CC BY
88УДК 343.34
ББК 67.408.131
doi:10.25724/VAMVD.UBCD
А. А. Лихолетов, Е. А. Лихолетов
МОДЕРНИЗАЦИЯ НОРМЫ
ОБ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ХУЛИГАНСТВО: АРГУМЕНТЫ ЗА И ПРОТИВ
В последнее время неотъемной характеристикой практически любой отрасли права нашей страны можно назвать динамичность и беспрестанное реформирование. Не стало исключением и уголовное законодательство, отдельные нормы которого в конце 2020 г. были подвергнуты трансформации. Одной из таких новаций стало внесение Федеральным законом от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ изменений в диспозицию частей первой и второй статьи 213 Уголовного кодекса Российской Федерации. Анализ поправок позволяет прийти к выводу о том, что модернизация уголовно-правовой нормы об ответственности за хулиганство не только не привела к устранению имеющихся в теории и на практике проблем квалификации рассматриваемых преступлений и их разграничения со смежными составами, но и породила ряд новых сложностей. В данной статье предпринята попытка рассмотрения законодательных новелл в сфере регламентации ответственности за хулиганство и формирования авторского подхода относительно целесообразности данных преобразований уголовного закона.
Ключевые слова: насилие, криминализация, преступление, уголовная ответственность, хулиганство.
A. A. Likholetov, E. A. Likholetov
MODERNIZATION OF THE RULE ON CRIMINAL LIABILITY FOR HOOLIGANISM: ARGUMENTS FOR AND AGAINST
Recently, dynamism and constant reform can be called an integral characteristic of almost any branch of law in our country. Criminal legislation was no exception, some norms, which were subjected to a number of changes at the end of 2020. One of these innovations was the introduction by Federal Law No. 543-FZ on December 30 2020, to the disposition of parts one and two of Article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation. The analysis of the amendments allows us to conclude that the modernization of the criminal law norm on responsibility for hooliganism not only did not lead to the elimination of the problems of qualification of the crimes under consideration and their differentiation from related structures, existing in theory and in practice, but also gave rise to a number of new difficulties. This article is an attempt to consider legislative novelties in the field of regulation of liability for hooliganism and the formation of the author's approach regarding the advisability of these transformations of the criminal law.
Key words: violence, criminalization, crime, criminal responsibility, hooliganism.
Федеральным законом от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ [1] в уголовно-правовую норму, предусматривающую ответственность за хулиганство, были внесены изменения, в результате которых п. «а» ч. 1 ст. 213 Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ) был изложен в новой редакции — «хулиганство, совершенное с применением насилия к гражданам либо угрозой его применения», а существовавший ранее составообразую-щий признак, выражающийся в применении оружия
или предметов, используемых в качестве оружия, был перенесен в часть вторую рассматриваемой статьи. Кроме того, совершение деяния группой лиц получило закрепление в качестве квалифицирующего признака в той же части статьи.
Теоретические и практические проблемы применения изучаемой нормы неоднократно являлись предметом научной дискуссии еще до внесения последних изменений в УК РФ [2—4]. Более того, в теории уголовного права неоднократно
высказывались предложения о декриминализации хулиганства [5; 6]. Модернизация ст. 213 УК РФ в декабре 2020 г. не только не устранила имеющиеся сложности в правоприменении, но и привела к возникновению целого ряда обстоятельств, ставящих под вопрос целесообразность проведенного реформирования уголовного закона.
Несмотря на отсутствие в пояснительной записке к проекту принятого нормативного акта объективного обоснования необходимости внесения подобных изменений в действующую редакцию ст. 213 УК РФ (о чем указано в официальном отзыве на законопроект заместителя Председателя Верховного Суда России), законодательная инициатива была реализована в кратчайшие сроки, и закон был подписан Президентом страны без устранения замечаний, высказанных на стадии рассмотрения предложений в Государственной Думе России [7].
Следует отметить, что в теории уголовного права относительно основания криминализации существует несколько подходов, среди которых доминирующим является позиция, что таковым выступает «общественно опасное поведение, требующее уголовно-правового запрета» [8, с. 102; 9, с. 140] или общественная опасность деяния [10, с. 58; 11, с. 82].
Криминализация как метод уголовной политики подчинена определенным базовым правилам (основополагающим принципам), основными из которых являются следующие:
1)криминализируемое деяние должно обладать общественной опасностью, требующей принятия мер уголовно-правового реагирования;
2) такое поведение должно иметь относительную распространенность;
3) способность позитивного (превентивного) воздействия уголовно-правовой нормы на общественно опасное поведение;
4) преобладание позитивных последствий криминализации;
5) неизбыточность уголовно-правового запрета;
6) своевременность криминализации [8, с. 108— 128].
