CC BY
85чевой деятельности, обладать навыками речевого тестирования, уметь квалифицированно вести беседу (именно вести, а не только участвовать в ней), в общем, чувствовать себя вполне уверенно как в бытовой, так и в деловой сферах общения» [6. С. 3].
Литература
1. Васина Н. И. Японский речевой этикет: учеб. пособие. - М.: Муравей, 2003.
- 296 с.
2. Федоренко Н. Т. Японские записи. - М., 1966. С. 375.
3. Васина Н. И. Японский речевой этикет: учеб. пособие. - М.: Муравей, 2003.
- 296 с.
4. Габдулхаков В. Ф. О технологии формирования толерантной личности // Мир образования - образование в мире. Научно-методический журнал. - 2004. - № 1. - С. 64-74.
5. Гришаева Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации : учеб. пособие для студ. лингв. фак. высш. учеб. заведений. - 4-е изд., стер. - М. : Издательский центр «Академия», 2007. - 336 с.
6. Гойхман О. Я. Речевая коммуникация : Учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. -М.: ИНФРА-М, 2006. - 272 с.
Т.Г. Попова
МЕТАФОРА КАК ПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС
Активные процессы интеграции, происходящие в современной науке, ведут к объединению естественных и гуманитарных знаний, к созданию не только новых научных направлений, но и целых отраслей научного знания.
Наиболее ярко языковые традиции отображаются в образных средствах. На ранних этапах своего существования метафоры рассматривались как некая «хитрость» и уловка, которые основываются на гибкости слов, как нечто возможное и уместное только в ряде случаев и нуждающиеся в определенной осторожности использования [1. С. 45]. С течением времени менялся взгляд на метафору, от рассмотрения ее как «украшения и безделушки» [1. С.45] до «особого способа мышления о мире, который использует прежде добытое знание» [2. С. 4].
Л.Л. Нелюбин [3. С. 97] подчеркивает, что «цель метафоры заключается не в простом названии предмета или явления, а в его экспрессивной характеристике». По мнению Н.Д. Арутюновой [4. С. 149], суть метафоры - «это транспозиция идентифицирующей (дескриптивной и семантически диффузной) лексики, предназначенной для указания на предмет речи, в сферу предикатов, предназначенных для указания на его признаки и свойства».
Метафора широко используется для эмоционального воздействия, поскольку «в эмоциональном нажиме на адресата заинтересован не только писатель, публицист и общественный деятель, но и любой член социума. Общность цели естественно порождает и общность используемых языковых приемов. Сфера выражения эмоций и эмоционального давления вносит в обыденную речь элемент артистизма, а вместе с ним и метафору» [2. С. 47-53].
Действительно, «метафора служит тем орудием мысли, при помощи которого нам удается достигнуть самых отдаленных участков концептуального поля. Объекты к нам близкие, легко постигаемые, открывают мысли доступ к далеким и ускользающим от нас понятиям. Метафора удлиняет «руку» интеллекта; ее роль в логике может быть уподоблена удочке или винтовке» [5. С. 72].
По мнению В.В. Виноградова [6. С. 426-427], «метафора является не принципом необычайного словоупотребления, способом художественного мирооформления. Она от-
ражает индивидуально-творческие особенности в субъективном содержании мира поэтических видений».
«Сила метафоры - в способности ломать существующую категоризацию, чтобы затем на развалинах старых логических границ строить новые» [7. С. 47]. А. Ричардс называет необходимость использования метафоры «вездесущим принципом языка» [1. С. 56]. Метафора предполагает определенное сходство между свойствами ее семантических референтов, поскольку она должна быть понятна, а с другой стороны - несходства между ними, поскольку метафора призвана создавать некий новый смысл, т.е. обладать суггестивностью [8. С. 359].
В работе М.В. Никитина [9. С. 94], посвященной исследованию метафоры и процесса метафоризации, подчеркивается, что «языкам свойственно совмещать в одном слове аналогические, симилятивные понятия. Словесная метафора - тот случай симилятивного совмещения понятий в слове, когда выражение данного понятия осознается как вторичная ономасиологическая функция слова, уже «занятого» каким-то то другим понятием».
