CC BY
32
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 23 (161). История. Вып. 33. С. 44-51.
А. в. власова
милосердное и патриотическое служение русской православной церкви в годы стихийных бедствий на урале (конец XIX - начало хх века)
Статья посвящена осмыслению значения социального служения Русской православной церкви на Урале в дореволюционный период во время стихийных бедствий, в частности, социально-экономических последствий неурожайных лет. Автор приходит к выводу, что пастырское слово и материальная поддержка православного духовенства сыграли существенную роль в преодолении тяжелых бедствий в уральском регионе.
Ключевые слова: Урал, Русская Православная Церковь, дореволюционный период, благотворительность, неурожай, голод.
В отечественной истории Церковь была не только сферой приложения благотворительного капитала, но и выступала в качестве организатора благотворительной деятельности. Благотворительность Русской православной церкви (РПЦ) на протяжении истории носила многоплановый характер. Ее значение возрастало в годы общественных потрясений: неурожаев, голода и других тяжелых по своим последствиям народных бедствий.
В России неурожаи случались примерно 1 раз в десятилетие. Тяжелые последствия неурожаев и голода приходились на конец 1850-х гг., 1873 г., 1882-1883 гг., 1899, 1911 гг. Их причиной были неблагоприятные климатические условия: малоснежная зима, сухая весна, заморозки, знойное лето, нападения саранчи. Наиболее трагичные 1891-1892 гг. голода охватили весь Урал. В ноябре 1891 г. в ряде заводских поселков произошли голодные волнения. Весной 1892 г. началась эпидемия холеры, сыпного и брюшного тифа, дифтерита. В 1892 общая смертность превысила естественный прирост рождаемости (-1,44 %)1.
В 1891-1892 гг. многие губернии России поразил неурожай, приведший к голоду. Правительство, общество, земства предпринимали комплекс мер по смягчению этого страшного удара. И РПЦ вносила существенный вклад в преодоление последствий неурожая.
В статье П. И. Горского-Платонова, опубликованной в 1892 г., говорится: «Нынешний год тяжел для нашего отечества. Целым миллионам людей будет очень трудно прокормить себя нынешнюю зиму и весну, многим сотням тысяч людей нельзя будет добывать необходимыя или обычныя средства жизни в
тех размерах, как было доселе, и наконец всем не очень богатым людям, всем служащим получающим небольшое жалованье, придется нелегко прожить голодное время <.. .> Много <...> мер уже принято, еще многия, вероятно, будут придуманы и приняты, благотворительность начинает действовать в довольно значительных размерах и, вероятно, скоро примет размеры, более соответствующие размерам бедствия.
С искренним сочувствием приветствует данное Государем Императором приказание отменить на нынешнюю зиму придворные балы, а деньги, которыя пришлось бы израсходовать на них, обратить на пользу пострадавших от неурожая.
.И наша Академия [Московская Духовная Академия. - А. В.] отсылает процентный сбор с наставников и служащих <...> а студенты, хотя в большинстве своем и совершенно ничего не имущие, отказываются, ради помощи нуждающимся, от некоторой доли своего содержания.»2. В частности, как отмечает П. И. Горский-Платонов, в Академии на полное содержание казенного стипендиата выделялось 220 р. в год, из этой суммы 3 р. ежемесячно полагалось студенту в личное пользование («на чай, сахар и булки»). Именно из этих денег студенты жертвовали в пользу пострадавшего от неурожая населения2.
Трагичные 1891-1892 гг. на Урале вызвали голод и, как следствие, массовое разорение крестьянства и ухудшение материального положения городского населения. По данным екатеринбургского земства, в 22 неурожайных волостях только 4,6 % населения были обеспечены пропитанием до нового урожая, 5,3 % - до 1 апреля 1892 г., 12 % - до 1 января
1892 г., 64,3 % не имели его уже к 1 ноября 1891 г., а вместе с не имеющими пропитания и в обычное время в немедленной помощи земства нуждалось 78,1 % населения3.
В Пермской губернии неурожай особенно остро сказался на положении населения Шадринского, Камышловского, Екатеринбургского уездов, несколько меньше - Осинского. По официальным данным, общее количество умерших от голода в этих четырех уездах составило в 1892-1893 гг. до 40 тыс. человек4.
