"Молодые" суициды и интернет: хороший, плохой, злой

Любов Е.Б.; Палаева Р.И.

outcome for the health and life of adolescents, including self-damaging and suicidal behavior, were investigated. The following scales and methods were used: the Beck depression scale, the Spielberger anxiety scale, the Paykel suicide scale, K. Rogers and R. Diamond social and psychological adaptation test, the Percieved Stress scale and a number of others. To determine the structure of the relationship between the variables, factor analysis with subsequent cluster analysis were used, to determine the influence of the indicators on the target variables, regression analysis was employed. Results. For each type of risky behavior data on its combination with other types, as well as with self-harming and suicidal behavior are presented. Although different types of risky behaviors are combined in different ways, their clustering is almost always associated with deliberate self-harm in adolescents. The most significant results were obtained regarding the relationship between self-harming behavior and smoking (x2=30,395; p=0.00001), drug abuse (x2=18,134; p=0.00001), alcohol (x2=6.324; p=0.00001), provoking extreme behavior (x2=14,161; р=0,0002), unhealthy sexual behavior (x2=9,958; р=0,001). Among adolescents who inflict physical injuries, there are victims of sexual violence (x2=5,164; р=0,02) and the Internet violence (x2=3,925; р=0,05). The results of cluster analysis are introduced, which make it possible to state a hypothesis about the formation of a possible model for clustering risky behavior among adolescents. The author concludes that the involvement into risky behavior can begin as an ordinary teenage experimentation with different kinds of experiences, but the further tendency of risky behavior to cluster is due to the presence of a certain psychological complex in the structure of the adolescent's personality.

Key words: adolescent age, risky behavior of adolescents, clustering of risk behavior, model of clustering of risk behavior

Финансирование: Исследование не имело спонсорской поддержки. Конфликт интересов: Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

Для цитирования: Рахимкулова А.С. Кластеризация рискового поведения подростков: анализ результатов исследования. Суицидология. 2018; 9 (2): 60-72.

For citation: Rakhimkulova A.S. Clustering pattern ofadolescent risky behavior: research results analysis. Suicidology.

2018; 9 (2): 60-72. (In Russ)

УДК: 616.89-008

«МОЛОДЫЕ» СУИЦИДЫ И ИНТЕРНЕТ: ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, ЗЛОЙ

Е.Б. Любое, Р.И. Палаева

Московский НИИ психиатрии - филиал ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр

психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России, г. Москва, Россия

ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный медицинский университет» МЗ РФ, г. Оренбург, Россия

Контактная информация:

Любов Евгений Борисович - доктор медицинских наук, профессор (SPIN-код: 6629-7156; ORCID iD: 00000002-7032-8517; Researcher ID: В-5674-2013). Место работы и должность: главный научный сотрудник отделения клинической и профилактической суицидологии Московского научно-исследовательского института психиатрии -филиал ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России. Адрес: 107076, г. Москва, ул. Потешная, д. 3, корп. 10. Телефон: (495) 963-75-72, электронный адрес: lyubov.evgeny@mail.ru

Палаева Розалия Ильдаровна (SPIN-код: 2041-8844; ORCID iD; 0000-0003-1761-1337; Researcher ID: G-8550-2018). Место работы и должность: ассистент кафедры клинической психологии и психотерапии ФГБОУ ВО «Оренбургский государственный медицинский университет» Минздрава России. Адрес: 460000, Оренбург, ул. Советская, д. 6. Телефон: (3532) 40-35-59, электронный адрес: rozaliana8@mail.ru

Интернет оказывает положительное и отрицательное действие на подверженных риску суицидального поведения (СП), особо подростков и молодых. Показано влияние зависимости от интернета и СП. Просуицидные (суицидогенные) сайты - фактор риска СП у одиноких и уязвимых. При «правильном» использовании Сеть служит ключевым элементом помощи потенциальным суицидентам, особо в группах риска СП, обычно избегающих типовую помощь. Доказательства профилактической эффективности интернета ограничены. Полезны социальные сети для выявления и привлечения к профессиональной помощи особых групп пациентов (одиноких и/или депрессивных).

Неразумно недооценивать и переоценивать риск интернета для уязвимых к СП лиц, но его априорная «вредоносность» сомнительна - инструмент не бывает дурным или хорошим в отличие от поступков. Интернет - составляющая социальной среды, но не главенствует в ряду факторов риска СП. Роль интернета в многообразном СП молодых как активнейших потребителей сети двоякая: провоцирующая и полезная.

Ключевые слова: интернет, социальные сети, риск суицида, профилактика суицидов

«... нет дела, коего устройство было бы труднее, ведение опаснее, а успех сомнительнее, нежели замена старых порядков новыми».

Макиавелли

Знание - сила и вечный движитель социально-экономического развития постиндустриального общества. Безграничный доступ к информации повышает качество жизни и крепит социальные связи.

