CC BY
12
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2020. № 2
Е.Н. Ганская
МИФ О «СЛОВОЦЕНТРИЧНОСТИ» В КРИТИЧЕСКОМ И АКАДЕМИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ О РУССКОЙ РОК-ПОЭЗИИ
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования
«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» 119991, Москва, Ленинские горы, 1
С середины 1980-х годов «подпольный» русскоязычный рок стал «главной музыкой» молодежи Советского Союза. В исследованиях, посвященных музыке указанного жанра, а также в рамках фанатских сообществ основная дискуссия по сей день разворачивается вокруг текстов песен, их качества, смыслового наполнения и т.д. Музыкальные журналисты, критики и историки русского рока (А. Кушнир, А. Троицкий, И. Смирнов, С. Гурьев и т.д.), а также те, кто непосредственно участвуют в формировании русской рок-культуры (музыканты, слушатели) регулярно подчеркивают ее «литературность» и «словоцентрич-ность», приоритет слова над музыкальной формой, рассматривая рок в первую очередь как «особенную поэтическую форму» - рок-поэзию. Не в последнюю очередь такой упор на «поэтичность» связан с усилиями советских, а позднее и русских, рок-исполнителей и слушателей сконструировать собственную идентичность, не только отличную и от «западной», и от официальной советской (эстрада, ВИА). Упоминание «словоцентричности» русского рока остается общим местом и для его исследователей, но ни в одной из работ не объясняется, в чем состоит и чем обусловлена эта особенность отечественного рок-текста (кроме собственно русского языка).
Ключевые слова: русская рок-поэзия; рок-музыка; популярная музыка; песенный текст; идентичность; словоцентричность.
Я убежден, что дорога нашего рока, особая, самобытная, это дорога литературы, поющей в стиле рок. Ведь вообще в основе всего истинно русского эстетического изъявления традиционно лежит слово
Алексей Дидуров
То, что принято называть у нас русским роком, будет лет через сто изучаться, как сейчас исследуется поэзия Серебряного века
Константин Кинчев
Ганская Екатерина Николаевна - аспирант кафедры общей теории словесности филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (e-mail: ktrzn.h@ gmail.com).
Первые рок-группы были сформированы в СССР в конце 1960-х, основу репертуара составляли каверы песен "The Beatles" или практически дословный их перевод [Троицкий, 2009: 264]. По свидетельству Артемия Троицкого, исполнители «самозабвенно копировали и редко понимали, о чем поют <...> Русский язык считался чем-то вроде атрибута конформизма, знаком принадлежности к "вражеской", не роковой системе ценностей. Существовало предубеждение против пения по-русски, которое, как считали сами исполнители, разрушало стиль как таковой» [Троицкий, 1991: 31]. Английский значительно сужал список тем и распространение песен. Первой рок-группой, успешно использовавшей родной язык, считается «Машина Времени»1. Однако разговора о поэзии в конце 1960 - начале 1970-х еще не шло. «Уровень рок-поэзии 70-х был весьма невысок. Самые знаменитые хиты МАШИНЫ грешат претенциозным многословием и декларативностью, весьма мало совместимы с истинной поэзией...» [Смирнов, 1994: 29].
Значение рок-музыки как культурной силы стало заметно только в начале 1980-х годов. Тогда рок не только, вопреки легенде, не противостоял официальной культуре, но входил с ней в симбиоз. В то время как в правительстве искали способы борьбы с рок-музыкой, сами музыканты стремились вывести ее из уязвимой «серой зоны»: И я пел десять лет и наконец Стал известным певцом в кругу друзей, Но видит бог, я устал быть подпольным певцом...2
Ленинградский рок-клуб, место силы советских рокеров, был основан в январе 1981 г. при Межсоюзном доме самодеятельного творчества по инициативе КГБ: властям это позволило частично контролировать несанкционированную деятельность, мобилизовав протестный потенциал русского рока в одном месте. В свою очередь, музыканты были уверены, «что организуют клуб для музыкантов -для облегчения их бытия» [Смирнов, 1994: 76]. Аффилированные с ЛРК исполнители получали ряд прав и привилегий, ранее доступных только так называемым государственным артистам. А поскольку музыкальная индустрия СССР основывалась на предписании, что сочинение песен является прерогативой отдельных профессионалов, рок-исполнители разрушали «непобедимую монополию Советской Tin Pan Alley» [Easton, 1989: 48].
