CC BY
34
East)]. In 2 vol. Vol. 1. Yuzhno-Sakhalinsk, Sakha-linsk State Univ. Press, 2014, 596 p., p. 64.
8. Lenin V.I. Polnoe sobranie sochineniy [Complete Works], Vol. 6. P. 336.
9. Lenin V.I. Polnoe sobranie sochineniy [Complete Works], Vol. 10. P. 66.
10. Lenin V.I. Polnoe sobranie sochineniy [Complete Works], Vol. 12. P. 144.
11. XIV Vserossiyskiy s»ezd Sovetov RSFSR, Byulleteni № 1-18 [14th All-Russian Congress of Soviets of RSFSR. Bulletins no.1-18. Moscow, VTSIK, 1929. Bulletin No. 16. P. 45.
12. Potapova N.V Evangel'skoe khristianstvo i baptizm v Rossii 1917-1922 gg, (Na materialakh Dal'nego Vostoka) [Evangelical Christianity and Baptism in Russia 1917-1922 (Based on the materials of the Far East)]. In 2 vol. Vol. 2. Yuzhno-Sakhalinsk, Sakha-linsk State Univ. Press, 2014, 564 p.
13. Garadzha V. Sotsiologiya religii [Sociology of religion]. Moscow, Nauka, 1966, 223 p. P. 221.
14. Naputi k svobode sovesti [On the path to freedom of conscience]. Moscow, Progress, 1989, 496 p. P. 177.
15. Materialy 19 Vsesoyuznoy partiynoy konferentsii KPSS [The materials of the 19th All-Union party Conf. of the CPSU]. Moscow, Progress, 1989, 160 p. P. 42.
16. Kaariaynen K., Furman D.E. Voprosy filosofii, 1997, no. 6, pp. 35-53.
17. Lunkin R.N. Grazhdanskaya religiya v Rossii: os-novnye stereotipy v svetesotsiologicheskikhissledo-vaniy [Civil religion in Russia: the main stereotypes in the light of sociological research], available at: / https//religious.life/2015/05/grazhdanskay-religiya-v-rossii/.
18. Faustova M. Posle pandemii RPTs zhdet dvoynoy krizis [After the pandemic, the ROC is waiting for a double crisis], available at: https://www.ng.ru/ng_re-ligii/2020-06-02/10_487_crisis.html.
19. Kirill (Patriarkh Moskovskiy). Istochnik: 8 fevralya na vstreche s Vladimirom Putinym v Danilovom monastyre [Source: February 8 at a meeting with Vladimir Putin in the Danilov Monastery], available at: http://www.kommersant.ru/interactive/tests/22.
20. Kartushina R.F. Molodoy uchenyy, 2018, no. 3, pp. 123-126.
21. Myuller D. Razum, religiya, demokratiya [Reason, religion, democracy]. Moscow, Mysl', 2015, 560 p.
22. Pchelintsev A.V, Zagrebina I.V, Lunkin R.N. Svo-boda sovesti v sovremennoy Rossii [Freedom of Conscience in modern Russia]. Moscow, Sova Publ. House, 2017, 200 p.
6 февраля 2021 г.
УДК 281
МИФОРЕЛИГИОЗНЫЕ ВОЗЗРЕНИЯ В СИСТЕМЕ ЭТНИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЧЕЧЕНЦЕВ
В.Х. Акаев, А.Б. Дохаева, М.Х. Мамадиева
DOI 10.18522/2072-0181-2021-105-1-39-44
Этническая культура чеченцев -сложная система разнородных материальных и духовных ком-
Акаев Вахит Хумидович - доктор философских наук, профессор кафедры общегуманитарных дисциплин Грозненского государственного нефтяного технического университета им. акад. М.Д. Миллионщикова, главный научный сотрудник Комплексного научно-исследовательского института РАН, 364051, Чеченская Республика, Грозный, пр. Исаева, 100, e-mail: [email protected];
Дохаева Асят Баудиновна - кандидат философских наук, доцент кафедры общегуманитарных дисциплин Грозненского государственного нефтяного технического университета им. акад. М.Д. Миллионщикова, 364051, Чеченская Республика, Грозный, пр. Исаева, 100;
Мамадиева Мадина Хожахметовна - старший преподаватель кафедры общегуманитарных дисциплин Грозненского государственного нефтяного технического университета им. акад. М.Д. Миллионщикова, 364051, Чеченская Республика, Грозный, пр. Исаева, 100.
