CC BY
321
НАРОДНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ
КУЛЬТУРА
УДК 394.6
МАССОВЫЕ ПРАЗДНИКИ И ЗРЕЛИЩА КАК СПОСОБ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ
М.В. Литвинова
Белгородский государственный институт искусств и культуры e-mail: margarita-litvinova@yandex.ru
В статье рассматриваются массовые праздники и зрелища как способ этнокультурной идентификации, анализируются понятия «ритуал», «обряд», «праздничная свобода», «праздничный смех».
Ключевые слова: праздник, культура, традиции, обряд, ритуал.
Массовые праздники и зрелища, как способ этнокультурной идентификации и форма выражения самосознания народа, имеют богатую историю. В них как в зеркале отражаются все позитивные и негативные явления каждого исторического этапа общества. По народным праздникам мы можем судить о стране, эпохе, народе. Ознакомление с историей массовых праздников и зрелищ убеждает в том, что тяга к коллективному художественному творчеству является органической потребностью народных масс во внешнем выражении своего самосознания. Сформировавшись в рамках традиционного народного праздника, ценностные установки, стереотипы поведения, образная система представлений о мире, о месте человека в нем, национальные идеалы, определяющие ментальность, сохраняют свою устойчивость по отношению к общественно-политическим изменениям и являются значимым основанием праздника. И.М. Снегирев, один из первых исследователей праздника, отмечал: «... нигде столько не обнаруживается дух и характер народа в полноте и свободе, как в праздниках его»1.
Рассматривая массовые праздники и зрелища как способ этнокультурной идентификации и форму выражения самосознания народа необходимо обратиться к истокам формирования праздника. Понятие «ритуал» является родовым по
1 Снегирев И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. М.: Сов. Россия, 1990. С. 170.
отношению к понятию «праздник». Все виды и формы празднования, в конечном счете, восходят к древним ритуалам, обрядам, игрищам. Синкретичность архаичной культуры, обусловленная, прежде всего мифологическим сознанием, не позволяет выделить праздник из всей совокупности культурных ценностей древнего человека. Е.М. Мелетинский, рассматривая поэтику мифа пишет: «В архаичных обществах мифология является доминантой духовной культуры. ...Само логическое мышление еще слабо отдифференцировано от эмоциональных, аффективных, моторных элементов, что мотивирует многое в ритуально-магической практике. .В силу синкретизма мифологического мышления мифическое прошлое как универсальный первоисточник является не только "парадигматическим" повествованием; оно -священное хранилище не одних лишь первообразов, но магических и духовных сил, которые продолжают поддерживать установленный порядок в природе и обществе с помощью ритуалов, инсценирующих события мифической эпохи и включающих рецитацию мифов творения» . Б.Н. Путилов трактует ритуал как мифологию в действии: «Ритуал и миф взаимосвязаны как элементы синкретического единства. ... Для ритуала и мифологии как различных языковых систем мы вправе говорить о наличии надъязыковой общности кодового единства. .Ритуал в известном смысле можно трактовать как мифологию в действии, как мифологию, которая словно бы возрождается, демонстрируя свою способность к повторению»3. Ритуалы, обряды, церемонии, как правило, были довольно четко ограничены и определены во временном и пространственном планах. Они имели календарную или ситуативно-бытовую приуроченность, а сюжетика их разворачивается по строгому временному графику. Обряды и ритуалы различались по характеру и принципам их соотнесенности с реальной действительностью. Они могли быть непосредственно включены в реальную жизненную прагматику, составляя обязательную часть ее, т.е. как бы обрамлять реальное дело, обеспечивая его успех. Однако, ритуал мог строиться и по принципу относительно полной обособленности, внутренней замкнутости, представлять собой самостоятельное действо (церемонию), не имеющее прямой аналогии в реальности. Характеризуя ритуалы, исследователи подчеркивают их более или менее конкретную целевую направленность, целевую практическую завершенность, наличие в них почти обязательной прямой ориентации на «сверхъестественное», на «неэмпирическое», которая, собственно, и ведет к достижению цели. Таким образом, ритуал изначально формирует сакральное пространство-время, тот идеальный, противоположный будням мир, в котором впоследствии будет располагаться праздник.
