CC BY
135
УДК 800.879.803.0
Г.С. Суюнова
МЕЖЭТНИЧЕСКАЯ КОММУНИКАЦИЯ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОГНИТИВНОГО ПОДХОДА
В статье рассматриваются когнитивные аспекты такого явления, как межэтническая коммуникация. Устанавливается, что в ее функционировании обнаруживаются яркие когнитивные процессы, как-то: формирование этнокультурной картины мира как результата когнитивной деятельности индивида и этноса, раскрывается значение фоновых знаний для успешного межэтнического общения. Также подчеркивается мысль о связи коммуникативного поведения человека с его когнитивным опытом. Автор приходит к выводу о несомненной взаимосвязи межэтнической коммуникации с когнитивными процессами.
Ключевые слова: межэтническая коммуникация, когнитивный, коммуникативное поведение, этнокультурная специфика, фоновые знания.
Онтологическая гетерогенность языка позволяет рассматривать его с самых разных позиций. В данной статье мы хотели бы остановиться на вопросе о когнитивной природе межэтнического общения, для чего обратимся к некоторым вопросам, а именно:
1. Осуществление когнитивной деятельности человека, в результате которой возникают такие феноменальные продукты, как когнитивная база, когнитивный опыт индивида и этноса, кон-цептосфера, система картин мира.
2. Значение для межэтнической коммуникации фоновых знаний, также формирующихся в ходе когнитивной деятельности человека.
3. Связь когнитивного опыта человека и его коммуникативного поведения, которое характеризуется этнокультурной спецификой.
Рассмотрим вышеназванные научные проблемы с целью обосновать положение о когнитивной природе межэтнической коммуникации.
1. Картина мира как результат
когнитивной деятельности человека
Когнитивный опыт человека во многом определяет его поведение и наряду с этим расширяется и пополняется в ходе его повседневной жизни. В ходе социализации человек живет и действует как представитель определенной этнолингвокуль-турной общности, ценности, нормы и правила которой выступают в подавляющем большинстве случаев как обязательные для усвоения и соблюдения. Не менее важным для формирования моделей разных типов поведения человека является фактор его индивидуальной картины мира, являющейся частью этнической картины. Формирование, пополнение, развитие и функционирование данных картин - сложнейший когнитивный про-
цесс, уяснение сути которого может позволить понять сущность человеческого бытия как такового.
В концепции языка Э. Сепира и Б.Л. Уорфа язык предстает как этноментальный феномен. Соотношение языка и мышления, языка и объективной действительности рассматривалось ими с точки зрения взаимного влияния и обусловленности языковой модели мира национальной спецификой мышления и культуры каждого этноса. Э. Сепир полагал, что язык не просто выражает идеи людей, а формирует их. Таким образом, содержание процесса познания не является общим для всех людей, а зависит от конкретного языка, система которого предписывает определенную классификацию представлений, возникающих в нашем сознании в результате контакта с миром. Ученый формулирует принцип «лингвистической относительности», согласно которому только при сходстве или соотносительности языковых систем возможно создание сходной картины универсума. В русском языкознании к мысли о миросозидательной способности языка наиболее близок был А.А. Потебня, который разделял гумбольдтиан-ский тезис о том, что язык не есть средство выражения готовой мысли, а способ ее созидания, он не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность [Потебня 1989: 62].
Когнитивная деятельность индивида/этноса, в ходе которой язык реализует свою когнитивную функцию, имеет своим результатом когнитивный опыт, отчасти представленный и в картине мира. Ее сущностными свойствами исследователи считают: 1) универсальность способов отражения действительности и ее содержания; 2) национальную специфику интерпретации его результатов; 3) динамичность - она постоянно видоизменяется с постижением миропорядка. Ее функцией признают адекватное,
объективное отражение в сознании человека окружающего мира, систематизацию всех знаний о нем.
