CC BY
673
Атарщикова Елена Николаевна
доктор юридических наук, профессор,
профессор кафедры теории и истории государства и права
Северо-Кавказского федерального университета
(тел.: 89624018364)_____________________________________
Место и роль герменевтики в современном праве
Статья посвящена вопросам применения герменевтики для экспертизы норм современного права. Особое внимание уделяется анализу языка изложения правовых норм в правовых актах России.
Ключевые слова: герменевтика, юридическая герменевтика, толкование норм права, анализ норм права.
E.N. Atarshikova, Doctor of law, professor, professor of the chair of theory and history of state and law’s Department of North Caucasian Federal University tel. 89624018364.
Place and role of hermeneutics in modern law
This article is devoted to questions of application of a hermeneutics for examination of norms of the modern law. The special attention is given to the analysis of language of legal statement’s rules in legal acts of Russia.
Key words: hermeneutics, legal hermeneutics, interpretation of law’s norms, analysis of law’s rules.
В последние годы отечественные правоведы все чаще вынуждены прибегать как к юридической (что естественно), так и к филологической, философско-лингвистической и др. экспертизам норм права. Это объясняется не только исторически быстрыми сроками социальных преобразований, но и их революционностью, коренной ломкой нормативных основ российского права. Одним из важнейших инструментов в этом процессе становится герменевтика. В методологии теоретико-правового исследования, интерпретационной практики в сфере правотворчества и правоотношения, правовой стилистики, ее значения и функций особой значимостью обладает герменевтика, которая находится еще в стадии становления и является областью споров.
Герменевтика — одна из древних наук, она появилась в раннем христианстве и занималась тогда трактовкой религиозных текстов. Современная философская герменевтика в зарубежной и отечественной литературе трактуется как теория интерпретации, «учения о понимании смысла» [1, с. 350]. Цель герменевтики, по мнению Г.Г. Гадамера, состоит в том, чтобы понять и перенести смысловую связь из другого мира (исторического, личного и т.п.) в свой собственный [2, с. 336]. Для герменевтики характерен так называемый «обращенный» метод - от результатов к истокам познания: историческим фактам, целям, предварительным установкам, принципам и другим основаниям [3, с. 76; 4, с. 33-36]. Главная задача —
ликвидировать дистанцию между объектом и исследователем. Как отмечается в научной литературе, «герменевтика ныне полагает себя сферой духовной деятельности» [5, с. 74-75].
Отечественные ученые говорят сейчас даже о возможности использования теоретикопознавательных категорий герменевтики в разных областях гуманитарных исследований, поскольку в некоторых методологических принципах существуют точки соприкосновения общефилософской герменевтики и самых различных науки. Сказанное позволяет как традиционную (искусство понимания и интерпретации текстов), так и современную герменевтику дифференцировать по:
а) направлениям: акцентировка содержательных или формальных аспектов, феноменологическая или узко-прикладная проблематика, методическая направленность, признание или отрицание социально-исторического анализа и т.д.;
б) разделам: философско-лингвистический, лингвистический, литературоведческий и т.д.;
в) пути научного анализа: в филологической герменевтике существуют, например, текстологическая, культурологическая, рецептивная герменевтика, направления, связанные с разработкой теории понимания в аспекте автора, психологии творчества и т.д.
Герменевтика как методология, имеющая целью выявить смысл текста, исходя из его объективных и субъективных оснований, как зарубежными, так отечественными учеными трактовалась и трактуется далеко неодно-
16
значно. У них нет единого понимания соотношения «толкования права» и «юридической герменевтики». Герменевтика занимается интерпретацией текста, не только реконструируя, но и конструируя смысл. Именно на герменевтику многие исследователи возлагают надежды как на один из системных методов, реализуемых как в сфере права, так и в области лингвистики, который позволит обеспечить интегративное исследование актуальных проблем, связанных с ролью интерпретации, толкования закона как одного из средств уяснения правовых норм. В этой связи актуализируется роль правовой культуры в развитии права и языка.
