CC BY
2
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА, СОЦИАЛЬНЫЕ ИНСТИТУТЫ И ПРОЦЕССЫ
УДК 32.019.51 001: 10.24412/2071-6141-2024-3-70-84
МЕТОДОЛОГИЯ ИЗУЧЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНО-ГОСУДАРСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ГРАЖДАН РФ КАК ЭЛЕМЕНТА ОБЩЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ РОССИЯН
А.Ю. Домбровская
Систематизированы подходы к изучению феномена идентичности граждан. Результирующей анализа служат положения методологического основания исследования национально-государственной идентичности россиян. Актуальность данного аналитического продукта определяется необходимостью совершенствования социологического инструмента мониторинга национально-государственной идентичности граждан РФ как барометра общественной консолидации в условиях обострения гибридных войн. Критериями сегментирования подходов к изучению идентичности выступают уровень «агентов» формирования идентичности, природа факторов идентичности, степень подвижности и сферы формирования идентичности. Особое внимание уделено осмыслению опыта эмпирических замеров национально-государственной идентичности россиян. Предложены основы структурной операцио-нализации национально-государственной идентичности российских граждан как предмета анализа.
Ключевые слова: идентичность, национально-государственная идентичность, общественное сознание, уровни идентичности, модальность идентичности, когнитивное измерение идентичности, аффективное измерение идентичности, поведенческое измерение идентичности.
Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансового университета при Правительстве РФ.
Введение
Актуальная задача укрепления базового консенсуса общественного сознания россиян в условиях усложнения гибридных войн требует обеспечения устойчивости национально-государственной идентичности граждан РФ. Являясь одной из форм проявления общественного сознания, идентичность представляет собой вписывание индивидом себя в рамки определенных социальных групп и обеспечивает ему осознание собственной общественной принадлежности. Существует всё еще не решенная проблема разработки методологии изучения национально-государственной идентичности в контексте трех важных обстоятельств: 1) индикации состояния
общественного сознания; 2) специфики ее анализа в период противостояния России и стран «коллективного Запада»; 3) особенностей ее формирования в гибридной среде и в условиях всё усиливающейся цифровизации социальной коммуникации и общественной активности.
Исходя из этого, настоящее исследование нацелено на систематизацию подходов к анализу идентичности личности, групп и разработку методологии изучения национально-государственной идентичности россиян в системе общественного сознания в период ведения гибридных войн.
Подходы к формированию социальной идентичности, национально-государственной идентичности
Анализ перечня специальной научной литературы об идентичности позволяет сегментировать этот корпус работ по нескольким основаниям. В таблице 1 представлены типы подходов и соответствующие исследовательские вопросы, решаемые в их рамках.
Таблица 1
Классификация подходов к изучению идентичности по различным основаниям
Уровень «агентов» формирования идентичности
- подходы о микросоциальном уровне отношений в процессе формирования идентичности, в т. ч. теории периодизации в формировании идентичности (З. Фрейд, Ж. Лакан, Э. Фромм, Э. Эриксон, Дж. Тернер, Ч. Кули, Дж. Мид и др.) _
- подходы о воздействии макросоци-альных факторов, межличностной и массовой коммуникации в развитии идентичности (П. Бергер, Т. Лукман, Дж. Мид, И. Гоффман, Р. Фогельсон, Х. Тэджфел, Г. Брейкуэлл и др.)_
- подходы о комбинированных факторах, включающих личностные, межличностные и социальные факторы развития идентичности (Э. Гидденс)
ь т с о н ч и т н е
Природа факторов идентичности
- потребностная природа идентичности (З. Фрейд, Э. Фромм)
- ролевая природа идентичности (Э. Эриксон, Дж. Тернер, И. Гоффман и др.)
- рефлексивная природа идентичности (Дж. Мид, П. Штомпка, Н. Луман, П. Бурдьё)_
Окончание табл. 1
Подвижность состояния идентичности Сферы идентичности
Подходы о неподвижности, статичности, устойчивости, тождестве идентичности (Дж. Локк) Подходы об уровнях идентичности (идентичность на уровне микрогрупп, профессиональных общностей, социальных кластеров, нации) (М.К. Горшков, Л.М. Дробижева, В.А. Ядов, Е.Н. Данилова, Т.В. Евгеньева, Н.В. Смулькина и др.)
