CC BY
120
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 327.56; 327.5; 327.7 О. А. Воркунова
кандидат исторических наук, доцент кафедры теории регионоведения МГЛУ; ст. научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений им. Е. М. Примакова, РАН; e-mail: [email protected]
МИРОСТРОИТЕЛЬСТВО В СИСТЕМЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
Статья посвящена одной из наиболее актуальных проблем безопасности и международной политики - миростроительству. Интерес к данной проблеме обусловлен растущим значением миростроительства для решения важнейшей задачи воспроизводства мирного процесса, стоявшей перед странами, пережившими вооруженные конфликты. Будущее человеческой цивилизации, сценарии и модели ее развития всегда находились в центре внимания как политиков, так и ученых и приобрели еще большее значение после ускорения всех процессов общественного развития. В данной работе рассматриваются сущность, становление и формы миростроительства, его структура и механизмы действия.
Ключевые слова: миростроительство; конфликты; безопасность; международные отношения; развитие; ООН.
Vorkunova O. A.
Ph. D. (History), Assistant Professor, Department of Regional Studies, MSLU; Senior Researcher, Primakov Institute of World Economy and International Relations, Russian Academy of Sciences; e-mail: [email protected]
PEACE-BUILDING IN THE REGIONAL SECURITY SYSTEM
The purpose of the article is to analyse peacebuilding as a grand strategy to obtain security and prosperity for states on a sustaibnable basis. Interest in this issue is due to the growing importance of peacebuilding to offset potential instability challenges and promote peaceful change without war. The future of human civilization, scenarios and models of peaceful change and powertransition have always been in the focus of attention of both policy-makers and scholars. This article deals with the essence, formation and forms of peacebuilding, its structure and mechanisms of action.
Key words: peacebuilding; conflicts; security; international relations; development; United Nations.
Современный процесс миростроительства, сущность, становление, формы
За последние два десятилетия произошла серьезная переоценка ценностей в вопросе о роли миростроительства в стратегии обеспечения безопасности, национального и международного развития. Если в 1970-е гг. большинство мировых лидеров считали развитие миростроительства необязательным или, во всяком случае, несрочным делом, поскольку необходимые средства оказывались в форме предоставления помощи развитию, проведения миротворческих операций, а создание национальной базы миростроительства, разработка соответствующей стратегии собственными силами представлялись чересчур сложными, длительными и дорогостоящими. В основе подобного упрощенно-прагматического подхода лежала явная недооценка первостепенного значения миростроительства для решения важнейшей задачи воспроизводства мирного процесса, стоявшей перед странами, пережившими вооруженные конфликты.
Лишь немногие политические деятели стран, оказавшихся втянутыми в конфликтное противостояние, гражданские войны и массовые беспорядки с применением насилия, в то время в полной мере отдавали себе отчет, насколько важным средством национального возрождения и устойчивого развития может стать развитие секторальных компонентов миростроительства, отличающихся как от операций по поддержанию мира, так и собственно миротворчества.
Положение коренным образом изменилось в 1990-е гг. В тот период одна из попыток определить условия, от которых зависит поступательное движение миростроительства, была предпринята группой видных ученых, в связи с разработкой основных направлений деятельности специализированных органов ООН в сфере постконфликтного урегулирования. Они придали понятию миростроительства более строгую пространственно-временную и, следовательно, социально-историческую определенность. В этом контексте имеет смысл рассматривать миростроительство в качестве формата более широкой политики, которая включает в себя синэргию соответствующих усилий по предупреждению конфликта, миротворчеству, примирению, содействию развитию и коллективных инициатив по построению долгосрочного мира [^ш^ 2013, с. 6].
Формирование и сохранение устойчивого мира часто оказывается процессом сложным, дорогостоящим и требующим много времени. Процесс построения мира осложняется тем, что угроза возникновения конфликтов с применением насилия растет в переходные периоды развития общества и государства, когда теряется устойчивость системы и растет угроза стабильности существующего политического режима. Особо ожесточенными становятся перемены и трансформации от автократического к демократическим формам правления, переход от плановой государственной к конкурентной экономике, от однопартийной к многопартийной политической системе. При этом следует иметь в виду, что модели и формы миростроительства в западном понимании отличаются от представлений о мирной трансформации в арабо-мусульманском мире. Социальное сопротивление международным проектам миростроительства в этих странах может принимать форму полного неприятия и радикального отторжения западных ценностей демократии, прав человека и равноправия женщин, разрушающих, по мнению представителей этих стран, традиционные исламские ценности.
