CC BY
173
© Нижегородцев Р. М., 2012
НИЖЕГОРОДЦЕВ Роберт Михайлович
Доктор экономических наук,
заведующий лабораторией экономической динамики и управления инновациями
Институт проблем управления Российской академии наук
117997, РФ, г. Москва, ул. Профсоюзная, 65, ИПУ РАН, лаб. 67 Контактный телефон: (495) 334-93-09 е-таИ: [email protected]
Мировой экономический кризис: предчувствие второй волны
Ключевые слова: мировой кризис; макроэкономическая политика; макроэкономическое прогнозирование; финансовая архитектура.
Аннотация. Рассматриваются причины современного мирового кризиса, пребывающего в вялотекущей фазе, и возможные механизмы его дальнейшего развертывания, которое неминуемо приведет к повторной рецессии. Выделяются ключевые особенности, лежащие в основе современной макроэкономической политики, в том числе институциональные сдвиги мировой финансовой архитектуры.
Современное мировое хозяйство находится в смутном предощущении второй волны экономического кризиса. Растерянность перед очевидным ухудшением конъюнктуры проявляется тем сильнее, чем мало кто даже среди признанных экспертов с международным авторитетом на самом деле понимает причины кризисных явлений. Казалось бы, накануне 2008 г. не было видимых причин для рецессии, однако она произошла, и правительства многих стран, почувствовав в 2010 г. ослабление ее тисков, хотели бы заручиться мнением авторитетных специалистов о том, что ее повторения не случится.
Тем не менее это повторение неизбежно.
Прежде всего заметим, что для глобального оптимизма правительств развитых стран нет разумных оснований. Тот факт, что биржевые индексы в основном демонстрируют рост, еще не свидетельствует о преодолении кризисных тенденций в реальном секторе. Как известно, накануне подъема производители усиливают борьбу за ресурсы, в результате чего они дорожают и экономический подъем сопровождается ростом общего уровня цен (кривая ЛБ монотонно возрастает). Однако за последние три года существенно выросло в цене только продовольствие, по большинству производственных ресурсов материально-технического назначения в целом в мировой экономике подобной картины не наблюдается. В то время, как на одних рынках (в основном, финансово-торговых) наблюдается некоторое оживление, позволяющее правительствам жонглировать данными о приросте ВВП, большинство реальных отраслей по-прежнему продолжают падение или, в крайнем случае, вползают в депрессию, выбраться из которой уже не так просто.
На самом деле глобальный экономический кризис продолжается, как сказал Д. А. Медведев, «в вялотекущем режиме» [1], и рецессивный ход событий, пусть даже пока не подтверждаемый формальными показателями среднедушевого ВВП, ощущается во всех частях Земного шара.
Эксперты Федеральной резервной системы США и других эмиссионных банков ведущих стран мира в отчетах и обзорных материалах призывают правительства своих стран не ослаблять мер антикризисного характера, направленных на стимулирование развития производства. Современные реальности мирового хозяйства - это реальности
антикризисной макроэкономической политики, так что о посткризисных явлениях, о преодолении кризиса говорить рано, хотя задуматься о них следует уже сегодня.
Нетрудно понять исходную причину столь пессимистического поведения реального сектора. Коренные причины мирового кризиса имеют технико-экономическую природу, они вызваны необходимостью коренной смены технологических укладов и обновления производственных процессов.
Не случайно некоторые специалисты утверждают, что теория длинных волн
Н. Д. Кондратьева (так называемых больших циклов конъюнктуры, длящихся по 50-55 лет) позволила и предсказать случившийся кризис, и, в какой-то степени, объяснить его природу. В самом деле, с середины 1950-х гг. ведет отсчет внедрение элементов нового технологического уклада, связанного с серьезными успехами в компьютеризации производственных процессов и с промышленным освоением атомной энергии. В свое время этот сдвиг был назван началом научно-технической революции. Согласно расчетам экспертов в области технологического прогнозирования, середина 1950-х гг. ознаменовала старт очередной восходящей волны (или, если угодно, «дно» очередного кондратьевского цикла). Отсчитаем от этого срока 50-55 лет - получаем 2005-2010 гг. Именно в этот период многие страны столкнулись с необходимостью радикальной модернизации производства. Поэтому обычный промышленный кризис, порожденный рецессионным разрывом, заметно усиливается и обнажает системные противоречия, связанные не просто с обновлением основного капитала, а с необходимостью перехода к новому технологическому укладу и даже способу производства, с заменой индустриальных технологий информационными [2].