Среди сущностных признаков картины мира находится и указание на национальную специфику интерпретации окружающей действительности, которая влияет на процесс взаимодействия представителей различных этносов, при котором происходит и взаимодействие их концептуальных картин мира, обладающих национальной спецификой. Также национальной спецификой обладает и языковое сознание (или «языковой образ мира», «языковая картина мира») носителя этнической культуры, и ему присущи определенные качества: «...носитель конкретной этнической культуры имеет сознание, состоящее из образов и представлений, бытующих в данной культуре, причем это сознание меняется от культуры к культуре. Образы и представления, ассоциированные со словами, используются коммуникантами для построения мыслей при кодировании и декодировании речевых сообщений». Для эффективной коммуникации, следовательно, необходимо, чтобы коммуниканты обладали, во-первых, общностью знаний об используемом языке и, во-вторых, общностью знаний о мире в форме образов сознания. Для межэтнического общения это означает, что «носители двух культур будут понимать друг друга в той мере, в какой образы их сознаний обладают общностью, пересекаются; несовпадение этих образов будет служить причиной неизбежного непонимания при межкультурном общении» [Христофорова URL: http:/www. Carnegie. ru/[email protected]].
Например:
1) Рысбека (немец, выросший в казахском ауле - прим. наше - Г. С.), вернувшегося из Германии, наперебой приглашали все знакомые и за дастарханом уговаривали его рассказать о жи-тъе-бытъе на хваленой немецкой земле.
- Е-е, - раздумчиво начинал он свой рассказ. -Нем1с дегенщ бишара халыц екен. Бестолковые они, немцы, ей богу. Живут скованно, скучно, по раз и навсегда заведенным порядкам. Нет такой вольности и щедродушия, как у айналайын наших казахов. Да ну их! И досыта не едят. Все какие-то порции, порции. Калории считают. Все какое-то жеванное-пережеванное, искусственное, дохлое. Ни вкуса, ни силы. Пузо набьешь, а через час опять голодный. Все кофе-мофе, ийгурт-могурт, банан-манан. Тьфу! В колбасе ихней и мяса-то нет.
- А что? - любопытствовали за столом. -Казы-карта, жал-жая не едят?
- Какой там?! Они и слов таких не знают. Понятия не имеют.
- Ой, бишара, бишара! Несчастные! Что же они едят? (Бельгер Г. Рыжий Рысбек из аула Кастек, с. 183).
Герой данного произведения сопоставляет образ жизни своего этноса с новым для него немецким укладом и отрицательно оценивает последний. Немецкие порядок и организованность кажутся ему скучными по сравнению с казахской вольностью. Особенно яркие различия он выявляет при сопоставлении национальных гастрономических укладов, вместе со своими земляками жалея «несчастных» немцев, которые «и досыта не едят».
Современное понимание языковой картины мира представляет ее как знание, зафиксированное в содержании языковых форм и конвенциональных способах их выражения, как своеобразную систему членения мира, т.е. как своеобразную картину мира, обуславливающую специфическое видение и понимание мира в рамках определенного языка. Сейчас ученые активно используют термин «языковая концептуализация мира», имея в виду способ, характерный для процесса языкового освоения мира в условиях данной эт-нолингвокультурной общности. Последнюю мы определяем как совокупность людей, связанных этнической, языковой и культурной общностью.
Итак, обращение к проблеме языковой картины мира обнаруживает следующее. Каждый конкретный этнос обладает своей, определенной, этноспецифичной картиной мира, которая выражается через язык - основной фактор определения принадлежности к тому или иному этносу. Язык участвует в формировании миропонимания человека как представителя конкретной этнической общности, формирует предметное представление об окружающем мире, формирует и выражает мысль, закрепляет информацию, накопленную человечеством в процессе его становления. Этнос имеет национально-специфичную систему знаний о мире, которая представляет собой «образ мира, детерминируемый пространственными, причинными, эмоциональными и прочими связями, свойственными и культуре данного народа» [Су-лейменова, Шаймерденова 2001: 141].
Каждый язык представляет собой один из возможных вариантов языковой концептуализации действительности, перманентно воссоздаваемый и обновляемый в рамках данного коллектива носителей (этнолингвокультурной общности). «Уникальность картины мира, содержащейся в системе языковых концептов, идиоматических средств, словообразовательных и других синтаг-
матических ресурсов, обусловлена неповторимыми условиями, в которых осуществляется познавательная деятельность каждого человеческого коллектива» [Колесов 2004: 26].
2. Фактор общих фоновых знаний и этнической осведомленности
Идеальная коммуникация, как известно, характеризуется непрерывностью. Это идеальная, прочная связь, основное условие которой - наличие обоюдного знания реалий говорящим и слушающим. Иначе говоря, то, что является частью знания одного участника, должно быть известно другому.