Любительский, следовательно, неофициальный и (частично3) неподконтрольный государству статус был важной частью формирования протестной идентичности:
1 Изначально - "The Kids", в 1971 г. переименованная в "Time Machines", а в 1973 г. - в «Машину времени».
2 «Аквариум» - Кто ты такой?
3 Тексты групп, состоявших в ЛРК, литовались, как и тексты официально разрешенных исполнителей.
По субботам я хожу в рок-клуб В рок-клубе так много хороших групп Я гордо вхожу с билетом в руке А мне поют песни на родном языке Я люблю Аквариум Я люблю Зоопарк Я люблю Секрет Я люблю Странные Игры Я люблю Кино Я не люблю Землян
Я люблю только любительские группы4.
В процессе субкультурной легитимации такой статус играл важную роль: например, «Машина времени» была исключена фанатским сообществом из пантеона «советских рок-групп» сразу после того, как присоединилась к «Росконцерту»: «Они потеряли все свои творческие способности и стали обычной советской эстрадной группой с балладами в стиле Окуджавы» [Pond, 1989: 80]. Подобные комментарии встречались и на страницах самиздата, хотя репертуар группы после перехода на «официальную сторону» не поменялся.
Американский социолог П. Истон говорит, что «тексты выражали отношение и философию рок-сообщества, являлись его литанией» [Easton, 1989: 46]. Автор связывает это c процессами поиска коллективной идентичности. По Истону, сама по себе музыка неспособна быть ориентиром в этом поиске, требовалось нечто более определенное, осмысленное, чем и стало слово. Сама «поэтичность» русского рока - симптом его связи с социальной идентичностью.
По версии А. Троицкого, упор на текст был тесно связан с отсутствием свободы слова: «Если эстетический стержень западного рока, его основной инструмент - это ритм, то у нас таковым стало слово. Потому что здесь было важнее - да и опаснее - выговориться» [Троицкий, 2009: 20]. Рок-исполнители оказались в одном ряду с поэтами-диссидентами: «...в рок-н-ролл у нас все-таки люди шли не столько от музыки, сколько от желания высказаться, от желания энергетически самореализоваться, и вовсе не обязательно эта самореализация шла через композиторский талант» [там же: 77].
Словоцентричный характер советской рок-музыки во многом определил формат ее бытования. До середины 1970-х музыка записывалась «на костях», позднее - на компакт-кассетах. Существенную роль в освоении практики «чтения» и толкования песен сыграл самиздат. Поскольку число возможных копирований кассет было ограничено качеством советской магнитной ленты, песни консервировали на бумаге: чаще они передавались не на звуковых носителях, а
4 «Зоопарк» - Песня простого человека.
на страницах фэнзинов. По сей день транскрипты песен собираются в различных «рок-антологиях», персональных подборках и многотомных сборниках под грифом «Поэты русского рока»5. Исполнители при этом оказываются в уязвимом положении. Получается, что они поощряют издание таких сборников, приглашая именно к чтению собственных текстов, тут же замечая, что даже транскрибированные произведения читатель должен напевать «хотя бы про себя», а не читать «с подвыванием, как обычно поступают со стихами» [Макаревич, 2003: 3]. Иными словами, с некоторыми оговорками, позволяют своим текстам бытовать вне адекватного им контекста и медиума. Для исполнителей, позиционировавших себя в первую очередь как поэтов, - и для их слушателей как для апробирующей инстанции - такие издания стали своего рода дополнительной визой в литературный мир.