Западная школа характеризует миростроительство прежде всего как процесс построения экономической, политической, социальной и международной среды мирной трансформации и поэтому считает, что суть его может быть исчерпана набором количественных и качественных показателей, а вся проблема рассматривается под ракурсом предупреждения насилия и вооруженного противостояния между странами. Такой подход трактует миростроитель-ство как особый способ трансформации, следствием которого является изменение всех социально-экономических структур в направлении мирного общественного развития.
Угол зрения, предполагаемый понятием «миростроительство», подсказан необходимостью выявить нарастание внутренней динамики конфликтного противостояния (глубинных корней конфликта, в отличие от факторов, действующих на него извне) и соответственно его прогрессирующую трансформацию из латентного состояния в вооруженный конфликт, и наоборот, обозначить условия мирной трансформации, «мягких» моделей социально-экономических преобразований и достижения консенсуса между соперничающими сторонами.
Различные уровни или рубежи конфликта зависят от нежелательных возмущений, иначе - дестабилизирующих факторов, влияющих на устойчивость сложных социальных систем. Любое государство испытывает и преобразует внешние воздействия динамических потоков, включая людской, материальный, финансово-денежный и документально-управленческий. В то же время и рубежи миростроительства определяются степенью эффективности механизмов обеспечения преемственности и проработанности каждого этапа преобразований.
Анализ миростроительства как комплексного процесса, способствующего созданию устойчивого мира - естественное звено связи между описанием его включенности в глобальную систему мировой политики, с одной стороны, и характеристикой отдельных его элементов (институтов, укладов, ценностей, структурных и социальных инициатив, которые составляют составную часть постконфликтной реконструкции и реабилитации) - с другой.
Любая модель миростроительства применительно к нашему случаю предполагает рассмотрение, по крайней мере, двух важных вопросов: социальной эволюции и теории перемен, во-первых, и воспроизводства миростроительства на основе собственной, внутренней, логики взаимодействия важнейших структурных компонентов в их специфически качественном виде, во-вторых.
В большинстве современных работ, посвященных социальной специфике миростроительства, акцент делается главным образом на анализ критериев успеха или неудачи постконфликтного урегулирования. Несмотря на значительные научно-дисциплинарные различия в рамках такого подхода, большинство исследователей видят в миростроительстве прежде всего последовательность действий, направленных на создание устойчивого мира в долгосрочной перспективе и с ясным фокусированием на ограничении шансов возобновления конфликта [Mac Ginty 2011; Schirch 2013; Tarnoff 2011].
Понятие «миростроительство» призвано, на наш взгляд, выполнять переходные аналитические функции при движении от эмпирической конфликтологии к проблематике социальной эволюции и теории перемен. Целесообразность такого понятия продиктована, в частности, методологическими трудностями, неизбежно возникающими при механическом наложении известных схем
управления конфликтами на конкретную реальность конфликтного противостояния и потребности установления устойчивого мира. В конечном счете, оперируя категорией миростроительства, мы можем анализировать предконфликтные, постконфликтные и иные (условно говоря «переходные») состояния общества и государства, несомненно, эволюционирующего, но не достигшего еще в этом развитии законченности.
Первооткрывателем термина «миростроительство» стал выдающийся норвежский ученый Й. Галтунг, продвигавший в 70-е гг. прошлого столетия идею о создании устойчивого мира посредством формирования соответствующих миросистем. Подобные системы были призваны поддерживать внутренний локальный потенциал для управления и урегулирования конфликтного взаимодействия. В работах Галтунга акцент делался на подход, мобилизующий усилия «снизу-вверх» от локальных инициатив к высшему руководству, предусматривающий децентрализацию социальных и экономических структур и переход от структур принуждения и насилия к культуре мира. Согласно определению Галтунга, механизмы разрешения конфликта должны быть встроены в структуру переустройства общества с целью трансформации возникающих противоречий, кризисов и конфликтов мирными средствами. Эти механизмы могут быть активированы по мере необходимости подобно тому, как активизируются антитела в здоровом организме в ответ на угрозу заболевания [Galtung 1985, с. 146-159].
В свою очередь известный американский социолог Д. Леде-рах рассматривает миростроительство как универсальную форму мобилизации общественных движений, неправительственных организаций и международных акторов для продвижения процесса устойчивого мира. При этом, в отличие от Галтунга, он не является сторонником глубоких структурных изменений [Lederach 1997].
