CC BY
66
Петровская Н.И.
Кандидат филологических наук, доцент Российский Новый Университет (таганрогский филиал)
МИФ О ЗЕВСЕ И ЛЕДЕ В ИНТЕРПРЕТАЦИИ ФРЕДЕРИКА ЛЕЙТОНА
Аннотация
В данной статье будет представлен анализ картины Фредерика Лейтона «Леда и лебедь» (1862) с целью выявления художественных деталей, формирующих особое эмоционально-смысловое поле живописного произведения, позволяющее автору представить новое прочтение истории античного мифа. Материал работы может быть использован при изучении курса «Мировая художественная культура» в качестве примера эстетических концепций искусства второй половины XIX столетия.
Ключевые слова: миф, Леда, Зевс, лебедь. Keyword: myth, Leda, Zeus, swan.
В истории искусства в разное время особой популярностью пользовались сюжеты, раскрывающие тему любовных отношений между героями. Большинство сцен для подобных творений были заимствованы мастерами живописи из античной мифологии. Широкую перспективу для отражения названной тематики представляли мифы Древней Греции, в содержании которых находили воплощение истории любовной страсти и простых смертных и богов греческого пантеона, которых, по словам римского прозаика Гая Петрония, любовь также могла ранить [1].
Одним из самых любвеобильных богов Греции по праву можно назвать Зевса. Его неиссякаемое желание обладать богинями, нимфами, смертными женщинами и юношами запечатлели многие произведения искусства, начиная с античных. Так, уже в «Илиаде» Гомера верховный бог Олимпа, признаваясь супруге Гере во вспыхнувшем к ней влечении, упоминает имена своих возлюбленных:
«Гера, такая любовь никогда, ни к богине, ни к смертной, В грудь не вливалася мне и душою моей не владела! Так не любил я, пленяся младой Иксиона супругой, Родшею мне Пирифоя, советами равного богу; Ни Данаей прельстясь, белоногой Акрисия дщерью, Родшею сына Персея, славнейшего в сонме героев; Ни владея младой знаменитого Феникса дщерью, Родшею Криту Миноса и славу мужей Радаманта; Ни прекраснейшей смертной пленяся, Алкменою в Фивах, Сына родившей героя, великого духом Геракла; Даже Семелой, родившею радость людей Диониса; Так не любил я, пленясь лепокудрой царицей Деметрой, Самою Летою славной, ни даже тобою, о Гера! Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!» [2].
Сюжеты об увлечениях верховного бога Олимпа в живописи получили широкое распространение. Художники часто обращались к изображению пламенного чувства Зевса к красавицам Данае (картины Рембрандта, Дж.Тьеполо, А.Белуччи, Корреджо, Тинторетто, А.Джентилесски, Г.Климта), Антиопе (работы Тициана, А.ван Дейка, Ж.-А. Ватто), Фетиде (полотна А.Лосенко. Ж.-О. Энгра), Семеле (произведения П.Рубенса, С.Риччи, Г.Моро), Калипсо (картина П.Рубенса), Европе (творения Ф.Лемуана, Тинторетто, В.Серова) и др.
Излюбленным для живописцев разных эпох по праву можно назвать сюжет о любви Зевса и Леды, жены правителя Спарты Тиндарея. Согласно содержанию античного мифа, бог, прельстившись красотой женщины, овладел ею, приняв облик лебедя.
История Зевса и Леды начала популяризироваться в изобразительном искусстве Ренессанса, возродившего интерес к физической, телесной стороне человеческой жизни. Античный миф с его откровенно-эротическим содержанием прекрасно подходил эстетике этого времени. Он давал художникам возможность выразить красоту обнаженного женского тела, а образ лебедя позволял подчеркнуть прекрасные формы тела Леды (полотна Л.да Винчи, Микеланджело, Ч.Сесто, П.Веронезе, Корреджо и др). Живописцы Возрождения дали магистральное направление мастерам других эпох - изображение акта любви или нежных объятий бога и смертной.
Чувственная направленность сюжета подходила и для полотен рококо и для картин начала XIX столетия (картины Ф.Буше, П.Тельера и др). Однако во второй половине позапрошлого века наблюдается тенденция изменения классической трактовки античного мифа. Появляется новое видение истории любви Зевса и Леды с перемещением акцента от явной, открытой передачи страсти между героями к интимной, подтекстной.
Так, от традиционного, откровенно-эротического видения античного мифа отходит английский живописец Фредерик Лейтон в картине «Леда и лебедь» (1862).
Ф.Лейтон. Леда и лебедь (1862)
В данной статье будет представлен анализ названного полотна Лейтона с целью выявления художественных деталей, формирующих особое эмоционально-смысловое поле живописного произведения, позволяющее автору представить новое прочтение истории.