Подходы о подвижности, динамичности, изменяемости идентичности (Ж. Бодрийяр) Подходы о направлениях идентичности (религиозная, гражданская, политическая) концепции «больших» политических идентич-ностей как синтезных культурно-исторических конструктов (Э. Смит, С. Хантингтон, И.С. Семе-ненко, О.Ю. Малинова, В.И. Пантин и др.), (В.Л. Цымбурский, А.С. Ахиезер и др.)
Цифровая среда формирования идентичности (Цифровое гражданство К. Мосбергер, «сетевая идентичность» М. Кастельса, концепция вызовов идентичности сетевой коммуникации И.В. Мирошниченко)
Примечание: составлено автором.
Психоаналитики и их последователи фокусировались на микросоциальном уровне отношений в процессе формирования идентичности личности. Согласно З. Фрейду, идентификация представляет собой первоначальную форму эмоциональной связи с объектом, является единственным механизмом формирования личности и такой компоненты личности, как «Сверх-Я», идентичность — это «общность чувствований, составляющих сообщество людей»: если идея, на основе которой происходит формирование общности чувств, дезинтеграционная, конфликтная, конфронтацион-
ная, она становится триггером разъединения, вражды и войны между общностями [1].
Ж. Лакан развивает идею связи формирования идентичности личности с накоплением социокультурного опыта и вписывания себя в рамки культурной реальности [2].
Следующая группа мыслителей (Э. Фромм, Э. Эриксон и Дж. Тернер) определяет идентичность с точки зрения отождествления своей личностной позиции с контекстом выполняемых социальных ролей. Э. Фромм [3] подчеркивал потребностную природу идентичности, связывая ее с необходимостью для человека располагать системой взглядов и быть преданным идее, общности, делу. Э. Эриксон [4] концентрируется на идентичности как механизме связи личности с социокультурным контекстом и движущей силе личностного развития человека. Дж. Тернер [5] сосредотачивается на близости понятия идентификация с термином «самокатегоризация», определяя его как процесс самосознания, построения своего «Я» через ощущение принадлежности к социальным категориям (идеалы, позиции, ментальные конструкты).
В контексте символико-интеракционистского подхода к идентичности значимой служит концепция Дж. Мида осознаваемой и неосознаваемой идентичности. В то время как осознаваемая идентичность есть производная саморефлексии личности, неосознаваемая идентичность - остающийся за пределами фокуса сознания личности комплекс социальных норм и ролей, ожидаемых социальной группой от данного индивида [6]. Несоответствие между первым и вторым типом идентичности ведет к развитию личностных и межличностных конфликтов.
Еще один автор, известный своим ценным вкладом в формирование идей символического интеракционизма И. Гоффман [7] сконцентрировался на уровнях идентичности. С его точки зрения, личность обладает социальным, личным уровнями идентичности и т. н. «я-идентичностью». Для настоящего исследования социальный уровень идентичности имеет наибольшее значение, поскольку предполагает причисление личностью себя к определенной социальной группе. Этот феномен идентификации индивидом себя с социальной общностью определяет механизм влияния референтной личности на социальные установки и поведение других индивидов, причисляющих себя к определенной социальной группе.
Для объяснения приемов социального воздействия на представления и действия личности важной служит концепция «борьбы идентичностей» Р. Фогельсона [8]. Выделяя четыре типа идентичностей по двум критериям (реальная - предъявляемая идентичность, идеальная - негативная идентичность), автор центрируется на механизмах личностного выбора идентичности. В границах данной концепции социальное влияние служит фоном и «питательной средой» формирования предъявляемой идентичности.
Социальные факторы и взаимодействие личности с социальной средой являются ключевыми категориями в теории зеркального «Я» Ч. Кули. Идентичность в этом подходе - довольно сложная конструкция, предполагающая, что ее формирование подчинено способности людей представлять самих себя глазами окружающих.
Для данного исследования принципиальной служит идея символических интеракционистов и когнитивистов о том, что идентичность - комплексная когнитивная структура, оказывающее влияние на поведение личности в различных условиях и ситуациях [9].