Церемония, обряд, ритуал - явления по самой своей природе коллективные, организованные ради интересов коллектива и осуществлялись его усилиями. Обрядово-ритуальная система была призвана осуществить три главные устойчивые функции, фактически и структурно между собой весьма связанные: обеспечить нормальное хозяйственное, производственно-практическое функционирование коллектива и получение им необходимых средств к существованию; поддерживать необходимую связь коллектива с миром предков и со всеми теми силами, от которых, так или иначе, зависит его благополучие; регулировать на традиционном уровне привычные социальные нормы отношений внутри рода и между родами, обеспечивать неизменность и порядок в этих отношениях. Как явление коллективное обрядово-ритуальная система должна была регулироваться и управляться. В структуре действия обрядов, ритуалов, церемоний можно рассмотреть некоторые
2 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. С. 163-174.
3 Путилов Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи. М.: Наука, 1980. С. 91.
зачатки современного сценария, своеобразный, достаточно конкретный событийный ряд. Кроме того, присутствие в обрядово-ритуальной системе массовых церемониальных танцев, хоровых песен, символико-игрового действия, пиршества (в той или иной форме), несомненно, требовало определенных организационных и постановочных усилий. Функцию «постановщиков массовых действ» выполняли вожди, старейшины, колдуны, шаманы - т.е. наиболее почитаемые, мудрые люди. Многие исследователи обращали внимание на факт существования строгих правил отбора участников обрядовых и ритуальных действ, распределения обязанностей между ними, поведения их в ходе подготовки и осуществления ритуалов. Отбор основывался на принципах половозрастных различий и, что особенно существенно, на нормах родовой организации, а в ряде случаев учитывались социальное положение, статус, жизненный опыт. Поведение участников определялось не только ритуальной сюжетикой, но и набором различных запретов или предписаний, поведенческим кодексом. Участники должны были быть соответственно одеты, украшены.
Таким образом, не являясь еще в прямом смысле массовыми праздниками и зрелищами, древние обряды и ритуалы обнаруживают основные моменты, которые в дальнейшем сформируют эстетику массовых действ. Это, во-первых - соединение возвышенно-сакрального и практически-утилитарного; во-вторых - наличие реального события; в-третьих - определенная организация ритуальных и обрядовых действ.
Древнегреческая цивилизация в своем творческом расцвете сделала новый шаг в восприятии мира, в отношении человека к жизни, в открытии другого человека, в целом - в развитии общечеловеческой духовности. В. Э. Мелетинский отмечает: «Важнейшая особенность греческой мифологии - относительно меньший удельный вес культовых и космотеогонических мифов. Греческой мифологии свойствен антропоцентризм: главное внимание приковано к человеческим судьбам»4. Боги и люди прекрасны, гармоничны и нравственны одновременно. Жизнь, динамичность, радость, движение черпались в природной красоте. Широкое распространение получил идеал гармоничной личности, свободного, исполненного достоинства человека, который является воплощением физического и духовного совершенства. Именно в Древней Греции антропоморфные боги являлись олицетворением стихийного природного начала и человеческих достоинств. Поклонение богам, отправление культов, содержание и направленность которых несли в себе духовные и эстетические ценности, занимало особое место в жизни античного общества. Вполне естественно возникновение и развитие в древней Греции высокой культуры празднеств и обрядов. Уже в III тысячелетии до н.э. на острове Крит была создана высокая культура празднеств и состязаний-представлений. Посвящались эти празднества плодоносящим силам природы и сопровождались торжественными процессиями, песнями, танцами, спортивными состязаниями. У древних греков существовала целая система обрядов, призванных обеспечить успешное завершение предпринятого дела, задобрить богов, распоряжающихся силами природы. Материалом для игрового воспроизведения служили при этом мифы, связанные с изображаемым процессом или явлением. Наиболее распространенным, общим для многих племен и государств Греции был культ Диониса. Он сопровождался играми и обрядами, содержание которых составляло оплакивание страданий и гибели Диониса и ликование по поводу его воскресения.
4 Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. С. 257.
