CC BY
517
МЕССИАНСТВО И МИССИОНИЗМ В РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ
ФИЛОСОФИИ НАЧАЛА XX В.
М.В. ФИЛАТОВ, ст. преподаватель кафедры МИОК МГУЛа
Начиная говорить о мессианстве, мы должны помнить, что именно он является ключевым вопросом в русской эсхатологической традиции. Без мессианства нет русской эсхатологии. Только чувство особенной святости и духовной чистоты помогало русскому человеку представить то место, которое он занимает в мировом историческом процессе.
Что же такое русское мессианство? Идея Спасителя-Мессии приобретает в русской философии особое звучание и особый смысл. В русской религиозной философии идея мессианизма будет связана не с отдельной личностью - Спасителем, но будет проецироваться на весь русский народ. Именно идея коллективного Мессии становится традиционной для России. По содержанию русская мессианская идея включает в себя следующие смысловые элементы:
1. Духовный элемент. В нем будет сильна библейская и историческая, византийская традиции. Коротко их можно сформулировать в формуле псковского монаха Филофея «Москвы - третьего Рима». Особо хотелось бы отметить роль православия как фактора, формирующего духовность русского народа, а также как главнейшую составную часть духовного элемента мессианской концепции России.
2. Политический элемент. Этот элемент будет вытекать из духовного элемента. Вся политика русского государства строилась на так называемом «византийском наследстве». Эти претензии, возникшие в XV в., актуальны и сегодня. Благодаря своим претензиям Россия осуществляла покровительство славянским народам Балкан. Это вмешательство признавалось даже Османской империей, которая не раз шла на уступки России в вопросах балканской политики. Политический элемент мессианской концепции России фактически определял деятельность государства, начиная с Екатерины Великой. Это было возможно только благодаря особому мессианскому духу, который был присущ русскому народу в целом и переносился последним на русское государство.
3. Национальный элемент. Этот элемент был наиболее заметен во всей концепции. Именно он превращал русский народ в коллективного Мессию, который должен был освободить, в первую очередь, славянские народы. Именно это и обосновывало претензии русских на особую духовную чистоту и историческую непогрешимость. Это до сих пор живо в нашем самосознании. Но только осознание своего мессианства позволяло русскому народу свершать свой путь.
Особая роль в формировании мессианской концепции России принадлежит XIX в. Именно тогда стихийной мессианской концепции придается стройная завершенная форма.
Впервые вопрос о духовной особенности русских формулируется в философии славянофилов. Такие философы, как Аксаков, Киреевский, Хомяков, говорят об особом пути развития русского общества. Именно в их трудах появляются первые упоминания о соборности, исключительной духовной чистоте русского народа, об особом пути его развития.
Впоследствии на философии славянофилов будут замешаны теории К. Леонтьева и особенно B.C. Соловьева. Леонтьев, продолжая старинную московскую традицию, объявляет высшей формой духовного и политического развития общества славяно-христианскую цивилизацию.
Окончательно вопрос об особой миссии русской цивилизации формулируется в трудах В. С. Соловьева. Именно с этим багажом приходит русская философия к началу XX в.
Мессианская идея приобретает в этот период специфическую форму. Философы начала XX в., испытывая чувство вины, присущее русской интеллигенции, подвергают критике мессианскую идею, сформулированную в XIX в.
Религиозная философия начала XX в. была представлена различными концепциями. Вспомним таких философов, как С. Булгаков, П.Флоренский, Г. Флоровский, В. Зеньков-ский, В. Эрн, В. Иванов, П. Сорокин, Н. Бердя-
ев и т.д. В начале XX в. вопрос о мессианстве принял следующий вид. В нем наметилось две тенденции:
первая заключалась в критике наследия XIX в. Эта тенденция зародилась благодаря B.C. Соловьеву. Он одним из первых подверг ревизии свои взгляды на мессианство русского народа;
вторая заключалась в развитии традиционных взглядов на мессианство в новую эпоху. Хотя здесь авторы и отказались от некоторых моментов, сформулированных в XIX в., в основном развитие мессианской идеи шло в традиционном русле. Особо здесь хотелось бы отметить Н.Бердяева, Е.Трубецкого и Н. Лосского.