Указанные принципы нашли свое отражение и в практике Конституционного Суда России, который установил определенные требования к процедуре формулирования уголовно-правового запрета: введение законом уголовной ответственности за то или иное деяние является свидетельством достижения им такого уровня общественной опасности, при котором для восстановления нарушенных общественных отношений требуется использова-
ние государственных сил и средств [12]; государство вправе устанавливать уголовную ответственность за общественно опасные деяния, которые в силу своей распространенности причиняют существенный вред и не могут быть предотвращены с помощью иных правовых средств [13], и др.
Вместе с тем при анализе внесенных в ст. 213 УК РФ изменений, в первую очередь, возникает вопрос о наличии оснований криминализации хулиганства, совершенного с применением насилия к гражданам или с угрозой его применения. В частности, появляются сомнения относительно признака общественной опасности указанных действий в объеме, требующем принятия мер уголовно-правового воздействия. И если установление ответственности за применение насилия в ходе грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, еще поддается объяснению, исходя из природы и сущности самого насилия, то усмотреть признаки преступления (а именно общественную опасность) в действиях хулигана, высказывающего в процессе совершения деяния угрозу нанесения вреда здоровью, а тем более высказывающего намерение причинить только физическую боль, вряд ли возможно.
Необходимо обратить внимание, что в науке существует вполне обоснованная позиция, согласно которой насилие либо высказывание угрозы его применения, исходя из их особенностей проявления, являются составляющими компонентами грубого нарушения общественного порядка и явного неуважения к обществу [14, с. 16; 15, с. 127]. Более того, применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, при совершении преступления свидетельствует не только о грубом насилии в отношении лица, но и о реальной угрозе его основным благам — жизни и здоровью [5, с. 37].
Опираясь на разъяснения Пленума Верховного Суда России [16], Э. Л. Сидоренко приходит к выводу, что «насилие является имманентно присущим вооруженному хулиганству» [17, с. 71]. Продолжая рассуждения, автор резюмирует, что грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, может поглощать применение насилия [17, с. 71]. Указанная точка зрения подтверждает тезис о недостаточной обоснованности внесенных в п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ поправок.
Следует заметить, что в новой редакции рассматриваемой статьи законодателем не конкретизирован вид насилия, применяемого к потерпевшему
в процессе совершения уголовно наказуемого деяния, что позволяет прийти к выводу, что таковым может быть как опасное для жизни или здоровья воздействие на потерпевшего, включающего легкий, средней тяжести и тяжкий вред, так и не представляющее угрозу для его жизни или здоровья (побои, истязания и иные действия, причиняющие физическую боль, но не повлекшие наступления последствий, предусмотренных ст. 111, 112, 115 УК РФ).
Максимальный размер наказания в виде лишения свободы за совершение побоев составляет при этом два года, а за причинение тяжкого вреда здоровью (при отсутствии квалифицирующих признаков) ограничен восемью годами. Однако законодателем указанное обстоятельство учтено не было, и все виды насилия охвачены в пределах одной части уголовно-правовой нормы.
Таким образом, криминализация в рамках ч. 1 ст. 213 УК РФ абсолютно разных по степени общественной опасности и содержанию действий, а также отличающихся по тяжести последствий противоречит основополагающим принципам дифференциации ответственности.
Более того, принятая редакция п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ позволяет применять равнозначные по виду и размеру наказания за хулиганство, совершенное, например, с причинением тяжкого вреда здоровью, и за аналогичное деяние, сопровождающееся высказыванием намерения применить насилие. На данное обстоятельство справедливо указывалось в отзыве на проект принятого закона, подготовленного заместителем Председателя Правительства Российской Федерации Д. Ю. Гри-горенко [18].
Следует отметить, что в настоящее время хулиганский мотив выступает в качестве квалифицирующего признака в составах преступлений, предусматривающих ответственность за умышленное причинение смерти, различной степени тяжести вреда здоровью, а также побои, в связи с чем обоснованность поправок, внесенных в п. «а» ч. 2 ст. 213 УК РФ, представляется сомнительной.
Внесенные изменения породили ряд проблем, связанных с разграничением смежных по своим признакам составов преступлений, о чем также указывалось при обсуждении законопроекта [18].