Ликование, безудержная радость и смех - это, по мнению Ю. Борева, подобие жизни, гармония, возникающая вопреки хаосу. «Энтропия - властительница вселенной. Во всем неживом мире при всяком природном процессе порождается хаос. Жизнь как бы существует в обратном времени. Комизм копирует ее закон. Смех всегда есть смех над хаосом». В древнейших представлениях и празднествах народов мира элемент бранно-пародийный, элемент комический был едва ли не самый важный и существенный. Правильно понять ритуальный смех первобытных народов нельзя без осмысления социальной сущности этого смеха. Организация античных праздников всегда была отмечена высоким вкусом и изобретательностью. Несмотря на то, что понятия «режиссер-постановщик» еще не существовало, праздники придумывались и разрабатывались (т.е. возникал сценарий), а затем организовывались и осуществлялись (т.е. происходила постановка). Функции режиссеров выполнялись наиболее почетными гражданами города. Заслуги организаторов праздника отмечались особо, в честь наиболее выдающихся воздвигали статуи.
Несмотря на то, что в ранний период исторического развития, Греция не представляла собой единого государства, регулярные торговые связи между отдельными полисами приводили к постепенному формированию этнического самосознания: греки начинали себя осознавать единым народом, отличным от других. Одним из проявлений их самосознания были знаменитые, проводившиеся с 775 г до н.э. Олимпийские игры, на которые допускались только греки. Олимпийские игры были основой Олимпийских праздников. Известно, что в античности существовали неразрывные связи между атлетикой, музыкой, поэзией. И сам Геракл - покровитель Олимпийских игр, по представлениям греков, - не был чужд искусству музыки. Древние греки стремились к совершенному единству физической и духовной красоты в человеке. Празднества и состязания учили любоваться таким единством и воспитывать его в себе. Поэтому играм и состязаниям периода расцвета рабовладельческой демократии была свойственна такая широта и массовость. Целям формирования общественных идеалов служили и связанные с празднествами театрализованные представления. Они настолько вошли в жизнь, культурный обиход, что в каждом сколько-нибудь значимом городе был свой театр, а иногда и несколько. Эта тенденция отразила все возрастающую потребность людей в самовыражении и попытку постичь вечные истины и законы природы. Грандиозные массовые праздники Древней Греции являлись демонстрацией патриотизма, жизнелюбия и здоровья народа. Расцвет народных праздников был напрямую связан с укреплением общественных идеалов в самой гуще народных масс.
Таким образом, в Древней Греции родились и оформились основные виды массовых действ, базирующиеся на символико-игровом начале; дальнейшее развитие получает эстетика проведения массовых праздников и зрелищ, их всенародный характер; особого внимания заслуживают состязательный элемент греческих празднеств, а также особая - смеховая, бранно-пародийная атмосфера.
Массовые празднества и зрелища средневековья невозможно проанализировать без общего осмысления историко-культурной ситуации, духовных ориентиров, ценностей, идеалов, нравственных регулятивов эпохи. «Парадокс средневековой культуры порождается встречей, пересечением народной культуры с культурой «ученых», образованных людей, взаимодействием фольклорных традиций с официальной церковной доктриной», - отмечает А.Я. Гуревич5.
5 Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство,1981. С. 13.
Все общественные явления средневековья интерпретируются исходя из одного принципа, принципа абсолютного нравственного закона, источником и носителем которого является Бог. Мир в представлении человека средневековья был не чем иным, как сценой, на которой развертывалась борьба между «Божьим» и «Дьявольским» воинствами: между ангелами и бесами; между добрыми христианами и язычниками; и, наконец, между добром и злом в душе каждого человека, так как Бог дал ему свободу выбора. Те силы, которые мы именуем сверхъестественными, средневековый человек считал реальностью. В любой радости, в любом горе он видел их вмешательство. Представление о христианском мире как городе, осажденном врагами (иноверцами), с тайными врагами внутри его (отступниками), рождало постоянное ощущение опасности. «Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение. Творимые дьяволом опасности погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой. .Человек корчился в когтях дьявола, запутывался среди трепыхания и биения миллионов крыл на земле и на небе, и это превращало его жизнь в кошмар. Ведь реальностью для него было не только представление о том, что небесный мир столь же реален, как и земной, но и о том, что оба они составляют единое целое - нечто запутанное, заманивающее людей в тенет сверхъестественной жизни» .
