CC BY
44
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2009. № 2
УНИВЕРСИТЕТСКАЯ ТРИБУНА
Б.Н. Карипов, докторант кафедры социологии и политологии Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук МГУ имени М.В. Ломоносова
МОДЕЛЬ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ В РОССИЙСКОМ ИДЕОЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX в.
В статье показано, что выявление структурных элементов и определение функций модели политических изменений в российском идеологическом дискурсе второй половины XIX — начала XX в. связано с решением исследовательских задач по определению: а) природы политических изменений, ее взаимосвязи с политическим развитием и модернизацией государства и власти; б) сущности политико-идеологического дискурса и когнитивной ценности классических идеологий; в) мировоззренческих, ценностных ориентиров, идейно-теоретических оснований, "понятийного" содержания и программ реализации либеральной, консервативной и социалистической моделей политических изменений.
Ключевые слова: природа политических изменений; сущность политико-идеологического дискурса; либеральная, консервативная и социалистическая модель политических изменений.
The article tells that considering structure elements and defining the functions of a political change model in Russian ideological discourse of the second half of the 19th century — the early 20th century are connected with the solution of the research problems/tasks supported by the definitions of: a) the nature of political changes, it's interconnection with the political development and the modernization of the government and the state; b) the essence of political-and-ideological discourse and the cognitive value of classical ideologies; c) world values, ideological background, the programs of liberal, conservative and socialist models of political changes and their realization.
Key words: the nature of political changes; the essence of political-ideological discourse; liberal, conservative and socialist models of political changes.
Противоречивые процессы преобразования и реформирования системы социальных отношений породили в российском обществе потребность в создании оптимальной модели общественного переустройства, отвечающей вызовам времени — видеть Россию современным, суверенным и демократическим государством. В этой связи теоретики и политики обращаются к различным историческим источ-
* Карипов Балташ Нурмухамбетович, тел.: 939-24-42, e-mail: [email protected]
никам, в том числе и к российскому политико-идеологическому дискурсу второй половины XIX — начала XX в., в котором представлены различные модели политических изменений.
Начиная с отмены крепостного права в 1861 г. и до насильственного слома до конца не сформировавшейся новой системы общественных отношений в 1917 г. Россия переживала затянувшуюся трансформацию. Модернизация, инициируемая "сверху" авторитарной властью, с одной стороны, обусловила подвижки в сфере экономического и социального развития, формирование новых социальных страт, претендующих на передел власти и собственности, а с другой — постепенно привела к стагнации политической системы. Нежелание самодержавной власти вплоть до 17 октября 1905 г. реформировать политическую надстройку неудержимо вело к нарастанию идеологического противостояния и социальной конфронтации в обществе. В контексте происходившей трансформации российский интеллектуальный и политический ландшафт представлял собой весьма сложную мозаику теорий, идеологий, концепций, программ, в которых изрядная доля отводилась именно трансформационным политическим проектам.
В моделях, предложенных идеологами пореформенной России, в концептуально разработанном виде были отражены тенденции мирового общественного развития на ближайшую историческую перспективу, представлены (с учетом предшествующего исторического опыта) наиболее оптимальные, по их мнению, пути их воплощения. При формальном и содержательном отличии эти модели объединял принцип приоритета государственно-властного ресурса как основного механизма общественного прогресса, который логически связывался российскими либералами, консерваторами и социалистами с особенностями исторического развития России. Им удалось в определенной степени соединить западноевропейские конструкции с отечественными национальными идеями и в результате создать плюралистическую модель политических изменений применительно к историческим реалиям начала XX в.
В духовной жизни современного российского общества многообразные и достаточно противоречивые процессы возрождения национально-исторического самосознания занимают исключительное место. В этой ситуации возрастает актуальность органического усвоения интеллектуального наследия прошлого. Все явственнее обнаруживается, что зрелость и глубина идей русского историко-полити-ческого дискурса (о правовом государстве и гражданском обществе, укреплении политического порядка и служении Отчизне, устранении диспропорций в системе социальной и политической справедливости и др.) настолько существенны и значимы, что могут стать действенным фактором современного научного поиска, развития социальной практики и общественного сознания, консолидации российского общества.
