CC BY
64
разнящихся, возникших в различных культурно-исторических условиях, религиозно-мистических учений позволяют исследовать универсальный феномен религиозного мистицизма, определить его особенности и специфику в чань-буддизме и суфизме, а также способствуют поиску внутреннего диалога, сближению мировоззренческих принципов, сглаживанию межконфессиональных противоречий, соблюдению принципов толерантности современным обществом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Шиммель Аннемари. Мир исламского мистицизма. М.: Алетейа; Энигма, 2000. 414 с.; Кныш А.Д. Мусульманский мистицизм: краткая история. СПб.: Диля, 2004. 464 с.; Тримингэм Д.С. Суфийские ордены в исламе. М.: Наука, 1989. 326 с.; Массе А. Ислам: очерк истории. М.: Наука, 1982. 191 с.
2. Абу Хамид ал-Газали ат-Туси. Воскрешение наук о вере (Ихиа улум ад-дин): Пер. с араб., иссл. и коммент. В.В. Наумова. М.: Наука, 1980. Гл. 4. 376 с.; Аверроэс (Ибн Рушд). Опровержение опровержения. Киев: УЦИММ-Пресс; Алетейя, 1999. 527 с.; Ибн ал-Араби. Мекканские откровения. М.: Петербургское востоковедение, 1995. 284 с.
3. Абу Наср ас-Саррадж ат-Туси. Китаб ал-лума' фи-т-тасаввуф (Самое блистательное в суфизме) /Хрестоматия по исламу: Пер. с араб. М.: Наука, 1994. С. 139-166.
4. Степанянц М.Т. Философские аспекты суфизма. М.: Наука, 1987. 190 с.; Кныш А.Д. Мусульманский мистицизм: краткая история; Он же. Суфизм
// Ислам: Историографические очерки. М.: Наука, 1991. С. 109-207; Хисматулин А.А. Суфизм. СПб.: Петербургское востоковедение, 1999. 272 с.; Вага-бов М.В., Вагабов Н.М. Ислам: история и современность. Махачкала: Даг. кн. изд-во, 2002. 415 с.; Ханбабаев С.М. Суфизм в Дагестане // Ислам и политика на Северном Кавказе. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. 188 с.; Аликберов А.К. Эпоха классического ислама: Абу Бакр ад-Дарбанди и суфийск. энцикл. "Райхан ал-хака'ик" (Х1-Х11). М.: Восточная лит-ра РАН, 2003. 847 с.; Абдулла-ев М.А. Суфизм и его разновидности на СевероВосточном Кавказе. Махачкала: Новый день, 2000. 243 с.; и др.
5. Щербатской Ф.И. Избранные труды по буддизму. М.: Наука, 1988. 425 с.; Розенберг О.О. Труды по буддизму. М.: Наука, 1991. 294 с.
6. Ермакова Т.В., Островская Е.П., Рудой В.И. и др. Введение в буддизм. СПб.: Лань, 1999; Они же. Основы буддийского мировоззрения: Индия, Китай. М.: Наука, 1994. 237 с.; Ермакова Т.В., Островская Е.П. Классический буддизм. СПб.: Петербургское востоковедение, 1999. 284 с.; Островская Е.П., Рудой В.И. Классическая буддийская философия. СПб.: Лань, 1999. 544 с.
7. Цит. по: Абаев Н.В. Чань-буддизм и культурно-психологические традиции в средневековом Китае. Новосибирск: Наука, 1989. 272 с. С. 115.
8. См: Абу Хамид ал-Газали ат-Туси. Указ. соч. С. 231.
9. Цит. по: Шиммель Аннерли. Указ. соч. С. 114.
10. Цит. по: Роузенталь Ф. Торжество знания. Концепция знания в средневековом исламе. М.: Наука, 1978. 372 с. С. 188-190.
12 июля 2010 г
ББК 65.9
МЕТРОПОЛИЗАЦИЯ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ МЕТРОПОЛИИ: УНИВЕРСАЛЬНОЕ И СПЕЦИФИЧЕСКОЕ В ЮЖНОРОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
А.Г. Д
Метрополия, метрополизация -понятия, в последние годы все увереннее входящие в язык современной науки [1, 2].
