Научная статья на тему 'Мировоззренческие аспекты жизнеобеспечения северных коми: представления о банных духах'

Мировоззренческие аспекты жизнеобеспечения северных коми: представления о банных духах Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
434
101
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
МИФОЛОГИЯ / НАРОДНЫЕ ВЕРОВАНИЯ / ТРАДИЦИОННАЯ КУЛЬТУРА / КОМИ-ИЖЕМЦЫ / ОБСКИЕ КОМИ / СЕВЕР / БАНЯ / ГУРЭНЬКА / БАННЫЕ ДУХИ

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Голубкова Ольга Владимировна

Статья написана на основе этнографических полевых материалов, она посвящена мифологическим представлениям северных коми (ижемцев) о духах-хозяевах бани. В верованиях северных коми банный дух гурэнька представлялся в женском образе. Гурэнька могла становиться невидимкой, превращаться в некоторых животных и предметы. Она отличалась суровым, даже жестоким нравом, считалась страшным и опасным духом. Существовал определенный банный этикет и ряд запретов, за выполнением которых следила мифическая банная хозяйка. Представления о банных духах у ижемских коми во многом совпадали с севернорусскими верованиями, что позволяет говорить о региональных северных параллелях мифологических представлений.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The Worldview Aspects of the Life Necessities of the Northern Komi: Beliefs of the Bath Spirits

The article is based on ethnographic field materials and deals with the mythological beliefs of the northern Komi (Komi-Izhemtsy) about spirits of host baths. According to the beliefs of the northern Komi bath spirit Gurenka was presented in a female form. Gurenka could become invisible; turn in some animals and objects. It had a harsh, even cruel character and was considered as a terrible and dangerous spirit. There was a certain number of bathing etiquette and taboos, the implementation of which should be watched by a mythical hostess bath. Conceptions of the bathing spirits in IzhmaKomi largely coincided with the Northern Russian beliefs. Thus, we can talk about the regional the northern parallels of mythological concepts.

Текст научной работы на тему «Мировоззренческие аспекты жизнеобеспечения северных коми: представления о банных духах»

УДК 398.41

О.В. Голубкова, г. Новосибирск

Мировоззренческие аспекты жизнеобеспечения северных коми: представления о банных духах

Аннотация

Статья написана на основе этнографических полевых материалов, она посвящена мифологическим представлениям северных коми (ижемцев) о духах-хозяевах бани. В верованиях северных коми банный дух — гурэнька — представлялся в женском образе. Гурэнька могла становиться невидимкой, превращаться в некоторых животных и предметы. Она отличалась суровым, даже жестоким нравом, считалась страшным и опасным духом. Существовал определенный банный этикет и ряд запретов, за выполнением которых следила мифическая банная хозяйка. Представления о банных духах у ижемских коми во многом совпадали с севернорусскими верованиями, что позволяет говорить о региональных — северных — параллелях мифологических представлений.

Ключевые слова: мифология, народные верования, традиционная культура, коми-ижемцы, обские коми, Север, баня, гурэнька, банные духи

Представления о духах — хозяевах мест (домовых, леших, водяных известны многим народам, они относятся к архаическому пласту верований, сохранившемуся несмотря на смену религии, изменения в мировоззрении и системах жизнеобеспечения людей. Одними из локальных мифологических персонажей культурного (обжитого человеком) пространства являются банные духи. Подобно домовому — мифическому хозяину жилища, банный дух привязан к постройке - бане. Однако баня, в отличие от дома (который в числе прочих важных функций был защитой от враждебной внешней среды и нечистой силы), согласно традиционным верованиям восточнославянских и финно-угорских народов, считалась местом «пограничным» и опасным. Баня была своеобразным антиподом избы, местом нечистым, обиталищем бесов. В тот день, когда ходили в баню, никогда не посещали церковь [7, с. 90]. Помимо утилитарных, баня имела различные религиозно-магические обрядовые функции. Ритуальная баня являлась обязательным компонентом родильной, свадебной и похоронной — одним словом, се-мейно-родовой обрядности, что было обусловлено определенными языческими верованиями [5, с. 30]. Неоднозначное отношение к бане — месту, где смывали (оставляли) грязь и болезни, стирали, пряли, трепали лен, рожали детей, гадали — распространялось и на ее мифического хозяина. Представления о банных духах, широко известные у восточнославянских и финно-угорских народов России, имели региональные отличия, порой весьма существенные, а сами хозяева бани носили различные имена: банник, банница, баенник, банщик, банный хозяин (хозяйка), банный дедушка/бабушка, обдериха и др. [2, с. 30—36, 361—362; 6, с. 308—314].