В неурожайные годы темпы роста городского населения резко увеличивались. Так, по данным Пермского губернского статистического комитета, в конце 80-х гг. XIX в. население Екатеринбурга за год прибавляло в среднем на 0,2-0,5 %, в 1891 г. оно возросло на 4 %, в 1892 г. - на 2,8 %5. Значительный наплыв сельского населения в города и крупные заводские поселки наблюдался уже с осени 1890 г. Вятка, Пермь, Уфа, Оренбург, Челябинск, Тюмень, Кунгур, Алапаевск, Ирбит, Златоуст были буквально наводнены крестьянами, пришедшими как из ближних, так и из дальних уездов в поисках работы6. В городах создавалась огромная резервная армия труда, что позволяло снижать расценки за труд до самого низкого уровня. Однако обеспечить даже минимальный заработок всем желающим было невозможно. Поэтому органы местного самоуправления пытались организовать общественные работы и таким образом облегчить положение огромной массы бедствующих. Организовывались общественные работы по строительству мостовых, зданий и др. Однако местные органы не имели достаточных денежных средств для широкого развертывания общественных работ. Работы были кратковременными и могли занять небольшое количество нуждающихся. Органы местного самоуправления организовывали ряд мероприятий по борьбе с голодом: проводились закупки зерна, организовывались бесплатные столовые. Например, в Екатеринбурге в четырех благотворительных столовых зимой-весной 1892 г. ежедневной обедали от 600 до 1200 человек. Столовые были открыты в Челябинске, Троицке. При этом в благотворительной деятельности учитывался сословный признак. Если крестьянам предоставлялось либо бесплатное, либо платное (по 5-7 коп.) одноразовое питание, то семьям мещан и разночинцев выдавали нату-
ральное пособие. Так, в Шадринске бедным семьям мещанского общества полагалось раз в месяц по 20 фунтов ржаной муки на каждого едока, в Челябинске - по 20 фунтов хлеба зер-ном7. Земства Урала в дальнейшем изменили подходы к решению такого рода проблем и сделали много для развития «трудовой помощи», которая бы предупреждала разорение и обнищание земледельцев. Уральские земские учреждения занимались экономическим содействием сельскому хозяйству, промышленности и торговле, с их помощью активизировали деятельность социально обездоленного населения.
В церковных и светских печатных изданиях помещались многочисленные обращения епархиальных комитетов с призывом о помощи. Голодные годы необычайно стимулировали развитие пастырского проповеднического слова. Пастыри, выражая христианский взгляд на причины голода и пути преодоления его, находили живые слова, доходящие до сердца каждого человека. Например, священник Вятской губернии Александр Трапицын (ныне канонизированный) откликнулся на бедствие народа, призывая людей состоятельных помочь тем, кто попал в беду и лишился средств к пропитанию. Во время богослужения в кафедральном соборе он сказал: «Вот и ныне, слушатели христиане, постигло наше Отечество тяжелое бедствие. Божиим попущением многие местности нашего Отечества, в том числе и Вятский край, бывшие прежде хлебородными, пострадали от неурожая хлеба, и население империи уже начинает испытывать недостаток в средствах пропитания <.. .> Он побуждает нас глубже проникнуть в наше душевное состояние, раскрыть пред нашим сознанием наши духовные язвы, приложить старание об их уврачевании и об умилостивлении прогневанной нашими прегрешениями правды Божией добрыми и богоугодными делами <...> Совершите, братие, святое дело сострадания бедствующим братьям: помогите им в тяжелой нужде. Не отклоняйте руки, простираемой к вам за подаянием, слагайте лепты свои в обносимые пред вами кружки, посылайте ваши жертвы в учрежденные для сбора их комитеты, чем кто может: кто имеет деньги, да уделит от них по усердию, у кого есть одежды, да подаст из одежды, а у кого есть пища, такожде да творит»8.
