CC BY
11Миграционные процессы и демографический дивиденд Киргизской Республики
Джолдошева Динара Сабатбековна
к.э.н., докторант, Киргизско-Российского Славянского Университета имени Ельцина Б.Н., Бишкек, ddjoldosheva@yahoo.com
Цель статьи - исследование миграционных процессов и демографического дивиденда в Киргизской Республике.
Методология включала изучение базы данных Национального статистического комитета Киргизской Республики (КР), Всемирного Банка, Мирового атласа данных, ООН (UN World Population Prospects).
Результаты исследования показали, что «окно возможностей» для получения демографического дивиденда КР открылось в 1975-1980-х годах благодаря снижению показателей рождаемости, смертности и суммарного коэффициента рождаемости и может закрыться в 2030 году, когда начнется быстрое старение населения страны. Большая доля численности молодого трудоспособного населения страны стала мощным стимулом для их эмиграции, прежде всего, в Российскую Федерацию. Объем денежных трансфертов от киргизских трудовых мигрантов в странах СНГ, за 2007-2017 годы достигал 27-34% ВВП КР, что следует рассматривать как демографический дивиденд. Ключевые слова: Киргизская Республика, миграция, рождаемость, смертность, суммарный коэффициент рождаемости, демографический дивиденд
Введение
Последние два десятилетия характеризуются увеличением объемов, масштабов, сложности и демографической значимости международной миграции (Ионцев В.А., Прохорова Ю.А., 2014; ООН, 2014). По мнению профессора Оксфордского университета Коулмена Д. (2014), в современных условиях главным фактором, радикально влияющим на демографическую ситуацию на глобальном уровне, является не уровень рождаемости, а миграция. Начиная с 1990 года, международные миграционные потоки становятся все более разнообразными, и в настоящее время многие страны являются одновременно странами происхождения, назначения и транзита. В 2013 году мировая численность международных мигрантов достигла 232 млн. по сравнению с 154 млн. человек в 1990 году (ООН, 2014). По оценкам ОЭСР (OECD, 2016), в 2015 году мигрантами было отправлено в развивающиеся страны 441 млрд долларов США, что более чем втрое превышает объем официальной помощи в целях развития и составляет приблизительно две трети объема прямых иностранных инвестиций в развивающиеся государства. Денежные переводы существенно смягчают бедность и способствуют социально-экономическому развитию этих стран в результате накопления человеческого и физического капитала. Мощным стимулом для миграции является рост численности молодого трудоспособного населения Азии и Африки, свойственный демографическому переходу (Иванов С., 2017). При этом миграция капитала из принимающей страны в страну-донора повышает экономическую эффективность трудовой миграции, способствуя формированию демографического дивиденда (Реэр Д., 2014). Gribble J., Bremner J. (2012) под демографическим дивидендом понимают ускоренный экономический рост, который начинается с изменением возрастной структуры населения, обусловленного переходом от высокой к низкой рождаемости и смертности, увеличением доли трудоспособной части населения по сравнению с иждивенцами (дети и пожилые лица). Наибольший демографический дивиденд был получен Южной Кореей в 1965-2000 годах и этот опыт заслуживает внимательного изучения (Gribble J., 2012). Абрамова И. (2014) отмечает, что в ближайшие десятилетия демографический дивиденд от быстро растущего и молодого населения получат страны Африки и мировое производство переместится в будущем на этот континент. По данным Васина С. (2008), в результате снижения рождаемости за последние 50 лет Россия получила свой демографический дивиденд. С 1997 года по 2011 год демографический дивиденд за счет увеличения населения трудоспособного возраста обеспечивал России около трети роста ВВП на душу населения из среднегодовых 4,9% (Всемирный Банк, 2015). Широкомасштабная внешняя и внутренняя миграция является демографическим процессом, оказывающим существенное влияние на бедность, неравенство, структуру и численность населения КР (Агаджанян В. и соавт., 2012). В связи с этим, представляет большой интерес изучение влияния демографических и миграционных процессов на демографический дивиденд в КР.
Методология включала изучение базы данных Национального статистического комитета КР, Всемирного Банка, Мирового атласа данных и ООН (UN World Population Prospects).
