Между возвышенным и обыденным: синтез поэтическогои прозаического начал в романе Джека Керуака «в дороге» Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Филология. Искусствознание Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2014, № 2 (3), с. 331-334

УДК 8.82.821

МЕЖДУ ВОЗВЫШЕННЫМ И ОБЫДЕННЫМ: СИНТЕЗ ПОЭТИЧЕСКОГО И ПРОЗАИЧЕСКОГО НАЧАЛ В РОМАНЕ ДЖЕКА КЕРУАКА «В ДОРОГЕ»

© 2014 г. Р. С. Цаплин, А. С. Полушкин

Челябинский государственный университет tsaplinrs@mail.ru

Поутупнла врздакцню 18.07.2014

Рассматривается генезис такого явления в литературе XX века, как лирический роман. В качестве примера используется роман Джека Керуака «В дороге», в котором и выявляются признаки проникновения лирического начала в эпическое.

Клюмзвыз улова: Керуак, лирика, эпос, проза, поэзия, генезис, история, эстетика.

Литература ХХ века богата на различные новации в литературе. Особенно в этом преуспели модернисты первой половины века, ратовавшие за полное обновление языка художественной прозы и поэзии. Среди них наиболее выделялись «битники», или так называемое «разбитое поколение», вождём которого был негласно признан Джек Керуак. Джек Керуак (настоящее имя - Жан-Луи Леб-ри де Керуак) родился в Лоуэлле, штат Массачусетс, 12 марта 1922 года. А его встреча с Алленом Гинзбергом и Уильямом Берроузом стала своеобразным стартом для бит-поколения. Их мировоззрением были обусловлены различные эксперименты с формами и техниками повествования. Это было вызвано осмыслением Первой и Второй мировых войн, судьбы поколения, новейших теорий в области философии и психологии.

В первую очередь кризис формы затронул роман, так как он является отражением эпохи и содержит определённую точку зрения на неё. Он порождён эпическим сознанием, которое меняется от эпохи к эпохе, тем самым приводя к созданию совершенно непохожих друг на друга произведений. На протяжении всей истории литературы менялось и само отношение к жанру романа. Романы, появившиеся в поздней античности, вообще не определялись как романы, ведь сам термин появился лишь в эпоху Средневековья. У романа в прозе был довольно ограниченный набор сюжетных ходов, ситуаций, поэтому он, скорее, воспринимался как развлекательный жанр. Дело в том, что даже эпическому произведению по канонам было свойственно поэтическое сознание. Наглядными примерами, конечно, являются «Илиада» и «Одиссея».

Жанр романа становится популярным в Средние века, но он также соседствует с эпическими сагами, написанными в поэтической форме. Отчетливая линия раздела между прозой и поэзией была проведена в эпоху классицизма. Прозаические жанры были объявлены «низкими», главенствующая роль утвердилась за поэзией, обладающей высоким слогом, предельно идеализированной, как этого и требовала эпоха. Лирические жанры ценились больше эпических. Позже, в эпоху романтизма, роман воспринимается как зеркало мира, ценятся его эпические традиции, и с середины XVIII века роман является ведущим прозаическим жанром. Наиболее интересной становится ситуация после всех потрясений первой половины ХХ века, когда резко сменилась ориентация сознания человека. Ощутив, что мир непредсказуем, изменчив, а иногда ужасен и опасен, человек больше не находит в нём точку опоры и поэтому вынужден искать её в себе. Из-за ориентации на внутренний мир человека в эпические произведения всё сильнее начинают проникать признаки лирики как рода литературы. По Гегелю, содержание лирики - это «всё субъективное, внутренний мир, размышляющая и чувствующая душа, которая не переходит к действиям, а задерживается у себя в качестве внутренней жизни и потому в качестве единственной формы и окончательной цели может брать для себя словесное самовыражение субъекта» [1, с. 67]. Изменяется характер повествования. В классическом понимании в эпосе различали повествователя и рассказчика как двух посредников между автором и читателем. Повествователем назывался тот, кто сообщает читателю о событиях и поступках персонажей, фиксирует ход времени, изображает облик действующих лиц и обста-

