CC BY
21
МЕНТАЛЬНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ЛИНГВОКУЛЬТУРНОГО ТИПАЖА DER DEUTSCHE BÜRGER: (НА МАТЕРИАЛЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ XIX СТ.)
Дорошенко Оксана Витальевна
аспирант кафедры германской филологии, Института филологии Киевского национального университета им. Т. Шевченко, Украина, г. Киев
E-mail: oksdor@yandex. ua
MENTAL PARAMETERS OF THE LINGUOCULTURAL TYPE OF GERMAN BURGHER (BASED ON THE MATERIAL OF THE XIX TH
CENTURY GERMAN WRITERS)
Oksana Doroshenko
PhD student of Germanic Philology Department, Institute of Philology, Taras Shevchenko National University of Kyiv, Ukraine, Kyiv
АННОТАЦИЯ
Цель исследования заключается в выявлении характеристик языка лингвокультурного типажа der deutsche Bürger. В статье используется контекстуальный метод исследования для установления ментальных характеристик языка бюргеров XIX-го столетия и их лингвокультурной интерпретации. На основании материала статьи можно сделать вывод, что речевая деятельность и поведение лингвокультурного типажа der deutsche Bürger определяется его иерархическим положением в бюргерском сообществе.
ABSTRACT
The goal of the study consists in the explication of German burgher's linguocultural type language specific. The article uses the contextual method of inquiry to determine the mental parameters of German burghers' language of the XIX th century and to make their linguocultural interpretation. At the basis of the material the article comes to the next conclusion: speech activity and behaviour of the linguocultural type der deutsche Bürger is determined by its place in the burghers' community.
Ключевые слова: лингвокультурный типаж; немецкий бюргер; бюргерское образование; языковое сознание; речевое поведение.
Keywords: linguocultural type; German burgher; burgher's education; language awareness; language behaviour.
Актуальность работы предопределена тенденцией современных лингвистических исследований к рассмотрению языковых явлений с позиций антропоцентризма, в частности к исследованию языка как лингвосоциального явления определенного сословия. Новизна статьи состоит в ее проблематике: проанализировано влияние языка лингвокультурного типажа der deutsche Bürger на его идентификацию и социализацию в рамках бюргерства.
Объектом исследования в статье является речь немецкого бюргера XIX ст; предметом — его лингвокультурные и лингвосоциальные особенности. Цель исследования заключается в выявлении ментальных характеристик языка бюргеров XIX ст. в зависимости от их иерархического положения в бюргерском сообществе.
Под лингвокультурным типажом в работе мы понимаем комплекс знаний о типизируемом представителе определенного общества на основе социально-культурных характеристик его вербального/невербального поведения, а также ценностей и ориентиров [3; 1; 2].
Задача статьи состоит: 1) в интерпретации речевой деятельности и поведения лингвокультурного типажа der deutsche Bürger; 2) в установлении лингвосоциальных характеристик языка бюргеров XIX-го столетия в зависимости от их иерархического положения в бюргерском сообществе 3) в определении роли языка в сознании бюргеров XIX ст.
Материалом статьи являются произведения немецких авторов XIX ст., в частности: Т. Фонтане, А. Буш, К. Адельфельса, Б. Ауэрбаха, М Хунниус, Г. Кублера, М. фон Фельзенек, Е. Полько, а также письма немецких бюргеров.
В бюргерском сообществе конца XVIII ст. только образованное бюргерство хорошо владело литературным языком [18, с. 4]. Позже, с пониманием того, что именно свободное владение языком способствует быстрой адаптации в бюргерском сообществе, другие социальные группы
немецкого бюргерства Besitzbürgertum и Kleinbürgertum поддержали идею языкового воспитания образованных бюргеров Bildungsbürgertum. Этот процесс немецкий исследователь Х.У. Велер назвал ассимиляцией (Entkonturierung).
