CC BY
149
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
27
УДК 81-114.2 Т.Р. Копылова
МОЛЧАНИЕ: ОТ КОНЦЕПТА К РУССКОМУ КОММУНИКАТИВНОМУ ПОВЕДЕНИЮ (ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ)
В статье рассматриваются особенности формирования и развития концепта молчания в русской языковой картине мира и его влияние на становление русского коммуникативного поведения. Обращение к историческим словарям показывает, каким образом молчание как часть духовно-религиозного обряда трансформировалось в молчание созерцательное, являющееся чертой русского национального характера. Богатая фиксация идеи молчания, полипрефиксация, характеризующая славянские языки в целом и русский в частности, позволяют носителям русской коммуникативной культуры как можно точнее обозначить молчаливое поведение собеседника.
Ключевые слова: русская лингвокультура, коммуникация, молчание, концепт, коммуникативная категория, коммуникативное поведение, коммуниканты, лексема.
Молчание как универсальная коммуникативная категория все чаще становится предметом исследования в современной лингвистике. Русский язык отличает достаточно богатая фиксация, выражаемая единицами молчание, безмолвие, тишина, тишь, пауза, ничто и др.
Уже в словаре старославянского языка зафиксированы лексемы мльчание, безмлъвие, безмлъвь-ствие, тихость, тихота, тишина. Анализ словарных статей выявляет общее, позволяющее обозначить единицы мльчание, безмлъвие, безмлъвьствие как синонимы, ср.: мльчание - 'молчание, тишина', 'немота', 'монашеский или отшельнический подвиг молчания'; безмлъвие - 'безмолвие, тишина', 'монашеский или отшельнический подвиг молчания'; безмлъвьствие - 'безмолвие, покорное молчание' [11].
Однако обращение к глаголам и их производным выявляет компоненты значений, указывающих на отличия в их функционировании:
млъвити - 'шуметь, волноваться', 'заботиться, беспокоиться'. То же, что и говорити ('шуметь'), мЯсти ('находиться в смятении, тревожиться'), мЯтити ('медлить, колебаться, задерживаться'), плищевати ('беспокоиться, волноваться'). Отсюда млъва - 'шум, волнение, смятение', говоръ -'шум, гул' (то же, что и млъва). Таким образом, безмлъвие и безмлъвьствие связаны не столько с отсутствием речевой деятельности, сколько с неким покоем души, отсутствием эмоций или умением их сдержать. Безмлъвие - 'монашеский или отшельнический подвиг молчания' - указывает не просто на отказ от речи, говорения, но и на смирение и покорность - 'покорное молчание'. Не случайно данные единицы могут толковаться через лексему тишина ^ тихии - 'тихий, мирный, спокойный', то же, что и кротъкъ; глагол тишити имеет значение 'умерять, успокаивать' (в современном русском языке - умерять свой пыл); производные тихость, тихота толкуются как 'кротость', 'мягкость', тишина имеет и переносное значение - 'штиль, спокойное море', 'тихая пристань, убежище' [11].
Несомненно, перед нами факт влияния религии, христианской картины мира на язык, на становление концепта «молчание» в русской лингвокультуре и, как следствие, молчания как элемента русской коммуникативной культуры. Скорее всего, мы имеем некое переплетение ритуала молчания, свойственного разным мифо-религиозным системам, начиная с античной, - обета молчания, где противопоставляется «не вопрошать», а «разуметь самому в молчании» подобно тому, как природа молчит и не имеет обыкновения говорить [1. С. 30], и христианской аскетической традиции молчальни-чества, нацеленной на познание Бога «безмолвствующим славословием» [5]. В данном контексте сочетание безмолвствующее славословие не является оксюмороном, так как безмолвствующее не предполагает отсутствие слова, речи, а указывает на душевный покой, на победу над земными страстями. Вспомним слова Серафима Саровского: «Совершенное безмолвие есть крест, на котором человек должен распять себя со всеми страстьми и похотьми» [5].