Интернет, последний (пока) технологический прорыв в межличностных связях, сочетает достоинства предшественников (телеграфа, телефона, радио и телевидения) - преодоление расстояния и охват массовой аудитории - с инновационными функциями, как относительная анонимность, возможность общения. Каждый третий землянин - пользователь интернета (на «обыкновенность чуда» указывает правило написания - со строчной буквы), половина их моложе 25 лет, но и % россиян старше 55 лет в сети ежедневно; треть - не менее 2,5 часов, особо в соцсетях. К 2024 г. ко всем (97%) соотечественникам придёт широкополосный интернет. Стирается цифровой барьер (информационный разрыв) - ограничение возможностей социальной группы без современных средств коммуникации, но внимание к техническому доступу к сети затушёвывает неплатежеспособность части населения. Легкость и дешевизна создания и копирования информации привлекательны. В 2004 г. хранилище данных Google составило пять петабайт (1015 байт), или в 1000 раз больше, чем печатное собрание Библиотеки Конгресса. К концу 2017 г. передан зеттабайт (1021 байт) данных (зеттабайт равен 36000 годам HDTV-видео). В 2019 г. объём трафика вырастёт вдвое. Количество сайтов и персональных блогов к 2015 г. превысило 1 млрд без сайтов «глубокой паутины», не индексируемых поисковиками. Поисковиком Google в 2017 г. пользовались 27 млрд раз, у YouTube 23 млрд уникальных посетителей, следом социальная сеть Facebook (22 млрд). В топ-500 - 16 российских ресурсов с лидером «ВКонтакте». Ежесекундно в Google 50000 поисковых запросов, смотрят 120000 видео на Youtube, отправлены 2,5 млн электронных писем (сервис Internet Live Stats). Поиск информации и электронная почта - основные онлайн-действия взрослых [1], а общение и развлечения манят молодых [2]. Для иного подростка формат screen life (действо на экране гаджета можно пресечь, остановить и повернуть вспять) становится заготовкой жизни реальной.

Интернет всё более влияет на жизнь землян, особо племя молодое, незнакомое: «поколение Z», «цифровых людей», подружившихся с планшетом ранее азбуки.

Новые медиа интерактивны. Сайты социальных сетей превратили доверительные беседы с глазу на глаз в общение «многих с многими» [3]. Интернет упрощает и демократизирует контакты. Откровения стали общественным достоянием: по секрету всему свету. Пользователи объединяются по интересам, для самопомощи, обмена опытом и новостями; меняют содержание и становятся «демиургами» информации социальных медиа платформ, отменяя монополию государственных СМИ.

Сеть озадачивает общественность (особо семьи подростков), профессионалов и правительства. Повсеместное пришествие интернета побудило новую волну исследований влияния СМИ на психическое здоровье и суицидальное поведение (СП). Поэтому в данном обзоре ключевыми словами поиска в базах данных MEDLINE и Google были «интернет», объединённый с соидентификаторами: «самоубийство или суицидальное поведение» и «молодёжь и/или подростки».

Суициды и интернет: кто виноват?

Суицидогенный потенциал сети в следующем. Интернет-зависимость не включена в DSM-V и МКБ-10, но концептуально представлена расстройством контроля импульсивности или поведенческой (нехимической) зависимостью. Чрезмерное увлечение интернетом, сайтами социальных сетей коррелирует с риском СП (в 2-3 раза большим, чем у «независимых») и депрессией [цит. по 4], в свою очередь, депрессивные и/или суициденты тяготеют к сети [5]. Невротизм как предтеча депрессии и пре-диспозиция СП прямо связан с тягой к социальным сетям [6], негативная эмоциональность и эмоциональная нестабильность - cуицидо-генные факторы [7].

В систематическом обзоре 51 статьи [8] выделены 11 (почти 40000 участников), указавших риск самоповреждений молодых при зависимости, высоком уровне потребления интернета, посещения просуицидных сайтов.

Просуицидные (суицидогенные) сайты. Более 100000 сайтов в Google и Yahoo касаются СП [9]. «Дьявольское число» суицидоген-ных сайтов не известно, но 10, 25 и 5% - отнесены к просуицидным в США, Великобритании и Китае соответственно [цит. по 10].

Просуицидное содержание на разных языках сходно: суицид рекомендован панацеей от земной юдоли. Чаще СП поощрено исподволь

обесцениванием жизни при романтизации смерти. «Антипсихиатрический» климат открытых форумов в обсуждении «нормализации» самоповреждений как «естественного права» человека. СП указан путём самоидентификации и освобождения от догм морали и ценностей консервативного общества, осуждающего посягательство на святость жизни.