Что касается историографии вопроса, то даже беглый обзор источников и литературы о политических изменениях в идеологическом дискурсе России второй половины XIX — начала XX в. показывает, что данная проблема имеет длительную историю осмысления, в которой можно выделить три временных периода: 1) дооктябрьский; 2) советский; 3) постсоветский.
Анализ дореволюционной литературы позволяет говорить о трех основных направлениях историографической традиции: а) личностном; б) проблемном; в) концептуальном. Наиболее полновесно в количественном отношении среди них представлено первое — персо-налистское, характеризующее в той или иной мере крупнейшие фигуры русского политического либерализма, консерватизма, социал-демократии. Работы такого рода позволяют продуктивнее усвоить основные вехи интеллектуального творчества дореволюционных ученых, основательней разобраться в "скрытой" мотивации их теоретических текстов, согласиться или усомниться в итоговых оценках (см., например: Бердяев, 1990, 1991; Кокошкин, 1916; Котлярев-ский, 1912, 1915; Мартов, 1917; Фатеев, 1917; и др.).
Иной уровень изучения политического реформирования дореволюционными учеными отражали проблемный и концептуальный подходы. Их применение позволяло выявить стержневые, системосози-дающее элементы общей концепции изменений. К таковым они, в частности, относили власть. Проблема власти рассматривалась многими русскими мыслителями (см., например: Блок, 1894; Градов-ский, 1871; Захаров, 1912; Коркунов, 1894, 1899, 1909; Котлярев-ский, 1912, 1915; Алексеев, 1905; Савальский, 1912; и др.). Некоторые итоги размышлений на эту тему в либеральном государствоведе-нии начала XX в. представлены в работах Б.А. Кистяковского (1908, 1916), в которых феномен власти был подвергнут многоаспектному анализу, в том числе и историографическому. Такие дореволюционные ученые и политики, как В. Голованов, В.И. Герье, А.А. Кизевет-тер, В.И. Ленин, дополняли общетеоретические обзоры освещением путей и возможностей реформирования государственного устройства России (Герье, 1907, 1912; Кизеветтер, 1917; Ленин, 1979, 1980; Голованов, 1907).
В советский период изучение темы осуществлялось под сильным влиянием официальных идеологических стандартов, обусловленных характером социально-политического строя в СССР. Наиболее типичными среди них были утверждения об однородной социально-классовой (буржуазной) природе политического либерализма и консерватизма, в том числе и русского, и представление о них как о низшем этапе политической идеологии, замыкающем ее предысторию и являющемся преддверием ее высшего, социалистического этапа. Широкое распространение эти стереотипы получили в первые довоенные и послевоенные десятилетия и закрепились в дидактической литературе. В этот же период шло постепенное накопление фак-
тологического материала, давались объективные оценки творчества отдельных либеральных и консервативные деятелей, что позволило расширить тематику исследований, углубить понимание ряда идейно-политических процессов и явлений (см., например: Водзинский, 1966; Володин, 1956; Сафронов, 1960; Сладкевич, 1962; Пантин, 1961).
Либерализация советского политического режима в 1980-е гг. привела к ослаблению идеологических штампов. Этот процесс особенно усилился со второй половины 1980-х гг. В первую очередь это проявилось в количественном отношении: появились содержательно продуктивные публикации, позитивно оценивавшие различные грани либерализма в целом и политического в частности. Счет этим публикациям шел не на единицы, а на десятки. В стране начинался ренессанс либерализма и консерватизма. Возрождение интереса к либеральной и консервативной идеологии, а также социализму было обусловлено остротой переживаемого системного кризиса, который потребовал создания нового идейно-теоретического алгоритма социальных решений и действий.
