CC BY
73
Литература
1. Бергман С. По дикой Камчатке. - Петропавловск-Камчатский: Камчатский печатный двор, 2000.
2. Голованева Т. А., Мальцева А.А. Тексты на корякском языке (чавчувенский диалект, пахачинский говор) // Языки и фольклор коренных народов Сибири. Вып. 25. 2013. № 2.
3. Голованева Т.А., Мальцева А.А., Пронина Е.П. Тексты на корякском языке, записанные от А.А. Симоновой // Экспедиционные материалы по языкам народов Сибири (1995-2012 гг.) / отв. ред. Н.Н. Широбокова. - Новосибирск, 2012.
4. Зуев А.С. Сибирь: вехи истории. - Новосибирск: ИНФОЛИО-пресс, 1999.
5. Чавчувенские и нымыланские сказки / собр. С.Н. Стебницким. - М.; Л.: Гос. изд-во худ. лит., 1936.
Голованева Татьяна Александровна, научный сотрудник сектора фольклора народов Сибири Института филологии СО РАН (г. Новосибирск), кандидат филологических наук.
Тел.: +7-9140527760; e-mail: gta-77@mail.ru
Golovaneva Tatyana Aleksandrovna, research fellow, department of Siberian folklore, Institute of Philology RAS (Novosibirsk), candidate of philological sciences.
Игумнов Андрей Георгиевич, старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Бурятского государственного университета, доктор филологических наук.
Гел.: +7-9146368804; e-mail: anigumnov@mail.ru
Igumnov Andrey Georgievish, senior research fellow, Institute of Mongolian, Buddist and Tibetan studies SB RAS, associate professor, department of Russian fyl foreign literature, Buryat State University, doctor of philological sciences.
УДК 398
© Б.-Х.Б. Цыбикова
Материалы фольклорной экспедиции 2012 г. в Автономный район Внутренняя Монголия КНР: общая характеристика
Представлены результаты полевых исследований фольклорной экспедиции 2012 г. в Автономный район Внутренняя Монголия КНР. Дана общая характеристика фольклорных материалов, записанных от шэнэхэнских бурят, проживающих в Китае.
Ключевые слова: фольклорная традиция, улигер, сказка, легенды, предания, малые жанры фольклора.
B.-Kh.B. Tsybikova
The materials of folklore expedition to Inner Mongolia Autonomous Region of China in 2012: general overview
The article presents the results of field studies of the folklore expedition to Inner Mongolia Autonomous Region of China in 2012. The article shows general characteristics of folklore materials recorded from 'Shanahan' Buryats living in China.
Keywords: folklore tradition, uliger, fairy tales, legends, tales, folklore minor genres.
Выбор именно места расселения и проживания шэнэхэнских бурят Хулун-Буирского аймака для первой (2010) и последующих экспедиций (2011, 2012) в Автономный район Внутренняя Монголия КНР был обусловлен необходимостью исследования трансформации традиционных архетипов и современных реалий монголоязычных народов в фольклорно-этнографическом аспекте. Основной задачей полевых работ 2012 г. явились сбор фольклорного, этнографического и лингвистического материала; исследование локальных форм бытования, жанровых модификаций и условий современного исполнения фольклора монгольских народов. Ранее проведенные экспедиционные исследования подтвердили наибольшую сохранность традиционных форм фольклора бурят на территории КНР по сравнению с фольклором бурят Российской Федерации.
Исходя из целей и задач экспедиции, ее участники производили фронтальный сбор материала. Итак, в ходе экспедиционной работы группой фольклористов под руководством Л.С. Дампиловой, в составе Б.С. Дугарова, Н.Н. Николаевой, Б-Х.Б. Цыбиковой получен достаточно большой фольклорный материал. В фольклоре бурят Китая сохранились и бытуют традиционные формы устного народного творчества, что отразилось в жанровом разнообразии собранного материала. В полевых записях представлены практически все фольклорные жанры: песни, пословицы, поговорки, благопожелания, загадки, сказки, устные рассказы, улигер.