Кажется парадоксальным, что именно в этой атмосфере тьмы, всеобщего страха, гнетущего давления изначального греха родился карнавал - самый яркий, всеохватывающий, поистине массовый праздник, основанный на начале смеха. М. М. Бахтин отмечает, что таким образом строился совершенно иной, «подчеркнуто неофициальный, внецерковный и внегосударственный аспект мира, человека и человеческих отношений». Обрядово-зрелищные формы, основанные на начале смеха, строили «второй мир и вторую жизнь, которым все средневековые люди были в большей или меньшей степени причастны, в которых они в определенные сроки жили»7. Многие исследователи (Е.М. Мелетинский, М.М. Бахтин, А.Я. Гуревич, Ю.М. Лотман и др.) отмечают этот своеобразный, двойной аспект восприятия мира уже на самых ранних стадиях развития культуры. «Рядом с серьезными культами существовали и смеховые культы, высмеивающие и срамословившие божество ("ритуальный смех"), рядом с серьезными мифами - мифы смеховые и бранные, рядом с героями - их пародийные двойники-дублеры»8. Однако, «сакральное не ставится смехом под сомнение, наоборот, - оно упрочивается смеховым началом, которое является его двойником и спутником, его постоянно звучащим эхом»9. Таким образом, карнавальные формы массовых действ, формируют свой, второй, народный смеховой мир, который не опровергает официальный, но является его пародийным двойником. «В процессе многовекового развития средневекового карнавала, подготовленного тысячелетиями развития более древних смеховых обрядов (включая - на античном этапе - сатурналии), был выработан как бы особый язык карнавальных форм и символов, язык очень богатый и способный выразить единое, но сложное карнавальное мироощущение народа»10. Далее он отмечает, что мироощущение это, «враждебное всему готовому и завершенному», требовало «динамических и
6 Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М.: Прогресс-Академия, 1992. С. 155.
7 Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. С. 10.
8 Там же.
9 Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. С. 324.
10 Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. С. 16.
изменчивых, играющих и зыбких» форм для своего выражения. Попробуем рассмотреть эти моменты подробнее.
Все важнейшие события эпохи, моменты человеческой жизни (рождение, брак,
посвящение в рыцари, смерть) были прочно связаны христианскими канонами.
Христианство было своего рода осью средневековой цивилизации. А.Я. Гуревич,
исследуя проблемы средневековой народной культуры, отмечал: «Создавалась
специальная литература, которая популярно излагала христианское учение, давая
образцы для подражания. В борьбе за умы и души людей, которую постоянно вела
церковь, такого рода сочинения играли самую активную роль, то были важнейшие
каналы коммуникации между духовенством и массой. Не было в средние века
человека, который не был затронут проповедью, не интересовался бы живо
рассказами о проделках чертей и о чудесах, легендами о святых и повествованиями,
не посещал бы исповеди, отвечая на вопросы, вычитанные священником из
пенитенциария. То была поистине массовая литература, содержание которой в той
или иной форме доходило буквально до каждого»11. Однако, сам А.Я. Гуревич
отмечает, что средневековое общество было "обществом бесписьменности". Данную
литературу массы не читали (в силу своей безграмотности), а слушали. Поэтому,
чтобы завладеть сознанием каждого слушателя, необходимо было приноравливаться к
аудитории. Еще с IX века, все обрядовые действа, проводимые в храме, начинают
театрализовывать, т.е. доводить до прихожан в более доступной, игровой форме.
