CC BY
76
МАТЕРИАЛЬНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В РОССИЙСКОЙ ПРОВИНЦИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX вв. (НА ПРИМЕРЕ ЕПАРХИЙ ЦЕНТРАЛЬНО-ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ РОССИИ)
Д_А. В. Штепа
Аннотация. В статье анализируется финансовое и имущественное состояние Православной Церкви в Российской империи во 2-й половине XIX - начале XX вв. Основное внимание уделено материальному благосостоянию некоторых провинциальных епархий: Калужской, Орловской, Тульской. Вскрыты основные источники финансирования Православной Церкви на общегосударственном и региональном уровнях. Показана динамика роста государственных дотаций на нужды православной церкви, рассмотрен вопрос о землевладении монастырей в епархиях Центрально-европейской части России.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь, государство, Синод, финансы, материальное положение, епархия, духовенство.
Summary. The article analyzes the finances and real estate of the Russian Orthodox Church in the Russian Empire in the second half of XIX - beginning of XX centuries. The author focuses on the financial state of some provincial dioceses, namely those in the Kaluga, Oryol and Tula regions and examines the basic sources of financing the Church at the national and regional levels. The article demonstrates the dynamics of growth of the state subsidy for the Church needs and examines the question of monasterws' land property in the dioceses of the Central European part of Russia.
Keywords: Russian Orthodox Church, state, the Synod, finances, financial position, diocese, clergy.
293
Вцерковно-административном отношении Российская империя делилась на епархии, их число в 1861 г. равнялось 58, в 1900 г. - 65, а в 1917 г. - 68 [1, с. 266]. В численном отношении епархии увеличивались медленно. Складываясь в различных исторических условиях епархии, отличались друг от друга, как по величине,
так и по количеству приходов. Известно, что среди епархий Европейской части России во второй половине XIX в. Калужская и Тульская были одними из самых малых по площади, их территории составляли 7171 и 26 956 кв. версты соответственно [2, с. 57].
Заметим, что материальное положение Русской Православной Церкви
(далее - РПЦ) как научная проблема уже не раз становилась предметным полем для изучения отечественными авторами, но окончательно не разрешена до сих пор. Среди работ дореволюционных исследователей выделим труды Д. И. Ростиславова, Н. А. Люби-нецкого, В. Кильчевского, С. Мельгу-нова, в которых собраны обширные статистические данные, характеризующие состояние имущества и уровень монастырских доходов в России, материальное положение духовенства. Некоторые аспекты материального положения Православной Церкви в России (состояние финансов, земельная собственность, недвижимость) рассматривались с марксистских позиций С. С. Дмитриевым, Е. Ф. Греку-ловым и др. Но их работы носят во многом тенденциозный характер и далеки от объективного изложения материала. Наиболее обстоятельное исследование экономического состояния православных монастырей, в том числе в Европейской части России, из представителей советской исторической науки осуществил В. Ф. Зыбковец.
294 Из современных публикаций по затронутой нами проблеме определенный интерес представляет работа В. Моро-зана, в которой предпринята попытка дать объективную характеристику экономического положения Церкви во второй половине XIX - начале XX вв. на основе привлечения некоторых архивных источников из фондов Российского государственного исторического архива (далее - РГИА).
В XIX-XX вв. бюджет Ведомства православного исповедания составлялся из следующих источников: 1) казенных субсидий; 2) специальных средств Синода; 3) местных епархиальных доходов. Сначала го-
сударство дотировало РПЦ ассигнациями, затем был сделан перерасчет на серебро, в 1861 г. казначейство по сметам Синода отпустило 5 млн. 28 тыс. руб. [3, с. 46].
В последующие годы размер дотаций менялся. В литературе встречаются разные цифровые показатели государственных субсидий Церкви. Так, по сведениям секретаря канцелярии Св. Синода К. С. Сербиновича в конце XIX в. государство ежегодно отпускало на церковь чуть больше 4,5 млн. руб., из них 3,4 млн. руб. шло на жалованье причтам, а остальное - на содержание епархиальных управлений, архиерейских домов, штатных монастырей и т.д. [4, с. 66]. В книге «Русское православие: вехи истории» сообщается, что к 1891 г. государственные субсидии достигли 11,2 млн. руб., [5, с. 378], а Г. М. Шмелев пишет о 18 млн. руб. ежегодных государственных субсидий РПЦ. [6, с. 37].
