CC BY
5
► ФИЛОСОФИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 37.012.1 DOI: 10.31862/2218-8711-2022-3-22-29
ББК 6/8
«МЕНТАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ», ИЛИ ФИЛОСОФСКО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ИЗМЕРЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТЕМПОРАЛЬНОСТИ
"MENTAL DIALOGUE" OR PHILOSOPHICAL AND EDUCATIONAL DIMENSION OF HISTORICAL TEMPORALITY
Полежаев Дмитрий Владимирович
Профессор, заведующий кафедрой педагогики и воспитательной деятельности, Волгоградская государственная академия последипломного образования, руководитель регионального ресурсного центра гражданско-патриотического воспитания, доктор философских наук, доцент E-mail: polezh@mail.ru
Polezhayev Dmitry V.
Professor, Head of the Department of Pedagogy and Educational Activity, Volgograd State Academy of Postgraduate Education, Head of the Regional Resource Center for Civil-Patriotic Education, ScD in Philosophy, Associate Professor E-mail: polezh@mail.ru
Аннотация. В работе изучается феномен «ментального диалога», который предполагает соотнесение между собой историко-культурных явлений «большого формата» - цивилизаций, культур, исторических эпох. Соотнесение это происходит на уровне функциональных и социально-культурных установок менталитета. Важную роль в ментальной системе играет установка образования/воспитания человека, социальной группы и общества в целом. Историческая темпоральность социально-культурных феноменов рассматривается через философскую призму основных проблемных узлов феномена «диалога культур», связанного с качественными изменениями социально-
Abstract. The paper studies the phenomenon of "mental dialogue", which involves the correlation between historical and cultural phenomena of the "large format" - civilizations, cultures, and historical eras. This correlation occurs at the level of functional and socio-cultural attitudes of the mentality. An important role in the mental system is played by the attitude of education / upbringing of a person, social group and society as a whole. The historical temporality of socio-cultural phenomena is examined through the philosophical prism of the main problematic nodes of the phenomenon of "dialogue
Ф 1 Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
© Полежаев Д. В., 2022
индивидуального бытия. Ментальный подход предлагается автором в качестве методологически значимой и перспективной в исследовательском отношении структурно-содержательной основы философско-образовательного осмысления социальных и индивидуальных взаимодействий в их историческом протяжении.
of cultures" associated with qualitative changes in socio-individual being. The mental approach is proposed by the author as a methodologically significant and promising in terms of research structural and content basis of the philosophical and educational understanding of social and individual interactions in their historical course.
Ключевые слова: менталитет, «ментальный диалог», «диалог культур», философия образования, историческое время, темпоральность.
Keywords: mentality, "mental dialogue", "dialogue of cultures", philosophy of education, historical time, temporality.
Для цитирования: Полежаев Д. В. «Ментальный диалог», или Философско-образовательное измерение исторической темпоральности // Проблемы современного образования. 2022. № 3. С. 22-29. DOI: 10.31862/2218-8711-2022-3-22-29.
Cite as: Polezhayev D. V. "Mental dialogue" or philosophical and educational dimension of historical temporality. Problemy sovremennogo obrazovaniya. 2022, No. 3, pp. 22-29. DOI: 10.31862/2218-8711-2022-3-22-29.
Рассматривая особенности взаимодействия человека и общества в историческом протяжении, видится справедливым выделить ментальные аспекты этого диалога, существенные и в теоретическом плане, и в повседневном отношении, например, на уровне восприятия, оценки и поведения субъекта педагогической деятельности. Действительно, столкновение и ценностно-смысловой взаимообмен представителей различных сообществ (национальных, религиозных, профессиональных, политических, в том числе в пространстве образования), чаще всего представляемый как «диалог культур», может восприниматься и как «ментальный диалог», что в рамках нашей концепции ментального подхода, над построением которой мы работаем уже довольно длительное время [1, с. 67-71; 2, с. 5-9], видится вполне плодотворным. Ментальные установки как на индивидуально-личностном, так и на социально-групповом уровне функционируют вне зависимости от политических, экономических и иных конъюнктур глобального мира, хотя в длительном историческом времени их влияние, проявляющееся в соответствующих трансформациях и деформациях, достаточно заметно.