Концертная практика большинству рок-музыкантов в СССР была недоступна как по финансовым, так и по политическим причинам. Песня воспринималась на слух, отчужденная от перформанса и тела исполнителя. На разрешенных концертах и фестивалях присутствовала милиция. Нецивилизованной считалась любая физическая и эмоциональная реакция на музыку: подпевание, танцы и т.д. - текст стал единственно возможным способом общения с аудиторией, цен-зурирующей собственное тело.
Подпольные выступления («квартирники») были важной составляющей советского андерграундного искусства. Организация и/или выступление на квартирнике приравнивались к незаконной коммерческой деятельности, поэтому музыканты были вынуждены отказаться от электроинструментов в пользу более тихих акустических, «компенсируя слабость звука напряженностью мысли» [Смирнов, 1994: 248].
Литературные устремления русского рока были частью стратегии легитимации жанра как достойной части культуры, в отличие от эстрадной поп-музыки. Подобно тому, как отчетами о высоких тиражах книг и газет в СССР поддерживался миф о «самой читающей стране», исполнители указывали на высокую концентрацию метафор и тропов, традиционно считающихся «литературными» [СшИшап, 1994: 105-116]. Кроме того, сами они гораздо чаще называли себя поэтами, но не музыкантами или певцами [там же: 103]: «Я на самом деле не музыкант, я просто пишу стихи и пытаюсь это дело петь» [Башлачев, 1986] или «Я - поэт. <.. .> На сцене я просто осуществляю художественными способами дневник моей жизни, моей души» [Рок. Версия событий, 2017]. По сей день распространенная практика чтения - не обязательно собственных - стихов во время концертов
5 См., например: [Поэты русского рока, 2004-2005; Живые поэты, 2018] и т.д.
может быть дополнительным свидетельством этой поэтической самоидентификации.
Несмотря на желание русского рока отделиться от государственной номенклатуры, он воспринимал формы господствующей идеологии. Развиваясь в герметичной среде, рок-поэзия ориентировалась не столько на западные образцы, сколько на эстрадную песню, оформленную как развернутое поэтическое высказывание. «Главный критик СССР» А. Троицкий отмечал: «Рок-лирика имеет здесь прямую связь с академической поэзией и сильно напоминает последнюю по стилистике и лексикону. Наверное, это объясняется тем, что «серьезная» поэзия в СССР вообще очень популярна <...>, а особо модные авторы - скажем, Вознесенский или Евтушенко - иногда практикуют чтение своих произведений в переполненных Дворцах спорта, совсем как рок-звезды» [Троицкий, 2009: 20]. Многослов-ность, изобилие метафор и тропов, сложная нарративная структура стали культивируемой особенностью советского рока, демонстрируя «словоцентричную» природу.
Сами рок-поэты в качестве поэтических ориентиров, вопреки6 сравнениям критиков, выбирали не современных авторов, но прочно вошедших в советский литературный канон: Пушкина, Лермонтова, Есенина и проч. Вплетение цитат в песенный текст - распростра-
7
ненная в русском роке практика , «цитатное слово <.> становится средством воссоздания связи времен, поэтической реализации сложного отношения современного поэта к классической традиции» [Козицкая, 1998: 61].
На утверждение мифа о «словоцентричности»8 русского рока во многом повлияли теоретические искания Ильи Кормильцева и лидера группы «ДК» Сергея Жарикова. Само понятие «русский рок» было впервые употреблено в манифесте 1986 г. «Обретение имени», где Жариков не усматривал корни отечественной рок-музыки в западном рок-н-ролле, а указывал на его постепенное формирование, начавшееся еще во времена церковного раскола [Жариков, 1988].
