CC BY
166
по изучению ислама в Нижнем Новгороде, всероссийских мусульманских форумов и фондов.
«Восток», М., 2008, № 3, с. 177-187.
Вахит Акаев,
доктор философских наук (г. Грозный) СПЕЦИФИКА СОВРЕМЕННОГО ЧЕЧЕНСКОГО ИСЛАМА
Мусульманская община в современной Чеченской Республике (ЧР) — явление достаточно пестрое, мозаичное. Она состоит из мусульман, строго придерживающихся обязательных религиозных ритуалов, и тех, кто считает себя верующими, но при этом нестрого соблюдает или даже игнорирует ритуал. Современное состояние религиозности мусульман ЧР фиксируют данные социологического опроса, проведенного в мае-июне 2003 г. Северо-Осетинским центром социальных исследований ИСПИ РАН при непосредственном участии автора. Основным методом стал массовый опрос населения с использованием стратификационной районированной модели выборки. Объем выборки, отражающий весь спектр умонастроений различных слоев населения, был вполне достаточным (670 респондентов).
Как показал опрос, 97,8% респондентов относят себя к чеченцам, 96% из них признают себя последователями ислама, 32,4% считают себя очень религиозными, 56,1% - довольно религиозными, 7,8% - не очень религиозными, а 3,7% затруднились ответить. Таким образом, более одной трети респондентов считают себя очень религиозными. На вопрос, считают ли они, что чеченский народ должен жить по законам шариата, 26,2% респондентов ответили утвердительно, 34,8% - отрицательно, а 39% не смогли дать однозначного ответа. Такое отношение к шариату во многом есть результат его дискредитации в дудаевско-масхадовский период, когда был накоплен негативный опыт отправления шариата.
Мусульмане Чечни относятся к суннитскому направлению в исламе, основанному на шафиитском и ханафитском мазхабах. Шафиитский мазхаб распространен в Дагестане, Чечне и Ингушетии, а мазхаб ханифитский - среди кумыков, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев, адыгейцев, черкесов, ногайцев. Особенностью традиционного ислама в Чечне является то, что здесь он представ-
лен в форме суфизма, который со времен советского периода называют «народным», а на Западе - «параллельным исламом». В Чечне и Ингушетии широкое распространение получили суфийские тари-каты накшбандийа и кадирийа. В Дагестане наряду с ними существует и тарикат шазалийа. Тарикат накшбандийа, проповедующий аскетизм, на Северном Кавказе известен с XV в., но в первой половине XIX в. он приобрел явно выраженный политический характер. Тарикат кадирийа связан с деятельностью чеченского суфия Кунта-хаджи Кишиева и появился в Чечне в конце 50-х годов XIX в. Кун-та-хаджи выступал против войны горцев с царизмом, призывал их прекратить сопротивление во имя спасения гибнущих чеченцев. Подобная деятельность противостояла идеологии шамилевского газавата, призывавшего горцев на борьбу с царизмом до победного конца. Хотя Шамиль и преследовал Кунта-Хаджи за его антивоенные проповеди, тем не менее учение кадирийа получило широкое распространение среди уставших от войны горцев и восприимчивых к новой антивоенной идеологии. Несмотря на мирный характер религиозной деятельности Кунта-хаджи, власть подвергла его аресту и ссылке в отдаленную российскую губернию. Это обстоятельство послужило поводом для восстания сторонников Кунта-хаджи, которое произошло 18 января 1864 г. и получило название «кинжального боя зикристов». Восстание было жестоко подавлено царскими войсками, большинство участников было арестовано и отправлено в ссылку. Последователи Кунта-хаджи подверглись преследованиям. Впоследствии их деятельность носила подпольный характер.
Тарикаты накшбандийа и кадирийа, распространившиеся среди чеченцев, делятся на более мелкие религиозные группы -вирдовые братства. Представители суфийских братств строго придерживаются основных положений ортодоксального ислама и вместе с тем поклоняются культу святых. Они почитают зачинателей тарикатов или вирдовых братств, посещают их зияраты (места захоронения) в период священного месяца Рамадан. Среди последователей вирдовых братств бытуют различные предания о чудесах, якобы совершенных их основателями. Изучение прошлого и настоящего всех вирдовых братств в Чечне до сих пор не осуществлено, хотя подобные попытки и предпринимались. Еще в советское время исследователями были выявлены и кратко охарактеризованы 32 вирда накшбандийского и кадиритского тарикатов, установлены их взаимоотношения. Но это ценное в этнографическом, религио-
ведческом и культурологическом отношении исследование в силу происшедших военно-политических событий в Чечне было прервано. Сегодня подобные исследования вновь приобретают свою научно-практическую актуальность.
