CC BY
56
УДК 177:303.425.4
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ ИЗУЧЕНИЯ ДИНАМИКИ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ ЭКОАНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКОГО ПОДХОДА И СОЦИАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ
© Г. З. Нафикова
Башкирский государственный медицинский университет Россия, Республика Башкортостан, 450000 г. Уфа, ул. Ленина, 3.
Тел.: +7 (347) 222 56 94.
E-mail: gulyamed@yandex. ru
Сегодня в научной литературе доминируют две парадигмы социального познания — во-первых, экоантропоцентрическая, интегрирующая разнопредметное знание под общим углом зрения на жизненные и социокультурные реалии как изменчивые следствия человеко-средовых интеракций, и во-вторых, теория социальной коммуникации как универсального социокультурного механизма, обеспечивающего саму возможность названных интеракций. Это естественным образом меняет способы изучения, анализа и осмысления истоков и определения направленности социально значимых процессов, а значит, и приемов социальной диагностики и согласования интересов разномотивированных социальных субъектов при выработке управленческих решений.
Ключевые слова: экологическая среда, антропоцентрическая парадигма, социальное познание, самоорганизация социальности, социокультурное пространство, социальная коммуникация.
Экоантропоцентрическая парадигма социального познания восходит к идеям, развивавшимся в экзистенциальной философии, социальной, культурной и социальной антропологии; этологии, экологии и социальной географии. Она исходит из того, что социальные институты общества представляют собой кристаллизацию непрерывно происходящего взаимодействия между человеком и средой его обитания. Соответственно, работая в этой парадигме, неизбежен акцент не столько на человеке и/или среде в их обособленности, сколько на тех взаимообусловленных процессах, которые происходят между ними.
Парадигма социальной коммуникации основана на субъект-объектном анализе [1, с. 112]. В коммуникации происходит передача информации (сведений) от субъекта к объекту. В отличие от коммуникации общение носит субъект-субъектный характер. Здесь же происходит обмен информацией, но он теперь двусторонний. Коммуникация - это однонаправленный поток сведений при отсутствии или при формальном характере обратной связи.
На наш взгляд, наибольшие возможности для поиска адекватного определения (человеческой) коммуникации открываются перед теми, кто берет в качестве ее родового целого социальное взаимодействие, социальную интеракцию. Ярких и знаменитых авторов здесь очень много. Но, пожалуй, самым представительным среди них можно считать немецкого социального философа и социолога Юргена Хабермаса. На его теории коммуникации, или коммуникативного действия, основана вторая парадигма социального познания.
Если попытаться найти теоретические источники экоантропоцентрической парадигмы, то можно назвать работы О. Н. Яницкого [2-3]. Как известно, новые теории никогда не зарождаются на пустом месте. Всегда есть предшественники, которые высказали ту или иную часть основных идей либо вышли на них одновременно. С конца 60-х -
начала 70-х гг. появились первые программы изучения глобальных проблем, затрагивающих самые основы человеческого существования, грозящих качественными изменениями социально-экологической среды во вселенском масштабе [4-5].
Парадигма социального познания, позволяющая исследовать не только формы, но и механизмы самоорганизации и воспроизводства социальности сквозь призму организующих социогенез и актуальную социокультурную жизнь «человеко-средовых» начал, не случайно названа экоантропоцентрической. Человек с его собственной системой «жизненных координат» и многослойная, многомерная среда его на протяжении разных этапов жизненного цикла пребывают в состоянии органической связи и интерференции.
Методологическая позиция экоантропоцен-трического подхода как науки о способах самоорганизации и воспроизводства социальности, т.е. человеческого общежития,- формируется на основе ситуационной концепции социокультурной динамики, проецируемой в представление о жизненной среде и особенностях ее развития. Она изучает механизмы и социально значимые следствия интерактивного обмена человека с его природным, культурным и социальным окружением, опосредуемого социальной структурой и социальной инфраструктурой, а также жизненными и вытекающими из них локальными социокультурными ситуациями [6]. Специфика этой теоретико-
методологической основы состоит в том, что в сферу исследовательского внимания попадают не только результаты общественной практики, но и цели, лежащие у истоков зарождения, становления и распространения образцов поведения, деятельности, общения и взаимодействия людей со всеми элементами их жизненной среды. Осваивая среду, делая ее своей, человек привносит в нее себя, т.е. внесение организующего начала в индивидуальный образ жизни придает ему не только известную це-
лостность, но и своеобразие. Возникает сложный, практически неизученный механизм интерференции личностных и экосоциокультурных, те. средо-вых, детерминант, предопределяющих тот или иной исход разнообразных взаимодействий человека со средой. Научное объяснение того, что в сходных условиях образ жизни людей неодинаков, требует своей аналитической модели, каковой в нашем случае является модель «ситуации» в ее социокультурной интерпретации. В рамках этой модели сравнительно четко прослеживается связь между состоянием тех или иных параметров среды, в которой реализуется жизнедеятельность человека с присущими ему способами взаимодействия [6].