понентов, сложившаяся в течение многих веков, включая в себе недостаточно изученное духовно-культурное наследие. В структуре
Vakhit Akaev - Grozny State Oil Technical University named by M.D. Millionshchikov, 100, Isaev Street, Grozny, Chechen Republic, 364051, e-mail: [email protected];
Asyat Dohaeva - Grozny State Oil Technical University named by M.D. Millionshchikov, 100, Isaev Street, Grozny, Chechen Republic, 364051;
Madina Mamadieva - Grozny State Oil Technical University named by M.D. Millionshchikov, 100, Isaev Street, Grozny, Chechen Republic, 36405.
этнической культуры чеченцев присутствуют разнородные материальные и идеальные компоненты, продуцированные этносом в ходе его многогранной созидательной деятельности. В этнической культуре всегда присутствует культура языческая, проявляющаяся в конкретных памятниках, порою становящимися объектами поклонения, почитания, определенного стереотипа поведения, представления и мировидения.
В представлении чеченцев-язычников присутствовали мифические ценности, выражающие архаический уровень их мировоззрения и мышления. Языческий пантеон их богов имеет определенное сходство с мифологическими представлениями древних греков, верховным богом в нем являлся Диэла -прародитель иных богов. Важное место в этом пантеоне составляла богиня плодородия Тушоли, символизирующее женское начало, возрождающее природу. В период существования язычества чеченцы придерживались традиций торжественного проведения праздников в честь таких языческих богов, как Тушоли и Селы, которые ассоциоровались с богом молнии и грома - аналогом древнегреческого мифического бога Зевса. У чеченцев особо почитались «священные» вершины - «Тебу-лос-Мта, Мат-Лам, Ц1ей-Лам, Эртин-корт, «священные озера» - Ц1ен-Ам, Галанчож-Ам, Казеной-Ам и другие» [1, с. 419].
Наряду с этими священными объектами в языческой культуре чеченцев сформировалось представление о душе, называемое чеченцами «са», что переводится на русский язык как «свет», «жизненная энергия». Душа считалась призрачной, схожей с дымкой или тенью, и она могла материализоваться, например, в муху. Пребывая в сердце, она вместе с кровью движется по телу. У чеченцев существовало и такое поверье, когда человек спит, душа выходит из тела и странствует. При значительном удалении от тела она может заблудиться, не найти его, и тем самым подвергнуть человека к смертельной опасности или болезни. По этой причине возник запрет переноса спящего человека с одного места на другое. Делать это можно было, только разбудив его, тогда вернувшаяся душа обнаружит человека на прежнем месте, что не повлечет за собой его смерть. В языческой культуре чеченцев души людей и животных-тотемов обладают бессмертием.
Иерархия низших и высших типов духов составляли основу анимистических воззрений чеченцев-язычников. Низшие духи вселялись
в неодушевленные предметы, а высшие -в людей. У чеченцев существовало представление и о духах-демонах. К ним относились алмасы и убуры, являвшиеся врагами людей и всегда находившиеся в поисках вреда им.
Частью анимистических верований народа являлся фетишизм как способ наделения сверхъестественной силой разных растений, деревьев, предметов, призванных защитить людей от злых духов. Например, подземный бог Эштр обладал способностью отвести удар молнии. На основе этого поверья возник обряд подкладывать под подушку спящего ребенка отдельные железные предметы (гвоздь, ножницу, подкову), которые должны были защитить спящего ребенка от воздействия зловредных духов.
В целях защиты от влияния злых духов чеченцы создавали амулеты, представляющие собой ожерелья из клыков медведя, кабана, зубов оленя, из морских раковин. Позже применяли талисман, называемый жайна, который, по их представлению, оберегал человека от различных чар злых сил. Чеченцы и сегодня используют мусульманский амулет, именуемый хайкал, считая, что он обладает оберегательными свойствами. В прошлом и ныне в некоторых семьях на ручку ребенка завязывают янтарные, красные сердоликовые бусы, позволяющие избегать сглаза. В некоторых чеченских семьях до сих пор применяются талисманы и амулеты, что резко осуждается представителями мусульманского духовенства.