Статистические данные легко позволяют выявить факт технологического насыщения экономических систем развитых стран и необходимость коренных технологических сдвигов, вызванных моральным износом основного капитала. Для этого достаточно сопоставить динамику рядов реального ВВП и темпов его роста. Подавляющее большинство стран с уровнем экономического развития выше среднего демонстрирует отчетливую отрицательную корреляцию между этими рядами в течение последних 12-15 лет: чем выше уровень ВВП, тем медленнее его рост. Этот факт свидетельствует о технологическом насыщении, об убывающей производительности капитала, о том, что макросистема стоит на пороге масштабной технологической модернизации 3, 4]. Таким образом, можно предполагать, что разные страны будут преодолевать кризисные явления в экономике по мере решения этой непростой глобальной проблемы. Основным инструментом ее решения становится стимулирование совокупного спроса, в том числе спроса на новые технологии.
Следовательно, до тех пор, пока этот переход не завершен, говорить о преодолении кризисных явлений в экономике развитых стран рановато. Временные и локальные оживления финансовых рынков, выступающие предвестниками окончания депрессии, сами по себе не доказывают, что кризис уже остановлен. Они выступают лишь краткосрочной реакцией макросистемы на разогрев совокупного спроса, к изменениям которого наиболее чувствительны биржевые индексы.
Основные выводы с точки зрения тенденций и перспектив развития мирового хозяйства заключаются в следующем.
1. Прощание с иллюзиями либерализма.
Период экономического кризиса является хорошей проверкой на жизнеспособность ряда экономических доктрин. Один из важных уроков этого кризиса заключается в том, что либеральная модель управления экономикой обнаружила полное теоретическое банкротство и практическую несостоятельность. Мировой кризис не просто создал предпосылку для глобальной ревизии целей и инструментов экономической политики. Мы являемся свидетелями заката целой эпохи - эпохи либерализма в экономической политике современного государства. Этот закат объективно обусловлен и необратим, он связан с глобальными технологическими сдвигами, происходящими в мировой эконо-
мике [5]. Чем большую долю ВВП составляют информационные продукты, чем более интенсивно воздействие на макродинамику внешних эффектов по сравнению с прямыми коммерческими эффектами, тем меньше «шансов», что механизмы саморегуляции приведут систему локальных рынков в равновесие. Изобилие внешних эффектов ведет к тому, что агенты на локальных рынках получают искаженные ценовые и прочие рыночные сигналы и просто не в состоянии на них адекватно отреагировать. Следовательно, на наших глазах тает надежда на то, что «невидимые» руки и прочие части тела способны эффективно выполнять функции стабилизаторов макроэкономических систем.
Ясно, что поначалу «видимая» рука государства тоже будет давать сбои. Во многих странах мы столкнемся с так называемыми «провалами государства», когда именно из-за вмешательства правительства будет трудно сбалансировать локальный рынок. Например, помогая науке, можно раздавать деньги всем подряд, не отличая новатора от прожектёра. Такие перегибы, безусловно, будут. Но это не причина, чтобы снова вернуться к «автопилоту», отказаться от «ручного» управления. Сегодня, в период становления эпохи господства информационных технологий, для либеральных инструментов регулирования не остается достойного места: макросистемы перестают их слушаться.
Одним из примеров такого рода является снижение ставки рефинансирования эмиссионными банками в слабой надежде на то, что вместе с ней удастся опустить и коммерческую ставку процента. По причине квазимонопольного характера современных рынков капитала сделать это ни в одной стране мира не удалось, и не нужно быть пророком, чтобы уверенно утверждать, что это чудо не случится и впредь. В некоторых странах коммерческая учетная ставка впоследствии (после того, как пик кризиса миновал) слегка понизилась, что было вызвано совершенно иными причинами, связанными со спросом на заемные средства, а не с динамикой ставки рефинансирования.