В геоэкономическом понимании метрополия являет собой "фокус" концентрации ресурсов, полномочий и хозяйственной активности, "ядерный элемент" территориально
Дружинин Александр Георгиевич - доктор географических наук, профессор, директор Северо-Кавказского НИИ экономических и социальных проблем Южного федерального университета, 344006, г Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, е-шаД: alexdru9@gmail.com, а1ех<1ги@с18пе1;, т. 8(863)2640264.
жинин
организованной системы общественного воспроизводства, "притягивающий" к себе ее современные сферы, концентрирующий потребление, "замыкающий" на себе функции распределения и обмена. В геополитическом -институционально и ресурсно обусловленную систему доминирования пространственно локализованной власти над "де юре" и "де
Druzhinin Alexander - doctor of geography, professor, Director of the Institute of Economic and Social Scientific Research in Northern Caucasus of the Southern Federal University, 160 Pushkinskaya Street, Rostov-on-Don, 344006, е-mail: alexdru9@gmail.com, alexdru@ctsnet, ph. +7(863)2640264.
факто", зависимой от ее решений и действий территории. В геоурбанистическом аспекте метрополия - это не только город с соответствующими функциями, структурой (собственно метрополия) и соответствующий ему ареал (ареал метрополизации; метрополия в широком смысле), но и развертывающаяся в пространстве и времени система отношений между городом и его периферией (в том числе "деревенским городом", "полугородом" и "собственно городом", а также между "собственно городом внутри города" и "внутригородской деревней").
Процесс развития метрополии в его экономическом, социальном, политическом и пространственном аспектах можно определить как метрополизацию, понимая в данном случае протекающий в рамках сложившегося политико-экономического механизма сложный градо- и, одновременно, регионоформирую-щий процесс. Как верно подметил А.И. Трей-виш, за регионализацией развития власти и собственности сплошь и рядом стоят их локализация и урбанизация [3]. Метрополиза-ция - это также достижение городом (а, в этой связи и агломерацией, соответствующим регионом, страной в целом) системно значимых миссии, функций, структуры, статуса на фоне (и в конкуренции) с другими узловыми элементами урбанистической сети, что позволяет в совокупности рассматривать ее и как процесс геопространственного позиционирования (самопозиционирования) [4].
Многообразная в своих проявлениях (территориальная, экономическая и культурная экспансия глобальных городов, национальных и региональных столиц, увеличение количественных и, что существеннее, качественных различий между последними и остальной территорией, структурные сдвиги в крупнейших городах и т.п.) метрополизация являет собой конструирование и воспроизводство особой практики экономического доминирования ведущего пространственного ареала и, прежде всего, городского центра (через рентный, ценовой и бюджетный механизмы, системы внутрикорпоративного перераспределения прибыли и др.) [2]. Подобного рода доминирование (объективное и универсальное) в полной мере проявляется в постсоветской России, в условиях регионализации, глобализации и рыночной модернизации.
В Советском Союзе динамично развивалась урбанизация, формировались
городские агломерации, и в поляризованном социально-экономическом пространстве все возрастающую роль (прежде всего, в управлении, науке, культуре, образовании) играли крупнейшие города. Симптоматично и точно Н.Н. Баранский уподоблял их "командному составу" страны [5]. Весьма показателен в этом отношении характерный для середины 1970-х годов стремительный "поворот" отечественного экономико-географического сообщества к городской проблематике [6, 7, 8 и др.], акцент на выраженном смещении "центра тяжести" комплексной территориальной организации общества к ареалам с повышенным уровнем концентрации городского населения, формировании мегалополисов, что вылилось в острую дискуссию по поводу концепции так называемого "аглоцентризма" [9].