«Ментальный диалог», понимаемый нами как взаимообмен глубинно-психологическими ценностными установками, представляется убедительным в информационном плане, который связан прежде всего со столкновениями устойчивых представлений об окружающем мире, его устройстве и предназначении. Признавая, что в структуре ценностей присутствует не только когнитивная компонента, но и ряд других существенных составляющих, справедливо вспомнить мысль Ю. С. Степанова о подразделении на
«своих» и «чужих» как важной для социально-индивидуального самосознания и даже в определенном смысле «первичной» для человеческого сообщества характеристике.
«Это противопоставление, - отмечает Ю. С. Степанов,- в разных видах пронизывает всю культуру и является одним из главных концептов всякого коллективного, массового, народного, национального мироощущения. В том числе, конечно и русского» [3, с. 126]. Взаимодействие между «своими» и «чужими» было бы справедливо рассматривать как проявление «ментального диалога» - обмена ментальными установками, в данном случае - установками культуры - практически сконцентрированными и направленными сферами [4, с. 229].
Но «ментальный диалог», выведенный нами в качестве основного предмета исследования, проявляется и вовне, в поведенческих моделях и устойчивых каждодневных реакциях в пространстве наличной культуры. Причем та или иная ситуация, периодически повторяющаяся в историческом времени в различном социально-культурном контексте, вызывает зачастую совершенно различные реакции на нее - в зависимости от исторической эпохи или пространственно-географического / территориального расположения, политико-идеологических, социально-экономических и прочих условий.
Все субъекты ментального диалога, в том или ином смысле отслеженные и представленные нами ранее в качестве существенных для образовательно-воспитательного пространства [5, с. 35-42], присутствуют одновременно в каждом историческом пространстве любого отрезка исторического времени. Отдельный индивид, семья, малая социальная группа или большое сообщество - вплоть до культур, цивилизаций и иных примеров крупномасштабного членения истории, существенных, в первую очередь, с точки зрения понимания ее многомерности [6, с. 170], - все они имеют соответствующее темпоральное измерение - как исторические субъекты. Они присутствуют и в процессе смены общественно-исторических эпох, традиционно измеряемом специалистами в сфере социально-гуманитарного знания в категориях «прошлого», «настоящего» и «будущего».
Авторитетный исследователь в сфере философии истории М. А. Барг в свое время отмечал, что в значимой для общества и хранимой в нем информации «в той или иной форме постоянно совмещены все три временные проекции данного общества: его родовое (генезис), его видовое настоящее (данная фаза общественной эволюции) и его прозреваемое будущее (вытекающее из явного и неявного целеполагания) [7, с. 5]. Напомним, что в рамках нашей концепции менталитета именно значимая для общества и государства историческая информация определяет социальную направленность деятельности [8, с. 54-59], характеристики наличной культуры и даже тенденции политического мироустройства.
При этом понятно, что все субъекты образования в разные исторические времена выступали носителями и трансляторами разных культурных, идеологических, религиозных и других исторических традиций. Исторические генерации субъектов образования задавали контекстные наличному времени «привычки», установки видения мира и соответствующего социально-культурного (воспитательного, экономического, гендер-ного и иного) поведения, выступая уже не столько носителями, сколько «производителями» ценностных ориентиров, социально-культурных устоев общества, устойчивых в пространстве исторической темпоральности идеологических постулатов, задающих
стереотипы социально-культурного и политико-экономического пространства государства, народа, страны, цивилизации.
Важно лишь определить, какая составляющая социокультурного бытия человека выступает в тот или иной момент времени ведущей и становится ориентиром становления и функционирования ментально-ценностных установок - семейных, образовательно-воспитательных, эстетических, нравственных и иных - в рамках нашего представления (в первом приближении) о том, что собой представляет этот социокультурный ряд [9].
Конечно, для объективности получаемой картины необходимо учитывать и этно-национальное измерение менталитета, поэтому в нашем исследовании мы исходим из особенностей национального менталитета русского народа, выступающего, по общему признанию, историческим стержнем страны и основой формирования общероссийской гражданской идентичности - в рамках требований федерального «Закона об образовании в Российской Федерации» [10, ФЗ]. В иных ментальных пространствах и с учетом темпорального измерения данные установки могут быть не только выстроены в ином порядке, с точки зрения контекстной приоритетности, но даже и вовсе отсутствовать. Поэтому различия в наборе ментальных социокультурных установок для различных этнических, языковых, исторических и иных пространств видятся нам вполне закономерными.