Языковая культура стала важным элементом в чувстве самосознания бюргеров. Они все больше и больше отказывались от диалекта [16, с. 54]. Для всех членов сообщества, кроме мелкого бюргерства (Kleinbürgertum), диалект исполнял исключительно функцию развлечения. Существовали даже специальные развлекательные книги под названием Gesellschaftsbüchlein. Приведем пример стиха Л. Менцеля Ein Schulexamen в одной из таких книг А. Буш Kleine Buch der Humoristischen Vorträge und ernster Deklamation für gesellige Kreise, Vereine und Gesellschaften: (Schüler): Das is 'ne Zicke (Schulrat):
Sprich hochdeutsch, wenn der Rat dich fragt,
Du hast es richtig sonst gesagt
„Der Schulmeister mit einem Sprung
Zum Fenster hin, brummt in den Bart:
„ Das is ooch 'ne kuriose Art,
Was der nur will? ich weeß es dock,
Mer han im Dorf gar keenen Bock,
Ich laß mich nich ins Bockshorn jagen,
Ich will 'n schunt die Antwort sagen. "
Drauf stellt er sich in Position
Und spricht: „ Herr Rat! — Mitpercusion!
Sie mach 'n die Kinder mäuseldrähtig,
Zur Antwort bin ooch ich erbötig,
Sie mee 'n — daß mer uns recht verstehn —
Das Tier, was mer da fressen sehn? "
„ Ja!" — „ Und bricht mersch oochs Genicke, —
'S is werklich eene Zicke!" [7, с. 84].
В этом фрагменте, посвященном школьной жизни бюргеров, шутливый эффект достигается за счет того, что учитель, защищая ученика, в разговоре со школьным советником употребляет диалект, в то время как школа призвана обучать правильному произношению и литературному языку. Поскольку стих представлен в развлекательной книге для представителей высшего и среднего сословий бюргерской общности, то можно предположить, что автор, таким образом, «высмеивает» отношение мелкого бюргерства к литературному языку. Бюргеры высшего и среднего сословий изучали литературный язык и применяли его на переговорах, в официальных документах, письмах, собственных дневниках. Что касается мелкого бюргерства Kleinbürgertum, им такое обучение было недоступно [15, с. 131]. Поэтому они (крестьяне, мелкие ремесленники, торговцы) говорили и писали на диалекте, что существенно отличало их от других представителей бюргерского сословия. Приведем пример такого письма:
„ Verehrtester Herr Profesor[sic].
Da wir letzten Donnerstag verabredet haben am Sontag [sic] oder Dinstag [sic] Abend einander wieder zu sehen, so thue [sic] ich es Ihnen zu wissen das [sic] ich Morgen [sic] fruh nach Basserstorf gehen muß [sic], ich komme aber am Donnerstag abend [sic] wieder nach Haus [sic]. Ich bitte sehr um entschuldigung [sic], da [sic] ich Sie mit ein baar [sic] Zeihlen [sic] belastigen muß [sic], ich thu [sic] es aber nur damit Sie nicht in Verlegenheit kommen, als Donnerstag, Freitag, auch Sonntag Abends [sic]ist der Condictor [sic] nicht zu Hause " [14, с. 106].
Автор этого текста — представитель мелкого бюргерства Kleinbürgertum, о чем говорит использование диалекта. Главными особенностями этого диалекта являются: союзы da, das вместо daß или den вместо denn; написание имени существительного с малой буквы: entschuldigung; использование аккузатива вместо датива Akkudativ [6, с. 125]: ich kann es sonst niemanden schenken als Dir; использование местоимения wo в сложноподчиненных предложениях условия и времени: über den Brief wo Du ihn gelesen hast, использование пассива:
Gluckseligkeit, die mir oft zu Teil wurde [14, с. 90] — Schmerz der mich ergriffen hat [14, с. 106] — Brief, der mir wehgetan hat [14, с. 155]. В языке мелких бюргеров при общении с другими членами бюргерского сословия присутствует некоторая семантическая неуверенность, что проявляется в частом использовании глаголов мышления: Ich konnte es kaum glauben [14, с. 106] — ich hoffe [14, с. 157] — ich muss dich auch fragen [14, с. 90].
