CC BY
246
36
2014. Вып. 2
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81-114.2 Т.Р. Копылова
МОЛЧАНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ: ПОДХОДЫ К АНАЛИЗУ
Статья посвящена основным аспектам изучения коммуникативно значимого молчания в современной лингвистике. Анализ теоретической литературы позволил выявить основные направления в исследовании как молчания говорящего, так и молчания слушающего. Молчание как особый вид коммуникации, как нулевой речевой акт, как определенные стратегии и тактики, как национально специфичное коммуникативное поведение позволили выявить разные подходы в изучении данного феномена человеческой коммуникации, обусловливающие, в свою очередь, и разные схемы анализа. Обращение к контекстам указывает на воздействующую силу молчания, на факторы, влияющие на частотное обращение коммуникантов к молчанию. Многозначность молчания создает почву для определения его основных функций.
Данные вопросы, поднятые в статье, позволяют связать различные концепции «молчаливой коммуникации» с тезисом о первичности - вторичности молчания по отношению к говорению.
Ключевые слова: коммуникация, молчание, коммуникативно значимое молчание, говорение, стратегии, тактики, речевой акт, воздействие, функция.
Являясь неотъемлемой частью человеческого бытия, молчание привлекало внимание мыслителей на протяжении многих веков. Религиозное, сакральное молчание, молчание как потребность человеческой психики, молчание в искусстве - все это неоднократно находилось в поле зрения ученых - философов, культурологов, психологов, историков, социологов. Антропологическая парадигма в современной науке активизирует изучение молчания и в лингвистике: познание человека говорящего оказалось невозможным без познания человека молчащего.
Несмотря на относительную молодость молчания как предмета лингвистических исследований (в отечественной науке о языке молчание начинает изучаться в 1990-е годы), сегодня можно говорить о множестве подходов к анализу этого феномена.
В попытке классифицировать различные подходы отметим, что логика анализа основывается прежде всего на тезисе о первичности или вторичности молчания по отношению к говорению. Молчание толкуется словарями как отсутствие речевого действия, что, несомненно, с точки зрения многих исследователей, указывает на вторичность молчания [2; 11; 18]. Уже в Толковом словаре живого великорусского языка В. И. Даля значение «не шуметь, не говорить, не издавать звука» зафиксировано как основное [7] и продолжает характеризовать современные словари: «ничего не говорить, не производить никаких звуков голосом, безмолвствовать» [22], «не произносить ничего, не издавать никаких звуков» [17]. Отсюда, интерпретировать, а значит, подвергать анализу молчание возможно лишь на фоне речевой деятельности, в контексте коммуникации. «Нарушить (прервать) молчание можно только тогда, когда был прецедент говорения» [20]. Этим и определяется один из подходов к анализу молчания - прагматика, свойственная говорению, переносится на его отсутствие: «молчание адресовано, оно имеет мотив, а иногда и цель и может соотноситься с вполне определенным содержанием» [2. С. 108]. Данный перенос ограничивает исследования молчания границами общения, коммуникации. Отсюда различение молчания коммуникативно-значимого и молчания коммуникативно-незначимого, находящегося за рамками поля исследования [11; 12; 19]. Коммуникативно-значимое молчание может быть рассмотрено как особый вид коммуникации, поскольку предполагает передачу некой информации. Адресованность, намеренность, направленность на адресата (без адресата не может быть значимого молчания), наличие цели позволяют называть молчание действием, что подтверждается многими исследованиями молчания как особого (нулевого) речевого акта [5; 12; 19], реализующего определенные стратегии, представленные в общении различными тактиками и коммуникативными ходами.
Понимание под стратегией «когнитивного плана общения, посредством которого контролируется оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях недостатка информации о действиях партнера» [9. С. 100] обусловливает изучение молчания как самостоятельной линии речевого поведения, которая может характеризоваться следующими стратегиями:
1) сокрытие информации;
2) выражение протеста;
3) оправдание;
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
2014. Вып. 2
4) защита;
5) покорность, подчинение;
6) поддержка коммуникации и др. [10; 16].