При этом «многие фрагменты римско-католической мессы заключали в себе
потенциальные возможности для развития драматического действия (освещение
12
церкви, крестный ход и.д.)» . В середине IX в. пасхальное чтение текстов о погребении Иисуса Христа уже представляет собой искусно организованное театрализованное действо. Таким образом, церковь использовала театрализацию для усиления эмоционально-психологического воздействия мессы на прихожан, тем самым, добиваясь акцентирования и закрепления в сознании людей моральных и нравственных ценностей, которые лежали в основе христианской религии. Первые литургические представления отличались своей статичностью и сложной символикой, но постепенно они оживляются, становятся более действенными, в них появляются бытовые детали и комические элементы, слышатся простонародные интонации. Проявляется и бытовая костюмировка. Разрабатываются принципы симультанности, т. е. одновременного показа нескольких мест действия. Такие представления стали вызывать большой интерес у зрителей. Но чем богаче литургия насыщалась жизненными чертами, тем сильнее отступала от своей религиозной цели, во время литургических действ уже можно было услышать «кощунственный» смех, который по сути является ярчайшим проявлением эмоциональной независимости человека, его внутренней свободы. Характеризуя карнавальный смех М.М. Бахтин отмечает: «карнавальный смех, во-первых, всенароден, смеются все, это - смех «на миру»; во-вторых, он универсален, он направлен на все и на всех, весь мир представляется смешным, воспринимается и постигается в смеховом аспекте, в своей веселой относительности; в-третьих, наконец, этот смех амбивалентен: он веселый, ликующий и - одновременно насмешливый, высмеивающий, он и отрицает и утверждает, и хоронит и возрождает. Такой карнавальный смех»13.
11 Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство,1981. С. 26.
12 Чечетин А.И. Основы драматургии театрализованных представлений: уч. пособ. М.: Просвещение, 1981. С. 32.
13 Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. С. 17.
Несмотря на глубокую религиозность средневекового человека, где христианская вера не была насильно насаждаемой церковью, она являлась фактором личностного самоопределения человека, неотъемлемой частью его внутреннего мира, «пьяная девка, играющая роль богоматери, шут вместо епископа, преступник на царском троне, осел в храме, богохульство, всепьянейшая литургия - все эти инверсии «серьезного» культа и ритуала не только не игнорируют или отвергают господствующую культуру и религиозность, но напротив, из нее исходят, в ней обретают свои закономерности и, по-своему, утверждают ее»14. В то же время, сознавая невозможность дальнейшего пребывания литургического представления с кощунственным смехом под сводами храма, церковные власти, тем не менее, не желали совсем лишиться этого активного средства воздействия на сознание народа, и перенесли религиозные действа на церковную паперть.
В XV веке литургические представления трансформируются в новый тип социально-окрашенного и художественно оформленного праздничного действия -мистерию - своеобразный жанр религиозного театра, являвшегося частью многодневного массового действа, в основе которого лежало самодеятельное искусство народа. Это искусство, рожденное площадью, рынком, шедшее от народа и для народа, было чрезвычайно сложным явлением, ибо таило в себе множество противоречий, отразивших социальную и политическую обстановку в обществе. Интересен тот факт, что организация мистериальных представлений, несмотря на религиозную направленность, поручалась городскому совету, а не церкви. Исследователи организации и постановки массовых действ (И.Г. Шароев, А.И. Чечетин и др.) отмечают, что режиссура средневековой мистерии отличалась большой изобретательностью. Три основные постановочные системы: «передвижная», «кольцевая», и система беседок - свидетельствует о высокой профессиональной культуре создателей средневекового народного театра. «Кольцевой» вариант и «система беседок» давали возможность построить действие одновременно в нескольких местах, сообщив ему стремительный темп. Но особый интерес представляет «передвижная» система, т.е. система педжентов. Педженты выстраивались на улицах в том порядке, в котором шли эпизоды по действию мистерии. Зрительным залом были улицы и площади города. «Педженты в строгом строю совершали путешествие по всему городу, и таким образом десятки тысяч зрителей вовлекались в действие мистерий. Движение педжентов сопровождалось красочным шествием многочисленных костюмированных групп, составленных из представителей цехов и гильдий»15. Можно добавить, что постановочные приемы, рожденные массовым мистериальным действом, активно используются и сегодня.
Особым, кульминационным моментом мистериальных действ была организация "чуда". «За свои подарки и молитвы прихожане желали получить немедленное полное вознаграждение в виде чуда. .В чуде объединяются на момент оба мира: оно происходит здесь, на земле, но вызвано потусторонними силами. Чудо представляет собой как бы прорыв в обыденную жизнь иных, за ее пределами таящихся сущностей»16. Без театральных чудес немыслимо было ни одно представление мистерии. Площадь диктовала и особый стиль актерского исполнения, необходимость использовать специфические приемы: подчеркнуто утрированный жест, громогласное чтение стихов, гиперболизацию в раскрытии смысла
14 Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство,1981. С. 277.
