CC BY
20
Л. К. Гаврюшина (Москва)
Международная конференция «Векторы в развитии истории и культуры славян»
6-7 декабря 2011 г. в Институте славяноведения РАН (ИСл РАН) состоялась международная интердисциплинарная конференция «Векторы в развитии истории и культуры славян», организованная совместно с Государственной академией славянской культуры (ГАСК). Конференцию открыли директор ИСл РАН К. В. Никифоров и проректор ГАСК И. Г. Страховская. Во вступительном слове координатор конференции, руководитель НИЦ «ЭСТРИКА» (Славянские Культуры: Корни и Крона) И. И. Калиганов подчеркнул значение фактора многовекторности, которая пронизывает весь ход развития истории и культуры славян.
М. Н. Громов (ИФ РАН, ГАСК) в своем докладе «Многовекторность межславянского взаимодействия» отметил необходимость построения более совершенных теоретических моделей для объяснения динамики и сложности отношений между странами и народами, в том числе и славянскими. В качестве таковой докладчик предложил концепцию многовекторности и многофакторности цивилизационного развития. Принцип многогвекторности предполагает учет всех без исключения внутренних и внешних сил воздействия, не сводя их к выражению лишь одной упрощенной оппозиции, типа «Восток-Запад», «Азия-Европа», в которую встраивается та или иная страна (Россия, Украина, Польша, Болгария, Сербия). Столь же углубленной интерпретации необходимо подвергнуть межславянские отношения, особенно на Балканах.
В докладе Г. Я. Ильиной (ИСл РАН) «Векторы в развитии южнославянских литератур (По материалам „Лексикона")» был поставлен вопрос о том, как, попав в разные зоны культурно-цивилиза-ционного влияния — латинского католического Запада, восточного православия Византии и ориентального османского — скадывалась типологическая общность семи южнославянских народов — болгар, боснийцев-герцеговинцев, македонцев, сербов, словенцев, хорватов и черногорцев. Рассмотрено было возникновение южнославянских литератур, направления их асинхронного развития, результаты, достигнутые к концу XX в.
Темой доклада Б. Даскаловой (Болгария) стал анализ болгарской книжности, находившейся в библиотеке Троице-Сергиевой Лавры.
Опираясь на данные описи рукописей книгохранилища, составленной архимандритом Леонидом (Кавелиным), и учитывая поправки в последующих научных работах, исследовательница попыталась очертить содержание, направленность и специфику «болгарского сегмента» библиотеки и показать его значимость в истории болгарско-русских культурных связей эпохи Средневековья.
Г. П. Мельников (ИСл РАН, ГАСК) в своем докладе («Взаимосвязь категорий патриотизма и сакральности в чешской культуре IX— XIV вв.») рассмотрел взаимосвязи указанных категорий, как обоюдно детермированные в двух аспектах. В хронистике сформировалась идеологема богоизбранности чешского народа и, соответственно, страны и ее столицы Праги. В агиографии и церковной жизни утвердилась специфика культа св. Вацлава, объединяющая библейские понятия священства и царства. Наиболее полно синтез указанных категорий проявился в эпоху Карла IV и стал одной из идеологических предпосылок формирования учения гуситов.
И. И. Свирида (ИСл РАН) в докладе «Разделы Речи Посполитой и векторы польского художественного процесса» обратилась к прямой, пространственной, трактовке термина вектор, использовав его в качестве инструмента геокультурного анализа художественных взаимоотношений. Было охарактеризовано движение художников (отечественных и иностранных), их произведений, заказчиков и художественных идей, которое происходило на землях Речи Посполи-той в последней трети XVIII в. как часть общеевропейского культурного процесса эпохи Просвещения. На этом фоне показаны смещения геополитической и геокультурной ситуации, которые произошли в результате разделов польско-литовского государства.
Ю. П. Гусев (ИСл РАН) в своем докладе остановился на традиции культурных взаимосвязей Венгрии и Польши в XVI-XXI вв. Он подчеркнул общие сложности в исторической судьбе двух стран, противостоявших трем могучим силам (германскому массиву, Османской империи и России). Именно это противостояние, по мысли докладчика, имело своим результатом постоянные союзы между поляками и венграми, возникновение чувства духовного братства, несмотря на языковую пропасть между ними. Это некое духовное родство отражается и в современной венгерской литературе.