Какая же единица реализует в старославянском языке отсутствие акта говорения? На отсутствие речевой деятельности указывает единица мльчание, образованная от глагола мльчати, то есть 'в мльчании быти'. Глаголу мльчати противопоставляются глаголати, то есть 'говорить, проповедовать', 'высказываться против кого-л., жаловаться на кого-л., обвинять кого-л. в чем-л., 'противоречить, возражать, 'говорить попусту', 'говорить кратко, скупыми словами', точно так же, как существительному, называющему действие, мльчание - глаголание, то есть 'говорение, речь, многословие',
2015. Т. 25, вып. 2 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
то же, что и глаголъ, гласъ, речь. В словарном толковании зафиксировано безъ гласа как 'молчаливый, тихий', 'молча, тихо'. На взаимосвязь единиц мльчание и глаголание, мльчати и глаголати указывают и некоторые их компоненты: мльчание - это и 'немота', не глаголати - 'быть немым' [11].
Таким образом, уже в старославянском языке ключевой лексемой, обозначающей воплощение идеи молчания, является единица мльчание, создающая широкие семантические связи с единицами безмлъвиЕ, безмлъвьствиЕ, тихость, тихота, тишина. Это обусловлено, вероятно, влиянием христианского мировоззрения, становление которого происходит параллельно с развитием письменной языковой системы. Молчание как ритуал сопровождается смирением и душевным покоем, обозначенным в старославянском языке как безмлъвие. Единица тишина имеет и переносное значение, указывающее на спокойствие в мире природы.
В древнерусском языке основные значения единиц расширяются: гласити - это не только 'звать, вопить', но и 'издавать звуки'; говорити - это не только 'роптать, жаловаться', но и 'разговаривать'; мълвити - не только 'беспокоиться, суетиться', но и 'говорить, наговаривать на кого-л.'. Значение корня единицы мълва, связанного с выражением чувств, эмоций, сохраняется и обусловливает значения других однокоренных единиц: млъва - 'шум, волнение, смятение', 'раздоры, ссоры, беспорядок'; безмълвьный - 'безмятежный, тихий, спокойный'; безмълвьство (безмълвие) - 'молчание, безропотность, спокойствие'. Интересно, что с данной единицей связано не только выражение отрицательных эмоций, но и положительных, например, зафиксированная в словаре древнерусского языка фраза мълвити въ съдоровие - 'проявлять расположение к кому-л.' [1].
Анализ исторических словарей позволяет сказать, что единицы мълчание и безмълвие в древнерусском языке начинают создавать общее семантическое поле, расширяются их значения за счет увеличения компонентов, связанных с молчанием и успокоением как христианскими ценностями; компоненты значений могут приобретать самостоятельную языковую фиксацию, причем расширяется парадигма молчать:
мълчание - 'молчание, безмолвие', 'духовность, созерцательность, молитвенное состояние духа'; мълчати - 'молчать, безмолвствовать', 'хранить обет молчания', 'предаваться посту и молитве'; мълчальныи - 'исполненный молчания, связанный с обетом молчания, безмолвный, непроизносимый вслух', 'безропотный, беспрекословный'; мълчальница - 'монашеская келья', мълчальникъ - 'тот, кто принял обет молчания'; безмълвити - 'жить отшельником, давшим обет молчания', безмълвьникъ -'отшельник, давший обет молчания' [1].
Компоненты, связанные с душевным успокоением, покоем позволяют расширить данное семантическое поле и единицами - производными от тихыи. Помимо значений, характеризующихся отсутствием шума ('имеющий небольшую силу звучности, негромкий, не производящий шума, бесшумный, беззвучный'), выделяются и такие компоненты, как 'молчаливый', 'мирный' [12], 'спокойный', 'безопасный', 'кроткий', 'добрый, благожелательный', 'благостный' [1]. Данные значения характеризуют и производные: тихость ('спокойствие', 'кротость', 'титул, который придавали себе иерархи'), тихота ('успокоение', 'душевная тишина', 'благость'), тишина ('тишь', 'мир', 'спокойствие', 'покой'), тишьство ('спокойствие'). Вместе с глаголом тишати как 'усмирять, успокаивать' функционирует и существительное тишение ('успокоение'), указывающая на результат [8]. Как мы видим, тишина в древнерусском языке, с одной стороны, указывает на отсутствие шума, с другой -выражает логическую связь с безмолвием, безгласием, молчанием, отражающих мировоззрение средневековой христианской Руси, где тишина - это состоянии души, благость, душевная тишина, а безмолвие, молчание - образ жизни, путь к достижению этого состояния.