Потребность эта повлекла за собой и необходимость формирования новой познавательной модели. Наряду с тремя вышеперечисленными направлениями на рубеже 1980-х — 1990-х гг. четко обозначился междисциплинарный подход. Феномен политических идеологий попал в фокус внимания нескольких гуманитарных дисциплин: политологии, правоведения, философии, социологии и истории.
В политологических исследованиях очерчивались особенности развития политической мысли России, место и удельный вес в ней либерализма и консерватизма. Последние наряду с радикализмом стали пониматься как влиятельные идеологические течения в условиях реформации и модернизации общества. Впервые быша подчеркнута значимость этих идеологий в общем процессе исторического развития России второй половины XIX — начала XX в.
Благоприятная ситуация в этот период складывалась в политико-правовой литературе. Несмотря на перерывы в продолжении дореволюционной традиции и в отличие от политологии, переживавшей нелегкие времена статусного и организационного утверждения и становления, историко-теоретическая политико-правовая мысль находилась в движении. Это в конечном итоге благоприятно сказалось на количестве и качестве исследований. Вместе с тем в работах советских правоведов преобладал формально-юридический подход к госу-дарствоведческой проблематике, что естественно оставляло в тени многие аспекты темы.
В советский историографический период начался и философско-социологический анализ наследия русских мыслителей. Быши предприняты первые попытки выявления мировоззренческих основ различных идеологий в России, их социально-исторических корней и основных социальных носителей. Философы и социологи ввели в историографический оборот ряд крупный: фигур русского либерализ-
ма, консерватизма и социализма, с различных методологических позиций оценивая их взгляды, акцентируя внимание на политико-философской проблематике.
Русский политический либерализм, консерватизм, социализм оказались и в поле зрения советских историков. Анализ исторических работ показывает, что они рассматривались как составная часть более общего вопроса об особенностях социально-исторического развития пореформенной Росси, а также о месте и роли различных классов и слоев в этом процессе. В рамках данного предметного исследовательского русла историки и проводили свои изыскания, вводя в оборот различные исторические источники: теоретические работы и программные политико-партийные документы, публицистику и эпистолярное наследие, мемуары и дневниковые записи либеральных, консервативных и социалистических деятелей. Это способствовало, особенно начиная с 1960-х гг., разработке следующих направлений: возникновение и нарастание либерального консервативного и социологического движения с середины XIX в.; основные этапы этого движения; характеристика политических сил и групп либерального движения, их политических программ и доктрин, роли и места в нем ключевых фигур. На повестку "историографического" дня был вынесен вопрос о системном, комплексном изучении феномена политических изменений.
Предпосылки и условия для его решения появились на современном этапе историографической традиции. Трансформационные процессы, проходящие в постсоветских обществах, мотивировали познавательный интерес к анализу истории и теории русских политических идеологий. Поражение коммунистической доктрины и политики вызвало потребность в новой системе мировоззренческих ценностей, адекватной осуществляющимся социальным изменениям. После первой волны публикаций о политической идеологии русского либерализма, консерватизма и социализма, привнесшей в оценки и выводы изрядную долю публицистического налета, специалисты приходили к пониманию того, что эти идеологии представляют собой сложное и противоречивое явление и требуют вдумчивого и кропотливого анализа (Бузгалин, Колганов, 2005; Репников, 2002; Шелохаев, 2003; и др.).