М.В. Никитин [9. С. 98], отмечает, что «для метафоры... мера подобия несущественна. Аналогия может быть частной, поверхностной и неглубокой. Метафора есть результат поиска аналогов без ограничения на меру подобия». В.Н. Телия [2. С. 182] также считает, что «метафора нуждается в допущении сходства, не всегда очевидного, а чаще всего фиктивного».
Как подчеркивает В.Н. Телия [10. С.14] в другой своей работе, «условием коммуникативно-прагматического успеха является апелляция к эмоциональному восприятию сообщения, что обычно достигается за счет образности, создаваемой различного рода фигурами речи, поскольку образ будит эмоциональное переживание мира». В другом своем труде, посвященном анализу процесса метафоризации, В.Н. Телии [11. С. 192] обращает наше внимание на то обстоятельство, что языковую метафору можно не только обнаружить в языке (если она еще не стерлась), но и в какой-то мере и «запрограммировать», в то время как индивидуально-авторская метафора, которая В.Н. Телией [11. С. 192] называется речевой, легко обнаруживает себя. Однако при этом весьма проблематично назвать допустимый предел «полета фантазии» создателя метафоры.
Сложность полноценного изучения метафоры, по мнению Н.Д. Арутюновой [12. С. 335], связано с тем, что метафора и «ее сущность не отвечают коммуникативному назначению субъекта и предиката». В этой связи приведем заключение, к которому приходит Д. Дэвидсон [13. С. 502] в своей статье «Что обозначают метафоры», где он выдвигает мысль, что «ни одна теория, которая рассматривает метафорическое значение или точность метафорического отображения, не может объяснить, как метафора функционирует». Исследователь [13. С. 496] считает, что «метафора принадлежит исключительно к сфере использования».
В когнитивных исследованиях метафора понимается как концептуальный феномен, способ концептуализации абстрактной или незнакомой сферы сквозь призму конкретной или интуитивно понятной сферы. По мнению Э. Мак Кормак, «когнитивный процесс, который приводит к созданию метафоры, включен в более широкий процесс познания, имеющий отношение к индивиду в контексте эволюционного процесса». Речь здесь идет об «эволюции мозга, обеспечивающего аппаратное обеспечение для познания, а также для культуры, предоставляющей контекст, в котором через взаимодействие с лингвистическим окружением возникает метафора» [8. С. 379].
Основная причина присутствия метафоры в концептуальной системе заключается в том, что метафоры облегчают процесс мышления, поскольку они объясняют сложные абстрактные понятия с помощью более доступных понятий. Именно эта необходимость осмысления и переживания явлений одного рода в терминах явлений другого рода и ведет к распространению метафоры в концептуальных структурах мышления.
Частью когнитивного аппарата человека по праву может считаться концептуальная метафора. Концептуальные метафорические модели есть некая связующая нить между
мозгом, разумом и культурой. В связи с этим необходимо подчеркнуть, что «чрезвычайная сложность метафоры как некоторого познавательного процесса связана с тем, что она получает языковое выражение в определенном культурном контексте с помощью воплощенного сознания (разума)» [8. С. 379].
Основная функция концептуальной метафоры заключается в осмыслении, вычленении и включении в новое знание тех сторон объекта, которые кажутся важными для говорящего. По сравнению с экспрессивной метафорой, концептуальная метафора обладает стремлением «освободиться от образности, которая характерна для неё на стадии своего возникновения и первоначального функционирования, тогда как в образной метафоре, элементы которой представляют собой две ипостаси одного и того же предмета, сохраняется двуплановость её значения» [15. С. 67].
Концептуальная метафора служит для вербализации понятий, не имевших до неё словесного обозначения. Метафора служит тем орудием мысли, при помощи которого нам удается достигнуть самых отдаленных участков концептуального поля [16. С.121].
Для примера возьмем стихотворение «Properties of Snow», где имеет место метафорическое воплощение концепта «смерть». Реализация этого концепта происходит при помощи базисного показателя данного метафорического концепта. Это можно показать следующим образом: «смерть» - «разрушительная сила»; «смерть» - «боль»; «смерть» -«утрата»; «смерть» - «страдании»; «смерть» - «воскрешение»; «смерть - «покой», «смерть» - ««медицина»: «Famous hospital-filler», «Glues where you walk», «White hip-length plaster».