Язык, как и право, представляет собой социокультурное явление, т.к. оба феномена создаются обществом, представляя собой одни из важнейших форм культуры. Они необходимы членам социума в качестве основного средства общения и регулирования взаимодействия, составляя необходимое условие существования государства. Поэтому как право, так и язык входят в круг общественных дисциплин и связаны с философскими, историческими и социологическими науками, также изучающими жизнь общества.
Язык и право - специфически человеческое явление: язык - одновременно и продукт мышления человека, и материальная форма мышления, посредством которого объективируются правовые нормы. С помощью языка люди выражают свои идеи, мысли, делая их доступными для себя и для других.
Юриспруденцию нельзя упрекать в отсутствии анализа языка законода-теля в его отоб-разительно-коммуникативной функции: язык -первоэлемент и действительность законодательной мысли и вещественность законодательной воли. Отечественные юристы при изучении языка законов в первую очередь обращают внимание на законодательную мысль и именно с этой позиции оценивают язык законодательного текста. При подходе к языку нормативного акта они выступают, прежде всего, как юристы, ибо их интересует выраженное правовое содержание.
Вместе с тем недостаточное внимание к лингвистике приводит к тому, что этот анализ языка законов у юристов ведется, как правило, без соответствующей языковедческой основы. В своей работе они еще мало опираются на достижения лингвистики, в результате чего разговор о языке законов осуществляется в несколько отвлеченном плане и сводится к общим расхождениям о простоте, доходчивости и других качествах языка российских законов. Но этого мало для научного решения вопроса. Следствием такого положения дела в науке является недостаточное внимание к
языку законов и в системе юридического образования. Язык законов, можно сказать, почти не изучается в юридических учебных заведениях. О нем весьма бегло говорится в общей теории права и в некоторых отраслевых учебных дисциплинах. Юристы не получают необходимых знаний о языке права. Между тем язык в деятельности юриста занимает значительное место.
Для лингвистов познание языка законов выступает как некая самоцель. Анализ его в лингвистике ведется, как правило, без учета того, каким образом слово является действительностью законодательной мысли. Язык законов раскладывается по определенным языковедческим категориям, при этом не учитывается функция, выполняемая им в законодательном произведении. Изучение носит несколько формальный характер, ибо лингвистов интересует лишь само выражение, сама форма, оторванная от своего содержания. Поистине, живое растение предлагается изучать только по мертвому гербарию.
Неудивительно, что при анализе языка законов в настоящее время лингвисты ограничиваются лишь беглыми замечаниями относительно роли тех или иных языковых форм [6, с. 69-81]. Разработаны они еще слабо, а вопрос о законодательной стилистике даже не ставится [7, с. 39], если не считать замечаний в самом общем плане, когда в классификации функциональных стилей русского языка называют и деловой (юридический) стиль. При этом отдельные авторы ссылаются на недостаточное количество материалов для выделения других разделов.
Заметим, однако, что законодательная литература и вообще правовая письменность по своему объему так обширна (напомним, что только в нашей стране насчитывается свыше полумиллиона законодательных актов), что едва ли уступает художественной литературе. Во всяком случае, ее достаточно для серьезного изучения языка законов. Причем отечественные ученые уже проделали некоторую предварительную работу по выявлению особенностей стиля законодательной терминологии как о вполне определенном явлении в языка. Так что накоплен необходимый методологический и энциклопедический материал для того, чтобы сосредоточить изучение языка законов в самостоятельном разделе стилистики, из которой представляется целесообразным выделение законодательной стилистики (по аналогии со стилистикой художественной речи), чтобы изучение языка законов вести наравне с изучением языка художественной литературы в качестве определенной и законченной конструкции. Для такого выделения сейчас у нас нет ни объективных, ни субъективных препятствий.