Вопрос о первичности воздействия на формирование идентичности личности - один из наиболее сложных в междисциплинарных исследованиях этой проблемы. Психологический анализ концентрируется на первичности индивидуальной/личностной идентичности по отношению к различным типам социальной идентичности. В то же время социологи и политологи пытаются обосновать приоритетность и первичность «Мы-концепции» для развития персональной идентификации личности.
Совершенно очевидно, что это процесс взаимовлияния, непрерывной цикличности в воздействии друг на друга саморефлекции и встраивания себя личностью в социальные контуры своих статусов, ролей и соответствующих им социальных установок, взглядов, действий.
Для настоящего исследования особое значение имеет теория социальной идентичности Э. Гидденса [10], ориентированная на оценку влияния социальных перемен на концепцию «Я среди других». В теории Э. Гидденса делается акцент на невозможность рассуждать о механизмах идентичности вне времени, вне конкретной эпохи. Так, мыслитель сосредоточивается на условиях, в которых происходит формирование социальной идентичности в эпоху модерна. Э. Гидденс выделяет три фактора динамизма современности: 1) разделение пространства и времени, 2) действие «высвобождающих механизмов» и 3) институциональная рефлексивность. Наибольший интерес для анализируемого предметного поля представляет второй из перечисленных факторов, который условно можно редуцировать к понятию «символические знаки». Эта категория близка к термину П. Бергера и Т. Лукмана «интерсубъективная реальность» [11] и описывает согласованные в поле социального взаимодействия смыслы и значения. Цифровые (онлайн-сетевые) агенты формирования общественного сознания (социально-медийные платформы, интернет-ресурсы) будут рассматриваться в данном исследовании как источники «символических знаков», воздействующие на социальные установки пользовательской аудитории.
Примененный выше критерий источника формирования «Я-концепции» для типологизации теорий идентичности (личностные, социальные, комбинированные факторы) следует дополнить еще одним осно-
ванием классификации - представлением ученых о природе факторов формирования идентичности (объективные, субъективные, гибридные).
В этом смысле концепции идентичности недавно упомянутого Э. Гидденса [10], а также П. Штомпки [12], Н. Лумана [13] и П. Бурдьё [14], нацеленные на удержание в поле зрения одновременно и объективности функционирования социальных структур, и конструирующей активности (иногда деструктивной активности) социальных агентов, системообразующих связей между ними, служат для настоящего исследования значимой теоретической основой. Наиболее акцентированно корреляция объективного и субъективного пространств проявляется в концепции П. Бурдье о переплетении физической и символической сред. Значимым представляются два аспекта учения П. Бурдье. Во-первых, его представление о «габитусе», понятии, близком к сущности индивидуальной идентичности. Для данного исследования габитус как проявление идентичности значим с позиции обоснования маркеров идентичности. Под габитусом понимается система ментальных (большей частью неосознаваемых) установок на определенные паттерны поведения, ее мотивационные структуры. В ходе выявления типов идентичности граждан целесообразно установить, как связаны эти паттерны с воздействием на них онлайн-сетевых лидеров общественного мнения.
Во-вторых, для настоящего анализа значима идея П. Бурдье о социальном поле, представляющем собой совокупность взаимодействующих социальных акторов с их социальными позициями и готовностью действовать согласованно (диспозициями), самой структуры взаимодействующих субъектов, социальных ресурсов, а также «правил игры», принятых в данном социальном пространстве. Понятие «поля» довольно продуктивно проецируется на цифровую среду интеракций между лидерами общественного мнения и их пользовательской аудиторией.
Также значимым критерием сегментирования подходов к идентичности служит такое основание, как статичность - динамичность феномена идентичности. И если Дж. Локк [15] идентичность определял как некое «статичное состояние», как «тождество с самим собой», детерминированное личностными характеристиками, то Ж. Бодрийяр активно продвигает динамическое понимание идентичности, в том числе через категории «отказа от прежней идентичности», приобретение новых идентичностей. Другим важным аспектом понимания идентичности у Ж. Бодрийяра [16] служит его убежденность в том, что в эпоху потребления (в обществе потребления) механизмы идентичности предполагают ощущение тождества через обладание определенными значимыми/знаковыми предметами/товарами/материальными ценностями. Важной для нашего исследования является и еще одна концепция Ж. Бодрийяра - теория симулякров. В контексте идентичности си-мулякры - не что иное, как инструменты отождествления себя с вирту-
альными конструкциями, «скрывающими то, что истины вовсе не существует».