Всплеск популярности понятие «миростроительство» получило с выходом доклада «Повестка дня для мира» Генерального секретаря ООН того периода Бутроса Бутроса-Гали в 1992 г. В нем дается понимание постконфликтного миростроительства как деятельности по выявлению и поддержке структур, способных усилить и закрепить состояние мира и не допустить возвращения в конфликтное противостояние [Boutros-Ghali 1992].
В отличие от таких слагаемых миростроительства в постконфликтных странах, как, например, реконструкция и реабилитация, для устойчивого процесса постконфликтной трансформации нужны более серьезные предпосылки и, в частности, значительно более высокая зрелость конструкции стабильного демократического общества, особенно в регионах, в наибольшей степени пострадавших от травмы насильственного противостояния и подверженных повторению военных действий. Именно об этом говорилось в известном выступлении в Токио в 1997 г. Генерального секретаря ООН того периода Кофи Аннана [Kofi A. Annan, 1997].
Следующий этап институционализации миростроительства в формате ООН связан с предложениями бывшего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, предъявленными международному сообществу на Мировом Саммите 2005 г. Именно там была обрисована архитектура миростроительства в международно-политическом контексте. В соответстствии с предложениями Кофи Аннана в 2005 г. были созданы Комиссия по миростроитель-ству ООН, Офис поддержки миростроительства, в 2006 г. - Фонд миростроительства [Peacebuilding & The United Nations... 2012].
Формат стратегии, концентрирующей свое внимание на инициативах в сфере миростроительства, отвечал двуединым задачам внешней политики - оказанию помощи сторонам конфликтного противостояния в реализации планов достижения мира и стабильности и продвижению потенциала миростроительства отдельных ведущих государств и их участию в международных инициативах по построению мира. Миростроительство в данном контексте рассматривалось как совокупность действий по поддержке и стимулированию локальных потенциалов по преодолению вооруженной стадии конфликта и трансформации конфликтного противостояния мирными средствами, избегая насилия. Таким образом, в пространственно-временном континууме миростроительство выполняло роль особого рода действий в ходе различных фаз динамики конфликта, как на стадии его эскалации, так и деэскалации.
Наконец, следует подчеркнуть, что на пути миростроитель-ства в странах-участниках конфликтного противостояния как с относительно развитой средой миростроительства, так и с едва формирующейся, всегда стоят стихийность, внешние факторы влияния, ожесткая конкуренция, которые часто несовместимы
с эффективностью и интересами применения технологий миро-строительства. В этом контексте установка «на разоружение» выводит стороны конфликтного взаимодействия на границу области сдерживания, и миротворческие усилия часто могут привести к прямо противоположному результату - затяжному конфликту. Тем не менее, чтобы совершить структурную перестройку системы, необходимо снизить защитный потенциал старой системы, и следовательно, вывести систему в конфликтную зону. Принимая за аксиому, что конфликт с антагонистическими интересами может быть разрешен только с применением силового - необязательно военного - экономического, политического (социального) и культурно-идеологического - давления, можно искать выход во внешнем арбитраже, обеспечивающем выполнение своего решения «третьей» силой. Но, во-первых, третья сила понижает суверенитет или автономность конфликтующих сторон и централизует систему, а, во-вторых, она может преследовать и «третьи» интересы. Есть, конечно, путь - учесть эти «третьи» интересы явно и вступить в коалицию, повышающий сдерживающий или агрессивный потенциал одной из сторон конфликта. Широкий класс конфликтных ситуаций допускает описание в терминах перераспределения конечного ресурса по заинтересованным сторонам. Обычно конфликты такого типа задевают интересы всех сторон конфликтного взаимодействия.
В стратегическом формате миростроительства многих ведущих стран под давлением объективных потребностей устойчивого развития возникли и совершенствуются три основных сферы деятельности, связанных с миростроительством и отражающих организационно-деятельностную активность национального государства на мировой арене. В частности, в Канаде это хозяйственно-организаторская деятельность в сфере подготовки, партнерстве и реализации инициатив по построению мира в конфликтных з онах. Подготовительный этап целиком концентрируется на определении имеющихся ресурсов и потенциале миростроительства Канады, который может быть использован на основе обращения участников конфликтного противостояния.