Историк-эмигрант И. К. Смолич, по мнению С. В. Римского, буквально был «загипнотизирован» цифрами отчетов обер-прокуроров и смет Синода [2, с. 119], полагая, что не очень благополучное положение Церкви зависело от нерационального использования имевшихся в распоряжении Синода средств. И. К. Смолич приводит такие данные о государственных дотациях по десятилетиям: в 1861 г. - 5 028 364 руб., в 1871 г. - 9 336 293 руб., в 1881 г. - 10 321 265 руб., в 1891 г. -11 304 809 руб., в 1901 г. - 24 068 000 руб., в 1911 г. - 37 535 478 руб., а смета на 1914 г. составляла 62 920 835 руб. [1, с. 148, 655].
Таким образом, за 40 лет (с 1861 г. по 1901 г.) государственные дотации церкви выросли почти в 4,8 раза, а за последующие 15 лет (до 1916 г.) - в 2,2
ф
раза. Уточним, что на 1914-1916 гг. сметы были утверждены, но затем существенно сокращены. Но и при значительных казенных субсидиях средства, выделяемые для церкви, в процентном соотношении с общими расходами государства не выглядят внушительно. На протяжении всей второй половины XIX в. в среднем лишь 1,5% госсредств шли на нужды православной церкви.
Однако, вполне логично, что общий бюджет православного ведомства с 1870 по 1913 гг. вырос более чем в пять раз (с 8,66 до 44,42 млн. руб.) [1, с. 148]. Но за это время Россия пережила не только период подъема после бурного начала повсеместного развития капитализма, но и страшный голод (1891-1892 гг.), несколько войн (Русско-японская, Первая мировая), способствовавших девальвации рубля. Известно, что начиная с 1914 г., в Российской империи печатались новые деньги, не обеспеченные никакими ценностями. О масштабах этой работы свидетельствуют такие данные: если в 1914 г. выпуск бумажных денег составлял 1 282 млн. руб., то в 1917 уже 18 088 млн. руб. [7]. К 1 марта 1917 г. золотое обеспечение кредиток сократилось до 14-15%. Ускоренный выпуск кредитных билетов привел к быстрому росту их массы в обращении. На 1 января 1914 г. их было в обороте 1 665 млн. руб., на 1 января 1916 г. - 5 737 млн., на 1 января 1917 г. -9 225 млн. руб. Иначе говоря, масса кредитных билетов за короткий срок выросла более чем в 7 раз. К февралю 1917 г. ценность рубля, по некоторым данным, упала до стоимости прежних шести-семи довоенных копеек. Таким образом, оценивая общий церковный бюджет в последние годы существова-
ния Российской империи, мы должны принимать внимание и данный негативный фактор.
Специальные средства Синода составлялись из сумм Хозяйственного и Духовно-учебного управлений. В 1861 г. в общей сложности специальные суммы равнялись 20 268 429 руб., увеличившись за следующие годы, они достигли в 1891 г. цифры в 37,6 млн. руб. [1, с. 657]. Данные спецсредства представляли собой неприкосновенный капитал, который формировался в основном из свечных денег, пополнялся за счет обязательной конвертации денежных доходов в обязательства государственных кредитных учреждений на длительные сроки (15-20 лет), под 4% годовых [2, с. 119]. Приход и расход спецсредств производился по следующим статьям: духовные учебные заведения; духовенство Западного края; выплата епархиальным архиереям добавочного содержания; призрение бедных духовного звания; выдача единовременных пособий городскому и сельскому духовенству и т.д.
Самые большие доходы приносил 295 свечной сбор. В отношении суммы постоянного ежегодного свечного сбора, данные противоречивы. Так, для 60-х гг. XIX в. называется цифра в 1 млн. руб., но свечные сборы росли, увеличившись до 8,3 млн. руб. в конце XIX и до 13 млн. руб. и 20 млн. руб. в 1905 и 1914 годах [1, с. 149]. По сведениям В. Ф. Зыбковца в провинции свечные заводы оборачивали 300-500 тыс. руб. ежегодно [8, с. 39]. Хотя по нашим данным свечной завод в Калуге даже в 1905 г. получал доход чуть более 53,2 тыс. руб., без вычета накопившихся за год долгов в размере 1/10 части прибыли, то есть чистая
прибыль завода достигала 45-50 тыс. руб. в год [9, с. 81-82].