Приведем еще один пример из эпистолярного жанра немецкого мелкого бюргерства, чтобы показать другие особенности письменного языка этого социального класса. Кстати, именно по письму высшие сословия бюргерской общности определяли принадлежность человека к низшему сословию, поскольку каждый мог научиться разговаривать на литературном языке, но именно письмо «выдавало» принадлежность человека к определенному сословию.
„Heute am 4 September 1896 wurde dieser Bogen von den Maurer [sic] Brinkmann u Schnelle zugemaurt [sic]. Diese Grube war bis dato ... und an dessen Stelle sind die Wasser-Closets angelegt und ist dadurch nun reine Luft geschaffen.Die Behandlung der Gefangene muß [sic] sehr pinibel [sic] gehandhabt werden... hoffendlich [sic] giebt [sic] es bald mehr... Das Beamten Personal [sic] besteht aus den Herrn OberRegierungsrath [sic]. beide noch in guten brauchbaren Zustande... an die richtige Addresse [sic] kommt" [8, с. 409].
Проанализируем орфографические и грамматические отклонения от нормы современного немецкого литературного языка: zugemaurt вместо zugemauert, pinibel — penibel, hoffendlich — hoffentlich, unser Aller Trost — unser aller Trost, Addresse - Adresse, Beamten Personal - Beamtenpersonal, OberRegierungsrath — Oberregierungsrat, Inspector — Inspektor, giebt — gibt.
Среди лексических, синтаксических и фразеологических особенностей этого текста отметим следующее: использование канцеляризмов (bis dato, nebst, gehandhabt, sic); элементов высокого стиля (reine Luft, letzte Ausrede, liebenswurdiger Herr); слов и оборотов разговорного языка (hoffendlich giebt es bald mehr).
Следует отметить, что представители мелкого бюргерства, хоть и были частью бюргерского сообщества, все же не были «вхожи» в него, поскольку не имели достаточного образования.
Немецкий писатель Б. Ауэрбах отмечает, что бюргер мог занять определенное положение в свободном и независимом бюргерстве только согласно своему образованию и умению говорить [5, с. 44 ]. Из этого следует, что язык бюргера — средство социализации. Например, в романе Der Freudinnen М. фон Фельзенек демонстрирует социальную дисквалификацию бюргерами человека из более низкого сословия из-за использования саксонского диалекта:
,.Anstatt der erwarteten Inspektionslehrerin erschien der alte Schuldiener in der geöffneten Thür. Mit einem Rucke wurden die Hefte zur Seite geschleudert und im Nu war der gutmütig blickende Mann umringt.
—„ Was bringen Sie, Seldschütz? fragte Helene, die, als älteste der Gefährtinnen, für sich das Recht der Superiorität in Anspruch nahm. —
— Hermine Ritter soll zum Herrn Direktor kommen, meldete der Alte.
— Sofort, beeilte sich diese zu erwidern; indem sie sich eilfertig erhob.
— Na-na — mein gutestes Freileinchen, dadermit hat es keene solche Eile. Ne, ne, immer hibsch duse und langsam.
Hermine konnte sich eines leisen Lächelns nicht enthalten, während Helene laut und herzlich auflachte.
— Se machen woll wieder Studien an mir? fragte Seldschutz. — Ich räde doch so schene hochdeitsch, nur kann ich Sie das harte und das weeche B und das Harte und das weeche T nicht gut unterscheiden und das gefällt Freilein Helene ausnehmend, setzte er wohlgefällig
hinzu. —
— Gewiß, Seldschütz, Sie sind ein Original, fuhr Helene fort [9, с. 51].
Старый школьный слуга Зельдшутц, который пришел на замену учителя,
не замечает, как в разговоре переходит с литературного языка на диалект (Ich räde doch so schene hochdeitsch), чем вызывает смех у учащихся. Такая реакция
есть подтверждением того, что диалект воспринимали как необразованность, плохое речевое поведение (Gewiß, Seldschütz, Sie sind ein Original).
