CC BY
97
УДК 882
МЕТАФОРИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НОМИНАЦИИ ДВИЖУЩЕЙСЯ ВОДЫ В ПОЭЗИИ Ф.И. ТЮТЧЕВА
© 2014 М. С. Банникова
аспирант
e-mail: maria-bannikova@yandex. ru
Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского
Метафорическое представление номинаций движущейся воды в поэзии Тютчева отражает основные особенности его творчества и участвует в создании поэтической картины мира. Мир природы и мир человека, представленные в образах водной стихии, объединяются при помощи синтезированной метафоры. Процесс метафорики у Тютчева носит системный характер.
Ключевые слова: движущаяся вода, струя, поток, течение, волна, водопад, поэзия Ф.И. Тютчева.
Исследователи творчества Ф.И. Тютчева отмечают особый интерес поэта к стихии воды, причем вода у него, по наблюдениям В.Н. Аношкиной, «подвижноизменчива, как время, как жизнь человека» [Аношкина 2006: 38]. Данные свойства объектов водной стихии создают возможности для различного рода метафорических преобразований. Кроме того, для поэтического языка вообще и для поэтического языка Ф. И. Тютчева в частности характерно преобладание метафорических употреблений над обычными, поэтому задача данной статьи - рассмотреть основные особенности метафорического представления некоторых номинаций движущейся воды (как высокочастотных, так и менее употребительных) в поэзии Ф.И. Тютчева и их роль в создании поэтической картины мира.
По запросу «струя» в поэтическом подкорпусе Ф.И. Тютчева «Национальный корпус русского языка» [Национальный корпус: Электронный ресурс] находит 23 документа, 28 вхождений. Если учесть сравнительно небольшой объем поэтических текстов Ф.И. Тютчева, то такая частотность употребления лексемы представляется весьма существенной. Восемь употреблений данной лексемы соответствуют словарному значению «перен., чего или какая. Узкий поток (воздуха, света и т.п.» [Словарь русского языка. Далее в тексте - МАС: Электронный ресурс]. Любопытно, что современные Ф.И. Тютчеву толковые словари («Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля и «Словарь церковно-славянского и русского языка») подобных значений у лексемы «струя» не выделяют, хотя у Даля в примерах есть «струя ветра, воздуха, ток, особ. узкий и местный, тяга. <...> струя света, луч» [Толковый словарь... Даля].
Метафорические употребления лексемы «струя», связанные со светом, находим уже в ранней лирике Ф. И. Тютчева, причем здесь же проявляется увлеченность поэта пусть пока не составными, но сложными эпитетами: «От лиры искры побежали / И вседробящею струей, / Как пламень божий, ниспадали / На чела бледные царей» (К оде Пушкина на Вольность, с. 55)1. Л.В. Пумпянский писал: «Замечательной чертой поэзии Тютчева является обилие повторений, дублетов» [Пумпянский 1928: 9]. И далее он продолжает: «Почти все лучшие стихи свои Тютчев повторил с различными
1 Весь иллюстративный материал приводится по сборнику «Ф.И. Тютчев Полное собрание стихотворений». Л., 1987, с указанием названия стихотворения и страницы.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ
изменениями, в иной, так сказать, редакции, по крайней мере два раза, а весьма часто и больше» [Пумпянский 1928: 10]. Эти утверждения справедливы и по отношению к рассматриваемым случаям. Спустя почти 40 лет после стихотворения «К оде Пушкина на Вольность», в 1858 г., было написано стихотворение «В часы, когда бывает...», где наблюдаем то же: струя света + составной эпитет: «Вдруг солнца луч приветный / Войдет украдкой к нам / И брызнет огнецветной / Струею по стенам» («В часы, когда бывает...», с. 197). Эпитеты характеризуют потоки света с разных сторон: это и производимое ими действие, и их собственный цвет. Сближает по семантике с водным потоком струю света глагол «бежит», который чаще других использует Ф.И. Тютчев, когда речь идет о текущей воде: «И с главы большого брата / На меньших бежит струя, /И блестит в венцах из злата /Вся воскресшая семья!..» (Альпы, с. 112).
«Для Тютчева воздух и вода - две родственные стихии», - отмечает А.Л. Голованевский [Голованевский 2009: 44]. Это проявляется в следующих контекстах, связанных со струей: «Как бы эфирною струею / По жилам небо протекло» (Проблеск, с. 71), «Там, в горнем, неземном жилище, ... / Струя воздушная течет» («Над виноградными холмами...», с. 118), «Приди, струей его эфирной / Омой страдальческую грудь» («Хоть я и свил гнездо в долине», с. 203).