Концепция симулякров исключительно эвристична для настоящего анализа, поскольку предлагает теоретические рамки рассмотрения цифровых двойников индивидов (аккаунты, паблики и т. д.) в контексте формирования общественного сознания в Сети.
Переходя к следующему пласту измерений идентичности - уровне-вому - начнем с глобальных рамок идентичности.
Т.А. Нестик [17] глобальную идентичность определяет как отождествление личности себя с человечеством. Маркером глобальной идентичности выступает сегодня, в первую очередь, озабоченность людей решением глобальных вызовов. Лидеры сверхдержав предлагают базисные основания глобальной идентичности для решения общепланетарных проблем. К примеру, наиболее известной и влиятельной из них служит концепция «Сообщества единой судьбы человечества» (автором считают Си Цзиньпина). Фактически глобальная идентичность - это единственный вид идентичности, который нельзя определить через терминологические рамки, характерные для других уровней и видов идентичности, поскольку глобальная идентичность означает «видовое единство человечества» в отличие от специфических характеристик, используемых в определении иных типов идентичности. Т.А. Нестик выделяет три компонента глобальной идентичности:
- когнитивный (осознание своей принадлежности к жителям планеты, представление об общности судьбы человечества);
- аффективный (эмоциональная значимость принадлежности к человечеству, сопереживание другим людям независимо от их расы, национальности и гражданства);
- поведенческий компонент (готовность оказывать помощь пострадавшим в других странах, продвигать идею единства человечества в социальных взаимодействиях, руководствоваться в таких взаимодействиях своими представлениями об интересах человечества в целом).
В уровневом измерении следующая по степени общности типа идентичности - цивилизационная идентичность.
Наиболее известными трудами в сфере этого типа идентичности являются работы С. Хантингтона [18]. Для данного исследования значимой служит идея ученого о том, что общая цивилизационная идентичность не отменяет наличия социальных размежеваний и политических разделений внутри каждой из локальных цивилизаций, в том числе конкуренции и конфликтности между разными государствами, принадлежащими к одной и той же цивилизации. Особенность таких противоречий состоит в том, что они выстраиваются на единой культурно-цивилизационной основе с обращением к одним и тем же или близким традициям, мировоззренческим представлениям, религиозным и социальным нормам.
С. Хантингтон [18], исследуя феномен национальной идентичности, считал его частью самоидентификационного процесса и подчеркивал, что в ходе формирования идентичности представители нации осознают наличие определенных качеств, отличающих их от других наций. Ученый особо отмечал детерминированность поведения человека его идентичностью.
Э. Смит [19] осуществил критический анализ теорий формирования наций и национализма. Подверг сомнению классическую модернистскую парадигму изучения наций и национализма. Основной тезис Э. Смита заключается в том, что нации не суть природные, от века существующие данности и что люди изначально не обладают национальной принадлежностью подобно тому, как они рождаются с определенным цветом глаз или волос. Поэтому, по Э. Смиту, нации ни в коем случае не являются древними или извечными, они не природная данность, нации суть продукты сравнительно недавнего исторического развития иррациональной, преднамеренной деятельности, впервые ставшей возможной и необходимой в эпоху модерна.
К числу работ о цивилизационной идентичности следует отнести труды В.И. Пантина [20]. В своих трудах исследователь критикует концепцию универсальной цивилизации и отмечает важность учета при изучении цивилизационной идентичности таких элементов, как исторически сложившееся и реально существующее в настоящее время культурно-цивилизационное разнообразие человечества, наличие у различных циви-лизационных образований своих устойчивых систем доминирующих ценностей, исторически сложившихся культурных и социальных норм, религиозных верований, традиций, мировоззрений и связанных с ними разных форм социального и политического поведения.
Рассуждая о применимости универсальной цивилизации для описания западного общества, В.И. Пантин заявляет о стирании идентичности западных сообществ, деградации у граждан западных стран не только ци-вилизационной, но и национальной идентичности, разрушении их духовно-нравственных ценностей. Именно парадигме универсалистской цивилизации исследователь приписывает возникновение явлений переписывания истории под конъюнктурные соображения, «культурные войны», «культуру отмены».