Бюргеры, начиная с раннего возраста, уделяли языку огромное внимание. Дети декламировали стихи в присутствии родных, учили наизусть тексты, писали родственникам рождественские письма в стихах или в прозе. Немецкая писательница, М. Хунниус, вспоминая собственную жизнь, так описывает эту традицию: на Рождество дети обычно стояли за дверью комнаты со своими пожеланиями в руках (Mit unseren Wunschpapieren in den Händen, mit klopfenden Herzen standen wir dann hinter der Tür des Weihnachtszimmers). Затем, по приглашению родителей, они входили в комнату, в которой мама играла хорал, отец стоял возле рояля с книгой Нового завета в руках (...Mutter spielte den Choral, Vater stand neben ihr am Flügel mit dem Neuen Testament in der Hand). Мы пели рождественские песни и слушали рожденственскую Евангелию ... (Wir sangen Weihnachtslieder, horten das Weihnachtsevangelium und wagten gar nicht); передавали отцу пожелания (Ich überreichte dem Vater mein Wunschpapier) и рассказывали наизусть стих (das Gedicht aufsagen) [13, с. 9 f].
Такие письма укрепляли эмоциональный контакт между родителями-бюргерами и их детьми, развивая чувство индивидуальности и собственной значимости ребенка, а также уважения к родителям. Приведем пример одного из таких писем. В этом письме обращение Meinem lieben Vater zu seinem heutigen Geburtstage, von seinem dankbaren Sohn Kurt и личные местоимения Dir и Dich, написанные с большой буквы, указывают на глубокое уважение ребенка к отцу:
, Jnsterburg den 12ten Mai 1880
Meinem lieben Vater zu seinem heutigen Geburtstage, von seinem
dankbaren Sohn Kurt.
Lieber Vater ich bringe Dir
Meinen schonsten Gluckwunsch hier:
„ Will dich immer herzlich lieben!" —
Hab ' dies Verschen selbst geschrieben;
Mochte es Dich doch erfreun '
Kunft 'ges Jahr soll 's besser sein! " [4, с. 180].
Языковыми обычаями высших и средних сословий бюргерской общности было написание дневников, комментирование и декламация сборников стихов. Также во время разговора считалось достойным привести уместную цитату из литературных источников или крылатое высказывание [16, с. 72].
Чистота литературного языка была показателем бюргерской образованности. Произношение из „благозвучного" „wohlklingende" Sprache немецкого превратилось в корректное „korrekte" Sprache, свободное от диалектов, язык сценического произношения и письма. Прослеживается внутренняя связь языка и образования. Немецкая писательница Е. Полько по этому поводу отмечает, что настоящее правильное произношение (Die echte, wahrhafte Bildung) не знает ни письменных, ни устных ошибок (kennt eben keine Sprachfehler, weder geschriebene noch gesprochene) [17, с. 145].
Речь идет не о риторическом красноречии, а в первую очередь о формальной стороне языка: использовании лексических, грамматических средств и произношения. Интересным фактом было то, что бюргеры XIX ст. (в особенности молодое поколение) пытались отграничить себя от популярных в то время французских заимствований, удела аристократии. Они заменяли французские слова английскими. В Т. Фонтане читаем:
(1) „ — Sagt man noch Déjeuner a la fourchette?
— Kaum, Papa. Wie du weißt, ist jetzt alles englisch.
— Natürlich. Die Franzosen sind abgesetzt. Und ist auch recht gut so, wiewohl unsere Vettern drüben erst recht nicht taugen. Selbst ist der Mann. Aber ich glaube das Frühstück wartet. [11, с. 65]
(2) —Und doch ist da ein gewisses je ne sais quoi.
— Sage nichts Französisches. Das verdrießt mich immer. Manche sagen jetzt auch Englisches, was mir noch weniger gefällt " [11, с. 100].
В первом примере Т. Фонтане подчеркивает изменения в языке: старшее поколение использует французские слова в речи, а младшее — английские. Во
втором автор показывает амбивалентное отношение к заимствованиям из других языков: хотя большинство употребляет английские слова в немецкой речи, все же не всем это нравится.
