CC BY
25В выше указанных произведениях мы можем проследить логику использования автором приема парадокса в текстах для установления связи между его внутренней моделью мира и интеллектуальной картиной мира современной личности, обусловленной социально-общественными изменениями.
Список литературы:
1. Пьецух В. Низкий жанр. - М.: АСТ, 2006. - 749 с.
2. Лихина Н. Актуальные проблемы современной русской литературы. Постмедернизм [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://window.edu. ru/window_catalog/files/5998/lichina.pdf (дата обращения 05.10.2011).
3. Пелевин В. Чапаев и Пустота. - М.: Вагриус, 2003. - 432 с.
4. Социология: Энциклопедия / А.А. Грицанов, В.Л. Абушенко, Г.Н. Соколова, Г.М. Евелькин, О.В. Терещенко. - Мн.: Книжный Дом, 2003. - 1312 с.
5. Сулимов В.А. Литературный текст в интеллектуальном пространстве современной культуры: дисс. ... докт. культурологи. - Санкт-Петербург, 2011. - 176 с.
МОНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ ИМ. Ф.С. УБАЕВОЙ (ЧАСТЬ 1)
© Сайфуллаева Р.Р.*, Сайфуллаев Ш.Р.*
Национальный университета Узбекистана,
Республика Узбекистан, г. Ташкент ОАО «Петр Великий», г. Санкт-Петербург
Данная работа, посвященная научному открытию, является результатом наших междисциплинарных научных исследований и относится к стыку сразу нескольких областей познания о человеке и обществе, а именно: филологии и психологии, биологии и эволюции, а точнее, в области филологии - языкознания - к разделу синтаксиса любого разговорного языка, в области биологии - к разделу микробиология растущего головного мозга ребенка, в области психологии - к разделам интеллектуального развития мышления человека, а также и воспитания и образования ребенка с ранних лет, и в области эволюции - к разделу генезиса членораздельной речи и истокам происхождения разговорных языков.
Ключевые слова: научное открытие, филология, языкознание, лингвистика, психолингвистика, родной язык и нации, синтаксис и монолингвы, развитие, интеллект.
* Профессор Национального университета Узбекистана, доктор филологических наук, Гранд-доктор психологии, академик Европейской Академии Естественных Наук.
* Президент ОАО «Петр Великий», Действительный Государственный советник, Действительный член Союза научных и инженерных обществ и Европейской Академии Естественных Наук, профессор.
1. Вводная часть. Данная проблема возникла только после того, как известные ученые - филологи и психологи Узбекистана - Ф.С. Убаева и А.Р. Сай-фуллаев, будучи уже на пенсии в 90-е годы прошлого столетия провели многочисленные эксперименты с детьми старших школьных возрастов разных народов и наций, которые хорошо владели только одним своим лишь родным разговорным языком и при этом не знали никакого другого языка. После экспериментов, в которых принимали непосредственное участие ещё Р.Р. Сайфуллаева и Ш.Р. Сайфуллаев, они впервые начали понимать, что реальный уровень развитости разговорного языка, а точнее уровень простоты или сложности синтаксиса языка, которому учиться ребенок с детского возраста в быту в общении с родителями и окружающими людьми существенно влиять на степень его умственно--интеллектуальных способностей при взрослении, а именно: чем логически проще структура синтаксиса родного языка, тем менее способным вырастает ребенок по сравнению с любым иным ребенком, для которого структура синтаксиса родного языка была логически намного более сложной при одинаковых условиях взросления и при условии, что оба сравниваемых растущих ребенка вообще не знали никогда и в принципе не учили какие-нибудь другие разговорные языки, кроме лишь своего родного языка.
Как нам известно, до этих наших лингвистических экспериментов подобного рода реальных опытов по выявлению влияния при одинаковых условиях взросления детей разных наций и национальностей их родных языков, а если точнее, то уровня сложности структуры синтаксисов их языков на последующие умственные характеристики - интеллектуально-логические способности носителей любых национальных языков пока никем не предпринимались и не исследовались, а, следовательно, ранее не выявлялось в науке и не устанавливалось сравнительное свойство разговорных языков, а точнее сравнительное влияние уровня сложности или простоты именно структуры синтаксиса какого-либо из разговорных языков на сравнительную степень умственно-логического развития подрастающих детей разных наций и национальностей, и на потенциально возможные интеллектуальные способности их мышления, что позволяет отметить, что представленное данное наше научное открытие в области языкознания, психолингвистики и психологии логического мышления на сегодня пока никому неизвестно.
Реальная научная значимость данного нашего открытия может состоять в том, что это открытие позволяет уже совершенно по-новому с логической стороны теперь взглянуть на имеющиеся сегодня языковедческие, психолингвистические и даже психо-логические теории о влияние и воздействие разговорных языков на формирование у большинства детей в раннем детском возрасте сознания и мышления, логичности мыслительного процесса, при этом практическая ценность этого открытия заключается в том, что как большинство ученых, так и все взрослые - родители, наконец-то, начнут
понимать, что детей иностранным языкам необходимо учить не по достижению ими половозрелого возраста, а с ранних детских лет, причем практически одновременно, то есть наряду с родным языком для того, чтобы ребенок в последствие уже мог иметь значительные потенциальные возможности к своему умственно-логическому, то есть интеллектуальному развитию по сравнению со всеми «одноязыковыми» детьми, что именно и заключается в сущности данного нашего открытия, которое состоит в том, что мозговые центры головного мозга всех детей, отвечающие за логичность мышления и степень интеллектуальности, могут возникать и далее развиваются под воздействием структуры синтаксиса родного или другого языка только в период от рождения и до шести-семи лет максимум, после чего ребенок может выучить любой иностранный язык, однако, это сможет развить одну лишь память ребенка, но не логичность его мышления и интеллект, так как к этому времени в головном мозгу ребенка новые нейронные связи, отвечающие за подобные его способности, уже прекратят возникать и развиваться.
2. Экспериментальное доказательство достоверности. Суть и содержание наших экспериментов заключалась обычно в следующем: каждому школьнику в зависимости от его возраста и класса обучения на его родной разговорный язык были переведены несколько простых предложений, а также были ещё даны и несколько не столь сложных логических задач, состоящих из нескольких вариантов и из трех-пяти типов, и только после ознакомления с текстом на своем родном языке и понимания смысла этих предложений и логических задач всем им было предложено попробовать высказать свое мнений о реальности сказанного им и решить логические из них, при этом для каждой группы из данных им трех типов задач на решение выделялся по одному уроку.
Первый тип предложений состоявших из нескольких разных вариантов, и по поводу одного из которых нужно было хоть что-то сказать в ответ, а именно: подтвердить или же опровергнуть предложение - задачу, были наиболее простыми и выглядели они, как пример, в следующем виде: «Этот круглый стол, являющийся четырехугольником, встанет довольно плотно в прямоугольный угол», где явное столкновение логики и грамматики очевидным кажется, но, однако, не на любом разговорном языке мира.
А второй вариант этого типа задач состоял из предложений следующего вида: «Солнце всегда восходит утром, и заходит только вечером», в котором были нарушены законы природы и логики реальной действительности, но, однако, с соблюдением всех правил грамматики, так как Солнце не заходит и не восходит никогда в реальности, в силу того, что не Солнце всегда и постоянно вращается вокруг Земли, а совсем наоборот, Земля вокруг Солнца и вокруг своей оси.
Второй тип задач состоял уже из предложений, являющимися парадоксами, где нужно было найти ответ, и они были следующего вида:
Кощей Бессмертный предложил Ивану-царевичу пари. На одной стороне карточки из плотной непрозрачной бумаги Иван-царевич пишет некоторое вполне определенное утверждение, которое будет или не будет истинным, допустим, через один час. На другой стороне Кощей пишет "Да" или "Нет", выражая тем самым своё мнение по поводу истинности или ложности данного утверждения Ивана-царевича. Разумеется, Кощей не знает, что написано на обратной стороне карточки Иваном-царевичем.