У северных коми (ижемцев), проживающих компактно в поселках, расположенных в бассейне р. Печоры и Ижмы — в Ижемском и Печорском районах Республики Коми, а также по восточным склонам Полярного Урала и на севере Западной Сибири (Нижнем Приобье) — в ХМАО-Югра и ЯНАО Тюменской области (этнолокальная группа обских коми-ижем-цев), баня (пы/всян) занимала важное место, она обладала высоким сакральным статусом.

Для всех групп коми было характерно располо-

жение бани отдельно от остальных построек, на задворках усадьбы или на берегу реки [4, с. 92—93]. У коми-ижемцев бани также располагались на некотором удалении от усадьбы, ближе к реке. Иногда одна баня имелась на два-три дома. Баня состояла обычно из двух помещений: переднего предбанника и парной-мыльни. Топились бани по-белому и по-черному (когда дым уходил через отверстие в стене) [8, с. 129—130].

Баня была необходима как для гигиены, так и для культурно-обрядовой сферы жизни. В бане лечили людей знахари-костоправы, используя как рациональные народные средства и методы (массаж, компрессы, ингаляции, растирания и т.п.), так и всевозможные магические действия, занимались любовной магией. У коми считалось обязательным посещение бани перед началом любых важных хозяйственных работ или перед отправлением в дорогу [9, с. 319—320]. Баня была одновременно местом концентрации сакральной нечистоты и избавления от нее — очищения. Воду, которой снимали порчу, выливают за баню, там нечистое место, нечистая сила прячется (ПМА: ЯНАО, с. Шурышкары, 2011). Как в бане хорошо пропаришься, все болезни смоются, порчи и сглаз с водой уйдут. Лечебные заговоры/ лучше всего в бане действуют (ПМА: ХМАО, пос. Березово, 2006).

Представления о банном духе — пы/всянса, пы/в-сянолысь (банный жилец), пы/всянайка (банный хозяин), пывсянгорань/гурань (банного очага женщина), пывсян чуд (банный чуд) — у коми в основном совпадали с аналогичными у восточных славян. Пы/в-сянолысь считался наиболее грозным из всех духов-хозяев дома и хозяйственных построек, отношения с ним были строго регламентированы. У ижемских коми-зырян банного духа — гуранька (гурэнька) — представляли исключительно в женском облике [9, с. 322—323]. В ижемском диалекте коми-зырянского языка слово гурэнька имело два значения: 1) злой дух женского пола, обитающий в бане; 2) небрежно одетая женщина [10, с. 49]. Банная гуранька появлялась «в виде женщины в сарафане, при ней мог быть ребенок, в пищу которому она обещала припозднившегося посетителя. Если ей что-либо не нравилось, она могла сжечь баню и перейти в баню другого хозяина» [9, с. 323].