Почитание животных также занимало особое место в языческой культуре чеченцев. К ним относились олень, тур, бык, кабан, баран, лошадь, волк, символизирующие храбрость и стойкость. У чеченцев имеется предание, описывающее упорство волка, который, вцепившись в землю, не сдвигался с места даже тогда, когда ураганный ветер сдирал с него шкуру, а с врагом он сражался молча и погибал, не издавая звука. Лиса и еж у чеченцев символизируют ум и хитрость, а лев - величие. В мифологических представлениях чеченцев отдельные животные наделялись способностями видеть, чувствовать приближение невидимых человеку сил. Этими животными были кошка, еж, змея, лягушка, петух, орел, сокол, голубь, ласточка, удод и др. Они были призваны оберегать человека от различного рода напастей.
По мере осуществления хозяйственной деятельности у чеченцев сложилась земледельческая магия, что было связано с процедурами перетаскивания плуга через
реку, мытья мотыг в реке, одымлением перед посевом вспаханного поля. При засухе для вызывания дождя использовался обряд, именуемый «кьоршкьали» - «ряженый». Полностью покрытый ветками с листьями молодой человек в сопровождении детей обходили каждый дом населенного пункта. Участники шествия, громко обращаясь к Диэла, просили дождя. Женщины обливали водой ряженого, а сопровождавших детей одаривали сладостями.
Наблюдая языческие представления чеченцев, А.П. Ипполитов писал, что «гаданье по кости барана носит у горцев название пхе-нер, а часто пхенер-хажер. Хажер (гадатель) режет барана, варит и потом, по одной из лопаток передней ноги животного, предсказывает будущее. Предсказания основывались на рассмотрении темных и светлых пятен лопаток, кровавые пятна - дурное предзнаменование, и в прежнее время не раз какой-нибудь план, смело задуманный горскими наездниками, оставался без выполнения, вследствие открытия хажером вещих знаков» [2, с. 7]. Он описывает обряд «гадание каменьями», называемый по-чеченски «палтасар». В сознании чеченцев сохранилась вера в дурной глаз, лечение которого совершается посредством обряда «дол диллар».
В культуре чеченцев языческие представления сохранялись долгое время. Они не были преодолены даже у тех, кто подвергался христианизации со стороны грузин. Сочетание элементов язычества и христианства сохраняется у многих горцев Грузии, этнически близких к чеченцам. Изучая особенности религии чеченцев и ингушей, А.Н. Генко отмечал, что «почитание природы, одухотворение неодушевленных предметов, фетишизм, шаманизм, поклонение предкам, наконец, признание единого бога - все это перемещено и существует одновременно, с большим или меньшим преобладанием одного над другим» [3].
Христианские ценности в этнической культуре чеченцев. Вопрос о христианизации чеченцев не является однозначным. Существующие об этом скупые сведения известны из разных источников: наличие культовых сооружений, археологических раскопок, этнографических сведений; описание путешественников, выявленных архивных документов; анализ исторических хроник. По мнению Я.З. Ахмадова, «с ГУ-У вв. в среду нахов начинают проникать ранние формы христианства, а с УГГ в. и ислам» [4].
С. Броневский отмечал неоднородный характер верований кистин (название чеченцев и
ингушей в грузинской исторической традиции), в которых присутствуют много следов христианства, перемешанного с языческими обрядами [5]. У. Лаудаев считает, что чеченцы до принятия Корана являлись христианами. Это утверждение он обосновывает тем, что название дней недели у чеченцев совпадают с названиями дней недели у русских. А ссылаясь на какую-то арабскую рукопись, он сообщает, что чеченцы «находились в христианстве 104 года до принятия ими мусульманской веры» [6, с. 54]. С точки зрения У. Лаудаева, чеченцы приняли ислам в ХУГГГ в., а в христианстве они находились в течении всего ХУГГ столетия. Однако данное высказывание, с нашей точки зрения, нельзя признать корректным, ибо процесс принятия чеченцами ислама происходил сложно, длительно и задолго до указанного периода. Мы склонны считать, что процесс исламизации чеченцев начался несколько позже, чем в Дагестане, который арабами подвергался исламизации. Следы проникновения арабского языка и арабской культуры свидетельствуют о том, что этот процесс протекал в Х1-ХУ вв. [7, с. 122].