В силу многих социально-экономических причин (наличия мощных компенсаторных перераспределительных механизмов из "центра" на "периферию", социального нормирования, отсутствия существенного социально-территориального расслоения, доминанты отраслевой системы управления экономикой и др.) процесс метрополизации в советский период протекал, тем не менее, в большей мере латентно, в неявном виде (особенно на региональном уровне). Он был лишен целого ряда своих важнейших, имманентных рыночной экономике, детерминант и аспектов. Ситуация начала кардинально меняться в конце XX в., когда в условиях укоренения рыночных отношений и имманентного им "неравного обмена, создателя неравенства в мире" [10] исторически сложившаяся сеть крупных полифункциональных урбанистических центров не только воспроизвелась в новом хозяйственном и политическом контексте, но и выстроила достаточно устойчивую систему политико-экономического доминирования над периферией. В итоге на смену характерного для 1960-1980-х годов периода некоторого усиления однородности и связности пришла эпоха углубления региональных и субрегиональных контрастов; метрополизация же не только полномасштабно проявила себя, но и приобрела фактически повсеместный характер.
В экономически поляризованном мире, мире масштабного территориально-социального неравенства (после 1991 г. к нему, безусловно, принадлежит и Россия), современные крупнейшие города-метрополии выступают местом перераспределения и аккумулирования
прибыли и ренты, ареалом постоянного проживания наиболее состоятельной части населения региона, страны в целом, т.е., как полюс власти, богатства и, соответственно, сверхпотребления [11]. Чтобы соответствовать этим условиям, крупнейший город должен быть конкурентоспособен экономически, обладать современной (ориентированной на ин-новатику сферу услуг, высокотехнологичный индустриальный комплекс) структурой хозяйства, развитой инфраструктурой, обширным стратифицированным и, в существенной мере, структурированным пространством.
Территориальная структура метрополии являет собой синтез линейно-сетеузловых и интегральных элементов, встроенных в архитектонику взаимонаслоения концентрической и секторальной организации (рис.).
Рис. Территориальная структура метрополии: общая модель: Город-метрополия - основное ядро метрополии; О - вынесенные элементы ядра метрополии в границах города; Л- - внутригородские узлы метрополизации (торгово-сервисные центры, вокзалы и привокзальные торговые центры, аэропорты и т.п.) внутри основного ядра метрополии; .Ж. - внутригородские узлы и линии метрополизации вне основного ядра метрополии; I-1 - административные границы города.
Ареал метрополизации О - внегородские (ядерные) элементы метрополии (элитные загородные котеджные поселки, родовые села и аулы доминируюгцих кланов); --А-. - внегородские
узлы и линии и метрополизации; С-^ - границы
ареала метрополизации.
Регион метрополизации - границы "вмещающего " метрополию региона; ® - вынесенные элементы метрополии за пределы ареала метрополизации.
Пространство вне ареала и региона метрополизации;
О - вынесенные элементы метрополии за пределы ареала метрополизации.
Метрополия в своих пространственных проявлениях локализована, сконцентрирована на конкретной, идентифицируемой по множеству сопряженных фактов и признаков (включая цену недвижимости, плотность застройки, функции в масштабе урбанистической системы и др.) территории. В этой связи можно вести речь о "городе-метрополии" как институциализированном носителе "ме-тропольных" функций, об имманентном ему, относительно компактном основном ядре метрополии (в Ростове-на-Дону, к примеру, ядро метрополии занимает не более 2 % всей административно очерчиваемой площади города), в котором также выделяются внутригородские узлы метрополизации (важнейшие административные кварталы, торгово-сервисные центры, вокзалы и привокзальные торговые комплексы, аэропорты и т.п.). Оказывая многоаспектное воздействие как на непосредственно контролируемую территорию (ареал метрополизации), так и на "вмещающий" регион (регион метрополизации), метрополия одновременно фрагментирована, обладает территориально рассредоточенными элементами, включая внегородские ядерные и иные свои компоненты (традиционные рекреационные центры и зоны и др.). Континуальность метрополии обеспечивается людскими, товарными, информационными и иными потоками, поддерживаемыми благодаря разветвленной, вынесенной за пределы "главного города", сети узлов и линий метрополизации.
