Мера государственного принуждения - правовое свойство наказания Текст научной статьи по специальности «Право»

Сведения об авторе

Ефремова Ольга Сергеевна: Академия ФСИН России (г. Рязань), адъюнкт факультета подготовки научно-педагогических кадров. E-mail: [email protected]

Information about the author

Efremova Olga Sergeevna: the Academy of the FPS of Russia (Ryazann), the postgraduate student. E-mail: [email protected]

УДК 343.8

Б. З. Маликов, А. М. Салимова

МЕРА ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ — ПРАВОВОЕ СВОЙСТВО НАКАЗАНИЯ

В настоящей статье отражены некоторые результаты исследования проблемы понятия меры государственного принуждения. Мера государственного принуждения рассматривается как свойство наказания. Если со времен становления в России учения о наказании проблема ее сущности и содержания в принципе была решена, то вопрос о понимании карательно-исправительного принуждения остается пока недостаточно изучен по известным причинам. Ведь в России победившего пролетариата, с его диктатурой, государственным принуждением как одним из основных форм управления и поддержания правопорядка, безопасности, противодействия внешней агрессии, было все ясно априори. В Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. особо подчеркивалось, что право призвано охранять общественные отношения, опираясь на организованную силу. Соответственно, впервые и понятие уголовного наказания формулировалось в них как мера принудительного воздействия. Далее в теории уголовного права и законодательстве России прослеживается длительный период ослабления внимания к этой важной стороне правового регулирования и доктринального осмысления. В науке уголовного права одним из центральных вопросов долгое время оставались проблемы сущности и содержания наказания и его целей. В начале 1990-годов в связи с подготовкой и принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. вновь внимание обращается на понятие наказания как мере государственного принуждения. Тем более, действующий Уголовный кодекс Российской Федерации в ч. 1 ст. 43 практически продублировал понятие наказания указанных Основ. Доктринальные подходы понимания меры государственного принуждения стали отражать различные оценки и подходы. В настоящей статье отражаются авторское видение данной проблемы с учетом своеобразия их отражения в других авторитетных исследованиях. Наше понимание меры государственного принуждения базируется на праве государства осуществлять правосудие, употребляя при этом силу закона и власти в интересах безопасности правопорядка и самого лица, учинившего преступное деяние.

Ключевые слова: уголовная ответственность; мера государственного принуждения; наказание; санкция; право наказывания; кризис наказания.

© Маликов Б. З., Салимова А. М., 2016.

B. Z. Malikov, A. M. Salimova COERCIVE MEASURE IS LEGAL PROPERTY OF PUNISHMENT

This article presents some results of the research challenges notion of governmental coercion. coercive Measure is treated as property punishment. If since the formation of the doctrine of punishment in Russia, the problem of its essence and content, in principle, has been resolved, the issue of understanding punitive-correctional coercion remains in-sufficientabout examined for obvious reasons. After all, the proletariat, victorious in Russia with his dictatorship, state coercion, as one of the main forms of governance and the rule of law, security, countering external aggression, it was all clear a priori. In Guiding basis in criminal law of RSFSR 1919 g. emphasized that the law is designed to protect the public relations, relying on an organizedforce. Accordingly, for the first time and the concept of criminal punishment was in them, as a measure of enforcement. Later in the theory of criminal law and legislation of Russia can be traced a long period of weakening of attention to this important side of legal regulation and doctrinal understanding. Science of criminal law one of the central issues for a long time remained a problem essence and contents of punishment and its objectives. In the early 90-ies in connection with the preparation and adoption of the basic criminal law of the Union of SSR and the republics of 1991 year once again draws attention to the concept of punishment, as government coercion. Moreover, the Penal Code of the Russian Federation in h. 1 art. 43 virtually duplicated the concept of punishment listed. Doctrinal approaches understanding enforcement measures have become reflect different assessments and approaches. This article reflects the author's vision of the problem, taking into account the specificity of their reflection in other authoritative research. Our understanding of coercive measures is based on the right of a State to exercise justice, using the force of law and authority in the security interests of the rule of law and the persons engaged in a criminal act.