Грузинский историк Г. Джанашвили фиксирует процесс отхода части чеченцев от христианства и принятие ислама. Он пишет: «Первоначально кистины, гливы (ингуши), дзурдзуки (чеченцы) были христианами... до нашествия Тимур-Ленга (Тамерлана), который, покорив их то лестью, то угрозами, совратил в магометанство и назначил им мулл из арабов, которых обязал учить лезгинских детей письму на арабском языке; он издал также строгое повеление, чтобы отнюдь лезгины не учились ни чтению, ни письму на грузинском языке» [8]. По мнению А.П. Берже: «Чеченцы некогда были, по существующим между ними преданиям, христианами. Впоследствии у них начал распространяться ислам, чему способствовал шейх Мансур, и следы христианства постепенно исчезли» [9].
И.П. Попов отмечал у чеченцев наличие противоречивой религиозной ситуации в Средние века. Представители тайпа «эрсеной», -как пишет этот автор, - признавали наличие у них христианства, а в «окрестностях с. Эрсеной был обнаружен надмогильный памятник с крестом» [10, с. 11]. Н. Семенов отмечал обнаружение железного креста вблизи с. Чечен-аул [11]. В ХГХ-ХХ веках железные кресты на территории Чечни находили немало. О сохранении на территории Чечено-Ингушской АССР христианских па-
мятников, каменных крестов, писал в своих исследованиях и А.И. Шамилев, утверждавший, что «они обнаруживались во время проведения археологических раскопок» [12] в ущелье Аргуна, в частности в Шатойском районе.
Отмеченные аспекты христианизации чеченцев в раннее и позднее средневековье все еще не получили системного исследования, хотя их анализ представляет достаточно интересную научную проблему одного из этапов формирования сложной духовной культуры чеченцев.
Формирование исламского мировоззрения. Исламское мировоззрение чеченцев -явление сложное, противоречивое. Его формирование происходило в течение нескольких веков. Появление, распространение и утверждение ислама среди чеченцев - история многовековая, сопряженная с длительной адаптацией к их этнокультурной реальности. С нашей точкой зрения, начало исламизации предков чеченцев сопряжено с арабскими завоевательными походами на Кавказ, имевшими место в первой половине VII в. и продолжавшимися до X в. В отмеченный период многие народы Дагестана подвергались исламизации, а сам этот процесс непосредственно отразился и на чеченцах, экономически и культурно связанных с соседними народами.
Принятие ислама чеченцами, придерживавшихся языческого мировоззрения, частично и ценностей христианства, не было однозначным. В конце XVI в. в восточной Чечне к принятию ислама горцев жесткими мерами принуждал мусульманский проповедник Термаол, что сопровождалась кровопролитием. Его современник Берсан (Берс), другой проповедник, принадлежащий к тайпу гуной, проповедуя ислам, придерживался мирных средств и его проповеди носили увещевательный характер. Противодействуя принятию ислама, часть чеченцев, оставаясь верными своим древним традициям, христианской вере, покидала свои земли, переселяясь за Терек. Авторитет Берса-шейха усиливался среди соплеменников в силу того, что он обладал даром предвидения будущего. В результате многие чеченцы, проживавшие на территории восточной части Чечни, становились твердыми мусульманами [13, с. 165].
В последующей исламизации чеченцев, части ингушей и осетин важную роль сыграл чеченский суфий, шейх Мансура (1765-1794), который добивался объединения разрозненных горских народов на основе шариата. При Ман-
суре было построено много мечетей, создавались исламские школы, подготовлены духовные лица - имамы, кадии и муллы [6, с. 27].