В развертывании церковной помощи пострадавшему от неурожая населению суще-
ственную роль сыграл указ Св. Синода от 21 августа 1891 г. Помимо призыва к духовенству совершать моления от избавления от голода, Синод предписывал установить в храмах особый сбор в пользу нуждающихся, выделить для них из средств наиболее обеспеченных монастырей и церквей денежные пособия и не переставать питать неимущих. Епархиальным преосвященным вменялась также обязанность «учредить в епархиальных городах из духовных и светских лиц <...> особые комитеты для сбора от доброхотных людей пожертвований и распределения в епархиях, пострадавших от неурожая»9.
Такие «особые комитеты» были вскоре открыты во всех уральских епархиях. В числе их действовали Екатеринбургский и Пермский епархиальные комитеты по сбору пожертвований в пользу голодающих. Последний был учрежден 13 октября 1891 г. Выступивший на его открытии епископ Пермский и Соликамский Владимир (В. Никольский) подчеркнул, что помощь пострадавшим будет оказываться «без различия их вероисповедания и местопребывания»10. Он же возглавил комитет, в состав которого вошли представители губернской администрации, в том числе губернатор В. В. Лукошков, священнослужители, старосты храмов г. Перми. В задачи комитета входило руководство всей деятельностью духовенства епархии по сбору средств в пользу голодающих, организация в уездных городах и крупных селах отделений епархиального комитета, которые, как правило, возглавлялись священниками. Из архивных источников и материалов епархиальных ведомостей выясняется, что в конце 1891 -начале 1892 г. отделения комитета были открыты в Красноуфимске, Оханске, Осе, в селе Очерско-Острожском Оханского уезда и т. д.11 Не ограничиваясь внесением средств на счета Пермского епархиального комитета, духовенство принимало участие в деятельности благотворительных учреждений по оказанию помощи пострадавшим, которые создавались земствами, волостными органами, местным отделением Общества Красного Креста, частными лицами12.
Как ответ на сложившуюся экстремальную ситуацию в Екатеринбурге в 1891 г. было проведено 1-е заседание Епархиального комитета для оказания помощи пострадавшим от неурожая. По итогам его проведения были приняты решения о способах заготовки хле-
ба для бедных семейств в сельских приходах епархии, «имеющих крайнюю нужду в пропитании». От неурожая более всего пострадало население территорий Камышловского и Шадринского уездов, где были созданы приходские комитеты для помощи бедным под председательством приходского священника. В их обязанности входила «забота о правильном и безобидном удовлетворении нуждающихся»13. В качестве примера церковной помощи была взята практика Верхотурского и Долматовского монастырей, которые пожертвовали крупные суммы (1000 р. и 100 р. соответственно) и давали приют 100 и 50 нуждающимся. Кроме того, членами комитета было решено дать несколько благотворительных духовных концертов и платных публичных лекций и чтений в пользу пострадавших от неурожая14. Основными источниками сбора средств явились кружечные сборы по церквам, сборы духовенством деньгами и вещами. Средства направлялись также на питание бедных, устройство бесплатных и дешевых столовых, устройство приютов для мальчиков в мужских монастырях и для девочек в женских. Особой статьей расходов являлась помощь «бедствующим лицам духовного звания», особое внимание среди них уделялось пенсионерам и сиротам.
В Уфимской епархии в монастырях не было своих больниц и богаделен, так что больные помещались в земские больницы и им выдавалось пособие на лечение. Однако следует отметить, что уфимское духовенство достаточно активно участвовало в благотворительной деятельности. Так, в своём отчете за 1907 г. уфимский владыка отметил: «Последние неурожайные годы и голодовки представляли для духовенства обширное поле для деятельности, для проявления христианских чувств самоотвержения и любви. Священноцерковнослужители были заведующими бесплатными столовыми для голодающих; им поручалась раздача пособий деньгами и хлебом, о некоторых получались лестные отзывы»15.
Оперативно, в сравнительно короткие сроки, был решен вопрос о путях доставки гуманитарной помощи в районы, пострадавшие от бедствия, и ее адресатах. Определением Св. Синода от 9 декабря 1891 г. Пермскому епархиальному комитету было предписано направлять все поступавшие пожертвования, если в них не окажется потребности на месте,
в распоряжение Екатеринбургского комитета «для обращения на продовольствие тамошнего бедствующего населения».