Распространение информации в интернете подобно вирусу. Молодые выражают суицидальные чувства и планы в социальных сетях и блогах, перенимают «новомодные» и «проверенные» способы суицида [11] в Google, Yahoo! и др. как предпочтительных источниках cведений [12, 13]. До 30% веб-страниц, касающихся СП, сообщают о способах самоубийств (на 10% - четкие рекомендации), но 25% сосредоточены на противодействии СП [цит. по

4].

На этапе планирования совершившие попытки самоубийства ищут «доступные, надёжные и безболезненные» способы [14, 15], и 10% загружаемых страниц содержали информацию об этом (+5% при интересе к намеренным передозировкам лекарствами) [10].

По самоотчетам почти 4000 молодых (21 год) британцев [16], 12% заходили на сайты / чаты, обсуждающие СП, 8% искали cведения о самоповреждениях, 7,5% - о суициде, 9% - для обсуждения чувств о самоповреждении; сведения, как убить себя важны для 3%. При этом сайты, предлагающие помощь, советы и поддержку, искали 8%. Более трети (серия случаев n=22) молодых суицидентов нашли способ тяжелой попытки [14] на общедоступных сайтах с врачебной информацией при запросе «суицид передозировкой X». К «сайтам самоубийств» обращались реже. Кто-то «вдохновлён» кадрами публичной казни, статьёй Википедии, новостными живописаниями («труп к завтраку») обычно брутального СП, как дефенестрации.

Увлечение болезненным и жестоким описанием, «кровавыми картинками» суть отыгрывание агрессивных импульсов и / или бунт против господствующей культуры [17].

Однако у 1% опрошенных по телефону 1500 подростков 10-17 лет в США доступ к сайтам, поощряющим самоповреждения или СП, тесно связан с суицидальными мыслями [18]. С учётом примерной частоты таких мыслей в возрастной субпопуляции, у каждого 2030-го помышляющего. Тематический интерес связан с C^ историей самоповреждений [16].

Каждый пятый (18%) школьник после па-расуицида сообщил, что интернет (социальные сети) влиял на его решение [19].

Сообщения СМИ и вымышленные истории «заражают» уязвимых (в кризисе), перенимающих суицидальный сценарий [20]. Интерактивный интернет влияет более печатных СМИ на подражателей [21]. Молодые (подростки), активнейшие в сети, восприимчивее к «заражению» СП (выборе метода) при группировании и отождествлении себя с жертвой СП. У пользователей социальных платформ описан эффект Вертера [22] в «цифровых» фраке и жилете. Среди немецких психиатров и психотерапевтов разнородны объяснения влияния СМИ на депрессию и СП от упрощенных (теория «волшебной пули»: аудитория принимает сообщения мгновенно и единообразно) до гибких (модели усиления, особая восприимчивость) концепций [23].

Среда сайта может быть насыщенной оскорблениями и издевательствами над и без того униженными и оскорблёнными. Сайты особо пагубны для отторгаемых обществом (сверстников), с психическим недугом. Кибер-буллинг [8, 24] - пример виктимизации, вторичной (со стороны профессионалов) - тоже. Процесс может быть запущен «нормализованным» в субкультуре секстингом - обменом откровенными фото и видеозаписями через компьютер или смартфон. Около 15% опрошенных подростков отправляли их и почти вдвое больше - получали, но 12% - пересылали контент третьим лицам без согласия отправителя, а 8% получали, не желая того [25].

Так, 38-летний житель Амстердама за шесть лет создал 96 фальшивых страниц в Facebook под разными именами, где знакомился с сотнями подростков, убеждая их раздеться перед камерой, затем грозил разослать фото и видео их знакомым: «Разрушу твою жизнь, буду преследовать, пока не покончишь с собой». В результате шантажа покончила с собой 15-летняя канадка. Незадолго до смерти записала видео, где признается, что не спит ночами, потеряла друзей и уважение окружающих.

С начала XXI века описаны единичные ки-берсуициды [26], онлайн демонстрации самоубийства с шлейфом лайков и репостов. Полумифические «группы смерти» (памятные с античных времён) катализировали страхи общества и профессионалов (врачи, психологи, педагоги), но лишь 5% последних допускают прямую связь СП с «сетевыми убийцами», «психологическими техниками» [27]. Суицидальная игра «Синий кит» [28] стала международной формой киберсуицида через киберзапу-гивание, пособничество и подстрекательство.

Так, множатся сообщения о распространении игры в арабских странах. Правительство Туниса напомнило родителям об опасностях

интернета («жасминовый бунт» в стране, возможно, спровоцирован документами WikiLeaks. Прим. соавт.). Дочь бывшего депутата египетского парламента заявила, что её брат, покончивший с собой 2 апреля, стал жертвой игры "Синий кит", доводящей подростков до самоубийства. Она обнаружила в комнате брата записки с посланиями и символами. И изображения кита. Мальчик выполнил 50 заданий игры, последнее - покончить с собой.