Основная часть
В Киргизской Республике с 1960 года по 2010 год произошли значительные демографические изменения. По данным ООН (UN World Population Prospects, 2010), суммарный коэффициент рождаемости, достигнув пика в 5,39 детей на одну женщину в 1960-1965 годах, снизился до 4,1 в 1980-1985 годах и до 2,5 детей на одну женщину в 2000-2005 годах. Этот тренд существенно изменил возрастную структуру населения Киргизии. Так, доля детей, составившая максимальное значение в 41,6% в 1970 году, постепенно сократилась до 30,6% в 2010 году. Произошло также существенное уменьшение доли пожилых лиц от 8,2% в 1950 году до 4,4% в 2010 году (рисунок 1). Благодаря этим трендам, доля трудоспособного населения возросла от историческо-
© À
В
S
w
а
2 а
8
00
сэ
сч
сэ £
Б
ей
2 ©
го минимума в 52,1% в 1970 году до 65,5% в 2010 году. В результате произошли соответствующие изменения в демографической нагрузке.
Так, общая демографическая нагрузка в стране увеличилась от 589 на 1000 населения в 1950 году до 919 на 1000 населения в 1970 году преимущественно за счет детей, в то время как демографическая нагрузка пожилыми лицами снизилась соответственно от 130 до 120 на 1000 населения (UN World Population Prospects, 2010) (рисунок 2).
В последующие десятилетия общая демографическая нагрузка уменьшилась от 751 на 1000 населения в 1980 году до 527 на 1000 населения в 2010 году, как за счет детей соответственно от 650 до 459 на 1000 населения, так, и, в основном, пожилых лиц соответственно от 101 до 68 на 1000 населения (рисунок 2). Эти позитивные демографические тренды способствовали экономическому росту КР. Так, по данным Джуну-шалиева Д.Д. (1994), в экономике КР во второй половине 1960-х годов и первой половине 1980-х годов сформировалась многоотраслевая промышленность, которая производила 80% совокупного общественного продукта и составляла более половины национального дохода республики. В этот период по темпам роста производственного национального дохода КР опережала такие республики, как Украина, Казахстан, Литва, Молдова, Туркмения и Эстония. За 20 лет (1965-1985 годы) национальный доход вырос в 2,7 раза, объем промышленного производства -в 4,4 раза, при этом объем продукции машиностроения и металлообработки увеличился почти в 8 раз. Производство электроэнергетики в 1985 году по сравнению с 1960 годом возросло в 12 раз. За относительно короткие сроки в республике были созданы более 150 промышленных предприятий. Об экономическом росте в КР после Второй мировой войне свидетельствуют также данные Нур уулу Д. (2016). Следует отметить, что ВВП на душу населения в бывшем СССР с 1970 года по 1990 год неуклонно возрастал соответственно от 6714 до 14225 в долларах США в PPP. В этом позитивном экономическом тренде, безусловно, имеется вклад и бывшей Киргизской ССР. После распада СССР в 1991 году экономическая ситуация в постсоветских республиках, включая КР, радикальным образом изменилась. Таким образом, «окно возможностей» для получения демографического
Рисунок 1 - Изменения возрастной структуры населения Киргизской Республики (1950-2010 годы) (UN World Population Prospects. The 2010 Revision. Prospects after 2010)
Рисунок 2 - Динамика демографической нагрузки (общая, детьми и пожилыми лицами) в Киргизской Республике (1950-2010 годы) (UN World Population Prospects. The 2010 Revision. Prospects after 2010)
Рисунок 3 - Динамика показателей рождаемости и смертности в Киргизской Республике (1960-2015 годы) (Мировой атлас данных, 2018)
дивиденда КР открылок в 1975-Ш°-х рение населения страны. Как видно из
годах благодаря смжемю рождгюмос- рисунка 3, показатель рождаемости со-
ти, смертности и суммарного показате- кратился от исторического максимума в
ля ргодаешсщ и может зафыться в 40,7 на 1000 населения в 1960 году до
2030 года когда начнется быстрое ста- минимума в 19,8 на 1000 населения в
100 90 SO 70 60 50 40 30 20 10 0
87
79
7 10 6 11
12011 I 2014
молодые
трудосп осо 6 н ы е
Рисунок 4 - Распределение эмигрантов по отдельным возрастным группам (в процентах к общему числу эмигрантов) в 2011 и 2014 годах в Киргизской Республике (Национальный статистический комитет КР, 2015)
Рисунок 5 - Динамика переводов мигрантов в млрд. долларов США в Киргизской Республике (20112016 годы) (Национальный статистический комитет КР, 2017)
2000 году, то есть упал более чем в два раза, поднявшись в 2015 году до 27,4 на 1000 населения. Показатель смертности уменьшился от 15,7 на 1000 населения в 1960 году до 6,9 на 1000 населения в 1990 году, достигнув 5,8 на 1000 населения к 2015 году. Эти позитивные демографические тренды обусловили неуклонный рост общей численности населения страны от 2,1 млн. человек в 1960 году до 6,17 млн. человек в 2017 году и привели к благоприятной демографической ситуации, а именно, к высокой доле молодого населения. По прогнозам ООН (2015), в КР численность лиц трудоспособного возраста увеличится от 3,5 млн. человек в 2015 году до 4,4-4,5 млн. человек в 2030 году, то есть, почти на треть. Данный тренд в возрастной структуре населения представляется очень важным с точки зрения получения КР демографического
дивиденда, то есть ускоренного экономического развития в результате преобладания лиц трудоспособного возраста по отношению к иждивенцам (дети и пожилые люди).