Созданную художником сцену свидания Леды и Зевса, принявшего облик прекрасной птицы, пожалуй, можно назвать одной из самых чистых и невинных в истории художественного воплощения мифологического сюжета. Лейтон отказывается от изображения возлюбленной Громовержца полностью обнаженной, что было характерным для живописцев предшествующих эпох. Он представляет героиню в закрывающей ноги юбке, украшенной расшитым поясом, и свободной белой блузе с длинными, широкими к низу рукавами, в глубоком разрезе ворота которой слегка приоткрывается грудь Леды. Также автор картины не стремится показать зрителю акт любви или же нежные объятия
бога и смертной. Лейтон выстраивает композицию полотна так, что его герои не касаются друг друга.
Можно предположить, что такое художественное решение было обусловлено эстетикой викторианской культуры, в основе которой лежало щепетильное и, подчас, достаточно пуританское отношение к любым проявлениям чувственности, страсти, плотского влечения. Интимная сторона жизни человека находилась под запретом. Общество диктовало законы высокой морали и духовности.
Текст полотна Лейтона предельно целомудрен - насколько позволяет его называть таковым изображаемый сюжет. Но следует отметить, что подтекстная структура картины наполнена деталями, придающими ей особое, тонкое эротическое звучание.
Композиция произведения лаконична, и при всей видимой простоте, довольно изыскана. Художник переносит действие на открытое пространство, располагая фигуры Леды и Зевса возле каменной стены, за которой виднеется прекрасный тенистый сад. Тенденция изображения героев античного мифа на лоне природы была широко распространена в живописи Ренессанса и рококо (полотна Л.да Винчи, Корреджо, П.Веронезе, Ф.Буше, Ч.Сесто и др.). Цветущая природа в контексте античного сюжета становится олицетворением будущего материнства Леды - согласно содержанию мифа, она зачала от Зевса Полидевка и Елену.
Образ Леды, запечатленный на полотне, отличается особой тонкостью. Живописец изображает ее стоящей у невысокого каменного ограждения и нежно смотрящей на Зевса в обличии лебедя. Поза женщины не столь откровенна, как движения героинь-предшественниц, однако ей присуща характерная чувственность и неявная страстность. Художник подчеркивает жест Леды - она кладет руку на верхнюю часть стены и приклоняет на нее голову. Это позволяет автору произведения показать прелесть молодого тела героини - в движении обнажаются ее грудь, рука, открывается, словно для поцелуя, шея. Лейтон акцентирует внимание на этих деталях образа Леды, рисуя их нежными золотисто-розовыми оттенками, создающими ощущение теплоты человеческой кожи.
Поза героини говорит о желании любви, в ней видна открытость чувственному наслаждению. Художник тонко обыгрывает мотив одежды - прелесть женского тела, закрытая постороннему взору, становится явной лишь для возлюбленного. Широкий рукав блузы, на котором покоится голова Леды, можно интерпретировать как напоминание о роскошных покрывалах, на которых живописцы обычно изображали героиню античного мифа, объятую страстью.
Важную роль в создании особого эмоционально-эстетического наполнения картины играет портрет Леды. Лицо героини так же, как и ее тело, выразительно свидетельствует о готовности слиться с возлюбленным. Лейтон подчеркивает ее окутанный дымкой неги взгляд через опущенные ресницы, полуоткрытые губы, нежный румянец - детали, указывающие на возникшее желание, стремление к чувственному удовольствию.
Усиливает эротический подтекст другая деталь одежды - широкий пояс, окружающий тонкий стан Леды. В контексте античного мифа он вызывает ассоциации с поясом богини Венеры, придававшем желанность, привлекательность той, которая им обладала. Так, его чудесные свойства описываются в «Илиаде» Гомера, в песне «Обольщение Зевса»:
«Пояс узорчатый: все обаяния в нем заключались;
В нем и любовь и желания, шепот любви, изъясненья Льстивые речи, не раз уловлявшие ум и разумных» [2].
Кроме того, форма рукава блузы Леды, расширяющаяся к низу, с многочисленными складками, а также ее белый цвет визуально напоминают лебединое крыло, что подчеркивает сближенность героев.
Важную смысловую роль играет на полотне Лейтона образ стены. С одной стороны, она композиционно выполняет ту же функцию, что и полог кровати Леды на полотнах Тинторетто, Микеланджело, Буше и других мастеров - становится символом интимности, уединенности, отгороженности от другого мира, создает некое особое пространство, микрокосм, объединяющий героев в акте любви. С другой стороны, стена в культурной традиции соотноситься женским началом, является олицетворением женской утробы [3]. Таким образом, в структуре произведения подчеркивается мотив будущего материнства Леды.