Этап подготовки к миротворческим операциям предполагает наличие необходимых аналитических систем по выявлению
приоритеных задач в ходе использования инструментария вмешательства в ход конфликта. Этап партнерства подразумевает создание благоприятной социальной среды: преобладание социальных групп, общин, активистов, чье положение, деятельность, социальный статус, позиции, взгляды позволяют выполнять лидерские функции в процессе миростроительства и оказывают непосредственное воздействие на способность общества выходить из конфликтного противостояния мирным путем. Таким образом, переход от вооруженного конфликта к построению мира сопровождается отношениями партнерства между внешними акторами и локальными структурами, международными неправительственными организациями, международными организациями и специализированными агентствами ООН.
Этап реализации инициатив миростроительства включает в себя освоение и распространение ресурсов, экспертизы и финансирование деятельности в сфере постконфиктного урегулирования и мирной трансформации. Он также включает меры по системному изменению структур, ориентированных на конфликтное взаимодействие, по институционализации экономической деятельности, по созданию естественной среды, в которой риски для субъектов дестабилизации были бы больше и возможность для миростроительства была бы более привлекательной.
Партнерство и имплементация проектов построения мира требуют гораздо большей координации действий всех участников процесса на локальном, региональном и международном уровнях. Для успешной реализации проектов миростроительства необходим системный подход при сопоставлении уже имеющихся программ трансформации в сочетании со структурным подходом институционального сотрудничества и кооперации между различными департаментами, осуществляющими данные функции. В случае участия Канады в международных проектах миростроительства - это кооперация между Министерством внешней политики и международной торговли и Управлением по оказанию международной помощи развитию. Для успешной межведомственной координации дополнительно был создан Комитет помощников заместителей министерств под объединенным председательством соответствующих министерств (DFAIT и США).
В упоминавшемся выше Приложении Бутроса Бутроса-Гали, бывшего Генерального секретаря ООН, подчеркивались
возможности этой Организации, обладающей значительно большей обеспеченностью средствами миростроительства, качественно иным уровнем людских ресурсов, иными масштабами средств по сравнению с региональными организациями и возможностями национальных государств для развития комплексного, долгосрочного подхода для обеспечения урегулирования конфликтов.
На возможностях миростроительства в конфликтных зонах отрицательно сказывается, прежде всего, преобладание сил дестабилизации из числа реакционных и консервативных сил, противящихся структурной перестройке социально-политической и социально-экономической сфер, развитию современной культуры, вступающей в противоречие с системами ценностей религиозно-общинных группировок, партий и организаций, связанных с торговлей оружием. Они прибегают к социальной демагогии, пугая общественность «ужасами» чуждой европейской цивилизации, обезличиванием национального характера. При этом важно отметить, что в переходные периоды система в целом становится слабее, и внешнее давление на нее усиливается.
Идея разрушения социальной системы необязательно связана с внешней агрессией - любая реформа рушит старую систему. Традиционно изучение дестабилизирующих факторов сложной социально-территориальной системы мотивируется озабоченностью за ее устойчивость к нежелательным возмущениям протекающих в ней процессов. Другой важный и тоже традиционный мотив - учесть дестабилизирующие факторы при прогнозировании развития системы. Но есть и третий интерес - знание дестабилизирующих факторов позволяет эффективнее разрушить систему. В этом интересы реформаторов и консерваторов совпадают.
Сегодня уже нельзя отрицать простой и очевидный факт неотделимости понятия миростроительства от его расширительного толкования, включающего такие направления, как разоружение, реинтеграция, демобилизация, перестройка институтов управления, экономики и гражданского общества [Coning 2013, с. 6].
В последнее десятилетие в развитии человечества на первый план всё чаще выходят эндогенные, внутренние, факторы, а внешняя среда международных отношений приобретает всё большую непредсказуемость и непостоянство.
Ставя вопрос более масштабно и характеризуя международные отношения, которые складываются между региональными
державами, можно отметить, что новая стадия развития носит характер транснациональной государственности. При этом специфика новых отношений прослеживается в том, что они являются одновременно международными, т. е. складывающимися в мировой политике как неотъемлемой части структуры; опосредованными, т. е. возникающими между регионами и входящими в них субъектами мировой политики; а также перенесенными в конечном счете с глобального уровня на региональный и локальный, а потому всё теми же отношениями господства и подчинения.
Поэтому понятие миростроительства явно шире, чем только изменения в системе международных отношений и в системе внутренней политики. Миростроительство проникает во все виды взаимосвязей между государствами, окрашивает их позитивными изменениями и мирным переустройством. Таким образом, миро-строительство обладает энергией так называемых мягких перемен и приводит к появлению нового состояния, характеризующегося пространственнно-временным балансом.