Если характеризовать мьлчати как действие, противоположное глаголати, то следует отметить, что в древнерусском языке находит реализацию и идея преднамеренного молчания: мълчати - это и 'умалчивать что-л., о чем-л.', причастие мълчимыи - 'умалчиваемый'. Словарями фиксируется и единицы, характеризующие человека, предпочитающего молчать, любящего молчать (мълчьнолюбьцъ -'тот, кто любит молчать') [1].
Отметим, что в древнерусском языке идея молчания репрезентируется и с помощью приставочных образований. Языковое явление полипрефиксации, характеризующее славянские языки, создает на основе базовой единицы млъчати ряд производных с новыми или корректирующими смыслами: помлъчавати, помолчати, помлъкнути, помлъчение, помолочный, промолчати, замолчати, смолчати [1].
Выделим оттенки значений, придаваемые приставками своим производным:
за - 'начать действие, названное мотивирующим глаголом' - замолчати;
по - 'действие, названное мотивирующим глаголом, совершить в течение некоторого времени (чаще недолгого)' - помлъчавати, помолчати;
по - 'начать действие, названное мотивирующим глаголом' - помолчати (2); по - 'совершить, довести до результата действие, названное мотивирующим глаголом' - помолчати (1), помолкнути;
про - 'действие, названное мотивирующим глаголом, совершить в течение какого-н. времени (чаще длительного)' - промолчати.
Помимо сужения, конкретизации значения за счет префикса, единицы, производные от млъча-ти, могут приобретать и новые смыслы: помолчати (1) - 'успокоиться, прекратить движение', 'прекратить общение с кем-л.'; помлъкнути - прекратить что-л.'; смолчати - ('оставить без внимания').
Отметим и тот факт, что приставочные образования становятся языковым репрезентантом идеи преднамеренного молчания - помолчати (1), помолкнути, замолчати, смолчати. Компонент значения глагола млъчати 'умалчивать что-л., о чем-л.' приобретает собственную языковую фиксацию -помлъчение.
Историческими словарями зафиксированы приставочные образования и от глаголов тишати, тихнути - утишити, затихати, утихати [12] в значении 'успокаивать, усмирять', употребляемых как в отношении человека, так и природы.
В Словаре живого великорусского языка В.И. Даля [4] мы можем наблюдать трансформацию значений анализируемых единиц. Во-первых, зафиксируем развитую словообразовательную парадигму «молчать»: молчать, молкнуть, малчивать, молкать, принимающую на себя и значения древнерусской лексемы безмолвствовать - 'тихнуть', 'затихать', 'не шуметь', 'не говорить', 'не издавать звука', 'терпеливо сносить', 'не роптать'; молчанье, молчка, молчба, молк, молчок; молчная дума -'немая'; молчбище - 'немое сходбище'; молчун, молчунья, молчаливый человек - 'неразговорчивый, малобеседливый, малословный'; молчаливость - 'склонность к молчанью'; молчеватый - 'малословный'; молчанка - 'безмолвье, молчанье, общий молк'; молчатель - 'скрывщик, скрыватель, утайщик'; молчальный - 'к молчанью относящийся'; молчальник - 'кто наложил на себя обет немоты'; молчальница -'келья молчальника'; молчальников, молчальницын - 'ему, ей принадлежащее'; мол-чальничий, молчальнический; молчальничать, молчальствовать - 'вести молчальную жизнь'. Эта парадигма свидетельствует о том, что молчание к XIX в. становится неотъемлемой частью русской культуры, причем, указывает как на склонность человека к молчанию, молчаливому поведению, так и на молчание как сознательный выбор образа жизни. Развивается и компонент 'преднамеренное молчание', приобретающий все больше и больше самостоятельных языковых репрезентантов, в частности молчатель. Лексема безмолвие толкуется уже лишь через молчанье, тишина, тишь как 'отсутствие говора, голоса, звука', как 'полная тишина', отсюда, сохраняется функционирование единицы безмолвник, 'наложивший на себя обет молчания'. Интересно зафиксированное употребление безмол-вить кого - 'лишать речи', обезмолвить может, например, сильных страх. Отметим и трансформацию значения слова тишина, теряющего компонент 'благость' и обозначающего 'отсутствие крика, шума, стука' и 'мир, покой, согласие и лад'; тихий же воспринимается как противоположный 'громкий, звучный, зычный, звонкий, шумный', то есть 'глухой, слабый'[4].