В. Н. Бабаян, обобщая современные исследования стратегических ресурсов молчания, выделяет «группы намерений», к которым относит:
1) молчание как согласие;
2) молчание как незнание/избегание ответа, молчание как некомпетентность;
3) молчание как выражение негативных эмоций, а также аффективных состояний, психологически и физиологически парализующих речь;
4) молчание как потеря интереса к ситуации общения, к собеседнику;
5) молчание как вопрос;
6) молчание как стратегия защиты;
7) молчание как несогласие;
8) молчание как протест;
9) молчание как невмешательство [3].
Отметим, что данная классификация указывает как на молчание говорящего, так и на молчание слушающего [16], молчание инициированное и молчание ответное.
Интенциональность молчания напрямую связана с фактором адресанта и адресата. Андресант молчит, воздействуя на адресата, пытаясь реализовать свою цель. Важным моментом является тот факт, что по коммуникативному поведению адресанта мы не можем распознать его намерение. Молчание - материально не выраженный текст. Молчание становится коммуникацией, когда за ним следует реакция. По реакции адресата мы и можем судить о силе воздействия, о мотивах адресанта, создать некую вербализованную версию молчащего текста. Основным элементом в данной модели коммуникации становится результат. Исследователь может только post factum установить акт коммуникации. Данная особенность молчания акцентирует внимание лингвистов на проблеме интерпретации, толковании, разъяснении смыслов. Адресат должен правильно понять, распознать задуманное адресантом. Можно выделить множество факторов, влияющих на адекватную интерпретацию молчания: общий код, канал, многочисленные характеристики коммуникантов (национальная принадлежность с учетом той роли, которая отводится молчанию в той или иной лингвокультуре; социальные, социокультурные, возрастные, гендерные, индивидуально-психологические особенности и многое другое). Такая зависимость интерпретации от коммуникативной ситуации делает результат толкования зыбким, примерным, относительным, ставит под угрозу сам факт коммуникации. Исследования контекстов молчания позволяют говорить о том, что часто адресат лишь догадывается, какую информацию хочет послать ему адресант. Таким образом, основной тезис интерпретирующего подхода о том, что «значения вычисляются интерпретатором, а не содержатся в языковой форме», составляет основу анализа актов молчания.
В русской лингвокультуре молчание эмоционально наполнено, что позволяет говорить о молчании как коммуникации эмоциональной. Некоторые лингвисты различают молчание, порожденное размышлениями, и молчание, вызванное эмоциями [20]. Эмоциональность и искренность как черты русской коммуникации обусловливают молчание как достаточно частотную реакцию коммуникантов. Коммуникативный ход «молчать», «смолчать» может быть использован намеренно с целью скрыть негативное отношение, не обидеть, «не наговорить лишнего»; также может усиливать эмоцию, часто в этом случае в сопровождении жестикуляции. Есть в русском коммуникативном поведении и еще один вариант молчаливого поведения - когда «нет слов», «нечего сказать».
Молчание, усиливающее эмоцию, молчание вместо слов является необычайно сильным средством воздействия на адресата («Полное молчание. Ни слова упрека. Это молчание было всего страшнее. Молчание может казнить» (Ю. Трифонов. «Дом на набережной»)), так как обладает потенциальной возможностью подчёркивать глубину, искренность чувств. В этом случае мы можем говорить о молчании как манипулятивной технологии, как акте агрессии и, следовательно, расценивать акт молчания как акт манипулятивный, агрессивный.
Эмоциональность русского молчания ставит проблему адекватности или неадекватности понимания ситуации адресатом, потому что часто восприятие адресата относительно, он «чувствует» эмоцию, «ощущает», принимает информацию на эмоциональном уровне. Ответная реакция адресата на молчание адресанта в этом случае сводится к отношению, негативному или позитивному, и может быть охарактеризована по степени проявления эмоции (грусть - печаль; радость - восторг; раздражение - бешенство и т. д.).