Рассказы о «Синем ките» и пришедших ему на смену суть городские легенды, а «кураторы смерти» столь же молоды, как «игроки со смертью». Отечественные (и не только) СМИ лишь нагнетают «моральную панику», распространяя массовую истерию относительно якобы повинных в суицидах «сотен и тысяч» детей неких «кураторов смерти», крысоловов XXI века. Основная черта «вулкана, извергающего вату» (С.М. Эйзенштейн - по другому поводу): непропорциональность реакции на гипертрофированную угрозу (жертвы «Кита» превысили число детей и подростков, погибших от суицида в стране за год) с огульными призывами закрытия «подозрительных» сайтов, наказания «виновных» вместо внятной и последовательной антикризисной программы.

Договоры о самоубийстве, их организация и выполнение, облегчены чатами, досками объявлений [4, 11]. Киберсуициды и интернет-суицидальные пакты составляют малую часть самоубийств при их резонансе. По мере роста пользователей сети, потенциальные онлайн-риски СП возрастают.

Факторы, связанные с доступом к «полезным» (антисуицидальным) и «вредоносным» (суицидогенным) сайтам, занимающим первые страницы поисковых систем, сходны и взаимосвязаны; их перехлёст затрудняет различия.

Предупреждение СП и интернет : что делать?

Интернет занимает ведущие позиции в концепции «мобильного здоровья»: реализации организационных, клинико - эпидемиологических, профилактических (образовательных) аспектов здравоохранения посредством мобильных устройств связи, сетевых информационных ресурсов, прикладного программного обеспечения мобильных и персональных устройств (более 60% российской онлайн-аудитории выходит в сеть с смартфонов, по данным Google). Практики и исследователи смелее используют информационно - коммуникационные технологии (Information and Communication Technology, ICT), прощаясь с «доцифровой эрой»; сосредоточиться на соци-

альных платформах, как Facebook, Instagram, YouTube, видео / изображениях, столь популярных у молодых. Подходы лечения и предотвращения СП развиваются в русле тенденций ICT. Так, «Siri» (интерфейс интерпретации и распознавания речи) - интеллектуальный личный помощник и навигатор знаний, приложение операционной системы Apple, переадресует запросы на веб-сервисы iPhone. Google Images, помогает искать изображения и фото.

Профилактические мероприятия электронного здравоохранения (E-health) в суицидоло-гии развиваются по следующим направлениям [29]: 1) самоконтроль риска СП и / или психического нездоровья (депрессии). Выявленных скринингом направляют в онлайн-программы или традиционные психиатрические службы; 2) оценка риска СП по содержанию твитов, комментариев и постов в режиме реального времени другими пользователями или при компьютерной обработке; 3) приложения психологических антикризисных вмешательств помогают прицельно (через электронную почту, телефон) или не дифференцировано (в общественных автоматизированных программах).

Информационная эпидемиология, или ин-фодемиология изучает распределение и детерминанты информации о здоровье в электронной среде [30] через «надзор», отслеживание открытых онлайн-данных для изучения поискового поведения, например, потенциальных суицидентов методом предложения / спроса при введении в популярные поисковые системы ключевых слов «суицид», «способы суицида» [4]. Обычно довольствуются запросами из пары слов и первой страницей результатов. Отсюда поиск в сети по связанным с СП словам прогнозирует последнее. По «теории использования и удовлетворения» («uses and gratifications theory») [31], мера удовлетворения (релевантность) поисковой системой определена переменными популярности у пользователей, надёжностью домена и качеством (хорошо сделаны и содержательны) сайтов. Негативная информация (здесь: просуицидные сайты) легко доступна в СМИ, но её усвоение зависит от потребностей и желания пользователей. Обычно и к счастью, они ищут развлечение (сомнительного свойства тоже), научную информацию, новости без ключевого слова «суицид». Данные о естественном поисковом поведении в основных системах (Google, Bing и Yahoo!) важны для эмпирически обоснованных стратегий предотвращения СП в интернете, но выводы основаны на выборках «веб-

подкованных» и / или суицидентов. Межнациональное изучение мотивов «обычных» пользователей, ищущих данные о СП, возможно, выявит культурные различия пользования Сетью.

Универсальная / селективная (группы риска) / индикативная модель [32] и концептуальная [33] модели СП составляют теоретическую основу эффективных интернет-программ профилактики. При недостаточности доказательств антисуицидальной роли СМИ (эффекта Папаге-но), можно улучшить суицидологическую грамотность населения: осведомлённость, понимание, мотивацию поиска доступной профессиональной и неформальной помощи [34-37].

Социальные платформы включают товместные проекты (как Википедию), блоги и микроблоги (как Twitter), контент-сообщества (как YouTube), социальные сети (как Facebook), виртуальный мир игр (как World of Warcraft), социальные миры (Second Life). После порабощения ПК социальные сети захватывают мобильные устройства.