Через час зачитывается утверждение Ивана-царевича. Если Кощей Бессмертный смог правильно оценить истинность этого утверждения, то он выигрывает пари и превращает тогда Ивана-царевича в Серого Волка. В ином, противном случае он расколдовывает Царевну-лягушку. Пусть Иван-царевич написал: "На обратной стороне этой карточки стоит слово "Нет". Однако, что именно написал Кощей - неизвестно. Вопрос: Кто выиграл пари? И второй вариант этого типа задач был следующего вида: Однажды Царь Горох захотел знать, кому из министров можно доверять. При этом самому честному из них он решил отдать полцарства в награду, а остальных наказать. Обратился Царь к своим министрам: Министры, отвечайте Мне, кто из вас сейчас Меня обманет"? Военный министр говорит: "Государь! Вас обманет Тайный Министр. Не верьте ему - непременно обманет"! Тайный же Министр нашептал на ухо Царю: "Ваше Величество! Обманывать будет Министр Юстиции". И, наконец, Министр Юстиции отвечал: "Не верьте, мой Государь, никому, Военный Министр лжёт, и эта лица, Тайный Министр, тем более лжёт!". Трудную задачу задали Царю его министры. Нужно догадаться, кому достанется полцарства? А третий вариант этого типа задач был уже следующего вида: Иван-царевич доехал на Сером волке до перекрёстка. Но этот перекрёсток находился под охраной злого Дракона, что подтверждалось табличкой "Осторожно, злой дракон". От этого перекрестка отходили три дороги: направо, налево и прямо.
"О, злой Дракон! Дай мне проехать по правой дороге!". "По этим дорогам можно проехать, но, только соблюдая определенные правила", ответил злой Дракон. - А правила такие: как только я скажу: "Поехали!" и махну лапой, ты должен будешь сказать единственную фразу. Если она окажется истинной, то ты сможешь поехать прямо. А если она будет ложной, то я пропущу тебя, либо направо, либо налево, но, однако, куда - не скажу, ибо я не только злой, но и вредный".
Но Иван-царевич сказал нужную фразу, и Дракон был вынужден пропустить его направо. Что это была за фраза?
Третий тип задач состоял уже из логических предложений, где необходимо было найти ответ, и они были следующего вида:
На нашу планету, допустим, прилетает инопланетянин, который с помощью своих неизвестных землянам и загадочных приборов способен точ-
но определить, какую из двух альтернатив выберет испытуемый человек. Этот инопланетянин обследовал много людей и всегда правильно предсказывал выбор человека.
Эксперименты его всегда проходили следующим образом. В комнате лежат два ящика: один прозрачный и в нем находится 1000 (тысячу) долларов, другой же ящик черный и непрозрачный, и он либо абсолютно пуст, либо в нем уже лежит 1.000.000 (один миллион) долларов. Каждому испытуемому инопланетянин объявляет: "Из двух альтернатив Вы можете выбрать лишь одну. Во-первых, Вы можете забрать оба ящика, и тогда содержимое обоих ящиков Ваше. Во-вторых, Вы можете забрать "черный ящик" и тогда содержимое только этого ящика Ваше. Приборы мне точно предсказали, какой именно выбор Вы совершите. Поэтому я заранее положил один миллион долларов для тех, кто выберет только черный ящик. И если вдруг мне известно, что человек выберет оба ящика, то черный ящик я оставлю пустым. Делайте Ваш выбор!". После этого испытуемого оставляют одного в комнате, и тот делает свой выбор.
Первым в комнату вошел мужчина, и он рассуждал так: "Инопланетянин ещё ни разу не ошибся, значит, он на самом деле - действительно умеет предсказывать выбор. А раз так, то, то чтобы разбогатеть, нужно выбрать черный ящик". И этот мужчина ушел с миллионом долларов.
Итак, спрашивается у школьников: Уйдет ли с миллионом следующий посетитель, если он будет рассуждать так же?
Вторым в комнату вошла женщина, и она рассуждал так: "Если инопланетянин положил деньги в черный ящик, то они в любом случае мои, при любом моем выборе. Поэтому было бы глупо не прихватить и содержимое прозрачного ящика. А потому выберу-ка я всё же оба ящика".
Опять спрашивается у школьников: Можно ли однозначно сказать, с какой именно суммой уйдет эта женщина?
Вторым из вариантов третьего типа задач из трех-пяти заданий было решение столь же, как и предыдущий вариант, несложных логических задач, как, например, типа хорошо известной и достаточно древней логической задачи, которую А.К. Дойль, вкладывал в уста Шерлока Холмса в своем известном школьникам детективе "Мистер Бэрримор", который уже в свою очередь, постоянно в назидание своего друга Ватсона, утверждая, что "если только исключить невозможное, то всё, то, что только может после остаться, насколько бы невероятным всё же ни было оно, должно быть истинной", предлагал ему, разрешить, которой был парадокс лжеца, и который в нашей интерпретации состоит в следующем:
На столе перед читателем - школьником лежат абсолютно одинаковые четыре непрозрачные шкатулки под замком, в одной из которых находится банковский чек на миллион в национальной валюте. Не открывая ни одну из
шкатулок необходимо с первого же раза выяснить и указать, в какую именно шкатулку вложен был данный чек, при всем этом в качестве подсказки на крышке каждой из шкатулок приведена следующая надпись:
На первой - "Чек не в этой шкатулке".
На второй - "Чек не в этой шкатулке".
На третьей - "Если Вы правильно догадались, то чек не в этой шкатулке".
На четвертой - "Если Вы хотите получить этот чек, то некоторые надписи на шкатулках ложны, а если Вы не хотите получить этот чек, то некоторые надписи на шкатулках истинны".
Этот довольно элементарный, всем известный и знаменитый логический парадокс лжеца, который являясь одним из самых элементарных тестов на логичность человека и на наличие некой степени его интеллектуальности, допускает, очевидно, несколько способов логических рассуждений, но только лишь один из них может привести к однозначному, и тем самым именно к правильному ответу, который и покажет всю состоятельность логики любого испытуемого, но, а ответ же, очень прост - в четвертой!
Итак, почему же именно чек был в четвертой шкатулке?
Иными словами, школьники 6-8-х и 9-10-х классов отдельными группами в первом варианте, уже заранее зная верный ответ логической задачи, должны были правильно проследить логический путь её разрешения, а во втором варианте они должны были решить её сами без всякой подсказки. Естественно, что кроме этих типов и вариантов задач школьникам предлагалось решить и иного рода задачи, однако, решение всех этих задач не зависело никак от происхождения школьников - их расы и нации, культуры и менталитета, а только лишь от ума, логики и интеллекта.
Кроме многих иного рода научных задач, поставленных перед собой учеными - Ф.С. Убаевой и А.Р. Сайфуллаевым, одной из основных их целей в этих экспериментах состояла в том, чтобы определить - выяснить и понять насколько влияет на более четкое и ясное понимание со стороны детей и в какой степени логическая структура именно синтаксиса какого-либо современного разговорного языка мира может допускать относительно более строгое разрешение подобного рода логических задач со стороны детей, формируя, таким образом, и структурируя, тем самым, степень логичности мышления любого и каждого человеческого ребенка в процессе его раннего детского развития при общении только на одном каком-либо из любых - разных языков мира.
Следует здесь отметим, что все эти эксперименты были осуществлены с детьми разных наций и национальностей, которые со своего раннего детства владели лишь одним - своим родным - национальным языком, например, только русским языком или английским, немецким или узбекским языком, эстонским или еврейским, персидским или татарским, азербайджанским или арабским, латышским или чукотским, а, следовательно, все они были с
детства и оставались, будучи взрослыми, монолингвами. Это были эксперименты, начатые авторами в 1991 году, которые смогли доказать, что, если бы Ньютон и Дарвин были не англоязычными людьми от роду и не говорили бы на английском языке с раннего детства, или Ломоносов и Менделеев не были бы русскоязычными учеными, говорили бы они на каких-либо совсем иных простых языках, причем с менее сложной структурой своего синтаксиса и меньшей степенью логичности, то в таком случае современный мир никогда бы не дождался бы от них, возможно, хоть каких-нибудь интеллектуально-творческих результатов. То же самое относится и ко всем интеллектуальным творцам, в отличие от большинства чувственных творцов, так как если бы с раннего детства у какого-то ребенка любого происхождения и с любым родным языком были точно такие же музыкальные таланты с одаренностями слуха, как, например, у Моцарта или же Бетховена, то при тех же именно условиях взросления, которые были у этих великих композиторов, тогда бы он стал или Моцартом или Бетховеном своего народа. То же самое может и должно относиться и к любому, бесспорно, чувственному творчеству, так как простота или сложность структуры синтаксиса родного разговорного языка чувственного творца не играет никакой роли в его творчестве.