Иными словами, в качестве первоосновы самоорганизации, равно как и воспроизводства социальности как таковой, рассматривается постоянный челове-ко-средовый метаболизм, в котором и заложены истоки поддержания и обновления всех форм естественной и социокультурной жизни. Именно этой причиной можно объяснить известный в биологии феномен: любой организм жив, пока контактирует со средой, утеря такого контакта означает его гибель [7].
Особая роль в экоантропоцентрической модели общества принадлежит понятию «ситуация», поскольку отношения человека со средой обитания строятся как опосредуемые обстоятельствами его личной и социокультурной жизни. Вместе с тем, чтобы глубже понять причины общего и разного в поведении людей, важно признать существование между ними неявного взаимовлияния - динамического антропокультурного образования, интегрирующего так называемые «объективные» свойства среды с их индивидуальной интерпретацией личностью. Эти образования изменчивы. В каждый данный момент они обладают своей специфической структурой и конфигурацией, придающей образу жизни людей характер направленного и непрерывного процесса, в рамках которого воспроизведение уже известных в данной культуре образцов выхода из проблемных состояний перемежается с рождением новых неизвестных способов решения жизненно важных проблем. Именно так трактуют понятие «ситуация», содержание которого меняется, сообразуясь с масштабом изучаемых социально значимых процессов. Соответственно в качестве единиц анализа исследователями используются понятия «конкретно-историческая ситуация», «социальная (социокультурная) ситуация» и «жизненная ситуация» [8]. Каждая из них мыслится в определенных аналитических границах и связывается с определенным уровнем анализа взаимодействия субъекта социального действия со средой. При этом под жизненной ситуацией индивида имеется в виду совокупность значимых для его жизнедеятельности событий и обстоятельств, оказывающих непосредственное или опосредованное влияние на мировосприятие и поведение в каждый данный конкретный период жизненного цикла.
Родившись в определенной среде, индивид вынужден к ней приспосабливаться. И все же, располагая не только биологическими и этологическими, но и технологическими механизмами организации жизненного пространства - времени, человек интенсивно преобразует свою экосферу, что в конечном итоге сказывается на нем самом. Необходимое условие выживания состоит, как отмечал известный эколог Н. Реймерс, в «максимальном сохранении природы, как своей собственной - человека, так и среды жизни, поскольку динамические качества всех природных систем предельны, а скорость изменения подсистем (имеются в виду изменения антропосистем и экосферы) должна быть максимально согласована» [9]. Такого рода согласование возможно лишь при наличии определенной «зоны безопасности», способной регулировать опасные как для человека, так и для окружающей его среды процессы.
Жизненная среда человека включает в себя четыре аспекта измерения: природный - флора, фауна, вода, атмосферный воздух; «рукотворный» -плоды технико-технологической цивилизации; информационный - потоки знаков и символов, транслируемые в связывающие людей друг с другом коммуникационные сети; социопсихоантропологи-ческий - другие люди с их менталитетом, образом и стилем жизни и т.п. [10]. Многомерно и социально-практическое бытие личности, существующей, с одной стороны, во множестве временных ритмов, соответствующих астрофизическому, историкокультурному, психологическому, биологическому времени, а с другой, в системе координат, отвечающих основным видам человеческой деятельности и направленности человеческих усилий - социально-экологическому (воспроизводство жизни), социально-экономическому (воспроизводство ресурсов для жизни) и социализационно-культурному (воспроизводство образцов и норм жизнедеятельности). И значит, возможность существования названной «зоны безопасности» в значительной степени заложена в человеческом сознании, в его способности «проигрывать» в своем воображении ситуацию. Известную целостность и цельность «культурной субстанции», проявляющую себя в поведении людей, входящих в те или иные сообщества, можно объяснить тем, что сама эта субстанция в достаточной степени обусловлена пространственно'-временным фактором - его экологической безопасностью.