Для Кормильцева же, как и для большинства отечественных исследователей, главным аргументом в пользу того, что текст песни
6 Музыкант Юрий (все респонденты фигурируют в книге без фамилий и/или под вымышленными именами) в интервью говорит: «официальная молодежная поэзия вообще не являлась поэзией. Самая крутая [поэзия] была в рок-н-ролле. Именно так: самое чистое, самое искреннее - все это ушло в рок-н-ролл 80-х. И говорит само за себя» [СшЬтап, 1994: 105].
7 Например: А. Башлачев - «Мы льем свое больное семя», «Не позволяй душе лениться»; Зоопарк - «Уездный город №>, «Свет»; Аквариум - «Сталь», «Юрьев день», «Комната, лишенная зеркал» и т.д.
8 С тем обязательным условием, что слово - социальный инструмент, а музыкант - пророк, какими являлись в предыдущие века писатели и поэты.
может и должен быть исследован как поэтический, является возможность его транскрипции. «Факт публикации вербального компонента указывает на то, что тексты песен в настоящее время обретают новый статус - статус стихотворений» [Доманский, 2010: 12].
Мысль о том, что текст песни в рамках конкретного жанра9 может функционировать как самостоятельное стихотворное произведение, легла в основу «рокологических» исследований, проводимых при поддержке факультета филологии Тверского государственного университета. Прослеживая связи русского рока с литературной традицией, исследователи на протяжении последних двадцати лет заново доказывают «высокий» статус русского рока, однако в роли оппонента выступает не Главное управление по делам литературы и издательств, а некое «научное сообщество», от нападок которого защищается рок-музыка/поэзия10.
По принципу словоцентричности из филологических исследований (русской) рок-музыки «выпадают» исполнители, по тем или иным причинам не «заслужившие» статуса поэтов. Для тех же, кто регулярно оказывается в фокусе, такое пристальное внимание литературоведов оказывается доказательством поэтического статуса.
Очевидно, невозможно анализировать песню, игнорируя вербальный компонент. Однако повторяющийся в работах роковедов и в высказываниях рок-исполнителей троп «Жанр рок-поэзии <.> является, тем не менее, фактом литературы и соотносится с эстетическими категориями, определившими метаморфозы в облике прозы и поэзии в ХХ в. <...>; к анализу данного явления могут быть применены те же категории, которые используются при анализе явлений художественной культуры ХХ в.» [Данилова, 2011: 53] отказывает этому тексту в специфике, переводя в иную литературную форму реализации.
Напечатанный песенный текст действительно приспособлен к стиховедческому анализу, не требуя привлечения инструментария других наук. Но при фиксации одного из компонентов, будь то текст или нотная запись, песня теряет большую часть возможных интерпретаций, которые определяются звучащей природой - речь здесь не столько о музыке, сколько об интонировании, о дополнительных элементах, которые невозможно транскрибировать: свист, крик или имитация голосом музыкальных инструментов. Кажется закономерным, что существующие принципы анализа песенного текста должны быть если не переосмыслены, то существенно расширены.
9 Терминов, например, блюз- или джаз-поэзия не существует.
10 См. подробнее: [Доманский, 2013: 7-36]
Список литературы
1. Аккорды и тексты песен. URL: https://vlad.myths.ru (дата обращения: 01.12.2018).
2. Данилова Н.К. «Грибоедовский вальс» Башлачева в контексте литературы // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Вып. 12, Тверь, 2011. С. 53-58.
3. Дидуров А. Солдаты русского рока. М., 1994.
4. Доманский Ю.В. Рок-поэзия: перспективы изучения // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Вып. 14. Тверь, 2013. С. 7-36.
5. Доманский Ю.В. Русская рок-поэзия: текст и контекст. М., 2010.
6. Дядюшка Ко (А. Троицкий). Песни городских вольеров (М. Науменко и другие) // Зеркало. № 5 (Ухо № 1). URL: https://www.e-reading.club/chapter.php/1001020/30/ Rybin_Aleksey_-_Pravo_na_rok1.html (дата обращения: 01.12.2018).