Составными частями Мессианской концепции в начале XX в. становятся следующие элементы:
1. Безнациональность (т.е. чистая идея Мессианства не может иметь в себе ничего национального. Бердяев, критикуя национальный мессианизм, указывает на его прямую противоположность христианскому мессианизму, показывая его родство с юдаизмом. Главное достоинство этой идеи заключается в ее наднациональной традиции.
Много критикует национальный мессианизм XIX в. Е.Н. Трубецкой. Трубецкой создает теорию, продолжающую русскую мессианскую традицию. Он не только теоретизирует вопрос мессианства, но и указывает новый путь развития этой идеи в XX веке.
2. Идеологический элемент изменяется очень заметно, т.к. приходится отказаться от византийского наследства идеи единой славянской империи. Наднациональность мессианизма вступает в противоречие с политическими чаяниями русских.
3. Миссионистский элемент (т.е. исключительная миссия русского народа как носителя особой духовности и спасителя Западной Европы). Лосский и Трубецкой уделяют большое внимание разделению понятий «мессианизм» и «миссионизм».
Первым пытался разграничить понятия «Мессианизм» и «миссионизм» И.О. Лосский. Лосский не критикует наследия XIX в. Он считает эсхатологическую теорию начала XX в. закономерной продолжательницей традиций
XIX в. В отличие от других философов начала
XX в. Лосский органично соединяет традиции XIX в. с новыми веяниями.
Взгляды И.О. Лосского по вопросам мессианства довольно интересны. В них просматривается два основных момента: во-первых, Лосский, давая обзор развития мессианских идей в русской духовной культуре, большое внимание уделял XIX в. Причем главным его достоинством здесь является то, что он не опровергает славянофилов, Достоевского и т.д., а указывает на то, что они, органично вписываясь в русскую мессианскую традицию, являются связующим звеном между старорусским и новым мессианизмом XX в. «В XIX веке мысль, что Россия будет иметь со временем руководящее влияние в жизни Европы и выработает высокую форму культуры, высказывали основатель славянофильства Иван Васильевич Киреевский, Чаадаев, Н.Я. Данилевский. Достоевский в своей Пушкинской речи выразил эту мысль, ставя ее в связь с характером русского народа»1 .
Рассматривая творчество Соловьева, Лосский поддерживает идею особой роли власти в лице империи в мессианских чаяниях русского народа. «В политической жизни Россия первая проявила способность ограничить свой государственный суверенитет, когда в 1898 году император Николай II предложил всем государствам выработать соглашение о решении споров международным судом, а не войной» 2.