Онлайн-общение укрепляет неформальную сеть поддержки с опорой на уникальный выстраданный опыт, эмпатию [38] в равноправной полифонии чата с приятелями - сверстниками. Интерактивный форум - открытая арена исповедальных чувств (катарсиса) и обсуждения мыслей без самоцензуры и табу для бегущих от стигматизирующей и негибкой типовой помощи, не отвечающей эластическим реальным нуждам юных суицидентов и / или его близких [24].

Меньшинство пользователей посещает «вредоносные» сайты и не обязательно с намерением суицида. Участники «суицидальных» форумов ищут поддержку и способы совлада-ния, решение социальных и психологических проблем [4]. Более 80% посещавших вредоносные сайты интересовались и антисуицидальными [16], что указывает борьбу двойственного (до последней черты) суицидента с негативной эмоциональностью и эмоциональной неустойчивостью [39, 40]. У ищущих в сети сведения о СП или психическим здоровье более суицидальных мыслей, сильнее депрессия / тревога [41].

Расхожий миф суицидологии: заявляющие о СП себе не опасны [42]. «Разговоры», «угрозы», «поиск способов» служат настораживающими, «предупреждающими знаками» острого риска самоубийства [43, 44], а улучшение осведомлённости граждан о предупреждающих знаках и обучение «привратников» - апробированные стратегии предотвращения СП [45, 46]. Объединение «теорий» предупреждающих

знаков и «крика помощи» облегчает определение риска заявляющих о самоубийстве [47].

Изучение лингвистических особенностей (ключевых слов) суицидальных сообщений в постах социальных сетей [цит. по 47] позволяет оценить риск СП и / или депрессии, но не ясен настрой суицидентов, не отработан алгоритм действий в ответ на суицидальные угрозы. Ретро-анализ онлайн-сообщений облегчает понимание «суицидального ума», событий, предшествовавших трагедии [48-50] как часть психологической аутопсии. Не склонные к самоубийству обычно не говорят о нём всуе, но любопытствующие грозят самоубийством, испытывая программу профилактики самоубийств на платформе Facebook.

«Поисковики» (информация) влияют на внутреннюю картину болезни, её управление (поиск помощи) и контакты с профессионалами [51].

Профессионалы используют социальные сети для предупреждения СП, но иначе, чем молодежь [52]. Онлайн-скрининг приемлем молодежи, поддерживая результаты РКИ, что скрининг не увеличивает риск СП [29]. Так, анонимные психиатрические онлайн консультации не провоцируют суицидальные мысли, но обостряют депрессию / тревогу [41], возможно, в связи с клиническим зондажом. Онлайн - индивидуальная самооценка риска СП и помощь онлайн-клинициста сопряжены с побуждением к дальнейшему лечению. Заманчива профилактика СП (психообразование) школьников и студентов в социальных сетях [11, 52]. Молодые резонно вовлечены в разработку кампании по предотвращению СП, создавая контент, стратегию с учётом своих взглядов и предпочтений. Удачна идея привлечения молодых к разработке компьютерных программ кризисной КБТ депрессии и психоза [53].

Обязательно внимание к третичной профилактике (поственции) - работа с «выжившими» (близкими, приятелями суицидента) [54].

Социальные сети, открывая возможности общения молодых с профессионалами, - чуткий индикатор риска СП в географических районах, мониторинга групп-мишеней и на индивидуальном уровне [55] в режиме реального времени.

На индивидуальном уровне помощь охватывает психически больных и/или одиноких подростков. Немного известно о месте СМИ (сети) в снижении риска СП в группах-мишенях с сочетанными клинико-социальными проблемами (как психически больные одино-

кие подростки, ищущие «отдушину» в онлайн общении). Интернет-помощь привлекает лиц с ограничением функциональных возможностей, представителей ЛГБТ сообщества [56], депрессивных, намеревающихся решить проблемы и / или справиться с отрицательными эмоциями через СП [4] или рискованное поведение.

Обнадёживает привлечение игровыми вебсайтами социально отстранённых молодых [57].

Систематические обзоры последних лет [8, 11, 58, 59] наряду c негативными аспектами интернета подчеркивают пользу oнлайн-вмешательств / лечения, выгоду (затратную эффективность) социальных сетей, благодаря доступности, приемлемости вмешательств в лечении и предупреждении СП. Впереди контролируемые исследования онлайн-скрининга (уменьшение риска СП, побуждение к помощи). Оценка результативности затруднена методологическими проблемами в связи с быстротой, аморфностью и анонимностью платформ. Предсказуемы трудности контроля поведения пользователей и оценки риска, заражения, этические вопросы конфиденциальности («большой брат на страже») и уточнения границ помощи. При этом анонимность акка-унта соцсети под вопросом.