В докладе И. Г. Страховской (ГАСК) «Междисциплинарность в культуре постмодернизма» говорилось об усилении за последние десятилетия интереса к междисциплинарным исследованиям. Специфика междисциплинарности в культуре постмодернизма отвечает
постнеоклассическому типу рациональности, пытающемуся преодолеть отрыв объекта от субъекта, выйти за пределы научного знания. Вектор междисциплинарности направлен на сближение естественных и гуманитарных наук, на стирание граней между наукой и искусством.
А. Алипиева (Болгария) в докладе «Болгарская идентичность — метаморфозы середины XX — начала XXI в.» проанализировала историю отношения тоталитарной Болгарии к традиционной болгарской идентичности, возникновение разновидности идентичности коммунистической и ее разрушение под натиском судьбоносных событий с начала 80-х гг. прошлого века. Но этот процесс, по мнению исследовательницы, может вызвать в постмодерной Болгарии необратимый распад болгарской идентичности в целом, если не будут вовремя созданы объединительные механизмы собирания развеянного самобытного болгарского духовного ресурса.
В докладе И. А. Герчиковой (ИСл РАН) «Основные векторы развития чешской фантастики» отмечалось, что чешская фантастика развивалась в русле гуманистической традиции как «фантастика с человеческим лицом». Отсчет «материалистической» НФ, по словам докладчицы, начался с Я. Арбеса, а новую эпоху социальной фантастики открыло творчество К. Чапека. Традиции последней (Я. Арбес, С. Чех, К. Чапек, Я. Вайсс, И. Марек) способствовали расцвету НФ в 1970-е гг. и формированию «несвадбовской школы».
М. Костова-Панайотова (Болгария) в докладе «Русский авангард: основные векторы развития» сосредоточила внимание на жанре поэзии XX в. Докладчик выделила два начальных периода авангарда: классический (футуризм) и затем, с начала 20-х гг., смешанный — имажинистический, экспрессионистский, «ничевоческий» и подобный им конгломерат на футуристической основе. Особый акцент был сделан на объединении обериутов, а затем прослеживалось движение русских поэтов-авангардистов до конца XX в. и их идейная связь с представителями других видов искусства.
В докладе И. И. Лещиловской (ИСл РАН) «Славянский вектор гуманитарных наук у славян в первой половине XIX в.» рассматривались особенности истории и филологии у славянских народов в первой половине XIX в., в эпоху Национального возрождения. Говорилось о зарождении сравнительно-исторического славянского языкознания, о выходе фундаментальных трудов, содержащих научное обоснование этнического единства славян в древности, родства их языка и исторической общности. Проанализированы были сла-
вянские литературно-языковые реформы и попытка интеллектуалов создать общеславянский литературный язык.
И. В. Чуркина (ИСл РАН) в докладе «Борьба за словенскую школу во второй половине XIX в.» осветила борьбу словенцев с герма-низаторским натиском со стороны властей и немецких националистических организаций. К началу образования Югославии словенцам удалось добиться введения словенского языка в качестве языка обучения во всех начальных школах, всего в двух гимназиях (еще в четырех гимназиях он был введен лишь частично).
В докладе М. М. Фроловой (ИСл РАН) «Российское дипломатическое представительство в Битоли (1861-1870)» говорилось об открытии русского вице-консульства в Битоли — административном центре вилайэта Румелия и первом его управляющем М. А. Хитрово. В нем обращалось внимание на то, как особенности региона и развития национального самосознания его болгарского населения определяли характер и направление деятельности российских дипломатов.
И. И. Калиганов (ИСл РАН, ГАСК) в докладе «Болгария и Россия в последней четверти XIX в.: первые распри после освобождения от турок» проанализировал неудачную политическую «притирку» между двумя странами, которая в 1886 г. привела к разрыву дипломатических отношений. Особое внимание было уделено личности государственного деятеля С. Стамболова, героизируемого ныне в Болгарии некоторыми историками. Анализируя политику и революционную (после освобождения) деятельность С. Стамболова, докладчик указал на грубые дипломатические просчеты премьера, стоившие Болгарии утраты Македонии.
Л. П. Лаптева (МГУ) посвятила свой доклад теме преподавания студентам средневековой культуры южных славян российскими профессорами начала XX в. Сравнению, в частности, подверглись сведения, сообщавшиеся филологом Г. А. Ильинским и историком Ю. В. Готье.
