CC BY
388
УДК 343.34
А.И. ХАЛИУЛЛИН, старший следователь, аспирант
ГОУ ВПО «Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации», г. Москва
МЕСТО СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ КАК ПРИЗНАК СОСТАВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СФЕРЕ КОМПЬЮТЕРНОЙ ИНФОРМАЦИИ
В статье рассматриваются проблемы определения места совершения компьютерных преступлений во взаимосвязи с юрисдикцией государств, а также нормативно-правовая база государств в отношении преступлений данного типа. Указываются их характерные особенности, приводится анализ существующих подходов к вопросу места совершения преступлений в сфере компьютерной информации.
В Уголовном кодексе Российской Федерации закреплено понятие времени совершения преступления (ч. 2 ст. 9 УК РФ), но не решен вопрос относительно места совершения преступления. Это обстоятельство затрудняет единообразное решение вопроса о наличии оснований уголовной ответственности. Вместе с тем определение места совершения преступления необходимо для установления пределов действия уголовного закона, что немаловажно для материального уголовного права [1, с. 18].
Установлению места совершения преступления в сети Интернет препятствует «коллизия между фундаментальными принципами физики и международного права, а именно: электроны могут перемещаться по сетям, свободно пересекая государственные границы, а юрисдикция представителей национальных властей нет <...>. Согласно принципу суверенитета каждое правительство обладает исключительной властью в отношении событий, произошедших в рамках его границ» [2, с. 220-221].
Исследователи неоднократно указывали на необходимость установления «общепризнанного перечня преступлений международного характера, посягающих на международные отношения и правопорядок, чему должна способствовать в ближайшей перспективе кодификация норм и принципов международного уголовного права» [3, с. 29-34]. По мнению Е. Войниканис и М. Якушева, в подобный перечень должны быть включены компьютерные преступления с учетом
их возрастающей международной опасности и причинения при их совершении ущерба минимум двум, а, как правило, большему числу государств [4, с. 69].
В вопросах регулирования киберпространства и, в частности, определения места совершения преступления в сети Интернет существует ряд интересных мнений. Д. Менте предлагает рассматривать правовой режим информационно-телекоммуникационной сети Интернет в рамках теории интернациональных пространств [5, с. 18], на которые не распространяется национальный суверенитет. К ним, помимо киберпространства, отнесены также Антарктика, космос и открытое море. По данному вопросу разумной представляется точка зрения Д.А. Савельева, согласно которой вопрос «более сложен, чем проведение простой аналогии с такими объектами, как космос или открытое море, хотя бы потому, что не существует какого-то материального знака, на котором можно было бы отметить принадлежность к государству» [6, с. 52].
Высказан ряд схожих предложений, в рамках которых Интернет рассматривается по аналогии с так называемыми открытыми пространствами (космическое пространство, открытое море) [7, с. 313-314], территориями со смешанным правовым режимом (территориальные воды прибрежных государств, исключительные экономические зоны, континентальный шельф, реки) [8, с. 80].
По мнению Ю.М. Батурина, необходимо распространение национальной юрисдикции в
сети Интернет, а именно суверенитета над ее национальным сегментом [9, с. 92]. Примером являются домены различных стран. В отношении Российской Федерации юрисдикция распространяется, следуя данной логике, на сайты в доменах «.ru», «.рф» и «.su» (последний как правопреемник СССР). Информация в указанных пределах образует так называемый «Рунет», то есть российский сегмент киберпространства. Полагаем, что при реализации данного подхода возникнут закономерные сложности в отношении международных доменов «.edu», «.int», «.сот», так как их принадлежность к определенному государству отсутствует. Кроме того, физически информация сайта домена «.ru» либо «.рф» может храниться на сервере, который при этом находится в другом государстве, что создает определенные сложности для национальной юрисдикции Рунета.
Следует отметить, что принцип национальной юрисдикции нашел свое отражение в ст. ст. 2, 11 модельного закона СНГ «Об основах регулирования Интернета» [10], причем сфера его действия искусственно сужена в предельно возможную форму. Согласно ст. 11 указанного модельного закона «юридически значимые действия, осуществленные с использованием Интернета, признаются совершенными на территории государства, если действие, породившее юридические последствия, было совершено лицом во время его нахождения на территории этого государства». Следовательно, по законодательству РФ, у лица, совершившего преступление в сети Интернет, ответственность фактически наступает лишь в случае его физического нахождения на территории РФ.