17
Изучая закономерности употребления языковых средств в праве, законодательная стилистика призвана обобщать лучшие варианты речевой деятельности законодателя. Она стремится выяснить закономерности и правила использования словарных и грамматических ресурсов языка в праве с таким расчетом, чтобы язык стал действительностью законодательной воли, речевой формой законодательного произведения. Имея прикладной характер, законодательная стилистика может помочь законодателю оценить пригодность и целесообразность применения тех или иных слов, грамматических форм для выражения законодательной мысли с учетом смысловой и стилистической из окраски, обнаружить, исправить и предупредить языковые ошибки в деятельности законодателя и всех тех, кто имеет дело с правом. Она может научить законодателя, а равно и читателя законодательных произведений бережному обращению с языковыми средствами, правильному их пониманию и применению на практике. Опираясь на основные понятия и законы общего языкознания, лексикологии, грамматики, общей стилистики и др., законодательная стилистика как лингвистическая наука должна выработать рекомендации практического характера, определить понятие и признаки речевой стилистической законодательной нормы.
В этой связи возникает вопрос, как соотносятся законодательная стилистика и юриспруденция с законодательной техникой, которая также изучает язык права. Отметим, что в науке нет еще четких представлений ни о законодательной стилистике, ни о законодательной технике. Отдельные авторы возражают против выделения в системе юридической науки особой юридической отрасли, которую можно условно назвать наукой о юридической, или законодательной, технике, содержанием которой является общее учение о законодательной системе как форме выражения права, о принципах, методах и приемах ее образования и создания. Другие, отрицая науку о юридической технике, смешивают эту науку с объектом ее изучения, т.е. с самой юридической техникой. Это, в известной степени, обусловлено тем, что термин «юридическая, или законодательная, техника» употребляется в двояком смысле: им обозначают и науку о юридической технике, и саму юридическую технику как систему правил правотворчества.
Мы убеждены, что существование науки о законодательной технике как учении о рациональном правотворчестве, о принципах и приемах законодательствования не подлежит сомнению. Самым важным творением юридической техники (в широком смысле понятия) является сама правовая норма. Но она, взятая
сама по себе, есть не что иное, как абстракция. Правотворчество выработало отдельные виды правовых норм и, в ча-стности, писаные нормы, содержащие правила поведения людей в конкретных жизненных ситуациях, описанные в законе с помощью языковых средств. Законодательная стилистика изучает те технические средства, приемы, с помощью которых законодатель решает задачи словесного выражения правовых норм. Следовательно, есть основания считать законодательную стилистику разделом науки о юридической технике, решающей вопросы о нематериальных средствах и приемах выражения законодательных категорий.
Свои задачи законодательная стилистика в состоянии решить лишь при условии, если она опирается на выводы не только юридической науки, но и лингвистической науки. Следовательно, можно сделать вывод, что стилистика, в особенности стилистика законодательной речи не чисто лингвистическая наука, т.к., изучая задачи, стоящие перед языком и правоведением в той или иной сфере сознания и общения, независимо от желания исследователь вынужден познавать и саму сферу правосознания, правовой культуры личности и общества, где особое место отводится языку.
Юристы должны понимать, что имеют в виду правовые тексты. В этом отношении правовая наука - это сугубо герменевтическая наука [8, с. 60]. Текст никогда не может быть полностью понятым. Кто хочет правильно понять, всегда должен уже знать, что хочет сказать автор текста. Он должен вносить с собой свое понимание значения текста, оставаясь вместе с тем на твердой почве объективности.
Герменевтика учит, что отправная точка любого осмысления - историко-критическое истолкование [8, с. 36].Оно пытается по возможности объективно актуализировать незнакомые смысловые высказывания, а именно: при помощи знания и при участии процессов предварительного понимания. Оно преследует цель восстановить смысл из обстоятельств возникновения текста, исходя из суждений автора и его непосредственных современников, т.е. восстановить первоначальный смысл. С юридической точки зрения историко-критическое толкование становится генетическим, историко-социальным или догматическим истолкованием первой ступени субъективного осмысления.