Основной поток поступлений в Зауралье шелвнаиболеенеблагополучныйШадринский уезд. Вместе с тем Пермский епархиальный комитет «препровождал» часть собранных пожертвований в губернскую земскую управу и директору народных училищ Пермской губернии, которые уже по своим каналам направляли их в Шадринский, Камышловский и Екатеринбургский уезды, для выдачи «в вспомоществование» нуждающимся учителям, фельдшерам и другим представителям сельской интеллигенции. Оказывалась помощь и учащимся начальных школ этих уездов.
В то же время епархиальным властям было далеко не безразлично положение дел с продовольственным обеспечением населения собственно в Прикамском регионе. Фактически уже с момента своего создания Пермский епархиальный комитет призывал приходских священников вести, с одной стороны, учет всех тех жителей, кто испытывал недостаток в пропитании (с этой целью составлялись списки глодающих семейств), с другой, предоставлять им помощь деньгами или хлебом за счет поступавших пожертвований. Поскольку в Прикамье бедствовали сотни семей, особенно в Оханском и Красноуфимском уездах, то епархиальный комитет основную часть денежных пособий и хлеба с начала 1892 г. стал направлять в распоряжение местных благочинных для распределения среди нуждавшихся жителей16.
В связи с тем, что сведения о сборе и распределении пожертвований Пермским комитетом публиковались в епархиальных и губернских ведомостях, есть возможность подсчитать общую сумму поступлений и статьи расхода за первые 4,5 месяца деятельности комитета, с 13 октября 1891 г. по 1 марта 1892 г., в которые она отличалась наибольшей активностью. За этот период в Пермский епархиальный комитет поступили 21292 р. пожертвований. Эта сумма составилась из кружечного и по подписным листам сбора, пожертвований церкви, светских учреждений и разных лиц. В основном полученные деньги шли на покупку хлеба для голодающего населения. Из них были направлены для оказания помощи жителям Шадринского, Камышловского и Екатеринбургского уездов - 7415 р.; Осинского, Красноуфимского
и других уездов, расположенных в Прикамье, - 3813 р.; 3000 р. были «препровождены» в Хозяйственное управление при Св. Синоде для последующего их распределения в неурожайные местности. К марту 1892 г. в распоряжении епархиального комитета в Перми оставалось в наличии еще более 7 тыс. р. Кроме того, от священников, причтов и церковных старост в октябре 1891 - феврале 1892 г. в комитет поступили пожертвования: мукой - 166 пудов, зерном - 340 пудов, холстом - 340 аршин. Так, священник Крестовоздвиженской церкви села Сергинского Пермского уезда А. Орлов собрал в своем приходе в пользу голодающих 86 пудов муки и 106 пудов ржи, священник Богородице-Введенской единоверческой церкви села Воробьевского Оханского уезда Ф. Изергин - около 40 пудов муки16.
Кроме обязанностей, возложенных на попечительства «Положением...» 1864 г. (устройство школ, больниц, богаделен, обеспечение причта, благоустройство церквей), церковноприходские попечительства по распоряжению местного епархиального начальства были призваны оказывать помощь населению в период народных бедствий. Например, во время голода 1891 г. в пределах Оренбургской епархии церковные попечительства активно занимались организацией материальной и духовной помощи голодающим. Священник А. Игумнов в своем отчете Оренбургскому преосвященному писал, что жители его прихода «питались хлебом, смешанным с сорной травой, березкой, многие ели одну березку». В таких условиях церковные попечительства открывали столовые, организовывали сбор пожертвований в пользу голодающих деньгами либо хлебом. В период голода 1891-1892 гг. столовые были устроены в приходах Куртамышского и Петровского
17
округов1'.