Именно Лосский вводит впервые понятие «миссионизм». В связи с этим он говорит о том, что русский народ имеет великую миссию, а не является апокалиптическим персонажем. Говоря о русской миссии, Лосский указывает на два пути, открывшихся перед Россией в XX веке. Русская миссия после 1917 г. находится в сложном положении, т.к. произошел раскол. Великая миссия русского народа разделилась на две линии преемственности:
1. Эмигрантская, которая продолжает дореволюционную русскую традицию. «Русские эмигранты, рассеявшиеся по всему миру после большевистской революции, продолжают осуществлять миссию России, поскольку знакомят другие народы с положительными сторонами русской культуры. Особенно важно то, что Западная Европа и Америка познакомились с православием; они стали понимать, что православие есть ценная форма христиан-
•3
ской религии». Причем, даже несмотря на политические проблемы, русские выполняют свою миссию и дополняют ее тем, что помогают другим течениям христианства лучше понять друг друга. «Видные деятели Русской православной церкви в эмиграции принимают участие в этом движении и проявляют при этом то свойство русского народа, которое Достоевский и Соловьев характеризуют как всечеловечность и всепримирение».4
2. Советская традиция. Это новая советская традиция, ставящая перед собою ту же задачу и беря на себя ту же миссию, но идя к ней другим путем. «В наше время пророчества о великой России осуществляются, однако, в очень печальной форме. Россия, превратившаяся в СССР после большевистской революции, приобрела огромное влияние на жизнь и политику всех народов. Правители ее задались целью создать единую организацию всего человечества. Однако идеология и практика их прямо противоположны идеалу Достоевского и его представлениям о характере русского народа. Создается также впечатление, что характер русского народа, терпящего в течение тридцати семи лет большевистской деспотический режим, прямо противоположен тому, как он изображен в предыдущих главах этой книги. В самом деле, идеология Коммунистической партии, руководящей всей общественной и государственной жизнью в СССР, есть атеистический материализм, а не христианская религиозность».5 Однако Лосский верит, что, помимо частных интересов, идеологических по своему духу, Россия выполнит свою великую, возложенную на нее Богом миссию. По большому счету не важны ни претензии большевиков, ни эмигрантов на право преемственности духовных и миссионистских традиций. Важна идея великой миссии русского народа, которую воплощают и большевики и эмигранты.
В чем же главная миссия русского народа? Главная миссия русского народа заключается в том, чтобы объединить всех людей во всечеловечество.
Вслед за Лосским вопрос о миссиониз-ме поднимает князь Е.Н. Трубецкой. Он окончательно формулирует понятие «миссионизм», фактически выбивая почву из-под ног Мессиа-нистов. Однако Трубецкой не отказывается от мессианизма как такового. Творчество этого философа не только показало, насколько важна
идея мессианизма для русской философии, но и помогло концептуально упорядочить взгляды русской философии на вопросы мессианизма в начале XX в. Трубецкой уделял внимание не только формированию корпуса знаний по вопросам мессианизма, но, что более важно, пытался подвести теоретическую базу под русский мессианизм. Фактически Трубецкой был последним, кто пытался систематизировать мессианские знания в контексте русской духовной традиции.
Говоря о философии начале XX в., мы можем утверждать, что Трубецкой подвел итог под почти пятисотлетним процессом развития русского мессианизма. В своих трудах Трубецкой предлагает хронологию развития мессианизма в России, не потерявшую своей актуальности и сегодня.
По Трубецкому, хронология «мессианизма» распадается на две части. Старорусский мессианизм, напрямую связанный с идеей Москвы - третьего Рима. Это самый длительный период, охватывающий практически все время существования московско-российского государства. Важной вехой здесь становится XIX век. Именно в XIX в. славянофилы, Достоевский и другие подвели итог и оформили теорию старорусского мессианизма.
Второй период не столь длителен. Он начинается в конце XIX в. творчеством B.C. Соловьева и охватывает весь интересующий нас период, т.е. начало XX в. (Если говорить о русской традиции, то можно говорить, что период нового мессианизма длится и сейчас. Исключением является только период советской власти. Но традиции русской философии не погибли на Западе, в эмиграции, вследствие этого мы можем говорить о непрерывности процесса формирования русской мессианист-ской традиции.)
В контексте традиций начала XX в. Трубецкой критикует наследие XIX в. , указывая на его узость и национализм. «Хомяков мог верить в Россию как единственную в мире спасительницу народов, лишь поскольку он проводил знак равенства между вселенским и «православным», а на место «православного» так или иначе подставлял русское. Однако у Хомякова в этом отношении были колебания; стертая граница между вселенским и русским у него от времени до времени восстанавливалась. Она исчезла окончательно у Достоевско-
го, который должен был быть признан наиболее типичным выразителем русского национального мессианизма.