Эти знания как языкового, так и внеязыко-вого свойства, которые лежат в основе функционирования языка и связаны с общими процессами понимания, хранения и передачи информации, составляют общую базу данных.
Подобные знания получают название фоновых и определяются следующим образом: фоновые знания - это «...социокультурные сведения, характерные лишь для определенной нации и национальности, освоенные массой их представителей и отраженные в языке данной национальной общности» [Виноградов 1978: 87]. В данной дефиниции фоновых знаний содержится важнейшее для нашего исследования указание на их функционирование в рамках одного социума, что означает, в свою очередь, социальную и этническую маркированность фоновых знаний. Очевидно, что каждый этнос и каждый социум обладают своим фондом фоновых знаний, но в котором могут появиться общие элементы в условиях именно межэтнической коммуникации в силу территориальной и социальной общности людей, вступающих в данные отношения.
Фоновые знания составляют реальный фон, на котором развертывается картина жизни этноса. Ученые считают, что «фоновые знания являются основой межкультурного общения, т.к. они предполагают обоюдное знание реалий представителями двух различных лингвокультурных социумов» [Исина 2008: 18]. Значимость фактора общих фоновых знаний настолько высока, что даже в случае конфликтных отношений представители разных этносов, испокон веков живущие в одном социуме, кажутся более своими, чем одноплеменники, лишь недавно включившиеся в такой социум. Это особенно остро ощущается мигрантами.
Например:
Меня неизменно восхищает вечная неуемная страсть моего народа (еврейского - Г.С.) к соци-
альной справедливости. И это - единственная черта, которую я в нем ненавижу. Мне кажется, в этом нет противоречия.
Кстати, меня-то и забыли пригласить на ханукальную экскурсию. Но об этом никто не вспомнил. И правильно: ведь арабы, при всей своей вековечной вражде, были «своими», а я, при полной амуниции гражданских и политических прав, была в своей лояльности бесконечно чуждым элементом в этом краю овечьих отар и зарослей мирта... (Рубина Д. Последний кабан из лесов Понтеведра, с. 126).
Известно, что процессы коммуникации совершаются с различными коммуникативными целеустановками, в ходе реализации которых мы передаем собеседнику свои мысли, эмоции, знания. Успешная коммуникация предполагает наличие общего для коммуникантов корпуса знаний. Ученые говорят о следующих компонентах такого корпуса:
1) языковые знания: знания языка (грамматика с фонетикой и фонологией), дополненное знанием композициональной и лексической семантики; знания об употреблении языка; знание принципов речевого общения;
2) внеязыковые знания: о контексте и ситуации, об адресате (в т.ч. знание поставленных адресатом целей и планов его представления о говорящем, об окружающей обстановке и т.д.);
3) общефоновые знания (т.е. знания о мире); о событиях, состояниях, действиях и процессах и т.д. [Петров, Герасимов 1988: 50-51].
В связи с вышесказанным справедливой представляется следующая мысль исследователя М.К. Абаевой: «Эта совокупность всех знаний и представлений составляет когнитивное пространство индивидуума. Общение и понимание невозможно, если коммуниканты не владеют общим фондом знания» [Абаева 1999: 48]. Хотим подчеркнуть: подобные знания важны для коммуникации как таковой, и особенную значимость и особое содержание такие знания приобретают в условиях межэтнической коммуникации, т.к. наличие общих фоновых знаний способствует успешности коммуникации. Подчеркнем, что фоновые знания обязательны для успешной коммуникации в условиях как межкультурной, так и межэтнической коммуникации, но гораздо более полны и глубоки по объективным причинам (в первую очередь, социального характера) именно в условиях МЭК.
Этноспецифика когнитивных процессов, отражающаяся в языке, может стать препятствием
в межэтническом общении. В теории коммуникации процесс общения определяется в самых общих чертах как обмен информацией. При этом подчеркивается, что требование содержательности коммуникации предполагает «информационное неравенство», когда «один из участвующих в общении владеет некоторой информацией, которая не известна другому» [Петров, Герасимов 1988: 75]. Таким образом, «когнитивное пространство индивидуума» имеет двоякую природу: «часть знаний одного из собеседников является индивидуальной, т.е. полученной в результате личного опыта. С другой стороны, в процессе коммуникации должна быть общая информация, образующая исходный пункт для общения» [Клюев 2002: 76]. Эта общая информация представляет собой общие для коммуникантов содержательные знания о мире. Наличие подобных знаний является необходимым условием для успешной коммуникации.