Так, возникает дилемма относительно того, какая норма подлежит применению в случае умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью в процессе грубого нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, — п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ или п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ.
Учитывая, что конструктивные признаки обоих составов преступлений, равно как и размер наказания в виде лишения свободы за их совершение, идентичны, провести отграничение одного деяния от другого представляется затруднительным.
С другой стороны, если ставить вопрос о наличии признаков идеальной совокупности хулиганства и причинения вреда здоровью, то можно резюмировать, что принятая редакция п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ привела к избыточности уголовно-правового запрета и возникновению ряда проблем в правоприменении.
Следующий вопрос связан с особенностями использования приемов законодательной техники при конструировании обновленной диспозиции п. «а» ч. 2 ст. 213 УК РФ. Не совсем понятно, почему законодатель в качестве потерпевшего от преступления указывает «граждан». Буквальное толкование нормы наводит на мысль о том, что в случае применения насилия к апатриду при совершении хулиганских действий состав преступления будет отсутствовать. Кроме того, использование правотворцем множественного числа при формулировке анализируемого признака состава уголовно наказуемого деяния не позволит применить данную норму в случае применения насилия или высказывания угрозы его применения в отношении одного члена общества.
Понятно, что в такой ситуации практическим работникам необходимо трактовать норму расширительно, охватывая и вышеперечисленные случаи при квалификации деяния по п. «а» ч. 2 ст. 213 УК РФ, но, опять же, возникает вопрос о качестве внесенных в статью изменений. Не проще ли было использовать общепринятый (например, в нормах об ответственности за преступления против жизни и здоровья) термин «лицо», обозначающий потерпевшего, или вообще отказаться от какого-либо указания на такового, поскольку насилие возможно адресовать только к физическому лицу, равно как и угрозу.
Повышение ответственности за применение при совершении хулиганства оружия или предметов, используемых в качестве оружия, путем отнесения данного признака к квалифицированному составу преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 213 УК РФ, имеет под собой определенные основания, выражающиеся в степени общественной опасности таких деяний. Безусловно, усиление физических возможностей виновного за счет использования при совершении преступления объектов, которые по своим конструктивным или иным свойствам способны причинить более серьезный вред охра-
няемым законом общественным отношениям, должно учитываться при оценке деяния преступника.
Так, например, стрельба из огнестрельного оружия по людям, тем более в оживленном месте, все-таки представляется более опасной, нежели грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное на объектах транспортной инфраструктуры или под воздействием «экстремистского» мотива.
Заслуживает внимания решение законодателя о дополнении части второй анализируемой нормы квалифицирующим признаком «группа лиц». Конечно, на практике довольно часто встречаются случаи, когда в процессе хулиганских действий к виновному с аналогичным по содержанию умыслом присоединяется другое лицо, которое также совершает деяние, образующее объективную сторону преступления, но, опять же, возникает вопрос о дифференциации ответственности в зависимости от формы соучастия.
На необходимость дополнения нормы об ответственности за хулиганство указанным квалифицированным составом на протяжении длительного времени указывали специалисты уголовного права [19, с. 10; 20, с. 164], что вполне оправданно, исходя из относительной распространенности подобных деяний и повышенной степени их общественной опасности.
Понятно, что совершение преступления группой лиц при отсутствии данного квалифицирующего признака в ст. 213 УК РФ должно учитываться судом при назначении наказания в качестве обстоятельства, его отягчающего (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ). Однако на практике суды не всегда обращают внимание на данный факт при постановлении приговора.
Так, 5 июня 2019 г. в ночное время суток П., находясь в общественном месте: у дома 11 по ул. Весельной Василеостровского района г. Санкт-Петербурга, действуя спонтанно, группой лиц без предварительного сговора, совместно с неустановленным лицом, грубо нарушая общественный порядок, беспричинно спровоцировали конфликт с прохожими гражданами, в ходе которого высказывали оскорбления, а затем напали на ФИО1, повалили его на землю, нанесли ему несколько ударов используемым в качестве оружия ножом
1. О внесении изменений в статью 213 Уголовного кодекса Российской Федерации: федер. закон от 30 декабря 2020 г. № 543-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
по разным частям тела, отчего потерпевший потерял сознание. Приговором суда по данному эпизоду преступной деятельности П. был признан виновным в совершении деяния, предусмотренного п. «а» ч. 1 ст. 213 УК РФ. В качестве обстоятельства, отягчающего наказание, судом указан только рецидив преступлений. То обстоятельство, что хулиганство совершено П. в соучастии, судом при принятии решения не учтено [21].