Keywords: criminal liability; a measure of government coercion; punishment; penalty; the right to apply a punishment; the crisis of punishment.

Современное уголовное законодательство определяет наказание как меру государственного принуждения, назначаемую по приговору суда виновному лицу в совершении преступления и сопряженную с лишением или ограничением прав и свобод такого лица. Что стоит за этой значимой констатацией? Можно ли считать, что со времен русских правоведов А. Ф. Кистяковского, Н. Д. Сергеевского, В. Д. Спасовича, Н. С. Таганцева, И. Я. Фойницкого проблема наказания как права государства наказывать в теории уголовного права решена? Если решена она, то насколько верно и полно? Придвинуло ли социальное развитие достаточно нас к кризису наказания, как меры государственного принуждения? Последний вопрос затрагивал И. М. Рагимов [7].

При изучении проблемы меры государственного принуждения мы пришли

к пониманию того, что это основное правовое свойство наказания, которое отражает императивный характер ограничений прав и свобод, применяемых судом в строгом соответствии с требованиями и в порядке, установленными Уголовным кодексом РФ. Ведь реальное ее применение имеет прямую привязку к санкции конкретного преступления и определяется с учетом виновности, а также правил назначения наказания за совершение такового. Мера государственного принуждения в форме уголовной ответственности имеет пределы и содержание, которые исчерпывающе и конкретно отражены в уголовном законе. Здесь мы полностью солидарны с В. К. Дуюновым, что понятие наказание многоаспектно с учетом его выражения и значения в уголовном законодательстве. Тем не менее, мы не можем согласиться с его оценкой, что

государственное принуждение не является в наказании определяющим его свойством, хотя он признает, что наказание, как правило, связано с принуждением, признаком которого оно может быть признано [3, с. 38, 39]. А. А. Аря-мов также высказывает сомнения, что кара в наказании обеспечивается государственным принуждением, хотя косвенно это признает. «Наказание же всегда публично и объективно. В нем личные чувственные переживания не должны доминировать над справедливостью» [1, с. 38]. Принудительность в наказании — это его правовое свойство, без которого оно будет терять свою социальную значимость. Мы исходим из того, что даже внутренний мотив виновного лица как осознание нести ответственность не отменяет в наказании ни кары, ни наличие властной воли. Признание необходимости ответственность — это и есть признание власти, правопорядка, правосудия, а значит, и необходимости испытывать жесткость отношений принуждения.

Наказание является правовым явлением, в котором выражена общенародная воля, реализация которой обеспечена силой государства. Будучи радикальным правоограничением прав и свобод, наказание не теряет своего принудительного свойства, даже если преступник жаждет «очищения» своей души от тяжести совершенного преступления путем добровольного принятия кары. Принуждение реализуется независимо от воли осужденного согласно приговору суда и в порядке, определенном в законе. По мнению А. Ф. Мицкевича, согласие лица, приговоренного к наказанию, не отменяет принудительного характера уголовного наказания [4, с. 32].

Функционально через нормативное выражение мера государственного принуждения демонстрирует социально ориентированную волю, ее направленность и силовой характер проявления таковой, а также различные ограничительные формы воздействия на лиц, подвергаемых уголовной ответственно-

сти. Посредством закрепления в Уголовном кодексе РФ системы наказаний и санкций конкретных преступлений получает исчерпывающее правовое оформление и закрепление меры государственного принуждения, как формально-определенной, ограниченной пределами допустимости и достаточности право-ограничений для исправления виновного лица, либо, наоборот, необходимости и даже востребованности сравнительно жесткого карательного обременения со стороны судебной власти при отягчающих обстоятельствах.

Такую оценку характеру меры государственного принуждения мы даем в силу того, что наказание как способ защиты значимых социальных ценностей обращено в будущее, а как форма негативной ответственности — есть порицание и кара за совершенное преступление. Именно принудительное свойство наказания обязывает государство в лице органов правосудия предпринять и применить должные меры карательно-исправительного, предупредительного воздействия к лицу, виновному в совершении преступления.