Такое же сближение характерно и для других номинаций движущейся воды, семантика которых располагает возможностями для метафоризации: «Поток.
Распространяющаяся, устремляющаяся в каком-л. направлении масса (воздуха, света, звуков и т.п.)» [МАС]. Но сближаются у Ф.И. Тютчева не только две стихии, но и два мира: природы и человека: «Но светлый бог главу в пучины клонит, ... /И вновь душа в потоках света тонет» (Из «Фауста» Гёте, с. 116). Эти размышления поэта связаны со способностью потока нести что-либо и уносить с собой. Они характерны для лирики Ф.И. Тютчева в целом, но в более ранний период творчества философское наполнение лексемы «поток» подкреплено соответствующими эпитетами: «Смерть и Рождение, Воля и Рок, / Волны в боренье, / Стихии во пренье, / Жизнь в измененье - / Вечный, единый поток!» (Из «Фауста» Гёте, с. 114). В современном русском языке лексема «вечный» во всех своих значениях содержит временной компонент: «1) Бесконечный по времени, без начала и конца (книжн.); не перестающий существовать (книжн.); 2) Очень продолжительный, бессрочный; 3) Пожизненный; 4) Часто повторяющийся, всегдашний» [Толковый словарь... под ред. Д.Н. Ушакова].
Образ стремительно уходящего времени, оставляющего за собой старых и призывающего молодых, реализуется при помощи метафорического употребления лексемы «поток»: «От желчи горького сознанья, / Что нас поток уж не несет / И что другие есть призванья, /Другие вызваны вперед» («Когда дряхлеющие силы...», с. 227). Время - одна из онтологических категорий, над которыми поэт размышлял на протяжении всего творчества. Водная стихия - это основание метафоры, время пронизывает это основание вглубь и вдоль, и создается сложная водо-временная метафора «поток», где собственно номинация впитывает в себя время.
В «течении» мы наблюдаем нечто подобное потоку, только с конкретизацией. Один раз лексема входит в состав производного предлога, напрямую реализуя временное значение: «С тех пор воспоминанье это / В душе моей согрето / Так благодатно и так мило - / В теченье стольких лет не изменило» (17-е апреля 1818 («На первой дней моих заре...»), с. 276-277). Хотя предлог десемантизируется, но внешняя оболочка слова ассоциируется все-таки с водой. Время выходит на первое место, а денотативное значение уходит. Временное значение лексемы, но уже метафорическое, находим в одном из самых ранних дошедших до нас стихотворений Ф.И. Тютчева: «Предшественник его с лица земли сокрылся, / И по течению вратящихся времен, / Как капля в океан, он в вечность погрузился!» (На новый 1816
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 2 (30)
Банникова М. С. Метафорическое представление номинаций движущейся воды в поэзии Ф. И. Тютчева
год («Уже великое небесное светило...»), с. 45). В отличие от других примеров, здесь мы видим не просто синтез, но сложный многокомпонентный метафорический образ. Вообще философское осмысление, семантическое наполнение лексемы «течение» в большей степени свойственно раннему Тютчеву. В стихотворении 1820 г. «Урания» течение - это распространение интеллектуальных ценностей: «Средь них, вкруг них в святом благоговенье / Свершает по холмам облаковидных гор / В кругах таинственных теченье / Наук и знаний светлый хор» (Урания, с. 51). Ещё одна метафора, связанная с течением, рисует нам движение планет, воздушных масс: «День пережит, - и к небесам иным / Светило дня несет животворенье. / О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним, / Прильнуть к его лучам, следить его теченье?» (из «Фауста» Гёте, с. 116).
Одним из свойств метафоры, обусловливающим ее мощный экспрессивный характер, является двуплановость. Метафора при образовании опирается прежде всего на скрещение ассоциативных рядов. Так, у Тютчева волна, с одной стороны, выступает как проявление мира природы, а с другой - отражает состояние внутреннего мира человека, причем зачастую у поэта границы между этими двумя мирами весьма зыбки.