Знаковый автор для предметного поля национально-государственной идентичности - И.С. Семененко [21]. Ученый подчеркивает значимость научной дискуссии об идентичности как ресурсе общественного развития, рассмотрения ее в системе нематериальных источников достижения позитивных социальных эффектов, целей социального развития.
Р.Н. Лункин [22] фокусирует свои исследования на противопоставлении идентизма и антитрадиционализма в современном обществе. Конкретная идентичность как выражение традиционализма, признается явлением архаичным и сковывающим человека, в то же время отказ от кон-
кретной идентичности обеспечивает индивиду доступ в глобальный мир новых возможностей и новых ценностей. По сути, идеи антитрадиционализма являются иным форматом закабаления индивидов, подчинения ценностям меньшинства (к примеру, принятие глобалистских ценностей обязывает интериоризировать ценности ЛГБТ-сообществ, гендерного разнообразия, граничащего с рамками разумного).
Российское общество однозначно относится к идее антитрадиционализма, что выразилось в принятии «Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» [23].
Опыт эмпирического анализа российской национально-государственной идентичности
Разработка методологической основы изучения национально-государственной идентичности в условиях цифровой реальности и гибридных войн требует обращения к опыту конкретных эмпирических исследований. Отметим, что одним из наиболее авторитетных исследователей проблематики идентичности личности является М.К. Горшков. Масштабный теоретико-прикладной анализ позволил данному ученому констатировать наличие у россиян (исследование имеет глубиной период с 2014 по 2018 г.) «...устойчивости ощущения сильной связи с гражданами страны, ориентации на ценность государства, стабильного уровня доверия к власти и окружающим» [24]. Эти параметры М.К. Горшков приводит в качестве маркеров формирования новой гражданской идентичности россиян. Факторами, формирующими российскую национально-государственную идентичность и обусловливающими беспрецедентный рост позитивного гражданского самосознания, исследователь считает общенациональные значимые события, стартом которых стал 2014 год.
Работы Л.М. Дробижевой [25] значимы для настоящего исследования с позиций их существенного вклада в понимание кросс-темпорального и кросс-регионального измерений российской национально-государственной идентичности. Ученая провела в период с 1990-х по 2010-е годы масштабные замеры специфики гражданской и этнонациональной идентичности в национальных субъектах РФ и связала фиксируемые показатели с социально-экономическими условиями жизни граждан, их культурными традициями, стратегиями жизни. Л.М. Дробижева привела убедительные эмпирические данные, свидетельствующие о дефицитах общей национальной идентичности среди представителей национальных субъектов РФ (национальных республик). Данные ее опросов отражают проблему низкого уровня социокультурной, исторической общности, дефициты ощущения родственных, дружеских связей части жителей национальных регионов с представителями всего российского народа. Выявлено, что жителей национальных республик в составе РФ с россиянами в целом чаще
всего объединяет исключительно общее государство. Разумеется, такие выводы автор не распространяет на все национальные субъекты Федерации и на всех их жителей, фокус ставится лишь на некоторую статистически значимую разницу в показателях субъективно проживаемой гражданской и национальной идентичности представителей титульной нации РФ и граждан, живущих в национальных республиках, относящихся к малым народам России. Для построения операционализации национально-государственной идентичности важными параметрами служат следующие переменные: «осознание общности языка, культуры, территории, природы; черт характера, религии, исторического прошлого, государственности, внешнего облика» [25].
Кросс-темпоральные исследования национальной идентичности россиян проводились также и под руководством Е.Н. Даниловой [26]. В качестве измеряемых параметров автор использовала переменные ощущения идентичности с разными социальными группами: семья и близкие родственники, друзья; профессиональные группы; статусно-имущественные группы; возрастные когорты; этническая и территориально-поселенческая общности; группы ценностных ориентаций и политических установок; общности поведенческой стратегии [27].
И если Е.Н. Данилова в середине - конце 1990-х фиксировала доминирование микросоциального уровня идентичности, то в середине 2010-х М.К. Горшков выявил существенный рост общенационального компонента идентичности у россиян.