В конце прошлого и начале нынешнего века философами и социологами, историками и экономистами, правоведами и политологами были опубликованы ряд крупных монографий, сотни статей, докладов и тезисов в научных журналах и материалах конференций, симпозиумов и конгрессов. Переизданы труды видных теоретиков и идеологов западноевропейского и русского либерализма, консерватизма и социализма, работы эмигрантских авторов, переведены на русский язык монографические исследования и статьи ряда западных ученых (Анархисты.., 1998—1999; Меньшевики..., 1996; Партия социалистов-революционеров..., 1996; Правые партии..., 1998; Съезды
и конференции конституционно-демократической партии..., 1997— 2000; Протоколы Центрального комитета заграничные групп конституционно-демократической партии, 1996—1999; Партия "Союз 17 октября", 1996—1998; и др.). Завершено издание многотомного исследовательского проекта "Политические партии России. Документальное наследие"; подготовлены десятки диссертаций, опубликованы антологии, энциклопедии, словари (Антология мировой политической мысли, 1997; Политические партии России..., 1996; Общественная мысль России... , 2005; Смолин, 2005; Политическая мысль в России..., 2000; и др.).
Введение в оборот такого широкого и разнообразного круга источников и критической литературы позволило выделить следующие направления изучения моделей политических изменений в русском идеологическом дискурсе: 1) персоналистский; 2) проблемный; 3) предметный; 4) концептуальный. Существенно изменились теоретические, методологические и методические подходы к проблеме. Обозначилась тенденция к междисциплинарному рассмотрению темы. Положительным моментом является также стремление исследователей к выявлению особенностей российских трансформаций на основе концептов политической модернизации и транзитологии, имеющих место сегодня в мировой политологии.
Все указанные подходы объединены рядом общих специфичных черт. Во-первых, обозначенная нами тема в вышеперечисленных работах не является основной, она связана с выполнением иных исследовательских задач. Во-вторых, плюрализм подходов и позиций, суждений и мнений по данной проблеме достиг "критической массы". В результате проблема политических изменений в идеологическом дискурсе оказалась и теоретически, и историографически фрагментированной, а это может привести к "размыванию" ее контуров. В-третьих, разработка проблем социально-политического изменения и развития представителями разных обществоведческих дисциплин продолжает вестись в так называемом автономном режиме, без должного учета достижений в смежных отраслях. Полученные в ходе исследований результаты слабо коррелируются друг с другом и не всегда складываются в целостную картину.
Таким образом, обзор более чем вековой историографической традиции российской политической мысли показывает, что по обозначенной нами в заглавии проблеме предшествующими поколениями исследователей были сделаны определенные заделы по ряду аспектов, но до сих пор отсутствует фронтальное, полное и завершенное исследование. Отсюда проистекает объективно назревшая научная задача провести комплексное изучение проблемы, в рамках которого была бы предпринята масштабная попытка именно системного анализа основных моделей политических изменений в идеологическом дискурсе пореформенной России. Причем это важно сделать в контексте как развития мировой и отечественной общественной
мысли, так и логической связи и обусловленности модернизацион-ных трансформаций.
На наш взгляд, выявление структурных элементов и определение функций модели политических изменений в российском идеологическом дискурсе второй половины XIX — начала XX в., безусловно, требуют решения ряда сложных задач, касающихся: а) исследования и определения природы политических изменений, ее взаимосвязи с политическим развитием и модернизацией государства и власти; б) концептуального обоснования политико-идеологического дискурса и выявления когнитивной ценности классических идеологий как основы исследовательского анализа; в) определения идейно-теоретических оснований либеральной модели политических изменений, ее "понятийного" содержания, характеристики программы ее реализации; г) выявления мировоззренческих и ценностных ориентиров консервативной модели политических изменений, ее ключевых звеньев, характерных черт проекта ее осуществления; д) обозначения методологии создания социалистической модели политических изменений, раскрытия ее политоморфологии, путей и способов ее воплощения.
На наш взгляд, важно помнить о том, что содержание вопроса политических изменений всегда определялось реалиями исторического развития пореформенной России XIX в. и идейно-теоретическим уровнем политической мысли того времени. Интеллектуальная элита российского общества ясно осознавала, что Россия находится на пороге важных социальных изменений, которые в конечном итоге должны были обеспечить устойчивое социальное развитие. Но, помня о драматическом опыте предшествующих отечественных и зарубежных попыток модернизировать общество и власть, они встали перед дилеммой: как избежать социального хаоса и созидать социально-политическую справедливость и свободную личность? Российские теоретики предполагали, что обеспечить эти мотивационные цели возможно при определенной конфигурации государственно-властного ресурса. Данное предположение и должно стать основным принципом исследования, предварительная гипотеза которого сводится к следующим положениям.