Местные епархиальные доходы составлялись из кружечного и кошелькового сборов, добровольных пожертвований, доходов с церковной недвижимости (сдачи в аренду земель, угодий, рыбных ловель, зданий, лавок). В начале XIX в. к местным средствам относилась и прибыль от продажи свечей, но в связи с нехваткой средств на проведение реформы духовно-учебных заведений, по указу 1808 г. епархии все «свечные деньги» должны были отсылать в распоряжение Синода, а себе оставлять ровно столько, чтобы хватило пополнить запасы воска и свечей. Теперь все расходы по содержанию приходских церквей ложились на кружечный и кошельковый сборы, но свободно распоряжаться и оставшимися деньгами причты не могли, так как и они вкладывались в банки. Воспользоваться деньгами можно было только с разрешения архиерея, на определенные нужды - починку храма, по... купку колоколов и т.п. [10, с. 57-58; 11, с. 7; 12, с. 7, 37; 13, с. 49-53].
В среднем во второй половине XIX в. ежегодный свечной сбор по Калужской епархии составлял 30-35 тыс. руб. Доходы от кружечных и кошельковых поступлений с 1861 по 1871 гг. возросли почти в 3 раза (с 85,67 тыс. руб. до 244 тыс.), а добровольные пожертвования на храм, наоборот, снизились в 1,2 раза. Вообще получаемые приходскими церквами епархии ежегодные доходы были невелики, составляя в среднем на каждую церковь 540-550 руб. [14, с. 271275; 15, с. 83-87; 16, с. 69-73].
Зачастую доходы церквей извлекались из пожертвований на конкрет-
ные цели, например, на украшение церквей, на распространение православия, на миссионерское общество и т.п. Сборы средств на специальные цели в Калужской епархии в 18611871 гг. постепенно росли. Так, с 1861 по 1868 гг. сборы возросли на 530 руб. (в 1,3 раза), большую часть их составляли пожертвования на православных поклонников в святой земле (51,2% в 1861 г. и 33,6% в 1867 г.) и на поддержание православия на Кавказе - 44% и 16,9% соответственно. На церкви и школы Западного края поступало 350425 руб., что в среднем составляло в 1860-70-е гг. 17% сборов на специальные цели [там же].
Дискуссионным является вопрос об общих капиталах РПЦ в исследуемый период. По некоторым сведениям к 1891 г. капиталы центральных учреждений церкви достигли около 38 млн. руб., увеличившись почти в два раза по сравнению с 60-ми годами [5, с. 378]. В. И. Ленин, опираясь на данные либеральной статистики, оценивал капиталы церкви на 1902 г. в 46 млн. руб. [17, с. 283]. Со временем церковные капиталы, стали приносить весьма крупные проценты, например, в 1911 г. - 2 млн. руб. [18, с. 156]. По данным И. К. Смолича к 1914 г. капиталы приходских церквей, епархиальных управлений и монастырей, клира составляли в общей сложности поистине «гигантскую» сумму, равную 184 млн. рублей [1, с. 657].
На этом фоне капиталы Калужской епархии выглядят скромно. Так, в ходе национализации 19181919 гг. у калужской церкви были конфискованы капиталы в 1,215 млн. руб. [19, с. 28-30].
На наш взгляд, относиться к приводимым статистическим данным о
громадных капиталах церкви нужно с известной степенью осторожности, так как, обладая довольно значительными капиталами, церковь зачастую не имела права распоряжаться ими полностью, расходуя на свои нужды лишь проценты с них. Более того, основные массы средств, имевшихся у церкви в годы мировой войны, были вложены в военные займы, следовательно, РПЦ могла распоряжаться лишь частью их. Рассмотрим теперь материальное положение монастырей православной церкви.
Во второй половине XIX в. наряду с царскими пожалованиями монастыри расширяли свое землевладение за счет покупки или получения в дар. Например, в 1868 г. помещица Белокопытова пожертвовала Казанской Боголюбской женской общине Калужской епархии имение площадью в 485 десятин.