Еще в более тяжелых условиях в этот период оказалось само духовенство, имеющее, как правило, многодетные семьи и отсутствие продовольственных запасов и вынужденное, как и остальное население, продавать за бесценок нажитое имущество и скот. Прихожане могли приобретать хлеб из «земских складов по заготовительной цене; напр., в Каменском заводе для крестьян рожь продается 1 р. 65 коп. за пуд, тогда как духовенство должно платить за нее торговцам до 1 р. 70 коп.». Кроме этого факта, отмечалось в целом несправедливое отношение государства
и земств к доходам духовенства в отличие от других работающих представителей сословий. «.Духовенство же, не получающее определенного содержания, а только жалкие гроши, - писали Екатеринбургские епархиальные ведомости, - не имеет на что купить даже хлеба, тогда как для других служащих вздорожания хлеба сводится только к некоторому уменьшению расходов на обстановку, комфорт и т. под. Для многих в среде духовенства даже в настоящую минуту, вопрос о дневном пропитании - вопрос вопиющий; и среди здешнего духовенства нужда начинает выражаться так резко, что игнорировать ее грешно. При этом необходимо отрешиться от сложившегося в далеком прошлом мнения о богатстве здешнего духовенства; мнение это поддерживается уже давно минувшей славой, и верно в отношении только единиц; большинство же духовенства крепко может пострадать от этой, несправедливо ему приписываемой славы»18.
Однако, как отмечают исследователи, с начала XX в. авторитет священников все-таки падает, о чем они сами были вынуждены свидетельствовать: «Несомненно, мы стоим на краю глубокой опасности. Авторитет наш упал <...> Только старички нелицемерны и оказывают почтение и ценят слова и наставления пастыря. А у молодежи одна только наружность, да и та уже искажена <.> Нам, пастырям XX в., приходится помимо всего прочего платить своей пастве долги за предшественников наших, плюс к этому переживаемое лихолетье с революционным элементом, внесенным из городов, да еще экономическое обнищание, как последствия неурожая. Все это отражается и на отношениях прихожан к нам, пастырям»19. Отношения между пастырем и его паствой явно ухудшались.
В период нового голода, 1911-1912 гг., церковно-приходские попечительства, епархии вновь «были призваны к заботе о голодающих». Попечительства устанавливали количество «действительно голодающих», предоставляя их списки в епархиальный и уездные комитеты о голодающих, а затем на средства, отпускаемые комитетом, покупали и раздавали муку нуждающимся. В тех районах епархии, где имелись запасы продуктов («где позволяли местные условия») рекомендовалось устраивать бесплатные столовые. Таковые были открыты в с. Травянском, в Сыртинском поселке (при содействии свя-
щенника Лужникова), в Кизильском (дьяконом И. Львовым), в Куртамышском округе Челябинского уезда20.
Активные действия в области помощи пострадавшим от неурожаев предпринимались не только Русской православной церковью, но и правительственными органами, общественными и благотворительными организациями.
В связи с ухудшением экономического положения сельского населения, ростом безработицы, регулярными неурожаями создаются учреждения трудовой помощи (дома трудолюбия, бесплатные столовые и ночлежные дома для ищущих работу), в неурожайные годы широкое развитие получили общественные работы. Если организацией общественных работ занимались преимущественно органы государственного управления и земства, то трудовая помощь в городах создавалась с широким участием благотворительного капитала. В частности, тему организации общественных работ органами местного самоуправления на Урале в период неурожаев и голода 1891-1892 гг. подробно рассмотрела Е. Ю. Алферова21.
В качестве примера государственного участия в деле помощи пострадавшим от неурожаев показательна деятельность оренбургского губернатора и одновременно наказного атамана Оренбургского казачьего войска в 1892-1897 гг. В. И. Ершова. Время его управления совпало с целым рядом стихийных бедствий: страшный неурожай 1891 г. и последовавший затем голод и эпидемия холеры, от которой только в Оренбурге погибло 1652 человека. Все это требовало укрепления продовольственной и санитарной безопасности в крае, но для ее достижения приходилось настойчиво мобилизовать финансовые ресурсы населения. Только на борьбу с последствиями холеры было потрачено 36 тыс. р. незапланированных в бюджете средств, хотя из московского благотворительного комитета на эти цели было выделено всего 5 тыс. Сразу же после окончания эпидемии губернатор призвал оренбуржцев к посильной жертве на учреждение приюта для детей, оставшихся без родителей, и сам подал пример щедрым пожертвованием. «Предложенная подписка в один день достигла весьма значительной суммы, и полученные средства дали возможность открыть немедленно приют для детей», - свидетельствует современник22.
