CC BY
176
Ю.А. Карпова
Молодёжная мода в официальной советской сатире на примере журнала «Крокодил»
В последние десятилетия феномен «стиляжничества» привлекает внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей в различных областях - культурологии, истории моды, искусствоведения, социологии, культурной антропологии. Представители молодёжной субкультуры1, называемые стилягами, часто интерпретируются как пионеры советской молодёжной моды, творчески мыслящие люди и даже первые советские диссиденты. Последнее мнение особенно характерно для мемуаров бывших стиляг.2 Однако данные источники необходимо воспринимать критически. Мемуары всегда искажают реальность, поскольку, по словам историка Кристин Рот-Ай, «мало того, что принципиально важные подробности ускользают из памяти; воспоминание еще и по самой своей природе есть акт творческий и глубоко политический».3 Поэтому представляестся важным посмотреть на явление с другой точки зрения - через официальный дискурс.
Так, карикатуры сатирического журнала «Крокодил» являются ярким свидетельством феномена стиляжничества и практически единственным источником визуальной информации о моде стиляг. Как заметил писатель Виктор Славкин, «если бы не кровожадность «Крокодила», негде было бы посмотреть, как одевались молодые люди пятидесятых (что в гротескном виде, но все-таки отражалось в карикатурах), как они говорили (что с перебором, но давалось в фельетонах)».4 Естественно, что художники «Крокодила» субъективны не менее чем авторы мемуаров. Но если сместить акцент с поиска объективной картины к исследованию общественного мнения, сатирическая пресса открывает большие возможности для анализа. Следует отметить, что мода вообще является излюбленной темой карикатуры. Но карикатуры на стиляг не просто высмеивают моду, они несут идеологический посыл. В этом отношении мода предстаёт как индикатор моральной характеристики человека, и за гротеском в изображении внешнего облика можно увидеть серьёзную дискуссию о проблеме «аномалии» в молодёжной среде.
Подобное явление замечено британским социологом С. Коэном, предложившим понятие labelling («маркировка», или «навешивание ярлыков»). В своём исследовании лондонских субкультур 1960-х годов Коэн обращается к деятельности масс-медиа, целью которой было создать в обществе «моральную панику» вокруг нестандартного поведения молодёжи.
Масштаб конфликта субкультур «модов» и «рокеров» был намеренно преувеличен. Более того, разнородная группа молодёжи была подведена под стереотип о потенциальных и реальных преступниках.5 Представляется вероятным, что советские идеологи также умело использовали термин «стиляга» как ярлык для обозначения всех молодых людей с нестандартным стилем одежды и поведением.
Широко известно, что слово «стиляга» стало популярным благодаря Д.Беляеву, чей фельетон «Типы, уходящие в прошлое» был опубликован в «Крокодиле» в 1949 году. Был ли этот термин изобретением самого Беляева или реинтерпретацией молодёжного сленга, установить сложно, хотя вторая версия представляется более вероятной.6 Так или иначе, 1949 год представляется началом идеологической кампании против стиляг в сатирической прессе. В данном дискурсе можно выделить три аспекта: приёмы высмеивания, восприятие гендерных ролей в обществе стиляг и, наконец, социальная характеристика данной субкультуры.
Во-первых, карикатуристы разработали иконографию стиляги, прежде всего, в мужском варианте. Благодаря этому сложился «классический» имидж, описанный во многих исследованиях. Стиляга — развязный молодой человек в пиджаке с широкими плечами, галстуке расцветки «пожар в джунглях», укороченных брюках-дудочках, пёстрых носках, ботинках на микропорой подошве, с непременным коком на голове, иногда также с усиками-«мерзавчиками». Часто он изображается с бутылкой алкоголя, рюмкой или бокалом в руке и с сигаретой в зубах. Набор ситуаций стандартен: стиляга на танцах, стиляга в ресторане, стиляга в школе/университете, стиляга с родителями (реакция которых варьируется в зависимости от идеи рисунка). Этот персонаж должен вызывать если не отвращение, то по крайней мере жалость - как к неполноценному существу.