Подобные общие для участников акта общения когнитивные знания и принято называть фоновыми знаниями.
Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров выделяют четыре группы подобных фоновых знаний, имеющих, по мнению ученых, универсальный характер, в силу чего становится возможным выделять их в любом человеческом обществе [Верещагин, Костомаров 1983].
К первой группе фоновых знаний ими отнесены общечеловеческие понятия, к которым были причислены такие, как «солнце», «воздух», «ветер» и т.п.
Ко второй группе, по мнению этих авторов, относятся фоновые знания о специфических понятиях, характерных для всех членов определенной этнической и языковой общности. Эта группа лингвост-рановедческих и страноведческих знаний образовалась в ходе исторического развития того или иного общества, отражает его культуру, обычаи и т.п.
Третью группу составляют социально-групповые фоновые знания, т.е. знания, характерные для социальных групп (врачи, инженеры, педагоги и др. профессиональные группы). Эти знания также различны у разных народов.
Четвертую группу составляют региональные знания, связанные с особенностями региона. Например, «сливки» в северной Германии соответствуют слову Sahne, а в южной Германии - слову Rahm. В совокупности фоновые знания той или иной человеческой общности составляют языковое сознание [Верещагин, Костомаров 1983: 79].
Проблема фоновых знаний также связана с проблемой индивидуального и культурно-на-
ционального опыта языковой общности. О последнем пишет В.Н. Телия, анализируя фразеологическую систему русского языка с новых позиций: «Система образов, закрепленная во фразеологическом составе языка, служит своего рода нишей для аккумуляции мировидения и так или иначе связана с материальной, социальной или духовной культурой данной языковой общности, а потому может свидетельствовать о ее культурно-национальном опыте» [Телия 1996: 215]. Содержание данного культурно-национального опыта, думается, различно у разных этнических общностей, что будет проявляться во внутриэтни-ческом и межэтническом общении и оказывать определенное влияние на это общение. Скажем, уровень совпадения/несовпадения такого опыта у коммуникантов из разных этнических групп может объяснять успех/неуспех межэтнического общения. Например, для казахской культуры обычным является требование к мужчине знать своих предков до седьмого колена, мальчики должны были заучивать свою родословную. Для культуры немецкой подобное требование не свойственно. Следовательно, эта компонента культурно-национального опыта казахского и немецкого этносов оказывается разной по объему, что объясняет жизненную ситуацию в следующем примере из произведения казахстанского писателя Герольда Бельгера, немца по национальности. Перед нами эпизод из детства писателя, когда старик Ергали устраивал экзамен среди аульных малышей: «А ну, скажи, как зовут твоего отца? А деда? А прадеда? А прапрадеда? И так до седьмого колена. Большинство сверстников отвечало без запинки. А маленький Герольд не знал своих предков до седьмого колена, он только произносил: «Отец - Карл. Дед -Фридрих. Прадед - Хайнрих». Не знает он своих предков далее и сейчас. Но великодушие старого Ергали позволяло похвалить мальчика: «Э, жа-райды. Для немца и этого достаточно» (Бель-гер Г. Казахское слово, с. 27).
В межэтническом общении, указывает Ю.Е. Прохоров, «каждый из коммуникантов попадает в ситуацию, когда он должен находить «общность социального опыта» путем как соотнесения разных опытов, так и соотнесением известного (своего) опыта с неизвестным (чужим) опытом» средств» [Прохоров 2003: 9]. Следовательно, ориентация речевых действий на социальные знания собеседника (о чем шла речь выше) требует учета фактора собеседника, при этом отметим следующие моменты: 1) такая
ориентация связана с фактором «знакомый/незнакомый собеседник», т.к. в случае знакомства у собеседников полнее сведения о социальных знаниях друг друга; 2) если же собеседник незнаком, то важен фактор «соотечественник/ иностранец», поскольку легче ориентироваться на человека, который живет в одной с тобой социальной реальности и с которым у тебя больше общих фоновых знаний. Данные рассуждения позволяют сделать вывод о том, что ориентация на знания собеседника точнее и полнее в условиях межэтнической коммуникации, что, в свою очередь, означает и потенциально более высокую вероятность успешной коммуникации в этом случае.