Цель прогнозного социального проектирования состоит не в том, чтобы предсказать, что будет, а в том, чтобы предотвратить возможную беду. Сегодня разработаны и апробированы комплексные, основанные на сочетании социальноисторических и эко лого-информационных, ситуационно-биографических и мотивационно-целевых, экспертных, игровых, социально-картографических и прочих техник, социально-проектные стратегии, вытекающие из антропоцентрической парадигмы научного познания социальной реальности [11].
Необходимо также отметить, что локальные социально-диагностические исследования, основанные на экоантропоцентрической парадигме социального познания, не имеют ничего общего с распространенными опросами общественного мнения или частными, узкоотраслевыми эмпирическими исследованиями. Такие исследования носят комплексный междисциплинарный характер и дают особенно ценные результаты при решении социальноуправленческих задач, поскольку они затрагивают интересы не только отдельных граждан, но и обширных социально-территориальных сообществ [12].
Коммуникация, по Хабермасу, относится к миру действий. Под действием понимается «процесс овладения некоей ситуацией». Последняя, в свою очередь, определяется как «некий фрагмент, выделенный в жизненном мире (мире человеческого опыта) применительно к той или иной теме» [1, с. 201]. Тема же выражает индивидуальные планы действий, за которыми стоят интересы и цели участников действования, акторов. Содержательно, «она очерчивает релевантную область тематизи-руемых предметов» [1]. Пока коммуникативное действие ничем не отличается от действия как такового. У них общая (привычная для нас - деятельностная) структура: преобразование мира, реализация каких-то субъективных целей, выбор и использование подходящих средств.
«Индивидуальные планы действий... - пишет Хабермас,- определяют актуальную потребность во взаимопонимании, которая должна быть удовлетворена в ходе интерпретативной работы» [1]. Коммуникативное действие для Хабермаса - это действие, направленное на достижение взаимопонимания. Стремление к взаимопониманию высвечивает, делает явной еще одну сущностную определенность рассматриваемой проблемы, а именно, что «ситуация действия есть одновременно ситуация речи» [1, с. 201]. И это понятно: взаимопонимание и интерпретативная работа немыслимы без обращения к речи, языку. Вообще человек -это «говорящее бытие» [1, с. 217]. Однако речь (языковая деятельность) не может подменить собой собственно бытие (неязыковую деятельность). Поэтому взаимопонимание, по Хабермасу, и не сводится к языковому взаимопониманию - оно значительно шире.
Взаимопонимание венчает собой все содержательное богатство коммуникативного действования. Хабермас выделяет в нем три основных аспекта: истинность, правильность и правдивость
[13, с. 73]. Истинность указывает на то, что участники коммуникации претендуют на соответствие их высказываний действительности. Как говорящий каждый из них «ссылается на что-либо существующее в объективном мире» [1, с. 203]. Правильность разворачивает участников коммуникации на межличностные отношения, регулируемые определенными ценностями, нормами, идеалами.
Точнее, разделив, приняв эти ценности, нормы и идеалы, они (коммуниканты) превращают свои действия в межличностные отношения. Как «правильно» говорящий субъект коммуникации «ссылается на что-либо в социальном мире интеракций» [1]. Правдивость - это по-другому личная искренность, честность, откровенность, непритворность участников коммуникации. По Хабермасу, правдивость есть притязание на то, что «в манифеструемой речевой интенции подразумевается то же, что и выражается явно» [1, с. 204]. Правдиво говорящий «ссылается на что-либо в субъективном мире, к которому у него есть привилегированный доступ».
Все три ссылки на мир - объективную, социальную и субъективную - субъективно-обусловленное понимание Хабермас считает возможным рассматривать так же, как соответственно когнитивный, интерактивный и экспрессивный модусы применения языка, как коррелятивно, классы констативных, регулятивных и репрезентативных речевых действий.
Для нас в данной связи важно обратить внимание на такое измерение концепции коммуникации Хабермаса, как «децентрированное миропонимание» [14, с. 205]. Речь идет о том, что участники коммуникации могут сосредоточиваться либо на вопросах истинности, либо на вопросах нормы, нормативности, либо на вопросах самовыражения, экспрессии, либо, наконец, на перспективах, заложенных в самой речевой ситуации.