Императив меры государственного принуждения обязывает осужденного подчиниться предписанию приговора суда: 1) как должное воспринять порицание государством в лице суда содеянного им; 2) осознать свое правовое положение как осужденного в механизме отбывания наказания и субъекта уголовно-исполнительных правоотношений; 3) бесконфликтно и как адекватно воспринимать и претерпевать меры принуждения и правоограничения, основанные на приговоре суда; 4) исполнять установленные законодательством Российской Федерации обязанности граждан Российской Федерации, соблюдать принятые в обществе нравственные нормы поведения и требования федеральных законов, определяющих порядок и условия отбывания наказаний, а также принятых в соответствии с ними нормативных правовых актов; 5) не допускать правонарушений и

учитывать, что игнорирование возложенных на них обязанностей и законных требований администрации учреждений и органов, исполняющих наказания, влечет установленную законом ответственность (ч. 6 ст. 11 УИК РФ).

Для выработки правомерного поведения в механизм уголовной ответственности в качестве коммуникативного элемента связи нормативно-правового установления и адресата восприятия правового посыла всегда встроена информация о наказании как мере государственного принуждения за совершение конкретного преступления. С одной стороны, такая информация выступает в качестве способа убеждения о противоправности, нецелесообразности, невыгодности совершения преступления, а с другой стороны — она несет в себе указание о характере принуждения и строгости правоограничений, следующих в обязательном порядке за совершение преступления.

Исследователи проблемы общего предупреждения совершения преступлений отмечают, что побудителем и мотивом воздержания от преступного поведения является страх перед неотвратимостью понести уголовную ответственность, а также быть подвергнутым конкретной мере уголовного принуждения — наказанию [7, с. 163, 171-173]. Для значительной части общества, представители которой адекватно воспринимают требования уголовного закона, не страх наказания определяет их правопослушное поведение, а именно уважение к закону на основе наличия внутренней культуры и должного правосознания, а также стремления к добропорядочной жизни. У них определяющим в поведении является потребность избегать конфликтность и связанные с ней риски психологического и личного негативного напряжения, а также обременения морального и правового характера.

Все же страх ответственности за преступление более проявляется, когда у личности достаточно значимо пони-

мание своей свободы, безупречности статуса, социального и личного благополучия. Результаты изучения личности осужденных к лишению свободы свидетельствуют, что люди чаще совершают тяжкие, особо тяжкие преступления в силу низкого у них личного статуса и наличия отрицательных качеств морального свойства в своем в облике и других негативных черт. Такие лица чаще характеризуются низкой личной культурой, недостаточной образованностью и слабой интеллектуальной развитостью, наличием порочных наклонностей, стремлением доминировать, прибегая к агрессии, аморальности и субкультуре или наоборот, неспособностью противостоять негативному давлению [2, с. 14-15]. У лиц с низким персональным социальным статусом, как правило, не выработан иммунитет воздержания от правонарушений и аморальных проявлений. Естественно, страх наказания у таких лиц не имеет определяющего значения в выборе вариантов поведения.

Вместе с тем, страх наказания не всегда удерживает от совершения преступления по той причине, что принцип неотвратимости ответственности в деятельности органов правосудия в реальности не всегда подкреплен достаточно высоким уровнем раскрытия совершенных преступлений, а также наличием определенной доли латентных преступлений [5; 9]. В настоящее время возросли технические и технологические возможности сокрытия следов и орудий преступлений, самого преступника путем изменения информации о нем, его внешности, месте пребывания. Эти проблемы уголовной юстиции и возросшие «возможности» преступника скрыться от уголовного преследования разрывают правовую логику «преступление-наказание». Поэтому ослабляется роль меры государственного принуждения в предупреждении преступлений.