Рекомендации по ответственным сообщениям СМИ составляют неотъемлемую часть многокомпонентной и многоуровневой профилактики СП [37, 60]. Потребители традиционных СМИ (газеты, радио и телевидение) полагались субъектами информации, и ряд стран разработал руководства по безопасному и ответственному освещению СП традиционными СМИ [цит. по 60], имеющих ограниченное влияние на социальные сети [61]. Чрезмерный интерес к СМИ (ныне - интернету. Прим. авт.) объясним социальным избеганием; одинокие развивают «парасоциальные отношения» [62] с медиа-персонами (дикторами, обозревателями телевидения): «говорящие головы» должны вещать в унисон профессионалам здравоохранения.

Руководства разработаны и для веб-платформ, но менее четверти рекомендаций для СМИ учитывают новые медиа [63], как международной ассоциацией предупреждения суицидов в помощь блогерам, сообщающим о СП [64], или австралийской Национальной медиа-инициативы Mindframe [цит. по 11]. Апробированы инициативы по предотвращению СП на государственном уровне (в Австралии, Японии, Ю. Корее, России) [цит. по 10]: 1) поставщики интернет-услуг («хозяева соцсетей»)

и веб-хостинговые компании удаляют просуи-цидные сайты посредством интернет-фильтров, мониторинга сайтов киберполицейскими; поставщики интернет-услуг облегчают доступ уязвимых и/или лиц в кризисе к «полезным» сайтам, а вредоносные блокируют. В 2012 г. в России вступил в силу ФЗ 139 «О внесении изменений в ФЗ «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Досудебным порядком в 2011-2016 гг. заблокировано 1000 сайтов и страниц в соцсе-тях, «пропагандирующих суициды» и потому введённых в «Единый реестр запрещённых сайтов» после жалоб в Роспотребнадзор (ки-бердружинники, неравнодушные граждане обращаются на горячие линии Лиги) и экспертизы Лиги безопасного интернета. Запретительные меры не привели к снижению уровня суицидов подростков.

Без обращения к целевой группе молодых рекомендации не изменят акценты обсуждения СП в социальных сетях, где творцы информации - сверстники, а не профессионалы. Нужны особые подходы обучения молодых безопасным и чутким сообщениям о СП и поддержка эмоционального дистресса других oн- и офлайн. Так, кибербуллинг - культурная и образовательная проблема. Подросток, нередко единственный знакомый с сетью в семье, заблуждается, что его слова, «картинку» легко стереть / забыть. Удаление аккаунта на Face-book не прервет издевательств: они возвращаются в реальную жизнь.

Рекомендации (2017 г.) для родителей по выявлению подростков, участников игры «Синий кит» Минпроса, например, Израиля следующие. Настораживают резкие изменения поведения как замкнутость и отчужденность, раннее пробуждение и ночные бдения. Увлечение фильмами ужасов. Вырезание знаков Б57, Б58 или 420, изображения кита на руке или «Да» на ноге. Фраза «Я - кит» в соцсетях. Обнаружившим участника "игры" следует воздержаться от наказаний, гнева и нотаций, а обратиться к специалистам (психологу); выяснить «стаж» участия и меру вовлёченности в «игру», выслушать, дать понять подростку, что близкие - его союзники и помогут справиться с проблемой.

Рекомендации указывают признаки возможной депрессии подростков (типично нарушение ритма сна и бодрствования), более характерные для СП, чем «выпиливание». Советы слушать и слышать, обратиться к специалисту разумны, но, без попытки стигматизации «выживших», жертвы суицида - обычно из

разобщённых семьей. Понятны и перенесение ответственности (совладание с чувством вины) близких жертвы на правоохранительные органы, Сеть, уход в конспирологические схемы, где все строго логично на ложном основании (как в систематизированном бреду) в отличие от хаотичного мира.

Полезны обучение мерам безопасности в социальных сетях, установка родителями веб-фильтров в русле широкомасштабной кампании по предотвращению СП. Хорошо бы старшим стать образцами разборчивого (не без брезгливости) отношения к неким страницам интернета.

Сайты анонимных сообщений оценены неоднозначно. Так, сообщено о трех суицидах за два года подростков после комментариев на Formspring.me

Вслед трагедии представители платформы посетили конференцию под патронатом Белого дома для предотвращения травли. Ресурс закрыт в 2013, а с 2015 г. стал частью платформы Twoo. Страницы ASKfm, конкурента Formspring, сообщали о суицидах; ассоциация родителей и критики платформы обвинили ресурс в недостаточном контроле. Приложение Yik Yak за год выбрало более 60 млн пользователей, работая для предотвращения виртуальной травли в образовательных учреждениях, но в 2017 г. закрыто после раскрытия имён пользователей. Приложение After School, «личный форум для твоей школы», названо рассадником буллинга.

