CC BY
15Значение корневой основы -каз- в этом слове в принципе сохраняет составляющие когнитивной модели источника: субъект (кто заказывает) - адресат (кому заказывают) -референт (что заказывают).
Лексема наказать имеет два основных значения, в зависимости от валентности глагола: наказать кого-л. (субъект, объект) или наказать кому-л. что-л. (субъект, адресат, референт). Последнее в большей степени соотносится с базовой когнитивной моделью «говорить» и непосредственно связано с речевой деятельностью. Первое же, на первый взгляд, предполагает только некоторое карательное действие по отношению к адресату-пациенсу. Однако имплицитно здесь просматривается редуцирование прототипической модели «приговорить кого-л. к какой-л. форме карательного действия» с элиминированием вербального аспекта.
Префикс на-, исходя из словообразовательной парадигмы (направить, наехать, наскочить, нанести (удар), наседать, наблюдать и т.п.), реализует одно из своих значений «направленность на некоторый объект». Это значение и становится доминирующим у
лексемы наказать: «применить карательные действия (санкции), направленные на кого-8
л.».
В словосочетании оказать помощь (поддержку, содействие, услугу) лексема оказать выступает в значении «предоставить». Базовая трехчленная когнитивная модель здесь так же сохраняется: субъект (тот, кто предоставляет), объект (помощь), адресат-бенефициант (получатель). Логично предположить, что место референта в исконном фрейме -каз- «говорить» (содержание речевой деятельности) в данном случае занимает объект-действие (помощь). Префикс о-, в свою очередь, реализует такое же значение, как и в парадигме слов: осуществить, оживить, осудить, осадить, одержать (верх, победу), остановить и т.п., т.е. «результативность» (ср. префикс у-).
Что же меняется в значении с присоединением к форме оказать возвратной частицы? Глагол оказаться означает «попасть в ...», или «перейти в некоторое состояние или местоположение». Частица -ся указывает на один и тот же субъект, однако в разных временных точках: исходной (до момента события или состояния, актуализированного глаголом - S1) и финальной (актуальное событие или состояние - S2). При этом субъект S2 сам становится объектом изменения: он «переставлен» (кем-л. или чем-л.) из предыдущего состояния в нынешнее.
Значение лексемы выказать аналогично семантическим компонентам таких словообразований, как показать и оказать, т.е. «демонстрировать» и «предоставлять». С другой стороны, сопоставив слова высказать и выказать, можно увидеть, как вербальный аспект в первом сменяется на невербальный, визуальный во втором. Этот же визуальный аспект подчеркивается в значении глагола казаться, характеризующего внешнее проявление самого субъекта.
Таким образом, на примере словообразовательного развития корневой основы можно наблюдать пути семантической эволюции в лексической системе языка. В частности, речевая деятельность (звукоизобразительный источник), помимо коммуникативных и прагматических вариаций, способна переосмысливаться в такие невербальные области, как «дейксис», «представление», «предоставление», «изменение».
С.В. Мкртычян
МОДЕЛИРОВАНИЕ ФАЗЫ ПУСКОВОГО МОМЕНТА РЕЧЕМЫСЛИТЕЛЬ-НОГО ПРОЦЕССА В АСПЕКТЕ СТИЛЕОБРАЗОВАНИЯ
8 Правда, не исключена вероятность производности наказать от казить «калечить, уродовать» и его связь с казнить.
Интерес стилистики к выбору содержательных импликатур в отношении к действительности является для нее обязанностью специфической, целиком относящейся к плану социально-психологически детерминированной речевой деятельности и, следовательно, позволяющей применить к исследованию категории стиля достижения в области психолингвистики и когнитивной науки.
Понимание стилистического отбора как «потребностно мотивированного» (термин Т.Г. Винокур), а коммуникативного стиля как типичной/типовой манеры коммуникативной деятельности заставляет обратиться к исходной мотивационно-побудительной фазе речемыслительного процесса и его механизмам. Количество работ, посвященных моделированию различных аспектов продуцирования речи, велико. Многие предлагаемые модели порождения речи (Л.С. Выготского, А.А. Леонтьева, А.Р. Лурии, Т.В. Ахутиной и др.) начинаются с фазы мотива и сосредоточены на механизмах перекодировки невербального в вербальное. В аспекте стилистического отбора при моделировании пускового момента представляется существенным перенесение акцента на формирование продукта процесса «построения образа результата действия».