Экономический эффект демографического дивиденда может быть глубоким и продолжительным (до 15-30 лет) (Kim J., 201б). Большая доля численности молодого трудоспособного населения является мощным стимулом для миграции (Иванов С., 2017). И, действительно, как показано на рисунке 4, в процессах внешней миграции наиболее активно участвует трудоспособная часть населения КР. Несмотря на заметное снижение числа лиц этой возрастной категории в 2014 году по сравнению с 2011 годом, они остаются самой многочисленной группой (соответственно 87% и 79%). Объем денежных трансфертов от киргизских трудовых мигрантов в странах СНГ, за 2007-
2017 годы достигал 27-34% ВВП КР (рисунок 5) (Отчет «Кыргызстан», 2009; Всемирный Банк, 2017).
Однако максимальный объем денежных переводов мигрантов, составивший более 2,2 млрд. долларов США в год в 2013-2014 годы, снизился до 1,683 млрд. долларов США в 2015 году и вновь вырос до 1,991 млрд. долларов США в 2015 году. Поэтому миграция и денежные переводы превратились для домохозяйств КР в важный фактор смягчения бедности и неравенства (Кумсков Г.В., 2012). По данным Национального статистического комитета КР (2015), при исключении денежных переводов трудовых мигрантов уровень крайней бедности в КР вырос бы от 0,8% до 5%. Поэтому, вышеприведенные факты следует рассматривать как демографический дивиденд Кр. Снижение числа детей на количество работоспособного населения, наряду с успешным внедрением национальной политики в течение продолжительного периода времени, позволили таким странам, как Бразилия, Таиланд, Южная Корея и другие получить огромную пользу от демографического дивиденда. По мнению Gribble и., Вгетпег 1 (2012), многие политики ошибаются, когда полагают, что демографический дивиденд наступает автоматически. Государства, желающие получить демографический дивиденд, должны инвестировать в человеческий капитал (здравоохранение и образование), внедрить эффективную экономическую политику и управление, обеспечить политическую стабильность. Однако не всем странам это удается достичь и они теряют демографический дивиденд. «Окно возможностей» открыто до тех пор, пока снижается демографическая нагрузка детьми. Однако оно закрывается с увеличением численности пожилого и старческого населения, свидетельствуя о завершении первого демографического дивиденда. Многие страны добились значительного прогресса в снижении смертности, но высокая фертильность не позволяет им получить демографический дивиденд, поскольку доля детей и подростков значительно превышает число работоспособного населения. В этом случае, ни у правительства, ни у домохозяйств нет ресурсов для инвестирования в здоровье и образование детей. Поэтому снижение фертильности является критически важным на пути достижения демографического дивиденда ^пЬЫе 1, Вгетпег и. (2012). Улучшение планирования семьи, обеспечение современной контрацепцией и предоставление женщи-
© 3
В
S
*
а
2 а
8
00
сэ
сч
сэ £
Б
а
2 ©
нам права добровольного выбора желанной беременности и желанного количества детей играют ключевую роль. Для демографического дивиденда необходимо здоровое население. В свою очередь инвестиции в предотвращение младенческой и детской смертности важны для устойчивого снижения уровня фертиль-ности. Любая страна, которая решила получить демографический дивиденд, должна разработать и внедрить политику достижения равенства в стране (Gribble J., 2012). Основной задачей стратегии планирования семьи должно стать снижение фертильности среди бедных, поскольку, именно, они имеют, как правило, много детей. У богатых семей мало детей и это позволяет им обеспечить доступ медицинских услуг и качественное образование своим детям. Репродуктивное поведение в странах Восточной Азии радикально изменилось за последние полвека XX века. Они осуществили переход от 5-7 детей на одну семью до 1-2 детей (Frejka T. et al., 2010). Показано, что дети и пожилые люди потребляют больше и меньше производят, а трудоспособные производят больше и создают сбережения (Luoma K., 2016). Mason A., Tomoko K. (2008) на примере стран Восточной Азии отмечают, что старение может способствовать получению второго демографического дивиденда путем аккумуляции сбережений. Для этого важна поддержка пожилых лиц со стороны государства и семьи.