В период освободительной борьбы горцев под руководством Шамиля, которая проходила в 1834-1859 годах, чеченцы под влиянием газавата стали активными участникам сражений. Газават призывал чеченцев сражаться с царизмом до полной победы, однако, истощенные войной они меняют свое отношение к такому призыву. Среди них становятся популярными антивоенные, антигазаватские настроения, которые в конце Кавказской войны высказывались чеченским суфием Кунта-Хад-жи Кишиевым. Он стал призывать свой народ к терпению, прекращению войны, взаимной помощи. Н.И. Покровский учение Кунта-Хад-жи охарактеризовал «мирным мюридизмом» [14].
Суть мирного мюридизма состояла в том, что Кунта-Хаджи призывал сражающихся горцев к прекращению войны, терпению, преодолению греховных поступков, духовно-нравственному возвышению верующего. Горцы в ходе Кавказской войны были доведены до физического истощения, многие наибы Шамиля переходили на сторону царских войск. Все это порождало среди горцев упаднические настроения, они нуждались в новых идеях. Эти вопросы осмысливал Кунта-Хаджи Кишиев, он призывал горцев к прекращению кровопролития, мирной жизни, духвоному совершенству. Но царские генералы в самом Кунта-Хаджи видели очередного лидера чеченцев, способного поднять народ против царского режима. Генерал-майор Туманов, исполняющий обязанности начальника Среднего военного отдела, 14 июня 1863 г. докладывал в Петербург: «Зикра, служа поводом к народным сборищам, дает возможность людям неблагонадежным волновать умы» [15]. Данная характеристика явилась основанием для ссылки на вечную каторгу в отдаленную губернию Российскую империю Кунта-Хаджи, зачинателя тариката кадирийа, именуемого еще громким зикром.
В конце Кавказской войны у мусульманского духовенства стали формироваться альтернативные позиции в понимании взаимоотношений с царской властью, которая завоевывала Дагестан и Чечню. Первая сформировалась на основе газавата, который провозгласил имам Шамиль, призывавший горцев на борьбу с царизмом до победного конца, другая связана с мирным учением Кунта-
Хаджи, осуждавшего войну, призывая горцев к ее прекращению, признавая утвердившуюся в крае власть.
Чеченцы, будучи приверженцами традиций, сохраняли свои духовные ценности как в условиях царской, так и советской власти. Они не отказывались от них, находясь в условиях депортации в 1944-1957 гг. в Средней Азии и Казахстане. Вернувшись на свои родину, они везде приводили в порядок кладбища своих предков, обносили изгородями, реконструировали зияраты шайхов и ус-тазов. Между тем принадлежность к суфийским (вирдовым) братствам, а в целом и к исламу по-прежнему остается важнейшим индикатором их религиозной идентичности, однако этническая идентичность для них все еще остается доминирующей.
В начале 90-х годов прошлого века среди молодежи проникает нетрадиционное для региона исламское течение, названное ваххабизмом. Его сторонники преследовали цель вытеснения традиционных духовных ценностей народов Северного Кавказа и замены их «чистым исламом», т.е. ваххабизмом. На этой основе в регионе усиливалась и распространялась конфликтная ситуация между традиционалистами и нетрадиционалистами. В начале 1999 года А. Масхадов под давлением оппозиции, возглавленной Ш. Басаевым, был вынужден издать указ о введении в Ичкерии полного шариатского правления, отмененное позже Парламентом Ичкерии как противоречащее ее Конституции. А тем временем Верховный шариатский суд Ичкерии своим решением приостанавливает деятельность парламента Ичкерии. Таким образом, между структурами официальной власти и сторонниками шариата возник жесткий религиозно-политический конфликт, вплоть до известных чеченских войн 90-х годов ХХ в.
Ваххабизм является религиозно-политическим течением в исламе, которое находится в контрарном отношении к суфизму. Его сторонники в Чечне решительно выступали за утверждение «чистого ислама», очищение местного ислама от заблуждений, к числу которых они относят почитание святых, посещение зияратов, исполнение мавлида. Укрепившиеся ваххабиты добивались свержения власти, использовали насильственные методы по отношению к своим оппонентам.