В 1819 г. Тютчев пишет: «Но дружба и любовь, среди житейских волн, / Безбедно приведут в пристанище мой челн» (Послание Горация к Меценату..., с. 49). Это первое употребление лексемы «волна» в его лирике, и оно уже метафорическое, волна - это свидетельство общественных и личных потрясений. Внешне похожий образ находим в стихотворении 1820 г. <С.Е. Раичу>: «Неверные преодолев пучины, / Достиг пловец желанных берегов» (<С.Е. Раичу>, с. 55). Стихотворение написано по поводу окончания С.Е. Раичем перевода поэмы Вергилия «Георгики». Таким образом, преодоление различного рода жизненных трудностей в ранней лирике Тютчева связано с бурными проявлениями водной стихии. Эти же проявления могут относиться и к внутреннему миру человека; волны становятся метафорой для изображения бурного потока мыслей, с одной стороны, и несут в себе временную семантику - с другой: «А теперь? /В волнах забвенья / Сколько брошенных колец!..» (Венеция («Дож Венеции свободной...»), с. 161). Метафора, связанная с миром человека: «Но вас, обновленных прохладою сна, - / Кровавая битвы подымет волна!» (Песнь скандинавских воинов, с. 70), подкреплена эпитетом «кровавая», относящимся к воинам, которые знают, что их профессия связана с пролитием крови. Жестокость по отношению к врагам стала их внутренним миром.
Прихотливость, изменчивость морских волн нередко вызывает у поэта ассоциации с женщиной. Это относится и к его олицетворению Е. Денисьевой. Стихотворение «Ты волна моя морская», на первый взгляд, представляет собой пейзажную зарисовку, но образ волны - это развернутая метафора, на что указывает Б.М. Козырев: «Свою возлюбленную поэт может сравнить только с морской волной, причем делает это с такой страстной убежденностью в их внутреннем родстве, что они сливаются в один неразделимый образ. Трудно сказать, волна ли здесь является символом женщины, женщина ли воплощением первичной стихии». Козырев одним из первых указал, что речь в стихотворении идет о Денисьевой [Козырев 1988: 102]. Волна и женщина - своего рода синтез вечного изменения мира внешнего и внутреннего. Образ волны и образ женщины у Тютчева пересекаются, начиная с одного из первых метафорических употреблений лексемы «волна». Женщина в представлении Тютчева - это источник зла и добра, ласки.
С волной может сравниваться как вся возлюбленная в целом, так и отдельные соматизмы: волосы («Кудрей роскошных темная волна, / Как ночь богов блаженных, льется» (Кораблекрушение, с. 75), грудь («Вздымалась грудь ее волною» («Сей день, я помню, для меня...», с. 113).
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ
Синтагматические и предикативные связи лексемы «волна» обнаруживают и антропоморфное сближение, непосредственно не связанное с гендерным отношением, но с общечеловеческим. Это проявляется в использовании эпитетов «ласковая», «всесильная», «неистовые» и глаголов «ласкает», «лезут», «гуляет», «ропщут». Следует отметить, что, как и в случае с женщиной, подобные контексты содержат в себе двоякое отношение к волне, и данная особенность поэзии Тютчева отмечена Ю.М. Лотманом: в наследии поэта постоянно наличествует прямо противоположное решение одних и тех же вопросов [Лотман 1990: 110].
Постоянная связь мира человека и мира природы при помощи образов водной стихии подчеркнута А. Л. Голованевским в его недавно опубликованной монографии «Тютчев - русская языковая поэтическая личность», содержащей много интересных и ценных наблюдений по семантике стихий в поэзии Тютчева. Так, в качестве эпиграфа к главе «Место человека и природы в водной и воздушной стихии Ф.И. Тютчева» автор работы взял стихотворение «Дума за думой, волна за волной...», отражающее суть сближения двух миров: «Дума за думой, волна за волной - / Два проявленья стихии одной: / В сердце ли тесном, в безбрежном ли море, / Здесь - в заключении, там на просторе, - / Тот же все вечный прибой и отбой, / Тот же все призрак тревожно-пустой» [Голованевский 2013: 151].
Как отмечает В.Н. Топоров в своем исследовании комплекса «морского», довольно часто в поэзии море сравнивается со степью [Топоров 1995: 604]. У Тютчева золотистые волны - это волны «дремлющих нив»: «Усыпительно безмолвны, / Как блестят в тиши ночной /Золотистые их волны, / Убеленные луной...» («Тихой ночью, поздним летом...», с. 155). Метафорическое уподобление водной стихии становится еще более убедительным благодаря использованию свойственного Тютчеву приема: волны «блестят», а чаще всего «блестят» и «блещут» у него именно водные объекты, реализуя производную семантику, только в данном случае первоисточником блеска является свет луны, а не солнца, как это обычно бывает.