В наше время интерес к исследованию лингвистических проблем истолкования в праве не уменьшается. Однако существует еще много спорного в трактовке явления «терминологич-ности» в системе языка [9, с. 293]. Это не удивительно, т.к. изучение каждой частной отраслевой терминологии не только отвечает на ряд
18
вопросов, но и порождает все новые проблемы. Герменевтический подход позволяет не только снять многие спорные положения в теории толкования, но и точнее определить его природу, место и роль в правовой системе общества, правильно выявить основные компоненты интерпретационной практики и связи между ними. В этой связи возникает потребность в глубоком и всестороннем изучении структуры, функций, принципов, механизма детерминации интерпретационной практики, в исследовании противоречий, ошибок и иных погрешностей в практике толкования, в повышении ее ценности, эффективности и качества в современном обществе, в осмыслении вопросов преемственности и правовой аккультурации и т.п.
Законодательство, будучи формой отражения права, в свою очередь, выступает как определенное явление, в силу чего оно имеет свое собственное содержание и собственную форму, которое можно назвать тематикоязыковым. Являясь единством содержательного и формального начала, законодательство само подвергается отражению в юридической науке, где оно выступает как содержание-предмет, а юридическая наука выступает как форма отражения законодательства.
Нормативные акты связаны с другими видами письменности, формами общественного сознания и культуры. Эта связь приводит к тому выводу, которым должен руководствоваться законодатель при создании права: нельзя создать хороший закон, не будучи одновременно психологом, политиком, логиком, лингвистом, стилистом и даже филологом.
Содержание и форма законодательной литературы опосредствуют внутренние связи и характеризуются органическим единством, на основе которого только и возможно правильно понять всю специфику правового отражения действительности. Учение о неразрывном единстве содержания и формы законодательной литературы значительно углубляет понимание сущности права, его социального назначения и т.д. Законодательство, как любое другое явление, полноценно только при наличии единства содержания и формы. Всякое нарушение этого единства отрицательно сказывается на правопорядке и законности, а порой просто обесценивает законодательство.
Только законы, построенные на строго научной основе, могут быть доступны как для профессионала юриста, так и для простого гражданина, который обращается к тому или иному нормативно-правовому акту и хочет получить полное представление о правовых нормах, регулирующих общественные отношения, иначе на практике может наступить беззаконие и произвол, возникающие на различной
трактовке закона. Единство законодательства определяется особенностями его содержания и формы, которые сообщают ему ту целостность, по отношению к которой можно говорить о качестве закона.
Кропотливая работа над формой, над терминологией, стилистикой - одно из условий законодательного творчества. Законодатель, не владеющий всеми разнообразными средствами, не в состоянии создать совершенное законодательство, хотя его замыслы могут быть значительными, актуальными. Законодатель стремится к наибольшему, в идеале полному, приведению формы в соответствие с содержанием, с его замыслом, а «форма сопротивляется». Техника законодателя - это показатель законодательного мастерства.
При изложении законодательной мысли в форме нормативного акта используются языковые средства, выработанные специально для сферы правотворчества, т.е. употребляемые преимущественно или даже исключительно в данной области. Это дает основание выделить язык законодательства как самостоятельный стиль литературного языка, который обусловлен особыми социальными задачами, стоящими перед правом, специфичным способом отображения предмета и характеризуется специальными композиционными и стилистическими средствами, особым словарным составом языка для выражения мысли законодателя. Основанием для выделения языка законодательства является несовпадение его специфических функций с общепринятыми функциями литературного языка, наличие в правовых текстах особых средств для выражения нормативно-регулятивных потребностей общественного развития, их оценки и текстуального закрепления.