Эротический подтекст вводится автором через деталь экстерьера - продолговатую нишу в глубине стены. В структуре полотна ниша выполняет значимую смысловую функцию - выступает как руйг слияния Леды и Зевса. Ранее отмечалось, что Лейтон отходит от традиционного приема изображения акта любви, размещая героев на расстоянии друг от друга. Очертания ниши - вытянутая вертикаль с закругленной верхней частью - может ассоциативно связываться с образом фаллоса. Следует отметить особое композиционное расположение ниши - она словно выходит из тела птицы и стремится ввысь, к героине, тем самым, прочитываясь как символ соития. Причудливый золотистый узор на стене, мягко обтекающий округлый верх ниши, напоминает форму женского лона, принявшего мужское. Узор, в свою очередь, словно становится продолжением фигуры героини, соприкасаясь с рукавом ее свободной блузы.
Золотистый цвет параллельно используется живописцем в одежде героини - в складках ее белой юбки открывается кусочек ткани такого же оттенка, что и узор на стене. Здесь важно подчеркнуть, что художник изображает его в области бедер героини. Вертикальная вытянутая овальная форма ткани вызывает ассоциации с формой женского органа рождения.
Таким образом, возникает сложное композиционное построение, позволяющее автору вывести из подтекстной ткани произведения открытое эротическое содержание. Посредством вспомогательных деталей Лейтону удается раскрыть чувственный план картины в невинной, на первый взгляд, сцене свидания героев.
Важными в создании смысловой структуры полотна являются и другие художественные детали. В качестве одной из них можно назвать декоративную чашу, находящуюся позади Леды. В культурной традиции чаша связывалась с темой женского лона, и, следовательно, с темой деторождения. В структуре полотна, она, отнесенная на задний план, лишь слегка намекает на результат союза бога и смертной - детей Елену и Полидевка.
Обращают на себя внимание две порхающие у стены бабочки. В контексте произведения Лейтона они становится амбивалентными знаками. С одной стороны, их можно рассматривать как символ недолговечности, краткости счастья, непостоянства [4]. Таким образом, подчеркивается мотив любвеобильности Зевса, известного своими многочисленными связями с богинями и простыми смертными. С другой стороны, в культуре многих народов бабочка связывалась с представлением о бессмертии, идущем от ее способности к трансформации, перерождению. В контексте античного мифа такое толкование образа можно рассматривать как символ будущего материнства Леды, через детей переходящей к бесконечности существования.
Важной смысловой деталью является веер в руках героини. «Будучи изменчивым по форме ассоциирующийся с фазами луны <...> связывается с воображением, переменчивостью и женским полом» [5]. Следует отметить, что в Европе веер использовался в искусстве флирта, становился частью аллегорического языка общения между любовниками. Таким образом, веер в руках Леды выполняет важную смысловую функцию - усиливает эротический подтекст картины, раскрывая мотив любовной игры. В связи с этим обращает на себя внимание едва уловимое кокетство жеста героини - она
держит шнурок от веера на одном пальце, чуть видном из под рукава блузы, что придает ее движению изысканность и очарование.
В то же время, контекст античного мифа дает возможность иного прочтения смысловой направленности детали. Следует отметить, что веер, который держит в руке Леда, сделан из павлиньих перьев. В античных мифах образ павлина изначально связывался с Герой (в римской традиции - Юноной), ревнивой женой Громовержца (Юпитера). Согласно содержанию мифа, Юнона поставила стеречь Ио стоглазого Аргуса, но тот был умерщвлен Меркурием. В память об Аргусе Юнона взяла его глаза и поместила их на хвосте своего павлина.
Таким образом, Лейтон создает неявное присутствие супруги Зевса, что усиливает интригу полотна, раскрывая мотив любовной коллизии. Обращает на себя внимание композиционное расположение веера на полотне - он словно разделяет фигуры Леды и лебедя, не позволяя им прикоснуться друг к другу.
В целом, многочисленные художественные детали, используемые художником, формируют в произведении сложные эмоционально-смысловые пласты, позволяющие прочитать в полотне скрытое, неявно выраженное чувственное, эротическое содержание.
Литература
1. Афоризмы. Цитаты. Высказывания великих людей [Интернет ресурс]. - Режим доступа: www.wisdoms.ru
2. Русская виртуальная библиотека. Гомер. Илиада (Перевод Н. И. Гнедича [Интернет ресурс]. - Режим доступа: www.rvb.ru/homerus/iliada/toc.htm.
3. [Интернет ресурс]. - Режим доступа: www.slovarik.kiev.ua/symbol/s/130368.
4. Символы и знаки. Символика эзотерических учений. [Интернет ресурс]. - Режим доступа: www.sigils.ru/symbols/batter.html/
5. Энциклопедия символов. [Интернет ресурс]. - Режим доступа: www. symb ol arium .ru/index. php/Веер