На взгляд авторов, именно поэтому основные шедевры интеллектуального творчества человечества были сделаны ранее и создаются, сегодня только на наиболее сложных и с высокой степенью логичных языках, например, таких как арабский или персидский, немецкий, английский или русский, и т.д.
Выше упомянутые лингвистические эксперименты Ф.С. Убаевой и А.Р. Сайфуллаева, после их смерти были не один раз повторены и перепроверены в течение прошлого десятилетия Р.Р. Сайфуллаевой и Ш.Р. Сай-фуллаевым. И по поводу этих экспериментов, здесь необходимо сразу отметим, что дети обоих полов из многих религиозный семей не смогли заметить даже в первом типе предложений абсолютно никаких имеющихся логических нарушений в предложениях, не говоря уже о логических задачах, что было для экспериментаторов чрезмерно большой неожиданностью, после чего они начали на подобные факты во всех своих последующих экспериментах обращать особое внимание, и именно это в свою очередь, способствовало установлению нескольких совершенно новых научных открытий в указанных ранее сферах и областях нашего познания.
Полученные авторами научные факты и опытные данные, а именно: выявленные эффекты относительного торможения умственно-логического развития любого ребенка, а также и сравнительного отставания именно интеллектуального развития мышления человека, которыми являются только монолингвами, (монолингв - человек, владеющий лишь одним языком), в том числе их логичности мышления обычно при абсолютно равных условиях взросления только в одной лишь монолингвистической среде родного раз-
говорного языка своего обитания - воспитания, обучения и последующего развития, по сравнению с любыми другими детьми и взрослыми, воспитанными и обученными, как правило, также только лишь монолингвистической среде, и владеющими также лишь одним родным разговорным языком, но, однако, который имеет намного более сложную логическую структуру синтаксиса своего родного языка, на наш взгляд, вполне можно интерпретировать с научной точки зрения, как реально имеющаяся особенность языков, а именно: свойство внутренней логической структуры синтаксиса любого разговорного языка воздействовать на развитие головного мозга пока ещё растущего - неполовозрелого ребенка в прямой зависимости от своей внутренней логической сложности или же, логической простоты только в соответствии со своей относительной языковой - языково-природной логичностью, созданной предысторически и выработанной в процессе общественно-исторического становления данного национального разговорного языка любого народа или нации. Иными словами, степень сложности или, может, простоты различных современных языков мира совершенно по разному может влиять и воздействует в соответствие со степенью своей логической сложности или простоты на формирование в головном мозгу каждого носителя данного языка с его раннего детского возраста, причем с момента его рождения, нейронно-синаптических взаимосвязей, которые ответственны за уровень логичности его мышления.
Сама эта мысль - научная идея вполне возможного и даже реального осуществления подобного рода лингвистических и психологических опытов, позволяющих определять, по мнению авторов, лингвистическую относительность, была навеяна взглядами и идеями великого немецкого лингвиста Вильгельма Гумбольдта, причем их сторонниками в XX веке были немецкий языковед Лео Вайсгербер и американские этнолингвисты Эдвард Сепир и Бенджамин Уорф. Согласно всем этим взглядам ученых, большинство людей, говорящих на разных языках, должны видеть мир по-разному, а, следовательно, каждому языку может и должна соответствовать лишь своя логика мышления. Так, например, В. Гумбольдт утверждал, что любой язык - это есть своеобразный «промежуточный мир, находящийся между народом и всем его окружающим объективным миром». Причем каждый разговорный язык описывает, вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из которого можно выйти, только в том случае, если вступаешь в какой-то другой круг. Поскольку восприятие и деятельность человека целиком зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком. Но, однако, мышление не просто зависит от языка вообще, - оно до известной степени обусловлено также каждым отдельным языком. В разных языках знаки - это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения его. Наиболее яркие примеры связаны со словами, обозначающими цвета, в разных языках: синий и голубой в русском, blue, Blau, bleu - обо-
значения одним словом в английском, немецком и французском языках. У некоторых африканских племен есть только два слова для названия цветов: одно для «теплых» (красный, оранжевый, желтый) и одно - для холодных (голубой, фиолетовый, зеленый).
Таким образом, слово - это знак, но также и особая сущность, находящаяся между внешними явлениями и внутренним миром человека. Изучение иностранных языков - это приобретение новой точки зрения, нового взгляда на мир. Если попробовать заменить слова языков знаками наподобие математических, то это уже будет просто сокращенный перевод, охватывающий только незначительную часть всего мыслимого. При этом Э. Сепир заявлял, что миры, в которых живут различные общества, - отдельные миры, а не один мир, использующий разные ярлыки. Язык по-своему способен членит действительность, при этом человек находится во власти конкретного языка. Реальный мир строится на языковых нормах данного общества, а Б. Уорф считал, что поведение большинства людей объясняется лингвистическими факторами. В своих экспедициях по изучению индейских языков Б. Уорф как-то обратил внимание на языковые особенности индейцев племени хопи. В частности, если в европейских языках различаются форма и содержание (ведро воды, кусок мяса), то у хопи такого различия нет: в подобных случаях они используют только одно слово, где заключены оба понятия (вода и ведро). Аналогичным образом они не абстрагируют числа от фактов и предметов. Из подобных наблюдений ученый заключил, что понятия времени и материи не даны из опыта всем людям в одной и той же форме. Они зависят от при-роды языка. Грамматика и логика не отражают действительности, а видоизменяются от языка к языку, и в связи с этим Б.Уорф выразил эту крайнюю мысль в следующем высказывании: законы Ньютона и его взгляд на строение Вселенной были бы совершенно иными, если бы он пользовался не английским языком, а языком хопи, причем Лео Вайсгер-бер полагал, что сущность языка - в превращении мира «вещей в себе» в содержание сознания каждого человека. Язык - это есть ключ к миру. Это сетка, наброшенная на внешний мир, и человек познает лишь то, что создает язык. При этом русский лингвист Л.В. Щерба о монолингвисте, владеющим только одним языков, отмечал, что у такого человека существует очень прочная связь между мышлением и языком. И лишь тогда, когда он превращается в билингва, и у него может уже появляться основа для сравнения - некий иностранный язык, его «мысль освобождается из плена слов».
Из всего выше нами приведенного, на 90-е годы прошлого века многим ученым - лингвистам и психологам, включая и авторов данного открытия, представлялось, что многие сторонники этой идеи - лингвистической относительности абсолютизируют языковое своеобразие разных народов и наций, и проистекающее из этого своеобразие национального мышления, так, например, стереотипные представления о русских или немцах, французах,
англичанах или китайцах и т.д. в некоторой степени, возможно, верны, а приверженцы тождества логических и языковых категорий абсолютизируют уже само единство логики мышления, лежащей в основе большинства развитых национальных грамматик, хотя возможно реальная истина, находилась где-то, посередине, но, однако же, достаточно чистых, то есть безупречных с научной точки зрения, экспериментов по выявлению реальной лингвистической истины до ещё научных работ и экспериментов авторов данного научного открытия, никто не осуществлял и никогда не проводил.
3. Теоретическое доказательство достоверности.
3.1. Хорошо известно, что человеческий ребенок рождается, как правило, всегда с намного менее развитым своим головным мозгом, чем, например, у детеныша шимпанзе - развитость мозга новорожденного ребенка состоит на уровне не более 25 %, в то время, как развитость мозга новорожденного детеныша шимпанзе - это порядка 65 %, из чего следует, что человеческому ребенку, в отличие от детеныша шимпанзе есть куда далее начать развивать свой головной мозг, который начинает довольно бурно развиваться в первые пять-шесть лет под воздействием лишь, главным образом, родного языка. Именно родной разговорный язык любого ребенка, усвоенный им в первые несколько лет своей жизни, формирует далее и определяет в последующем его и характер, и менталитет, и в основном задает степень логичности мышления.
