CC BY
58
5. Нам С. Г. Российские корейцы: история и культура (1860 - 1925 гг.) М.: Изд-во Ин-та востоковедения РАН, 1998. 188 с.
6. Песоцкий В. Д. Корейский вопрос в Приамурье. Прил. к вып. XI: труды командированной по высочайшему повелению амурской экспедиции. Хабаровск: Типография канцелярии Приамурского генерал-губернатора, 1913. 188 с.
7. Петров А. И. История китайцев в России. 1856-1917 годы. СПб.: Береста, 2003. 960 с.
8. Поповичева Ю. Н. «Желтый вопрос» в деятельности высшей дальневосточной администрации (1883-1900) // Россия и Китай на дальневосточных рубежах. Благовещенск: АмГУ, 2001. С. 14-19.
9. Серебренников И. И. Инородческий вопрос в Сибири. Иркутск, 1917. 16 с.
10. Соловьев Ф. В. Китайское отходничество на Дальнем Востоке России в эпоху капитализма (18611917 гг.). М.: Наука, 1989. 127 с.
УДК 271 ББК Э 372. 24
Е. В. Дроботушенко
г. Чита
Монастыри Русской православной церкви как проводники государственности за Байкалом
Статья посвящена определению роли монастырей Русской православной церкви (РПЦ) в процессе утверждения светской и духовной государственности на новых территориях Российской империи. Под новыми территориями подразумевается геополитически важный регион - территории за Байкалом. В основе - анализ роли православных обителей в установлении взаимодействия пришлого русского и коренного населения, характеристика архитектурных особенностей обителей, социального состава монашествующих и послушников, уровня взаимодействия со светскими властями.
Ключевые слова: Русская православная церковь, православные монастыри, консистория, миссионерство, благотворительность, Забайкальская область, Забайкальский край, Чита.
Ye. V. Drobotushenko
Chita
Cloisters of Russian Orthodox Church as Transmitters of State System beyond the Baikal
The article is devoted to the determining of the role of cloisters of Russian Orthodox Church in the process of establishment of profane and spiritual nationhood upon new areas of Russian Empire. Beyond the new areas it is mentioned the geopolitically important region - the territories disposed beyond the Baikal. The author of this article analyzes the role of orthodox cloisters in establishment of interaction between arrived Russian and indigenous population; characteristic of architectural peculiarities of cloisters, of monk and novice social structure; the level of interaction with temporal power.
Keywords: orthodoxy, Russian Orthodox Church, orthodox monasteries, cloisters, priests, monks, novitiates, senior priests, diocesan pontiffs, consistory, state power, governors, missionary work, charity, Transbaikalian region, Chita.
При изучении истории приграничных территорий, процессов становления, трансформации государственности на них особый интерес для исследователя представляет деятельность отдельных религиозных конфессий. Отдельное место в данном разговоре - у православия - религии, долгое время бывшей единственной в государстве. В укреплении государственности на новых территориях в рамках деятельности Русской православной церкви, в целом, важную роль играли православные монастыри стоят православные монастыри. Интересна их роль в истории приграничных территорий, там, где сильно
влияние соседних государств, где существует большая вероятность возникновения или реализации межгосударственных конфликтов или предконфликтных ситуаций. Отдельной строкой здесь стоят регионы, в тот или иной период времени присоединяемые к какому-либо государству, регионы, где уже сложились свои относительно устойчивые социально-политические отношения. Примером такой территории может являться Забайкалье.
Православные монастыри в истории России часто становились выразителями государственной политики в освоении новых зе-
мель. Степень данного влияния оценить достаточно сложно, однако некоторые аспекты могут в этом помочь. История православных монастырей в Русском государстве, Российской империи, Советском Союзе и в постсоветской России рассматривается исследователями чаще всего через их хозяйственную, миссионерскую, образовательную деятельность, через социальную составляющую, через характеристику архитектурных ансамблей. Мы предлагаем еще одно направление -попытаться охарактеризовать обители посредством рассмотрения их роли в освоении новых территорий, но не просто как первопроходцев православия (это также находит освещение в трудах ученых), а как своеобразный институт государства (в досоветское время) и Русской православной церкви (в советское и постсоветское) в приграничном, полиэтничном и поликонфессиональном регионе. Говорить о том, что данная тематика совсем не находит освещения в научных работах, наверное нельзя, однако монастыри Забайкалья в таком контексте если и рассматриваются, то очень редко.