Исходной для детализации фазы пускового момента стала модель А.А. Залевской [1]. В противоположность другим моделям речепорождения, которые начинаются с мотива, здесь отправной точкой для развития речемыслительного процесса служит пусковой момент, а продуктом этого этапа считается образ результата действия. Эта идея «согласуется с высказыванием Л.С. Выготского о том, что мысль содержится в уме говорящего как целое, а также соответствует «речевой интенции» или «общему замыслу» и отличается от принятой некоторыми моделями «готовой мысли», далее находящей выражение во внешнеречевой форме» [2. С. 356].
Модель разработана на материале устного делового дискурса применительно к управленческому коммуникативному стилю. Она опирается на теорию установки Д.Н. Узнадзе, развивающего мысль о том, что в основе всякого действия, в том числе речевого, лежит установка как «некоторое общее состояние, которое касается не отдельных каких-нибудь органов субъекта, а деятельности его как целого» [3. С. 59]. Установка обеспечивает целесообразную для субъекта программу поведения в соответствии с его потребностями.
«Фиксированная установка» как основа готовности к деятельности связана с обработкой индивидуального опыта и формированием психически реальных когнитивных структур знания - ментальных репрезентаций, которые являются отражением ценностных ориентиров. Если взаимоотношения участников управленческого дискурса РУКОВОДИТЕЛЯ и ПОДЧИНЕННОГО представить в модели посредством диспозиции Я ^ ДРУГОЙ, где ДРУГОЙ мыслится по всей амплитуде колебаний от СВОЕГО до ЧУЖОГО, то «фиксированная установка» субъекта (руководителя) рефлекторно формируется как результат взаимодействия со СВОИМ — ЧУЖИМ (подчиненным).
Основания включения концептуальной оппозиции СВОЙ — ЧУЖОЙ в модель пускового момента с целью его конкретизации изложены нами подробно в [4]. Главное сводится к следующему: система Я ^ СВОЙ - ЧУЖОЙ дает возможность учесть в модели основной стилеобразующий фактор - реальные общественные взаимоотношения говорящего и слушающего, что согласуется с идеей о существенном расширении границ устного делового дискурса до неофициального межличностного взаимодействия (см. работу [5]) и позволяет применять модель по отношению к широкому спектру дискурсивных стилистических вариаций.
Социально и психологически обусловленное представление субъекта дискурса об оппозиции РУКОВОДИТЕЛЬ - ПОДЧИНЕННЫЙ в соотношении с концептуальной системой СВОЙ — ЧУЖОЙ в модели проецируется на шкале от СВОЕГО до ЧУЖОГО в виде точки фиксирования концептуальной оппозиции. Опосредованность стилистического выбора характером отношений между субъектом и объектом управленческого дискурса (руководитель - подчиненный) и рассмотрение концептуальной оппозиции СВОЙ — ЧУ-
ЖОЙ с позиции конкретизации фазы пускового момента применительно к стилистическому выбору направляет исследовательское внимание не только в сторону «объектов и структур», но и «процессов и процедур» (о критике отечественной версии когнитивной лингвистики, демонстрирующей, по мнению автора, дефицит интереса к «процессам и процедурам», см. статью А.Г. Сонина «Когнитивная лингвистика в России» [6. С. 133]).
Выдвинутое выше исходное положение не исключает учета ситуативных воздействий, поскольку, по Д.Н. Узнадзе, «одна и та же фиксированная установка может лежать в основе одинакового переживания ряда различных, но близко стоящих друг от друга объективных содержаний. Установка в этом случае обусловливает идентификацию в переживаниях ряда сравнительно незначительно различных ситуаций» [3. С. 34], что обязывает признать объект управленческого дискурса в значительной степени идеализированным («стерильным собеседником»), т.е. концептуальная оппозиция СВОЙ — ЧУЖОЙ сама по себе является только способом фиксации знания об объективной действительности, «фиксированной установкой», которая связывается с доминирующей мотивацией и учетом вероятностного опыта. Она не определяет путей языкового воплощения знания, поскольку у каждого индивида в процессе коммуникации они подвергаются влиянию разнообразных факторов, в первую очередь прагматических и интенциональных (Дж. Серль). По этой причине модель должна включать в себя промежуточные структуры, выполняющие функцию непосредственного «запуска» речемыслительного процесса и обеспечивающие конкретные способы языкового воплощения, что в концепции Д.Н. Узнадзе соотносится с актом объективации.