Взаимодействуя со своим ближним и дальним окружением, используя его ресурсный потенциал, метрополия испытывает многоаспектную пространственную трансформацию. Она создает и развивает сферу влияния и одновременно видоизменяет свой пространственный облик, "вбирая" прилегающие сельские поселения и мелкие "пригородские" поселки, занимая все новые и новые территории под селитебную, производственную и иную застройки. Для нее характерна уже достаточно давно подмеченная в зарубежной научной литературе ситуация, когда "каждая экспансия города, увеличение его площади, увеличивает возможность сегрегации" [12]. Последняя полномасштабно проявляется в джентрификации (к примеру, в реновацию сравнительно небольшого по площади центра Ростова-на-Дону идет 35-40 % от всего объема инвестиций в жилищное строительство города) между
активно модернизируемыми (воплощающими в себе "дух" и функции метрополии) кварталами ядра города и продолжающими деградировать рудиментами его исторической застройки; между собственно центром (как максимально аккумулирующим ренту и наиболее инвестиционно привлекательными фрагментами пространственной структуры) и городской периферией [11]. На сегрегацию и стратификацию "работает" и сопутствующая метрополизации субурбанизация, одновременно порождающая современные благоустроенные поселки для обеспеченной страты горожан, и существенные градиенты - в инфраструктурном обеспечении, спросе на рынке труда - между собственно городом-метрополией и его урбанистическим и руральным окружением.
Крупнейшие города-метрополии в итоге деформируют и себя, и свое ближнее окружение, поскольку во всем пространстве мет-рополизации выстраивается асимметричная социально-территориальная взаимозависимость: периферия идентифицируется с метрополией, отдает ей свои ресурсы, зависима от центро-периферийных связей; устойчивость же и потенциал центра корреспондирует со сформированностью и уровнем развития его периферии, с позитивным воздействием полупериферии, с характером интегрированно-сти в глобальную сеть. Как тонко подмечает один из французских коллег, метрополизация рифмуется с глобализацией [13]. Региональная метрополия "расползается" по периферии и в то же время становится и все более недоступной для взаимодействия с ней из-за цен на жилье, деловую недвижимость, завышенную стоимость предлагаемых на территории города услуг и т.п.
Метрополии как территориальная целостность, формируясь в процессе фрагментации геоуниверсума, "расслаиваются" не только в пространственном, но и в социальном, в хозяйственном отношениях. Современная метрополия, в том числе и метрополия региональная - это синтез качества и количества, продуцент глобализации и регионализации, сплав адаптивности к инновационным изменениям (включая способность к генерированию инноваций) и устойчивости территориальных и социально-экономических структур и институтов. В региональном и политико-экономическом контекстах постсоветской России метрополии рентоориентированы на
улавливание и перераспределение ренты, главным образом, ресусно-сырьевой и позиционной. Они функционируют в условиях доминанты экономических и политических монополий. Монополия на власть, в том числе приоритетное распоряжение ресурсным потенциалом территории, на институты создает условия для формирования метрополий, пролонгации ими территориального социально-экономического доминирования, для стабильного получения ими "маржи" (позиционной ренты), для новых и новых количественных и качественных изменений, иллюстрирующих и подкрепляющих соответствующий привилегированный статус. В этом плане показателен г. Сочи (сочинскоий субрегион), уникальный для нашей страны и, одновременно, в планетарных сопоставлениях "скромный участок глобальных субтропиков средиземноморского типа с типичным набором культур и курортами" [3], в последние годы обретший фактический статус "летней столицы России", а "заодно" и позиции одной из метрополий Краснодарского края и в целом южного макрорегиона.
Иной, тоже южнороссийский пример -выстраиваемая практически "с нуля" столица Ингушетии, г. Магас (на 1.01.09 - 400 жителей), пока еще далекий от облика сложившейся метрополии, несопоставимый по своему хозяйственному и демографическому масштабу даже с соседней Назранью (137 тыс. жителей), но уже "зарезервировавший" за собой значимые политико-экономические функции и черты*, включая важнейшую для российских условий - локализацию власти и в этой связи - активно развивающийся**
Подчеркнем, социально-экономические контрасты между ведущим региональным центром - метрополией и остальной тяготеющей к нему периферией - выступают не только наиболее важным индикатором метрополизации, но и фактическим условием формирования соответствующего ареала. Как свидетельствует анализ ситуации по Югу России, центро-периферийные
* Симптоматично, что число локализованных в городе рабочих мест втрое превышает его численность населения, а средняя заработная плата в 1,4 раза выше, чем в целом по региону - ситуация, характерная для крупнейших городов и их центральных частей.