Основной признак волны - движение, у Тютчева оно представлено весьма разнообразно и по своей интенсивности, и по способу частеречного выражения. Волна выступает как одухотворенная стихия, она «полна чудной жизни», и поэтому движение морских волн зачастую связывается с миром человека. Иногда это спокойное движение, полное ласки: «чуть зыблются дыханием волны» (Могила Наполеона, с. 77), «И баюкает их море / Тихоструйною волной» («По равнине вод лазурной...», с. 156), «ласкает волна» ((Из Шиллера), с. 182). В других случаях волны игривы: «гуляет волна» («Всё бешеней буря, всё злее и злей...», с. 130), «Ты волна моя морская, / Своенравная волна, / Как, покоясь иль играя, / Чудной жизни ты полна» («Ты волна моя морская...», с. 189). При интенсивном движении, когда волны находятся «в боренье», возникают антропоморфные звуковые образы: «волна шумит» (Кораблекрушение, с. 76), «шумят и ропщут волны» (Вопросы (Из Гейне), с. 75), «волны лезут с воем» (Море и утес, с. 151), «волны несутся, гремя и сверкая» («Как хорошо ты, о море ночное...», с. 216).
Культивируемый в последние десятилетия взгляд на поэзию Ф. И. Тютчева как на единый текст позволяет обнаружить сходные образы, но с разной трактовкой темы, представленные в разные годы. Так, волна у Тютчева в трех случаях реализует особый вид кругового движения, что «является знаком полноты, насыщенности жизни» [Лотман 1990: 113]. В ранний период творчества это движение природной стихии, стихии вне человека: «Настанет ночь - и звучными волнами / Стихия бьет о берег свой» («Сны», с. 82). Позднее развернутая метафора с политическим подтекстом реализует движение в мире человека: «Волн неистовых прибоем / Беспрерывно вал морской / С ревом, свистом, визгом, воем / Бьет в утес береговой» (Море и утес, с.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 2 (30)
Банникова М. С. Метафорическое представление номинаций движущейся воды в поэзии Ф. И. Тютчева
151). И самый поздний по времени, но сходный по структуре образ объединяет эти два мира - природы и человека: «дума за думой, волна за волной - /Два проявленья стихии одной» («Дума за думой, волна за волной...», с. 179).
Волна в мифопоэтической поэзии Тютчева символизирует и жизнь, и смерть. Жизнь связана прежде всего с его любовью к Е. Денисьевой, а вот контексты, связанные с трагическими событиями:
Молчите, птицы, не шумите, волны,
Всё, всё погибло - счастье и надежда,
Надежда и любовь!.. Я здесь один, -На дикий брег заброшенный грозою,
Сырой песок морской пучины рою!.. (Кораблекрушение, с. 76)
А тень твоя, скитаясь в крае диком,
Чужда всему, внимая шуму волн,
И тешится морских пернатых криком. (Могила Наполеона, с. 77)
И я один, с моей тупой тоскою,
Хочу сознать себя и не могу -Разбитый челн, заброшенный волною,
На безымянном диком берегу. («Есть и в моем страдальческом застое...», с. 217) Жертва кораблекрушения, жертва людской ненависти, жертва собственных страстей - все они в тютчевской картине мира схожи. Враждебный человеку мир морской стихии, чьему шуму вторят крики птиц на пустом диком берегу, куда забросила человека судьба, - вот образ, значимый для Ф.И. Тютчева. И если Тютчев-юноша пишет: «Но дружба и любовь, среди житейских волн, / Безбедно приведут в пристанище мой челн» («Послание Горация к Меценату», с. 49), то в последние дни жизни поэта его челн разбит. Семантика водного, а в частности - «морского», теснейшим образом связана с семантикой человеческого.
Подобное гетерогенное сближение в поэзии Ф. И. Тютчева носит системный характер, и это проявляется не только в использовании высокочастотных лексем. Так, единственное употребление лексемы «водопад» представлено в денотативном значении («Поток воды, падающий с отвесного уступа в русле реки» [МАС], но в предикативной связанности с «ревет» образует антропоморфную глагольную метафору, характеризуя водопад со звуковой стороны, и эта характеристика поддерживается в контексте фонетическими средствами: «Лошак бредет в тумане по снегам, / В ущельях гор отродье змей живет, / Гремит обвал и водопад ревет...» («Ты знаешь край, где мирт и лавр растет...», с. 180).