По данным Синода в 1874 г. 540 монастырям-землевладельцам принадлежало в совокупности 250 тыс. дес. земли [20, с. 86], а в 1890 г. 690 монастырей владели 496 308 дес. (по 709 дес. на монастырь), причем 90,8% монастырских угодий приходилось на губернии Европейской России, включая Прибалтику, 23 монастыря были безземельными [21, с. 10]. В целом по России общая площадь монастырских и церковных земель равнялась 2 360 251 дес., из них 230,26 тыс. дес. (то есть 1/10 часть) составляли пустоши [1, с. 260]. Однако на долю монастырских и церковных земель в конце XIX в. приходилось лишь 0,7% всего земельного фонда страны. Наибольшим земельным фондом владели: государство - 155,4 млн. дес., дворяне -73,2 млн. дес. и крестьяне - 98,45 млн. дес. (наделы). Церковные земли оце-
нивались в 116,2 млн. руб., сумма доходов от сельского хозяйства выражалась в 9 млн. руб.; монастырские - в 26,6 млн. руб. с доходом от сельхозсек-тора в 1,2 млн. руб. [там же, с. 261]
По данным Св. Синода за 1890 г. из монастырей Центральной России, калужским принадлежало 5256 дес., орловским - 6435, смоленским - 2168, а тульским меньше всего - 1252 десятин земли. Среди монастырских земельных площадей в Калужской епархии большую часть составляли лесные зоны - 2,9 тыс. дес. (55,8%; в Смоленской епархии - 59,4% (1,3 тыс. дес.); в Тульской епархии под лесами находилось 437 дес. - 35%) и луга - 28,2% (в Смоленской - 28,3%; в Тульской -13,6%). Пахотной земли было у калужских монастырей лишь 842 дес., то есть 16% всего фонда, у смоленских -254 дес. - 11,7%, тогда как у тульских пахотные земли составляли 49,4% фонда (619 дес.). Владения орловских монастырей на 82% состояли из неразделенных на угодья земель [22, с. 291, 292, 293].
Земельный фонд калужских монастырей к 1914 г. вырос почти в два 297 раза, составив в сумме 10,2 тыс. дес. (мужские монастыри владели 6653 дес., а женские - 3558 дес.). Однако уже к 1917 г. почти на 40% произошло сокращение земельных площадей 9 монастырей, 2 мужских и 1 женской пустыни, 3 мужских и 1 женского скита Калужской епархии (в общей сложности - 6010 дес.). Пять женских монашеских общин епархии вовсе не имели земли. Монастыри Тульской епархии в 1917 г. обладали 2,6 тыс. дес. земли [23, с. 31]. При этом в общероссийском масштабе к 1917 г. монастырское землевладение увеличилось более чем в два
раза по сравнению с 1890 г., достигнув размера в 1,2 млн. дес., в Европейской России - 928,5 тыс. десятин [подсчитано по: 8, с. 113-197].
Однако не все российские монастыри владели значительными земельными богатствами, большинство из них земельные участки 100200 или от 200 до 500 десятин [24, с. 5-10]. В Калужской епархии в 1913 г. наиболее крупные земельные наделы были у Оптиной пустыни и Амвросиевой женской пустыни (2928 дес. и 1436 дес.), а в 1917 г. - у Опти-ной пустыни (1207 дес.) и Малоярос-лавецкого Николаевского монастыря (941 дес.). Среди тульских монастырей более всего земли приходилось на Новосильский Святодухов мужской монастырь (560 дес.) [23, с. 31; 8, с. 139, 141].
Монастыри вели предпринимательскую деятельность, сдавая в аренду земли или недвижимость. Изучив структуры землепользования монастырей Центрального региона (235 обителей, владения - 92 тыс. дес.), В. Ф. Зыбковец констатирует, что поч-298 ти половину сельхозугодий (10 тыс. дес.) монастыри сдавали в аренду за деньги и исполу [8, с. 28, 34].