1. Анализ исторических процессов во второй половине XIX — начале XX в. показывает, что российское общество и государство в рассматриваемый период остро нуждались в осуществлении системных перемен. При этом самодержавный режим предполагал, что традиционная идеология вообще не нуждается в обновлении, и сопротивлялся теоретическому осмыслению необходимости изменений. Такая позиция вела к нарастающему обострению, конфликтогеннос-ти между властью и обществом, что подталкивало интеллектуальную элиту к формированию различных моделей политических изменений.
2. Структурно-функциональный и дискурсный анализ показывает, что при всем многообразии предлагаемых подходов в российском идеологическом дискурсе в рассматриваемый период преобладали три
модели политических изменений — либеральная, консервативная, социалистическая. Обладая смысловой и сущностной спецификой, каждая из них тем не менее отразила и дополнила разные грани российского типа модернизации — эндогенно-экзогенного. Именно этот тип, осуществляемый как на собственной основе, так и на основе заимствования, обусловил специфические черты формирования идейно-теоретических моделей политического реформирования России.
3. Анализ системообразующих идейных, идеологических, стратегических и тактических положений позволяет утверждать, что каждая из моделей — либеральная, консервативная, социалистическая — обладала своими особыми общетеоретическими основаниями, понятийно-категориальным аппаратом и программно-практическими средствами реализации. Эти модели являли собой политический алгоритм разрешения коллизий и конфликтов между государством, человеком и обществом.
4. Исходным звеном либеральной модели политических изменений стал принцип правовой государственности и гражданского общества, ее общетеоретическим основанием — принцип личности и ее безусловного значения. Для их воплощения либеральные теоретики создали концепт плюрального анализа власти и права и разработали целостную систему политико-правовых гарантий и политико-практических мер, способствующих ограничению произвола государства и утверждению правовой конструкции в действительности.
5. Консервативная модель политических изменений представляла собой концепт, в котором преобладал адаптационный тип переустройства политической системы России. Основание этого концепта составляла иерархическая система ценностей. Ее исходный импульс — традиция. Последняя и "задавала" логику политоморфологии консервативного проекта. Основной механизм его реализации консерваторы связывали с сильной государственной властью, морально-нравственными принципами, что должно было обновить архетип управления государством и стабилизировать политический порядок.
6. Социалистическая модель политических изменений являла собой российский вариант марксистского социализма, которому быши присущи элементы научной методологии социально-политического анализа, развернутая интерпретация будущего социально справедливого общества, а также ряд мер его достижения, которые не только не противоречили, а наоборот, органично воспринимались тогдашним массовым традиционным сознанием.
В целом концептуально-прогностический анализ позволяет утверждать, что каждая из моделей представляла собой политический архетип с преобладающей соответственно доминантой (личность, общество, государство), который с помощью государственно-властного ресурса способствовал бы ослаблению конфронтационной полярности общества, усилению его консолидации и устойчивому развитию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев A.C. Начала современного правового государства и русский административный строй накануне 6 августа 1905 года. М., 1905.
2. Анархисты: Документы и материалы. 1883—1935: В 2 т. М., 1998—1999.
3. Антология мировой политической мысли: В 5 т. Т. 4. Политическая мысль в России: вторая половина XIX — начало XX в. М., 1997.
4. Бердяев H.A. Новое средневековье. М., 1991.
5. Бердяев H.A. Философия неравенства. М., 1990.
6. Блок А.Л. Политическая литература в России и о России. Варшава,
1894.