Итак, значимость общих фоновых знаний, по мнению исследователей, состоит в том, что «общие фоновые знания, наличие ассоциативных реалий позволяют носителям языка правильно интерпретировать закодированную в образной форме информацию или оценку» [Гладышева, Нестерова 2002: 161].
С проблемой общих фоновых знаний как обязательного социального признака межэтнической коммуникации логически связана проблема этнической осведомленности, понимаемой в этнопсихологии как «знания об этнических группах - своей и чужих, их истории, обычаях, особенностях культуры» [Белинская, Стефаненко 2000: 176].
На основе знаний о своей и чужих этнических группах формируется комплекс представлений, образующих систему этнодифференцирую-щих признаков, среди которых выступает и язык. Таким образом, фоновые знания и этническая осведомленность пересекаются в такой точке, как знания. Более того, возможно говорить о связи понятия «этническая осведомленность» с понятием «опыт»: «Этническая осведомленность возрастает с опытом, получением новой информации и развитием когнитивных способностей» [Белинская, Стефаненко 2000: 177]. Также следует указать, что признак «этническая осведомленность» наряду с признаком «этническое самоназвание» является составной частью «когнитивного компонента этнической идентичности». Итак, вопрос об этнической осведомленности как когнитивном явлении оказывается логически связанным с вопросом об общих фоновых знаниях и когнитивном опыте коммуникантов, имеющих особый характер в условиях межэтнической коммуникации, что мы объясняли сущностью самого этого явления и, в первую очередь, ее социальными особенностями. Это значит, что и этническая осведом-
ленность в МЭК имеет качественно иной характер, чем аналогичное явление в условиях МКК. В последнем случае этническая осведомленность имеет, как правило, односторонний и искусственный характер, она представляет собой результат преднамеренного изучения культуры, традиций одной из сторон, имеющей статус визитера или переселенца. Наличие этнической осведомленности у одной из сторон объясняется ее практическими потребностями, чего нельзя сказать о другой стороне. Как правило, представители принимающей стороны не обладают этнической осведомленностью в отношении своих собеседников, или же ее уровень гораздо ниже. Зачастую это обстоятельство приводит к коммуникативным неудачам или провалам, культурному шоку. По мере увеличения длительности пребывания в той или иной стране уровень этнической осведомленности может возрастать.
Таким образом, можно утверждать, что для межэтнического общения проблема знаний друг о друге является научно и практически значимой. Так, методисты подчеркивали, что «недооценка национально культурного аспекта в обучении» может вызвать «затруднения в интеркоммуникации, возникающие вследствие частичного расхождения между когнитивно-языковыми сообществами в наборе знаний о мире, образующих когнитивный фундамент коммуникаций» [Райхштейн 1986: 56].
3. Связь коммуникативного поведения человека
с его когнитивным опытом
Понимание языка как этноментального явления означает возможность говорить о том, что этническая специфика, присущая языку, мышлению и культуре того или иного этноса, будет определенным образом сказываться на коммуникативном поведении его представителей в условиях как этногомогенной, так и этногетеро-генной среды. При этом межэтническое общение, считаем мы, ярче, чем этногомогенная коммуникация, высвечивает подобную детерминированность. Говоря иначе, процессы коммуникации как таковой и межэтнической, в частности, рассматриваются нами под углом этнического фактора, неразрывно связанного с феноменами языка, культуры, мышления.
Среди компонентов динамической стороны психологии нации особый научный и практический интерес для нашего исследования представляют коммуникативно-поведенческие националь-
но-психологические особенности. Они характеризуют своеобразие взаимодействия, общения и взаимоотношения представителей различных этнических общностей и групп. Например, американец несет в себе представление об индивидуальном достоинстве, ценности настойчивости и тенденцию к равенству отношений. Японец отражает высокую степень согласия с другими людьми, ориентирован на приспособление к ситуации, отражает заботу о гармонизации социальных отношений [Крысько 1982].
«Японцы, признаваясь в любви, прикладывают ладонь не к сердцу, а к желудку. Они уверены, что душа находится в животе. Поэтому и делают харакири, выпуская душу на волю.