Доклад З. Опацкого (Польша) был посвящен выпускнику Дерпт-ского университета, а затем профессору Ягелонского университета М. Дзеховскому («Мариан Дзеховский о крахе русского славянофильства во второй половине XIX в.»), заинтересовавшемуся русским славянофильством. Акцент делался на вкладе ученого в славистику и его попытке обновить идеи русских славянофилов для облегчения участи подневольной Польши.
В докладе Н. Д. Блудилиной (ИМЛИ РАН, ГАСК) «Труды проф. П. А. Лаврова по славянской культуре древней и современной» ана-
лизировалась деятельность слависта на основе наиболее характерных работ из собрания его трудов, хранящихся в РГБ. Особое внимание было уделено монографическому исследованию Лаврова «Петр Петрович Негош, владыка Черногорский и его литературная деятельность» (1887).
Доклад Ю. А. Лабынцева и Л. Л. Щавинской «Славяноведческое наследие Ивана Франко» был приурочен к 155-летию со дня рождения великого славянского писателя, ученого и общественного деятеля. В нем говорилось о значительном, но относительно малоизученном вкладе И. Франко в славяноведение, свет на который проливают данные из личного архива ученого, хранящегося в украинском Институте литературы им. Т. Г. Шевченко, ставились дальнейшие задачи франковедения.
И. Ф. Макарова (ИСл РАН) в докладе «Место России в болгарской книжности XVIII века» остановилась на связанных с Россией сочинениях болгарских книжников того времени. Проанализированы были приписки к рукописным сборникам, переводная греческая эсхатологическая литература, характер использования русской печатной продукции и оригинальные сочинения болгарских книжников. По выводу докладчика, все эти источники соответствуют типичным чертам «переходной» от средневековья к «новому» времени.
Доклад Л. А. Кирилиной (ИСл РАН) «Б. Вошняк о России в начале XX в.» был посвящен эволюции представлений о России указанного словенского деятеля от восторженной идеализации до более сдержанного и скептического отношения. Однако и во время Первой мировой войны данный публицист не оставил надежду привлечь внимание российских политиков к словенцам и их насущным национальным проблемам.
Г. А. Пожидаева (ВТУ им. Щепкина, ГАСК) в докладе «Русско-балканские связи в истории древнерусского певческого искусства (к проблеме „южнославянских влияний")» утверждала, что, вопреки частичной общности графического алфавита византийской и древнерусской нотаций, певческие традиции в Византии и Древней Руси, в сущности, все-таки были самостоятельными. По ее мнению, нельзя говорить о посредничестве южных славян в этой сфере: его роль в развитии древнерусской музыкальной письменности необоснованно преувеличивается.
А. К. Коненкова (ГАСК) в докладе «Возрождение национальных основ церковной архитектуры Болгарии во второй половине XIX — первой половине XX в.» коснулась оживления церковного строи-
тельства после снятия османами запрета на возведение христианских храмов, убыстрения его темпов в связи с подъемом национального самосознания и освобождением страны от турецкого ига. Анализировались также особенности использования болгарскими зодчими различных архитектурных стилей.
В. И. Косик (ИСл РАН) в своем выступлении «Русские в болгарской опере» остановился на роли русской эмиграции, обосновавшейся в Болгарии после 1917 г. Главное внимание уделялось русским мастерам оперного искусства, с успехом выступавшим на столичных и провинциальных сценах болгарских театров.
В докладе М. Китановой (Болгария) «Концепты свой/чужой в одном старинном болгарском обряде» анализировался национальный обычай «грамада», заключающийся в собирании груды камней над реальной или символической могилой. При этом докладчик подробно остановилась на предохранительной, оградительной, санкционирующей и наказательной функциях каменной грамады, при сооружении которой участники действа соединяли магию самого процесса с магией слова.
М. Димитрова (Болгария) в докладе «Национальный язык в болгарской национальной идее с эпохи Возрождения и до современности» подчеркнула, что осознание национального языка как части национальной идеи существовало у болгар еще со времен османского ига, так же как и убеждение, что строить язык нужно демократическим путем. Это убеждение отразилось в специальных законах, принятых после освобождения страны от турок, а затем в первой половине XX в. вызвало борьбу против засорения языка иностранными словами. Анализировались также кампания по «очистке» языка в 1980-е гг. и угрозы, нависшие над языком с начала 1990-х гг.