Кроме того, миростроительство продолжает воспроизводиться и внутри государств, на базе трансформации политических, экономических и социальных структур, ассимилирующих все слои, сегменты и страты общества в форме мирного взаимодействия. Разумеется, можно спорить, какой из сегментов миростроитель-ства ныне является операционно главным для эволюции.
Опираясь на эти основные положения, можно сформулировать свою позицию и по вопросам соотношения насилия и мирострои-тельства в постконфликтном урегулировании. Очевидно, что эти проблемы находятся в явной причинно-следственной связи. В контексте эволюции и конкуренции разных моделей развития конфликтное взаимодействие и вооруженное противостояние, в своем исходном виде, предстают, прежде всего, как отставание одного типа общества от другого уже в момент их цивилизационного контакта. По некоторым оценкам, современный этап международных отношений относится к наиболее мирному периоду развития человечества за последние 500 лет [Pinker 2011].
Очевидно, что характеристику миростроительства нужно начать опять-таки с выяснений его места в структуре международных отношений, ибо, как таковая, оно относится к разряду категорий, органически связанных с особой формой общения в мировой
политике. Внутри каждого из уровней общения - локального, регионального, глобального - миростроительство проявляется, прежде всего, как качественно партнерская взаимосвязь между субъектами отношений. При этом соперничество также возникает на почве выстраивания коалиций, но остается при этом специфическим видом построения мира. Наоборот, стремление к лидерству, гегемонии и доминированию на отдельных участках международных отношений ведет к столкновению интересов и конфликтному взаимодействию, увеличивая зависимость одних участников процесса от более могущественных. С появлением войн нового поколения -асимметричных, гибридных, информационных, психологических -зависимость инновационно более отсталых государств также возникает на почве неадекватной политики и слабого фундамента устойчивого развития. Отсталая структура экономики, низкий уровень образования, высокий уровень бедности и горизонтального и вертикального неравенства в числе многих других факторов обусловливают несоответствие индивидуальных затрат отстающих в развитии периферийных стран общественно необходимым международным, закономерно ведут к утере последними своего шанса к ускоренным изменениям мирным путем. Это находит свое объективное отражение в пропорциях и динамике непредсказуемости и нестабильности международных отношений.
Более того, неблагоприятные условия миростроительства нередко используются сильнейшими региональными державами для навязывания своих условий игры при преобладающих тенденциях глобального развития. Так происходит прежде всего в тех регионах, где геополитическое доминирование одних или сговор других нескольких государств позволяют им ломать общепринятые международные нормы и правила поведения и улавливать, таким образом дополнительные дивиденды сверх обычных привилегий и сверх тех преимуществ, которые образуются в результате бонуса за лучшие условия доступа к природным ресурсам, транспортным системам и современной инфраструктуре.
Хроническая конфликтность в странах региона Ближнего Востока и Северной Африки, резко усугубившаяся в результате «гуманитарных интервенций» и принуждения к миру, проводившихся странами Запада во главе с США, привела к состоянию хаоса, не преодоленного по сей день.
При сохранении архаичной формулы господства и подчинения, заменяющей равноправные и взаимовыгодные отношения сотрудничества и партнерства, конфликтное взаимодействие начинает проникать во все виды связей между субъектами международных отношений, окрашивает их насилием, воздействует на политику, идеологию, культуру всех участников процесса.
Кроме того, конфликтное взаимодействие, агрессия и насилие продолжает воспроизводиться и внутри государств, принимая форму принуждения к стабильности и государственного терроризма.
Эффект миростроительства распространяется не только на экономику, но и на все стороны общественной жизни стран - науку и технику, культуру и быт, идеологию и массовую психологию, обычаи и правопорядок. Подобная многоплановость миростроительства находит свое отражение и в формах его проявления, которые, по сути, демонстрируют способы временного, частичного разрешения противоречий и постконфликтного урегулирования, исключающего из арсенала средств политику силового доминирования.
В частности, в последнее время особую активность получили коллективные формы глобального регулирования, представленные Международным банком реконструкции и развития (МБРР), Международным валютным фондом (МВФ), Всемирной организации торговли (ВТО) и интеграционными группировками, прежде всего ЕС, АСЕАН, АТЭС, ССАГЗ и т. д.