Под влиянием различных параметров «коммуникативно-прагматического пространства» (термин И.П. Сусова), в том числе личностных особенностей конкретных участников управленческого дискурса, происходит амплификация (уточнение, растягивание, «настройка» на собеседника) точки фиксирования концептуальной оппозиции, которая носит характер ситуативной («обстановочной», по Д.Н. Узнадзе) установки, обусловливает выбор стилистического регистра. Эластичность амплификации точки фиксирования концептуальной оппозиции прямо пропорциональна показателю уровня той составляющей коммуникативной компетенции, которая отвечает за широту диапазона стилистического регистра говорящего. Фактор «свойскости» подчиненного применительно к управленческому коммуникативному стилю влияет на появление новых разнообразных стилистических «дозировок» в конечном стилистически гетерогенном продукте дискурсивной деятельности.
Семантическую интерпретацию коммуникативной ситуации и средства вербализации конкретной речевой тактики (интерактивного фрейма) в тактических ходах обеспечивает механизм интерпретативной концептуализации обстановки. «Концептуализация -это процесс структурирования знания о реалиях действительности» [7. С. 76]. Интерпре-тативная концептуализация обстановки - это определенное видение, осмысление коммуникативного события (интеракции), которое сначала отображается, а на завершающей стадии вербализуется в интенционально обусловленном тактическом ходе как реализации речевой тактики. Ср. с пропозицией, которая, по С.Д. Кацнельсону, является определенным способом видения, осмысления реального или воображаемого события, отображающимся и формулирующимся в высказывании [8. С. 123-126]. Тактический ход - это вербальный «продукт» рефлексии по поводу взаимодействия; в нем заключено толкование концептуализации как мыслительного аналога ситуации, ее ментальной репрезентации, имеющейся в сознании говорящего в момент «сказывания» [9. С. 243-263, 452]. Структура концептуализации в определенном смысле изоморфна реальному событию. В.Г. Гак о ментальном отображении события пишет как о семантической ситуации, которая включает «объекты, их действия и качества, равно как и отношения между ними» [9. С. 411. Курсив мой. - С.М.]. Одновременно интерпретативная концептуализация соотносима со «стратегическим мотивационным состоянием» (термин В.К. Вилюнаса) человека, у которого как у биологического индивида в случае «разветвляющегося» инстинкта оно потен-
циально готово конкретизироваться в тактических побуждениях, в частности по формуле «если..., то ...» [10. С. 254].
В основе механизма активации ментальных репрезентаций посредством амплификации точки фиксирования концептуальной оппозиции и интерпретативной концептуализации обстановки лежит фундаментальное свойство психического отражения - антиципация, т.е. поведение, связанное с актуализацией схем, предвосхищающих то или иное событие в окружающем мире и, следовательно, с возможностью направлять, планировать и контролировать активность организма.
Идея о существовании промежуточной структуры как механизма «запуска» ментальной репрезентации в лингвистике не нова и уже высказывалась некоторыми исследователями. Например, в модели продуцирования речи, предложенной В. Левелтом, начальной стадией является концептуализация, которая представляет собой суммарный итог таких процессов, как «намерение, отбор информации, которая должна быть выражена для реализации этого намерения, упорядочение информации для ее выражения, увязывание с ранее сказанным и т.д.» (цит. по [2. С. 364]).
И.Ю. Колесов вводит понятие «концептуализация референтной ситуации», которое используется «для установления соотнесенности между пропозицией - того, что высказывается в предложении о ситуации в мире - и тем референтом, с которым данный языковой знак семиотически связан. Планом содержания предложения является пропозиция, в которой реализовано определенное видение референтной ситуации, понимаемой как избирательно составленный образ того, о чем «сказывается». Данный образ назван «концептуализацией референтной ситуации». Сама же ситуация, на которую предложение указывает <...> имеет свою специфическую конфигурацию, участников, направление развития и другие признаки, образ которых на основании знания о мире складывается в определенную ментальную структуру - ментальную репрезентацию» [11. С. 7].