15 Шароев И.Г. Режиссура эстрады и массовых представлений: Учебн. для высш. театр. учеб. заведений. М.: Просвещение, 1986. С. 256.
16 Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. М.: Искусство, 1981. С. 128,
представления, без которой многие детали просто пропадали бы на городских площадях и улицах, где актеры мистериальных представлений, открытые со всех сторон, обращались к многотысячной массе празднующих людей.
Противопоставляя карнавал официальному празднику, М.М. Бахтин отмечал: «Здесь - на карнавальной площади - господствовала особая форма вольного фамильярного контакта между людьми, разделенными в обычной, то есть внекарнавальной жизни непреодолимыми барьерами сословного, имущественного, служебного, семейного и возрастного положения. Человек как бы перерождался для новых, чисто человеческих отношений. Отчуждение временно исчезало. Человек возвращался к самому себе и ощущал себя человеком среди людей. И эта подлинная человечность отношений не была только предметом воображения или абстрактной мысли, реально осуществлялась в живом материально-чувственном контакте. Идеально-утопическое и реальное временно сливались в этом единственном в своем роде карнавальном мироощущении»17.
Таким образом, празднеств карнавального типа и связанные с ними смеховые действа и обряды занимали в жизни средневекового человека огромное место, - как отмечают исследователи, большие города средневековья жили карнавальной жизнью в общей сложности до трех месяцев в году. Кроме карнавалов в собственном смысле с их многодневными и сложными площадными действиями и шествиями, справлялись особые «праздники дураков», «праздник осла», существовал особый, освященный традицией «пасхальный смех», почти каждый церковный праздник, обычно сопровождаемый ярмарками с разнообразной системой увеселений - с участием великанов, карликов, уродов, «ученых зверей» - имел свою, также освященную традицией, народно-площадную смеховую сторону. Карнавальная атмосфера господствовала в дни постановок мистерий и соти. Шуты и дураки были непременными участниками и пародийными дублерами в различных серьезных церемониалах.
Смех - как непременная составляющая народных массовых действ, присущ не
только средневековому карнавалу. Праздничный смех, праздничная свобода,
формирование другого, противоположного будням мира, вообще характерно для
модели массовых праздников и зрелищ как способа этнокультурной идентификации и
формы выражения самосознания народа. Смех являл главную составляющую
древнерусских игрищ, искусства скоморохов, русского фольклорного театра,
городских народных празднеств, увеселения и зрелищ. Творческий дух народа
издревле находил свое воплощение в песнях, плясках, красочных обрядах,
комических скоморошьих играх, глумах. Это одна из составных частей духовной
жизни русского народа - «неиссякаемый родник поэтических сил народа, веками
18
создаваемый бесчисленными поколениями» . Обряды, ритуалы, традиции празднования веками сохранялись в памяти народа. В народном быту зародились массовые празднества и зрелища. Достаточно вспомнить самые яркие: кузьминки (девичий праздник), семик, ночь на Ивана Купалу, веснянки, масленицу, колядки. Особенно ярко и самобытно были представлены художественно-творческие элементы в традиционных народных календарных праздниках и обрядах, связанных с циклом земледельческих работ. В этих праздниках, сопровождавшихся пением, игрой на народных музыкальных инструментах, танцами и другими видами художественной деятельности, воплощалось в художественной форме миропонимание и
17Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990. С. 15-16.
18 Шароев И.Г. Режиссура эстрады и массовых представлений: Учебн. для высш. театр. учеб. заведений. М.: Просвещение, 1986. С. 275.