В то же время, как известно, логической основой любого разговорного языка является, созданная историческим прошлым и эволюционным становлением любого народа и каждой нацией и национальности структура именно синтаксиса разговорного языка, так как чем более сложна структура синтаксиса, тем более может и должен быть развит разговорный язык с такой структурой своего синтаксиса, а, следовательно, тем более ближе к нашей реальности, объективно и правильней способен именно такой разговорный язык анализировать нашу реальную действительность и быть при этом необходимым инструментом исследования природы и человека, а также и орудием познания, и именно таким образом в самом раннем детстве ещё до пяти-шести или может даже до семилетнего возраста, формируя правильное мировоззрение и структурируя логичность мышления любого и каждого человеческого ребенка в процессе его детского развития при разговоре - общении и передаче мыслей на каком-нибудь одном из любых языков мира, структура синтаксиса родного языка любого и каждого ребенка начинает со сверхраннего ещё детства закладывать и определять будущую строгость логичности, рожденной мысли и само общее мышления каждого взрослого человека.
В центре синтаксиса остается проблема предложения, не получившая пока ещё до настоящего времени какого-то общепринятого разрешения, в силу чего на сегодня существует около 150 определений понятия «предло-
жение», которые были выдвинуты представителями разных направлений в грамматике. Выдвинутое логической грамматикой определение предложения как «выраженного словами суждения», а также как «языкового выражения мысли» подверглось в свое время достаточно развернутой критике со стороны психологического направления в лингвистике. Психологисты указывали, с одной стороны, на необходимость расширения понятия «мысли», причем, вплоть до включения в него чувствований и волевых побуждений человека, находящих свое выражение в речи, но, а с другой - на явное отсутствие постоянного соответствия между правильностью пос-троения мысли и правильностью построения речи, при этом отталкиваясь от логицизма, они выдвинули учение о предложении как о «выраженном словами психологическом суждении», то есть об акте соединения представлений, при котором одно представление присоединяется к другому, главенствующему, и именно тем самым, образует с ним вместе сложное представление, причем лежащая в основе этого определения ассоциативная система психологии Герберта подверглась критике уже со стороны основоположника волюнтаристической психологии Вундта, который в свою очередь выдвинул определение предложения как «выраженного в словах намеренного процесса разложения сложного целого представления на единичные представления в их соотношениях».
Представители формальной грамматики отмечают, причем не без каких-либо оснований игнорирование собственно грамматического момента в определениях как логицистов, так и психологистов. Однако выдвигавшееся ими определение понятия «предложение» как «определенного типа словосочетания» обычно всегда игнорировало полностью специфическую семантику предложения и, в сущности, уничтожало понятие предложения, рассматривая его в качестве одного из возможных сочетаний слов в одном ряду с сочетаниями слов, не образующими предложения. В бесконечной и до настоящего времени не завершенной пока полемике основных грамматических школ выдвигается то одна из многих, то другая сторона в определении предложения, в силу чего данная проблема, скорее всего, может быть разрешена только на основе общего понимания языка как «практического действительного сознания», то есть как «орудия общения» людей и вытекающего именно отсюда примата семантики во всех языковых явлениях, причем ясно, что предложение не может рассматриваться вне смысловой его характеристики.
Вместе с тем, вполне очевидно здесь и то, что три момента в семантике предложения заслуживают особого внимания. Прежде всего, то обстоятельство, что в предложении всегда налицо всем известная законченность, то есть логическая именно завершенность языковой коммуникации, достигающая той основной цели своей организации и цельной координирования всех человеческих действий, которая только и может, и должна преследоваться
любым языком как орудием общения. Эта завершенность коммуникации препятствует непосредственному продолжению той же единицы сообщения, причем некоторые ученые не без основания говорят о «закрытых конструкциях» в приложении к предложениям, - а ее элементарность не позволяет делить ее на новые единицы того же порядка, то есть предложения, а лишь на единицы низшего порядка - синтагмы.
Далее, в предложении наряду с такого рода завершенностью выступает ещё и его соотносительность суждению, его сказуемость, предикативность. Недаром же В.И. Ленин писал: «В любом предложении можно (и должно) как в ячейке, (клеточке) вскрыть зачатки всех элементов диалектики» («К вопросу о диалектике»). Наконец предикация, обязательная в предложении на любом языке, всегда заключает в себе известную модальность, то есть отношение к действительности сообщаемой информации. Именно эти три семантических признака предложения могут и должны получать в любом и каждом разговорном языке свойственное только одному ему грамматическое выражение, определяя, тем самым, логичность суждений любого человека на любом разговорном языке, то есть соответствие реальной действительности, им рожденной мысли.
Таким образом, вполне очевидно то, что предложение на любом языке обычно должно определяться как грамматически оформленная единица речевого общения, то есть коммуникации, которая способна выражать свое содержание под углом зрения его отношения к реальной действительности. Любое предложение как единица человеческой речи всегда является грамматически оформленным, то есть логически, обычно, как правило, завершенным, при этом грамматическая оформленность каждого предложения включает, с одной стороны, наличие интонации, характеризующей, как модальность высказывания, так и связь между отдельными элементами предложения (членами предложения), с другой стороны, наличие разных типов морфологического изменения слов для передачи, существующих в речи связей семантических единиц и, с третьей стороны, последовательность элементов предложения. При этом общая языковая системность, как правило, всегда может подчеркиваться наличием взаимосвязанности и взаимопроникновения явлений разных языковых уровней. Это и есть тот реальный фундамент, на котором очень прочно покоится здание общей языковой системы в любом разговорном языке, который может и должен с раннего детства усвоить любой ребенок, и который не позволяет рассыпаться ее отдельным звеньям, причем в общей языковой системе именно синтаксическая сторона занимает особое место - это есть явление высшего порядка, ибо для выражения мысли недостаточно только отбора лексического материала, в силу того, что необходимо правильное и четкое установление связи между словами, группами слов, то есть иными словами, логическую, а именно причинно-следственную связь между словами, которую должен познать каж-
дый ребенок, тем самым, закладывая уже со своего раннего детства необходимую степень логичности своего будущего мышления, в непосредственно прямой зависимости от простоты или же сложности структуры синтаксиса своего родного разговорного языка.
Каким бы ни был богатым словарный запас любого разговорного языка, однако, в конечном счете, он всегда поддается инвентаризации. Но «язык неистощим в соединении слов», и именно в строе языка, то есть в его грамматике, но в первую очередь всё же именно в синтаксисе, заложено основание его возможной национальной специфики, то есть, если иными словами, то национальная ментальность, степень логичности и объективности общего мировоззрения людей. Всем хорошо известно, что множество слов, например, русского языка имеют иноязычное происхождение, однако, они спокойно и вполне устойчиво уживаются с исконно русскими словами. Лишь с течением времени сделались вполне русскими множество таких слов, как, например, кровать, свекла, деньги, магазин и многие другие слова, и именно потому, что все эти иноязычные ранее когда-то слова в русских предложениях начали подчиняться нормам и правилам теперь уже сочетаемости слов в предложениях только русского языка, то есть структуре синтаксиса не разговорного языка своего изначального происхождения, а структуре синтаксиса именно русского языка. Также всем давно известно, что в грамматической оформленности слова синтаксическая сторона всегда стоит на первом месте, а именно: так, многие морфологические свойства слова появляются, как это, очевидно, в результате специфики функционирования его в предложении, и тому ярким примером может всегда служить история формирования и развития наречий на примере русского языка.
Синтаксическая структура, как очевидно, практически всех современных языков мира всегда обогащается и постоянно совершенствуется. В результате постоянного взаимодействия отдельных элементов в общей синтаксической системе всякого языка появляются параллельные синтаксические конструкции для выражения одного и того же содержания в предложении. Структурная вариативность может и даже должно приводить, в свою очередь, к стилистической дифференцированности, в силу чего стилистические возможности всех - любых разговорных языков, в том числе, например, современного русского синтаксиса вполне ощутимы и достаточно широки.
