CC BY
61
МАСОНСКИЕ ПЕРЧАТКИ П.А. ВЯЗЕМСКОГО Публикация А.К. АФАНАСЬЕВА и В.И. САХАРОВА
Публикуется малоизвестный автограф П.А. Вяземского, где автор рассказывает историю своего пребывания в масонской ложе.
Впервые эти перчатки появились во время похорон Пушкина. 2 февраля 1837 г. масон А.И. Тургенев записал в дневнике: «Заколотили Пушкина в ящик. Вяземский положил с ним свою перчатку» [1]. Это было прощание не только поэта с поэтом, но и масона с масоном. Пушкин, как и Тургенев, знал о вступлении Вяземского в Орден вольных каменщиков, это видно из его известного обращения к другу-либералу «Ты просвещением свой разум осветил...».
Перчатка масона, положенная в гроб убитого друга и «брата» по ордену, — важный знак, часть траурного масонского ритуала. При принятии новичка в ученическую ложу его подводили к жертвеннику и вручали запон (замшевый передник с орденской символикой), лопатку каменщика и три пары белых перчаток.
Согласно ст. VII «Устава Ордена свободных каменщиков» Великий Мастер произносил: «Примите сии первыя мужския Белыя перчатки и храните их навсегда; они послужат во свидетельство вашего принятия, и если некогда рассудят за благо мастера ваши подать вам достаточное об них объяснение, то тогда и дальнейшее об них поучение восприимете. Сии другая перчатки носите вы, любезный бр<ат>, всегда в братских наших в <ложе> собраниях. И сии женския перчатки вам определены суть: дабы вы оныя отдали той женщине, которую паче всех почитаете; которую избрали вы в законную себе каменщицу: но соблюди, любезный бр<ат>, да не носят рукавиц сих и да не украшаются ими руки нечистыя!» [2].
В 1роб Пушкина Вяземский скорее всего положил одну из первой, самой важной пары белых масонских перчаток. Вторая пара, носившаяся в ложе, согласно уставу и клятве до конца дней сберегалась у него в особом' конверте, на котором сохранилась мемуарная запись поэта, сделанная им на склоне лет. После смерти Вяземского конверт вместе со всеми его бумагами попал в Астафьевский архив.
Любопытна история этого автографа ПА. Вяземского. В 1964 г. перчатки поэта были переданы в Государственный исторический музей из ЦГАЛИ СССР (ныне — РГАЛИ) как «непрофильный» предмет, не подлежащий хранению в литературном архиве. Причем поступили они в том самом конверте, куда положил их Вяземский. Почерк поэта узнать легко, и скорее всего архивисты решили не разлучать исписанный с обеих сторон конверт с хранящимися в нем перчатками потому, что масонская тема в советской исторической науке не приветствовалась.
Как бы то ни было, конверт с перчатками благополучно пролежал в Отделе тканей ГИМ около 30 лет, вплоть до 1992 г., когда на реликвию обратили внимание сотрудники музея, готовившие выставку «В России нужно жить долго», посвященную 200-летию со дня рождения П.А. Вяземского. После закрытия экспозиции перчатки вернулись в Отдел тканей, а конверт был передан в Отдел письменных источников и присоединен к обширной (около 100 ед.) коллекции автографов П.А. Вяземского (ОПИ ГИМ. Ф. 281. Оп. 2. Ед. хр. 17. Л. 4—4 об.).
Итак, Вяземский сам пишет о вступлении в одну из масонских лож Варшавы. Интересно было бы выяснить по орденским архивам Польши, в какую именно. Скорее всего это были ложи Северного Щита, Славянского Единения, Храма Постоянства и Элевзис, куда принимали русских. В составе Великого Польского Востока насчитывались 32 ложи, существовало и автономное «национальное
масонство», но в 1820 г. все эти ложи были закрыты по воле императора Александра I, усмотревшего в их идеях и целях несомненные либеральные и даже революционные тенденции [3]. Сам Вяземский вспоминает о вступлении в орден вольных каменщиков с юмором, как об анекдотическом эпизоде своей богатой биографии, есть в этой записи и понятное оправдание себя, нечто вроде запоздалой подписки о неучастии в масонских ложах.
И все же опыт работы с масонскими архивами показывает, что таким свидетельствам верить до конца нельзя. Имеется документ, который заставляет нас предположить, что Вяземский относился к своему участию в масонской работе гораздо серьезнее. Как известно, ложи в Польше запрещены были на 2 года раньше, чем во всей Российской империи. Но рядом, в Киеве, продолжала действовать контролировавшаяся декабристами ложа Соединенных Славян, подчинявшаяся петербургской «материнской» ложе Астрея. И оттуда в Министерство внутренних дел поступил отчет, где в частности говорилось: «Князь Вяземский предложен был к принятию в сей ложе, но члены оной, зная его с худой стороны, отказали ему в оном» [4].
Так что Вяземский хранил перчатки не зря. Тем интереснее прочитать его уклончивые признания об участии в масонском движении.
Не помню, что это за перчатки, — и не знаю, как попали оне в мои старыя бумаги. — Уж не масонские ли? В России я никогда не хотел быть масоном и принадлежать какому бы то ни было тайному обществу. Меня от этого отвращала мысль и страх связаться близкими сношениями и присягою с людьми, с которыми на свободном воздухе и при свете дня я, может быть, и знаться не хотел. В Варшаве предложили мне принять меня в ложу. Тут обстоятельства были другая: люди более или менее, мне лутче; пребывание мое в Варшаве временное. Я не входил в кабалу. — Любопытство меня подстрекнуло, и я согласился. Всего и был я в ложе один раз, в день моего принятия. В числе обрядов дали мне перчатки, которыми мог я подарить любимую женщину. А как у меня всегда бывало за один раз несколько любимых женщин и одной пары перчаток было мало для раздачи, то перчатки и остались у меня. А в масонскую ложу больше я не заглядывал и никогда ни с кем масонских сношений не имел. Мне показалось, что все это глупое ребячество, которое важно и с какою-то пустою торжественностью разыгрывают глупцы, между коими или над коими есть плуты, которые преследуют неблаговидную цель.
Впрочем, перчатки эти — кажется, мужские. Стало быть, опять не то.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. АС. Пушкин в воспоминаниях современников. — М., 1985, т. 2, с. 217.
2. ОПИ ГИМ. Ф. 83. Оп. 2. Ед. хр. 13. Л. 34 об.
3. См.: Рябинин И. Польское масонство // Масонство в прошлом и настоящем. — М., 1991,
т. 2, с. 243.
4. ГАРФ. Ф. 1165. Оп. 3. Ед. хр. 56(1). Л. 31 об.
MASONIC GLOVES OF PRINCE PIOTR VIAZEMSKY Publication by Vsevolod I. SAKHAROV and A.K. AFANASYEV
The article publishes and comments an unknown note by Prince Piotr Vyazemsky where he talked about his Masonic experience.