Для Забайкалья освоение его русским государством - это вторая половина ХУП-ХУШ вв. В это время на территории Сибири было, по разным данным, около 40 православных обителей (по другим сведениям, по всему государству - всего 28). Вероятно, в число названных монастырей входили и два забайкальских: Селенгинский Свято-Троицкий и Посольский Спасо-Преображенский [4, с. 529; 10, с. 35, 36; 11, с. 14, 15]. Еще один монастырь - мужской Нерчинс-кий Успенский был создан в 1706 г. указом Петра I в четырех верстах от Нерчинска (на территории Восточного Забайкалья это была единственная обитель). По указу царя от 26 февраля Нерчинский Успенский монастырь был упразднен. В дальнейшем на территории края появились Чикойский Иоанно-Пред-теченский, Читинский Богородицкий, Мы-совской Успенский, Староселенгинский Спасский монастыри.
Выделим несколько направлений, которые в той или иной степени дают возможность выявить влияние на быт монастырей близости границы. Предлагаемый перечень, несомненно, относителен; это попытка на основе имеющегося фактографического материала определить пути дальнейших исследований:
- столкновение интересов пришлых монашествующих и коренных жителей данной территории, в том числе пришедших с территории соседнего государства;
- архитектурные особенности первых забайкальских монастырей, функциональная направленность которых говорит о существующей опасности нападения;
- уровень внимания (поддержки) со стороны военного руководства региона. Данный критерий говорит о том значении, которое придавали деятельности монастырей в сложном по ряду параметров регионе;
- объемы миссионерской деятельности;
- объемы благотворительной деятельности;
- деятельность православных монастырей на ниве просвещения;
- численный состав представителей этнических групп, проживающих на территории соседних государств, среди насельников православных монастырей Забайкалья.
Однозначно сказать о времени появления в регионе черного духовенства на настоящий момент, наверное, нельзя. Причина этого кроется в источниках по истории православных монастырей края. Так, в значительной части архивных документов появление монашествующих относится к 1681 г. - году появления за Байкалом Первой Даурской миссии. Именно она и положила основание первым православным обителям в регионе. Однако так считалось до недавнего времени. Согласно иным источникам (справедливости ради отметим, что их немного), монастыри на данной территории были и ранее. Автором данных строк за основу берется дата, наиболее часто называемая в источниках и, таким образом, представляющаяся более верной. Речь идет, прежде всего, о Селенгинском СвятоТроицком монастыре. Вопрос о дате основания Посольского Спасо-Преображенского монастыря, возможно еще более спорен. Однако несомненно, что это основание связано с именем тобольского боярского сына Ерофея Заболоцкого, который был главой миссии из девяти человек, отправленной в 1650 г. из Москвы за Байкал для установления отношений с местным населением. По прибытии на место (в 1651 г.) посланцы подверглись нападению вооруженных бурят Цэцэн-хана, в результате чего все посольство было перебито [1, с. 29, 30; 2, с. 25; 3, с. 164; 13, с. 192].
Отмечая архитектурные особенности обителей, говорящие о близости к границе, выделим два первых монастыря, появившихся на территории края - Селенгинский Свято-Троицкий и Посольский Спасо-Преображенский. По первому известный исследователь истории Забайкалья М. М. Шмулевич отмечал, что крепостной характер архитектуры обители определялся
задачами обороны. Он относил монастырь к типу сибирского «стоячего» острога [14, с. 6]. Обитель до 1831 г. окружала деревянная ограда, возведенная еще в начале XVIII в. К этому времени она пришла в негодность и была заменена на каменную длиной, по разным источникам, 330-380 саж. (чаще встречается первое число). Высота ограды около 2,3 саж. По ее углам располагались четыре башни, имеющие внутри пустые пространства. Термин «ограда» используется в большинстве архивных источников, а также в некоторых работах современных ученых. Шмулевич говорит о крепостной стене, в башнях которой было по три яруса с бойницами для «боя» [5, л. 13; 12, с. 634; 14, с. 8]. Отметим и сведения о том, что обитель в конце XVII в. некоторое время находилась на военном положении: насельниками закупались порох, пушки, самопальные ружья [14, С. 7]. Посольский монастырь так же имел мощную стену, назначение которой, судя по всему, функционально, было таким же. Огорожена обитель со всех сторон каменной оградой, длина которой составляла 272 саж., высота 1,5 саж. По углам располагались четыре башни [5, л. 17; 6, л. 17].