Решительное противодействие ваххабитам оказывал А-Х. Кадыров, им предпринимались целенаправленные меры политического
противодействия экстремистской деятельности исламистов. Критикуя ваххабитов, он заявлял, что им не нужны мир и спокойствие, они далеки от насущных проблем Чечни. Они бизнесмены на крови. И в этом... заинтересованы несколько мощных государств» [16, с. 68]. А-Х. Кадыров обвинял их в том, что, прикрываясь лозунгами о «чистом исламе», ваххабиты вводили в религиозное заблуждение молодых людей и нацеливали их на совершение преступлений.
В структуре современной этнической культуры чеченцев стали превалировать исламские ценности, постепенно вытесняющие ценности архаические, связанные с элементами язычества и христианства. Масштабное возрождение ислама, сопряженное с благоустройством кладбищ, реконструкцией зия-ратов, мест захоронения известных шайхов и устазов, строительстве множества новых мечетей, создании религиозных школ, в которых обучаются дети, основательная подготовка мусульманского духовенства в Российском исламском университете им. Кунта-Хаджи, ориентированного на освоение традиционных для региона и страны особенностей ислама в определенной мере способствуют к унификации этнической культуры чеченцев. В контексте этих событий реанимируются идеи, взгляды чеченских святых, отражающиеся в исследовании ученых, идет процесс их анализа, издается соответствующая научная литература, посвященная их религиозной деятельности. Отмеченные процессы находят активную материальную и моральную поддержку со стороны руководства Чеченской Республики, воспринимаемую с благодарностью верующими.
Будучи последователями традиционного ислама, значительная часть мусульман Чечни отвергла идеологию и практику ваххабизма. Одновременно в республике проводится целенаправленная работа по духовно-культурному развитию молодежи, ее нравственному воспитанию. При этом широко используется нравственно-гуманистический потенциал ислама, суфийских ценностей, мобилизация которых способствует предупреждению экстремизма.
ЛИТЕРАТУРА
1. Акаев В.Х., Абдулаева Э.С. Религиозные представления // Чеченцы. М.: Наука, 2012. 622 с. С. 417-422.
2. Ипполитов А.П. Этнографические очерки Аргунского округа // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1868. Вып. 1. С. 1-25.
3. Генко А.Н. Из культурного прошлого ингушей. Записки коллегии востоковедов при Азиатском музее АН СССР. Т. V. М.-Л.: АН СССР, 1930. С. 742.
4. Ахмадов Я.З. История Чечни с древнейших времен до конца XVIII века. М.: «Мир дому твоему», 2001. 426 с. С. 208.
5. Броневский Семен. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М.: Типография С. Селивановского, 1823. 466 с. С. 154.
6. Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1879. Вып. VI. С. 1-62.
7. Шихсаидов А.Р. Ислам в Средневековом Дагестане (VII-XV вв.). Махачкала: Дагестанский филиал Академии наук СССР. Институт истории, языка и литературы имени Г. Цадасы, 1969. 242 с.
8. Джанашвили М.Г. Известия грузинских летописей и историков о Северном Кавказе и России. Поэма Алгузиани. Тбилиси, 1897. С. 51.
9. Берже А.П. Чечня и чеченцы. Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2008. 155 с. С. 150.
10. Попов И.М. Ичкерия (историко-топографический очерк) // Сборник сведений о кавказских горцах. 1870. Вып. IV С. 1-16.
11. Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб., 1895.
12. Шамилев А. Пути проникновения ислама к чеченцам и ингушам // Известия Чечено-Ингушского НИИ истории языка и литературы. 1963. Т. 3. Вып. 1. С. 48-61.
13. См.: Акаев В.Х.Берса-шейх // Исторические личности Чечни (XI-XXI вв.). Т. I. Кн I. Политические и общественные деятели. Грозный: АО «Издательско-полиграфический комплекс «Грозненский рабочий», 2020. С. 164-168.
14. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССЭН), 2009. 584 с. С. 499.
15. Акаев В.Х. Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение. Грозный: НИИ Гуманитарных наук Чеченской Республики, 1994. 128 с. С. 33.
16. КадыровА.А. Слово правдивое. Интервью, статьи, речи. Грозный: ГУП «Книжное издательство», 2006. 160 с.