Согласно прогнозу ООН на 2015-2100 годы (UN World Population Prospects, 2010), доля работоспособной части населения КР (15-64 лет) постепенно снизится от 65,9% в 2015 году до 61,2% в 2100 году. С 2030 года начнется быстрое увеличение численности пожилого населения от 7,8% до 19,6% в 2100 году и снижение лиц от 0-14 лет от 29,8% до 19,4% в 2100 году (рисунок 6). Пик демографической нагрузки детьми в КР будет наблюдаться в 20152020 годах (соответственно 452 и 457 на 1000 населения). Однако в эти же годы будет отмечаться исторический минимум демографической нагрузки пожилых лиц (соответственно 63 и 74 на 1000 населения). В последующие десятилетия демографическая нагрузка детьми будет постепенно снижаться, а пожилыми лицами -быстро увеличиваться, особенно после 2030 года, и достигнет к 2100 году соответственно 318 и 316 на 1000 населения. В целом ожидается рост общей демографической нагрузки от 515 на 1000 населения в 2015 году до 634 на 1000 населения в 2100 году. Таким образом, «окно
Рисунок 6 - Прогноз демографической нагрузки (общая, детьми и пожилыми лицами) в Киргизской Республике (2015-2100 годы) (UN World Population Prospects. The 2010 Revision. Prospects after 2010)
возможностей» для получения демографического дивиденда КР открылось в 19751980-х годах благодаря снижению показателей рождаемости, смертности и суммарного коэффициента рождаемости и может закрыться в 2030 году, когда начнется быстрое старение населения страны.
Поэтому опыт Южной Кореи, которая достигла впечатляющих успехов в экономическом развитии посредством продуманных мер политики в сфере образования и здравоохранения, устойчивого макроэкономического управления и эффективного взаимодействия со странами региона и мира чрезвычайно важен для КР. Luoma К. (2016) отмечает, что в Южной Корее участие женщин в возрасте 20-29 лет увеличилось на рынке труда от 45% в 1980 году до 65% в 2004 году. 63% лиц в возрасте 25-34 лет имеют диплом об окончании колледжа и данный показатель Южной Кореи самый высокий среди государств-членов ОЭСР. Следует подчеркнуть, что образовательная система Южной Кореи считается одной из самых лучших в мире. Экспорт-ориентированная стратегия экономического развития страны (экспорт составляет половину ВВП), быстрая индустриализация и урбанизация за последние 50 лет обусловили ежегодный 4% рост ВВП. Для получения демографического дивиденда, исходя из опыта Южной Кореи, необходимы социальная, политическая и экономическая стратегии развития. В стратегии развития страны выделены 4 приоритетные области: создание рабочих мест, сбережения, человеческий капитал и экономический рост. Ключевую роль сыграли действия правительства по планированию семьи и репродуктивному
здоровью, качественному образованию, инвестициям в женщин и девочек, а также эффективному государственному управлению.
Выводы
1. «Окно возможностей» для получения демографического дивиденда КР открылось в 1975-1980-х годах благодаря снижению показателей рождаемости, смертности и суммарного коэффициента рождаемости и может закрыться в 2030 году, когда начнется быстрое старение населения страны.