Во время полевых исследований (ПМА: экспедиции ИАЭТ СО РАН - 2003, 2004, 2006, 2011) у северных коми было записано более 50 сообщений о банной хозяйке (истории-былички и одна сказка), на основе которых построена данная статья. Согласно полевым материалам, у коми-ижемцев гурэнька считалась злобным и опасным духом, не только пугающим, но и умертвляющим людей, даже людоедом. Чаще всего ее представляли в антропоморфном облике — женщины или старухи, нередко безобразной внешности. Отличительными внешними признаками в описаниях облика гурэньки были маленький рост («размером с куклу», «небольшая, как полено», «сама маленькая, под лавкой помещается», «прячется за веником»), юркость («сильно шустрая», «мелькнула быстро, не успели разглядеть»), а также наличие густой растительности на теле («мохнатая», «волосатая», «все тело шерстью покрыто»). В бане живет, по-зырянски гурэнька называется. Она невысокая, маленькая и мохнатая (ПМА: ЯНАО, пос. Овгорт, 2004). Зашла в баню, а там в углу сидит гурэнька, глазами сверкает, самого-то не видно, весь шерстью зарос, только глаза горят (ПМА: ЯНАО, пос. Восяхово, 2006). Она (гурэнька) сама маленькая, размером с куклу, по бане туда-сюда шмыгает, сильно шустрая, не разглядеть (ПМА: Ижм., д. Бакур, 2003).

Коми-ижемцы нередко считали банных духов невидимками или способными становиться невидимыми. Их присутствие определяли по звукам и мокрым следам босых ног. В бане гурэньки живут. Их никто не видел, но многие слышали. В каждой бане есть (ПМА: ХМАО, пос. Березово, 2006). В бане есть гурэнька. Ее никто не видел, от людей прячется. Только точно знаю, что она есть. Когда никого в бане нет, она там моется (ПМА: ЯНАО, пос. Овгорт, 2004). В бане невидимка живет, гурэнька называется. Ее не видно, а слышно, как она моется, хлюпает. Часто в бане следы бывают, это гурэнька оставляет. Шлепает босиком, мокрые следы на полу остаются (ПМА: Ижм., с. Сизябск, 2003).

Кроме того, по представлениям северных коми, банные хозяйки могли менять свой облик и появляться в образе собаки, кошки, лягушки, жабы, принимать вид банного веника, полена, уголька или камня с каменки. Сообщения о подобных образах и метаморфозах, согласно ПМА, были единичными. Иногда банные духи ассоциировались с чертями, их относили к нечистой силе. В бане черную кошку видели, это она, банная бабушка, в кошку превращается (ПМА: ЯНАО, с. Мужи, 2004). Зашла в баню, а там огромная жаба сидит на полке и моется. Это хозяйка бани была, ее нельзя тревожить, выгонять, а то кто-нибудь умрет (ПМА: ЯНАО, с. Шурышкары, 2011). Мылась в бане, хотела веник взять, похлестаться, а он, веник-то, как побежит от меня! Прямо так раз, и под лавку ушмыгнул. Я быстрей ополоснулась и из бани бегом, тут уж не до пара. Гурэньку увидела! Больше в баню не хожу вечером (ПМА: Ижм., с. Сизябск, 2003). Стало в бане как-то прохладно, захотела жара поддать, взяла полено, чтобы в печку кинуть, а оно запищало и вырвалось из рук. Говорят, гурэнька в бане живет, может поленом сделаться. Кем хочешь сделается, ты ее не узнаешь, пока сама не покажется, когда захочет (ПМА: ЯНАО, пос. Овгорт, 2004). Зашла в баню, а там собака черная.

Увидела меня и исчезла, будто растворилась. Убежать никак не могла, я в дверях стояла. Это нечистая сила в бане живет, у нас их гурэнька называют (ПМА: ХМАО, пос. Саранпауль, 2011).