Приставочные образования, зафиксированные в Словаре живого великорусского языка, позволяют сделать вывод о том, что, благодаря префиксации глагола молчать, многие компоненты ключевой лексемы приобретают в русском языке самостоятельную языковую фиксацию:
Значения
'знать про себя, не разглашать, скрывать, таить'
Единицы
умалчивать смалкивать
'недосказать, не упомянуть, пропустить в рассказе'
умалчивать смалчивать
'перестать говорить'
умолкнуть замолкнуть смолкнуть
Значения
'не возражать, не прекословить, не отвечать'
Единицы
смалкивать, смолкать
смолкнуть умолкать замолкать примолкать утихать затихать притихать
'потакать, потворствовать, поноравливать, баловать, глядеть сквозь пальцы, послаблять, давать повадку'
смалчивать, смолчать промолчать
'перестать издавать звуки'
замолкать
затихать
занеметь
'перестать говорить'
замолкать
затихать
занеметь
Усиливается компонент «преднамеренное молчание», приобретающий все большее количество репрезентантов, например, умалчиватель, умолчатель (-ница).
В словаре В.И. Даля зафиксировано употребление единиц намолчать / намалчивать беду ('нажить ее молча или молчанием') и намолчаться вдоволь.
Безмолвие как полная тишина и безмолвствовать как 'не говорить ни слова, не издавать никаких звуков' приставочных образований, кроме обезмолвить, не имеют [4].
Влияние старославянского языка, христианской системы ценностей обусловили тот факт, что молчание как возможный диалог с Богом сопряжено с отказом от суеты, пустых волнений, эмоций, то есть с безмолвием.
Таким образом, анализ словарных значений репрезентантов в русской лингвокультуре позволяет говорить о понимании молчания как отсутствия речевой деятельности (прагматическое молчание) и как некой духовной практики. Последнее сближает языковые единицы млъчати и безмълвьствова-ти; - млъчати здесь является некой ступенью к безмълвию, душевному успокоению, кротости, и, как следствие, к тишине, состоянию благости. Данный тип молчания находит свое особое место в русской культуре. Со временем такое молчание перестает быть только ритуальным, становится больше ритуала - частью русской культуры. Так, идея молчания лежит в основе русской иконописи - молчаливой живописи, где молчание граничит с созерцанием, молитвенным актом, направленным на постижение смысла бытия [9]. Такое молчание - это не просто отказ от говорения, это глубокое самопогружение, «духовная работа, созидание внутреннего человека» [13].
С молчанием как некой духовной практикой связана и философия юродства, которая перерастает идею аскетизма, характеризующую и западную католическую культуру. Молчание юродивого -это своеобразная автокоммуникация [6], это, несомненно, путь познания Бога, смысла бытия, но познания через себя. Молчание юродивого - это «речь-молитва, обращенная к себе и к богу. Она имеет прямое отношение к пассивной стороне юродства, т.е. к самопознанию и самосовершенствованию»
Именно такое молчание, нацеленное на познание себя, бытия, Бога, граничащее с умением созерцать, 'вникать во что-либо мысленно, разумомъ, духомъ' [4], становится несомненной ценностью русской культуры, частью русского мировосприятия и обусловливает репрезентацию молчания в русском языке. Речь идет не только о единицах, реализующих компонент 'ритуальное молчание', но и об основных репрезентантах идеи молчания в целом: для русской культуры важно разделить молчание как отказ от речи, безмолвие как отказ от мирской суеты и тишину как достигнутое состояние благости.
Впоследствии молчание как религиозный акт уходит на периферию значения, но умение созерцать, молчать как путь познания себя, самопогружение, «уход в себя», диалог с самим собой обуслов-
[7. С. 95].
ливает компоненты, связанные с немногословием, неразговорчивостью как склонностью человека, с одной стороны, с другой - способностью выражать и понимать без слов как особенностью русского коммуникативного поведения. Молчание как религиозный ритуал трансформируется в молчание как духовную практику, направленную на совершенствование души, как автокоммуникацию, где адресант и адресат - сам человек, а цель воздействия - качественное изменение внутреннего Я, согласие с самим собой. Молчание как автокоммуникация - разновидность коммуникативно значимого молчания.