Б-Х.Б. Цыбикова. Материалы фольклорной экспедиции 2012 г. в Автономный район Внутренняя Монголия КНР: общая характеристика_
Бесценным материалом является записанный нами у шэнэхэнских бурят прозаический пересказ «Гэсэра». По словам Жалсанай Сэбээн-Долгор, 1939 г.р., которая исполнила «Гэсэр тухай тYYхэ» («Историю о Гэсэре»), этот улигер слышала в детстве от бабушки по отцу Юмэй Бадмын Долгор, родом из местности Гунэй, что в Читинской области. В свою очередь, бабушка запомнила текст о Гэсэре от своего отца Юмэй Бадмы, человека очень образованного по тем временам, читавшего монгольские и тибетские книги. Следовательно, можно говорить о бытовании в устной бурятской традиции еще одной версии эпоса «Гэсэр», имеющей некоторые параллели с унгинской. Имена персонажей перекликаются с персонажами пекинской книжной версии монгольской Гэсэриады, содержание отличается оригинальной трактовкой эпического сюжета, пронизанной сказочными мотивами и несущей следы буддийского влияния. По жанровым особенностям улигер «Гэсэр тухай туухэ» тяготеет к богатырской героической сказке, хотя подобного рода прозаические сказания в записи М.Н. Хангало-ва именуются самим собирателем улигером. При этом термин «улигер» по отношению к записанному повествованию информантом не употреблялся. Примечательно мнение Ж. Сэбээн-Долгор относительно Гэсэра: она считает, что Гэсэр уничтожил всех мангасов и после него их уже не существует.
Особое место в фольклорных записях этой поездки занимают волшебные сказки, записанные от Батсухын Ханды, 1936 г.р., и Жамбалай Даримы, 1943 г.р. От исполнительницы улигера о Гэсэре Жалсанай Сэбээн-Долгор зафиксированы нами четыре сказки. В итоге нам было рассказано девять текстов сказок в основном на сюжеты героических подвигов богатырей, что явилось несомненным важным результатом экспедиционной работы 2012 г. Все сказки представляют собой сюжетно законченные, художественно оформленные произведения, в котором действия сказочных персонажей развиваются по традиционным канонам жанра. От Батсухын Ханды записаны следующие тексты: «Ан-дир Зади», «Гунан Улаан баатар», «Эрхии Мэргэн»; от Жамблай Даримы «Алтан СYмбэр БогдохYY». Как видно из названий сказок, все они названы по имени заглавного героя. Жалсанай Сэбээн-Долгор, отличающаяся эмоциональной, яркой манерой исполнения, поведала волшебные сказки с такими названиями: «Долоон тYмэн адуутай Доной баян» («Доной богач с семью тысячами табунов»), «Жил-дэгтэ моритой Жэбэлдэр Мэргэн» («Жэгэлдэр Мэргэн, имеющий коня Жилдэгтэ»), «Уран Тунгалаг», «Бар баатар», «Андир Дажа». Если Батсухын Ханда и Жамбалай Дарима исполняли сказки в спокойной, неторопливой манере, говорили ровным, негромким голосом, то бабушка Сэбээн-Долгор отличалась тем, что она говорила очень быстро, живо комментировала отдельные места по ходу сказочного действия. Она каждый раз проживает вместе с героями сюжетные перипетии, при этом искренне смеялась, как ребенок, над неудачами, злоключениями противника главного героя. Свой сказочный репертуар Ж. Сэбээндолгор усвоила в основном от родителей и деда, поэтому ее вполне можно назвать потомственной сказительницей.
Сказки - «ябаган ульгэр» («ходячие» или «пешие улигеры»), по словам наших информантов, исполняли пожилые одинокие люди, которые ходили из одного селения в другое, рассказывая различные истории, сказки. Основными слушателями были дети. В памяти шэнэхэнских бурят остались имена рассказчиков-сказителей: Пантюха, Буубэйн Гарма, Добоной Yбгэн (старик Добоной).
Что касается термина ябаган ульгэр, под ним подразумеваются небольшие по объему сказки, многие из которых, судя по их содержанию, представляли улигеры, претерпевшие со временем жанровую эволюцию. Так, Ж. Сэбээндолгор называет свои сказки туухэ (истории) или богони ябаган Yльгэр (короткий ходячий улигер). Слово онтохон, которым в бурятской фольклорной традиции обозначают сказку, ей не знакомо. Предварительный анализ записанных сказочных сюжетов показывает, что они входят в общебурятский и общемировой сказочный фонд.