новку действия, анализирует внутреннее состояние героя и мотивы его поведения, характеризует его человеческий тип (душевный склад, темперамент, отношение к нравственным нормам и т.п.), не являясь при этом ни участником событий, ни — что еще важнее — объектом изображения для кого-либо из персонажей. «Специфика повествователя одновременно — во всеобъемлющем кругозоре (его границы совпадают с границами изображенного мира) и в адресованности его речи в первую очередь читателю, т.е. направленности ее как раз за пределы изображенного мира» [2, с. 356]. Иначе говоря, эта специфика определена положением «на границе вымышленной действительности. Рассказчик — персонифицированный субъект изображения и /или «объективированный» носитель речи; он связан с определенной социально-культурной и языковой средой, с позиций которой и ведется изображение других персонажей. Но при этом рассказчик находится внутри изображаемой реальности [2, с. 368]. Теперь обратимся к лирике. Согласно классическому пониманию, лирический герой - это образ поэта в лирике, один из способов раскрытия авторского сознания. Он очерчен определёнными чертами, наделён индивидуальностью, внутренним психологизмом, но не обладает полной завершённостью, как герой эпического произведения, особенно что касается его пластической формы [2, с. 372]. Но, проникая в эпическое произведение, образ лирического героя становится цельным, беря на себя функции рассказчика и повествователя одновременно. Такое взаимопроникновение обусловлено тем, что человек в лирике есть не только объект изображения, но и его субъект, включенный в эстетическую структуру произведения в качестве самого ощутимого и действенного ее элемента. Таким образом, получается, что в эпическом произведении исходным пунктом лирического изображения становится сознание человека: оно воссоздаёт, утверждает себя в мире объективных вещей как самоценную сущность, опредмечивая себя в явлениях окружающего мира, приходя таким образом к самосозерцанию [3, с. 120]. Такой способ повествования отвечал запросам эпохи и поэтому укрепился в литературе тех лет. Лирический субъект становится структурообразующим началом всего произведения. Если эпический герой был лишь объектом изображаемой реальности, наравне с остальными её компонентами такого же рода, то лирический сообщает каждому объекту субъективную определённость, то есть показывает его не так, как видят все, а только так, как

видит он. Рассмотрим всё вышесказанное на наглядном примере. Вот отрывок из произведения «В дороге» одного из новаторов начала ХХ века, Джека Керуака:

Моему взору открылась огромная долина с зелёными джунглями, разрезанными на полосы засеянных кормовыми культурами полей. Стоя на стареньком узком мосту, на нас глазели сбившиеся в группки мужчины. Под мостом струилась нагретая река. Потом начался подъём, и вскоре на нас вновь надвинулась пустыня. Впереди был город Грегория. Стэн с Дином спали, я был один за рулём посреди своей вечности, а дорога убегала вперёд, прямая как стрела [4, с. 242].

Во время чтения изображение очень напоминает киносъёмку. В сознание сплошным потоком льются друг за другом различные предметные образы, детали общей картины. И, как и в кино, все детали под конец укладываются в общую картину. Сравнение с кинокадрами не случайно, оно подтверждает следующие слова Рымаря: «Для композиции многих лирических произведений типична скачкообразность, резкость смены картин, частей, кадров, но объясняется это как проявление конфликта в лирике, противоречия в переживании поэта, отражающего реальную диалектику души и субъективный взгляд на мир» [3, с. 65]. Так, философ Ф. Шеллинг говорил, что в лирике разрешаются самые смелые уклонения от обычной последовательности мысли, причём требуется лишь связь в душе поэта или слушателя, а не связь объективного, внешнего характера. В эпосе всё непрерывно, а в лирическом произведении непрерывность устранена [5, с. 97]. Помимо этих доказательств того, что эпический род начинает заимствовать способ изображения и повествования из лирического, можно найти и другие в синтаксической структуре текста. В приведённом отрывке присутствует определённый ритм, вызванный не только членением пунктуационным, но и смысловой разбивкой на части: дорога-мост-река-дорога-город-машина-дорога. Похоже на строфы в поэтическом произведении, внутри которых также всё ритмически организовано.

Необходимо отметить ещё один момент, который очень важен для нашего исследования. В приведенном отрывке из текста Керуака также видно, что изображается застывший момент, зафиксировано конкретное впечатление героя. Поэтому и нет какого-либо анализа картины, просто описано то, что он увидел вокруг в определённый момент и с каким настроением. Автору важно показать, как герой видит мир,

Мзжду возвышз--ым н обыдз--ым: ун-тзз поэтнмзукого н прозанмзукого -амал врома-з Джзка Кзруака 333

его ощущение реальности и чувства, вызываемые ей. Таким образом, мы видим, что в эпос проникают лирические формы, через которые осуществляется реализация внутренней позиции героя.

Керуаку присуще эстетизирование реальности. Лирике свойственно изображать реальность посредством метафор, эпитетов. Керуаку же это не нужно: для него окружающий мир в своей обыденности уже поэтичен. В этом его метод сходен с приемом «потока сознания». Джеймс Джойс, ярчайший представитель этого метода, в своём творчестве ввёл концепцию «эпифании». Эпифания, или богоявление, в традиционном (религиозном) понимании — зримое или слышимое проявление некоей силы, прежде всего божественной или сверхъестественной, внезапное озарение. Изображение реальности с помощью этой концепции подразумевает, что изображаемая вещь или явление говорят сами за себя. То есть это фиксирование некой духовной манифестации, возникающей при контакте с каким-либо объектом или наблюдении за ним. А духовная манифестация, фиксация впечатления во внутреннем мире человека, свойственна лирическому произведению.