Для него западные вероисповедания -выражение веры нехристианской; в особенности римский католицизм, говоря его словами, «не Христа проповедует, а Антихриста». По Достоевскому, он, в сущности, даже и не вера, а продолжение западной римской империи. Этим-то и определяется призвание России. «Надо, чтобы воссиял в отпор Западу наш Христос, которого мы сохранили и которого они не знали».
Обособление человечества в будущем совершится «одною только русской мыслью, русским Богом и Христом». Именно в России совершится новое пришествие Христово. Народ русский есть «на всей земле единственный народ-богоносец, грядущий обновить и спасти мир именем нового бога», ему одному «даны ключи жизни и нового слова» б. Именно идея «русского Христа» лежит в основе национального мессианизма. Противоречие этой идеи с реалиями русской духовной жизни начала XX в. и привели к пересмотру этой идеи. Именно в руссификации вселенской идеи и видит ошибку XIX в. Е.Н. Трубецкой. Отказавшись от базисного понятия для старорусского мессианизма - понятия «русского Христа», Трубецкой критикует теократическую идею. Он не уделяет ей много внимания, т.к. ее провозвестник С.В. Соловьев, явившись ее создателем, под конец своей жизни разочаровавшись в ней, сам ее и развенчивает (именно на это указывает Е.Н.Трубецкой). «К сожалению, сознание грехов и противоречий старого славянофильства не спасло самого Соловьева от того же рокового увлечения. В другой форме и у него воскресла старая традиционная мечта о третьем Риме и о народе-богоносце. Он вообразил, что из всех народов в мире один народ русский есть народ теократический, или царский, призванный утвердить на земле Царствие Божие в форме святой государственности и общественности. ... К концу жизни он понял, что государственности, как таковой, нет места в Царствии Божием, что Царствие Божие даже в земном своем осуществлении не теократично, а анархично. Тем самым рухнула мечта об особой мессианической задаче Русского государства. Но вместе с тем пала и последняя опора
русского национального мессианизма. Теперь совершенно непонятно на чем он держится».7
Особое место уделяет Трубецкой месту России: «Мы привыкли видеть в России целый мир и начинаем уже поговаривать о том, что нет в ней ничего местного, ибо она не Запад и не Восток, а «Востоко-Запад». Нам тщательно внушали мысль, что Россия - или народ -Мессия, или ничто, что вселенское и истинно русское одно и то же. Когда же рушится эта дерзновенная мечта, мы обыкновенно с|>азу впадаем в преувеличенное разочарование».
Русское не тождественно христианскому. Это важная составная часть христианства, которая имеет универсальное вселенское значение. Мы не единственный народ, а один из народов, призванный наравне с другими делать общее дело Божие.
Говоря о мессианистской традиции начала XX в., мы указываем на то, что необходимо становится сформулировать теорию мессианизма. Большой вклад в формирование концепции русского мессианизма внес Н.А. Бердяев. Он, как и некоторые философы начала XX в., указывали на противоположность мессианских чаяний и национальных амбиций. Бердяев так же поддерживал концепцию наднациональной мессианской идеи.
Он был одним из главных авторов, который уделяет особое внимание вопросу мессианства. Он наиболее объемно и четко формулирует идею мессианизма. В его доктрине мы можем выделить две части:
1. Теоретическая часть, в которой он формулирует мессианско-эсхатологическую концепцию в целом
2. Часть, в которой формулируется концепция русской эсхатологии.