Белый человек, говоря о возвышенном, похлопывает себя по нагрудному карману, где может находиться авторучка «паркер», носовой платок или даже бумажник, но никак не душа. Она -на три пуговицы ниже» [Вайль, Генис 1995: 51].
Говоря о коммуникативно-поведенческих национально-психологических особенностях, учет которых необходим в межэтническом общении, мы считаем уместным обратиться к понятию стиль общения, в свою очередь связанным с более широкими понятиями культура и стиль жизни. В современной культурологии и антропологии человек рассматривается как творец мира культуры, конкретные же культуры определяются ими как стили жизни. В широком понимании стиль жизни предстает как одна из характеристик образа жизни, тип поведения группы людей или личности, в котором зафиксированы устойчиво воспроизводимые черты, манеры, привычки, вкусы, склонности, а в узком смысле стиль жизни понимается как психологические особенности поведения и общения людей [Хоруженко 1997]. Для нас важно положение о том, что стиль жизни формирует определенный стиль общения, принятый в данной группе и который понимается как определенное поведение человека в той или иной ситуации. Как пишут О.Е. Павловская, Т.П. Тара-сенко, «коммуникативная сторона общения предполагает определенное речевое поведение человека, во многом зависящее от устоявшихся и предпочтительных в обществе и в определенных группах норм и принципов логосферы» [Павловская, Тарасенко 2003: 60].
Стиль общения представляет собой способ передачи информации в процессе коммуникации, или, говоря другими словами, способ взаимодействия с другими людьми в процессе коммуникации. В наиболее общем виде в теории коммуни-
кации выделяют десять основных коммуникативных стилей:
доминантный - стремление снизить коммуникативную роль партнера по коммуникации;
- драматический - преувеличенная эмоциональная окраска сообщения;
спорный - агрессивный или доказывающий;
- успокаивающий - снижение тревожности в общении;
- впечатляющий - стремление произвести впечатление на партнера по коммуникации;
- точный - стремление к точности и аккуратности сообщения;
- внимательный - выказывание интереса к собеседнику и тому, что он говорит;
- воодушевленный - частое использование невербальных средств общения;
- дружеский - стремление поощрять собеседника к дальнейшему общению;
- открытый - стремление выражать свое мнение, чувства, эмоции [Грушевицкая, Попков, Садохин 2003: 108].
Выбор коммуникативного стиля зависит как от норм и ценностей какого-либо этноса, так и от личного опыта общения человека. Представляется очевидным, что для разных этнических групп преобладающими, характерными будут те или иные стили, что найдет отражение в ситуациях межэтнического общения.
Н. Лебедева пишет о различиях в использовании средств коммуникации в разных этносах, что позволяет выделять так называемые низкоконтекстные и высококонтекстные культуры. Первые ориентированы на содержание сообщения, тогда как во вторых важное значение придается тому, как сказано [Лебедева 1999: 149].
О.Х. Аймаганбетова в качестве примера вы-соконтекстных культур называет русскую и казахскую культуры и, в свою очередь, связывает данные коммуникативные особенности этих культур со специфичным для них стилем общения. Она пишет об аффективном и инструментальном, прямом и непрямом стилях общения: «.казахам свойственен аффективный стиль (выд. автором - Г. С.) общения, который направлен на слушающего и на сам процесс коммуникации. В отличие от инструментального стиля (выд. автором. - Г.С.), ориентированного в первую очередь на говорящего и на цель общения, для аффективного стиля общения более характер-
но приспособление к чувствам и потребностям собеседника. При таком коммуникативном поведении говорящий пытается приспособиться к чувствам слушающего, а тот, в свою очередь, стремится более точно понять чувства говорящего... такая форма общения способствует не только удовлетворению самой потребности в общении, но и достижению групповой гармонии, что служит удовлетворению потребности к объединению. Это дало основание для определения такого стиля как приспосабливающегося (выд. автором. - Г.С.).
Приспосабливающийся стиль общения более характерен для азиатских, латиноамериканских и арабских культур.
Для американцев и ряда европейских народов более свойственен инструментальный стиль общения... [Аймаганбетова 2003: 123].
Например:
- Эй, дедушка! Аксакал!