Говоря о вирдах, следует отметить, что каждый вирд в Чечне носит имя своего основателя, которого называют шейхом (устазом или авлийа). Сегодня в Чечне, в отличие от Дагестана, не существует ни одного действующего шейха, и это связано с жестокими репрессиями, происходившими в царское и советское время. Вир-ды в Чечне играли и играют заметную роль в религиозной жизни верующих и несколько меньшую роль - в политической жизни народа. В прошлом представители некоторых вирдов возглавляли различные народные движения. Таковыми были движения зикри-стов (последователи Кунта-хаджи) в начале 60-х годов XIX в., движение Алибека-хаджи в 1877-1878 гг., антисоветское восстание Н. Гоцинского и Сайд-бека Шамиля в Дагестане и Чечне в начале 1920-х годов, восстание беноевцев в начале 1930-х годов. Чаще всего эти протесты были направлены против власти, экономически и духовно угнетающей народ, навязывающей антинародную политическую и духовную систему. На заре советской власти накшбан-дийский шейх Узун-хаджи предпринял попытку реанимировать имамат Шамиля, им было объявлено о создании СевероКавказского эмирата с центром в чеченском селении Ведено. Создание этого теократического образования осуществлялось по совету турецких эмиссаров, которые передали Узун-хаджи фирман от турецкого султана, объявившего его «главой духовной и светской власти Северного Кавказа». Узун-хаджи известен и тем, что объявил газават Добровольческой армии А. Деникина, оккупировавшей Ингушетию и Чечню. Для борьбы с Деникиным он организовал народно-освободительную армию, сформировал правительство и военный штаб, в который вошли представители различных антиде-никинских общественно-политических сил и воюющих групп. Большевики считали Узун-хаджи своим союзником. Совместными усилиями Красной Армии и мюридов шейха Узун-хаджи Чечня была освобождена от деникинцев. С победой советской власти в Гражданской войне и неожиданной смертью Узун-хаджи в марте 1920 г эфемерный эмират распался. Но идея создания исламского государственного образования, основанного на шариате, среди части верующих сохранялась. Сегодня последователей Узун-хаджи обнаруживают в Веденском и Шатойском районах ЧР.
В Чечне с 1923 г. развернулась борьба с религиозными авторитетами, которые выступали против политики продналога, разорявшего чеченское крестьянство, обрекавшего его на голодное существование. Одним из первых, кто выступил против этой политики, был Али Митаев, сын шейха Бамат-Гирея-хаджи, репрессированного царской властью. Он являлся сторонником шариатского правления в Чечне и не скрывал своих взглядов. По рекомендации большевиков он был включен в состав ревкома Чеченской автономной области. В 1924 г., обвиненный в подготовке антисоветского восстания, Али Митаев был арестован и расстрелян ОГПУ. На самом деле он не поднимал вооруженного восстания против советской власти, но высказывался против жестких методов управления, в частности продналога, справедливо считая, что чеченское крестьянство не в силах его выплачивать. В июле 2004 г. Али и его брат Умар были реабилитированы.
В 1929 г. в подвалах ОГПУ были расстреляны более 300 представителей традиционного чеченского духовенства, обвиненных в контрреволюции, антисоветизме, сектантстве. В сентябре того же года вспыхнуло восстание горцев. В 1930-е годы репрессивными органами были уничтожены до 5% населения Чечни. В 1944 г. чеченцы подверглись тотальной депортации со своей исторической родины в Казахстан и Среднюю Азию. Но, находясь в изгнании, они сохраняли свои культурные традиции, религиозные верования. Благодаря деятельности вирдовых братств сохранялись обычаи, традиции, духовные ценности чеченцев. Вернувшись на родину, чеченцы стали приводить в порядок запущенные кладбища, реконструировали зияраты шейхов и устазов. Принадлежность к вирдовым братствам, а в целом и к исламу, заметно маркирует этническую идентичность чеченцев. Отношение советской власти к вирдовым братствам было крайне негативным. Она усматривала в их деятельности скрытую религиозно-политическую оппозицию. Партийные органы Чечено-Ингушской АССР в число своих главных идеологических задач включали борьбу против пережитков прошлого.