Таким образом, отсутствие квалифицирующего признака «группа лиц» до внесения изменений в ч. 2 ст. 213 УК РФ в декабре 2020 г. не позволяло давать объективную оценку преступным действиям виновных и назначать справедливое наказание.
Вместе с тем представляется не совсем логичным объединение в рамках одного состава преступления (ч. 2 ст. 213 УК РФ) в качестве обстоятельств, усиливающих ответственность, различных по степени общественной опасности разновидностей групповой преступной деятельности. Очевидно, что деяние, совершенное группой лиц без предварительного сговора, несопоставимо с аналогичным преступлением, совершенным организованной группой. В данном случае просматривается очевидное нарушение принципа дифференциации ответственности и положений законодательной техники.
Подобный подход «размывает» степень общественной опасности предусмотренных законом форм соучастия, а также оставляет право индивидуализации наказания лишь в рамках одной части уголовно-правовой нормы, что неизбежно приводит к расширению границ судебного усмотрения.
Безусловно, в рамках данной статьи затронут не весь комплекс проблем, возникающих при квалификации хулиганства, а лишь предпринята попытка анализа внесенных в данную уголовно-правовую норму изменений. Вместе с тем вышеизложенное позволило прийти к выводу об отсутствии объективных оснований для внесения изменений в п. «а» ч. 2 ст. 213 УК РФ. Более того, можно согласиться с мнением Л. С. Аистовой, затронувшей вопрос о целесообразности существования уголовно-правовой нормы об ответственности за хулиганство, так как сфера предусмотренных ею деяний «полностью охватывается статьями о преступлениях против личности» [5, с. 37].
1. Federal Law No. 543-FZ on 30 December 2020. "On Amendments to Article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation". Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
2. Волженкин Б. В. Хулиганство // Уголовное право. 2007. № 5. С. 17—22.
3. Егорова Н. К вопросу о новых мотивах совершения преступлений // Уголовное право.
2008. № 1. С. 41—44.
4. Шарапов Р. Д. Хулиганство // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2020. № 1 (51). С. 21—28.
5. Аистова Л. С. Хулиганство как преступление против личности // Криминалист. 2010. № 1 (6). С. 34—38.
6. Иванов Н. Г. Хулиганство как преступление: критический взгляд // Государство и право.
2009. № 6. С. 53—61.
7. О внесении изменений в статью 213 Уголовного кодекса Российской Федерации (в части уточнения ответственности за хулиганство): пояснительная записка к законопроекту № 1074941-7. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/1074941-7 (дата обращения: 12.03.2021).
8. Лопашенко Н. А. Уголовная политика. Москва: Волтерс Клувер, 2009. 579 c.
9. Авдалян М. Э. Основание криминализации // Вестник Удмуртского Университета. Экономика и право. 2015. Т. 25, вып. 3. С. 139—144.
10. Тоболкин П. С. Социальная обусловленность уголовно-правовых норм. Свердловск, 1983. 176 c.
11. Прозументов Л. М. Основание криминализации (декриминализации) деяний // Вестник Томского государственного университета. Право. 2014. № 4 (14). С. 81—91.
12. Постановление Конституционного суда РФ от 19 марта 2003 г. № 3-П // Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2003. № 3. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
13. Постановление Конституционного суда РФ от 25 апреля 2001 г. № 6-П // Вестник Конституционного суда Российской Федерации. 2001. № 5. Доступ из справ.-правовой системы «Кон-сультантПлюс».
14. Колоколов Н. А. Борьба с хулиганством: кризис правового регулирования // Российский следователь. 2004. № 11. С. 16—18.
15. Овчаренко Е. Правовая характеристика хулиганства // Журнал российского права. 2004. № 3. С. 127—130.
16. О судебной практике по делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений: постановление Пленума Верховного Суда России от 15 ноября 2007 г. № 45. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Volzhenkin B. V. Hooliganism. Criminal Law, 17—22, 2007 (in Russian).
3. Yegorova N. On issue of new motives to commit crimes. Criminal Law, 41—44, 2008 (in Russian).
4. Sharapov R. D. Hooliganism. Legal science and law enforcement practice, 21—28, 2020 (in Russian).
5. Aistova L. S. Hooliganism as a crime against the person. Criminalist, 34—38, 2010 (in Russian).
6. Ivanov N. G. Hooliganism as a crime: a aitical view. State and Law, 53—61, 2009 (in Russian).
7. Explanatory note to legislative bill No. 1074941-7 "On Amendments to Article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation" (in part related to identifying liability for hooliganism). Available from: https://sozd. duma.gov.ru/bill/1074941-7. Accessed: 12 March 2021 (in Russian).