Еще одной особенностью языка бюргеров является то, что они избегали употребления фамильярно-разговорных фразеологизмов, просто не используя определенные слова, которые так и назывались die Unaussprechlichen [10, с. 44]. Т. Фонтане пишет:
„Denn es ist schließlich alles ganz egal und, mit Permission zu sagen, alles Jacke... Der aus der vergleichendsten Kleidersprache genommene Berolinismus, mit dem er seinen Satz abzuschließen gedachte, wurde auch wirklich gesprochen " [12, с. 372].
На этом примере автор хотел показать, что бюргеры не использовали фамильярно-разговорные фразеологизмы, поскольку они не отвечали подобающему стилю. Однако они могли себе позволить употребление английских слов, что, возможно, служило отличительной чертой языка бюргеров.
Хотя большинство бюргеров не использовали диалект, все же в речи некоторых из них оказывались слова, характерные для разговорного языка города. Так, например, в романе Т. Фонтане „Frau Jenny Treibel" находим берлинизмы: nu вместо nun, Kopp — Kopf, andrer — andere, nich — nicht, stünden — stehen, aufn — auf den, auf einen, wie'n — wie einen, wie den, un — und. Берлинизмы — Berolinismen — прозвища, архитектурные названия, обычаи и традиции, а также высказывания или слова, характерные для разговорного языка города Берлина, типичные высказывания низших слоев населения [19, с. 435]. Возможно, таким образом подчеркивалось происхождение бюргеров из определенной местности.
Бюргерская молодежь наряду с литературным языком использовала молодежный сленг: famos, kolossal, pyramidal, tip-top, а также выражения: zum Umsinken müde, gespannt wie ein Regenschirm [15, с. 131].
В речи немецких бюргеров высшего и среднего сословия можно заметить частое использование личных местоимений первого лица единственного числа: Ich hatte mich also entschlossen [14, с. 158] — Ich darf mir freilich das Zeugnis geben, daß [sic] ich [...] es nicht an liebevollem Entgegenkommen habe fehlen lassen [14, с. 161] — Ich will ihr das nicht zum Vorwurf machen [14, с 30], или избегания такого местоимения ich: Schließe also mein Schreiben [14, с. 155].
Скорее всего, таким образом они подчеркивали самосознание и осознание собственной принадлежности к бюргерскому сословию.
В результате данного исследования мы пришли к следующим выводам: 1. Речевая деятельность и поведение лингвокультурного типажа der deutsche Bürger определяется его иерархическим положением в бюргерском сообществе. 2. Для представителей мелкого бюргерства характерными особенностями языка являются: использование диалекта, разных стилей, а также орфографических и грамматических отклонений от языка высших сословий. 3. Ментальными характеристиками языка представителей высшего и среднего сословий бюргерской общности являются: использование литературного языка; отказ от диалекта, от заимствований из французского языка, от фамильярно-разговорных фразеологизмов; использование берлинизмов; сленга; акцентуации собственной значимости, с помощью личного местоимения первого лица единственного числа; а также написание дневников, декламации сборников стихов. 4. Языковое сознание бюргеров стало не только их социальной идентичностью и языковой культурой, но и социальным барьером для других слоев населения: для низших классов обучение литературному языку еще не было доступным, а аристократия продолжала разговаривать на диалекте, используя иноязычные слова.
Данная статья позволяет посмотреть на лингвокультурный типаж как на языковую личность, которая проявляет себя в рамках определенного коммуникативного поведения. Моделирование типизированной личности как языковой является составной частью представления лингвокультурного типажа в рамках семантико-когнитивного подхода.
Результаты исследования могут быть полезными для курсов по лексикологии, лингвострановедению, истории языка, а также спецкурсов по социолингвистике, лингвокультурологии.
Перспектива исследования темы видится нами в моделировании лингвокультурного типажа немецкого бюргера der deutsche Bürger как языковой личности.
Список литературы:
1. Дмитриева О. А. Лингвокультурные типажи России и Франции XIX века: Автореф. дис. ... док. филол. наук. Волгоград, 2007. — 24 с.