7. Жариков С. Обретение имени // Сдвиг. № 1. URL: http://archive.li/8W7Bt (дата обращения: 01.12.2018).
8. Интервью Александра Башлачева Борису Юхананову и Алексею Шипенко для спектакля «Наблюдатель», Москва, февраль 1986. URL: https://www.booksite. ru/bashlatchev/2_3.html (дата обращения: 01.12.2018).
9. Козицкая Е.А. «Чужое» слово в поэтике русского рока // Русская рок-поэзия: текст и контекст: Сборник научных трудов. Вып. 1. Тверь, 1998. С. 55-62.
10. Кормильцев И., Сурова О. Рок-поэзия в русской культуре: возникновение, бытование, эволюция // Русская рок-поэзия: текст и контекст. Сборник научных трудов. Вып. 1. Тверь, 1998. С. 11-39.
11. Кушнир А. 100 магнитальбомов советского рока. М., 2003.
12. Поэты русского рока: Б. Гребенщиков, А. Гуницкий, А. Романов, М. Леонидов, Э. Шклярский, А. Васильев / Под ред. А. Соя. М., 2005.
13. Рок-версия событий . Поэзия русского рока // Документальный фильм. ГТРК «Культура», 2007.
14. Смирнов И.В. Время колокольчиков. М., 1994.
15. Троицкий А.К. Рок в Союзе: 60-е, 70-е, 80-е... М., 1991.
16. Троицкий А.К. Back in the USSR. М., 2009.
17. Cushman T. Notes from the underground. N.Y., 1994.
18. Easton P. The rock music community //Soviet Youth Culture /Ed. J. Riordan. London, 1989. P. 45-83.
19. Pond I. Soviet rock lyrics: their content and poetics // Popular Music and Society. Vol. 11. 1989. P. 75-91.
Ekaterina Ganskaya
THE MYTH OF 'WORDCENTRICITY' IN JOURNALISTIC AND ACADEMIC DISCOURSES ON RUSSIAN ROCK POETRY
Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
Since the mid-1980's, 'underground' rock-music has become a major musical genre for the Soviet youth. In the works on this genre, as well as in the fan community, the main discussion still revolves around songs' lyrics, their quality, the depth of meaning, etc. Musical critics, rock-historians (e.g., A. Kushnir, A. Troitsky, I. Smirnov, S. Guriev) and the people responsible for the meaning shaping process
in the rock-culture (musicians, fans) regularly emphasize the literariness and 'word-centricity' of the phenomenon, the words' priority over music, looking at rock as at a special poetic form, (Russian) rock-poetry. The references to the 'logo-centricity' of Russian culture and in Russian rock in particular has become a commonplace for researchers, but there is no explanation as to what are the outstanding characteristics of the Russian rock text (except for the Russian language itself) and what exactly makes it possible to call it an 'exclusive form' of Russian literature. This emphasis on 'poetry' is associated with the attempt of Soviet (and later Russian) rock artists and listeners to construct their own identity, which differs not only from the 'western', but also from official Soviet pop music which was long opposed by Russian rock.
Key words: Russian rock poetry; rock music; popular music; lyrics; identity; word-centricity.
About the author: Ekaterina Ganskaya - PhD Student, Department of Discourse and Communication Studies, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (e-mail: ktrzn.h@gmail.com).
References
1. Akkordy i teksty pesen [Chords and Lyrics], URL: https://vlad.myths.ru (accessed: 01.12.2018)
2. Danilova N.K. «Griboedovsky vals» Bashlacheva v kontekste literatury [Griboedov Waltz by A. Bashlachev in the Context of Literature], Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst. Sbornik nauchnyh trudov [Russian rock poetry: text and context. A Collection of Academic Papers], Vol. 12, Tver, 2011, pp. 53-58. (In Russ.)