В 1891-1892 гг. многие губернии России пострадали от засухи и в целях предотвращения голода активисты Красного Креста открыли 2763 столовых, в которых около 213 тысяч жителей могли принимать пищу. Всего же продовольственная помощь была оказана более миллиону человек, горячую пищу получали свыше 3,5 миллионов, помощь одеждой была оказана 6 тысячам, деньгами - свыше 8 тысяч, а в целом на оказание помощи было потрачено около 3 миллионов р.23
Проблеме неурожая в 1905-06 гг. посвящены и специальные издания, отчеты. В частности, говорится, что неурожай 1905 г. по своим размерам охватил 22 губернии и его последствия были более сильными, чем в 1891-1892 гг., а в 1906 г. это же бедствие из-за сильной засухи охватило 23 губернии, и на помощь по ликвидации последствий неурожая было выделено более 5,1 миллиона р. В 1899 неурожайном году Екатеринбургский комитет Красного Креста израсходовал на помощь голодающим 24691 р. 2 коп., закупив и раздав большое количество ржаной муки24.
Во время неурожая 1911 г. вновь активизировало свою деятельность Екатеринбургское общество Красного Креста, созданное в 1877 г. Общество имело, кроме капиталов на случай военного времени, фонды помощи населению при общественных бедствиях и помощи пострадавшим от неурожаев. 14 ноября 1911 г. состоялось общее собрание его членов. Открытию заседания предшествовал молебен. Председатель собрания Г. А. Олесов доложил собранию, что 23 октября организовано попечительство для оказания помощи пострадавшему от неурожая населению уезда. Постановлено передать попечительству 1721 р., имеющийся в распоряжении комитета Красного Креста на случай народных бедствий, а также решено ходатайствовать перед главным управлением Красного Креста о пособии в 20 тыс. р., об испрошении разрешения на лотерею в 50 тыс. р. и о предоставлении права бесплатного провоза продовольственных и кормовых продуктов для на-
25
селения уезда25.
«Вестник Оренбургского учебного округа» сообщал: «В истекшем полугодии учащиеся различных заведений г. Уфы под влиянием бесед в семье и газетных сообщений, о постигшем край неурожае и его печальных для населения последствиях, обращались к начальникам учебных заведений
с просьбами о разрешении сбора пожертвований в своей среде в пользу голодающих. Попечитель Оренбургского учебного округа Ф. Н. Владимиров разрешил провести платный ученический литературно-вокально-музыкальный вечер, который состоялся 31 января 1911 г. Программа состояла из 12 номеров, а также из лотереи-аллегри, в ходе которой было разыграно 750 призов, изготовленных ученицами женских гимназий. Валовый сбор составил 2155 р. 18 коп., чистая выручка - 1835 р. 95 коп. Из этих средств 1500 р. выделено Уфимскому управлению Красного Креста, 200 р. Уфимскому городского санитарно-благотворительному попечительству и 135 р. 95 коп. Уфимскому дамскому попечительному о бедных комитету для организации бесплатных столовых»26.
Неурожайный 1892 год захлестнул своими бедствиями целый ряд губерний Российской империи. Как следствие экономических потрясений возникали социальные проблемы. Например, в этот период служителям Томской епархии вместе с населением пришлось пройти череду серьезных испытаний. В связи с наплывом переселенцев в Томскую губернию возникла угроза возникновения эпидемии тифа и продовольственного кризиса. Епископ Макарий обратился к служителям РПЦ и пастве с посланием о необходимости действенной помощи переселенцам. Особое внимание обращалось на спасение малолетних нищих. Программа действий состояла из двух важных составляющих: 1) возбуждение горячего сочувствия к переселенцам с церковной кафедры и во внебогослужебных беседах, побуждение прихожан к обеспечению переселенцев отдыхом и ночлегом; 2) организация помещений при приходах для больных в целях оказания медицинской помощи, бесплатных столовых при приходах на пути следования переселенцев. В осуществлении программы активно участвовали сестры женских монастырей и общин. Кроме осуществления помощи непосредственно в стенах обителей они обеспечивали работу бесплатных столовых и в отдаленных от монастырей районах. Данная форма помощи переселенцам успешно применялась и в начале ХХ в. Так, в 1901-1902 гг. из 173 сестер Барнаульского монастыря 18 обеспечивали работу бесплатных столовых в Покровской, Ярковской, Карасукской, НижнеЧулымской и Касмалинской волостях. Во время эпидемии 1892 г., когда резко усилилось
обращение православных к Богу, священники и монашествующие томских монастырей оказывали населению религиозно-нравственную
27
помощь.