Ограничительные законодательные меры, государственный и общественный контроль отчасти защищают уязвимых от наводящего на дурные мысли материала, переключая на ресурсы помощи, но мало учитывают способы создания, поиска и доступа к онлайн информации. Так, киберрегулирование (ограничение или удаление веб-сайтов - «миссия почти не выполнима»: интернет явно не подпадает под любую юрисдикцию, идентификация безотчётного (и порой безответственного) пользователя ненадёжна. Содержание просуицидного сайта можно скопировать, переустановить, кэширо-вать и воспроизвести на зеркальных сайтах (как WikiLeaks); заблокированные - обойти через зашифрованные соединения. Свойства новой среды затрудняют и непрактично ограничивают доступ и к антисуицидальным сай-

Литература:

1. Zickuhr K., Smith A. Digital differences, 2012. [2012-0522]. webcitehttp://pewinternet.org/~/media//Files/Reports/2012/P IP_Digital_differences_041312.pdf.

2. Moreno M.A., Jelenchicka L., Koffb R. et al. Internet use and multitasking among older adolescents: An experience sampling approach. Computers Human Behav. 2012; 28: 1097-102.

там. Помимо трудоемкой стратегии поиска, сортировки и удаления суицидоопасных сайтов предстоит разрабатывать альтернативные качественные, информативные, интерактивные и удобные антисуицидальные сайты (так, у отечественного Победишь.ру и др. заделы развития), обращенные к жизнелюбию и духовности [65].

Эксперты рекомендуют при сетевой травле не терять самообладание (беда, что жертва потому и жертва, что слаб и «другой». Здесь и далее прим. соавт.), не мстить, видимо, и своей смертью, блокировать и игнорировать троллей, попросить их прекратить «так делать» (возможно, лишь распалит обидчиков); поговорить, просить близких о моральной поддержке (универсальный совет в кризисе).

Заключение.

Всепроникающий интернет стал основным источником порой противоречивых и малодоказательных (зыбки границы «правильного и неправильного», «истинного и ложного») сведений и общения на полузапретную («кое-где порой») и недооценённую тему СП. Неразумно недооценивать и переоценивать риск интернета для уязвимых к СП лиц, но изначальная его «вредоносность» сомнительна - инструмент не бывает дурным или хорошим в отличие от поступков. Интернет (медиа) - составляющая социальной среды, но не главенствует в ряду факторов риска СП. Роль интернета в многообразном СП молодых как активнейших потребителей сети двоякая: провоцирующая и полезная, в чём его «парадокс» [66].

Клиницистам следует обсуждать особенности пользования интернетом в рутинной беседе с пациентом и особо при оценке риска СП, нивелировать негативные и подкреплять положительные эффекты (электронных) СМИ, согласно целям и курсу лечения.

При пользовании «как должно», интернет служит ключевым ресурсом помощи суици-дентам и их близким. Вторгаясь в личный мир и поведение разнообразных групп пользователей, - способствует распространению и обмену научно доказательных знаний, важных в деле охраны и восстановления психического здоровья, лечения и предотвращения СП.

References:

1. Zickuhr K., Smith A. Digital differences, 2012. [2012-0522]. webcitehttp://pewinternet.org/~/media//Files/Reports/2012/P IP_Digital_differences_041312.pdf.

2. Moreno M.A., Jelenchicka L., Koffb R. et al. Internet use and multitasking among older adolescents: An experience sampling approach. Computers Human Behav. 2012; 28: 1097-102.

3. Manago A.M., Taylor T., Greenfield P.M. Me and my 400 friends: The anatomy of college students' Facebook networks, their communication patterns, and well-being. Develop. Psychology. 2012; 48: 369-80.

4. Durkee T., Hadlaczky G., Westerlund M., Carli V/Internet Pathways in Suicidality: A Review of the Evidence. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2011; 8: 3938-52.

5. Romer D., Bagdasarov Z., More E. Older versus newer media and the well-being of United States youth: Results from a national longitudinal panel. J. Adolesc. Health. 2013; 52: 613-9.

6. Mark G., Ganzach Y. Personality and internet usage: A large-scale representative study of young adults. Comput. Hum. Behav. 2014; 36: 274-81.

7. Maris R.W., Berman A.L., Silverman M.M. Comprehensive Textbook of Suicidology. 1 st. ed. The Guidford Press; NY: USA, 2000. P. 266-83.

8. Marchant A., Hawton K., Stewart A. et al. A systematic review of the relationship between internet use, self-harm and suicidal behaviour in young people: The good, the bad and the unknown. PLoS One. 2017; 12: e0181722.

9. Segev E., Ahituv N. Popular searches in Google and Yahoo!: A "digital divide" in information uses? Information Society. 2010; 26: 17-37.