Исходя из вышеизложенного, необходимо в плане задачи, в первую очередь, обозначить авторское видение феномена менталитета, поскольку трактовок данного понятия и соответствующего ему социального явления достаточно много. Это формулирование основного понятия подведет нас к пониманию феномена «ментального диалога» и отличий его от общепринятого в отечественном социально-гуманитарном знании феномена «диалога культур». И уже измерение «ментального диалога» в пространстве исторической темпоральности даст нам возможность говорить возможности понимания особенностей ментальных трансформаций во «времени большой длительности» - часто незаметных для жизни отдельного индивида, но и малосущественных с точки зрения крупноформатного членения человеческой истории; трансформаций, в конструировании и развитии которых особая ценностно-смысловая роль отводится образовательно-воспитательному сегменту культуры.
Представляя философско-методологические основания нашего исследования не только как набор путей и методов интеллектуального движения, но и как ведущие философ-ско-образовательные идеи и принципы, отметим, что здесь в плане опорных точек нами выбран «принцип национального характера образования» [11]. Традиционное уже отчасти подразделение его на национально-государственный, национально-этнический и национально-региональный уровни может в нашем случае быть смело дополнено уровнем национально-историческим, поскольку именно такое видение вопроса дает представление о функционировании рассматриваемого пространства исторической темпоральности.
Конечно, для содержательно-смыслового развертывания проблемы «ментального диалога» мы не можем ограничиться лишь дескриптивными методами. Главная опора на научный анализ работ отечественных и зарубежных классиков - специалистов в области философии образования, социальной философии и философии истории [6-7; 11-13; 15], синтезируя ведущие педагогические идеи которых мы можем не только наполнить
содержательно феномен «ментального диалога», но и выделить его функциональные, убедительные в прикладном смысле аспекты, включенные в процесс исторического / ментального сопряжения акторов социального бытия - субъектов наличной культуры.
Уточним еще раз, что под «ментальным диалогом» мы понимаем взаимообмен глубинно-психическими социально-культурными установками двух или нескольких ментальных систем. Поскольку феномен менталитета рассматривается как система установок, с одной стороны, функционирующих в конкретном пространстве исторической темпоральности, а с другой - обнимающих собой все сферы культуры, актуальные в данное время, понятно, что каждая социальная «клетка» менталитета является участником этого «диалога», взаимного смешения, обмена «затухающими», «будированными» или актуальными установками: каждая из них в наличном времени и пространстве устойчива и находится в той или иной позиции функционирования.
Подчеркнем, что «ментальный диалог» не означает только «диалог культур», который предполагает сопоставление (столкновение или соприятие) существующих лишь в настоящее время больших социальных феноменов, как это иногда понимают. «Ментальный диалог» - это своего рода измерение культуры в ее динамике, одновременное сравнивание данного наличного социально-культурного пространства с его прошлым или будущим (через выстраивание неких логически оправданных футурологических моделей).
Любая часть культуры в данном ментальном смысле справедливо представляет собой отдельный большой феномен, в свою очередь подразделяющийся на необходимо взаимодействующие функциональные составляющие. В рамках ментального подхода, как актуального концепта, взгляда современного социально-гуманитарного знания на особенности взаимодействия общества и человека, мы полагаем необходимым размышлять о сравнении ментальных установок на уровне восприятия, оценки и поведения.
Рассматривая менталитет как устойчивую во «времени большой длительности» систему внутренних установок общества, в качестве ведущего понятия мы вычленяем понятие «установка», которая в рамках концепции психологии социальной установки была в свое время подробно рассмотрена отечественным философом и психологом Д. Н. Узнадзе [14, с.76-92].
С одной стороны, социально-культурные установки общества, систему которых мы рассматриваем как ментальный механизм, могут возникать / становиться или затухать / снижать силу и уровень функционирования в силу невостребованности в настоящий момент и даже «схлопываться» / исчезать из повседневного пространства жизнедеятельности.
С другой, - в большинстве своем глубинно-психические установки как «первокир-пичики» менталитета не исчезают безвозвратно; они могут актуализироваться в контексте потребности и восстанавливаться практически полностью в новых условиях и с учетом социально-политического, образовательно-воспитательного и иных контекстов наличной культуры.
Психология установки вообще и в рамках нашей концепции ментального подхода в частности видится весьма удачной находкой в плане толкования / понимания «работы» ментальных механизмов индивида, малой социальной группы и большого сообщества -государства, общества, цивилизации, исторической эпохи. Каждый из этих субъектов
исторической жизни может быть представлен участником образовательно-воспитательного процесса - и в сравнительном ключе, и в темпоральном измерении.