Старик медленно обернулся. Давид Павлович ...путая русские, казахские слова, сбивчиво объяснил, что он фельдшер, из Кызыл-ту, что ему во что бы то ни стало нужно добраться до дому...
Старик молчал, а фельдшер все говорил и говорил, боясь, что старик его совсем не понимает...
- Э, болды! Куатит! - сказал вдруг старик. -Ал! Бери! В аул приедешь, жуген.э-э-э уздечку крепко привяжи к седлу и раза два ударь лошадку. Она сама домой придет.
- Понял, дедушка. Спасибо, дедушка. Рах-мет, рахмет! - пробормотал он. (Бельгер Г. Дом скитальца, с. 101).
Можно видеть определенную связь названных выше коммуникативных стилей с различными типами культур. Так, высококонтекстные культуры, как правило, демонстрируют аффективный (приспосабливающийся) непрямой стиль общения, когда для коммуникативного поведения свойственны неявность, неочевидность высказываний, опосредован-ность информации. В этих культурах, вероятно, чаще используются драматический, спорный, точный, воодушевленный, открытый стили общения. В свою очередь, для низкоконтекстных культур характерны внимательный, дружеский, успокаивающий коммуникативный стили. Скажем, детальный анализ коммуникативного русского поведения, в том числе и присущих ему стилей общения, находим в работе Прохорова Ю.Е., Стернина И.А. [Прохоров, Стер-нин 2007].
Наиболее яркие этноспецифические черты того или иного стиля общения ощущаются кон-
кретными представителями этнических групп, как это видно в следующем примере из реальной жизни:
Русская женщина-преподаватель, лет 55-ти (Р), говорит своей коллеге - казашке, лет 40 (К):
Р: - Слушайте, Гульнара, я поняла, почему меня наши начальники не любят.
К (заинтересованно): - Почему?
Р: - Я же к ним прихожу и разговариваю с ними по-русски, прямо, режу правду-матку в глаза. А наши начальники - восточные мужчины, они не любят этого. Оказывается, с ними так разговаривать нельзя. Вот ты, Гульнара, правильно с ними общаешься. Мягко, с улыбкой, гибко, когда надо, уступишь. Я теперь тоже буду, как ты, разговаривать с ними.
В данном примере русский коммуникант фактически называет особенности русского и казахского (восточного) коммуникативного стилей, противопоставляя их по таким признакам, как прямота и гибкость, открытость и уклончивость, жесткость и мягкость. Он приходит к выводу об уместности использования непривычного для него восточного коммуникативного стиля, что позволит, по его мнению, добиться более успешной коммуникации в общении с представителями казахской культуры.
Таким образом, когнитивная природа межэтнической коммуникации может быть уяснена в ходе обращения к ряду моментов, к которым мы отнесли когнитивную деятельность человека, фоновые знания и коммуникативное поведение человека. Между названными явлениями существует определенная взаимосвязь. Так, в ходе осуществления когнитивной деятельности формируется этническая картина мира. Не менее значимой для успешной когнитивной деятельности индивида является и проблема формирования фоновых знаний как части картины мира. В межэтнической коммуникации важно наличие фоновых знаний, присущих ее участникам. Наконец, мы считаем, что и коммуникативное поведение человека значительно обуславливается когнитивным опытом человека/этноса. Вместе с тем следует подчеркнуть, что список вышеназванных явлений не является окончательным, поскольку феномен когниции фактически безграничен, и с этой точки зрения анализ межэтнической коммуникации способен выявлять все новые и новые ее стороны, связанные с когнитивной деятельностью индивида/этноса.
Список литературы
Абаева М.К. Когнитивное моделирование фразеологического значения // Функциональная
грамматика с позиций когнитологии: межвузовский сборник научных трудов. Алматы, 1999. С. 48-55.
Аймаганбетова О.Х. Основы этнопсихологии. Алматы: «Литера», 2003.
Белинская Е.П., Стефаненко Т.Г. Этническая идентичность: понятие, формирование, модели измерения // Этническая социализация подростка. М.; Воронеж, 2000. С. 75-107.
Вайль П., Генис А. Русская кухня в изгнании: сборник эссе / вступительная статья проф. Л. Лосева. М: Независимая газета, 1995.
Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. Методическое руководство. 3-е изд. перераб. и доп. М.: Русский язык, 1983.