Новая логика государственного регулирования экономики потребует коренных перемен в отношении к макроэкономическому планированию. Странам, стоящим на пороге модернизации, необходима разработка национальных инвестиционных программ, которые позволили бы аккумулировать инвестиционные ресурсы на ключевых направлениях технического развития и обеспечить модернизационный сдвиг. Реализация этих программ неизбежно потребует не только наличия системы среднесрочного (4-5-летнего) планирования макроэкономических систем, но и формирования системы долгосрочного программирования и прогнозирования. Если основу экономики составляют информационные технологии, а срок их жизненного цикла равен 50-55 годам, то правительству (так же, как и частным агентам) необходимо научиться видеть вперед хотя бы на половину этого срока, в противном случае сама постановка вопроса о последствиях принимаемых инвестиционных решений, о сравнительной эффективности различных вариантов инвестиций лишается разумной опоры.
Ответом на требование времени (в значительной мере стихийным) становится разработка долгосрочных макроэкономических программ и прогнозов в целом ряде развитых и быстро развивающихся стран. Прогнозирование необходимо поставить на должный уровень, подразумевая при этом не только надлежащее качество прогнозов, но и систематический характер усилий в данной области. На сегодняшний день исследования в данной сфере чаще носят спорадический и во многом экспериментальный характер, заметно отставая от потребностей хозяйственной практики.
Несмотря на очевидные факты, свидетельствующие о том, что либеральное управление современными макросистемами отжило приблизительно век назад, дух либерализма все еще витает над правительственными структурами разных стран. И хотя недавний кризис заметно поубавил страсть теоретиков к подобным сеансам спиритизма, можно не сомневаться в том, что всякий раз, когда мы по-крупному столкнемся с так называемыми «провалами государства», они вновь займутся заклинанием призрака либеральной политики, который упорно отказывается возвращаться.
2. Многополярность грядущего мира.
Рецессионный разрыв в экономике США, завершившийся в конце концов рецессией, обнажил несостоятельность пошатнувшихся претензий этой страны на мировое финансовое господство. Постепенное падение национальной конкурентоспособности экономики, которая долгое время поддерживается монетарными мерами, носящими краткосрочный характер (например, сравнительно легкая доступность американского доллара для нерезидентов), привело к закономерному сочетанию внутреннего макроэкономического неравновесия и устойчивого дефицита торгового баланса. В результате под угрозой оказалась именно та уникальная роль доллара в мировой финансовой системе, на которой в течение десятилетий были основаны механизмы финансирования бюджетного дефицита США и логика мирового финансового цикла, неизменно приносившая американской экономике финансовую ренту.
Перемещение индустриальных производств с территории США в развивающиеся страны породило поток встречного импорта товаров из этих стран. Политика низких процентных ставок, проводимая федеральной резервной системой (ФРС), позволяла стимулировать внутреннее потребление на территории США.
Воздействие на инвестиционный спрос более эффективно, чем на потребительский, однако в условиях оттока прямых инвестиций с территории США правительство предпочитало стимулировать конечное потребление домохозяйств, обеспечивая гражданам относительно высокий располагаемый доход. В результате этой политики цены на жилье в США в течение многих лет стабильно росли, и банки охотно предоставляли ипотечные кредиты даже ненадежным заемщикам, зная, что растущее в цене жилье покроет кредитные риски. При этом высокой инфляции на внутреннем потребительском рынке США не возникало, поскольку Китай и страны Юго-Восточной Азии снабжали американский рынок относительно дешевыми товарами, а избыток долларовой массы в этих странах связывался государственными ценными бумагами США [6].
Ясно, что такое положение дел опирается на высокую склонность к сбережению в развивающихся странах, что не может продолжаться вечно. Противоречия обнажились тогда, когда растущий инвестиционный спрос в наиболее быстро растущих экономиках привел к росту цен на мировых рынках базовых ресурсов (электроэнергии, нефти, газа, металлов), внезапно оказавшихся более дефицитными, чем предполагалось ранее. Если бы мировое производство большинства товаров базировалось на новых технологиях, они бы позволили преодолеть дефицитность базовых ресурсов и отодвинуть границы потенциального ВВП. Поскольку это не так, то рост инвестиционного спроса вызвал перегрев мировой экономики в целом.