38 Т.Р. Копылова
2014. Вып. 2 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Анализ различных контекстов позволяет сделать вывод о высоком коммуникативном потенциале молчания. В молчании в русской лингвокультуре можно выразить целую гамму чувств: восторг, восхищение, обожание, любовь, заботу, радость, неловкость, смущение, стыд, печаль, уныние, разочарование, упрек, негодование, бешенство... В молчании человек может быть более красноречив, чем в слове, потому что часто «выразить душа не знает слов.» (Ф. И. Тютчев). Русское молчание и более убедительно. «Человеческое молчание иногда говорит весомее слова. Оно может оказаться более удобным для истины, чем слово. Оно лучше отвечает неопределенности мира» [15. С. 114]. «Вербальная невыразимость некоторого содержания» - так объясняет В.В. Богданов частотное обращение коммуникантов к молчанию в общении [5. С. 14, 15].
Именно такое молчание, которое «больше слов», и определяет другой подход к его анализу, когда молчание не противопоставлено говорению, а рассматривается как некая самостоятельная константа русской культуры, русского религиозно-философского мировоззрения, как неотъемлемая черта русского коммуникативного поведения.
Человечество овладевает молчанием по мере того, как познает мир. Уже в античной мифо-религиозной системе молчание рассматривалось как один из важнейших атрибутов бытия и мышления. Древней Греции знаком обет молчания - многолетний и ритуализированный. В философии гностицизма за молчанием стоит первая мысли глубина; у Плотина противопоставляется «не вопрошать» и « разуметь самому в молчании» подобно тому, как природа молчит и не имеет обыкновения говорить» [1]. Подобное молчание заимствуется и православием, аскетической практикой молчальничества, так как только в молчании можно познать Бога, воздать ему «безмолвствующее славословие». С одной стороны, в христианстве божественная сущность до конца непостижима, с другой - человеческому разуму доступно знание о Боге, но оно не выражено в слове: выше и ближе всего к Абсолюту молчание. О том, что это знание выходит за пределы слова, находится в трансцендентном мире, говорит и Псевдо-Дионисий Ареопагит, христианский мыслитель V или начала VI в.: «Мы погружаемся во мрак, который выше ума, и здесь мы обретаем уже не краткословие, а полную бессловесность» (Цит. по: [1. С. 139]). Таким образом, последней разгадкой всех тайн мироздания становится молчание [13].
Одиночество, молчание и тишина являются единственным условием слушания и слышания Бога, условием диалога между ним и человеком. Феномен молчания связан и с русской иконописью, лишенной драматического действия, создающей образ вечного созерцания. Молчание - это и язык юродивого. Молчанию как пути к самоуглублению, самопознанию, пути к Богу посвящают свои учения многие православные философы. Амвросий Медиоланский говорит: «Молчанием многих видел я спасающихся, многоглаголием же ни одного». Серафим Саровский продолжает: «Когда мы в молчании пребываем, тогда враг, диавол ничего не успеет относительно к потаенному сердца человеку: сие же должно разуметь о молчании в разуме. Молчание приближает человека к Богу. Совершенное безмолвие есть крест, на котором человек должен распять себя со всеми страстьми и похотьми» [8].
Анализ исторических словарей русского языка и контекстов позволяет говорить о влиянии христианства на культуру молчания. Об этом свидетельствует функционирование единиц безмълвьник («отшельник», «молчальник»), безмълвьствовати («жить в тишине, в уединении»), молчальник («кто наложил на себя обет немоты»); молчальница («келья молчальника»); молчальников, молчальницын («ему, ей принадлежащее»); молчальничий, молчальнический; молчальничать, молчальствовать («вести молчальную жизнь») - несомненно, все эти единицы отражают реалии средневековой христианской Руси [7; 21; 23]. В словарях отражен и процесс, когда молчание как неотъемлемая часть православной культуры начинает характеризовать русскую коммуникативную культуру. В поле «молчание» появляется множество репрезентантов, характеризующих человека «неразговорчивого, малобеседливого, малословного» - молчаливый, молчеватый, даже выделяется такая черта характера, как молчаливость -«склонность к молчанью» [7]. В современном русском языке молчаливый - это не только «не любящий много говорить, немногословный», но и «выражаемый и понимаемый без слов» [17].
Именно эта способность выражать и понимать без слов придает русскому молчанию огромную коммуникативную силу. Не имея языкового выражения, молчание обладает высокой степенью выразительности, оно красноречиво. «Человек - единственное в живой природе говорящее существо, он же и первое молчащее существо. Человеческая речь была бы невозможна без исходного молчания» [4].