Виноградов В.С. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М., 1978. С. 86-98.
Гладышева О.В., Нестерова В.В. Фразеологизмы как средство отражения социокультурной роли женщины // Язык. Время. Личность: материалы Международной научной конференции / под ред. Л.О. Бутаковой. Омск: Омск. гос. ун-т, 2002.С. 161-165.
Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М.: Юни-ти, 2003.
Исина Г.И. Стереотипы и национальная языковая картина мира: автореф. дис. ... д-ра фи-лол. наук, Алматы, 2008.
Клюев Е.Н. Речевая коммуникация. Успешность речевого взаимодействия. М.: Рипол-классик, 2002.
Колесов В.В. Язык и ментальность. СПб.: «Петербургское востоковедение», 2004.
Крысько В.Г. Социально-политическая и психологическая характеристика населения Китая. М., 1982.
Лебедева Н. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1999.
Павловская О.Е., Тарасенко Т.П. «Стиль общения - стиль жизни» как инновационная модель гуманизации русской логосферы // Русское
слово в мировой культуре: материалы Х Конгресса МАПРЯЛ. СПб., 2003. С. 58-63.
Петров В.В., Герасимов В.И. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М., 1988. С. 48-63.
Потебня А.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989.
Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. М.: УРСС, 2003.
Прохоров Ю.Е., Стернин И.А. Русские: Коммуникативное поведение. М.: Флинта, 2007.
Райхштейн А.Д. Национально-культурный аспект интеркоммуникации // Иностранные языки в школе. 1986. № 5. С. 47-58.
Сулейменова Э.Д., Шаймерденова Н.Ж. Словарь социолингвистических терминов. Алматы: Каза^ Университет^ 2001.
Суюнова Г.С. О разграничении понятий «межкультурная коммуникация» и «межэтническая коммуникация» // Материалы Третьего Евразийского научного форума. Астана, 2004. С. 247-249.
Суюнова Г.С. К вопросу о статусе межэтнической коммуникации // IV Евразийский Международный форум. Астана, 2005. С. 343-346.
Суюнова Г.С. Теоретические основы межэтнической коммуникации. Павлодар, 2007.
Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологиче-ский аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.
Темиргазина З.К. Межкультурная и межэтническая коммуникация: к постановке проблемы // Проблемы межкультурной коммуникации в современном образовательном пространстве: материалы Международной научно-практической конференции. Тобольск, 2003. С. 188-190.
Хоруженко К.М. Культурология. Энциклопедический словарь. Ростов-на-Дону, 1997.
Христофорова О. Национальные стереотипы коммуникативного поведения и их влияние на межэтнические взаимодействия. URL: http: /www. Carnegie. ru/[email protected].
G.S. Suyunova
INTERETHNIC COMMUNICATION ACCORDING TO THE COGNITIVE APPROACH
The article is a further development of the author's ideas about the nature and status of inte-rethnic communication as an ontological phenomenon. It defines the interethnic communication as a result of long-term coexistence and the associated interaction of different cultures in one society. Being the phenomenon of multi-ethnic society, the interethnic communication has a number of distinctive fea-
tures that are pronounced when comparing it with the cross-cultural communication. These features cover social, cultural, ethnic, as well as psychological, and gender aspects.
In this article the author aims to examine another aspect of interethnic communication, i.e. cognitive. From this point of view the interethnic communication is characterized by vibrant global cognitive characteristics that have distinct ethnic and cultural specificity.
Due to the need for continued cross-cultural comparisons and interethnic communication, descriptive and comparative methods were used. Applying the techniques of descriptive method - observation, compilation, interpretation and classification- the author reveals features of some cognitive processes in terms of interethnic communication.
In particular, it shows its relation with cognitive and cultural phenomena such as the formation of the ethnic peace, background knowledge, ethnic awareness, communicative behavior. During the analysis of these phenomena the author finds a strong association of interethnic communication with cognitive processes.
The results of this study provide evidence of the ontological independence of interethnic communication and expand the scope of its research system. This study has a considerable scientific perspective and can be used in the further development of communication studies as a whole, and the theory of cross-cultural and interethnic communication in particular.
Key words: interethnic communication, cognitive, communicative behavior, ethnic and cultural specificity, background knowledge.