REFERENCES
1. Akayev VKH., Abdulayeva E.S. Religioznyye predstavleniya [Religious representations]. In: Chechentsy [Chechentsy]. Moscow, Nauka, 2012, pp. 417-422.
2. Ippolitov A.P. Etnograficheskiye ocherki Argunsk-ogo okruga [Ethnographic essays of the Argun district]. In: Sbornik svedeniy o kavkazskikh gortsakh [Collection of information about the Caucasian highlanders]. Tiflis, 1868, Issue 1, pp. 1-25.
3. Genko A.N. Iz kul 'turnogo proshlogo ingushey. Za-piski kollegii vostokovedov [From the cultural past of the Ingush. Notes of the College of Orientalists at the
Asian Museum of the USSR Academy of Sciences]. Vol. V. Moscow, Leningrad, USSR Academy of Sciences, 1930, p. 742.
4. Akhmadov YA.Z. Istoriya Chechni s drevneyshikh vremen do kontsa XVIII veka [History of Chechnya from ancient times to the end of the 18th century]. Moscow, «Mir domu tvoyemu», 2001, 426 p., p. 208.
5. Bronevskiy Semen. Noveyshiye geograficheskiye i istoricheskiye izvestiya o Kavkaze [Novye geogra-ficheskie i istoricheskie izvestiya o Kavkaz]. Moscow, typography of S. Selivanovskiy, 1823, 466 p.
6. Laudayev U. Chechenskoye plemya [The Chechen tribe]. In: Sbornik svedeniy o kavkazskikh gortsakh [Collection of information about the Caucasian highlanders]. Tiflis, 1879. Issue VI, pp. 1-62.
7. Shikhsaidov A.R. Islam v Srednevekovom Dagestane (VII-XV vv.) [Islam in Medieval Dagestan (7th-15th centuries).] Makhachkala, Dagestan branch of the USSR Academy of Sciences. Institute of History, Language and Literature named after G. Tsadasa, 1969, 242 p.
8. Dzhanashvili M.G. Izvestiya gruzinskikh letopisey i istorikov o Severnom Kavkaze i Rossii. Poema Al-guziani [News of Georgian chronicles and historians about the North Caucasus and Russia. Alguziani's poem]. Tbilisi, 1897, p. 51.
9. Berzhe A.P. Chechnya i chechentsy [Chechnya and the Chechens]. Groznyy, GUP «Knizhnoye izdatel'stvo», 2008, 155 p., p. 150.
10. Popov I.M. Ichkeriya (istoriko-topograficheskiy ocherk) [Ichkeria (historical and topographical sketch)]. In: Sbornik svedeniy o kavkazskikh gortsakh [Collection of information about the Caucasian highlanders], 1870, Issue IV, pp. 1-16.
11. Semenov N. Tuzemtsy Severo-Vostochnogo Kavka-za [The Natives of The North-Eastern Caucasus]. St.-Petersburg, 1895.
12. Shamilev A. Izvestiya Checheno-Ingushskogo NII istorii yazyka i literatury, 1963, vol. 3, isuue 1, pp. 48-61.
13. Akayev V.KH. Bersa-sheykh [Bersa-sheikh]. In: Istoricheskiye lichnosti Chechni (XI-XXI vv.) [Historical personalities of Chechnya (11th-21st centuries).]. Vol. I. Book I. Political and public figures. Groznyy, AO Publishing and printing complex «Groznenskiy rabochiy», 2020, pp. 164-168.
14. Pokrovskiy N.I. Kavkazskiye voyny i imamat Shamilya [The Caucasian war and the Imamate of Shamil]. Moscow, «Rossiyskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSEN), 2009,584 p., p. 499.
15. Akayev V.KH. Sheykh Kunta-Khadzhi: zhizn' i ucheniye [Sheikh Kunta-Haji: the life and teaching] Groznyy, Research Institute of Humanities of the Chechen Republic, 1994, 128 p. P. 33.
16. Kadyrov A.A. Slovo pravdivoye. Interv'yu, stat'i, re-chi [Slovo pravdivoe. Interviews, articles, speeches]. Groznyy, «Knizhnoye izdatel'stvo», 2006, 160 p.
10 февраля 2021 г.