Концептуальная метафора является важным носителем социокультурной информации, а сопоставительный анализ ее языковых репрезентаций в англоязычном и русскоязычном дискурсе способствует выявлению национально обусловленных особенностей и различий языковой картины мира, проявляющимся в языковом поведении участников межкультурного дискурса.
Концепт или концептуальная область (домен), определяемая при помощи метафоры, называется целевой областью (target concept / domain), или концептуальным референтом. Мы понимаем какую - либо область через призму другой области. Дж. Лакофф и М.Джонсон [17. С. 395] называют этот процесс инвариантностью и приводят в качестве примера спор, в котором собеседники часто прибегают к военной лексике. К примеру, ваши утверждения не выдерживают критики. Но спор - это еще и путешествие, и даже -здание. К примеру, мы подошли к следующей проблеме; твоя теория разваливается на части.
Таким образом, к области-источнику относятся: война, путешествие и здание, а ко всем областям-мишеням относится спор.
Областью-мишенью может быть, например, любовь. Например, наши отношения зашли в тупик; мы не можем повернуть назад. Однако, любовь - это еще и игра: она дурачит ее. Или, такой пример, как они оболванили его. Вместе с тем, областью - источником области - мишени любовь выступает также война: он боролся за нее; она объединилась с его родственниками. В контексте этих рассуждений к области источнику относятся: путешествие, игра и война, а ко всем областям-мишеням, соответственно, относим любовь.
Эта сеть может быть дополнена. Концептуальная метафора является свободной от контекста абстрактной формой, которая претворяется в действительность посредством конкретных метафорических выражений. Наполнение концептуальной метафоры как взаимоотношение type и token дается в работе М. Пиленц [18. С. 16]. Так, например, type является концептуальной метафорой (спор - это война или любовь - это путешествие, игра, спор и т.д.), а отдельно взятое метафорическое выражение, которое наполняет данную метафору, автор обозначает как token (например, его критика била точно в цель; она разбила все мои доводы).
Если мы рассматриваем метафору как познавательный процесс, то нам следует принимать во внимание существование глубинных структур человеческого разума в качестве устройства, порождающего язык. Под такими глубинными структурами мы понимаем структуры ментального лексикона, обеспечивающие обработку информации во время порождения и восприятия речи.
Выхватывая отдельные стороны непознанного как аналогии уже известному, метафора дает возможность строить предположения на основе уже проверенных опытом фактов. Когнитивный процесс, который приводит к созданию метафоры, включен в более широкий процесс познания, имеющий отношение к индивиду в контексте эволюционного процесса
Вместе с тем, необходимо отметить, что опасность неправильного использования метафор может возникнуть тогда, когда мы забываем нейтральное значение слов, входящих в состав метафорической конструкции, как, например, в строчке «sweep the mad dogs from the sea», когда речь идет о спасении итальянскими моряками испанских кораблей. Однако можно сделать и обратный вывод о важности метафорического значения слова. Так, например, неправильно использование метафоры «a virgin land, pregnant with possibilities», применительно к описанию развития.
Таким образом, можно сделать вывод, что поскольку концептуальная система человека структурирована и определяется посредством метафор, то, следовательно, в парадигме когнитивной лингвистики метафора рассматривается как одна из форм концептуализации реалий окружающего мира, а также как результат когнитивного процесса, на основе которого формируются и выражаются новые понятия. Ценность когнитивного подхода состоит в указании на онтологическое значение метафоры. Метафора понимается как языковое явление, связанное с определенным способом существования в мире. Сфера действия метафоры не ограничена речью и познанием, а распространяется на отношение человека к бытию.
Литература
1. Ричардс А.А. Философия риторики // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 44-66.
2. Телия В. Н. Метафоризация и её роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. - М.: Наука, 1988. - С. 173-204.
3. Нелюбин Л.Л. Лингвостилистика современного английского языка: Учебное пособие. - 3-е изд., перераб. и доп. - М., 1990. -110 с.
4. Арутюнова Н. Д. Языковая метафора (синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика. - М., 1979. - С. 147-173.