10. Wong P.W., Fu K.W., Yau R.S. et al. Accessing Suicide-Related Information on the Internet: A Retrospective Observational Study of Search Behavior. J. Med. Internet Res. 2013; 15: e3.

11. Robinson J., Cox G., Bailey E. et al. Social media and suicide prevention: a systematic review. Early Interv. Psychiatry. 2016; 10: 103-21.

12. Hagihara A., Miyazaki S., Abe T. Internet suicide searches and the incidence of suicide in young people in Japan. Eur. Arch. Psychiatry Clin. Neurosci. 2012; 262: 39-46.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

13. Kemp C.G., Collings S.C. Hyperlinked suicide: assessing the prominence and accessibility of suicide websites. Crisis. 2011; 32: 143-51.

14. Biddle L., Gunnell D., Owen-Smith A. et al. Information sources used by the suicidal to inform choice of method. J. Affect. Dis. 2012; 136: 702-9.

15. Prior T.I. Suicide methods from the internet. Am. J. Psychiatry. 2004; 161: 1500-1.

16. Mars B., Heron J., Biddle L. et al. Exposure to, and searching for, information about suicide and self-harm on the Internet: Prevalence and predictors in a population based cohort of young adults. J. Affect. Disord. 2015; 185: 239-45.

17. Westerlund M. The production of pro-suicide content on the Internet: a counter-discourse activity. New Media & Society, 2011.

18. Mitchell K.J., Wells M., Priebe G., Ybarra M.L. Exposure to websites that encourage self-harm and suicide: prevalence rates and association with actual thoughts of self-harm and thoughts of suicide in the United States. J. Adolesc. 2014; 37: 1335-44.

19. O'Connor R.C., Rasmussen S., Hawton K. Adolescent self-harm: a school-based study in Northern Ireland. J. Affect. Disord. 2014; 159: 46-52.

20. Любов Е.Б. СМИ и подражательное суицидальное поведение. Часть I. Суицидология. 2012; 3: 20-9.

21. Becker K., Schmidt M.H. Internet chat rooms and suicide. J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry. 2004; 43: 246-7.

22. Mok K., Jorm A.F., Pirkis J. Suicide related Internet use: A review. Austral. NZ J. Psychiatry. 2015; 49: 697-705.

23. Arendt F., Scherr S. A qualitative study on health practitioners' subjective theories regarding the media effects on depression-related outcomes. Suicidology Online. 2017; 8: 78-88.

24. Любов Е.Б. Антохин Е.Ю., Палаева Р.И. Двуликая социальная сеть: Вертер vs Папагено. Суицидология. 2016; 7 (4): 41-51.

25. Madigan S., Ly A., Rash Ch. L. et al. Prevalence of Multiple Forms of Sexting Behavior Among Youth. A Systematic Review and Meta-analysis. JAMA Pediatr. 2018.

26. Starcevic V., Aboujaoude E. Cyberchondria, cyberbullying, cybersuicide, cybersex: "new" psychopathologies for the 21st century? World Psychiatry. 2015; 14: 97-100.

27. Зислин И., Архипова А.С., Радченко Д.А. "Синий Кит" и моральные паники: антрополого-психиатрический подход. «Сухаревские чтения. Суицидальное поведение детей и подростков: эффективная профилактическая среда», 14-15 ноября 2017 г., г. Москва. Сб. статей под общей редакцией к.м.н. М.А. Бебчук, [Электронное издание] М.: ГБУЗ «НПЦ ПЗДП им. Г.Е. Сухаревой ДЗМ», 2017: 51-3.

28. Mok D. Show care to youngsters playing deadly 'Blue Whale' game, Hong Kong. Suicidology Online. 2017; 8: 84-9.

29. Christensen H., Batterham P.J., O'Dea B. E-health interventions for suicide prevention. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2014; 11: 8193-212.

3. Manago A.M., Taylor T., Greenfield P.M. Me and my 400 friends: The anatomy of college students' Facebook networks, their communication patterns, and well-being. Develop. Psychology. 2012; 48: 369-80.

4. Durkee T., Hadlaczky G., Westerlund M., Carli V. Internet Pathways in Suicidality: A Review of the Evidence. Int. J. Environ. Res. Public Health. 2011; 8: 3938-52.

5. Romer D., Bagdasarov Z., More E. Older versus newer media and the well-being of United States youth: Results from a national longitudinal panel. J. Adolesc. Health. 2013; 52: 613-9.

6. Mark G., Ganzach Y. Personality and internet usage: A large-scale representative study of young adults. Comput. Hum. Behav. 2014; 36: 274-81.

7. Maris R.W., Berman A.L., Silverman M.M. Comprehensive Textbook of Suicidology. 1 st. ed. The Guidford Press; NY: USA, 2000.P. 266-83.