Третье из предложенных нами направлений уже находило освещение в наших работах. Отметим, что, по сути, на протяжении всего времени существования православных монастырей в крае, они находились не только под пристальным вниманием военного руководства, но и при его постоянной поддержке. Военные губернаторы часто присутствовали при открытии монастырей, при закладке и освящении монастырских храмов. Примеров этому в источниках находим немало. Это присутствие при открытии Читинской женской общины (позже монастыря) генерал-майора Генерального штаба, военного губернатора Якова Федоровича Барабаша; освящение церкви во имя Святой мученицы Александры в присутствии военного губернатора Забайкалья генерал-майора Михаила Павловича Хорошихина и другие факты [8, л. 88-89; 9, л. 43].
Несомненно, одним из основных видов деятельности монастырей Русской православной церкви на осваиваемых территориях является миссионерство. Причем, речь идет не просто о привлечении в лоно православной церкви все новых и новых прихожан, но и о появлении лояльных к новой власти подданных. Выполняла Русская православная церковь и еще одну немаловажную функцию - социальной поддержки малоимущим, сиротам, старикам и душевнобольным. Здесь
же, вероятно, стоит сказать о монастырях, как о местах, где часть представителей общества, не сумевшая найти свое место в социальной среде, находит место для проживания и поиска смысла через общение с Богом. В целом ряде публикаций нами тем или иным образом уже давалась характеристика объемов миссионерской и благотворительной деятельности православных монастырей Забайкалья. Данное исследование не подразумевает развернутую характеристику этих аспектов православной истории региона. Однако отметим, данные по миссионерству существуют касательно XVII - начала XVIII в. Работа велась в рамках Первой Даурской миссии. Кардинально ситуация изменилась с созданием Второй Духовной миссии во второй половине XIX в. Значительно выросли объемы миссионерской деятельности монастырей. Первоначально местом проживания начальника Духовной миссии был Посольский Спасо-Преображенский монастырь. Именно он из всех забайкальских обителей и проявил себя наиболее активно на поприще миссионерства. Множество монахов были миссионерами в станах епархии, отдельные из них приобщили к официальному православию по сто и более коренных жителей края. При Посольском монастыре и Читинском архиерейском доме работали миссионерские школы, при Селенгинском - школа по подготовке псаломщиков для единоверческих церквей. Не обошли стороной монастырские миссионеры и старообрядчество. Не раз предпринимались попытки, однако стоит отметить, редко когда успешные, обращать старообрядцев в единоверие. Встречались случаи и обратного перехода. В целом, объемы миссионерской деятельности в Забайкальской области и в XIX - начале XX вв. были невелики, а у монастырей, на первый взгляд, совсем маленькие. На это были объективные причины. Коренное население не стремилось порвать с верой отцов, а, получив некоторые привилегии в 1853, а затем в 1905 гг., всеми способами старалось избежать этого. Негативное отношение к официальному православию присутствовало у старообрядцев, ссыльных поляков. На этом фоне даже небольшой процент обращенных в православие можно считать позитивным моментом. Одной из причин возникновения трудностей в миссионерской деятельности можно назвать слабую подготовку миссионеров. Часто они не знали язык коренных жителей и общались с трудом даже на бытовом уровне. Но в любом случае знакомство с православием у коренных жителей произошло не без помощи монастырей,
а в Западном Забайкалье по большей части с их подачи.
Православные забайкальские обители оставили свой след и в деле просвещения. При них работал в разное время целый ряд школ. Из шести монастырей и архиерейского дома только в двух не было каких-либо учебных заведений, остальные содержали иногда и по два одновременно. Отсутствие школ при Староселенгинском и Мысовском монастырях объясняется недостатком средств, а также, вероятно, отсутствием среди насельников грамотных, способных стать преподавателями. В процентном соотношении к общему числу школ ведомства православного исповедания, монастырских было немного (около 2 %), но, учитывая слабое финансовое положение монастырей, можно говорить о достаточно большом вкладе обителей в дело создания и поддержания школ. Помимо двух миссионерских, посольской школы (училища) и селенгинской, при монастырях было четыре церковно-приходских школы и две школы грамоты. Обучавшиеся в них дети, по большей части жили и воспитывались в обителях. В них смогли получить хоть какое-нибудь образование несколько сотен детей обоего пола. В то же время уровень преподавания был очень низким. Учителями выступали сами монашествующие, часто имевшие только начальное образование. Отсутствовали какие бы то ни было наглядные пособия, не хватало учебников. Негативным является и то, что школы работали нерегулярно, закрываясь из-за отсутствия учителей или по иным причинам.