Бердяев указывает, что вообще идея мессианства возникла, благодаря влиянию древних дуалистических традиций. Более того, философия истории возникает на базе мессианско-эсхатологической доктрины: «Философия истории могла возникнуть лишь в связи с мессианско-эсхатологическим сознанием, которое было лишь у Израиля и у влиявших на него персов, с напряженным ожиданием великого явления в будущем, - явлением Мессии и мессианского царства, т.е. воплощения Смысла Логоса в истории. Можно сказать, что мессианизм конструктирует историческое.»9 Итак, мы видим, что, по мысли Бердяева, история
тесно связана с мессианско-эсхатологическим комплексом. Именно поэтому русские соединяли исторические претензии с мессианской традицией. Фактически мы можем говорить о том, что мессианизм (по Бердяеву) определяет и формирует исторический процесс. «При более глубоком взгляде на историю можно увидеть, что мессианизм есть основная тема истории - истинный или ложный мессианизм, открытый или прикрытый.»10 Идея страдания становится главной в истории человечества. Именно она позволяет формировать исторический процесс. История развивается благодаря тому, что она приближается к эсхатологической развязке. «Движение истории есть движение к этому мессианскому явлению, которое принесет благо. Мессианское страдание рождается в страдании. Страдание, которое не раздавливает, превращается в страшную силу. Мессианский динамический миф обращен к грядущему.»11 Несмотря на то, что мессиан-ско-эсхатологический комплекс закрывает перспективу длительного развития истории, но, с другой стороны, именно это страдание и напряженное ожидание Апокалипсиса и создает смысл исторического процесса, как движения к Царству Божию.
Мессианизм, по Бердяеву, бывает нескольких типов. Можно установить четыре типа мессианизма по разным признакам: 1) национальный или универсальный, 2) посюсторонний или потусторонний, 3) победный или
12
страдательный, 4) личный или безличный. Все эти формы мессианизма появляются уже в древней Иудее. Египет привносит в эту теорию персонификацию образа Мессии на царя. Эти традиции переходят и в христианство. В контексте этого развитие мессианизма будет тесно связано с идеями хилиазма. Именно тысячелетнее Царство Божие будет логическим концом мессионистской истории. Мессионизм является неотъемлемой частью истории, он в разных формах определяет ее развитие. Но даже после того, как секуляристкие теории стали определять облик цивилизации, мессианизм не потерял связи с идеями хилиазма. Даже теории XIX и XX вв. сохранят эту тенденцию. «В XIX веке Мессианизм принимает то религиознопророческие формы, то формы внешне антирелигиозные. Мессианизм и профетизм мы находим у Сен-Симон, Фурье, Ж. Де Местра (ожидание нового откровения Св. Духа), О.
Конта, у Гегеля и Шеллинга (Иоанново Христианство), у Чешковского (самое замечательное), у Маркса, у Ницше (явление сверхчеловека и новой дионисийской культуры), у Ибсена (третье царство) и у апокалиптика Леона Блуа; из русских - у Достоевского, Вл. Соловьева, Н. Федорова и даже у русских социалистов и анархистов, особенно в религиозном анархизме Л. Толстого».ь XX век, по Бердяеву, - это противостояние двух мессианских идей - русской и германской. Именно в этих странах были созданы собственные теории философии истории. Германская, по Бердяеву, пантеистична и космична, а русская - богочеловечна и эсхатологична.