Не случайно художники часто прибегают к зоологическим и ботаническим метафорам. Так, например, стиляг нередко сравнивают с попугаями и обезьянами, указывая на пёстрый колорит их костюма и стремление подражать западным образцам одежды и танца. Рок-н-ролл, проникший в СССР благодаря VI Международному Фестивалю Молодёжи и Студентов, немедленно подвергся официальной критике именно как «обезьяний танец». Художник А. Баженов в карикатуре «Подражатели» изобразил танцующих стиляг с обезьяньими лицами. Стихотворение, сопровождающее рисунок, объясняет идею автора:
Мы спорить с Дарвином не будем,
В его ученье нет изъяна,
Он прав: в далёком прошлом люди Произошли от обезьяны.
Всё было б так, как шло от века,
Но рок-н-ролл сместил все планы,
И в этом танце человека Не отличишь от обезьяны.7
На рисунке А. Каневского парочка стиляг в пёстрых костюмах представлена как экземпляр ботанического атласа, «семейство сложноцветных». Мотив сорняка и плевела достаточно популярен у художников и фельетонистов «Крокодила» 1950-х годов.8 Так, в 1953 году Б.Тимофеев «посвятил» сатирические стихи персонажу Гарри, - лодырю, невеже, рабски копирующему западную моду. В заключительных строках сатирик ставит ярлык: «Кто же этот франт - сорняк в нашем огороде!».9 В 1960-м году Кукрыниксы доводят идею стиляги-паразита до логического завершения, недвусмысленно представив танцующих стиляг в виде поганок.10
Данные примеры показательны в том смысле, что, во-первых, одежда и, во-вторых, манера танца стиляг воспринимались как основание для сравнений с флорой и фауной. В свою очередь, данное сравнение характерно для карикатуры и, шире, выступает как выигрышный приём идеологической борьбы. Объявить врага растением или животным - значит продемонстрировать его низшее положение и морально победить (к примеру, Хрущёв подобным образом использует зоологическую метафору по отношению к художникам-абстракционистам на московской выставке 1962 года).11 Возможно, идеологи также руководствовались целью продемонстрировать стилягам их собственное убожество и тем обратить на верный путь.
Образ стиляги казажется ещё более жалким в противопоставлении образу комсомольского активиста. Последний, как правило, изображался в стиле официального плаката или идеологической листовки: аскетический костюм, целеустремлённость в глазах. Как замечают культурологи Пётр Вайль и Александр Генис, «облик карикатурных стиляг поражал неудобством... Иным был облик правильного человека».12 Комсомолец, в отличие от кривляющегося стиляги, чаще всего статичен, даже если изображён в движении.13 Таким образом, язык карикатуристов, изображающих нестандартную молодёжь, построен на бинарных оппозициях: строгое - вычурное, ясное - замысловатое, приглушённое - яркое, скромное - вызывающее, сбалансированное - резкое, то есть, в конечном счёте, нормальное - ненормальное. Стиляга обречён на
осмеяние как человек, отклоняющийся от нормы - в индивидуальном стиле одежды и в общественном поведении.
Во-вторых, несмотря на доминирующий образ стиляги-юноши, девушки также подверглись нападкам карикатуристов. Следует отметить, что девушки-стиляги изображались реже, и для них не было создано чёткой иконографии. Поэтому здесь фантазия авторов развернулась ещё шире. Наряд карикатурного молодого человека всё-таки ещё напоминает официальный мужской костюм (в отношении деталей: пиджак, пусть с ватными плечами, брюки, пусть и узкие, галстук, хотя и с экзотическим рисунком). Подруги же стиляг изображены совершенно абсурдными, украшенными как новогодние ёлки. Объяснением может служить традиционно консервативное отношение к девушке и женщине в сталинский период и последующие годы. Участие в компании стиляг автоматически ставило девушку в положение общественного презрения, соответственно, немногие отваживались стать подругами стиляг. Поскольку девушка-стиляга - это нонсенс, то она подлежит ещё большему осмеянию, отсюда и усиление гротеска в её изображении: пёстрые платья, обилие бижутерии, чулки со стрелками, высокие каблуки или платформы. Женскими атрибутами стиляжничества являются, чаще всего, помада и зеркальце.
Стиляги и их подруги изображаются вместе в двух вариантах: в сцене танцев или прогулки по «Броду». В то же время на страницах «Крокодила» встречаются самостоятельные изображения девушек, не обязательно стиляг, но просто «жертв моды». Интересно, что иногда их облик вполне элегантен, например, платье в стиле нью-лук в сочетании с перчатками и аккуратной высокой причёской и маленькой сумочкой не выглядит вызывающим.14 В данном случае осуждается не характер костюма, а сам факт увлечения модой в ущерб учёбе или работе.