В рамках настоящего исследования предпринята попытка анализа территориального, реального, универсального принципов, а также принципа гражданства при определении места совершения преступления в отечественной практике, которая показала неоднозначный характер возможности применения принципов к деяниям, совершаемым с использованием сети Интернет, обладающей свойством существования в ней трансграничных правоотношений. Содержание принципов представляет интерес при рассмотрении проблемы уголовной юрисдикции в зависимости от конструкции состава преступления. Как отмечает В.Н. Щепетильников, «в преступлениях с материальным составом следует вести речь о юрисдик-
ции того государства, которому причинен ущерб, где находится оконечное устройство, на которое, например, пришло сообщение оскорбительного содержания, вредоносная программа, поступила команда на перемещение денежных средств и т.п.» [11, с. 112]. В формальных же и усеченных составах, наоборот, «наиболее целесообразно в качестве места причинения вреда рассматривать именно местонахождение оконечного устройства (компьютера), с которого производится размещение в сети информации, порочащей честь или рассылка вредоносных программ» [12, с. 50], а следовательно, и вести речь о юрисдикции соответствующего государства.
Для определения места совершения преступления К. Корнилс предлагает в целях четкой локализации ответственности и ограничения национальной юрисдикции руководствоваться местом действия виновного. Но автор делает вывод, что если правонарушитель вводит незаконный материал на территорию своей страны, то действия виновного подпадают всегда под юрисдикцию этой страны с учетом его местонахождения. Если данные вводятся из-за рубежа в сервер, расположенный в этой стране, то деяние должно рассматриваться как внутригосударственное преступление. Если данные вводятся из-за рубежа в сервер третьей страны, то налицо экстерриториальное деяние, то есть уголовная ответственность может наступать по законодательству любой страны-участницы отношений по передаче такой информации посредством Интернета, но только при наличии соответствующих международных соглашений [13, с. 80-92].
Существующие международные соглашения, направленные на противодействие преступлений трансграничного характера, носят в целом рекомендательный характер и не охватывают все криминальные проявления в сети интернет. Международная консолидация усилий в борьбе с международной преступностью нашла свое отражение в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности [14], Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма [15], Конвенции ООН против коррупции [16]. Европейским союзом были приняты: Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии, конфискации доходов от преступной деятельности и финансировании
терроризма и Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма [17, с. 199] и т.д.
В международно-правовой практике существуют примеры использования отдельными государствами процедуры насильственного захвата обвиняемых на территории иностранного государства. Расширение «экстерриториальной» юрисдикции получило формализованное отражение в правовой доктрине Кера-Фрисби и выражение принципом «male captus bene detentus», согласно которому суд может установить юрисдикцию над лицом независимо от обстоятельств его ареста. Реализация принципа происходит не в силу права, а по праву силы [18, с. 192].
Значимой с точки зрения развития международного законодательства в сфере противодействия трансграничным компьютерным преступлениям является Европейская Конвенция о киберпреступности (далее - Конвенция) и Дополнительный протокол к ней относительно введения уголовной ответственности за правонарушения, связанные с проявлением расизма и ксенофобии, совершенные посредством компьютерных систем [19]. В преамбуле Конвенции определена цель ее принятия - поддержание «общей уголовной политики, нацеленной на защиту общества от киберпреступлений, через принятие соответствующих законодательных актов и укрепление международного сотрудничества». Достаточная согласованность правовых норм позволяет государствам-участникам Конвенции осуществлять эффективное сотрудничество, например, при проведении совместных целевых операций по пресечению преступных действий в сетевом пространстве. В соответствии с распоряжением Президента РФ «О подписании Конвенции о киберпреступности» от 15.11.2005 Россия оставляла за собой право определиться с участием в Конвенции при условии возможного пересмотра положений пункта «Ь» ст. 32, которые «могут причинить ущерб суверенитету и безопасности государств-участников конвенции и правам их граждан» [20].
Конвенция устанавливает, что каждое государство принимает законодательные и иные меры для уголовного преследования лиц, совершивших преступления на его территории. Юрисдикция государства распространяется и на его граждан, если совершенное ими деяние является уголовно
наказуемым в месте совершения преступления, либо если деяние совершено за пределами территориальной юрисдикции какого-либо государства. При возникновении ситуации, когда о своем праве на юрисдикцию заявляют более одного государства, им предлагается проводить консультации в целях выбора «наиболее подходящей юрисдикции для осуществления судебного преследования» [21, с. 192]. На наш взгляд, это имеет важное значение, поскольку при преследовании участников международной преступной группы возможна ситуация проведения судебного разбирательства по поводу одних и тех же противоправных действий в отношении различных субъектов в нескольких государствах одновременно. При таком согласовании может учитываться и заинтересованность в уголовном преследовании преступников, которая может существенно различаться для вовлеченных сторон в зависимости от внутренней политической или экономической ситуации.