Применительно к управленческому дискурсу модель речемыслительного процесса А.А. Залевской, которая является исходной, может быть детализирована и конкретизирована путем включения в нее описанных нами механизмов (то, что добавлено, выделено курсивом: см. рис.).
Доминирующая мотивация (активация точки фикси- ^ рования концептуальной оппозиции)
Учет вероятностного опыта (первичная амплификация)
Формирование модели обстановки (вторичная амплификация +
Рис. Модель процесса построения «образа результата действия»
«Доминирующая мотивация» связана с активацией точки фиксирования концептуальной оппозиции. «Учет вероятностного опыта» можно конкретизировать включением процесса первичной амплификации точки фиксирования концептуальной оппозиции (общей «настройки» на конкретного собеседника); формирование модели обстановки - это вторичная амплификация точки фиксирования концептуальной оппозиции (ситуативная «настройка» на собеседника) и интерпретативная концептуализация. Изложенное согласуется с высказыванием А.А. Залевской о том, что «пусковой момент может быть как внешним, так и внутренним, т.е. исходящим от самого индивида» [2. С. 356].
Уточненная нами модель пускового момента соотносится с «внутреннеречевым» этапом мотивации и первичной ориентировки в модели А.А. Леонтьева, в результате чего порождается речевая (коммуникативная) интенция [12. С. 137]. Механизмы первичной и вторичной амплификации точки фиксирования концептуальной оппозиции СВОЙ - ЧУЖОЙ в совокупности с интерпретативной концептуализацией обстановки в управленческом дискурсе «запускают» «собственно семантические процессы, начиная с квантования элементов сознания (знаний) на отдельные пропозиции и кончая формированием глубинных семантико-синтаксических структур» [8. С. 123-126].
Уточненная модель пускового момента соотносится с теорией психологических механизмов мотивации человека, разработанной В.К. Вилюнасом [10]. Термин «мотивация» «служит родовым понятием для обозначения всей совокупности факторов, механизмов и процессов, обеспечивающих возникновение на уровне психического отражения побуждений к жизненно необходимым целям, т.е. направляющих поведение на удовлетворение потребностей [10. С. 6]. Из этого следует, что установка может рассматриваться в рамках мотивации и с применением мотивационных механизмов.
Мотивация имеет ситуативное и онтогенетическое развитие, которые взаимосвязаны. «Перед тем как приобрести устойчивое мотивационное значение, предмет сначала должен быть отражен, причем не просто как объект познания, а в качестве имеющего то или иное отношение к удовлетворению потребностей. Это значит, он должен приобрести некоторое ситуативное мотивационное значение, побуждающее субъекта по отношению к нему к той или иной активности. Известно, что ситуативные значения способны оставлять следы в опыте индивида, фиксироваться в нем» [10. С. 43]. Адаптационный (ситуативный) механизм амплификации точки фиксирования концептуальной оппозиции способен повлечь изменение положения точки фиксирования концептуальной оппозиции, которое выступает как онтогенетическая составляющая.
Уточненная модель пускового механизма учитывает как внутренние (психологические и психофизиологические), так и внешние (социальные и социально-психологические) координаты речевой коммуникации. Включение в модель речепорождения когнитивных структур находится в общей логике текущего периода развития психолингвистики.
Литература
1. Залевская А.А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека: Уч. пособие. - Калинин: КГУ, 1977. - 83 с.
2. Залевская А.А. Введение в психолингвистику: Учебник. - М.: РГГУ, 2007. -
560 с.
3. Узнадзе Д.Н. Психология установки. - СПб.: Питер, 2001. - 416 с.
4. Мкртычян С.В. Моделирование управленческого коммуникативного стиля в когнитивном аспекте // Вестник Тверского государственного университета. - Серия Филология. - 2010. - №5. - Вып. 3 «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - С.74-96.