2. Большая доля численности молодого трудоспособного населения страны стала мощным стимулом для их эмиграции, прежде всего, в Российскую Федерацию. Объем денежных трансфертов от киргизских трудовых мигрантов в странах СНГ, за 2007-2017 годы достигал 2734% ВВП КР, что следует рассматривать как демографический дивиденд.
3. Исходя из опыта ряда стран мира, получивших максимальный демографический дивиденд, необходимы социальная, политическая и экономическая стратегии развития, включающие создание рабочих мест, сбережения, человеческий капитал (инвестиции в здравоохранение и образование), а также эффективное государственное управление с целью получения и сохранения демографического дивиденда.
Литература
1. Абрамова И. «Демографический дивиденд» и будущее развитие человечества // Перенаселенный мир, 2014, 27.06
2. Агаджанян В., Кумсков Г., Недолуж-ко Л. Демографические процессы в Кыргызстане // Демоскоп Weekly, 1-22 января 2012, № 493-494.
3. Васин С. От депопуляции с дивидендом к депопуляции без дивиденда // Демоскоп Weekly, 2008, 21января - 3 февраля 2008 года, № 317-318
4. Васин С. Демографическое старение и демографический дивиденд // Демоскоп Weekly, 2008, 21января - 3 февраля 2008 года, № 317-318
5. Всемирный Банк. В поисках нового «серебряного века» в России: факторы и последствия старения населения. Обзорный доклад. 2015. - 49 с.
6. Джунушалиев Д.Д. Кыргызстан в годы реформ сверху (1950-1991 годы) // Бишкек, 1994. - 218 с.
7. Иванов С. Детерминанты демографического перехода на глобальном юге / / Демографическое обозрение. 2017, 4 (2). - с. 6-52
8. Ионцев В.А., Прохорова Ю.А. Международная миграция населения и брач-ность в свете концепции четвертого демографического перехода // Международная миграция населения и демографическое развитие/гл. ред. серии B проф. В.А.Ионцев. - М.: Проспект, 2014. - с. 26-44
9. Коулмен Д. Мигранты и миграция в Европе в XXI веке: тренды, меры регулирования и прогноз на будущее // Международная миграция населения и демографическое развитие/гл. ред. серии B проф. В.А.Ионцев. - М.: Проспект, 2014.
- с. 44-73
10. Кумсков Г.В. Тенденции динамики денежных переводов трудовых мигрантов // Вестник КРСУ. 2012, 12 (4). -с. 56-59
11. Мировой атлас данных 2018 http: chrome.google.com/world-data-atlas/
12. Национальный статистический комитет Кыргызской Республики // Бишкек, 2017. - 15 с.
13. Нур уулу Д. Послевоенная перестройка экономики Кыргызстана // Вестник КРСУ. 2016. Том 16. № 12. - с. 58-61
14. ООН. Мировая демографическая ситуация, 2014 год. Краткий доклад // Организация Объединенных Наций, Нью-Йорк, 2014. - 18 с.
15. Отчет Кыргызстан: Национальное исследование по детской смертности и неравенствам. - Бишкек, 2009. - 98 с.
16. Реэр Д. Экономические и социальные последствия демографического перехода (перевод с английского) // Демографическое обозрение, 2017, 1 (4).
- с. 41-67
17. Frejka T., Jones G., Sardon J-P. East Asian Childbearing Patterns and Policy Developments // Population and Development Review, 2010, 36 (3). - p. 579-606
18. Gribble J. South Korea's demographic dividend // Population Reference Bureau, November 27, 2012. -6 p.
19. Gribble J., Bremner J. Achieving a Demographic Dividend // Population Bulletin, 2012, 27 (2). - p. 154-167
20. Kim J. The effects of demographic change on GDP growth in OECD economies. Economic Research & Data. September 2016
21. Mason A., Tomoko K. East Asian Economic Development: Two Demographic Dividends // Journal of Asian Economics, 2008, 19. - p. 389-399
22. Luoma K. South Korea's demographic dividend: a success story // Population Education, August 23, 2016
23. OECD. Health at Glance 2015 // OECD Indicators, OECD Publishing. Paris. 2015. - p. 211
24. The World Bank Data, 2017
25. UN. World population prospects: the 2010 revision. Prospects after 2010
26. UN, 2015. The Millennium Development Goals Report // UN, New York, 2015. - 75 p.
Migration and demographic dividend of
the Kyrgyz Republic Djoldosheva D.S.