Движущаяся вода в поэтических текстах Ф. И. Тютчева наделяется речью, неясной человеку, но вполне понятной всему миру. Постоянное обращение поэта к одному образу становится, по словам Л.А. Шестак, смысловым контрапунктом [Шестак 2003: 7], активизируя читательское восприятие и воображение. Так, в стихотворениях Тютчева глаголы речи постоянно сопровождают движение воды, причем «шептать» - это показатель успокоения и умиротворения: «Игривый ручеек едва-едва течет / И шепчет в сумраке с прибрежною осокой» («Послание Горация к Меценату», с. 48), «Войдем и сядем над корнями / Дерев, поимых родником, - / там, где обвеянный их мглами, / Он шепчет в сумраке немом» («Смотри, как роща зеленеет...», с. 196), а звукоподражательный глагол «роптать» выражает своеобразный протест водной стихии, сопровождаемый шумом: «По-прежнему шумят и ропщут волны» (Вопросы (Из Гейне), с. 74-75).
Как отмечает Г. Н. Скляревская, «процессы регулярной метафорики концентрируются вокруг определенного и ограниченного круга денотатов» [Скляревская 1993: 8]. В поэтических произведениях Ф.И. Тютчева совокупность
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ
представлений и понятий, предаваемых с помощью образов движущейся воды, охватывает разнообразные сферы природной среды, а также материальной (эмпирически данной) и духовной жизни человека. Условно можно выделить несколько таких сфер: 1) материальные природные субстанции (звук, свет, воздух); 2) ощущения движения и времени; 3) материальный мир человека;
4) интеллектуальная и духовная сферы жизни. Метафора у Ф.И. Тютчева носит синтезированный характер, объединяя природный мир и мир человеческой жизни, и в ней мы наблюдаем «вторжение синтеза в зону анализа, представления (образа) в зону понятия, воображения в зону интеллекта, единичного в зону общего, индивидуальности - в страну классов» [Арутюнова]. Таким образом, метафорическое представление номинаций движущейся воды становится важным элементом языковой картины мира поэта.
Библиографический список
Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс [Сайт]. URL:
http://www.philology.ru/linguistics1/arutvunova-90.htm (дата обращения 22.01.2014).
Голованевский А.Л. Лексика и семантика «Поэтического словаря Ф.И. Тютчева». Брянск: Брянск. гос. ун-т, 2009. 175 с.
Голованевский А.Л. Поэтический словарь Ф.И.Тютчева. Брянск: РИО БГУ, 2009.
962 с.
Голованевский А.Л. Тютчев - русская языковая поэтическая личность. Брянск: Курсив, 2013. 292 с.
Козырев Б.М. Письма о Тютчеве // Литературное наследство: Ф.И. Тютчев. Т. 97: в 2 кн. М.: Наука, 1988. Кн. 1. 590 с. С. 70-131.
Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева // Тютчевский сборник: ст. о жизни и творчестве Ф.И. Тютчева. Таллинн: Ээсти Раамат, 1990. С. 108-142.
Национальный корпус русского языка [Сайт]. URL: http://www.ruscorpora.ru/ (дата обращения: 10.01.2014).
Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева // Урания. Тютчевский альманах. 18031928. Л.: Прибой, 1928. С. 9-57.
Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб.: Наука, 1993. 151 с.
Словарь русского языка: в 4 т. / РАН, Ин-т лингвистических исследований; под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. М.: Русский язык, 1999 [Сайт]. URL: http://feb-web.ru/feb/mas-abc/ (дата обращения: 10.01.2014).
Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля [Сайт]. URL: http://slovari.vandex.ru/~книги/Толковый%20словарь%20Даля/ (дата обращения:
10.01.2014).
Толковый словарь русского языка: в 4 т. / под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Гос. ин-т «Советская энциклопедия» [Сайт]. URL: http://www.dict.t-
mm.ru/search?text=%E2%E5%F7%ED%FB%E9 (дата обращения: 10.01.2014).
Топоров В.Н. О «поэтическом» комплексе моря и его психофизиологических основах // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. Избранное. М., 1995. 624 с.
Ф.И. Тютчев. Проблемы творчества и эстетической жизни наследия: сб. науч. тр. / сост. В. А. Аношкина. М.: Пашков дом, 2006. 640 с.
Тютчев Ф.И. Полное собрание стихотворений. Л., 1987. 448 с.
Шестак Л.А. Русская языковая личность (Коды образной вербализации тезауруса): дис. ... докт. филол. наук. Волгоград, 2003. 514 с.
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2014. № 2 (30)