5. Мкртычян С.В. Устный деловой дискурс. Монография. - Тверь: Твер. гос. ун-т, 2009. - 171 с.
6. Сонин А.Г. Когнитивная лингвистика в России // Вестник Тверского государственного университета. -Тверь: ТвГУ, 2010. - № 5. - Серия «Филология». - Выпуск 3. -С.128-137.
7. Пищальникова В.А. История и теория психолингвистики: Курс лекций. Ч.2. Этнопсихолингвистика. - М.: МГЛУ, 2007. - 228 с.
8. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - 218 с.
9. Гак В.Г. Языковые преобразования. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 460 с.
10. Вилюнас В.К. Психологические механизмы мотивации человека. - М.: Изд-во МГУ, 1990. - 288 с.
11. Колесов И.Ю. О связи между ментальной репрезентацией, концептуализацией референтной ситуации и пропозицией как формами представления знаний // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2007. - № 2. - С. 5-14.
12. Леонтьев А.А. Психология общения. - М.: Смысл; Изд. центр «Академия», 2005. - 368 с.
И.А. Муравская
МОДЕЛИРОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ МЕХАНИЗМОВ ВОСПРИЯТИЯ ТЕКСТА (НА ПРИМЕРЕ АНАЛИЗА ШУТОК/ АНЕКДОТОВ)
Анекдот в пространстве словесности располагается в нейтральной зоне между повседневным общением и художественной речью. Это специфический жанр, который совмещает в себе признаки фольклора и разговорной речи и является составляющей бытового социально-коммуникативного взаимодействия людей.
Как никакой другой жанр, анекдот ориентирован на встречную мыслительную активность воспринимающего, адресата. В анекдоте всегда есть элемент недосказанности, требующей усилия по реконструкции изображаемой ситуации. Только после такой реконструкции обнажается нелепость, противоречивость, алогичность ситуации, что, собственно, и вызывает смех. Задача данного исследования рассмотреть психолингвистические механизмы понимания анекдота/ шутки, а именно изучить механизмы восприятия неоднозначности, которая лежит в основе текстов этого жанра, а также факторы, направляющие понимание и интерпретацию текста; выявить стратегии воспринимающего текст субъекта и причины коммуникативных затруднений, связанных с пониманием данного типа текстов.
Прежде чем перейти к собственно анализу механизмов понимания анекдота/ шутки, отметим общие особенности восприятия письменной речи вне зависимости от его жанровой принадлежности. Вслед за Е.С. Кубряковой [6] и Т.В. Дроздовой [3], мы трактуем понимание как извлечение из текста информации на различных уровнях ее представления, а также последующее ее осмысление и интерпретацию.
В последнее время все большее признание получает тот факт, что в процессе понимания текста особую роль играет слово: каким бы ни был психологический статус слова в восприятии и понимании, на некотором этапе нам приходится изолировать и узнавать слова и искать их значения в «ментальном словаре». Как подчеркивает Д. Балота [9], «слова - это те единицы, которые могут анализироваться на разных уровнях и позволяют выявлять особенности процессов их переработки». Кроме того, многие авторы приходят к выводу о том, что именно слово оказывается критической единицей сегментации текста, позволяющей прослеживать взаимодействие между означающим и означаемым, между данным в тексте и извлекаемым из памяти. Это положение кажется нам особенно важным, т.к. построение шутки/ анекдота часто основано на многозначности слова или неоднозначности понятия.
Вслед за Н.В. Рафиковой [8], мы считаем, что в любом тексте есть ключевые слова, с помощью которых человек, ориентируясь на свой многосторонний предшествующий опыт (языковой и неязыковой, осознаваемый и неосознаваемый, перцептивный, когнитивный, эмоционально-оценочный), извлекает из каждого высказывания максимальный объем информации. Они выступают в качестве опорных элементов в процессе понимания, вокруг которых выстраиваются динамические системы смыслов или ментальные пространства.
С позиций психолингвистики, любой воспринимаемый объект как бы включен в событие и тем самым «в целостный образ мира с высвечиванием в последнем релевантных для конкретного текущего момента связей и характеристик» [4]. В настоящее время общепризнанным обязательным условием для анализа процессов понимания является выход за