Отношение к монастырским школам со стороны населения было двояким. В отдельных случаях сельское общество само ратовало за открытие школ и брало на себя часть затрат по их содержанию. Примером может служить школа селения Исток. Встречалось и противоположное. Селенгинская школа для подготовки псаломщиков в единоверческие церкви так и не смогла твердо встать на ноги, родители отказывались отдавать своих детей. Причиной этому служило, вероятно, желание дать детям только азы грамоты. К тому же в сельской местности имелись свои особенности. Лишние рабочие руки всегда были необходимы для ведения хозяйства. Думается, что именно поэтому число учеников в школах Читинского Богородицкого монастыря, находящегося в городе, было в несколько раз выше (30-50 чел.).
Несмотря на недостаток средств, монастыри в конце XIX - начале XX вв. постоянно содержали на свои средства детей-сирот, в
отдельные годы - стариков. Часто уровень их жизни был очень низким, не хватало самого основного. Поэтому переоценивать их значение не следует, однако для сельской местности это были единственные благотворительные учреждения, в которых можно было получить хоть какое-то содержание. Сироты и старики в отдельные годы составляли до 20 % от общего числа насельников обителей края.
По этнической принадлежности практически все монашествующие и послушники -русские. Представителей других народов единицы. Так, для второй половины XIX -начала XX вв. нами в источниках встречены сведения всего по одному китайцу из числа насельников обителей края.
Государство, понимая, что освоение новых территорий связано с комплексом трудностей (природные условия, дальность расстояния, отношение местных жителей), уделяло деятельности православных монастырей особое внимание. Они должны были посредством миссионерской деятельности, распространения православия среди коренного населения способствовать скорому и упрощенному освоению новых земель. Подтверждением данному предположению может служить решение об отправке в Забайкалье Первой Даурской миссии. Решение, принятое Собором, нашло утверждение монарха. Селенгинский монастырь «...устроен по указу царя Федора Алексеевича и по благословению Всероссийского патриарха Иоакима».
Предложенные нами направления с тем или иным знаком находят свое подтверждение в источниках и научных публикациях. Отметим, что не вызывает сомнений крепостной характер монастырской архитектуры. Геополитическое расположение первых монастырей заставляло монашествующих быть готовыми к отпору возможному противнику.
Если поддаться современным тенденциям и «устарить» первые забайкальские монастыри, то время их появления будет приходиться на военные столкновения посольства Заболоцкого с Цэцэн-ханом (упомянем, что предводительствовал он бурятами). Тем более что вся история Посольской обители в дальнейшем тем или иным образом связана с именем Заболоцкого и его посольством. Внимание светского руководства края к монастырям косвенно, но, на наш взгляд, характеризует значимость обителей для полиэтнично-го, приграничного региона. Однако мы понимаем относительность данного параметра. В России, где православие было господствующей религией, возможно, иначе и быть не
могло. Но отношение не изменилось и после 1904-1905 гг., когда были сделаны серьезные послабления для иных конфессий.
Как отмечалось выше, предложенный перечень - это всего лишь попытка задать новый вектор в исследовании православных
монастырей Забайкалья. Возможно, кому-то это покажется натянутым и искусственно созданным. На наш взгляд, попытка рассмотреть историю монастырей края с новой стороны позволит закрыть некоторые существующие пробелы.
Список литературы
1. Андриевич В. К. Пособие для написания истории Забайкалья. - Иркутск: Типография окружного штаба, 1885. 158 с.
2. Андриевич В. К. Краткий очерк истории Забайкалья с древнейших времен до 1762 г. СПб.: Военная типография, 1887. 237 с.
3. Артемьев А. Р. Города и остроги Забайкалья и Приамурья во второй половине XVП-XVШ вв. Владивосток: Инст-т истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, 1999. 335 с.
4. Водарский Я. Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно-экономическая деятельность ^-нач. XX в.) // Русское православие. Вехи истории. М.: Изд-во полит. лит-ры., 1989. С. 529.
5. ГАЗК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 4.
6. ГАЗК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 949.
7. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 2153.
8. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 2717.
9. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 2837.
10. Головачев П. Л. Характер и значение колонизации Сибири в XVI - XVIII в. // Сибирские вопросы. Прил. № 2. СПб., 1906. С. 3-44.
11. Долотов А. Церковь и сектантство в Сибири. Новосибирск: Сибкрайиздат, 1930. 128 с.
12. Гусев Ф., Вознесенский А. Житие и Чудеса Св. Николая Чудотворца архиепископа Мирликийского и слава его в России. М.: Харвест-АСТ, 2000. 752 с.
13. Сборник документов по истории Бурятии XVII в. / под ред. Г. Н. Румянцева. Улан-Удэ.: Бурят. кн-ое изд-во, 1960. Вып. 1. 493 с.
14. Шмулевич М. М. Троицко-Селенгинский монастырь. Улан-Удэ: Бурят. кн-ое изд-во., 1982. 63 с.