** На Магас приходится 16 % всех по республике инвестиций в основной капитал, а душевая обеспеченность жильем в 4,5 раза превосходит аналогичный показатель по Назрани [4].
градиенты формируются и поддерживаются метрополией, достигая некого максимума* и способствуя пространственной экспансии ареала метрополизации. Затем под воздействием комплекса факторов, в том числе и за счет территориального распространения генерируемых метрополизацией позитивных социально-экономических эффектов, они частично нивелируются. Это полномасштабно проявилось в ряде ведущих регионов Юга России во второй половине так называемых "нулевых" годов. Впрочем, "выравнивающий" эффект метрополизации условен и недолговечен. Геоэкономические, геополитические и иного рода изменения неизбежно инициируют новые функции ведущих региональных метрополий, реновацию их пространственных ядер, новое углубление территориальных социально-экономических контрастов в ареале метрополизации.
Процесс метрополизации на Юге России достаточно специфичен, что связано с такими макрорегиональными характеристиками как периферийность, руральность и полиэтнич-ность.
Формирование региональных метрополий в России вообще протекает в условиях гипертрофированной роли федеральных ресурсов, полномочий и общего политического, финансово-экономического и социально-культурного доминирования столицы. Федеральная власть и "московский" бизнес (штаб-квартиры крупнейших государственных и частных компаний) предельно активно участвуют и в южнороссийской метрополизации, дополняя и усиливая метропольные функции региональных столиц (через локализацию региональных офисов, логистических центров, предоставление "столичного" статуса в системе государственного управления. Одновременно они "насыщают" пространство Юга России своими "вынесенными элементами": важнейшими (наиболее престижными) рекреационными зонами, трансграничными, в том числе, транс-акваториальными, территориально-хозяйственными комплексами и т.п. В условиях доминанты в экономике ведущих регионов российского Юга транспортно-сырьевого транзита и аграрного экспорта, а также высокой дотационности восьми из тринадцати субъектов Федерации, все основные
* В Ростовской области, к примеру, "пик" концентрации экономического потенциала в областном центре пришелся на 2003-2005 годы.
финансово-экономические решения принимаются за пределами южнороссийских региональных "метрополий". Не в их интересах перераспределяются и продуцируемая в ареале метрополизации транспортно-транзитная и земельная рента. На этом иллюстрирующем периферийность макрорегиона фоне все более прорисовывается феномен зависимой (и "усеченной") метрополизации, в том числе и обозначившейся лет семь-восемь назад частичной фактической деметрополизации крупнейших южнороссийских городов. Это проявляется в утрате контроля местных бизнес-групп над важнейшими активами, захвате локальных рынков элитных бизнес-услуг инорегиональ-ными структурами и др.
Мозаику южнороссийской метрополи-зации усиливают полиэтничность и поли-конфессиональность макрорегиона. Наряду с крупнейшими городами в его структуре функционируют микрометрополии, наподобие Элисты, сконцентрировавшей соответствующие функции в обширном ареале природного и демографо-экономического опустынивания. В целом же сложившуюся в настоящее время территориальную структуру российского Юга уместно охарактеризовать как "асимметричную полицентричность". Инфраструктурные дефициты и институциональные барьеры при этом лимитируют взаимодействие между "центральными местами" и отчасти снижают потенциал ведущих метрополий (Ростова, Краснодара, Волгограда, Сочи, Астрахани, Ставрополя, Пятигорска, Махачкалы и др.) как основных агентов экономической модернизации.
Доминантой территориальной организации российского общества с середины 2008 г. выступает глобальный финансово-экономический кризис. Под его воздействием и в российском, и в макрорегиональном масштабе происходит своеобразное территориальное социально-экономическое выравнивание; потенциал влияния ведущих региональных метрополий снижается, факторы многополюсного развития усиливаются, однако ситуация эта - временная. В перспективе ее изменит в равной мере, как возможное углубление рецессии, так и вероятный (к лету 2010 г. уже просматриваемый) выход из нее благодаря улучшающейся ценовой конъюнктуре на основные товары российского экспорта.