Нами выше было отмечено, что в учении о наказании прослеживается постановка проблемы наказания с точки зрения определения субъекта

наказывания. Большой вклад в разработку этой проблемы внес Н. С. Таганцев. Он исследовал различные теории права наказания за преступление и пришел в выводу, что «уголовный закон говорит гражданам, какие именно посягательства на нормы права могут вызвать карательную деятельность государства, а государственной власти предоставляет право применения именно этой меры охраны, вместе с тем, уголовный закон говорит гражданам, что только в случаях совершения преступления они могут подлежать наказанию, а государственной власти — что только в этих случаях она должна осуществлять свое право наказывать» [7, с. 627-649].

Современная доктрина наказания восприняла отмеченные идеи и исходит из положения, что субъектом применять уголовный закон является государство в лице суда. Право государства наказывать за преступление признается исключительной его компетенцией [1, с. 23]. Следовательно, эта правовая логика наказания укладывается в понимание сущности и содержания меры государственного принуждения: а) ее применение, основанное на законе, является обязанностью государства вершить правосудие; б) как форма ответственности она является результатом виновного и противоправного поведения субъекта преступления; в) осужденный как субъект ответственности не только персонифицируется в механизме правосудия, но и его ответственность индивидуализируется в приговоре суда; г) государство же и обеспечивает исполнение наказания и связанные с этой процедурой применение мер исправительно-принудительного характера (режим, воспитательное, трудовое и иное социально значимое воздействие).

Большое значение в ракурсе обозначения отправных моментов уголовной политики, воплощения идей учения о наказании, а также для применения мер государственного принуждения, определения наказательных пределов

ответственности имеет закрепление в Уголовном кодексе РФ системы-лестницы наказаний как исчерпывающего перечня их видов. Систематизация наказаний в ней представляет последовательность их от менее строго к более суровому их виду (ст. 44 УК РФ), а также обеспечена классификация наказаний на основные, основные-дополнительные и дополнительные виды (ст. 45 УК РФ). Такое законодательное выражение меры государственного принуждения несет в себе значимый нормативно-правовой (материальный), карательно-предупредительный и методологический смысл для формирования санкций, а также определения общих начал назначение наказания и института смягчения наказания. Поэтому уголовная политика государства и уголовное правосудие в России характеризуются с точки зрения оценки системы наказаний сравнительным разнообразием видов наказаний и достаточным наличием альтернативных санкций, позволяющих обеспечивать гибкость наказательной практики судов и достигать максимальной индивидуализации ответственности осужденного.

Акт правосудия в форме меры государственного принуждения представляет собой последовательную деятельность: а) вынесение обвинительного приговора суда с назначением конкретного наказания либо освобождением от наказания; б) применения альтернатив назначенному наказанию: принудительных работ; условного осуждения; отсрочки отбывания наказания; в) обращения приговора к исполнению после вступления в законную силу; г) исполнение приговора суда, а следовательно, наказания либо условного осуждения или отсрочки отбывания наказания; д) принуждение осужденного к отбыванию (исполнению) наказания. Сам обвинительный приговор в части наказания должен соответствовать принципу справедливости ответственности, а назначенное наказание — ориентировано на цели социальной справедливости,

исправления осужденного, предупреждение совершения новых преступлений. Принцип справедливости в приговоре суда получает воплощение в наказании и альтернативах ему как мере государственного принуждения. Имеется в виду избрание конкретного его вида из санкции, установление его размера (срока) с учетом общих и специальных правил назначения наказания, а также требований ст. 64 УК РФ.

С учетом того, что уголовно-правовой запрет на совершение конкретного преступления всегда снабжен санкцией (наказанием), субъект преступления, по большому счету, наказывает себя сам себя, приводя в движение механизм правосудия. Ведь суд лишь подводит общий правосудный знаменатель между преступлением и наказанием конкретного лица.

Акт правосудия в части применения меры государственного принуждения является не только формой удовлетворения социального интереса в обеспечении правопорядка и справедливости через применение к виновному лицу должной кары, но и формой уголовно-правового сглаживания посткриминального противоречия между лицом, понесшим ответственность и обществом. Это обстоятельство является основанием для признания лица, отбывшего наказание, неупречным с точки зрения уголовного закона, а также имеющим право на поддержку государства и общества в целях его социальной адаптации.