После Октябрьской революции 1917 г. благотворительная деятельность была объявлена свойственной лишь буржуазному обществу. Такое отношение к милосердию вело к забвению социального служения Русской православной церкви, хотя Церковь и стремилась продолжать благотворительную деятельность в полном соответствии со своими многовековыми традициями и христианскими заповедями.
Характерной чертой советского периода русской истории было провозглашение государством полной ответственности за решение всех социальных проблем, что привело к закрытию благотворительных организаций. В ноябре 1917 г. были упразднены все благотворительные учреждения и общества помощи инвалидам и их семьям. Однако существование острейших социальных проблем, например, массовой детской беспризорности, вынуждало прибегать к организованным формам проявления милосердия и благотворительности (Детский фонд им. В. И. Ленина). Церковь пыталась продолжать дело благотворительности. Во время голода в Поволжье в начале 20-х гг. св. Патриарх Тихон учредил Всероссийскую церковную комиссию для оказания помощи голодающим. В 1922 г. эта комиссия была распущена властями, а собранные средства конфискованы. В 1928 г. общецерковная благотворительность была запрещена (запрет был подтвержден в 1961 г. и 1967 г.). Государственные меры борьбы с нищетой переросли в борьбу с нищими. Бродяжничество объявили преступлением, бездомных отправляли подальше от больших городов, зачастую - в места заключения.
Таковы некоторые факты, свидетельствующие о том, что православное духовенство не только не оказалось в стороне от благородной миссии помощи голодающим, но и приняло в этом богоугодном деле самое деятельное участие. Пастырское проповедническое слово, материальная поддержка нуждающихся со стороны церкви и ее учреждений сыграли немалую роль в преодолении того тяжелого бедствия, которое выпало на долю населения ряда регионов, в том числе уральского, в начале 1890-х гг.
Кстати, известная ученым, изучающим благотворительность, работа В. О.
Ключевского «Добрые люди Древней Руси»28 была им специально подготовлена и прочитана в форме лекции, которая проводилась в связи с организацией помощи в пользу населения, пострадавшего от неурожая 1891-92 гг., что отражено в ссылке первоисточника. Главный вывод Ключевского сводится, кроме социально-экономического, к нравственно-воспитательному значению благотворительности.
Говоря об историческом значении социального служения Русской православной церкви в годы стихийных бедствий, обратимся к словам современника. Дореволюционный исследователь истории церковной благотворительности А. Н. Афанасьев на основе собранных фактов сделал вывод, что в эпоху, когда «народ, незнакомый с материальным благосостоянием», вымирал вследствие войн и неурожаев, объем княжеской и церковной благотворительности вполне удовлетворял потребности тех нуждающихся, которые могли приняться за труд после перенесенных бедствий. С развитием материальных ресурсов нищета неизбежно перестает предшествовать физической гибели людей, в обществе «призрение принимает больший объем»29.
Таким образом, материальная и духовная помощь нуждающимся была и остается важной сферой деятельности Русской Православной Церкви.
Примечания
1 Голод. Уральская ист. энцикл. URL : http:// www.ural.ru/spec/.
2 По поводу неурожая // Богосл. вестн. 1892. Т. 1, № 1. С. 121-126.
3 Остроумов, И. Г. Неурожаи в Екатеринбургском уезде Пермской губернии в 1891 г. и его причины и последствия // Памятная книжка и адрес-календарь Пермской губернии на 1893 г. Пермь, 1892. С. 68-69.
4 Перм. губерн. ведомости. 1894. № 98.
5 Алферова, Е. Ю. Влияние неурожаев и голода 1891-1892 гг. на материальное положение горнозаводского населения Урала / Е. Ю. Алферова// Положение и борьба рабочих Урала в период капитализма. Свердловск, 1984.С. 98.