В числе исследований, ориентированных на изучение национально-государственной идентичности личности и предлагающих оригинальную структуру переменных и индикаторов этого признака, важно отметить работы Т.В. Евгеньевой и ее соавторов [27]. В их трудах представлены три категории - составляющие национально-государственной идентичности гражданина РФ:
- пространственные и темпоральные элементы восприятия образа страны как отражение самоидентификации респондента в качестве российского гражданина;
- система образов и символов, репрезентирующих представления респондентов о мировом пространстве и месте в нем РФ;
- восприятие отдельных стран через их отношения с Россией.
Методология, предложенная Т.В. Евгеньевой и ее коллективом, учитывает важное обстоятельство, состоящее в том, что значимым фоновым фактором формирования национально-государственной идентичности служит процесс сопоставления гражданином образа собственной страны с таковым зарубежных государств по ряду переменных, ценной для разработки авторского инструмента измерения национально-государственной идентичности личности служит идея построения точки отсчета и так называемых координат для оценки сложившегося в сознании индивида образа
своей страны по сравнению с образом иных государств. Кроме того, анализируемая методология учитывает необходимость измерения характеристик восприятия прошлого и образов будущего развития собственной страны.
Анализируя многочисленные проблемы современной российской идентичности, В.А. Ядов разграничивает понятия идентичности как определенного состояния и идентификации как процесса, который ведет к данному состоянию; социальная идентификация является обозначением «групповых идентификаций личности, то есть самоопределения индивидов в социально-групповом пространстве относительно многообразных общностей как "своих" и "не своих"» [28].
Различая «идентичность» как категорию практики и научного анализа, О.Ю. Малинова [29] отмечает, что «в современном обществе идентичности становятся все более множественными, фрагментарными, зависимыми от контекста; они имеют радикально исторический характер и постоянно находятся в состоянии изменения и трансформации».
М.В. Назукина [30] отмечает, что у региона как у «пространственной единицы» мировой системы и отдельного государства есть три измерения - культурное (язык и культура), экономическое (развитие территории и получение для этого ресурсов) и политическое (обеспечение автономии). Говоря о регионализме с точки зрения региона как субъекта федерации, исследователи отмечают, что региональная идентичность связана с выражением политической субъектности, а ее вербальное воплощение отражено в смысловых конструкциях языка, например, в семантике символической конкуренции за внимание со стороны центра. Региональная идентичность рассматривается и как механизм защиты от нежелательного внешнего давления. Для настоящего исследования символы региональной идентичности (исторические, культурные, ментальные, природно-климатические, экономические) важны в качестве переменных для структурной операционализации национально-государственной идентичности.
Вслед за региональной идентичностью логичным представляется отметить основные характеристики городской идентичности. А.Л. Бардин [31] соотносит этот тип идентичности с принадлежностью к большой социальной группе, объединенной символическим пространством города, чувством идентичности с этим пространством, эмоциональным переживанием его ценности.
Еще одно измерение идентичности - так называемая инклюзивная идентичность. И.В. Самаркина [32] отмечает интенсификацию рассмотрения инклюзивной идентичности как способа сохранения и развития сообществ разного уровня организации. В этом типе идентичности принципиальным служит четкое разграничение «Своего» и «Другого». Инклюзивная идентичность возникла как ответ на явление глобализации и стирания национальных и региональных границ идентичности. По сути, инклюзивная идентичность, отражая национально-государственный, региональный,
локальный уровень идентичности противостоит уже упомянутой концепции антитрадиционализма. Инклюзивная идентичность рассматривается исследователями в системе факторов повышения социальной консолидации и интегрированности общества в эпоху вызовов информационного, когнитивного и военного противостояния со странами «коллективного Запада».
Еще одной ипостасью идентичности служит такое ее измерение, как «цифровая»/«сетевая» идентичность. Ряд зарубежных и отечественных авторов (М. Кастельс [33], К. Мосбергер [34], И. Мирошниченко [35]) акцентируют внимание на том, что цифровая коммуникация и собственно он-лайн-сети, внутри которых происходит общение интернет-пользователей, меняют характеристики социальной идентичности. Предпочитаемый электронный контент, интеракции внутри референтных сетей, пребывание в информационном поле значимых цифровых акторов - это и многое другое существенно влияет на самоопределение людей, интериоризацию ценностей, социальных установок, выбор стратегии гражданской активности.