Молчание как диалог с самим собой обусловливает и актуализацию компонента, связанного с выражением чувств, переживаний, позднее - рассудка - внутреннего Я.
Исторически молчание является семантически более узким по сравнению с единицей тишина. Тишина - отсутствие звуков вообще, молчание - отсутствие речи. Тишина - состояние и человека, и природы, и окружающего мира. Молчание изначально характеризует человека. Религиозно-духовная практика, отражающаяся в парадигме молчание - безмолвие - тишина, повлияла на современное функционирование этого слова, сделало его более сложным, обусловило употребление лексемы безмолвие в значении 'полное молчание', 'полная тишина', тишь, затишье - 'спокойствие в мире природы', тихость - 'кротость, покой в душе'.
Богатая фиксация и полипрефиксация молчания в русском языке позволяют коммуникантам не только различать молчание, тишину, безмолвие, но и как можно более точно назвать коммуникативное поведение собеседника, связанное с отсутствием речевой деятельности.
Релевантными, как следствие, приобретающими свою собственную языковую фиксацию, для русского языка становятся следующие компоненты:
- преднамеренное, умышленное молчание (умалчивать/умолчать, умолчание; замалчивать/замолчать, замалчивание; промолчать);
- момент наступления молчания (умолкать/умокнуть, смолкать/смолкнуть, замолкать / замолкнуть, замолчать);
- сдержанность коммуникантов в речевой деятельности (смолчать, промолчать);
- контроль коммуникантов своей речевой деятельности, воздержание от ответа, подавление эмоций (смолчать);
- отсутствие ответа (промолчать, смолчать);
- продолжительность молчания (помолчать, промолчать, намолчаться).
Репрезентанты молчания в русском языке могут указывать как на поведение говорящего (замолчать, помолчать, умолчать, замолчать), так и на поведение слушающего (смолчать, промолчать, помолчать).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аванесов Р.И. Словарь древнерусского языка (XI - XIV вв.). М.: АН СССР, Институт русского языка, 1975. 2000.
2. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: Наука, 1999.
3. Гаврюшин Н.К. Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв: Антология. М., 1993.
4. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: АСТ Астрель, 2009.
5. Денисов Л.И. Житие преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. URL: http://azbyka.ru/otechnik/Serafim_Sarovskij/nastavlenia.
6. Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973.
7. Панченко А.М. Смех как зрелище // Лихачев Д.С., Панченко А.М., Понырко Н.В.. Смех в Древней Руси. Л.: Наука, 1984.
8. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб: Типография Императорской Академии наук, 1912.
9. Трубецкой Е.Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в красках. М., 1991.
10. Успенский Л.А. Богословие иконы Православной церкви. М.: Изд-во Московской Патриархии, 1999.
11. Цейтлин Р.М. Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков). М.: Русский язык, 1994.
12. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. М.: Русский язык, 1999.
13. Шведова Н.Ю. Русская грамматика. М.: Наука, 1980.
14. Языкова И.К. Богословие Иконы. М., 1995.
Поступила в редакцию 15.01.15
T.R. Kopylova
SILENCE: FROM THE CONCEPT TO THE RUSSIAN COMMUNICATIVE BEHAVIOR (APPEARANCE PATTERN)
The article deals with the peculiarities of appearance and development of Silence as a concept of Russian vision of the world and its influence on the formation of Russian communicative behavior. Appeal to historical dictionaries reveals how Silence, being a part of spiritual and religious custom, has transformed into a contemplative Silence which is a feature of Russian national character. Rich fixation of the idea of Silence, polyprefixation, characterizing the Slavic languages in general and the Russian language in particular, allows carriers of Russian communicative culture to identify the nonverbal behavior of a companion as closely as possible.
Keywords: Russian linguoculture, communication, silence, concept, communicative category, communicative behavior, communicants, lexeme.
Копылова Татьяна Рудольфовна, кандидат филологических наук, доцент
Гранадский университет,
ФБГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2) E-mail: k_tatiana4@mail.ru
Kopylova T.R.,
Candidate of Philology, Associate Professor
University of Granada, Udmurt State University
426034, Russia, Izhevsk, Universitetskaya st., 1/2 E-mail: k_tatiana4@mail.ru