Представительный объем нового материала собран по несказочной прозе. Так, записаны оригинальная версия легенды о Бальжан хатан («Бальжан хатан тухай домог»), история о бурхане Лхамо («Ьама бурханай туухэ»), устные рассказы о Жалсарай бурхане, Дугаргаржааме. Интересными представляются сведения о свадебной обрядности шэнэхэнских бурят. Полученные данные позволяют проанализировать характер и динамику происходящих изменений в традиционной культуре бурят. Большой интерес представляет «Бальжан хатанай туухэ» («История Бальжан хатан»), записанная от Жамбалай Даримы, которая является отзвуком «Повести о Бальжан хатан» - первого письменного памятника бурятской художественной литературы на старомонгольской письменности. Зафиксированная нами «История Бальжан хатан», по всей вероятности, имеет фольклорное происхождение, в которой преломились определенные исторические события монгольского периода хори-бурят. Бытование у шэнэхэнских бурят устной версии истории о Бальжан хатан с оригинальной интерпретацией топонимических мотивов является важным открытием экспедиции 2012 г.
В фольклорном фонде шэнэхэнских бурят до сих пор широко представлены малые жанры: благо-пожелания, загадки, пословицы и поговорки. По сведениям информантов, бытовала такая форма досуга, как загадывание и отгадывание загадок. Благопожеланий ^еэлов) записано 13, загадок (тааба-ри) - 17. Примечательно, что была зафиксирована песня-благопожелание, т.е. благопожелание в музыкальном (песенном) исполнении.
В ходе встреч, разговоров с шэнэхэнскими бурятами осуществлялись записи их воспоминаний. Тематика устных рассказов исторического характера охватывает повествования об Октябрьской революции и гражданской войне в России, установлении Советской власти и переселении бурят и хам-ниганов во Внутреннюю Монголию, японской оккупации Маньчжурии, русско-японской войне и участии в ней китайских бурят, о жизни бурят в период «культурной революции» в КНР и т.д. Были уточнены сюжетные детали рассказов генеалогического порядка - о происхождении бурят, о бурятских и хамниганских родах, прибывших в Шэнэхэн, о монгольских родах, проживающих в территориальном соседстве с бурятами, исторических и генетических связях между ними. По словам информантов, по происхождению буряты ближе баргутам и хамниганам, нежели монголам Внутренней Монголии.
Наиболее весомый объем записанного материала составляют образцы песенного фонда шэнэхэн-ских бурят. Следует отметить феномен бытования старинных песен у бурят КНР, сохранивших богатейший репертуар песенного наследия своих предков, выходцев из забайкальских степей. Помимо записей новых, т.е. не зафиксированных в предыдущую поездку, песен дополнительно проверены неясные слова и неточности записей ранее исполненных песен. Анализ собранного материала позволяет сделать вывод о том, что очень популярны песни кольца (бэЬэлигэй дуун), включающие в себя лирические, игровые, шуточные и песни-магтаалы. Из 22 песен, записанных в этом сезоне, 15 относятся к циклу бэЬэлигэй дуун, основное содержание которых составляют темы восхваления коня, бережного отношения к родителям, друзьям, близким, в них доминируют философские размышления о скоротечности времени, быстро уходящей молодости, любовная тематика. Если в ранних записях присутствовали песни, наполненные страданием и тоской по родине, то в настоящих записях, кроме указанных выше песен, удалось записать несколько песен с религиозной тематикой (5 наименований). Это магтаалы-восхваления дацанов, в частности, Цугольского дацана Забайкальского края, каким его запомнили предки еще до ухода за пределы исторической родины. Выявлены условия бытования песен. Примечательно, что бурятские свадьбы и сегодня проводятся с сопровождающим обряд песенным репертуаром, где четко соблюдаются мужские и женские голоса, роли старейшин и молодых.
Анализ собранного экспедицией материала показывает, что фольклор бурят Китая в живом бытовании продолжает сохранять жанровое разнообразие и богатство содержания, демонстрируя и оригинальность традиции, и ее связь с материнской традицией бурят России.
Подводя итоги, следует сказать, что открытием экспедиции стало бытование сказочного жанра, представленного ябаган Yльгэр и улигером о Гэсэре в форме богатырской героической сказки, а также оригинальной устной версии истории о Бальжан хатан с самобытной интерпретацией топонимических мотивов. В целом, образцы фольклорных произведений, бытующих у шэнэхэнских бурят, заслуживают отдельного издания, что станет весомым вкладом в сокровищницу устного творчества бурятского народа.
Цыбикова Бадма-Ханда Бадмадоржиевна, ведущий научный сотрудник отдела литературоведения и фольклористики Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН, кандидат филологических наук.