Ответом ФРС стало поднятие учетных ставок, следствием которого стали массовые просрочки по выплатам ипотечных кредитов; рынок жилья начал резко охлаждаться. Падение цен на недвижимость привело к сжатию кредитной активности американских банков и быстрому росту рисков по долгосрочным кредитам, основным залогом в которых выступала именно недвижимость. В результате коммерческие банки, осуществлявшие кредитование под залог недвижимости, попытались компенсировать возросшие риски долгосрочного кредитования повышением ставок по краткосрочным кредитам.
ФРС опустила учетную ставку до безобразно низких пределов, показывая, что государство намерено разделить риск с коммерческими банками, но это не принесло позитивных результатов: prime rate, а вместе с ней вся система коммерческих ставок росла прежними темпами. Банкротство крупных инвестиционных компаний лишь подхлестнуло этот рост, поскольку финансовые ресурсы оказывались дефицитными для тех, кому они были необходимы. В экономике США сложилась ситуация, когда банковская система живет в условиях дешевых денег, а вся остальная экономика - в условиях дорогих денег. Это провоцирует инфляцию, а вместе с ней и перемещение функции полезности агентов в краткосрочные горизонты.
В настоящее время угроза развертывания высокой инфляции в большинстве развитых стран все еще вполне реальна. Технологические источники кризисных явлений в этих странах далеко не исчерпаны.
Некоторые исследователи объясняют «экономическое чудо», имевшее место в ряде азиатских стран, именно формированием «кредитного пузыря», вызванного быстрым притоком иностранного капитала, повлекшим за собой ускоренное кредитование и рост инвестиций. За таким ростом неминуемо следовал отток капитала, вызывающий ценовой обвал и спад физических объемов производства. Повторение этого цикла становится (по крайней мере, в ближайшее время) невозможным, поскольку «долларовый» стандарт, на котором базировались механизмы надувания подобных пузырей, уступает место иным принципам и очертаниям мировой финансовой системы.
В течение первых кризисных лет в разных странах многократно выдвигались предложения, реализация которых позволила бы ограничить долларовую доминанту в международных расчетах. Исходя из того, что доллар в последнее время является весьма нестабильной валютой, реализация любых альтернативных вариантов потребует от соответствующего эмиссионного банка готовности идти на риск высокой инфляции, если альтернативная расчетная валюта все же окажется недостаточно востребованной и предложение денег, выпущенных им в обращение, заметно превысит спрос на них.
Мировое хозяйство находится на пороге глобальных институциональных сдвигов. Существующая ныне Ямайская валютная система, закрепившая мировое господство американского доллара, рушится на наших глазах, и усилия основных игроков на глобальных финансовых рынках направляются на формирование институтов, которые были бы адекватны новым реальностям многополярного финансового мира.
Коренные изменения глобальной архитектуры современного мирового хозяйства в конечном счете приведут к становлению иных очертаний институциональной среды, в некотором смысле более справедливых и дающих больше возможностей для развития странам, правительства которых направляют усилия на достижение мировой конкурентоспособности национальной экономики в долгосрочной перспективе. Мир становится гораздо более многополярным, чем мы можем себе представить.
3. Институциональные сдвиги мировой финансовой архитектуры.
В сложившихся условиях можно услышать самые разные предложения по выходу из кризиса, по переустройству глобальной финансовой системы. Обращают на себя внимание две крайности - попытка вернуться назад, к системе золотого стандарта, и попытка забежать далеко вперед, предложив единую мировую валюту, которая стала бы законным платежным средством на территории всего Земного шара.
Сразу скажем, что эпоха золотых якорей, к которым можно привязывать курс валюты или объем эмиссии долговых обязательств государства (включая объем денежной массы), ушла безвозвратно. С тех пор, как основная масса бывших колоний в середине 1960-х гг. обрела формальную независимость и мировые каналы денежного обращения наводнились низколиквидными денежными агрегатами, которые стали инструментом ограбления молодых независимых стран, крушение золотого стандарта стало неотвратимым. Собственно, эта неотвратимость и воплотилась в крахе Бреттон-Вудской системы, когда американский доллар последним из мировых валют утратил связь с золотым обеспечением.
Не случайно многие эксперты, призывающие вернуться к золотым стандартам, сопровождают свои рекомендации требованием запретить или существенно ограничить обращение деривативов и низколиквидных платежных инструментов. Но и эта рекомендация в современных финансовых условиях непригодна, она характеризует экономическую политику юрского периода.