Типичными субъектами миростроительства на современном этапе стали ООН и его специализированные организации, выступающие ныне как главные носители отношений сотрудничества и партнерства, которые расширяют возможности более слабых государств, в том числе малых стран принимать и реализовывать самостоятельную политику в русле трансформации мирными средствами. В свою очередь, модификация форм взаимозависимости определяется сдвигами в социально-экономических и политических структурах самих участников международных отношений, развитием практик и технологий мирного урегулирования конфликтов, включением негосударственных акторов в процессы миростроительства.
Важно отметить, что конфликтное взаимодействие, характер асимметрии отношений в мировой политике, использование ограничительных мер давления остается. Действительно «полюс» конфликтного поведения в отдельных странах в конечном
счете представлен носителями дестабилизации в лице радикальных, экстремистских, фундаментальных и психологически неадекватных слоев общества и сословно-бюрократических элит, а также той прослойкой политической элиты и лоббистской деятельностью бизнеса, которые связаны с торговлей оружием, постконфликтным восстановлением, криминальными формами поведения. Противоположный же «полюс» миростроительства представляет собой достаточно сложный конгломерат и состоит обычно из стратегий внутреннего согласия.
Этот конгломерат противоречив. Международные организации, национальные государства, неправительственные организации, группирующиеся вокруг процесса переустройства мировой политики, имеют общий интерес - построение безопасной, стабильной и предсказуемой среды обитания. Но между участниками процесса глобального мироустройства также существуют отношения неравноправия. По своему характеру они не тождественны отношениям господства и подчинения, но среди участников международных отношений выделяются лидеры, их оппоненты и партнеры по коалициям.
Роль лидеров на этом «полюсе» миростроительства до недавнего времени (1970-1980) удерживали США и Советский Союз. Располагая подавляющим перевесом в материальных, финансовых и военных ресурсах и рычагами внеэкономического принуждения к миру - эти лидеры мировой политики прошлого века обеспечивали преимущества баланса сил. Ныне, по крайней мере, с окончанием «холодной войны» соотношение сил начинает меняться, и распределение и перераспределение ролей посредников и инициаторов диалогов принадлежит региональным державам и малым странам большой Европы. Идет процесс оттеснения ранее влиятельных игроков на мировой арене, но чаще всего появляются новые коалиции ранее соперничавших групп стран, нередко объединенные в политические и иные союзы. Всё большую роль в процессах миростроительства начинают играть неформальные группы, например «нормандская четверка» в разрешении кризиса на Украине, Международная группа поддержки Сирии, Минская Группа ОБСЕ, занимающаяся урегулированием конфликта вокруг Нагорного Карабаха, различные неправительственные и финансовые организации.
Структура и механизм миростроительства
Структуры миростроительства проходят фазу зарождения и вызревания в недрах изменяющегося социального организма, чтобы затем только, под действием импульсов, данных ходом функциональных реформ, обрести некую целостную упорядоченность и обнаружить в себе принципы самодвижения. Каковы же эти структуры в их генетически элементарном виде, в фазе пред-конфликтного развития и постконфликтного урегулирования? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к такому решающему, с нашей точки зрения, факту его генезиса, как столкновение двух не только различных, но и фундаментально противоположных форм взаимодействия - конфликтного противостояния и мирного стратегического партнерства.
Сегментация политических систем стран транзита представляет собой одну из основных обобщающих черт трансформирующегося общества. Серьезно сдерживая модернизацию в социально-экономической сфере, сегментация проявляется на различных уровнях механизма миростроительства: при формировании базовых потребностей в выживании, идентичности, благосостоянии, свободе; а также в процессе формирования и использования мирных форм взаимодействия. Его прямым следствием является и крайне пестрая, мозаичная, социально-классовая структура.
В то же время сегментация общества трансформирующихся стран в переходный период постконфликтного строительства далеко не абсолютна, поскольку в каждый данный момент она ограничивается и снимается разнообразными механизмами взаимодействия и взаимосвязи различных движущих сил дестабилизации и стабильности. В результате для миростроительства трансформирующегося общества характерно своеобразное сочетание интеграционных и дезинтеграционных процессов, баланс которых складывается по-разному в отдельных странах и регионах.
Переходное состояние постконфликтного общества в условиях демографического перехода в мировом масштабе находит свое отражение в том, что деление участников мировой политики на центры силы и периферию в зависимости от уровня развития и военно-политического и научно-технологического потенциала в значительной мере не совпадает здесь с его членением по
степени адаптивности к переменам, предрасположенности к конфликтному взаимодействию с применением насилия и признакам миростроительства.