«В современном мире столкнулись две мессианские идеи - русская и германская. Русская идея в чистом ее виде есть идея осуществления правды, братства людей и народов. Она наследует идею, заложенную у пророков, в вечной истине христианства, у некоторых учителей Церкви, особенно восточных, в исканиях правды русским народом. Германская идея есть идея господства избранной расы, расы господ над другими расами и народами, признанными низшими. Эта идея наследует старую языческую идею, греко-римскую идею подбора расы господ, сильных и превращающих слабых в рабов. В германской мысли эта идея уготовлялась рядом пангерманистов. Первая идея устремлена к Царству Божьему, она означает искание «правды на земле», которая еще не была достаточно вскрыта в историческом христианстве и открыться может лишь в завершающем откровении духа».14
Мессианская концепция Бердяева включает в себя не только теоретическую часть, но также он уделял внимание и непосредственно мессианской концепции России. Теперь давайте рассмотрим, как представлял Н.А. Бердяев мессианско-эсхатологическую концепцию России. Говоря о русской эсхатологической традиции, Бердяев отмечает, что русский мессианизм тесно связан с религиозным национализмом. Следовательно, русское мессианство должно быть очищено от религиозного национализма, т.к. это юдаизм и он никак не связан с христианским мессианизмом «Но христианский мессианизм должен быть очищен от всего не христианского, от национальной гордости и самомнения, от сбивания на путь старого еврейского мессианизма, с од-
ной стороны, и нового исключительного национализма - с другой. ...Всякий исключительный религиозный национализм, всякое религиозно-национальное самомнение есть юда-изм в христианстве. Крайняя национализация церкви и есть юдаизм внутри христианства. И в русском христианстве есть много юдаисти-ческих элементов, много ветхозаветного.15 Но, несмотря на это, Бердяев отмечает особую миссию русского народа: «Христианское мессианское сознание может быть лишь сознанием того, что в наступающую мировую эпоху Россия призвана сказать свое новое слово миру, как сказал его уже мир латинский и мир германский. Славянская раса, во главе которой стоит Россия, должна раскрыть свои духовные потенции, выявив свой пророческий дух. Славянская раса идет на смену другим расам, уже сыгравшим свою роль, уже склоняющимся к упадку; это - раса будущего. Все великие народы проходят через мессианское сознание. Это совпадает с периодами особенного духовного подъема, когда судьбами истории данный народ призывается совершить что-либо великое и новое для мира».16 По мысли Бердяева, истинный русский мессианизм должен быть очищен от наслоений :»Россия выйдет в мировую жизнь определяющей силой. Но мировая роль России предполагает пробуждение в ней творческой активности человека, выход из состояния пассивности и растворенности. ... Истинный русский мессианизм предполагает освобождение религиозной жизни, жизни духа от исключительной закрепощенности у начал национальных и государственных, от всякой прикованности к материальному быту. Россия должна пройти через религиозную эмансипацию личности».17 А вот особая характеристика русского мессианизма: «Мессианизм русский, если выделить в нем стихию чисто мессианскую, по преимуществу апокалиптический, обращенный к явлению Христа Грядущего и его антипода-антихриста. Это было в нашем расколе, в мистическом сектанстве и у такого русского национального гения, как Достоевский, и этим окрашены наши религиознофилософские искания. Мессианское сознание в христианском мире антиномично, как и все в
христианстве. В духовном складе русского народа есть черты, которые делают его народом
апокалиптическим в высших проявлениях его
18
духовной жизни».
Говоря о национальном мессианизме, Бердяев все-таки не может избавиться от идеи исключительности русских и их миссии.
Таким образом, мы видим, какое место занимала и занимает мессионистская идея в русской духовной культуре. Фактически мы не можем представить себе истории вне мессианской идеи. Даже в советский атеистический период народ воспринимал свою деятельность в свете мессианской идеи. Мысль Бердяева о том, что страдания выковывают мессианский характер полностью подтверждаются в истории России и Советского Союза.
Несмотря на противоречивость теорий, составляющих мессианисткую идею в русской философии, мы должны отметить то значение, которое сохраняет эта идея в русской философии. Несмотря на позиции, на которых стоят различные русские философы, все они признают мессианизм русского народа не только как характерную национальную черту, но и как фактор, определяющий исторический процесс. Без мессианизма нет не только русского народа, но нет и истории, в которой русские выступают особой духовной силой.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Лосский И.О. Условия абсолютного добра. М., 1991. С. 321.
2 Там же, С. 325.
3 Там же, С. 325.
4 Там же, С. 326.
5 Там же, С. 327.
6 Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М., 1994. С. 335- 336.
7 Там же, С. 336.
8 Там же, С. 349.
9 Бердяев Н.А. Царство духа и царство кесаря. М., 1995. С. 259.
10 Там же, С. 260.
11 Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993. С. 340.
12 Там же, С. 344.
13 Там же, С. 344-345.
14 Там же, С. 348.
15 Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. С. 27.
16 Там же, С. 27-28.
17 Там же, С. 29.
18 Там же, С. 101.