мироощущение народа. Годовой цикл праздников и обрядов, главные из которых совпадали с периодами солнцеворота и солнцестояния, символизировал круговорот сил природы и выражал сознательное преклонение человека перед их могуществом. Повторяющиеся циклы древнеславянских праздников были неразрывно связаны с циклом земледельческих работ. В них отражался древнеславянский культ природных явлений и стихий (солнца, дождя, ветра, Матери сырой Земли, грозы и др.), от которых зависел урожай и само выживание людей в сложных природно-климатических условиях. Именно отношение человека к природе, одухотворение и олицетворение ее, способствовало формированию нравственно-эстетических качеств личности, таких как милосердие, отзывчивость, доброта, этический и художественный вкус, чувство меры, трудолюбие, терпимость.
После принятия христианства на Руси в народных земледельческих календарных праздниках проявилось смешение двух картин мира - языческой и христианской. Архаический земледельческий быт и соответствующее ему мировоззрение земледельца постепенно поддавались воздействию православного вероучения. Православная церковь сыграла большую роль в развитии самосознания русского народа. Особенно важно было воздействие христианства на народную нравственность. Церковь вела борьбу с пережитками языческого быта и одновременно пыталась взять под контроль народную обрядность. Но обрядовая культура, основанная на традициях, включающая в себя комплекс традиционно сложившихся устоев, норм и ценностей, настолько закрепились в сознании русского народа, что христианство, с присущей ему системой обрядов и канонов вынуждено было приспосабливаться к некоторым элементам народных верований. В результате православные и древнеславянские языческие земледельческие празднества образовали в народной культуре некий синтез, а даты многих из них практически совпали. Вместе с тем, несмотря на соединение с христианскими праздниками, народные обряды сохранили общий обрядно-магический характер. Например, масленичный разгул, традиционно допускаемая на празднике свобода поведения, обильная ритуальная пища, имеют прямое отношение к первобытной языческой магии.
В условиях общинной жизни и патриархального быта русского крестьянства складывалась такая яркая черта национального характера, как коллективизм. Он вырабатывался как культурная норма, требующая подчинения мыслей, воли и действий индивида требованиям социальной среды. С одной стороны, данная установка народного сознания способствовала закреплению крестьянского труда и всего уклада деревенской жизни, а с другой - получила одобрение со стороны власть имущих, поскольку облегчала управление людьми. Многие пословицы отразили коллективистскую ориентацию русского человека: «Один ум хорошо, два лучше», «Один в поле не воин», «На миру и смерть красна», и др. Данная черта русского характера нашла яркое отображение в массовых гуляниях. Именно масштабность массовых гуляний является внешним показателем наклонности русского человека к гиперболизации всего, что он делает. И даже люди робкого характера, в жизни не рискующие впадать в крайности, обычно с одобрением воспринимали «русский размах» празднеств и активно в них участвовали. Массовое гуляние в ярмарочные праздничные дни представляло собой огромное игровое действие, одну из разновидностей театрализованного празднества, и вместе с тем оно являлось средоточением всевозможных цирковых, балаганных и театральных представлений. Массовость и масштабность гуляний обеспечивались особой их организацией и спецификой построения. Живость гуляний усиливалась деятельностью заводил, благодаря всевозможным затеям и играм. «Многолюдные гулянья и праздники всегда
входили в городской быт, но на протяжении долгого времени они полностью копировали крестьянскую традицию: устраивались в те же календарные сроки и в тех же формах (ряженье на святках, катание на лошадях и с ледяных гор на масленицу, качели на пасху, завивание венков и хороводы «на природе» на троицу и т. д.) Сами гулянья назывались в народе «под горами» или «под качелями»19
С XVIII века городская площадь, бывшая центром общественной и торговой
жизни города становиться местом проведения массовых празднеств. Формирующийся
площадной фольклор с одной стороны вбирал в себя традиционные народные
зрелища: выступления кукольников, вожаков медведей, музыкантов и балагуров; с
другой - обеспечивал постоянный приток иностранных бродячих актеров -
жонглеров, мимов, акробатов. Непременными участниками и заводилами народных
праздников и гуляний были скоморохи. В дальнейшем скоморошьи игры и глумы
превращались в самостоятельные спектакли, разыгрывающиеся на массовых
действах. Во время праздников выстраивались балаганы, выступали деды-балагуры,
петрушечники, вожаки ученых медведей, раешники. Скоморохи - площадные
лицедеи, плясуны и песенники, гудочники и волынщики, петрушечники и
медведчики. По выражению А.М. Панченко, «.интерпретация скоморошества есть
по сути дела интерпретация древнерусского смеха и веселья»20. Городская
праздничная площадь «оказалась тем резервуаром, куда сливались разные по
происхождению, по времени возникновения виды народного искусства, создавая
21
особый мир со своей особенной атмосферой, эстетикой, стилистикой»21.