7. Бузгалин A.B., Колганов А.И. Постсоветский марксизм в России: ответы на вызовы XXI века. М., 2005.
8. Водзинский Е.И. Русское неокантианство конца XIX — начала XX в. М., 1966.
9. Володин А.И. Начало социалистической мысли в России. М., 1956.
10. Геръе В.И. Вторая Государственная Дума. М., 1907.
11. Геръе В.И. Значение третьей Думы в исторической России. СПб.,
1912.
12. Голованов В. Земельный вопрос во второй Государственной думе. СПб., 1907.
13. Градовский А.Д. Политика, история и администрация: Критические и политические статьи. СПб., 1871.
14. Захаров H.A. Система русской государственной власти: Юридическое исследование. Новочеркасск, 1912.
15. Кизеветтер А.А. Теория народной свободы и ее идеология. М.,
1917.
16. Кистяковский Б.А. Государственное право (общее и русское). М.,
1908.
17. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право: Очерки по методологии и общей теории права. М., 1916.
18. Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб., 1999.
19. Кокошкин Ф.Ф. Краткий очерк научной деятельности А.С. Алексеева. Из воспоминаний о нем. М., 1916.
20. Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. 1. 3-е изд. СПб., 1899.
21. Коркунов Н.М. Русское государственное право. Т. II. 4-е изд. СПб., 1909.
22. Коркунов Н.М. Указ и закон. СПб., 1894.
23. Котляревский C.A. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915.
24. Котляревский C.A. Юридические предпосылки русских основных законов. М., 1912.
25. Ленин В.И. Выборы в Думу и тактика русской социал-демократии // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: В 55 т. Т. 15. М., 1979. С. 37—48.
26. Ленин В.И. Избирательная кампания в IV Думу и задачи революционной социал-демократии // Ленин В.И. Полн. собр. соч.: В 55 т. Т. 21. М., 1980. С. 247-251.
27. Мартов Ю.О. Политические партии в России. М., 1917.
28. Меньшевики. Документы и материалы. 1903 — февраль 1917. М.,
1996.
29. Общественная мысль России XVIII — начала XX века: Энциклопедия. М., 2005.
30. Пантин И.К. Материалистическое мировоззрение в теории познания русских революционных демократов. М., 1961.
31. Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы: В 3 т. М., 1996.
32. Партия "Союз 17 октября": В 2 т. М., 1996—1998.
33. Политическая мысль в России: Словарь персоналий (XI в. — 1917 г.). М., 2000.
34. Политические партии России. Конец XIX — первая треть XX века: Энциклопедия. М., 1996.
35. Правые партии. 1905—1917: Документы и материалы. В 2 т. М.,
1998.
36. Протоколы Центрального комитета заграничных групп конституционно-демократической партии: В 6 т. М., 1996—1999.
37. Репников А.В. Современная историография российского консерватизма // Консерватизм и традиционализм на Юге России: Южнороссийское обозрение Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК при РГУ и ИСПИ РАН. Ростов-на-Дону, 2002. Вып. 9. С. 5—28.
38. Савалъский В.А. Государственное право. Общее и русское. Ч. 1. Варшава, 1912.
39. Сафронов Б.Г. М.М. Ковалевский как социолог. М., 1960.
40. Сладкевич Н.Т. Очерки истории общественной мысли России в конце 50-х — начале 60-х годов XIX века. Л., 1962.
41. Смолин М.Б. Энциклопедия имперской традиции русской мысли. М., 2005.
42. Съезды и конференции конституционно-демократической партии. 1904—1920 гг.: В 3 т. М., 1997—2000.
43. Фатеев А.Н. Русский методолог права Б.А. Кистяковский. М.; Харьков, 1917.
44. Шелохаев В.В. Состояние современного историографического поля российского либерализма и консерватизма // Консерватизм в России и мире. Прошлое и настоящее: Мат-лы Междунар. науч. конф. Воронеж, 2002. С. 95—107.