6 Корреспонденция из Челябинска // Екатеринбург. неделя. 1891. 6 янв.
7 Корреспонденция из Челябинска // Екатеринбург. неделя. 1891. № 45. 19 янв.
8 Житие священномученика Александра (Тра-пицына), архиепископа Самарского. URL : http://www.sobesednik.orthodoxy.ru/html/.
9 ГАПО. Ф. 442. Оп. 1. Д. 6. Л. 72.
10 Перм. епарх. ведомости. 1891. № 21. (отд. неофиц.).
11 ГАПО. Ф. 109. Оп. 1. Д. 104. Л. 8; Перм. епарх. ведомости. 1891. № 23 (отд. офиц.); 1892. № 6 (отд. офиц.)
12 Шилов, А. В. Православное духовенство и борьба с голодом в 1891-1892 гг. (по материалам Пермской епархии) // Милосердие и благотворительность в российской провинции : тез. докл. Всерос. конф. Екатеринбург, 2002. С. 119-120.
13 О действиях Екатеринбургского Епархиального комитета для оказания помощи пострадавшим от неурожая в минувшем году // Екатеринбург. епарх. ведомости. 1892. № 7. С. 185-193 (отд. неофиц.)
14 Первое заседание Екатеринбургского Епархиального комитета для оказания помощи пострадавшим от неурожая // Екатеринбург. епарх. ведомости. 1891. № 42. С. 928-929 (отд. неофиц.)
15 Нечаев, М. Г. Милосердие и благотворительность церкви на Урале // Милосердие и благотворительность в российской провинции : тез. докл. Всерос. конф. (22-23 марта 2002 г.) Екатеринбург : Центр «XX век в судьбах интеллигенции России», 2002. С. 114-116.
16 ГАПО. Ф. 109. Оп. 1. Д. 104. Л. 8-9.
17 Андреев, А. Н. Церковноприходские попечительства Оренбургской Епархии и их вклад в дело благотворения и религиозно-нравственного воспитания паствы во второй половине XIX - начале XX в. / А. Н. Андреев, Ю. С. Андреева // Православие на Урале : исторический аспект, актуальность развития и укрепления письменности и культуры : материалы симпозиума с междунар. участием : V Славян. науч. собор «Урал в диалоге куль-
тур» : в 2 ч. Ч. I / Челяб. гос. акад. культуры и искусств; М-во культуры Челяб. обл. Челябинск, 2007. С. 75-82.
18 Продовольствие духовенства // Екатеринбург. епарх. ведомости. 1891. № 42. С. 930931 (отд. неофиц.)
19 Набивач, И. свящ. Из приходской жизни // Оренбург. епарх. ведомости. 1908. № 8-9. С. 174-175.
20 Андреев, А. Н. Церковноприходские попечительства. С.75-82.
21 Алферова, Е. Ю. Влияние неурожаев и голода 1891-1892 гг. С. 56.
22 Губернаторы Оренбургского края. Оренбург, 1999. С. 267-275.
23 Благотворительная Россия. Из истории государственной, общественной и частной благотворительности в России. Т. 1, ч. 2. Благотворительность государственная. С. 234.
24 Отчет Екатеринбургского местного комитета Российского Общества Красного Креста за 1899 г. Екатеринбург, 1900. С. 39.
25 Екатеринбург : энцикл. Екатеринбург: Академкнига, 2002. С. 206.
26 Благотворительность на Урале. Парадоксы времен. / Урал. ин-т соц. образования. Екатеринбург, 2003. 434 с.
27 Овчинников, В. А. Социально-каритативная деятельность православных монастырей и женских общин Томской епархии во второй половине XIX - начале XX в. // Социальная работа в Сибири : сб. науч. тр. / Перм. епарх. ведомости. URL : http://www.spf.kemsu.ru.
28 Ключевский, В. О. Добрые люди древней Руси : [Ульяна (Иулиания) Устиновна Осо-рьина - Ф. М. Ртищев : публ. лекция] // Бо-госл. вестн. 1892. Т. 1, № 1. С. 77-96.
29 Афанасьев, А. Н. Историческое развитие вопросов о призрении в России // Отечеств. зап. 1850. № 10. С. 123-144.