Банные духи не любят, чтобы их тревожили, поэтому у северных коми, также как у других финно-угорских народов и у русских, существовал ряд запретов и ограничений, которые следовало соблюдать, чтобы избежать кары со стороны гурэньки. Нельзя было ходить в баню ночью или мыться в третью очередь («третьим паром»), опасно мыться по одному. В бане нельзя мыться третьим. Можно, если только не делать перерыва. Второй еще не вышел, а третий зашел, чтобы между вторым и третьим человеком баня не пустовала (ПМА: Ижм., с. Сизябск, 2003). В бане третьему опасно мыться. Нужно в два захода. Если все не успели, лучше подождать, а потом как бы заново затопить, новой воды подлить. В третий заход в баню приходит мыться нечистая сила. Для них надо мыла и воды оставить (ПМА: там же). В бане живет гурэнька. По ночам она моется. Нельзя ее ночью тревожить. Боялись ночью в баню заглядывать (ПМА: ЯНАО, с. Мужи, 2004).

В верованиях коми банные духи считались более злобными, опасными, а порой даже кровожадными по сравнению с мифологическими воззрениями русских большинства регионов России (за исключением Русского Севера) и некоторых финно-угорских народов, например карел. У карел банная хозяйка обычно представлялась женщиной в белом, топящей баню, во многих сюжетах несказочной устной прозы подчеркивался ее позитивный настрой по отношению к людям; но в исключительных случаях, если нарушить связанные с посещением бани табу, она могла наслать болезни и даже смерть [3]. Суровостью нрава отличались севернорусские мифические обитатели бани: обдериха — «женщина с широко расставленными глазами, длинными распущенными волосами и большими зубами» [6, с. 312], получившая свое наименование от того, что могла содрать кожу с человека [2, с. 361—362; 6, с. 312] и бан-ныйлембой, представления о котором были записаны известным этнографом и фольклористом XIX в. Е.В. Барсовым. «Самый недружелюбный к человеку лембой — это баянник с огненными сверкающими глазами, с взъерошенными волосами и всегда босой. Часто сдирает кожу с живых людей и давит их. Доволен, когда оставляют ему воды и пару» [1, с. 89]. Представления ижемских коми о гурэньке сопоставимы с севернорусскими верованиями о банных духах. В бане гурэнька живет, по-другому ее пывсянолысь называют. Она опасная очень, людей не любит. Мы в баню по одному не ходим, боимся, что гурэнька задерет, задушит. Уже много таких случаев было (ПМА: Ижм., д. Бакур, 2003). Живет в бане банная старуха, очень вредная. Когда идешь в баню, нужно у нее разрешения спрашивать, а если без разрешения мыться пойдешь, можно и не вернуться живым. Когда кто-то в бане угорел, говорили, что гурэнька задрала (ПМА: ЯНАО, с. Шурышкары, 2011). В бане сидит банная бабушка, она всей баней руководит. Сама она страшная, вся черная и лохматая. Сидит в углу, в бане, глаза красные, как угли горят. Нельзя в баню ночью ходить, насмерть загрызет (ПМА: Ижм., д. Бакур, 2003). В бане по одному не мылись,

говорили, что гурэнька задушит и кожу с человека обдерет. Гурэнька — это нечистая сила, она в бане живет (ПМА: ЯНАО, пос. Овгорт, 2004).

Страх перед банными духами понятен и объясним реальной опасностью, которая представляла собой посещение жаркой, плохо освещенной бани — здесь можно задохнуться, угореть, получить тепловой удар или серьезную травму, поскользнувшись и т.п. Однако народные верования, неразрывно связанные с язычеством, объясняют устройство мира — видимого и незримого — как пространства, населенного духами, с которыми людям необходимо контактировать, соблюдать нормы поведения и табу, чтобы избежать или минимизировать опасность, исходящую от нежити. Соответственно, все потенциальные опасности посещения бани ижемские коми традиционно объясняли злобным нравом банной хозяйки и тем более связывали с ней несчастные случаи. Там, где наша баня старая, у соседей рядом тоже баня была. И в этой баньке старуха умерла. Мылась поздно вечером, никто не проверял. Всегда после того, как помоются, приглашали ее помыться. Пригласили и не пришли проверить. А утром зашли — она там мертвая лежит на полке и кожа вся содрана. Говорили, там гурэнька живет. Они не любят, чтобы/ поздно мылись (ПМА: Ижм., с. Сизябск, 2003).