Историческая темпоральность понимается нами как необходимый аспект «ментального диалога» и как один из качественно значимых признаков ментального подхода к осмыслению особенностей взаимодействия общества и человека. Историческая темпоральность - феномен, развертывающий пространство содержательного обобщения всех социально-культурных (в том числе ментальных) позиций, задаваемых ценностно-смысловыми ориентирами, функциональными особенностями, собственно ментальным осуществлением человека и общества в прошлом, настоящем и будущем.
Мы исходим из того, что это - достаточно привычное понимание вопроса исторической темпоральности, весьма уместное и для понимания содержания ментального подхода в том числе с точки зрения так называемой «традиции» и позволяющее определять диалогическое пространство субъектов социального взаимодействия, в данном случае - в первую очередь образовательно-воспитательного плана.
Современные концепции осмысления исторического времени, в том числе с точки зрения так называемой «альтернативной истории» или «истории в сослагательном наклонении» [15, с. 102], в достаточной мере поддерживают актуальность ментального подхода, с одной стороны, подчеркивая жизненность, динамичность исторического развития, а с другой - подтверждая, что конкретное историческое время наполнено конкретными, существенными именно для него смыслами. То есть в разные исторические эпохи эти смыслы даже в отношении одного и того же явления, субъекта, социального ритуала (набора действий или поступков), привычного поведения могут просматриваться заметные различия.
Следует определенно признать, что и сферы культуры, неотъемлемо присутствующие в жизни человеческой цивилизации, могут совершенно по-разному и транскри-пироваться (в плане объяснения или толкования) и реализовываться на практике, в социальной жизни. То есть конкретная мысль субъекта, его позиция, точка зрения в отношении одного и того же исторического явления могут сильно различаться с другими подобными ментальными установками в пространстве исторической темпоральности.
Но это воспринимается и может быть отслежено только в сравнительно-историческом ключе; а более-менее убедительная содержательная достоверность проступает, если оба сравниваемых периода отстают от исследователя на достаточно длительное историческое время. Избежать сверхсубъективности в научном исследовании ученому помогает именно это временное «отстояние».
Субъективация исследования справедливо понимается как своего рода присвоение исследователем изучаемого исторического, социально-культурного и т. п. явления, занимающего в определенной мере значимое историческое место в жизнедеятельности и мировоззрении человека. Такого рода свойство вовсе не является недостатком конкретного ученого и выступает общей характеристикой историка, философа или педагога, осваивающего в силу исследовательских интересов глубины исторической темпоральности.
Это позволяет исследователю вычленять и сопоставлять существенные ментальные аспекты и характеристики исторического прошлого и настоящего, определяя
перспективы социально-индивидуальной динамики в пространстве наличной культуры, с точки зрения развития и укрепления философско-образовательных идей и смыслов, конструирующих современное бытие человека, социальной группы и общества. Мы предлагаем проводить это сопоставление через призму «ментального диалога», понимаемого как особый социальный механизм и исторический феномен.
Заключая, подчеркнем, что философско-образовательное осмысление феномена «ментального диалога» позволяет представить его в качестве процесса взаимообмена между субъектами некоторыми элементами их наличного социального бытия. Этот взаимообмен носит не только информационный характер, он происходит на ментальном уровне, в глубинно-психическом социально-культурном взаимном сопряжении участников диалога.
Список литературы
1. Полежаев Д. В. Ментальный подход в образовании: философское измерение социальных проектов // Сибирский учитель. Новосибирск, 2016. № 4. С. 67-71.
2. Полежаев Д. В. Проблема динамики этнических процессов в зеркале ментального подхода // Изв. Волгоградского гос. техн. ун-та. 2015. № 7 (167). С. 5-9. (Сер. «Проблемы социально-гуманитарного знания». Вып. 21).
3. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. Изд. 3-е, испр. и доп. М.: Академ. Проект, 2004. 992 с.
4. Краткая философская энциклопедия. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Энциклопедия», 1994. 576 с.
5. Полежаев Д. В. Субъектный подход в измерении качества образования: философско-методологические основы // Primo Aspectu. 2018. № 3 (35). С. 35-42.
6. Крапивенский С. Э. Социальная философия: учебник для студентов вузов. 4-е изд., испр. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1998. 416 с.
7. Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М.: Мысль, 1987. 348 с.
8. Полежаев Д. В. Социальная информация и динамика направленности деятельности (ментальный аспект) // Труд и социальные отношения. 2009. № 6. С. 54-59.