Ещё одна парадигма представления женского образа в «Крокодиле» - девушка как жертва стиляжничества. На основе карикатур можно сделать вывод, что стиляга не способен на серьёзные чувства, легкомыслен и вероломен. Он меняет свои симпатии с немыслимой скоростью и, соответственно, в его биографии несколько браков и разводов. Например, художник Е. Горохов передаёт сцену, где работник ЗАГСа отказывается поздравлять жениха с очередным бракосочетаниям. Неудивительно, что этот непостоянный тип изображён в «классическом стиляжьем» костюме. В то же время одежда и причёска невесты вполне соответствуют официальным стандартам; это тип хорошей девушки, обманутой ввиду наивности.15
Семейная жизнь стиляги также изображается в фельетонах и рисунках в чёрных тонах. Он обходится с женой несправедливо: тратит её деньги в ресторанах, не помогает в домашнем хозяйстве и даже доходит до рукоприкладства. Очевидная цель таких устрашающих картин - упрёк стилягам и предупреждение потенциальным жертвам. Таким образом, «Крокодил» предлагает два варианта гендерных отношений в субкультуре стиляг: либо стиляги обманывают и заставляют страдать «правильных» девушек, либо под их влиянием девушки сами становятся дерзкими и легкомысленными, что, возможно, воспринимается даже большим злом.
Отсюда вытекает третий важный аспект рассматриваемого дискурса -стиляга как социальная проблема. Для решения проблемы следует знать её истоки, поэтому советское общество заинтересовано в причинах появления «безродных космополитов». Очевидная причина — вторжение западной культуры с её «буржуазными» модой, музыкой и танцами. В этом отношении стиляги воспринимаются не столько как идеологические преступники, сколько как «жертвы западного влияния».16 И в допущении этого влияния обвиняются родители. Карикатуристы ясно дают понять, что стиляги, прежде всего - «золотая молодёжь», то есть дети советской элиты.17 Родители потакают им с детства, закрывают глаза на прогулы и плохие отметки в школе и щедро спонсируют в финансовом плане. Стиляги поступают в университет «по блату», но и там не желают учиться серьёзно, демонстрируя удивительно низкие умственные способности. Зато танцы подходят им как нельзя лучше: когда голова пуста, ноги работают легко. Не случайно мотив подмены - университета/школы на ресторан, лекций на танцы, табеля на ресторанный счёт - часто встречается в карикатурах. Кроме того, стиляги отличаются грубыми манерами, не говоря уже о пристрастии к курению и алкоголю с ранних лет.
Данная малоприятная характеристика - не что иное, как ярлык, отмечающий принадлежность стиляг к определённому классу, или, скорее, социальному слою. Наиболее ярко это выражено через отношение стиляг к заводскому труду. Естественно, высокопоставленные родители не допускают и мысли о том, что их чада могут работать. Более того, сами стиляги страдают «заводобоязнью». Образ молодого пижона, убегающего ярким пятном на фоне серого здания завода или массива стройки, встречается в «Крокодиле» по меньшей мере дважды за 1950-е годы. В то же время желание родителей устроить детей в высшие учебные заведения передано в таких впечатляющих сценах как «штурм» университета или «атака» декана факультета.