Заключение
Обобщая ключевые идеи и положения базовых подходов к анализу национально-государственной идентичности и помещая их в контексты индикации общественного сознания в период ведения гибридных войн, перечислим основные компоненты методологии анализа национально-государственной идентичности россиян в период противостояния РФ коллективному Западу и в условиях гибридизации войн. Основаниями классификации типов национально-государственной идентичности, на пересечении значений которых выявляются ее конкретные кластеры, служат: модальность идентичности (позитивная, негативная), уровень самоидентификации (микроуровень: доминанта идентичности на уровне семьи и ближайшего окружения; мезоуровень: преобладание идентичности на уровне социально-профессиональных и социально-демографических групп, макроуровень: превалирование идентичности на уровне самоотождествления с нацией, цивилизацией, человечеством; измерение идентичности (интенсивность проявления идентичности на когнитивном: осознание культурной, религиозной, территориальной, ментальной, исторической общности с нацией, аксиологическом (демонстрация ценности национальной принадлежности как ядерного морального регулятора) и поведенческом (участие в конвенциональных форматах гражданской и политической активности в разных средах) уровнях), специфика цифровой идентичности (предпочтение контента, лидеров общественного мнения и цифровых хабов, ориентированных на конструктивные/деструктивные дискурсы о нации). Выявление конкретных типов национально-государственной идентичности возможно на основе кластеризации базы данных массового опроса, структурная операционализация которого представлена перечисленными парамет-
рами ценностно-потребностной, мотивационной, поведенческой сфер и различных комбинаций идентификационной модальности, доминант самоопределения, стратегий гражданско-политической активности, формируемых в гибридной социальной реальности.
Список литературы
1. Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я». СПб.: Аз-бука-Аттикус, 2013. 192 с.
2. Лакан Ж. Изнанка психоанализа. М.: Логос, 2008. 272 с.
3. Фромм Э. Здоровое общество. М.: АСТ, 2005. 400 с.
4. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / пер. с англ.; общ. ред. и предисл. Толстых А. В. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. 350 с.
5. Turner J. A self-categorization theory, Rediscovering the Social Group: A SelfCategorization theory, Oxford, Basil Blackwell, 1987. P. 42-67.
6. Mead G.H. Mind, self and Society. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1946. 401 p.
7. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / пер. с англ. и вступ. статья А. Д. Ковалева М.: «КАНОН-пресс-Ц», «Куч-ково поле», 2000. 304 с.
8. Fogelson R.D. (1982). Person, self and identity: Some anthropological retrospects, circumspects and prospects. In Psychosocial Theories of the Self: Proceedings of a Conference on New Approaches to the Self, held March 29 -April 1, 1979. Center for Psychosocial Studies. Chicago, Illinois.
9. Заковоротная М.В. Идентичность человека. Социально-философские аспекты. Ростов н/Д. : СКНЦ ВШ, 1999. 199 с.
10. Giddens A. Modernity and Self-Identity. Stanford: Stanford University Press, 1991. 256 p.
11. Бергер П., Лукман Т.Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / пер. Е.Д. Руткевич. М.: Медиум, 1995. 323 с.
12. Штомпка П. Социология социальных изменений / пер. с англ. под ред. В.А.Ядова. М.: Аспект Пресс, 1996. 416 с.
13. Луман Н. Социальные системы: очерк общей теории / пер. с нем. И.Д.Газиева; под ред. Н.А. Головина. СПб.: Наука, 2007. 648 с.
14. Бурдьё П. Социальное пространство: поля и практики / сост. и общ. пер. с фр. и послесл. Н. А. Шматко. Ч. 1. СПб.: Алетейя, 2007. 567 с.
15. Локк Дж. Сочинения в 3 томах М., 1985.
16. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.: Культурная революция; Республика, 2006. С. 96-108.
17. Нестик Т.А. Глобальная идентичность // Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 331 - 333.
18. Huntington S.P. The clash of civilizations? // Foreign affairs. N.Y., 1993. Vol. 72. № 3. P. 22-49.
19. Smith A. D. nationalism and modernism: a critical survey of recent theories of nations A. nationalism. L. ; N. Y. : Routledge, 1998. XIV, 270 p. bib-liogr. : P. 244-263. Ind. : P. 264-270.