В Конвенции оговаривается возможность получения доступа представителей правоохранительных органов к компьютерным данным, хранящимся на территории другого государства, без передачи запроса о предоставлении взаимной помощи. В то же время необходимо учитывать обстоятельства индивидуального случая, что делает нецелесообразным навязывание жестких общих правил. Определены два варианта, при которых односторонний трансграничный доступ считается допустимым: в-первых, признается правомерным доступ к любым общедоступным данным, расположенным в открытых источниках, независимо от их географического местонахождения; во-первых, трансграничный доступ к компьютерным данным на территории другой страны и их получение считаются правомерными, если субъект, производивший доступ, получил добровольное согласие лица, уполномоченного раскрывать эти данные на законном основании.
На наш взгляд, признание компьютерных преступлений, совершаемых в сети Интернет, носящих международный характер, способствовало бы уменьшению количества спорных аспектов при установлении юрисдикции по данным фактам. Достижение поставленной цели возможно путем присоединения Российской Федерации к Европейской Конвенции о борьбе с киберпреступ-ностью. Существующие правовые механизмы
способны обеспечить оптимальное определение юрисдикции при стремлении государств к согласованным действиям.
Таким образом, решить проблему определения места совершения преступления в сфере компьютерной информации можно основываясь принципе гражданства, при этом обязательно учитывая физическое местонахождение преступников и жертв.
Список литературы
1. Поддубный А.А. Определение места совершения преступления при квалификации преступления // Российский следователь. - 2001. - № 3. - С. 18.
2. Панов Н.И. Способ совершения преступления и уголовная ответственность. - Харьков, 1982. - С. 20.
3. Информационная война и международное право. Право и информатизация общества. - М., 2002. - С. 220-221.
4. Каюмова А.Р. Соотношение международной и национальной уголовной юрисдикции // Российское правосудие.
2007. - № 9(17). - C. 29-34.
5. Войниканис Е., Якушев М. Информация, собственность интернет: традиции и новеллы в современном праве. - М.: Волтерс-Клувер, 2004. - С. 69.
6. Menthe D. Jurisdiction In Cyberspace: A Theory of International Spaces // Mich. Telecomm. Tech. L. Rev.69 1998. - P. 18.
7. Савельев Д.А. Юрисдикция государств в сети Интернет // Сборник тезисов II Всероссийской конференции «Право и Интернет: теория и практика». - М.: Спарк,
2008. - С. 52.
8. Волеводз А.Г. Противодействие компьютерным преступлениям: правовые основы международного сотрудничества. - М.: Юрлитинформ, 2009. - С. 313-330.
9. Дашян Ш.С. Право информационных магистралей: вопросы правового регулирования в сфере Интернет.- М.: Ворлтерс-Клувер, 2007. - С. 80.
10. Телекоммуникации и право: вопросы стратегии / под ред. Ю.М. Батурина. - Сер. «Журналистика и право». Вып. 26. - М.: Центр Право и СМИ, 2000. - С. 92.
11. Модельный закон СНГ «Об основах регулирования Интернета»:приложение к постановлению МПА СНГ от 16.05.2011 № 36-9. - URL: http://www.iacis.ru/data/prdoc/09a-2011.doc (дата обращения 10.08.2011).
12. Щепетильников В.Н. Уголовно-правовая охрана электронной информации: дис. ... канд. юрид. наук. - Елец,
2006. - С. 112.
13. Бабкин С.А. Право, применимое к отношениям, возникающим при использовании сети «Интернет»: основные проблемы. - М.: Центр ЮрИнфоР, 2003. - С. 50.
14. Корнилс К. Локализация места ответственности за преступления, связанные с Интернетом // Право и информатизация общества. - М., 2002. - С. 80-92.
15. Собрание законодательства РФ. - 2004. - № 40. -Ст. 3882.
16. Собрание законодательства РФ. - 2003. - № 12. -Ст. 1059.
17. Собрание законодательства РФ. - 2006. - № 26. -Ст. 2780.
18. Правовые основы деятельности органов внутренних дел: сб. нормативных правовых актов. В 3 т. Т. 1. - М.,
2007. - С. 199.
19. Попов В.М. Международное право: учебник для вузов. - М.: Бриз-М., 2008. - С. 192
20. Европейская Конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (ETS № 185, 2001 г., ETS №186, 2003 г.) // Собрание законодательства РФ. - 2003. -№ 23. - Ст. 2349.
21. О признании утратившим силу распоряжения Президента РФ от 15.11.2005 № 557-рп «О подписании Конвенции о киберпреступности»: распоряжение Президента РФ от 22.03.2008 № 44-рп // Собрание законодательства РФ. -
2008. - № 13. - Ст. 1295.
22. Report of United Nations Commission on International Trade Law - United Nations Publications. - 2008. - P. 192.
В редакцию материал поступил 15.11.11
Ключевые слова: место совершения преступления; преступление в сфере компьютерной информации; трансграничные преступления.