Во время развертывания мирового кризиса некоторые специалисты поспешили обвинить в его наступлении бесконтрольное обращение заведомо спекулятивных финансовых инструментов, прежде всего деривативов, связанных с куплей-продажей
энергоносителей. Спекулятивный бум на рынке производных ценных бумаг действительно приводит к удорожанию реальных благ, обращение которых они опосредуют. Цена нефти, как и на любом квазимонопольном рынке, определяется спросом на нефть при данном уровне ее добычи, но цена деривативов (финансовых инструментов), обеспечивающих ее реализацию, определяется спросом на эти деривативы, а не на саму нефть. В то же время вздувание цен на финансовые инструменты затрудняет покупку самой нефти, увеличивая трансакционные издержки. Получается, что спекулятивный бум вокруг производных финансовых инструментов приводит к удорожанию нефти, хотя спрос на саму нефть при этом не возрастает. Вот почему рынок деривативов часто обвиняют в развертывании инфляции, а следовательно, в наступлении (или, во всяком случае, в углублении) рецессионного разрыва, в приближении рецессии, экономического спада.
Действительно, предположим, что в исходный момент времени экономика находилась в равновесии (ЛБ = ЛП) и общий уровень цен зафиксировался на равновесном уровне Ро (точка Ео на рисунке). Подогрев спекулятивного спроса вызывает инфляцию спроса, и общий уровень цен смещается вверх, в направлении, указанном на рисунке стрелкой, переходя от уровня Ро к уровню Рі. Таким образом, макросистема живет уже в условиях рецессионного разрыва, чреватого экономическим кризисом.
О том, что на рынках деривативов, связанных с энергоносителями, имеют место спекулятивные тенденции, свидетельствует неумолимая статистика: в мировой экономике реальными поставками нефти завершаются только 7% договоров, которые подписываются на мировых биржах. Поэтому эксперты, обвиняющие рынки деривативов в развертывании кризиса, не столь уж неправы: этот рынок, хотя и имеет вторичную, отраженную, природу, во многом провоцирует отклонения макроэкономической динамики от равновесной траектории.
Роль спекулятивных рынков в углублении рецессионного разрыва
Тем не менее отсюда не следует вывод о необходимости запретить или существенно ограничить обращение деривативов для наведения относительного порядка в мировой динамике. Подобные запреты существенно увеличили бы риски частных агентов, не говоря о том, что прок от запретов был бы невелик, поскольку практически все операции, осуществляемые при помощи деривативов, можно в принципе реализовать через обращение обычных банковских тратт, пусть даже довольно экзотическими способами. Но если рынки фьючерсов еще можно кое-как ограничить, то запретить банкам выпускать в обращение тратты - задача совершенно нереальная. К тому же современные задачи гибкого регулирования валютных курсов нерешаемые в условиях золотого стандарта. Сейчас время от времени возникает необходимость повысить курс
своей валюты по отношению к какой-то одной, а по отношению к другой - ее девальвировать. В эпоху золотого стандарта валютный курс можно отрегулировать только через золото, изменив золотое содержание валютной единицы. Поэтому в настоящий момент спрос на золото, как со стороны частных агентов, так и со стороны центробанков различных стран, носит в основном спекулятивный характер. Попытки вновь увеличить долю золота в составе золотовалютных резервов, как пытаются сделать сегодня центробанки некоторых развивающихся стран, - это каменный век экономической политики. Следование подобным рецептам никакой пользы странам не принесет. Золото можно накапливать, имея в виду совершенно другие цели, никак не связанные с объемом резервов (например, предпочтение ликвидности).
Что касается предложений о введении единой мировой валюты, то эти предложения следует разделить на три части - в зависимости от того, какой объем функций предполагается на нее возложить [7].
A) Если речь идет о формировании мирового платежного средства, которое имело бы легальное хождение на территории всего Земного шара, то следует заметить, что введение такой валюты не снизило бы, а существенно повысило бы риски частных агентов. Если всему мировому хозяйству угрожает дефицит ликвидности, чреватый кризисом неплатежей в мировом масштабе, то где найдется такое правительство, которое проведет взаимозачеты и осуществит «расшивку» этих неплатежей?