E-mail: bch58@yandex.ru
Tsybikova Badma-Khanda Badmadorzhievna, leading scientist, department of literature and folklore, Institute for Mongolian, Buddhist and Tibetan studies SB RAS, candidate of philological sciences.
ЖУРНАЛИСТИКА
УДК 070
© Н.И. Бадмаева Интерактивность и парасоциальность интернет-коммуникации
Рассматриваются основные характеристики коммуникации в среде Интернет. Исследуется вероятностная природа коммуникации и выбора информации аудиторией новых медиа.
Ключевые слова: новые медиа, интерактивность, парасоциальность, коммуникация, информация, веб-кастинг.
N.I. Badmaeva
Interactivity and parasociality of internet communication
The article is focused on the main characteristics of communication in the Internet environment. The probabilistic nature of communication and selection of information by the audience of new media is studied.
Keywords: new media, interactivity, communication, information, web-casting.
Формы массовой коммуникации, к которым нас приучили печатная пресса и телевидение, исключают всякое взаимодействие. Интернет, напротив, формировался и формируется как инфраструктура интерактивной массовой коммуникации. Это произошло и стало возможным только благодаря тому, что симмультанность или эффект присутствия подменяется коммуникативной доступностью. Для информационного общества постмодерна это стало уже проблемой, поскольку чем интерактивнее становится создатель информации, тем маргинальнее становится и сама информация. В конце концов, простой месседж сводится к фиксированию самого акта коммуникации. Маркетинговые специалисты нашли для этого новое элегантное понятие - linking value, т.е. линк или связь, взаимодействие рассматривается как ценность.
Восприятие этого самого линка, т.е. акта коммуникации, показывает, что взаимодействие для людей важнее, чем информация. И чаще всего информация просто неважна: коммуникация коммуници-рует коммуникацию. Мы общаемся, разговариваем - этого достаточно. Процесс коммуникации не требует толкования или обоснования. Это ощущение возникает всегда, когда посмотришь взглядом постороннего на чат в сети или на фанатов социальных сетей, да и когда просто слушаешь повседневные телефонные разговоры. Жизнь бьет ключом, люди общаются. Здесь выражаются страсть к продолжению общения и наслаждение принадлежностью к общности - то, что антрополог Л. Тайгер назвал sociopleasure [Tiger, р. 54] Антропологи всегда знали, что игры, в которых человек коммуни-цирует с другими, дают облегчение и психологическую разгрузку.
Все средства массовой коммуникации обеспечивают то, что Д. Хортон и Р. Вол назвали парасоци-альным взаимодействием [Horton, Wohl, p. 217]. Это касается как мыльной оперы на телевидении, так и форума или чат-рума в Интернете. После Второй мировой войны, в 1950-х гг., когда телевидение стало стремительно развиваться, Д. Хортон и Р. Вол обнаружили, что у людей, смотрящих телевизор или фильмы, а также слушающих радио, возникает иллюзорное состояние и ощущение, что они общаются с медиа-персоной. Герои голубых экранов входят в наш дом. При этом отдельные индивиды аудитории начинают вносить личность героя ТВ-экрана в свою повседневную жизнь, строить суждения как медиаперсона, испытывать чувства к герою. Но вся эта коммуникация происходит только в одностороннем порядке. Мы все знаем, к примеру, подробности из жизни известных политиков, знаменитостей из шоу-бизнеса, но они о нас не имеют никакого представления. Тем не менее, они влияют на нашу жизнь в разной степени. Они выступает, поют песни, и мы их месседжи воспринимаем персонально. То есть не то чтобы полагаем, будто речь, выступление или песня для нас, а понимаем эти месседжи со своей персональной точки зрения и опыта. Люди могут любить и ненавидеть героев ТВ и фильмов, составлять суждения о том, что происходит, но все это многообразие реакций исходит только от нас самих. Такие односторонние отношения с меди-персонами называются парасоциальными.
Новые цифровые медиа сегодня в невиданном ранее масштабе дают возможность самостоятельно отбирать взаимодействия. То есть можно самому выбирать, с кем взаимодействовать. Но за этот объем конкретной свободы выбора, как водится, нужно платить. Цена состоит в том, что все больше приходится общаться с людьми, которые мыслят и чувствуют так же, как ты. Это ведет, с одной стороны, к гармонии в локальном масштабе, с другой, однако, - к поляризации в масштабе глобальном. Поэтому парасоциальное взаимодействие в Интернете никогда не будет иметь для современного общества столь фундаментального значения, какое имело взаимодействие, отмеченное телесным при-