Наличие вариантов в способах выражения мысли на любых языках мира и, следовательно, в синтаксической организации речи должно позволять выработать целую систему синтаксических средств, усваемых на практике с раннего детства любым и каждым ребенком, которые приспособлены к функционированию в различных типах общения, в различных речевых ситуациях, то есть в разных функциональных стилях речи. Усвоение на практике и бессознательное изучение с раннего детства существующих синтаксических единиц родного языка и их стилистических свойств со стороны всякого ре-
бенка создает для него в жизни реальную возможность целенаправленного отбора выразительных средств языка, и уже сознательного их использования в разных речевых контекстах. Выбор синтаксических единиц, соответствующих конкретным целям речевого общения, всегда связан с поиском оптимального варианта с опорой на логичность, выработанную тем или иным национальным языков за свою предыдущую историю. Причем этот выбранный оптимальный вариант должен, всегда и постоянно удовлетворять требованиям не только нужного смысла, но и нужного эмоционального звучания. И эта чисто эмоциональная сторона высказывания очень часто создается средствами именно синтаксиса. В частности, конструкции экспрессивного синтаксиса обладают не только информационной функцией, но и функцией воздействия. Отсюда вполне очевидно, какое огромное значение может иметь не только целенаправленное изучение синтаксической системы языка и не только для самого языкознания и психолингвистики, но и для логичности выражаемой мысли - выработки логичности мышления у любого человека, научившегося говорить и выражать свои мысли на родном языке, и формировании правильного у него, то есть, наиболее, объективного - с логической стороны верного мировоззрения, соответствующего нашей реальной действительности.
Термин «синтаксис» применяется, прежде всего, для обозначения синтаксического строя языка, который вместе с морфологическим строем составляет грамматику любого языка. Вместе с тем «синтаксис» как термин применим также и к самому учению о синтаксическом строе, в таком случае синтаксис - это раздел языкознания, предметом изучения которого является синтаксический строй языка, то есть его синтаксические единицы и связи и отношения между ними. При этом деление грамматики на морфологию и синтаксис определено самой сущностью изучаемых объектов, то есть логикой природы, независимой от человека и его родного языка, и реальной действительности.
Морфология же, в свою очередь, изучает значения и формы слов как элементы внутрисловесного противопоставления; значения же словесных форм, возникающие в сочетании с иными словесными формами, значения, определяемые законами сочетаемости слов и построения предложений, являются уже предметом синтаксиса, структуру которого на родном языке усваивает любой и каждый человек без специального обучения с самого раннего своего детства в разговорной практике. Однако, в широком смысле слова синтаксис (по-гречески 8уПах18 - составление) представляет собой специальный раздел грамматики, изучающий строй связной речи, то есть логически правильно высказанной мысли человека. Если морфология изучает слова в совокупности всех возможных форм, то синтаксис уже изучает функционирование отдельной формы слова в различных синтаксических объединениях, логически связанных между собой.
Минимальной единицей общения является предложение, в котором заложена любая мысль человека, но соответствующая, усвоенной им только лишь на практике логике построения структуры синтаксиса родного языка. Однако синтаксические свойства слов проявляются не только лишь в предложении, строение которого всецело подчинено задачам коммуникации и логике общения между людьми одной нации или одного народа. Синтаксические свойства слов обнаруживаются и на более низком уровне языковой системы - в словосочетаниях, представляющих собой смысловое и логическое, а также и грамматическое объединение слов, из чего уже должно следовать то, что синтаксис при изучение предложения - его строение, грамматические свойства и разные типы, а также словосочетания - минимальное грамматически связанное объединение слов, должен, как правило, выявлять и определять именно логику мысли любого высказывания, и именно этим-то синтаксис любого и каждого разговорного языка и начинает формировать в детском сознании соответствующую родному языку логичность мышления человека.
В таком смысле можно говорить не только о синтаксисе предложения или синтаксисе словосочетания, но и о синтаксисе степени логичности любого и каждого высказывания человека, научившегося разговаривать и выражать свои мысли на каком-нибудь одном - родном языке и формирующего в бытовой практике со сверхраннего ещё детства на этом - родном языке все свои предложения и словосочетания - мысли. Синтаксис словосочетания проявляет всегда синтаксические свойства всех отдельных слов и при этом устанавливает правила их сочетаемости со многими другими словами, причем все эти правила должны определяться грамматическими признаками слова как определенной части разговорной речи. Так, например, возможность словосочетаний типа научное открытие определяется грамматическими свойствами сочетающихся имен: существительное как часть речи обладает свойством грамматически, как правило, всегда подчинять себе прилагательное, а прилагательное, как логически наиболее согласуемая часть речи, возможно, на любом языке, способно принимать форму, обусловленную формой существительного, что внешне выявляется в его флексии; так, например, словосочетания типа написать заявление также опираются на грамматические свойства сочетающихся слов: интересно, что в данном случае даже само грамматическое свойство глагола (переходность) связано с необходимостью сочетаться с определенной формой имени, переходные глаголы не только способны подчинять себе имена, но и нуждаются в этом для выражения своей собственной семантики, причем нуждаются только из-за того, что таковой может и должна быть логика реальности, которую может и должен освоить любой ребенок на практике, начинающий разговаривать - ведь никто же не говорить, например, как типа научное заявление или написать открытие, хотя не во всех языках именно так, что
только и может, очевидно, рознить между собой логичность различных языков. Синтаксис словосочетания в общей языковой системе является переходной ступенью от лексико-морфологического уровня к собственно синтаксическому.
Такая переходность обычно обусловлена двойственностью природы - логичности словосочетания, которая должно заключаться в следующем. Словосочетание строится из отдельных лексических единиц, то есть, как и предложение, структурно и логически оформляется. Функциональная же значимость этих единиц совсем другая - она не может подниматься выше значимости единиц лексических.
Итак, синтаксис предложения является качественно новой ступенью в общей языковой системе, определяющая языковую сущность, коммуникативно-функциональную значимость языка. Синтаксис предложения, как правило, всегда строится на изучении единиц коммуникативного плана. Связи и отношения форм слова и словосочетаний в составе предложения подчиняются целям коммуникации, и только поэтому они обычно всегда отличны от связей и отношений между компонентами словосочетания. Однако и на этом языковом уровне, общая языковая системность проявляется достаточно отчетливо. Например, многие даже сложные синтаксические единицы конструктивно базируются на морфолого-синтаксических отношениях, в частности сложноподчиненные предложения с присловной зависимостью: с изъяснительной придаточной частью при переходном глаголе, с определительной присубстантивной частью и другие, в силу того, что такие придаточные распространяют не всю подчиняющую часть предложения, а отдельное слово в ней (или словосочетание) как лексико-морфологическую единицу. Уже само наличие определительных придаточных обычно диктуется, как правило, всегда лишь грамматическими свойствами имени, причем теми же свойствами, которые определяют возможность согласуемого прилагательного или причастия, а также несогласованной формы обозначения признака в составе словосочетания или наличие согласованного обособленного определения в простом осложненном предложении; так же и в предложениях с приглагольной зависимостью: распространяющая глагол придаточная часть, обусловливается лексико-грамматическими свойствами глагола.
Иными словами, всё это - выше нами уже представленное, может нам говорить о том, что синтаксис любого разговорного языка мог создаваться народом и нацией в своей предыстории только в соответствие с видением своей - субъективной реальностью, не всегда обычно совпадающей с реальной -объективной действительностью, причем любой представитель данного народа и этой нации мог и должен был усваивать эту именно логику природы со своего сверхраннего детства, отраженной в синтаксисе своего родного языка, и именно таким образом приобретая и усваивая соответствующую логику видения самой природы и реальностей в своем мышлении и разговорной речи.
В нашем представлении, вполне очевидным всем и достаточно наглядным любому и каждому человеку историческим примером различного воздействия на образ мышления и логичность мысли степени сложности или же простоты именно структуры синтаксиса различных разговорных языков мира можно здесь представить в возникновении различных религий и сознание разных Священных писаний с единой сутью, но, вместе с тем, однако, существенно отличающимися друг от друга смыслом и сущностями. Так, например, именно по логике синтаксиса любых древнейших писаний и летописей можно довольно четко определить, какой именно сложности структуру синтаксиса своего родного языка усваивали в бытовой практике в своем раннем детстве все те люди, которые могли сочинить все эти известные писания и летописи. Подобного рода научные работы способны дать много новых сведений о древности и тем самым пролить свет на предыстории возникновения многих древних мифов и древнейших рукописей, так как усвоенная в раннем детстве логика синтаксиса языка уже остается на всю жизнь.