Соответствующую функцию должна взять на себя система взаимных соглашений между эмиссионными банками наиболее устойчивых макросистем в мировой экономике, и ее необходимо создавать в ближайшие месяцы, пока ситуация еще не взята под контроль крупнейшими частными банковскими учреждениями наиболее развитых стран мира, готовыми предложить посреднические услуги в интересах мирового финансового капитала. Логика, согласно которой наиболее сильные банковские учреждения связываются неким подобием круговой поруки, которая не дает утонуть потенциально сильному банку, допустившему тактические ошибки краткосрочного характера, отнюдь не нова. Подобная система взаимного гарантирования инвестиций и вкладов существует в любой развитой стране. Новизна сложившейся в мире ситуации заключается в том, что теперь, вероятно, предстоит договариваться эмиссионным банкам разных стран, частично ограничивая возможности маневра в национальной экономической политике, если соответствующие решения будут ратифицированы парламентами соответствующих стран. Поэтому можно не сомневаться в том, что единой мировой валюты в том смысле, о котором говорилось выше (как единого платежного средства), мы не увидим как минимум в ближайшие 25 лет.
Б) Если речь идет о формировании единой расчетной единицы, необходимой для осуществления международных расчетов взамен американского доллара, который занимает в этой сфере лидирующие позиции, то следует напомнить о том, что безналичное платежное средство такого рода уже есть и называется оно СДР - специальные права заимствования. Данную валюту никто не отменял, она увяла сама собой, будучи вытесненной американским долларом из международных расчетов. Любая попытка введения подобного платежного средства обернется таким же «выкидышем».
В то же время в условиях фрагментации мирового экономического пространства и усиления позиций региональных международных организаций не исключена возможность формирования подобных валют в разных регионах планеты. Это могут быть искусственные расчетные единицы, курс которых привязывается к некоторой специально сформированной мультивалютной корзине.
B) Если речь идет о формировании мировых резервных валют, то их число будет неизбежно расширяться, прежде всего на региональном уровне, как за счет существующих валютных единиц, так и за счет возникновения новых, межгосударственных. В этих условиях исторический шанс дается странам БРИК как наиболее быстро растущим экономикам современного мирового хозяйства, к числу которых в последнее вре-
мя все чаще присоединяют и ЮАР. Регулярно проходящие саммиты стран БРИК дают некоторые надежды на урегулирование разногласий по ключевым финансовым вопросам. Одна из важнейших проблем, требующих обсуждения, заключается в формировании устойчивого финансового союза. Первый шаг на этом пути мог бы заключаться во взаимном обмене определенными объемами государственных финансовых активов, номинированных в национальных валютах соответствующих стран. Свопы такого рода, если они состоятся, автоматически придадут соответствующим четырем валютам статус резервных (независимо от того, что думает по этому поводу МВФ) и существенно облегчат процедуру взаимных расчетов между резидентами стран БРИК. Даже простое сближение позиций самых быстрорастущих экономик мира по данному кругу проблем можно считать большим успехом в формировании контуров новой глобальной финансовой системы.
Эмиссионным банкам других стран, прежде всего соседних со странами БРИК, есть смысл накапливать валюты этих стран, несмотря на то, что они официально не признаны в качестве резервных. По этому пути активно идет Китай, с декабря 2008 г. по март 2009 г. заключивший несколько договоров о валютных свопах со своими торговыми партнерами - Аргентиной, Южной Кореей, Японией, Малайзией, Индонезией, Белоруссией - на общую сумму порядка 95 млрд дол.
У России подобный опыт пока не столь успешен. Однако тот факт, что Польша в марте 2009 г. рассчиталась с Россией за поставки газа в первом квартале в российских рублях, однозначно показывает, что в качестве резервных могут выступать и валюты, не удовлетворяющие некоторым условиям из весьма широкого перечня требований, предъявляемых к резервным валютам Международным валютным фондом.
Рисуя контуры грядущей глобальной финансовой архитектуры, нужно помнить о том, что кризисные явления в мировом хозяйстве порождены не финансовыми проблемами, а необходимостью осуществления глобальных технологических сдвигов. Поэтому в преодолении кризиса наиболее успешными будут те страны, которые осуществят программы технологической модернизации и обеспечат стимулирование внутреннего совокупного спроса.