В СМИ иногда утверждается, что ислам в ЧР существует в форме мюридизма с конца XVIII в. В Дагестане он появился в 1830-х годах, и связано это с движением Газимухаммада и Шамиля. Под мюридизмом понимаются суфийские (вирдовые) братства, возникшие в конце XIX в. Религиозная культура чеченских вирдо-вых братств существовала и существует вопреки тем обществен-
ным изменениям, которые происходили в течение полутора веков. Они удивительным образом адаптируются к самым разнообразным социально-экономическим преобразованиям. Их ритуальная практика, духовное понимание сохраняются и в постсоветское время. В советское время в Чечне сохранялись высокая религиозность, приверженность к традиционным ценностям, хотя чеченцы, наряду с другими народами советских национальных автономий, прошли советско-социалистическую модернизацию. В период горбачёвской перестройки и гласности в Чечено-Ингушской АССР начался процесс бурной реисламизации: повсеместно возникали религиозные учебные заведения и центры, активизировалась религиозно-политическая деятельность духовенства, стала появляться ранее неизвестная и недоступная религиозная литература. На митингах в Грозном звучали речи, утверждавшие, что Коран является «нашей конституцией». Возникали различные религиозные партии и движения. В Дагестане, Чечне и в других регионах страны сформировались филиалы Исламской партии возрождения (ИПВ), образовавшейся в 1990 г. в Астрахани. Среди традиционного духовенства члены ИПВ получили название ваххабитов. После совершенного в 1991 г. в Чечено-Ингушской АССР государственного переворота в органах власти стали укрепляться представители религиозного радикализма, авторитет которых особенно усилился в ходе первой войны в Чечне. Под их влиянием создавались шариатские суды, развивался процесс исламизации социальной, культурной жизни народа. Идеология и практика представителей так называемого «северокавказского ваххабизма», полностью направленные против деятельности вирдовых братств, порождали в чеченском обществе внутрирелигиозные конфликты.
В современном чеченском обществе в жизни мусульман по-прежнему ощутимо влияние накшбандийских и кадирийских вир-дов. Уважаемые в народе потомки чеченских устазов и шейхов активно участвуют в разрешении конфликтов между верующими, стремятся примирить кровников, поддерживают того или иного политического деятеля. Так, в 1990-х годах некоторые видовые братства принимали непосредственное участие в политических событиях, поддерживая главу сепаратистов Дж. Дудаева. Были и те, которые находились в прямой оппозиции его окружению и поэтому преследовались им (например, последователи вирда Дени Арсано-ва, пользовавшегося значительным влиянием среди верующих Надтеречного района ЧР, а также среди ингушей). Традиционное
чеченское духовенство, состоявшее в основном из последователей накшбандийа, не признало дудаевско-алсабековский газават, объявленный против российских войск осенью 1994 г. Практически все вирдовые братства находились в состоянии конфронтации с ваххабитами, а часть из них (например, братства Ташу-хаджи и Кунта-хаджи) 14 июня 1998 г. в Гудермесе вступила с ними в вооруженную борьбу.
Несмотря на вирдовую сегментацию ислам в Чечне все-таки является единым. Мусульмане Чечни - это сунниты, придерживающиеся шафиитского мазхаба (богословско-правовой школы, основанной мусульманским теологом Мухаммадом аш-Шафии). В силу своей упрощенности этот мазхаб получил широкое распространение во многих мусульманских странах, проник он и в Дагестан, Чечню. Ингушетию. Это обстоятельство позволяет объяснить неприятие ваххабизма, отрицающего суфийские традиции, признаваемые большинством мусульман Чечни.
Для многих чеченцев приверженность к вирдовым братствам - историческая традиция, сакральная сторона их духовной жизни. Духовно-культурные традиции чеченцев остаются преимущественно гомогенными, хотя разнообразие тайпов и вирдов часто порождает противоречивые ситуации, при которых нарушается внутрирелигиозное единство. Архаические социальные и религиозные институты свидетельствуют о социокультурном многообразии и аморфности чеченского общества, но в целом - это кажущаяся ситуация. Мобилизация и цементирование чеченского общества происходили, когда задевались религиозные интересы этноса и возникали внешние угрозы его существованию. В отдельных исследованиях встречаются высказывания, устанавливающие непосредственную связь между тайпами и вирдами, что в строго научном отношении нельзя признать верным. Арабское слово «тайфа» обозначает совокупность людей, проживающих на данной территории и не обязательно связанных кровнородственными узами, а «род» основан именно на таких узах. Тайп - это не родовая, не племенная структура, а объединение, состоящее из разных родов, проживающих на одной и той же территории и вступающих в определенные социокультурные связи.