М. М. Макарцев (ИСл РАН, ГАСК) в докладе «К вопросу о языке и религии в системе ценностей автохтонных жителей с. Бобоштицы» коснулся неодинаковости самоидентичности у шести сохранившихся престарелых носителей славянского диалекта с. Бобоштица из округа Корчи в Албании.
Доклад М. А. Малыгиной (ИРЯ РАН, ГАСК) «Славянский Ми-нейный стихирарь как гимнографический памятник» касался вопроса о времени и месте составления этого сборника. Анализируя состав, лексические и морфологические особенности сохранившихся славянских списков стихираря XII в. и сопоставляя их с греческим протографом, исследовательница предположила, что славянский Стихирарь есть вторичный и компилятивный памятник, созданный
на Руси в ходе Студийско-Алексиевской реформы с опорой на греческие (а, возможно, и болгарские) тексты миней.
Н. К. Онипенко (ИРЯ РАН, ГАСК) в докладе «Условия обособления препозитивных оборотов и категория определенности-неопределенности» обратила внимание на то, что в стандартных правилах пунктуации условия обособления формулируются только в связи со свойствами самого оборота (позиция по отношению к определяемому слову, наличие зависимых слов, наличие добавочных обстоятельственных значений), но без учета семантики определяемого слова и его текстового окружения. Опираясь на идеи А. А. Шахматова и А. М. Пешковского, автор доклада предложила ряд уточнений к правилам обособления.
Доклад Н. А. Фатеевой (ИРЯ РАН, ГАСК) «Активные языковые процессы в языке современной русской поэзии» был посвящен анализу грамматических неологизмов, вызывающих семантические преобразования во всем тексте. Привлечены были девиативные глагольные возвратные формы, демонстрирующие подвижность категорий залога и переходности-непереходности на фоне общей обратимости субъектно-объектных синтаксических связей, и выявлена продуктивность таких форм в поэзии рубежа XX-XXI вв.
Бытование в русском революционном сознании 1920-х гг. представлений о труде, чуде и «золотом веке» проследила в своем выступлении Д. С. Московская (ИМЛИ РАН, ГАСК). Анализируя материалы художественных произведений, эпистолярного наследия и дневниковых записей русских писателей и общественных деятелей того времени, она показала устойчивость этих представлений, их постепенное переосмысление и оценку их роли в выборе векторов развития страны в самосознании разных слоев российской интеллигенции.
В докладе Г. Н. Воронцовой (ИМЛИ РАН) «Тема родины в публицистике А. Н. Толстого периода Великой Отечественной войны», помимо общей характеристики публицистического жанра и его места в творчестве писателя, проанализированы особенности воплощения указанной темы автором и деятельность А. Н. Толстого как председателя русской секции Всеславянского Комитета.
Т. И. Радомская (ИМЛИ РАН, ГАСК) в докладе «История и жизнь в романе А. Н. Толстого «1918 г.». Текстологический аспект» остановилась на социокультурном контексте времени создания указанного романа (1927-1943). Поскольку работа над произведением охватывала одну из самых напряженных эпох становления государства, от из-
дания к изданию в роман вносились изменения. Докладчик показала, как в сознании автора начинало проступать понимание особенностей нового государственного строя.
В докладе А. С. Акимовой (ИМЛИ РАН) «Понять тайну русского народа: источники романа А. Н. Толстого „Петр I"» затрагивалось изучение источников указанного произведения, как предшествующих, так и современных периоду создания (библиотека писателя, записные книжки, конспекты выступлений, списки литературы о Петре, материалы Библиотеки Академии наук и Публичной библиотеки, а также переписка А. Н. Толстого и свидетельства современников).
Р. Русев (Болгария) в своем докладе «Русские отражения в болгарском символизме» остановился на влиянии русского символизма, которое отчетливо проступает в поэзии П. Яворова, откровенном подражании Э. Попдимитрова гимнам К. Бальмонта, поэтических сборниках Н. Лилиева. Значительное внимание уделялось лирике Т. Траянова и ее интерпретации сквозь призму русского младосим-волизма, поэзию А. Белого, В. Иванова и А. Блока.