Историческое изучение, как, например, русского синтаксиса берет свое начало с "Российской грамматики" М.В. Ломоносова (1755). Расцвет русской синтаксической науки наступает в XIX и в начале ХХ в., когда начинают получать развитие основные направления русского языкознания: - это логико-грамматическое (Ф.И. Буслаев, Н.И. Греч, К.С. Аксаков), также психологическое (А.А. Потебня, Д.Н. Овсянико-Куликовский), формально-грамматическое (Ф.Ф. Фортунатов, А.М. Пешковский). Все эти направления смогли внести довольно значительный вклад в разработку лингвистических проблем, но отличаются, однако, односторонним подходом к самому синтаксису. Современный период в развитии российского языкознания характеризуется бурным расцветом лингвистических теорий вообще и синтаксических в частности. Многие актуальные вопросы синтаксиса рассматривались и ранее, но в отличие от традиционного языкознания для современного периода достаточно характерен процесс интеграции и дифференциации, отличающий развитие всей науки в нашу современную эпоху.
Одним из достижений современного синтаксиса является, не только на наш взгляд, выявление и разграничение аспектов изучения синтаксических единиц. Одни аспекты связаны с семантикой предложений, другие - с их структурой. Здесь нам трудно сказать, какой именно аспект может быть главнее или важнее, однако, несомненно, то, что основным является и структурный, и семантический аспект, и это в явной степени отразилось в современных синтаксических теориях. Выделенные аспекты, тем не менее, не исчерпывают всего многообразия существующих подходов к изучению синтаксических единиц, возможно и выявление новых аспектов, которые позволят с новых позиций дать анализ каких-либо свойств единиц синтаксиса, тому может способствовать и данное наше научное открытие, подчеркивающее основную роль именно синтаксиса разговорного языка в формировании степе-
ни наибольшей логичности - интеллектуальности мышления любого и каждого взрослеющего ребенка и впоследствии уже и взрослого человека, соответствующей объективной реальности.
Логический аспект изучения синтаксических единиц был связан с лучшими традициями русской лингвистики, так как известные классики русского языкознания всегда рассматривали проблему соотношения языка, мышления и бытия. В советском языкознании эта проблема стала объектом исследования и описания общего языкознания. В работах по общему языкознанию язык рассматривается как средство формирования, выражения и сообщения мысли, но, однако же, никто из известных ученых, к сожалению, так и не смог дойти на сегодня до мысли, что именно синтаксис разговорного языка может играть основную - главную роль в формировании не столько и только логики мысли, а сколько и только именно логичности мышления любого и каждого ребенка, а, следовательно, и любого и каждого взрослого человека. Наиболее сущест-венной чертой предложения является его способность формировать и выражать мысль. Философы и лингвисты, разделяющие это положение, различают только три вида мысли, а именно: "мысль-сообщение", "мысль-вопрос", "мысль-побуждение". Различия этих видов мысли обусловливают особые структурные и семантические свойства любого предложения, выделяемых обычно только по цели высказывания: повествовательных, вопросительных и побудительных. На примере история развития русского языкознания уже можно показать, что многие философы и лингвисты постоянно искали и ищут те формы мысли, которые лежат в основе предложения; исследуют структуру и логику мысли, определяющей синтаксическую членимость предложения. Любая и каждая мысль, выражаемая в предложении, у лингвистов XIX и ХХ веков обычно получала разные толкования и названия, например, у Ф.И. Буслаева - это есть суждение, у А.А. Потебни - это апперцепция, в то время как у А.А. Шахматова - психологическая коммуникация и т.д.
Важно, однако, то, что большинство ученых отмечает двучленный характер каждой человеческой мысли, выражаемой во всяком предложении, так как в любом предложении есть предмет мысли-речи, то есть то, о чем говорится, и то, что говорится о самом предмете. В современной лингвистике широко используются логические термины: субъект, предикат и многие другие понятия. Однако никто из них в поисках формы человеческой мысли всё же так и не упоминает о том, что любая и каждая мысль всегда должна строиться в соответствие логической реальностью, в любом ином случае мысль будет соответствовать всегда нереальным вещам, то есть всяким бессмысленным и нелогичным явлениям, а также и предложениям, например, типа «пароход плывет под водой» или «лодка летает в воздухе», «муравей всегда больше слона», «прямоугольный стол всегда является круглым» или «солнце обычно заходить и восходить» и т.д., и т.п.
Термин субъект используется как синоним следующих слов и словосочетаний, например, деятель, производитель действия, действующее лицо, говорящий, предмет мысли, носитель признака. Логический термин предикат употребляется как синоним термина сказуемое, а также с ним связано понятие предикативность. Логический аспект важен, прежде всего, потому, что степень членимости мысли определяет степень членимости предложения, является основой для выделения структурно-семантических типов простого предложения: двусоставных, односоставных, нечленимых.
Структурный аспект, или конструктивный синтаксис, структурный синтаксис, пассивный синтаксис и т.п. Специфика этого лингвистического направления в том, что ученые при изучении синтаксических единиц особое внимание уделяют их моделям, структурным схемам, то есть стереотипным образцам, по которым обычно строятся в человеческой речи единицы разных уровней синтаксической системы. В структурные схемы простого предложения входят лишь те строевые элементы, которые отражают логическую структуру мысли человека, определяющей синтаксические позиции членов предложения. В результате в центре внимания оказались одни лишь подлежащее и сказуемое, а второстепенные члены перешли в синтаксис словосочетания. Изучение структуры синтаксических единиц имеет много как плюсов, так и минусов. С одной стороны, невозможно в структурной схеме отразить все семантическое многообразие синтаксических построений, но, а с другой же стороны, структурные схемы отражают всегда основные механизмы построения высказываний и демонстрируют средства, обслуживающие грамматические значения синтаксических единиц и их компонентов.
Структурно-семантическое направление - это есть очередной этап эволюции традиционного языкознания. В нем достаточно бережно сохраняются и развиваются самые лучшие традиции синтаксической теории, обогащаясь новыми идеями. Развитие структурно-семантического направления стимулируется потребностями преподавания языка, где необходимо многоаспектное, объемное рассмотрение речевых и языковых средств. Одним из основных принципов структурно-семантического направления является принцип системности языкового строя. Язык как целостная система представляет собой единое целое, состоящее из взаимосвязанных и взаимодействующих элементов; не может быть явлений, выпадающих из системы языка, явлений вне системы и вне реальной нашей действительности, то есть строгой логики природы и общества. Отсюда наиболее важной и существенной чертой современного синтаксиса является многоаспектный подход к изучению синтаксических единиц, как и многих иных единиц разговорного и текстового языка, связанных между собой логичностью вещей.
В свою очередь, коммуникативный аспект связан со способностью, прежде всего, предложения выступать в качестве средства общения - коммуникации. Коммуникативный аспект предложения проявляется в так назы-
ваемом актуальном членении, при наличии которого в предложении выделяется данное (тема, основа высказывания) и новое (рема) (И.П. Распопова, И.И. Ковтуновой). Коммуникативный аспект оказывает влияние и на решение вопроса об объеме члена предложения и его реальную степень креативности. Способы актуализации информативного центра высказывания - логическое ударение, порядок слов, лексический повтор, частицы и т.п. Все эти рассмотренные нами аспекты довольно тесно взаимосвязаны, и в своей сути и совокупности определят степень логичности любого и каждого разговорного языка. Однако нужно отметить, что в некоторых языках простых и не столь сложных, как довольно развитые современные языки мира, имеющие свой значительный объем словарного запаса слов, структура синтаксиса настоль ещё проста, в силу чего она не имеет выше нами отмеченные нюансы логики, что и закладывается в подсознание ребенка, научившегося разговаривать именно на таких простых и не столь сложных языках, и как не учили далее любого такого ребенка, он не будет никогда в состоянии написать книгу или прочитать лекцию на родном языке не только по естественным наукам, но и гуманитарным областям знаний.