Каждый из признаков миростроительства представлен широкой гаммой разных блоков: от политико-правовых, социально-экономических структур до международно-политической атмосферы и среды безопасности. Поэтому мы обращаем внимание в первую очередь не на ту или иную группировку структур, а на качественную специфику механизма миростроительства, определяющего степень их развития в совокупном процессе миро-строительства.
В самом общем виде взаимодействие социально-классовых сегментов государства, или участие субъектов межгосударственного общения в совокупном миростроительстве, происходит при сочетании двух основных форм: безвозмездной и возмездной. Каждая из них представлена, в свою очередь, рядом разновидностей. Так, первая форма может включать в себя:
- безвозмездное ограничение целей и интересов участников;
- добровольную передачу прав и статусов социальными субъектами;
- оказание помощи в форме гуманитарных поставок, финансирования проектов и программ хозяйственного переустройства и послевоенной реконструкции;
- различные формы благотворительности, в том числе виды самоорганизации общества, включая волонтерскую деятельность;
- деятельность разного рода международных и национальных НПО;
- государственные субсидии, льготы и выплаты.
Вторая форма, в зависимости от конкретно-исторической ситуации, может быть прямым предоставлением правовых, институциональных, статусных преимуществ одним участникам взаимодействия перед другими; принудительными обязательствами по выполнению мирных договоренностей как промежуточное звено для полномасштабной трансформации; оказание помощи на условиях предоставления кредитов, элементами монополизации и т. д.
Сочетание и переплетение отмеченных форм, широко представленных сегодня в практике миростроительства, делает его механизм, с одной стороны, чрезвычайно эластичным, сложным
и многомерным, с другой - во многом отличным от того, который складывается при прохождении последовательно возникающих стадий и фаз постконфликтного урегулирования.
Своеобразие этого механизма связано с наличием комплексной системы прямых и обратных связей, обеспечивающих участие в процессе миростроительства различных социальных сил. Непосредственной причиной, препятствующей устойчивости мирного развития, является крайне низкий уровень доверия, солидарности, общности целей и интересов, что препятствует быстрому распространению мирных форм поведения и вызывает к жизни целый ряд переходных и промежуточных структур.
Рассмотрим этот вопрос конкретнее. Как известно, для политико-правовых и социально-экономических структур мирострои-тельства характерно преобладание прямых и обратных вертикальных связей. Подобная система взаимосвязей до определенного времени служит остовом, несущей конструкцией всей структуры миростроительства. По мере развития всего спектра отношений сотрудничества между всеми участниками постконфликтного взаимодействия вообще и субъектами противостояния в частности, место и роль организационных и политических структур системы миростроительства качественно видоизменяются. Она утрачивает характер центрального стержня общественного взаимодействия, уступая место системе с развитыми обратными горизонтальными связями. Параллельно этому процессу и на его основе происходит взаимное обеспечение устремлений, потребностей и амбиций субъектов противоборства, усложняется вся система взаимосвязей.
Естественно, ситуации, складывающиеся в разных странах в периоды трансформации, крайне различны и противоречивы. В странах Магриба, переживших этап Арабского пробуждения, до сих пор сохраняется высокий уровень разрушения государственности. Основываясь на детальном анализе кризиса государственности, российский ученый В. Кузнецов справедливо делает вывод о том, что «ключевой проблемой внутриполитической безопасности этих государств является их ограниченная адаптивность к резкому расширению политического участия» [Кузнецов 2015, с. 103] Подобный вывод подтверждается данными и по другим странам.
Кроме иерархии «полюсов» конфликтного взаимодействия и миростроительства последняя как категория процесса
трансформации имеет также свою пространственно-временную структуру и механизм реализации. Они формируются в каждой сфере межгосударственного и внутригосударственного общения и также претерпевает историческую эволюцию.
Программа миростроительства для развивающихся стран Африки, получившая название Новое партнерство для развития Африки (НПАР) и предложенная соответствующим органом ООН в 2005 г., предусматривала форматирование постконфликтной реконструкции в течение четырех периодов: от 90 дней до одного года - фаза принятия чрезвычайных мер по миростроительству; от одного года до трех лет - фаза трансформации; собственно фаза развития - от четырех до десяти лет.
Материальная основа миростроительства заложена в сфере экономики, откуда она передается последовательно во все другие общественные сферы и реализуется через механизм оказания помощи развитию.