Подход к законодательным актам, к законодательству в целом как к особого рода литературе позволяет более глубоко проанализировать и роль языка в праве. Хотя язык законов и других правовых документов и специфичен, но, разумеется, подчиняется общим лингвистическим закономерностям. Поэтому необходимо для уяснения сущности и роли языка в праве обратиться к некоторым общим вопросам о языке в целом, освещенным в языковедческих трудах. Так, для исследования проблем законодательной стилистики не безынтересны вопросы о сущности языка, его функциях, и др. И хотя в лингвистической науке, как и в других науках, многое еще не решено и носит спорный характер, все же можно опереться на известные достижения языковедов. Рассмотрение общих вопросов языка необходимо лишь постольку, поскольку оно помогает лучше разобраться в сущности языка в праве, его роли и т.д.
19
Язык законодательства - это новое направление исследования как в юридической, так и филологической науке. Но это не означает, что между языком дореволюционным и современным языком права нет никакой связи, нет никакой преемственности. Эта связь видна уже в том, что законы писались и пишутся на одном и том же, например, русском языке. Российский законодатель не может не учитывать и не применять в своей практике хорошие законодательные традиции и обычаи, исторически сложившуюся законодательную терминологию, речевые выражения и синтаксические конструкции. Но законодатель должен перед собой всегда видеть перспективы и тенденции развития литературного языка в целом. Поэтому особенно большую пользу в деле совершенствования языка законов принесет общение положительной современной законодательной практики. Не менее важны также и недостатки, лексические, грамматические,
стилистические ошибки, обнаруженные в процессе применения права.
Герменевтика в праве и лингвистике трактуется нами не как совокупность «процедурных», формальных приемов, а как «теория понимания», переработанная в методологическом отношении, а потому адекватно раскрывающая познавательные возможности жанра, т.е. способы... средства видения и понимания действительности, доступные только ему, средства оформляющего понимания действительности и жизни. В современной науке проблема языка в праве формируется как проблема междисциплинарная. Трудно представить себе ее анализ без привлечения данных логики, философии, антропологии, лингвистики, феноменологии, семиотики, других научных дисциплин. Сегодня, очевидно, что степень разработанности и совершенства исследования языка права влияет на эффективность применения правовых норм и служит одним из важных показателей правовой культуры общества.
1. Борев Ю.Б. Эстетика. М., 19д1.
2. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 19дд.
3. Брауде И.Л. Очерки законодательной техники. М., 199д.
4. Гусев С.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. М., 2OOS.
5. Лобковиц Н. Христианство и культура // Вопросы философии. 199З. № З.
6. Рузавин Г. И. Проблемы интерпретации и понимания в герменевтике // Проблемы объяснения и понимания в научном познании. М., 2OO2.
7. Степанов Ю.С. Альтернативный мир. Дискурс, факт и принцип причинности // Язык и наука конца XX века. М., 199S.
д. Теории, школы, концепции (критические анализы): Художественная концепция и герменевтика. М., 19д5.
9. Тойн А. Ван Дейк. Вопросы прагматики текста. М., 2003.
1. Borev Yu.B. Esthetics. M., 1981.
2. Gadamer G.-G. Truth and method: Bases of a philosophical hermeneutics. M., 1988.
3. Braude I.L. Sketches of legislative equipment. M., 1998.
4. Gusev S.S., Tulchinsky G.L. Problem of understanding in philosophy. M., 2005.
5. Lobkovits N. Christianity and culture // Questions of Philosophy. 1993. № 3.
6. Ruzavin G.I. Problems of interpretation and understanding in a hermeneutics // Problems of explanation and understanding in scientific knowledge. M., 2002.
7. Stepanov Yu.S. Alternative world. Discourse, fact and causality principle // Language and science of the end of the XX century. M., 1995.
8. Theories, schools, concepts (critical analyses): Art concept and hermeneutics. M., 1985.
9. Toyn A. Van Dyck. Questions of pragmatics of the text. M., 2003.
20