Реализация позитивного макроэкономического сценария вернет крупнейшим
городам былую (докризисную) социально-экономическую динамику, создаст условия для дополнительного ресурсного обеспечения идущих в них инновационных процессов. В случае же пролонгации неблагоприятных тенденций в экономике и соответствующего "сжатия" ресурсов федерального бюджета, неизбежно сокращение масштаба трансфертных потоков на Юг России. Параллельно частично воспроизведется ситуация начала 1990-х годов: относительные преимущества сохранят наиболее крупные "сгустки" населения и инфраструктуры - крупнейшие города и городские агломерации. Произойдет, по удачной формулировке А.И. Трейвиша, своего рода "съеживающаяся концентрация" ареалов традиционно устоявшегося социально-экономического благополучия. Наметится новый виток передела ресурсов в пользу общероссийской и отчасти некоторых региональных метрополий (где также неизбежна пролонгация деиндустриализации и частичная деградация третичной сферы), усилится по-ляризованность территориальных социально-экономических систем на региональном, ма-крорегиональном и общероссийском уровнях. Другими словами, при любых изменениях макроэкономической конъюнктуры в средне-и долгосрочной перспективе метрополизация сохранит свое значение доминанты территориальной организации общества. Более того, она получит дополнительный импульс.
Три десятилетия тому назад в советской экономической географии оформилась концепция так называемой "Единой системы расселения" как равноправного, координированного развития всех типов поселений в рамках определенных локальных и региональных систем расселения [9]. Социально-экономические реалии изменились, и полномасштабно заявила о себе иная пространственная реальность - метрополизация, неравноправное, координируемое через рыночные механизмы соразвитие поселений, фактически "единая" система расселения в современном, имманентном постсоветской России, политико-экономическом контексте. Метрополизация "высасывает" ресурсы периферии; стимулирует конкуренцию метрополий, углубляет социально-территориальную стратификацию
и сегрегацию. И она же вовлекает территории в процессы модернизации, включает их в рыночные обмены и, соответственно, обеспечивает реновацию периферии, интегрирует локальные хозяйственные комплексы и системы расселения. Метрополизация позволяет региону сформировать свои центры (ареалы) глобальной конкурентоспособности, прежде всего, центры полифункциональные (центры новой экономики, центры богатства и потребления, центры инноваций и конвергенции).
Таков двоякий по своим доминантным векторам, противоречивый политико-экономико-социально-географический процесс, составляющий основу современной территориальной организации общества.
ЛИТЕРАТУРА
1. Маршан П., Самсон И. Метрополисы и экономическое развитие России // Вопросы экономики. 2004. № 1. С. 4-19.
2. Дружинин А.Г. Метрополизация как доминантная тенденция территориальной организации общества в постсоветский период: универсальные проявления и южнороссийская специфика // Гео -графический вестник. 2009. № 3. С. 54-61.
3. Трейвиш А.И. Город, район, страна и мир. Развитие России глазами страноведа. М.: Новый хронограф, 2009. 370 с.
4. Дружинин А.Г. Глобальное позиционирование Юга России: факторы, особенности, стратегии. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2009. 288 с.
5. Баранский Н.Н. Об экономико-географическом изучении города // Экономическая география. Экономическая картография. М.: Географгиз, 1956. 168 с. С. 37-52.
6. Лаппо Г.М. География городов с основами градостроительства. М.: Наука, 1969. 345 с.
7. Пивоваров Ю.В. Современная урбанизация. М.: Мысль, 1976. 295 с.
8. Саушкин Ю.Г. Москва - географическая характеристика. М.: Наука, 1964. 342 с.
9. Агафонов Н.Т., Лавров С.Б., Хорев Б.С. О некоторых ошибочных концепциях в урбанистике // Известия ВГО. 1982. Вып. 6. С. 5-11.
11. Дружинин А.Г. Пространственное развитие города-миллионера: тенденции постсоветского периода. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2008. 189 с.
12. Friederichs S. Stadtanalyse. Soziale und raumliche Organisation der Gesellschaft. Opladen, 1981. 295 p.
13. Ascher F. La République contre la ville. Edition de le Aube. 1998. 178 p.
Работа выполнена при поддержке РФФИ, проект 10-06-00012-а
12 июля 2010 г.