Однако упадок нравов в среде «золотой молодёжи» преподносится как результат не только чрезмерной родительской опёки, но и родительского рав-
нодушия. Так, сатирик адресует наставление в стихах воображаемой «инте-лигентной» паре. Его герои - высокопоставленные чиновники, обладатели «Москвича» и дачи в Подмосковье. Их благополучие нарушается только поведением сына, пятнадцатилетнего стиляги. Автор открыто обвиняет родителей в деградации юноши: «... Из общего запаса/ Ваших функций на больших постах/ Уделить вы сыну даже часа/ Не могли за совесть и за страх!»18 Отсюда следует, что корень неправильного воспитания молодёжи сатирик находит в подмене духовных ценностей материальными, к которым советская идеология относит и западную моду. Таким образом, стиляжничество трактуется нет только как классовая, но и как педагогическая проблема. Две эти характеристики логически взаимосвязаны: номенклатурные работники, оторванные от ценностей народа, не могут привить своим детям патриотизм и уважение к труду. В свете данных рассуждений аргумент историка культуры Д.Фельдмана о борьбе со стилягами как части сталинского удара по высшему партийному руководству представляется вполне убедительным.19
Как показывает анализ карикатур, редакторы и авторы «Крокодила» преследовали цель сформировать общественное мнение о стилягах как об элитарной группе, противопоставившей себя массе рабочей молодёжи через индивидуальный стиль - одежды, языка, поведения. Иначе говоря, официальная сатира свела обширный феномен нонконформистской молодёжи к шаблонному термину «стиляга», к некой элитарной группе, чуждой советскому обществу. Различия в социальном происхождении и умственых способностях «стиляг» были при этом проигнорированы. Соответственно, карикатуристы отразили лишь наиболее заметные, эксцентричные проявления нестандартной молодёжной культуры вообще и моды в частности. С другой стороны, исследование более глубоких процессов не входило в их задачу и даже противоречило ей. Тем не менее, во многом благодаря «Крокодилу» стиляги оставили заметный след в истории советской моды.
1 Вопрос о том, являлись ли стиляги молодёжной субкультурой, учитывая их классовую неоднородность. достаточно спорный, Тем не менее, автор склонен считать стиляг именно субкультурой, ориентируясь на определение канадского социолога М. Брэйка; как любая субкультура, стиляги имеют свой стиль, включающий дресс-код, поведение и арго. См. Brake M. Comparative Youth Culture. The Sociology of Youth Culture and Youth Subcultures in America, Britain and Canada. - London - New York: Routedge&Kegan Paul, 1985. 11.
2 См. Аксёнов В. В поисках грустного беби. - N. Y: Liberty Press House, 1987; Козлов А. Джаз, рок и медные трубы. - М.: Эксмо, 2006; Славкин В. Памятник Неизвестному стиляге. - М.: Артист, Режиссёр, Театр, 1996.
3 Рот-Ай К. Кто на пьедестале, а кто в толпе: Стиляги и идея советской «молодежной культуры» в эпоху «оттепели» // Неприкосновенный запас. -2004. - № 4 (36).
4 Славкин В. Памятник неивестному стиляге. - М.: Артист. Режиссёр. Театр, 1996 http://www.paco.net/odessa/media/word/242/sn220b.htm
5 Cohen S. Folk Devils and Moral Panics: The creation of the Mods and Rockers. - London : Routledge, 2002.
6 О происхождении термина «стиляга» см. Козлов, С. 82; Вартаньян Э. Путешествие в слово. - М.: Просвещение, 1982 http://www.knigashop.ru/ book/953/?poisk=true
7Крокодил. - 1957. - № 24. - С. 5.
8 Говоря точнее, организованная пропаганда против-стиляг в «Крокодиле» развернулась с 1953 года, после смерти Сталина.
9 Крокодил. - 1953. - № 35. - С. 9.
10 Крокодил. - 1960. - № 2. - С. 5.
пСогласно П. Вайлю и А. Генису, Хрущёв сказал по поводу абстрактных картин «Осёл хвостом машет лучше». Вайль П., Генис А. 60-е: Мир советского человека. - М.: Новое Литературное обозрение, 1996, с. 190.
12 Там же. С. 144.
13 С некоторыми оговорками, можно провести аналогию с традицией православной иконы, где святые изображались неподвижными как столпы, а черти и грешники, напротив, в резком движении.
14 См., напр. Крокодил. - 1955. - № 3. - С. 15.
15 Крокодил. - 1953. - С. 14.
16 Pilkington H. Russia’s Youth and its Culture: A Nation’s Constructors and Constructed. - London-New York: Routedge, 1994.- С. 35.
17 В данном случае «советская элита» - объединяющий термин для высших слоёв советского общества: партаппаратчиков, дипломатов, высокопоставленных чиновников, крупных деятелей науки и искусства.
18 Крокодил. - 1958. - № 18. - С. 2.
19 Тольц В. Lingua Sovetica - Советский язык. Радио Свобода (запись программы от 19.10.03.). http://www.svoboda.org/programs/TD/2003/TD.101903. asp