8. Lopashenko N. A. Criminal policy. Moscow: Walters Kluver; 2009: 579 (in Russian).
9. Avdalyan M. E. Basis for criminalization. Vestnik of the Udmurt University. Economics and Law, 139—144, 2015 (in Russian).
10. Tobolkin P. S. Social causation of norms of criminal law. Sverdlovsk; 1983: 176 (in Russian).
11. Prozumentov L. M. Basis for criminalization (decriminalization) of acts. Vestnik of the Tomsk State University. Law, 81—91, 2014 (in Russian).
12. Resolution of the constitutional court of the Russian Federation No. 3-P on 19 March 2003. Vestnik of the Constitutional Court of the Russian Federation, 2003. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
13. Resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation No. 6-P on 25 April 2001. Vestnik of the Constitutional Court of the Russian Federation, 2001. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus" (in Russian).
14. Kolokolov N. A. Fighting hooliganism: crisis of legal regulation. Russian Investigators, 16—18, 2004 (in Russian).
15. Ovcharenko Ye. Legal characteristics of hooliganism. Journal of Russian law, 127—130, 2004 (in Russian).
16. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of Russia No. 45 on 15 November 2007. "On Judicial Practice in Hooliganism-Related Crimes and Other Hooligan Motived Crimes". Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus" (in Russian).
17. Sidorenko E. L. Armed hooliganism: paradoxes of criminalization. Society and Law, 69—74, 2015 (in Russian).
17. Сидоренко Э. Л. Вооруженное хулиганство: парадоксы криминализации // Общество и право. 2015. № 1 (51). С. 69—74.
18. Официальный отзыв Правительства РФ на проект федерального закона № 1074941-7 «О внесении изменений в статью 213 Уголовного кодекса Российской Федерации». URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/1074941-7 (дата обращения: 12.03.2021).
19. Григорян К. В. Хулиганство по уголовному праву России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / К. В. Григорян. Москва, 2010. 26 c.
20. Точка А. В. Преступления против общественного порядка: криминализация, систематизация, уголовно-правовое содержание: дис. ... канд. юрид. наук / А. В. Точка. Краснодар, 2014. 270 c.
21. Приговор Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербурга от 12 декабря 2019 г. по делу № 1-494/2019. URL: https://sudact.ru/ regular/doc/rg1pk5ARAgYb (дата обращения: 10.03.2021).
© Лихолетов А. А., Лихолетов Е. А., 2021
18. Official Response of the Government of the Russian Federation to the Federal Law Bill No. 1074941-7 "On Amendments to Article 213 of the Criminal Code of the Russian Federation". Available from: https://sozd.duma.gov.ru/bill/ 1074941-7. Accessed: 12 March 2021 (in Russian).
19. Grigoryan K. V. Hooliganism in the criminal law of Russia. Abstract of dissertation of the candidate of juridical sciences. Moscow; 2010: 26 (in Russian).
20. Tochka A. V. Crimes against public order: criminalization, systematization, criminal law content. Dissertation of the candidate of juridical sciences. Krasnodar; 2014: 270 (in Russian).
21. Verdict of the Vasileostrovsky District Court of St. Petersburg in Case No. 1-494/2019 on 12 December 2019. Available from: https://sudact.ru/ regular/doc/rg1pk5ARAgYb. Accessed: 10 March 2021 (in Russian).
© Likholetov A. A., Likholetov E. A., 2021
Лихолетов Александр Александрович,
доцент кафедры уголовного права учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент; e-mail: [email protected]
Лихолетов Евгений Александрович,
доцент кафедры «Экономическая безопасность» Волгоградского государственного аграрного университета, кандидат сельскохозяйственных наук, доцент; e-mail: [email protected]
Likholetov Alexander Alexandrovich,
associate professor at the criminal law
department of the training
and scientific complex of preliminary investigation
in law-enforcement bodies
of the Volgograd Academy
of the Ministry of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences, docent;
e-mail: [email protected]
Likholetov Eugeny Alexandrovich,
associate professor at the department «Economic security»
of the Volgograd state agricultural university, candidate of agricultural sciences, docent; e-mail: [email protected]
* * *