Сложность истоков породила необычайную пестроту зрелищных форм, ставшую специфическим признаком городской площади во время народного гулянья. Принцип какофонии и смешения лежал в основе большинства программ балаганов, нанизывание отдельных, далеких друг другу кусков характерно для кукольной комедии, для раешного обозрения, прибауток карусельных зазывал, выступлений клоунских пар. Стержнем, который скреплял все это разнородное действо, придавал ему смысл и всеобъемлющий охват был смех. Особый мир ярмарочного веселья создавал неповторимую атмосферу раскованности, безудержности, разгульности, отсутствия каких бы то ни было границ и полной отдачи себя во власть недозволенного и невозможного в обычное, непраздничное время и за пределами праздничной площади.
Ю.М. Лотман отмечал, что привлекала дозволенность нарушения моральных запретов, которая к тому же способствовала переключению аудитории в игровое поведение: «здесь нельзя было не смеяться, смешным становилось всё»22.
Таким образом, можно выделить основные моменты характерные для модели массовых праздников и зрелищ как способа этнокультурной идентификации и формы выражения народного самосознания: всеобщий характер; снятие моральных и нравственных регулятивов, разгул, ощущение полной свободы; преобладание игровых форм действия; организующее начало смеха, инверсии, гротеск, пародии; формирование особого «перевернутого мира», являющегося отражением мира реального; при этом второй мир не отрицает, а наоборот, утверждает первый, вскрывая его негативные аспекты.
19 Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Л.: Искусство, 1984. С. 6.
20 Панченко А.М. Русская культура в канун петровских реформ. Л.: Наука, 1984. С. 57.
21 Некрылова А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Л.: Искусство, 1984. С. 11.
22 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (ХШП-ХТХ вв.). СПб.: Искусство, 1994. С. 225.
Список литературы
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. - М.: Художественная литература, 1990. - 554 с.
2. Гуревич А.Я. Проблемы средневековой народной культуры. / А.Я. Гуревич. - М.: Искусство,1981. -358 с.
3. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада / Ж Ле Гофф. - М.: Прогресс-Академия, 1992. -373 с.
4. Лотман, Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII-XIX вв.) / Ю.М. Лотман. - СПб.: Искусство, 1994. - 415 с.
5. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. - М.: Наука, 1976. - 408 с.
6. Некрылова, А.Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища / А.Ф. Некрылова. -Л.: Искусство, 1984. - 190 с.
7. Панченко, А.М. Русская культура в канун петровских реформ / А.М.Панченко. - Л.: Наука, 1984. -230 с.
8. Путилов, Б.Н. Миф - обряд - песня Новой Гвинеи / Б.Н. Путилов. - М.: Наука, 1980. - 308 с.
9. Снегирев, И.М. Русские простонародные праздники и суеверные обряды / И.М. Снегирев. - М.: Сов. Россия, 1990. - 170 с.
10. Чечетин, А.И. Основы драматургии театрализованных представлений: уч. пособ. / А.И. Чечетин. -М.: Просвещение, 1981. - 190 с.
11. Шароев, И.Г. Режиссура эстрады и массовых представлений: Учебн. для высш. театр. учеб. заведений / И.Г. Шароев. - М.: Просвещение, 1986. - 460 с.
MASSIVE FESTIVALS AND CIRCUSES AS A WAY OF ETHNO-CULTURAL IDENTIFICATION
M.V. Litvinova
Belgorod state Institute of arts and culture e-mail: margarita-litvinova@yandex.ru
The article discusses the massive festivals and circuses as a way of ethno-cultural identification, analyzed the concept of "ritual", "rite", "holiday freedom", "a festive laughter".
Keywords: celebration, culture, tradition, ritual, ritual.