20. Пантин В.И. Цивилизационная идентичность / Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 303 - 305.
21. Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с.
22. Лункин Р.Н. Идентизм: поиски новой идеологии // Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 243 - 246.
23. Указ Президента Российской Федерации от 09.11.2022 № 809 «Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей» [Электронный ресурс]. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/48502 (дата обращения: 12.07.2024).
24. Горшков М.К., Тюрина И.О. Синтез этнонационального и гражданского как основа российской идентичности // Вестник РУДН. Серия: СОЦИОЛОГИЯ. 2018. Т. 18. № 1. С. 44—57.
25. Гражданская, этническая и региональная идентичность: вчера, сегодня, завтра / рук. проекта и отв. ред. Л.М.Дробижева. М.: Российская политическая энциклопедия, 2013. 485 с.
26. Данилова Е.Н. Изменения в социальных идентификациях россиян // Социологический журнал. 2000. № 3-4. С. 79-90.
27. Евгеньева Т. В., Смулькина Н. В., Цымбал И. А. Место России в мире в восприятии рядовых граждан: идентификационное измерение // Полис. Политические исследования. 2020. № 4. С. 181-191.
28. Ядов В. А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Психология самосознания: хрестоматия. Самара: БАХРАХ; М., 2003. С. 597.
29. Малинова О. Ю. Идентичность как категория практики и научного анализа: о различии подходов // Права человека и проблемы идентичности в России и в современном мире / под ред. О. Ю. Малиновой и А. Ю. Сунгурова. СПб.: Норма, 2005.
30. Назукина М.В. Регионализация и регионализм // Идентичность: личность,общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 216 - 222.
31. Бардин А.Л. Человек в городе: ресурсы городской идентичности / Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 279-281.
32. Самаркина И.В. Инклюзивная идентичность // Идентичность: личность, общество, политика. Новые контуры исследовательского поля / отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2023. 512 с. С. 324 - 327.
33. Castells M. Comminication power. Oxford: Oxford University Press,
2013.
34. Mossberger K., Tolbert J., McNeal R. Digital Citizenship: The Internet, Society and Participation. Cambridge: MIT Press, 2008.
35. Мирошниченко И. В. Сетевые механизмы формирования социальных и политических идентичностей современной молодежи // Изв. Са-рат. ун-та. Нов. сер. Сер. Социология. Политология. 2017. Т. 17. Вып. 1. С. 92-97. DOI: 10.18500/1818- 9601-2017-17-1-92-97.
Домбровская Анна Юрьевна, д-р социол. наук, проф., гл. научн. сотрудник, ay-dombrovskaya@fa.ru, Россия, Москва, Финансовый университет при Правительстве РФ, Институт гуманитарных технологий и социального инжиниринга, Центр политических исследований
THE METHODOLOGY OF THE STUDY NATIONAL AND STATE IDENTITY OF CITIZENS OF THE RUSSIAN FEDERATION AS AN ELEMENT PUBLIC CONSCIOUSNESS OF RUSSIANS
A.Y. Dombrovskaya
The article systematizes approaches to the study of the phenomenon of identity of citizens. The resulting analysis is based on the provisions of the methodological basis for the study of the national identity of Russians. The relevance of this analytical product is determined by the need to improve the sociological tool for monitoring the national identity of Russian citizens as a barometer of social consolidation in the context of exacerbation of hybrid wars. The criteria for segmenting approaches to the study of identity are the level of "agents" of identity formation, the nature of identity factors, the degree of mobility and the scope of identity formation. Special attention is paid to understanding the experience of empirical measurements of the national and state identity of Russians. The fundamentals of the structural operationalization of the national identity of Russian citizens as a subject of analysis are proposed.
Key words: identity, national-state identity, public consciousness, levels of identity, modality of identity, cognitive dimension of identity, affective dimension of identity, behavioral dimension of identity.
The article was prepared based on the results of research carried out at the expense of budgetary funds under the state assignment of the Financial University under the Government of the Russian Federation.
Dombrovskaya Anna Yuryevna, doctor of social sciences, professor, senior research, aydombrovskaya@fa.ru, Russia, Moscow, Financial University under the Government of the Russian Federation, Center for Policy Studies at the Institute of Humanitarian Technologies and Social Engineering