Вспомним наш тезис о том, что лирика привнесла в эпос ещё и ритмический строй, музыкальность. Проза Керуака - наглядный тому пример. В этом далеко не последнюю роль сыграло увлечение Керуака джазом, вернее, бибопом. Это джазовый стиль, сложившийся в начале - середине 40-х годов XX века и открывший собой эпоху модерн-джаза. Он характеризуется быстрым темпом и сложными импровизациями, основанными на изменении гармонии, а не мелодии. Джек довольно много времени проводил в музыкальных клубах Нью-Йорка. И «таинственные герои» джазовой музыки, как Аллен Гинзберг называл Чарли Паркера, Диззи Гиллеспи и Майлза Дэвиса, не могли не повлиять на творчество писателя, который самим импровизационным стилем своей прозы отдал дань влиянию джазменов, населяющих его романы. Джаз для него оказался тем встречным течением, которое необходимо было интегрировать в литературу, превратив, таким образом, ее гладкий язык в рваную фразу би-бопа, в непрерывный поток сознания. В произведении «На дороге» он часто изображает джазовые клубы и описывает происходящее там так, что действительно чувствуешь музыкальный ритм. Это совершенно потрясающие места, где описывается джаз джазовым же способом: С дудкой в руках о- подукакнвал, плюхалуя -а колзнн н дрыгал -огамн, -з уводя прн этом прнуталь-о-

го взгляда у публнкн (а публнка умзялауь, рау-узвшнуь за дюжн-ой утолнков в ком-аткз трндцать -а трндцать футов, у -нзкнм потолком) н -н -а узку-ду -з замзрзв -а мзутз. О- -аходнл прзлзуть -овнз-ы в каждой -овой -ззамыуловатой варнацнн тзмы. Намав у «та-тап-тадзр-рара... та-тап-тадзр-рара», о- по-вторялуя, увзлнмнвая тзмп н, -аграждая увою дудку улыбкамн н поцзлуямн, пзрзходнл к «та-тап-ИИ-да-дз-дзра-РАП! та-тап-ИИ-да-дз-дзра-РАП!» - для -зго, н для вузх, кто улушал, это былн взлнкнз мг-овз-ня уоглауня н умзха [2, с. 125].

Создается ощущение, что при написании у Джека действительно в голове всегда играет музыка, воплощаясь в тексте.

В своей статье «Основы спонтанной прозы» Керуак писал: «Никаких точек, разделяющих предложения, и без того произвольно пронизанные ложными двоеточиями и робкими, к тому же бесполезными запятыми — лишь энергичные тире, отделяющие риторическое дыхание». Любовь к тире тоже обусловлена джазом, этот знак препинания становится для него ритмически разделяющим произведение. «В дороге» первоначально и был опубликован в таком виде, в виде текста, в котором из знаков препинания встречается только тире. Но издатели отказались выпускать книгу в таком виде, и Ке-руак после долгих споров всё же согласился отредактировать роман.

Итак, мы можем констатировать тот факт, что в первой половине XX века из-за кризиса эпической формы в неё начинают проникать элементы, характерные для лирики. Наиболее ярко этот синтез отражает творчество Джека Керуака, в частности, одно из его лучших произведений - «В дороге». Основанием для этого утверждения служат следующие моменты:

1. Структурообразующим началом всего произведения становится лирический герой;

2. Важность личных впечатлений и ощущений героя, субъективный взгляд на мир;

3. Эстетизирование реальности;

4. Ритмическая организация прозы;

5. Установка на музыкальность.

Спнуок лнтзратуры

1. Гегель Г.В.Ф. Эстетика / Г.В. Ф. Гегель: в 4 т. М.: Искусство, 1968. Т. 1 Лекции по эстетике. 426 с.

2. Тамарченко Н.Д. Теория литературы в 2-х томах / Под ред. Н.Д. Тамарченко. М.: Академия, 2007. Т. 1. 900 с.

3. Рымарь Н.Т. Современный Западный роман: 4. Керуак Дж. На дороге: / Джек Керуак; пер. с проблемы эпической и лирической формы. Воронеж: англ. В. Когана. М.: Азбука-классика, 2011. 384 с. Изд-во Воронеж. ун-та, 1978. 128 с. 5. Шеллинг Ф. Философия искусства / пер. с

нем. П. Попова М.: Мысль, 1966. 496 с.

BETWEEN SPIRITUAL AND TRIVIAL: THE SYNTHESIS OF POETIC AND PROSE IN JACK KEROUAC'S NOVEL «ON THE ROAD»

R.S. Tsaplin, A.S. Polushkin

This work analyses the genesis of the phenomenon of a lyrical novel in the literature of the XXth century. As an example of this phenomenon we use the novel written by Jack Kerouac «On the road» where signs of lyric comes through of an epic.

Keywords: Kerouac, lyrics, epics, prose, poetry, genesis, history, aesthetics, bit generation.

References 2. Tamarchenko N.D. Teorija literatury v 2-h tomah / Pod

red. N.D. Tamarchenko. M.: Akademija, 2007. T. 1. 900 s. 3. Rymar' N.T. Sovremennyj Zapadnyj roman: 1. Gegel' G.V.F. Jestetika / G.V. F. Gegel': v 4 t. problemy jepicheskoj i liricheskoj formy. Voronezh: Izd-M.: Iskusstvo, 1968. T. 1 Lekcii po jestetike. 426 s. vo Voronezh. un-ta, 1978. 128 s.