5. Ортега - и - Гассет Х. Две великие метафоры// Теория метафоры. - М.,1990. - С. 68-81.
6. Виноградов В.В. О поэзии Анны Ахматовой // Поэтика русской литературы. - М.: Наука, 1976. - С. 369-459.
7. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение// Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 416-433.
8. Мак Кормак Э. Когнитивная теория метафоры. М., 1990. - С. 358-386.
9. Никитин М.В. Лексическое значение слова. - М., 1983. - С. 94-98.
10. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. - М.: Наука, 1986. -143 с.
11. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименований. - М., 1977. - С. 129-221.
12. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры // Изд. АН СССР. -Сер. Лит. ин. яз. - М., 1978. - Т. 37. - № 4.
13. Davidson D. What Metaphors Mean // Pragmatics. - Oxford, 1991. -333 p.
14. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. - Chicago: Chicago University Press, 1980.
15. Опарина Е. О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. - М.: Наука,
1988. - С. 65-77.
16. Пищальникова В.А., Рогозина И.В. Концепт как инструмент диагностики этнической напряжённости // Языковое сознание: теоретические и прикладные аспекты. - М., Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С. 121-128.
17. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 387- 415.
18. Pielenz M. Argumentation und Metapher // Tuebinger Bietraege zur Linguistik. -Tuebingen: Guenter Narr Verlag, 1993. - 206 S.
М.А.Репринцева
МИР ВОСПРИЯТИЙ И АССОЦИАЦИЙ ЧЕЛОВЕКА КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ ЕСТЕСТВЕННОГО МЕТАЯЗЫКА
Восприятия явлений окружающего мира, по-видимому, составляют основу для формирования «индивидуальной системы паттернов» [1. С. 138]; применительно к пользованию языком/языками они становятся основой системы метаязыковых «опор» [6. С. 125], «универсальными грамматическими концептами» [5. С. 62], «внутренним знанием» или «внутренним языком» [4. С. 15], системой «промежуточного языка» [3. С. 32], существующего в сознании человека. Предметом нашего исследования является внутренний метаязык человека, а задачей данной статьи - обсуждение некоторых предварительных результатов проверки гипотезы о том, что способы (каналы) восприятия оказывают влияние на формирование этого внутреннего метаязыка.
Принято считать, что понимание речевых сообщений носителями того или иного языка (процесс речевой коммуникации) обеспечивается знанием единых правил употребления языка, в частности правил грамматики. Именно на изучение таких правил нацелено организованное обучение языку в рамках школьных/вузовских программ. Однако восприятие мира человеком индивидуально, усвоение правил «накладывается» на личный, индивидуальный опыт индивида, поэтому «внутренние правила» пользования языком вряд ли могут быть сведены к единому стандартному «шаблону», объяснению, принятому в классических грамматиках. Результатом процессов восприятия человека является «наивная картина мира», в которую входят наивная геометрия, наивная физика, наивная психология и т.д., которые отражают материальный и духовный опыт народа - носителя языка [7].
Носитель любого языка строит свою речь преимущественно без осознания используемых правил. Он действует так, как ему удобно, полагаясь на интуицию, внутреннее «грамматическое чутье», «языковой инстинкт» [8], что, в свою очередь, является неосознаваемым процессом, выработанным в ходе индивидуального восприятия языка, его грамматических и лексических единиц. Ученые (см.: [1. С. 88]) справедливо считают, что необходимо изучать эти процессы путем анализа не только их конечных продуктов: языка и поведения, но и способа их формирования, исходя из индивидуальных особенностей восприятия, с целью идентификации наиболее целостного, обобщенного «паттерна», модели, которой в рамках нашего исследования является метаязыковой образ неличной формы глагола. Как уже говорилось, носители языка строят свою речь на родном языке (в случае владения более чем одним языком - на иностранном) без осознания правил, необходимых для формирования лексических и грамматических конструкций, входящих в состав предложения, так как подобные процессы построения и применения форм материального языка управляются системой правил внутреннего языка человека на неосознаваемом уровне. На формирование внутренних правил естественного метаязыка человека значительное влияние оказывают особенности восприятия языковых категорий, а так же связанные с ними ассоциации.