3. Didurov A, Soldaty russkogo roka [The Soldiers of Russian Rock]. Moscow: Rus-90 Publ,, 1994. 192 p.
4. Domansky J.V. Rok-poeziya:perspektivy izucheniya [The Perspectives of Rock Poetry Studies]. Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst. Sbornik nauchnyh trudov [Russian rock poetry: text and context. A Collection of Academic Papers]. Vol. 14. Tver, 2013, pp. 7-36. (In Russ.)
5. Domansky J.V. Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst [Russian Rock Poetry: Text and Context]. Moscow: Intrada, 2010. 232 p.
6. Dyadushka Ko (A. Troitsky). Pesni gorodskih volyerov (M, Naumenko i drugie) [The Songs of Urban Enclosures (M, Naumenko and Others)], Zerkalo № 5 (Uho №1) [Mirror № 5 (Ear № 1)]. URL: https://www.e-reading.club/chapter.php/1001020/30/ Rybin_Aleksey_-_Pravo_na_rok1.html (accessed: 01.12.2018).
7. Zharikov S. Obretenie imeni [Findyng a Name]. Sdvig [Shift]. № 1. URL: http:// archive.li/8W7Bt (accessed: 01.12.2018)/
8. Interviu Aleksandra Bashlacheva Borisu Yukhananovu i Alekseu Shipenko dlya spe-ktaklya "Nablyudatel", Moskva, fevral 1986 [Alexander Bashlachev Interview by Boris Yukhananov and Alexey Shipenko for the Play 'Observer', Moscow, February 1986]. URL: https://www.booksite.ru/bashlatchev/2_3.html (accessed: 01.12.2018).
9. Kozickaya E.A. "Chuzhoe" slovo v poetike russkogo roka, [The Other's Word in the Poetics of Russian Rock] Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst. Sbornik nauch-nyh trudov. trudov [Russian rock poetry: text and context. A Collection of Academic Papers]. Vol. 1. Tver, 1998, pp. 55-62. (In Russ.)
10. Kormilcev I., Surova O. Rok-poeziya v russkoj kulture: vozniknovenie, bytovanie, evolyuciya, [Rock Poetry in Russian Rock Culture: Genesis, Existence, Evolution]. Russkaya rok-poeziya: tekst i kontekst. Sbornik nauchnyh trudov [Russian rock poetry: text and context. A Collection ofAcademic Papers]. Vol. 1. Tver, 1998, pp. 11-39. (In Russ.)
11. Kushnir A. 100 magnitalbomov sovetskogo roka [100 Soviet Rock Magnetic Tapes]. Moscow: Kraft+ Publ., 2003. 400 p.
12. Poety russkogo roka: B, Grebenshchikov, A, Gunickij, A, Romanov, M, Leonidov, E, Shklyarsky, A, Vasiliev, [Russian rock poets: B. Grebenshchikov, A. Gunickij, A. Romanov, M. Leonidov, E. Shklyarsky, A. Vasiliev]. Ed. A. Soya. Moscow: Azbuka Publ,, 2005. 448 p.
13. Rok-versiya sobyty, Poeziya russkogo roka [Rock Narrative. The Poetry of Russian Rock]. Dokumentalnyi film [Documentary]. Moscow. GTRK "Kultura", 2007.
14. Smirnov I.V. Vremya kolokolchikov [Time of the sleigh-bells]. Moscow: INTO Publ,, 1994.
15. Troitsky A.K. RokvSoyuze: 60-e, 70-e, 80-e... [Rock in the Soviet: 60's, 70's, 80's...] Moscow: Iskusstvo Publ,, 1991. 208 p.
16. Troitsky A.K. Back in the USSR, Moscow: Amphora Publ,, 2009. 264 p.
17. Cushman T. Notes from the underground, NY: SUNY Press, 1994. 403 p.
18. Easton P. The rock music community, Soviet Youth Culture. Ed. J. Riordan. L.: Palgrave Macmillan, 1989, pp. 45-83.
19. Pond I. Soviet rock lyrics: their content and poetics, Popular Music and Society. Vol. 11. 1989, pp. 75-91.