Чтобы реализовать сформулированную Президентом Российской Федерации стратегическую цель «утвердить статус России как современной мировой державы, достигшей успехов на инновационной основе», необходимо на государственном уровне обеспечить формирование и развитие инновационной инфраструктуры, способствующей постановке «на поток» производства научных знаний, которые следует рассматривать как важнейший фактор современного экономического роста. Именно по этому пути идут сегодня страны, претендующие на сколько-нибудь серьезные роли в современном мировом хозяйстве.
Можно утверждать, что на сегодняшний день экономика Китая является наиболее устойчивой в мире и наиболее готовой отразить шоки совокупного спроса, волнами расходящиеся по мировому хозяйству. Поэтому вероятнее всего, что подъем совокупного спроса (а следовательно, и мировой экономический подъем) начнется с экономики КНР.
4. Готовность к принятию глобальных рисков.
Сегодня необходимо осознать, что безоблачное прошлое, когда можно было положиться на действие встроенных стабилизаторов, не вернется никогда. Сбылось проклятие Кейнса, который в свое время утверждал, что традиционный выход из промышленного кризиса, основанный на саморегуляции макросистем, уже невозможен. Без усилий государства нельзя ни преодолеть кризисные явления, ни выстроить траекторию сколько-нибудь устойчивого роста.
Адекватный подход к сложившейся ситуации заключается не в том, чтобы подавить или преодолеть возникающие макроэкономические риски, а в том, чтобы научиться жить в условиях глобальной нестабильности и этими рисками управлять [8]. Приспо-
собить к возникшим условиям экономическую политику государства - задача невероятно сложная, этот путь усеян большим количеством грабель, но альтернативы, к сожалению, нет. Ближайшие годы выдвинут новых лидеров, которые примут этот подход и научатся действовать в системе рисков, неопределенностей и нестабильностей.
Современное управление экономическими системами есть управление беспорядком, сложным и наполненным рисками. Овладение этим искусством станет основным конкурентным преимуществом как фирм, так и целых стран. Таков магистральный путь развития мировой экономики.
Пожелаем друг другу успехов на этом пути.
Источники
1. Фадеев Н. Медведев предложил отказаться от рубля : ЕврАзЭС может обзавестись единой валютой. 15 июня 2012 г. Режим доступа : http://www.utro.ru/articles/2012/ 06/15/1053080^Ыш1.
2. Нижегородцев Р. М. Мировой экономический кризис и перспективы глобальной экономики // Мировой экономический кризис : теория, методология, практика / под ред. А. А. Абишева, Т. И. Мухамбетова. Алматы : Экономика, 2009.
3. Горидько Н. П., Нижегородцев Р. М. Эконометрическая диагностика технологического насыщения современных макросистем и проблема акселератора // Теория и практика модернизации в России : матер. Междунар. науч.-практ. конф. Краснодар : Просвещение-Юг, 2011. Ч. 1.
4. Нижегородцев Р. М., Горидько Н. П. Технологическая ловушка : опыт экономической политики в условиях подавленной инфляции // Анализ, моделирование, управление, развитие экономических систем : сб. науч. тр. V Междунар. школы-симпозиума АМУР-2011 (12-18 сентября 2011 г., Севастополь) / отв. ред. М. Ю. Куссый, А. В. Сигал. Симферополь : ТНУ им. В. И. Вернадского, 2011.
5. Нижегородцев Р. М. Неравновесная динамика макросистем и механизмы преодоления мирового кризиса. Новочеркасск : НОК, 2011.
6. Нижегородцев Р. М. Мировой экономический кризис : угрозы, механизмы, последствия // Социально-экономические риски : диагностика причин и прогнозные сценарии нейтрализации / под ред. В. А. Черешнева, А. И. Татаркина. Екатеринбург : Институт экономики УрО РАН, 2010.
7. Нижегородцев Р. М. Мировой кризис и новые контуры глобальной финансовой системы // Экономика. Финансы. Исследования. 2008. № 4.
8. Нижегородцев Р. М. Новые аспекты мирового кризиса : катастрофы реальные и мнимые // Управленец. 2009. № 1-2 (август-сентябрь).