Так, например, в 1875 г. Малоя-рославецкий Черноостровский монастырь сдавал в аренду крестьянам для покоса луга; купцу Аносову сдавались 150 дес. земли в Перемышль-ском у., а купцу Владимирову - монастырские строения под суконную фабрику. Тихонова пустынь владела подворьем в Калуге, а Перемышль-ский Лютиков монастырь - в Петербурге [25, ф. 383, оп. 1, д. 208, л. 17, 18]. Известно, что доходы святых обителей от сдачи в аренду недвижимости и по другим оброчным ста-
тьям составили в 1910 г. в масштабах империи - 5 904 933 руб. [26, с. 317].
Монастыри могли иметь собственные мельницы (как Тихонова пустынь) или какое-либо иное прибыльное предприятие. Некоторые монастыри в России наладили кирпичное производство, изготовляли черепицу, изразцы, керамическую плитку. Так, Малоя-рославецкий монастырь получил разрешение на устройство кирпичного завода на арендуемой монастырем земле у крестьян д. Князь-Романово Малоярославецкого уезда [25, ф. 383, оп. 1, д. 205, л. 168; 27, с. 56].
Монастыри кроме рассмотренных источников получали доходы от свечного, кошелькового и кружечного сборов, продажи просфор, деревянного масла; от вкладов на поминовение умерших, платы за погребение на монастырских кладбищах, от гостиниц и т.д. В. Морозан, основываясь на данных из фондов РГИА, сообщает, что в 1910 г. архиерейские дома, лавры и монастыри в России получили доходы от кружечного и кошелькового сбора 932 274 руб., от продажи свечей имели чистой прибыли 1 460 098 руб. [26, с. 317].
Необходимо отметить, что государственные субсидии монастырям не были столь «огромны», как считали ранее. В 1864 г. им было отпущено 303 тыс. руб., что составляло 5,6% от общей сметы Синода на год [28, л. 7]. В дальнейшем дотации менялись, но их размеры и в начале XX в. по-прежнему были невелики, не все монастыри получали пособие. В 1910 г. на нужды монастырей было отпущено 397 263 руб. (243 551 руб. мужским и 153 712 руб. женским). Относительное же снижение дотаций происходило неуклонно: с 4,1% сметы Синода в 1880 г. до 1,1% в 1910 г. [10-13].
Известно, что в 1914 г. в Калужской епархии только 5 монастырей получали казенное пособие. Среди них 4 мужских (Пафнутьев-Боров-ский - 1860 руб., Малоярославецкий - 840 руб., Лихвинский и Лютиков по 711 руб.,) и 1 Калужский Казанский женский - 337 руб. [23, с. 31]. По данным Н. М. Никольского, в 1916 г. на госфинансировании были 275 из 934 монастырей, им выделили 423 582 руб., или в среднем 150 руб. на монастырь [29, с. 407].
Стоит, наверное, признать, что развитие монастырей мало зависело от казны, ибо гораздо значительней были частные пожертвования. В число этих денег входили как обыденные пожертвования, так и исключительные. Первые не отличались значительностью жертвенных сумм и поступали относительно регулярно. Вторые же выходили за рамки повседневных доходов, случались весьма редко и доходили порой до десятков, а то и сотен тысяч рублей единовременно. Даже простые богомольцы старались чем-то отблагодарить монастырь за гостеприимство и возможность помолиться в святом месте. Например, в 1910 г. пожертвования прихожан в пользу монастырей составили более 3,8 млн. руб. [26, с. 317].
Статистики постоянно сетовали на неполноту сведений о доходах монастырей, все попытки хотя бы приблизительно подсчитать их денежные средства, никогда не были вполне успешны. По некоторым сведениям, в 70-е гг. XIX в. православные монастыри в Российской империи имели годовой доход в среднем около 9 млн. руб., а по подсчетам С. Мельгунова в 19081913 гг. монастырские доходы возросли до 20 млн. руб. в год [30, с. 243].