Возможно также, что страх коми-ижемцев перед банным духом является более древним, первобытным страхом перед силами природы и стихией огня — как следствие адаптации к экстремальным природно-климатическим условиям Севера, включая долгие зимние полярные ночи.

Северные коми защищались от гурэньки, как и от любой нечистой силы!, при помощи христианских оберегов (святой воды, молитвы, крестного знамения), пояса и металлических предметов (ножа, топора, кочерги). Иду мыпься, топор в предбаннике оставляю. Тогда нечистая сила не тронет, гурэнька боится железа (ПМА: Ижм., д. Бакур, 2003). Когда стемнеет, в бане опасно мыться, нечистая сила в бане живет. Если не успели помыться засветло, зимой-то день короткий, беру с собой в баню топор (ПМА: ЯНАО, пос. Овгорт, 2004). Бы/вает в бане что-то застучит в углу, пол ходуном ходит. Я туда, в тот угол-то, кочергой тыкнула, сразу все стало тихо (ПМА: ЯНАО, пос. Восяхово, 2006).

В то же время банной хозяйке (как и домовому) старались выказать уважение, не обидеть, поэтому перед посещением бани снимали с себя пояс и нательный крест, не освящали баню, не вносили в нее иконы. Однако использование металлических оберегов допускалось, если гурэнька «вела себя неспокойно». Икону или крест нельзя в баню вносить, грех это. А если банная хозяйка расшалится, надо в стену нож воткнуть, тогда в бане все спокойно будет. Это если сильно безобразничает, а так можно только перекреститься и молитву прочитать, если что-то почудится (ПМА: ХМАО, пос. Саранпауль, 2011).

Чтобы смягчить грозный характер банной хозяйки, ее старались задобрить подарками: обязательно оставляли в бане воду, мыло и веник, чтобы гурэнька в любое время могла париться. Повсеместно распространен обычай просить у банной хозяйки разрешения, чтобы помыться, а после бани — благодарить ее за хороший пар. Иногда искали защиты у

сил природы — земли и воды, которым подвластны не только люди, но и духи. Когда заходишь в баню, нужно обратиться к воде и к земле. Входя в баню: — «Вода матушка, помоги мне, смой все грехи». Из бани выйдешь на улицу босиком: — «Земля матушка, помоги, пошли здоровья и огради от нечистой силы». Тогда гурэнька не тронет, можно спокойно париться (ПМА: Ижм., с. Сизябск, 2003).

Еще одной особенностью коми-ижемской гурэньки, как и севернорусских мифических обитателей бани, являются истории о подмене детей. Женщины рожали детей в бане, и роженицы с младенцами некоторое время там жили, а некрещенные (в архаичном варианте — беззубые) дети считались наиболее уязвимыми для нечистой силы: банник или обдериха могли похитить младенца и заменить его своим, а вместо ребенка окажется голик, полено или обгоревшая головня [2, с. 361—363; 5, с. 37; 6, с. 313—314]. Одна роженица в бане уснула, ребенок новорожденный, еще некрещенный, при ней был. После родов надо было в бане пожить, дня три-четыре, раньше-то ведь все в бане рожали. Только нельзя их одних оставлять, надо было, чтобы! мать с ней была или еще кто-нибудь присматривал. А эту одну с ребенком оставили, а она уснула. А как проснулась, видит, что ребенка подменили. Какой-то не такой стал, синий, что ли. Поплакала, покричала, а что делать, взяла себе этого. Ребенок еще пожил сколько-то дней, пришло время его крестить. Стали крестить, только крестик на него надели, а он помер. Это потому что обменянный был, не человеческий ребенок. Гурэнька того себе забрала, а вместо ребенка деревяшку подсунула (ПМА: ХМАО, пос. Березово, 2006).