Таким образом, в современных определениях понятия «синтаксис» отражены три основных направления в изучении грамматики в целом - направления логическое, психологическое и формальное. При этом наиболее распространенными определениями понятия «синтаксис» являются: первое, -это есть определение синтаксиса как учения о сочетании слов или еще теперь - о формах словосочетаний, восходящее еще к античной грамматике; второе - это есть определение его как учения о предложении, относящееся к периоду разработки рационалистической логической грамматики; третье -это есть уже выдвинутое младограмматиками определение синтаксиса как учения о классах слов и их использовании в связной речи, хотя недостаточность последнего определения вполне очевидна. Но мы здесь далее не будем вмешиваться во все эти споры о синтаксисе между учеными - логиками, психолингвистами и формалистами, в силу того, что нам достаточно и того, что, исходя из понимания отдельного слова как возможного минимального высказывания, наиболее правильным представится определение синтаксиса, как учения о строе связной членораздельной речи, включающего, как случаи использования отдельных слов в качестве синтаксических целых предложений, так и случаи многословных предложений; при этом в качестве единицы анализа синтаксис имеет обычно, как правило, всегда дело с синтагмой - то есть с сочетанием слов или даже отдельным словом, но обязательно образующим член целого - связной логически речи, что определяет то, что именно логическая структура синтаксиса может и должна задавать логику любого разговорного языка, формируя тем самым, как саму логику, так и психологию мышления любого и каждого человека, который был в бытовой практике научен, разговаривать и излагать свои мысли с раннего детства на каком-то только одном из многих языков мира.
К нашему сожалению, на этом мы должны закончить изложение данного пункта о теоретическом доказательстве достоверности нашего научного открытия, и вынести его продолжение из первой части этой работы во вторую часть, в связи со значительностью его последующего объема, превышающего максимальный объем статейного варианта, а также и в связи необходимостью логичного окончания первой части нашей этой работы.
4. Научно-практическое использование открытия. Реальная научная значимость данного нашего открытия состоит в том, что оно позволяет уже совершенно по-новому и именно: с логической стороны теперь взглянуть на все имеющиеся языковедческие, психолингвистические и психологические, и даже эволюционные теории о существенном различии сути и природы современного человека, воспитанного и обученного в условиях и под влиянием множественности современных разговорных языков, а также и об имеющихся различиях воздействия при формировании у любого и каждого ребенка с раннего детского возраста для человеческого общества не только необходимого качества детского сознания, но и достаточной степени нравственности, логичности и мышления, и образа жизни структуры именно лишь синтаксиса разных языков, способствуя тем самым, ещё одновременно и творческой уникальности любого и каждого человека. Кроме этого, вполне очевидно, что в любом случае наше современное понимание человеческой сути и природы, в том числе и самой творческой уникальности любого взрослеющего человека, бесспорно, нуждается в каких-нибудь очень важных и неординарных идеях, а точнее в оригинальной гипотезе - теории. Но, возможно, эти идеи или такая гипотеза либо выше нашего понимания, либо никто их пока не осознает, - или, может, кто-то уже осознал, но, однако, другие ученые его ещё не понимают, в силу того, что наши знания о мире и человеке сегодня полны пока ещё белых пятен, неудивительно, что никто не знает, зачем существует такое многообразие языков, что их всех может разъединять между собой или же объединяет, и какое значение следует придавать всем существующим различиям между языками, что важно знать, как в эмоциональном, так и в практическом смысле. При этом следует помнить всё же и знать, что примерно половина всем нам известных языков мира уже давно находятся на грани полного исчезновения, а многие другие языки теперь пребывают в зоне чрезмерного риска, и на наш взгляд, для того, чтобы их спасти от полного исчезновения, недостаточно на сегодня даже какого-то чуда - уже слишком поздно, и тому виновны, происходящие в мировом масштабе, как позитивные, так и негативные процессы, в том числе миграционные процессы, и развитие транспортно-коммуникацион-ных инфраструктур в мире.
Ведь на сегодня абсолютно никто, как известно, из очень многих носителей разных разговорных языков во всем мире также не знает до сих пор и даже не понимает как, каким образом можно создать такие уникальные на-
учно-технологические объекты, как, например, водородная бомба или же баллистическая межконтинентальная ракета, однако, кроме одних лишь истинных носителей русского и английского языков, хотя об этих уникальных научно-технических объектах всему мировому научному сообществу давно практически всё хорошо известно. А ведь истинная суть-то дела здесь заключается не столько и не только в нехватке материальных средств, а сколько и только в качестве интеллекта всех этих национальных ученых, техников и конструкторов - носителей национальных языков, давно занимающихся ракетно-ядерными проблемами, в силу чего именно ведь таких настоль уникальных научно-технических и высокотехнологических объектов, как отмеченных выше, создано сегодня человечеством, только благодаря носителям русского и английского языков, большое множество, над решением которых на сегодня безуспешно трудятся многие ученые - истинные носители других языков.
И именно этот реальный факт и объективное обстоятельство, должны были бы уже давно непременно заставить многих ученых, прежде всего, всех современных лингвистов и психологов, прекратить всевозможные научно безуспешные свои споры и практически бессмысленные дискуссии о каком-либо полном равенстве всех языков мира, тем более, что имеющееся языковое многообразие в современном мире ускоренно сокращается, то есть, если только иными словами, то с давних пор быстрыми темпами во всем мире идет сегодня языковый именно эволюционный процесс, то есть так называемый естественный языковый отбор на выживание из имеющегося многообразия всех разговорных языков в условиях современных глобальных процессов, происходящих в мире вне зависимости, как от воли и желания, так и потребностей самих людей разных народов и наций, что только одно само за себя при этом не столько даже может объективно показывать, а сколько логически строго просто доказывает то, что именно нам всем далее следует делать, например, сколько же времени стоит нам всем и далее ещё попусту скорбеть об уже неминуемой в принципе утрате языкового многообразия в нашем мире. Или всем нам, может, необходимо противостоять этим тенденциям с помощью научных исследований, языкового планирования и неких образовательных программ?
Наряду с отмеченной выше научной значимостью, практическая ценность этого нашего научного открытия заключается в том, что, как большинство ученые, так и практически все взрослые - родители, наконец-то, начнут понимать, что наших детей иностранным языкам необходимо начинать учить не по достижению ими половозрелого возраста, а с самых ранних детских лет, причем практически одновременно, то есть иными словами наряду с родным языком для того, чтобы ребенок уже в последствие мог иметь значительные потенциальные возможности к своему умственно-логическому - интеллектуальному развитию по сравнению со всеми «одноязы-
ковыми» детьми, что именно заключается в сущности этого открытия, которое состоит в том, что мозговые центры головного мозга абсолютно всех детей, отвечающие за логичность мышления и интеллект, возникают и развиваются только под воздействием структуры синтаксиса родного или иного языка и только в период от самого рождения и до шести-семи лет максимум, после чего ребенок может выучить любой иностранный язык, однако это сможет развить его только память, но, однако, только не логичность его мышления или интеллект, так как к этому времени в мозгу ребенка новые нейронные связи, отвечающие за подобные его способности в будущем, уже прекратят возникать и развиваться.
5. Сведения о приоритете и признании новизны и достоверности научного открытия в России и за рубежом. На сегодня авторам данного научного открытия, как ранее уже отмечалось, пока неизвестно о каких-то экспериментах или лингвистических и психологических теориях, не считая одних лишь некоторых известных мыслей и только одних теоретических идей, выше упомянутых известных и выдающихся ученых, в том числе и психологов, и лингвистов, способных показать языковое многообразие и, тем самым, указать на некое равноправие этого их многообразия, и при этом ещё и выявить только лингвистическую относительность современных языков, но, однако, тем не менее, так и не указать в реальности на определяющее и существенное свойство структуры именно синтаксиса всех разговорных языков влиять, и не осознавать при этом его воздействие соответствующим образом соизмеримо со своей логической структурой на формирование интеллектуальных способностей и логичности мышления в той или же, иной степени любого и каждого ребенка в его именно раннем детстве.