О. В. Цыбенко (ИСл РАН) рассмотрела в докладе роман Э. Ожеш-ко «Господа Помпалинские». Обнаруживая сходство с сатирой Салтыкова-Щедрина на высшие сословия и перекличку авторских мотивов и приемов осмеяния, она не исключила влияния русского классика на анализируемое произведение Ожешко, которая высоко ценила Салтыкова-Щедрина и была с ним в переписке. Также обращено внимание на то, что некоторые образы вызывают ассоциации с литературными персонажами других авторов.
В докладе «Советская литература в словенской периодике в первые послевоенные годы» Ю. А. Созина (ИСл РАН) сосредоточила внимание на деятельности словенского журнала «Нови свет» (1946-1952), бывшего проводником официальной культурной политики руководства Югославии. Проанализировано содержание публиковавшихся в нем материалов и сделаны выводы об изменениях, происходивших в редакционной политике издания на протяжении его существования.
Л. К. Гаврюшина (ИСл РАН) в докладе «Лирическая проза Иво Андрича: опыт религиозных исканий» рассмотрела ранние лирические сочинения И. Андрича, основанные на восприятии Бога как источника и основы человеческого бытия, и пришла к выводу, что в ряде текстов ощущается связь со средневековой славянской книжностью — многие поэтические формы в них (в частности, молитвы-раз-
мышления) строятся с помощью ключевых слов, символически объединяющих мир земной и мир божественный. В докладе обращено внимание на то, что в своих ранних стихотворениях в прозе Андрич выступает фактически как художник-бого-искатель, продолжающий традиции средневекового «поэтического богословия».
В докладе Л. Ф. Широковой (ИСл РАН) «Преодоление соцреа-листического канона в словацкой литературе 1960-х годов» констатировалось, что, канон начал распадаться еще с середины 50-х гг. после наступления «оттепели», отразившейся и на развитии литературы. Тогда и в 60-е гг. в национальную литературу приходят молодые прозаики (А. Гикиш, Я. Блажкова, Р. Слобода, Я. Йоганидес, В. Шикула), книги которых начали творческий спор с представителями старших поколений.
И. А. Адельгейм (ИСл РАН) в докладе «Мир пространства Западных Крессов в молодой польской прозе 1990-х годов» коснулась литературы, затрагивающей тему «малой родины». В прозе ряда писателей (П. Хюлле, С. Хвин, А Д. Лисковацкий и др.) речь идет о поляках, репатриированных после Второй мировой войны на бывшие немецкие территории с земель, вошедших в границы советских республик. В ней художественно «обживается» новое пространство, происходит расширение и обогащение «ностальгической карты» польской литературы XX в.
В своем докладе Н. Н. Старикова (ИСл РАН) проанализировала интеллектуальный роман словенского писателя В. Бартола «Ала-мут», написанный еще в 1938 г. и относительно недавно ставший бестселлером. В основе произведения — события мировой истории восьмисотлетней давности, последствия которых не просто повлияли на дальнейшую биографию человечества, но не утратили свою актуальность и в наше время. В романе показана история зарождения мирового политического терроризма, у истоков которого стояла шиитская секта исмаилитов, прослежены связи религиозной исламской философии с идеями Ф. Ницше.
Т. И. Чепелевская (ИСл РАН, ГАСК) в своем докладе «Поэтическая молитва в русской и словенской литературе» рассмотрела на материале указанных литератур разновидности поэтической молитвы и выявила особенности развития этого жанра в разных национальных традициях. По примеру молитв церковных, она разделила поэтические молитвы на просительные, благодарственные и славословия, молитвы частные и общественные. По ее мнению, в словенской литературе в гораздо большей степени, чем в русской, пред-
ставлен переход от молитвы к патриотическому стихотворению или песне-молитве. Адресатом последней становится сакрализованный образ любимой и страдающей матери-родины.
Доклад Л. Л. Щавинской и Ю. А. Лабынцева «Инбелкульт и становление белорусской науки» носил науковедческий характер и был посвящен истории создания в 1922 г. в Минске Института белорусской культуры — протоядра будущей Белорусской академии наук. Непосредственно перед открытием последней Инбелкульт имел уже достаточно разветвленную структуру и выпускал многочисленные научные труды.