Таким образом, под коммуникацией (человеческой коммуникацией) можно понимать обмен информацией (знаниями, сведениями, сообщениями), направленный на достижение взаимопонимания. Ключевой момент здесь, следовательно, не информация (она может быть самой разной), а процесс обмена ею - как он выстраивается, к чему направляется. Возможно техногенное его структурирование. Данное понимание коммуникации, тем не менее, является узким. Его необходимо расширить - таким, например, образом: коммуникация -это любое социальное взаимодействие, внутренне развернутое на взаимопонимание. Коммуникация тем самым оказывается коммуникативностью [8].
Таким образом, главное в коммуникации - взаимопонимание. Коммуникация имеет место там и тогда, где и когда это взаимопонимание в принципе достижимо. А достижимо оно только в условиях свободы - «свободы от принуждения» [3, с. 5]. Взаимопонимание нельзя привнести, навязать, обрести по лицензии от власть имущих. Оно органично вызревает в лоне наших действий и взаимодействий.
Взаимопонимание всегда опосредовано языком, жестами, мимикой, позой и т.п. В этом плане коммуникация манифестирует свою знаковосимволическую определенность.
В коммуникации достаточно четко могут быть выделены три параметра: во-первых, ситуационно-фактуальный (ориентация на обстоятельства и условия, от которых так или иначе зависит коммуника-
ция); во-вторых, социально'-нормативный (ориентация на традиции, нормы, ценности и идеалы общежития, совместного бытия людей); в-третьих, индивидуально-личностный (ориентация на единство мысли, слова и дела, общение не уровне «самостей»).
В перспективе нужно стремиться к тому, чтобы все социальные действия (акции) и взаимодействия (интеракции) становились коммуникативными, чтобы в них нарастала «взаимопонимательная» составляющая. Конечная же цель в этом плане - общество как коммуникативное сообщество. Именно сообщество, а не просто общество: приставка «со» однозначно ориентирует на совместность, ценностное согласие, на добровольное соучастие в проектировании и строительстве общего дома бытия [15, с. 213].
Таким образом, неизбежно возникает новое обширное поле научно-исследовательского поиска, ориентированного на интеграцию междисциплинарного научного знания в социальную практику, прежде всего, в практику социально ориентированного управления. Сама возможность такой интеграции требует овладения наукоемкой социальной технологией, объединяющей не только теорию и практику, но и систему управления человека. Такая технология, названная социальным проектированием, предусматривает использование комплекса взаимосвязанных социально-диагностических и конструктивно-коммуникативных процедур, позволяющих предотвращать принятие и/или реализацию управленческих решений, негативно влияю-
щих на состояние среды, а значит, и на качество жизни обитающих в ней людей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000. С. 204.
2. Яницкий О. Н. Россия как общество риска: методология анализа и контуры концепции // Общественные науки и современность. 2004. №2. С. 5.
3. Яницкий О. Н. Россия: экологический вызов (общественные движения, наука, политика). Новосибирск: Сибирский Хронограф, 2002. 160 с.
4. Вернадский В. И. Живое вещество. М.: Наука, 1978. С. 21.
5. Моисеев Н. Н. Человек, среда, общество. М.: Наука, 1972. 207 с.
6. Бауман Э. Индивидуализированное общество / Под ред.
B. Иноземцева. М.: Логос, 2002. 65 с.
7. Борейко В. С. Прорыв в экологическую этику. Киев: Киевский эколого-культурный центр, 1999. С. 94.
8. Прогнозное социальное проектирование: теоретико-
методологические и методические проблемы / Отв. ред. Т. М. Дридзе. М.: Наука, 1994. С. 11.
9. Реймерс Н.Ф. Особо охраняемые природные территории. М.: Мышь, 1978. С. 57.
10. Дридзе Т. М. Экоантропоцентрическая парадигма в социальном познании и социальном управлении // Человек. 1998. №2.
11. Фролов И. Т. Современные проблемы экологии и современность. М.: Наука, 1978. 98 с.
12. Яницкий О. Н. Методологические вопросы исследования социально-экологических проблем // Вопросы философии. 1982. №3. С. 91-99.
13. Луман Н. Общество как социальная система. М., 2004. С. 33.
14. Гречко П. К. Концептуальные модели истории. М., 2002/
C. 205.
15. Гречко П. К. Различия: от терпимости к культуре толерантности. М., 2006. С. 213.
Поступила в редакцию 21.09.2010 г.
После доработки - 08.02.2011 г.