Именно поэтому датой приоритета данного своего научного открытия авторы имеют полное юридическое право считать и считают 3 августа 1999 года, когда все авторы этого открытия - Ф.С. Убаева, А.Р. Сайфуллаев, Р.Р. Сайфул-лаева и Ш.Р. Сайфуллаев собрались в день рождения - на юбилей Р.Р. Сайфул-лаевой, и уже подытожив предварительные результаты всех своих психолингвистических экспериментов за последние практически десять лет, проведенных в разных городах различных стран каждым из них, смогли, впервые составить вместе формулу своего этого научного открытия, которая с тем пор практически не менялась, а всего лишь уточнялась и корректировалась. Однако тогда авторы не стали обнародовать и публиковать ни саму формулу своего научного открытия и ни полученные собой результаты своих экспериментов, причем только лишь исходя из общественно-политических соображений, а вместо этого решили, каждый в силу своих возможностей продолжить все эти изыскания, в связи с открывшимися неожиданно для авторов абсолютно новыми и достаточно интересными научно-лингвистическими фактами и языковыми обстоятельствами, которые необходимо было тщательно ещё не один раз проверить в новых экспериментах. При
этом уже после смерти первых двух авторов, остальные авторов открытия -Р.Р. Сайфуллаева и Ш.Р. Сайфуллаев пришли к согласию и решили присвоить данному научному открытия имя одного из авторов - Ф.С. Убаевой, и тем самым, увековечить в науке имя и память своей матери.
6. Формула научного открытия «Монолингвистический эффект имени Ф.С. Убаевой - Относительное торможение умственно-логического развития детей и сравнительное отставание интеллектуально-логического развития мышления взрослых».
«Теоретически выявлено и экспериментально было установлено неизвестное ранее свойство разговорных языков, а точнее, свойство синтаксиса всякого современного разговорного языка мира в виде монолингвистического эффекта относительного торможения умственно-логического и духовного развития любого человеческого ребенка и сравнительного отставания интеллектуально-логического развития мышления каждого взрослого человека, вне зависимости от рода происхождения, нации, национальности или расы, заключающееся в том, что любой и каждый человеческий ребенок или всякий взрослый человек, со своего раннего детства - ещё до начала своей половой зрелости и школьных лет, наученный на практике разговаривать и излагать свои мысли только на одном своем лишь родном -национальном разговорном языке с логически относительно простой структурой, то есть менее сложной своей структурой синтаксиса своего родного языка, чем любые иные некоторые более развитые языки мира с намного более развитой и логически сложной структурой своего синтаксиса, например, такого, как структура синтаксиса русского, немецкого или персидского разговорного языка, арабского или же английского языка, в последствие - в своем последующем уже общем развитии при взрослении и достижении своей половой зрелости в одинаковых условиях воспитания, обучения и общего развития только в одной лишь монолингвистической своей родной языковой среде, как правило, всегда начинает относительно отставать в своем умственно-логическом и духовном развитие и обычно всегда оказывается сравнительно менее интеллектуально развитым ребенком, а впоследствии и взрослым человеком с намного менее интеллектуально-логически развитым мышлением по сравнению с любым нормальным ребенок или каждым взрослым человеком, воспитанным изначально с раннего своего детства также лишь в монолингвистической языковой среде и наученным на практике ещё до своей половой зрелости разговаривать и излагать свои мысли также только на одном лишь своем родном - национальном разговорном языке логически с более сложной структурой своего синтаксиса, причем совершенно независимо от того, какой именно это есть разговорный язык мира».
Авторы научного открытия:
Убаева Фарагат Сайидовна - (1922-2002).
Сайфуллаев Абдурауф Раджабович - (1922-2003).
Сайфуллаевой Раъно Рауфовна - подпись 03 августа 2010 г.
Сайфуллаев Шухрат Рауфович - подпись 08 августа 2010 г.
В заключение первой части данной работы, нам здесь необходимо специально подчеркнуть о том, что течение предыдущих двух десятилетий - с 1991 по 2010 годы наши эти лингвистические опыты и психолингвистические эксперименты нами и нашими учениками выполнялись лишь по личной инициативе и на собственные средства без какой-либо помощи иных лиц или участия других, включая и юридических лиц, причем в рамках внеклассовых занятий, в силу чего право собственности на данное научное открытие, наряду с авторами, принадлежит только России и лишь Республике Узбекистан.
Список литературы:
1. Выготский Л.С. Мышление и речь. - М., 1996.
2. Развитие высших психических функций. - М., 1960.
3. Леонтьев А.А. Возникновение и развитие языка. - М., 1963.
4. Язык, речь и речевая деятельность. - М., 1969.
5. Лурия А.Р. Речь и интеллект в развитие ребенка. - М., 1928.
6. Язык и сознание. - М., 1998.
7. Мельникова А.А. Язык и национальный характер. - СПб., 2003.
8. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. - М., 1939.
9. Пиаже Ж. Речь и мышление ребенка. - 1994.
10. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. - Харьков, 1888.
11. Розенгард-Пупко Т. Л. Формирование речи у детей раннего возраста. -М., 1963.
12. Убаева Ф.С. Докторская диссертация. - Ташкент, 1972. - Научный архив, 2002.
13. Сайфуллаев А.Р. Докторская диссертация. - Ташкент, 1982. - Научный архив, 2003.
14. Сайфуллаева Р.Р. Докторская диссертация. - Ташкент, 1992. - Научный архив, 2010.
15. Генезис речи и происхождение языков: в 3-х т. Т. 1. - СПб., 2010.
16. Гений Авиценна и Титаны Европы: в 2-х т. - СПб., 2011.
17. Сайфуллаев Ш.Р. Эволюция и природа интеллекта: в 2-х т. - СПб. 2005.
18. Эволюция женщин и генезис женской логики: в 5-ти т. - 2010-11.
19. Соколов А.Н. Внутренняя речь и мышление. - М., 1962.
20. Цветкова Л.С. Мозг и интеллект. - М., 1995.
21. Сайфуллаева Р.Р., Сайфуллаев Ш.Р. Монолингвистический эффект им. Ф.С. Убаевой // Научно-практический «Журнал научных и прикладных исследований». - 2013. - № 3. - С. 25.
22. Сайфуллаева Р.Р., Сайфуллаев Ш.Р. Би-трилингвистический эффект им. А.Р. Сайфуллаева // Научно-практический «Журнал научных и прикладных исследований». - 2013. - № 4. - С. 29.
23. Сайфуллаева Р.Р., Сайфуллаев Ш.Р. Психолингвистический эффект имени Раъно Р. Сайфуллаевой // Научно-практический «Журнал научных и прикладных исследований». - 2013. - № 5. - С. 25.
МОНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ЭФФЕКТ ИМ. Ф.С. УБАЕВОЙ (ЧАСТЬ 2)
© Сайфуллаева Р.Р.*, Сайфуллаев Ш.Р.Ф
Национальный университета Узбекистана,
Республика Узбекистан, г. Ташкент ОАО «Петр Великий», г. Санкт-Петербург
Эта работа является продолжением нашей предыдущей статьи с тем же названием, искусственно прерванной нами на стадии теоретического доказательства достоверности после изложения пункта 3.1, в связи, с чем она и продолжена с пункта 3.2 теоретического доказательства нашего научного открытия под общим своим названием «Относительное торможение умственно-логического развития детей и сравнительное отставание интеллектуально-логического развития мышления взрослых».
Ключевые слова: научное открытие, филология, лингвистика, психолингвистика, родной язык, нации и национальности, монолингвы и билингвы, интеллект и способности.
Теоретическое доказательство достоверности.
3.2. Хорошо известно и очевидно, что любая деятельность человека, в том числе и умственно-интеллектуальная, может и должна обеспечиваться функциональной работой головного мозга, связанной с восприятием и переработкой информации из внешней среды. В силу того, что любой и каждый разговорный язык как система именно словесного выражения мыслей, то именно речевое, или так называемое вербально-логическое мышление является наиболее важным, так как оно позволяет выйти в мыслительном процессе за пределы непосредственного чувственного нашего восприятия окружающей среды, в силу чего речевое мышление лежит в основе использования всех знаний и является средством познавательной деятельности чело-
* Профессор Национального университета Узбекистана, доктор филологических наук, Гранд-доктор психологии, академик Европейской Академии Естественных Наук.
* Президент ОАО «Петр Великий», Действительный Государственный советник, Действительный член Союза научных и инженерных обществ и Европейской Академии Естественных Наук, профессор.