9. Полежаев Д. В. Идея менталитета в русской философии «золотого века»: моногр. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003. 360 с.
10. Федеральный Закон от 31 июля 2020 г. № 304-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон "Об образовании в Российской Федерации" по вопросам воспитания обучающихся».
11. Новиков А. М. Российское образование в новой эпохе. Парадоксы наследия, векторы развития. М.: Эгвес, 2000. 272 с.
12. Гершунский Б. С. Философия образования для XXI века. (В поисках практико-ориен-тированных образовательных концепций). М.: Совершенство, 1998. 608 с.
13. Гуревич А. Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М.: Индрик, 1993. 328 с.
14. Узнадзе Д. Н. Экспериментальные основы психологии установки // Узнадзе Д. Н. Психология установки. СПб.: Питер, 2001. С. 5-254. (Сер. «Психология-классика»).
15. Модестов С. А. Бытие несвершившегося: моногр. М.: Моск. обществ. науч. фонд; ООО «Изд. центр научных и учебных программ», 2000. 176 с. (Сер. «Монографии». Вып. 12).
References
1. Polezhaev D. V. Mentalnyy podkhod v obrazovanii: filosofskoe izmerenie sotsialnykh proektov. Sibirskiy uchitel. Novosibirsk, 2016, No. 4, pp. 67-71.
2. Polezhaev D. V. Problema dinamiki etnicheskikh protsessov v zerkale mentalnogo podkhoda. Izv. Volgogradskogogos. tekhn. un-ta. 2015, No. 7 (167), pp. 5-9. (Ser. "Problemy sotsialno-gumanitarnogo znaniya". Vyp. 21).
3. Stepanov Yu. S. Konstanty: slovar russkoy kultury. Izd. 3-e, ispr. i dop. Moscow: Akadem. Proekt, 2004. 992 p.
4. Kratkaya filosofskaya entsiklopediya. Moscow: Izd. gruppa "Progress" - "Entsiklopediya", 1994. 576 p.
5. Polezhaev D. V. Subyektnyy podkhod v izmerenii kachestva obrazovaniya: filosofsko-metodologicheskie osnovy. Primo Aspectu. 2018, No. 3 (35), pp. 35-42.
6. Krapivenskiy S. E. Sotsialnaya filosofiya: uchebnik dlya studentov vuzov. Moscow: Gumanit. izd. tsentr VLADOS, 1998. 416 p.
7. Barg M. A. Epokhi i idei. Stanovlenie istorizma. Moscow: Mysl, 1987. 348 p.
8. Polezhaev D. V. Sotsialnaya informatsiya i dinamika napravlennosti deyatelnosti (mentalnyy aspekt). Trud i sotsialnye otnosheniya. 2009, No. 6, pp. 54-59.
9. Polezhaev D. V. Ideya mentaliteta v russkoy filosofii "zolotogo veka": monogr. Volgograd: Izd-vo VolGU, 2003. 360 p.
10. Federalnyy Zakon ot 31 iyulya 2020 g. No. 304-FZ "O vnesenii izmeneniy v Federalnyy zakon 'Ob obrazovanii v Rossiyskoy Federatsii' po voprosam vospitaniya obuchayushchikhsya".
11. Novikov A. M. Rossiyskoe obrazovanie v novoy epokhe. Paradoksy naslediya, vektory razvitiya. Moscow: Egves, 2000. 272 p.
12. Gershunskiy B. S. Filosofiya obrazovaniya dlyaXXIveka. (Vpoiskakhpraktiko-orientirovannykh obrazovatelnykh kontseptsiy). Moscow: Sovershenstvo, 1998. 608 p.
13. Gurevich A. Ya. Istoricheskiy sintez i Shkola "Annalov". Moscow: Indrik, 1993. 328 p.
14. Uznadze D. N. Eksperimentalnye osnovy psikhologii ustanovki. In: Uznadze D. N. Psikhologiya ustanovki. St. Petersburg: Piter, 2001. Pp. 5-254. (Ser. "sikhologiya-klassika").
15. Modestov S. A. Bytie nesvershivshegosya: monogr. Moscow: Mosk. obshchestv. nauch. fond; OOO "Izd. tsentr nauchnykh i uchebnykh program", 2000. 176 p. (Ser. "Monografii". Vyp. 12).
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2022, № 3
Статья поступила в редакцию 31.10.2021 The article was received on 31.10.2021