Проявление конфликтных отношений на уровне массового сознания вызвано особенностями передачи и распространения информации и общечеловеческих культурно-образовательных ценностей. Журналистика войны, спекулирующая на самых низменных человеческих чувствах, нередко искажает информационное пространство и превращает реальность в мобилизующие мифы. Манипуляция массовым сознанием приводит к состоянию моральной паники и деструктивному поведению.
Таким образом, в механизм реализации миростроительства включены многие опосредующие его сферы - международные организации, прежде всего ООН, национальные государства, неправительственные организации, экономические уклады, отдельные социальные группы. В реальной действительности это создает многоступенчатость отношений, особенно на международном уровне, цепь передачи импульсов миростроительства, а само оно проявляется в странах с переходной экономикой как комплексный эффект во всех сферах общественной жизни.
В зарубежной литературе опубликована серия исследований, авторы которых попытались не только вскрыть эффект постконфликтного урегулирования, но и измерить его интенсивность. Так, канадский ученый Стивен Пинкер на основании количественных методов анализа приходит к выводу, что степень сложности
постконфликтного урегулирования негативно влияет на последующее мирное переустройство [Pinker 2011]. Механизм реализации мирного переустройства способствует преодолению взрывоопасно меняющейся среды безопасности стран в период их транзита. Постконфликтная зависимость заставляет платить высокую цену за изменения институциональной среды, восстановление экономики, поступательное развитие бывших участников конфликтного взаимодействия. Всё это отрицательно сказывается на основных параметрах развития - экономическом росте, норме накопления, доходах, объеме национального богатства, формировании новой элиты.
Вместе с тем было бы уже неверно по-прежнему констатировать, что миростроительство создает преимущество внешних факторов в эволюции государств, оказавшихся в петле внутренних конфликтов. Теперь очевидно, что переход к устойчивому развитию в условиях стратегического партнерства и сотрудничества имеет уже собственную внутреннюю основу.
Главное же заключается в том, что постконфликтное урегулирование несет в себе и глубокий комплекс противоречий, которые оно может смягчить, временно отодвинуть за счет уступок и компромиссов, но одновременно преодолеть недоверие, не допустить агрессию и насильственные действия сторон конфликта. Именно это способствует формированию новых элементов прогрессивных преобразований. Ход миростроительства может предопределить и динамику преодоления конфликтного взаимодействия, менять разрушительный эффект вооруженных столкновений.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Кузнецов В. А. Безопасность государств Северной Африки в условиях политической трансформации // Конфликты и войны XXI века. Ближний Восток и Северная Африка / отв. ред. В. В. Наумкин, Д. Б. Малышева. М. : Ин-т востоковедения РАН, 2015. С. 102-129. Boutros-Ghali Boutros. Agenda for Peace: Preventive Diplomacy, Peacemaking, and Peace-Keeping. A report of the Secretary General pursuant to the statement adopted by the summit meeting of the Security Council on January 31, 1992. N. Y. : United Nations, 1992. June 17. С»ning C. Understanding Peacebuilding as Essentially Local Stability // International Journal of Security and Development. 2013. № 2(1). P. 6. URL: dx.doi.org/10.5334/sta.as
0. A. BopKyHOBa
Galtung J. Twenty-Five Years of Peace Research: Ten Challenges and Some Responses // Journal of Peace Research. 1985. Vol. 22. № 2. May. P. 146-159.
Kofi A. Annan. Speech at the United Nations Association of Japan. Tokyo, 1997. 13 May. See : Regeneration of War-Torn Societies /ed. by M. Pugh. London: Macmillan Press Ltd. 2000. P. 33. Lederach J. P. Building Peace. Washington : United States Institute of Peace Press, 1997. 197 p.
Mac Ginty R. International Peacebuilding and Local Resistance. United
Kingdom : Palgrave Macmillan, 2011. 240 p. Peacebuilding & The United Nations. United Nations Peacebuilding Support Office, United Nations. Retrieved 18 March 2012. URL: www.un.org/en/ peacebuilding/pbso/pbun/shtml/ Pinker S. The Better Angels of Our Nature. N. Y. : Viking / Penguin, 2011. 860 p.
Schirch L. Conflict Assessment & Peacebuilding Planning: Toward a Participatory Approach to Human Security. CO : Lynne Reinner Press, 2013. 229 p.
Tarnoff C., Marian L. Foreign Aid: An Introduction to U.S. Programs and Policy (Technical report). Washington DC : Congressional Research Service, 2011. February 10. 33 p.