2. Дорошенко О.В. 1нтерпретащя поняття «лшгвокультурний типаж» у сучаснш лшгвютищ // Нова фшолопя. Збiрник наукових праць. — 2012. — № 54. — С. 30—34.
3. Карасик В.И. Языковые ключи. М.: Гнозис, 2009. — 409 с.
4. Adelfels K. Das Lexikon der feinen Sitte. Praktisches Hand- und Nachschlagebuch für alle Falle des gesellschaftlichen Verkehrs. Stuttgart. / Adelfels K. Stuttgart: Levy & Müller 1888. — S. 180.
5. Auerbach B Der gebildete Bürger. Buch für den denkenden Mittelstand / Auerbach B. Carlsruhe, 1843. — S. 44 f.
6. Budde, Gunilla Auf dem Weg ins Burgerleben. Kindheit und Erziehung in deutschen und englischen Bürgerfamilien 1840—1914. Göttingen, 1994, — c. 125.
7. Busch A. Kleine Buch der Humoristischen Vorträge und ernster Deklamation für gesellige Kreise, Vereine und Gesellschaften / Busch A. Berlin, 1898. — S. 84.
8. Cherubim D. Die zerstreute Welt zu binden im vertraulichen Verein. Vereinswesen und Sprachentwicklung im 19. Jahrhundert. [Cherubim, Dieter et al. (Hgg.): Sprache und bürgerliche Nation]. / Cherubim D. Berlin/New York: de Gruyter, 1988. — S. 409.
9. Felseneck von M. Drei Freundinnen. / Felseneck von M. Berlin: Weichert, 1903. — S. 51
10. Fontane T. L'adultera [Roman Mit einem Nachw. hrsg. von Helmuth Nürnberger]. / Fontane T. München: Dt. Taschenbuch-Verl.,2008. — S. 44.
11. Fontane T. Der Stechlin. Sämtliche Werke, Bd. 5. / Fontane T. Darmstadt: Carl Hanser Verlag, 1966. — S. 65—100.
12. Fontane T. Frau Jenny Treibel. Sämtliche Werke, Bd. 4. / Fontane T. München: Carl Hanser Verlag, 1963. — S. 372.
13. Hunnius M. Mein Elternhaus. Erinnerungen. / Hunnius M. Heilbronn: Eugen Salzer, 1967. — S. 9 f.
14. Kübler G. Geprüfte Liebe — Vom Nahmädchen zur Professorenfrau. Jakob Henle und Elise Egloff [Familienbriefen (1843—1848)] / Kübler Zürich/München: Artemis, 1987. — S. 30—161.
15. Linke A. Die Kunst der „guten Unterhaltung": Bürgertum und Gesprachskultur im 19. Jahrhundert. // Zeitschrift für Germanistische Linguistik 16.2, 1988, — S. 131.
16. Mattheier K.J. Standardsprache als Sozialsymbol. Über kommunikative Folgen gesellschaftlichen Wandels [Rainer (Hrsg.). Das 19. Jahrhundert sprachgeschichtliche Wurzeln des heutigen Deutsch] / Mattheier K.J. Berlin/New York: de Gruyter, 1991. — S. 41—75.
17. Polko E. Unsere Pilgerfahrt von der Kinderstube bis zum eigenen Herd. 8. Aufl. / Polko E. Leipzig, 1886. — S. 145.
18. Sydow von F. Neuer Sitten- und Höflichkeits-Spiegel: ein Complimentirbuch für alle Stände; oder Anleitung, sich in allen geschäftlichen und geselligen Verhältnissen, mit Anstand, der Sittlichkeit und Schicklichkeit gemäss und dem Geiste der Zeit angemessen zu verhalten / Sydow von F. Nordhausen : G. Müller, 1840. — S. 4.
19. Wörterbuch der Deutschen Gegenwartssprache [hrsg. R. Klappenbach und W. Steinitz, Bd1]. Berlin: Akademie Verlag, 1978. — S. 435.