Что касается проблемы кризиса наказания, то здесь в оценках последнего нельзя ориентироваться только на показатели динамики преступности и рецидива. В этой связи Э. Ф. Побегайло вполне справедливо отмечал: «Устрашение наказанием и практикой его реализации как средство уголовно-

правовой превенции не потеряло еще своего значения, хотя, конечно, это не главное средство специальной и общей превенции» [6]. Нам представляется, что наказание как мера государственного принуждения будет еще не одно столетие выступать в качестве средства защиты наиболее значимых социальных ценностей, а также формой реализации уголовной ответственности в механизме правосудия. Вполне справедливо по этому поводу отмечал Л. С. Явич: «Безосновательное смягчение, а тем более отмена наказания за еще совершающиеся тяжкие асоциальные поступки ничего общего с гуманностью не имеет. Это лишает общество "самозащиты", лишает личность элементарных условий безопасности и поощряет порок» [10, с. 144]. Еще не пришло время менять современное содержание уголовной ответственности, отражающее неразрывную связь преступления и наказания как меры государственного принуждения. Ведь только с помощью мер государственного принуждения можно и необходимо: 1) защищать наиболее значимые в обществе ценности; 2) карать виновного или на основе его применять другие меры уголовно-правовые характера; 3) исправлять осужденного (путем официального порицания, как правило, путем отбывания наказания, создания правовых и организационных условий для «возращения» в общество судимых лиц). На сегодняшний день основной смысл уголовной ответственности заключается в правоохране через наказание. Иные меры уголовно-правового характера значимы для исправления осужденного, но они оказываются достаточно слабыми мерами государственного принуждения, чтобы сдерживать посягательства на жизнь и здоровье человека, честь и его достоинство, и на другие значимые ценности.

Литература

1. Арямов А. А. Наказание и его назначение. — Челябинск: Челябинский юридический институт МВД РФ, 2002. — 292 с.

2. Голощапов Е. В. Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ в местах лишения свободы : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2012. — 24 с.

3. Дуюнов В. К. Проблемы уголовного наказания в теории, законодательстве и судебной практике : монография. — Курск: Изд. РОСИ, 2000. — 504 с.

4. Мицкевич А. Ф. Уголовное наказание: понятие, цели и механизмы действия: монография / Ассоциация Юридический центр. — СПб.: Изд-во Р. Асланова Юридический центр Пресс, 2005. — 329 с.

5. Овчинский В. Об убийствах в России // http://forum.zaural.ru/index.php/ topic,90586.msg666776.html#msg666776. Дата обращения. 14.11.15

6. Побегайло Э. Ф. Кризис современной российской уголовной политики // http://sartraccc.ru/i.php?oper=read_file&filename=Pub/pobegailo-1(20-09-04).htm. Дата обращения 14.12.2015.

7. Рагимов И. М. Преступность и наказание. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2012. — 304 с.

8. Таганцев Н. С. Курс уголовного права. — СПб., 1902. — 823 с.

9. Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности : моногр. / под ред. С. М. Иншакова. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2011. — 839 с.

10. Явич Л. С. — Право и социализм. — М., 1982. — 176 с.

Сведения об авторах

Маликов Борис Зуфарович: Уфимский юридический институт МВД России (г. Уфа), профессор кафедры уголовного права и криминологии, доктор юридических наук, профессор. E-mail: [email protected]

Салимова Айгуль Мухаметшарифовна: Уфимский юридический институт МВД России (г. Уфа), преподаватель кафедры профессиональной подготовки. E-mail: salimova 110411 @mail. ru

Information about authors

Malikov Boris Zufarovich: Ufa Law Institute of Ministry of Internal Affairs of Russia (Ufa), professor of the chair of criminal law and criminology, doctor of law, professor. E-mail: malikov [email protected]

Salimova Aygul Mukhametsharifovna: Ufa Law Institute of Ministry of Internal Affairs of Russia (Ufa), lecturer of the chair of professional training. E-mail: salimova 110411 @mail. ru