Kyrgyz Russian Slavic University after Yeltsin B.N. The aim of this article is to study migration and demographic dividend in the Kyrgyz Republic. It has been used the data base of the Kyrgyz National Statistical Committee, UN World Population Prospects, World Bank, World Data Atlas. The study revels, that a window of opportunity of demographic dividend has opened to Kr in 1975-1980 due to declining of birth, death and fertility rate. This window can close in 2030 when aging of the population will start. Prevailed number of working age population in the Kyrgyz Republic is a katalisator for migration to the Russian Federation. Their transfers were equal to 27-34% of Kyrgyz GDP and it is demographic dividend. Keywords. Kyrgyz Republic, migration, birth rate, death rate, fertility, demographic dividend
References
1. Abramova I. «The demographic dividend» and
the future development of mankind // Overpopulated world, 2014, 27.06
2. Agadzhanyan V., Kumskov G., Nedoluzhko L.
Demographic Processes in Kyrgyzstan // Demoscope Weekly, January 1-22, 2012, No. 493-494.
3. Vasin S. From depopulation with dividend to
depopulation without dividend // Demoscope Weekly, 2008, January 21 - February 3, 2008, No. 317-318
4. Vasin S. Demographic Aging and the Demographic Dividend // Demoscope Weekly, 2008, January 21 - February 3, 2008, No. 317-318
5. World Bank. In search of a new "silver age" in
Russia: factors and consequences of an aging population. Review report. 2015. - 49 p.
6. Dzhunushaliev DD. Kyrgyzstan in the years of
reform from above (1950-1991) // Bishkek, 1994. - 218 p.
7. Ivanov S. Determinants of the demographic
transition in the global south // Demographic Review. 2017, 4 (2). - with. 6-52
8. lontsev V.A., Prokhorov Yu.A. International
population migration and nuptiality in the light of the concept of the fourth demographic transition // International migration of population and demographic development / ch. ed. B series prof. V.A.Iontsev. - M .: Prospect, 2014.
- p. 26-44
9. Coleman D. Migrants and Migration in Europe in
the 21st Century: Trends, Regulatory Measures and Forecast for the Future // International Migration and Demographic Development / ch. ed. B series prof. V.A.Iontsev. - M .: Prospect, 2014. - p. 4473
10. Kumskov G.V. Trends in the dynamics of remittances of labor migrants // Bulletin of the Kyrgyz-Russian Slavonic University. 2012, 12 (4). - with. 56-59
11. World Data Atlas 2018 http: chrome.google.com/world-data-atlas/
12. National Statistical Committee of the Kyrgyz Republic // Bishkek, 2017. - 15 p.
13. Nur uulu D. Post-war economic restructuring of Kyrgyzstan // Bulletin of the Kyrgyz-Russian Slavonic University. 2016. Vol 16. No. 12. - p. 58-61
14. UN. World demographic situation, 2014. Summary report // United Nations, New York, 2014. - 18 p.
15. Kyrgyzstan Report: National Study on Child Mortality and Inequalities. - Bishkek, 2009. -98 p.
16. Reher D. Economic and social consequences of the demographic transition (translated from English) // Demographic Review, 2017, 1 (4).
- with. 41-67
17. Frejka T., Jones G., Sardon J-P. East Asian Childbearing Patterns and Policy Developments // Population and Development Review, 2010, 36 (3). - p. 579-606
18. Gribble J. South Korea's demographic dividend // Population Reference Bureau, November 27, 2012. - 6 p.
19. Gribble J., Bremner J. Achieving a Demographic
Dividend // Population Bulletin, 2012, 27 (2).
- p. 154-167
20. Kim J. The effects of demographic change. Economic Research & Data. September 2016
21. Mason A., Tomoko K. East Asian Economic Development: Two Demographic Dividends // Journal of Asian Economics, 2008, 19. - p. 389-399
22. South Korea's demographic dividend: a success story // August 23, 2016
23. OECD. Health at Glance 2015 // OECD Indicators, OECD Publishing. Paris. 2015. - p. 211
24. The World Bank Data, 2017
25. UN. World population prospects: the 2010 revision. Prospects after 2010
26. UN, 2015. The Millennium Development Goals Report // UN, New York, 2015. - 75 p.
О
3
В
s
v
ro e
8