У обских коми в селе Мужи в 2004 г. была записана сказка о подмене ребенка банными духами в результате родительского проклятия.

Жили раньше в одном селе поп с попадьей. Была у них десятилетняя дочка. Вот однажды/ загоняла она в стайку корову, да не смогла справиться. Попадья увидела, рассердилась, да в сердцах крикнула: — «Чтоб тебя нечистая сила взяла, с коровой справиться не можешь!!» И все. Захворала девочка, лежит в постели, болеет. Так десять лет прошло, она все болела, не вставала. Жил в этом селе парень красивый. Как-то идут парни ночью с гулянки, проходят мимо поповской бани. Один говорит: — «Ну-ка, кто смелый, кто гурэньки не испугается? Кто сможет сейчас в баню зайти и вынести оттуда камень с печки?» Никто в баню-то зайти ночью не смеет. А тот парень красивый говорит: — «Я войду». Вот вошел он в баню, а там темны/м-темнехонько. Стал он наощупь камушек выбирать. Нащупал, а его — хвать за руку. Чья-то холодная рука схватила и держит. И женский голос говорит: — «Или ты/ сделаешь то, о чем попрошу, или живым отсюда не выйдешь». Парень согласился, а она говорит: — «Ты/ должен на мне завтра жениться. Иди, скажи попу, чтоб венчание готовил. А завтра утром за мной приходи». Парень пришел домой, рассказал родителям. Что делать? Боялся ослушаться. Раз обещал, надо выполнять. Пришли утром в баню, забрали невесту, ведут к венцу. А она всю дорогу лицо платком закрывала. Только когда обвенчали в церкви, невеста лицо открыла — красавица! Вот, сидят на свадебном обеде, парень доволен своей судьбой, невеста ему понравилась.

А невеста спрашивает у попа: — «Верно ли, что у вас в доме есть больная девушка?» — «Верно» - отвечает поп. А невеста говорит: — «Это я! Забрала меня нечистая сила, и только благодаря отцовским молитвам дальше бани не унесла. В горнице у вас лежит не дочь, а полено». Пришли все в дом попа, она взяла полено с кровати, да как об пол бросит, оно и рассыпалось. Это подмена была. Мать-то ее лешим отдала своим проклятием. А отец — поп, все молился, да крестился. Молитва отца ее и берегла. Нечистая сила родителям глаза отводила. В кровати полено лежит, а всем кажется, что девочка как будто растет, только больная будто бы, ходить не может. Фактически-то подмена. А когда жених вывел ее из бани, она сразу в церковь. И попросила, чтобы поп крестик дал. Она еще в бане просила, чтобы, когда утром за ней жених придет, взял с собой крестик, над которым поп молитву читал. И чтобы над парнем тоже молитву прочитал перед тем, как ему в баню за невестой идти. Еще говорила, что как придет парень в баню, там в двух углах сидеть будут: — В одном углу сидеть будет весь в темном. А в другом углу увидишь маленький красный огонечек. Ты иди туда, где огонечек, и накинь крестик с веревочкой (над которым молитва была прочитана)». Парень все так и сделал. Говорят, очищает крестик с молитвой. Это было нужно, чтобы из бани вывести, а то гурэнька не пустила бы. Он через голову ей крестик бросил, взял за руку и вывел. Повел в церковь, говорит: — «Как же я тебя замуж возьму? Ты ведь гурэнька, урэс!» Увидел ее только уже когда обвенчались, девушка-то оказалась красивая. Когда венчались, поп над ней молитвы читал, нечистая сила отступила. И дочь попова обратно в люди вернулась (ПМА: ЯНАО, с. Мужи, 2004; рассказчица Анна Дмитриевна Попова, 1929 г.р.).

Похожий сюжет, вероятно, навеянный распространенным обычаем святочного гадания, известен во многих областях России [2, с. 33]. Записанный в селе Мужи текст оригинален тем, что адаптирован обскими коми к своим верованиям — представлениям о гурэньке, с которой связали обитающую в бане нечистую силу.