Молчание как константа русской культуры, репрезентированная в языковой картине мира, более того, как целая философско-мировоззренческая система и обусловливает подход к изучению молчания как феномена, молчания, которое не менее, чем говорение, речь, составляет знание о человеке.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
2014. Вып. 2
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1999.
2. Арутюнова Н. Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действия. М., 1994.
3. Бабаян В. Н. Молчащий наблюдатель и феномен молчания как коммуникативная стратегия в диалоге // Вестн. Адыгейского гос. ун-та. 2002. № 2. URL: http://psibook.com/sociology/molchaschiy-nablyudatel-i-fenomen-molchaniya-kak-kommunikativnaya-strategiya-v-dialoge.html (дата обращения 12.02.2014).
4. Бибихин В. В. Язык философии. М., 2002.
5. Богданов В. В. Молчание как нулевой речевой знак и его роль в вербальной коммуникации // Языковое общение и его единицы. Калинин, 1986.
6. Гак В. Г. Молчание и чувство // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994.
7. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: АСТ Астрель, 2009.
8. Денисов Л. И. Житие преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 1839.
9. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Омск, 1999.
10. Карасик В. И. Язык социального статуса. М., 2002.
11. Крестинский С. В. Коммуникативно-прагматическая структура акта молчания // Коммуникативно-функциональный аспект языковых единиц: Сб. науч. Тр. Тверь: ТвГУ, 1993. С. 50-67.
12. Меликян С. В. Речевой акт молчания в структуре общения: дис. ... канд. филол. Наук. Воронеж: ВГУ, 2003.
13. Мечковская Н. Б. Язык и религия: лекции по философии и истории религий. М.: Агентсво «Фаир», 1998.
14. Мухаметова Д. Б. Молчание как компонент русской культуры // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2012. № 5 (3). С. 77-82.
15. Мухаметова М. Б., Мухаметов Д. Б. Два подхода к вопросу о сущности молчания // Альманах современной науки и образования. 2009. № 2 (21). С. 114-116.
16. Носова О. Е. Молчание: стратегия и тактика // Вестн. Башкир. ун-та. 2009. Т. 14, № 1. С. 105-109.
17. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1999.
18. Почепцов Г. Г. Молчание как знак // Анализ знаковых систем: История логики и методологии науки. Киев, 1986. С. 90-91.
19. Почепцов Г. Г. Молчание как речевой акт // Сб. науч. Тр. МГПИИЯ им. Мориса Тереза. Вып. 252. М., 1985. С. 43-52.
20. Радионова Е. С. Семантика и прагматика молчания // Язык. Человек. Картина мира. Материалы всероссийской научной конференции. Ч. 1. Омск: Издание ОмГУ, 2000. С. 179-182.
21. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб.: Типография Императорской академии наук, 1912.
22. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1938.
23. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М.: Русский язык, 1999.
24. Эпштейн М. Н. Слово и молчание: Метафизика русской литературы. М.: Высшая школа, 2006.
Поступила в редакцию 05.03.14
T.R. Kopylova
SILENCE IN MODERN LINGUISTICS: APPROACHES TO THE ANALYSIS
This article deals with the main aspects of the study of communicatively significant silence in modern linguistics. The analysis of the theoretical literature has allowed of identifying the main directions in the study of both the silence of a speaker and the silence of a listener. Silence, as a special kind of communication, as a zero speech act, as defined strategies and tactics, and as a nationally specific communicative behavior, revealed different approaches in the study of the phenomenon of human communication that cause, in their turn, different outlines of analysis. When we address ourselves to the contexts we see the way by which silence influences on communicators, and the factors that determine the frequency of using silence in communication. The ambiguity of silence creates the basis for the determination of its principal functions.
The issues covered in the article permit relating various concepts of "silent communication" to the thesis on primary or secondary nature of silence relative to communication.
Key words: communication, silence, communicative silence, speaking, strategies, tactics, speech act, influence, function.
Копылова Татьяна Рудольфовна, кандидат филологических наук, доцент
ФБГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2) E-mail: [email protected]
Kopylova T.R.,
Candidate of Philology, Associate Professor Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/2 E-mail: [email protected]