Д. И. Ростиславов установил, что в середине 70-х гг. капиталы 167 монастырей определялись в общей сумме 6,96 млн. руб., но средства распределялись крайне неравномерно. В беднейшую группу (капитал не более 15 тыс. руб.), состоявшую из 43 обителей (13 женских), им в общей сложности принадлежало 447267 руб. входили, к примеру, 5 монастырей Орловской и 1 Калужской епархии. Богатейшую группу, с капиталами свыше 100 тыс. руб. составляли 12 монастырей, владевшие 2,55 млн. рублей (36,7% общей суммы) [20, с. 240-243]. По данным П. Н. Зырянова, исследовавшего финансовое состояние 115 монастырей и общин в начале XX в., им принадлежало в совокупности 17,35 млн. руб., т.е. примерно 151 тыс. руб. на одну обитель. Беднейшую группу составляли 13 монастырей с капиталом в 107 635 руб., а богатейшую группу - 50 монастырей, им принадлежало 14,5 млн. руб. (83,7% суммы). По мнению историка, произошло не только умножение монастырских капиталов, но и расслоение монастырей, так как в 70-е гг. практически не было монастырей с капиталом 299 ниже 5 тыс. руб., а в начале XX в. они были частым явлением [22, с. 187].
Известно, что по состоянию на 1909 г. из 15 монастырей и монашеских общин Калужской епархии только Оптина пустынь имела доходы до 100 тыс. руб., 3 монастыря получали от 25 до 50 тыс. руб., основная группа (11 обителей) - извлекала ежегодный доход в 25 тыс. рублей. В Тульской епархии из 9 монастырей, только у одной обители доходы колебались в промежутке от 50 до 100 тыс. руб., остальные монастыри были сравнительно бедны, получая до 25 тыс. руб. дохода в год. В тоже время в Смолен-
ф
ской епархии не было монастырей с доходами более 50 тыс. руб., а в Орловской - вовсе отсутствовали монастыри, получавшие доход более 25 тыс. руб. [8, с. 199, 200].
К 1915 г. доходы монастырей Калужской епархии значительно выросли, только Перемышльский монастырь имел доход менее 20 тыс. руб., годовые же доходы Оптиной пустыни «перевалили» за полмиллиона, а Тихоновой пустыни почти приблизились к этой сумме. Две женских обители в 1915-1916 гг. владели капиталами в сумме более 100 тыс. руб. (Шамор-динская пустынь и Калужский Казанский монастырь по 171 723 руб. и 141 433 руб. соответственно); два мужских монастыря и одна женская монашеская община имели доход более 50 тыс. руб. (Мещовский Георгиевский -76 730 руб., Малоярославецкий - 92 649 руб., Тарусская женская община -62 151 руб.), а два других - более 30 тыс. руб. (Казанский Боголюбивый женский и Лихвинский Добрый мужской) [22, с. 296-300]. Однако при констатации роста монастырских до-300 ходов в абсолютных цифрах надо учитывать фактор затяжной войны, которая практически всегда приводит к постепенному обесцениванию денег, о чем уже говорилось выше, а значит к «вздорожанию жизни» и увеличению пропорционально расходов на собственные нужды монастырей.
Как мы уже убедились выше, правительство стремилось контролировать церковные финансы - все они обязательно помещались в государственные процентные бумаги и не могли храниться в частных банках. Известно, что сумма банковских вкладов монастырей к 1913 г. достигла 65,6 млн. руб., которыми опять же святые
обители не могли распоряжаться в полной мере [31, с. 282]. Итак, можно констатировать, что на сегодня нет достоверной картины, отображающей финансовое состояние РПЦ. В литературе и дореволюционного периода, и в советских исследованиях, и в современных исторических работах встречаются различные данные, которые порой больше противоречат друг другу, нежели друг друга дополняют. Стоит, на наш взгляд, признать, что церковь на протяжении практически всей второй половины XIX в. постоянно испытывала материальные затруднения, которые были временами весьма серьезны. Финансовая политика РПЦ довольно жестко регламентировалась государством, заставлявшим церковь отдавать «живые» деньги, получая взамен обязательства, которые «имели особенность» терять свою ценность из-за девальвации рубля. Несколько улучшилось материальное положение церкви в начале XX столетия, усилилось финансирование, укрупнились и стали получать приличные доходы монастыри. Таковой была материальная база РПЦ, которая, не смотря на все коллизии, связанные с ее изменением, все-таки, при рациональном подходе к ее использованию, могла способствовать успешному выполнению православной церковью своей социальной роли, в том числе и в сфере благотворительности.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Смолич И. К. История Русской Церкви. 1700-1917. - Ч. 1. - М., 1997.
2. Римский С. В. Российская церковь в эпоху великих реформ. - М., 1999.
3. Дмитриев С. С. Православная церковь и государство в пореформенной Рос-