Таким образом, северные (ижемские) коми сохранили пласт представлений, связанных с мифической обитательницей бани — гурэнькой. Баннаяхозяйкав большинстве рассказов была представлена злобной и очень опасной для человека. Страхи перед баней и ее духами можно объяснить не только прагматической опасностью жаркого, темного места, но и прежде всего семантикой бани — места очищения, избавления от болезней и порчи; страшного локу-са, где водится нечистая сила, места, где рождались дети (приходили из иного мира) и проводили свои первые дни вместе с роженицами, адаптируясь к человеческой жизни и очищаясь от негативного потустороннего влияния.

Представления ижемских коми о банных духах имеют немало общего с верованиями восточнославянских и финно-угорских народов: схожие черты антропоморфного облика (маленький рост, волосатость/мохнатость, юркость), способность становиться невидимкой или превращаться в животных (кошку, собаку, жабу) и предметы банного быта (веник, полено, камень, уголек), а также ряд запретов на

посещение бани (ночью, мыться «третьим паром») и регламентация банного этикета (просить у банного хозяина/хозяйки разрешение помыться и благодарить за пар, оставлять для банного духа воду и мыло, иногда — угощение).

Специфические черты представлений о банной хозяйке у ижемских коми во многом совпадают с севернорусскими верованиями. Во-первых, на Русском Севере мифические обитатели бани нередко (но не всегда) представляются в женском образе (банница, обдериха), а у ижемских коми гурэнька

— персонаж женского пола. Во-вторых, северные (у русских и коми-ижемцев) хозяева бани отличаются суровым, нередко чрезмерно жестоким нравом: они душат, загрызают, задирают людей, сдирает кожу с моющихся и т.п. В-третьих, на Русском Севере и у ижемских коми распространены сюжеты о подмене детей банными духами. Таким образом, можно говорить о региональных — северных — параллелях мифологических представлений, которые в конкретном случае являются определяющими и даже могут преобладать над этническими.

Список использованных источников

1. Барсов Е.В. Северные сказания о лембоях и удель-ницах // Известия Императорского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии.

— Т. XIII. Вып. 1. — Кн. 3: Труды этнографического отдела. — М., 1874.

2. Власова М.Н. Русские суеверия. Энциклопедический словарь. — СПб.: Азбука, 1998. — 672 с.

3. Иванова Л.И. Хозяйки карельской бани: визуальный и функциональный коды // Рябининские чтения-2015: мат-лы VII конф. по изучению и актуализации культурного наследия Русского Севера. — Петрозаводск: ФГБУК «Кижи», 2015. — С. 44—46.

4. Конаков Н.Д. Традиционное мировоззрение народов коми: окружающий мир, пространство и время.

— Сыктывкар: Изд-во КНЦ УрО РАН, 1996. — 132 с.

— С. 92—93.

5. Криничная Н.А. Русская мифология: Мир образов фольклора. — М.: Академический проспект; Гаудеа-мус, 2004. — 1008 с.

6. Левкиевская Е.Е. Мифы русского народа. — М.: Астрель, АСТ, 2004. — 528 с.

7. Майничева А.Ю. Архитектурно-строительные традиции крестьянства северной части Верхнего При-обья: проблемы эволюции и контактов (середина XIX — начало ХХ в.). — Новосибирск: ИАЭТ СО РАН, 2002. — 144 с.

8. Повод Н.А. Коми Северного Зауралья (XIX — первая четверть ХХ в.). — Новосибирск: Наука, 2006. — 272 с.

9. Мифология коми. Энциклопедия Уральских мифологий. — Т. I. — М. — Сыктывкар: Изд-во ДИК, 1999.

— 480 с.

10. Словарь мужевского говора ижемского диалекта коми-зырянского языка / под ред. А.И. Кузнецовой.

— Екатеринбург: Изд-во «Баско», 2010. — 320 с.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.