Принцип религиозно-политической организации вирдовых братств не основан на принадлежности только к одному тайпу. Членами вирдового братства, как правило, являются представители совершенно разных тайпов. В современной ЧР существует пример-
но 30 вирдовых братств, относящихся к тарикатам накшбандийа и кадирийа. Если сравнить количество чеченских вирдов и тайпов, то первых значительно меньше, чем вторых. По мнению М. Мамакаева, в чеченском обществе насчитывается 135 тайпов и 30 вирдовых братств. По некоторым экспертным оценкам, общее количество вирдов охватывают примерно 80% всех верующих, из них 60% принадлежат к кадирийским вирдам, среди которых наиболее многочисленными являются последователи вирда Кунта-хаджи,
20% - это последователи вирдов накшбандийа. Вне вирдовых братств находится 15% числа всех верующих, а 5% составляют индифферентные в религиозном отношении индивиды.
Роль вирдов в социальной и политической мобилизации чеченцев достаточно ощутима. Потомки шейхов или вирдовые авторитеты обычно имеют больший вес в чеченском обществе, чем тайповские авторитеты. Поэтому часто те или иные политические деятели в ходе политических кампаний или во время выборов разных уровней часто обращаются к ним с просьбой мобилизовать свою «паству» для их поддержки. Вирдовые авторитеты также играют ключевую роль в примирении враждующих сторон, особенно кровников. Социокультурные традиции вбирают в себя немало ценного, общечеловеческого, но они не лишены и консервативного. В современном чеченском обществе религиозные традиции сыграли значительную роль в противодействии экстремистским проявлениям. Тем не менее в народном исламе этническая компонента более укоренена, чем религиозная. Перед верующим часто встает дилемма: кем быть - мусульманином или представителем этноса? Эта проблема наиболее остро была озвучена в ходе противостояния сторонников северокавказского ваххабизма и представителей традиционного ислама. Представители ваххабизма считали, что религиозная принадлежность, особенно к джамаатским группам, ставившим целью создание халифата, превыше родственных и этнических связей. Представители традиционного ислама, напротив, отдают предпочтение этнической составляющей, видя в идеологии и практике радикалистов угрозу духовно-культурным традициям. Выступая против идеологии и практики нетрадиционного для Чечни ваххабизма, А.А. Кадыров, находясь на должности муфтия, а затем и Президента ЧР, четко определял свою позицию по этому вопросу: «Мы сначала являемся чеченцами, а потом мусульманами».
Этничность в самосознании чеченцев является доминантой. Это характерно, между прочим, для многих народов Северного Кавказа. Однако этот фактор не учитывался силами, навязывавшими чеченскому обществу религиозно-идеологические ценности, сформировавшиеся вне цивилизационно-культурного пространства Кавказа. Некоторые этнографы считают, что проблема традиционности ислама на Северном Кавказе неизбежно выходит на другую проблему - это конфронтация между исламской молодежью и представителями старшего поколения, позиционирующего себя носителем так называемого «традиционного ислама». Молодые люди подвергают критике ряд положений суфийского ислама, полагая, что он расходится с идеологией салафизма (ислама времен праведных халифов). По их мнению, мусульманская религия должна быть очищена от нововведений, заблуждений.
Традиционный ислам в Чеченской Республике представляет собой симбиозную культуру, опирающуюся на две традиции - этническую и исламскую. Эта общая характеристика ислама в данной республике коррелируется с местной спецификой, сопряженной с суфийской культурой, функционированием института вирдовых братств, оказывающих влияние на культуру и религиозно-политическую ситуацию в обществе.
В.Х. Акаев, «Ислам в Чеченской Республике»,
М., 2008, с. 31-48.
В.Х. Акаев, М.М. Керимов (Чеченский государственный университет) ЭТНИЧЕСКИЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ СОСТАВЛЯЮЩИЕ МУСУЛЬМАНСКОЙ КУЛЬТУРЫ НАРОДОВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
Мусульманская культура, возникшая в ходе распространения и утверждения ислама среди разных народов, придерживающихся различных культурных ценностей и принадлежащих к разным цивилизациям, содержит в себе этнические и региональные компоненты. Как известно, победоносное шествие ислама в Средние века происходило как насильственными, так и мирными способами, путем его приспособления к местным этнокультурным и региональным ареалам. Политический и культурный успех ислама во многом сопряжен с его гибкостью и толерантностью. В ходе взаимодейст-
