CC BY
4М.Б. Проскурнина
Македонское литературоведение и критика 2000-х гг. о жанре романа в национальной литературе
Македонская литературоведческая наука вошла в период «зрелости» к концу 1960-х- началу 1980-х гг., что было обусловлено сменой «замедленного» характера развития македонской литературы на национальном языке до 1945 г. «ускоренным» после вхождения Македонии на правах федеративной республики в состав СРЮ (СФРЮ), появления в 1945 г. первого Кодекса литературного македонского языка и обретения возможности развивать национальную словесность на родном языке. К этому времени в македонском литературоведении (в его взаимодействии с различными литературно-критическими направлениями Югославии) сформировалась концепция исторического развития македонской литературы, обсуждалась проблема периодизации национального литературного процесса, выходили монографические работы, посвященные творчеству македонских писателей, издавались сборники произведений ведущих литературных критиков, создавались исследования об эволюции отдельных жанров.
Одной из главных проблем, требовавшей специального и углубленного осмысления македонским литературоведением и критикой, был и остается вопрос об особенностях развития жанра романа в национальной литературе, его истоках и перспективах. Важно помнить, что македонский роман - самый «молодой» роман в славянских литературах. Первое произведение в этом жанре на македонском литературном языке было создано Славко Яневским (1920-2000) в 1952 г. (роман «Село за семью ясенями»). Причины позднего появления романа в национальной литературе связаны с «молодостью» самой литературы Македонии, что является отдельным предметом разговора и не входит сейчас в наши задачи.
Жанр романа в литературном процессе Македонии занимает сегодня одну из центральных позиций. По своему литературно-художественному значению, по особенностям философско-эстети-ческой структуры роман уже к концу 1970-х гг. становится ведущим
жанром македонской литературы, во многом определяя ее проблемно-тематические и поэтические предпочтения, художественно «сплавляя» литературный опыт народа, традиции мировой и славянских литератур. В последние два десятилетия XX в. и в 2000-е гг. этот жанр претерпел быстрое и интенсивное развитие в литературе Македонии и характеризуется многообразием художественных решений.
Македонские исследователи литературы уделяли и уделяют большое внимание эволюции жанра романа в современной литературе. Представляется уместным упомянуть некоторые значимые работы, посвященные этой проблематике и вышедшие в свет в течение двух последних десятилетий XX в.
Македонский историк литературы и критик Христо Георгиевский (1943-2000) в своих значительных работах «Македонский роман 1952-1982» (1983), «Поэтика македонского романа» (1985) ставил свой задачей дать целостную литературно-историческую и теоретическую картину развития жанра в литературе Македонии, а также построить типологию македонского романа 1950 - начала 1980-х гг. Исследования X. Георгиевского охватили период, конечной датой которого автор назвал 1982 г. Такая периодизация объясняется, с одной стороны, тем фактом, что 1982 г. стал юбилейным для жанра романа, поскольку прошло тридцать лет с момента появления первого романа С. Янев-ского, а с другой - наступлением нового этапа в его развитии, осмысление которого потребовало уже специального исследования, что и было осуществлено автором в «Истории македонского романа» (2000), куда X. Георгиевский включил размышления о специфике развития жанра после 1982 г. Проблемам романа в национальной литературе были посвящены работы Вецко М. Домазетовского (1950-1984) «Структура македонского романа 1952-1962» (1980) и «Исследования и обзоры. На просторах македонского романа» (1984), в которых автор прослеживал путь национального романа от простых романных реалистических форм до усложненных модернистских конструкций. Эволюция романного жанра в македонской литературе была представлена в работах Цане Здравковского (р. 1936) «Македонские романисты: к сорокалетию македонского романа» (1992), «Развитие македонского романа» (1994), «Двадцать романистов» (1995).
Исследования авторитетнейшего македонского литературоведа Милана Гюрчинова (р. 1928) «Македонские писатели» (1967), «Современная македонская литература» (1984), «Взаимовлияния. К вопросу о югославянском литературном единстве» (1986), «Новая македонская литература. 1945-1980» (1996), «Форма и содержание: новые критические работы и обзоры» (2000) и др. специально вопросам развития жанра романа не посвящены, однако многие работы включают весьма обширные разделы, в которых рассматриваются основные произведения македонских романистов. Так, например, значителен один из разделов книги «Взаимовлияния...» «Послевоенный сербский роман и развитие романа в современной македонской литературе», в котором македонский роман рассматривается исследователем в контексте развития этого жанра в литературах Югославии. А в книге «Новая македонская литература. 1945-1980» в разделе «Проза» идет обстоятельный анализ главных произведений столь значимых для национальной литературы второй половины XX в. романистов, как Славко Яневскиий, Владо Малеский, Стале Попов, Георги Абаджиев, Йордан Леов, Димитар Солев, Симон Дракул, Ташко Георгиевский, Методия Фотев, Живко Чинго, Влада Урошевич, Петре Андреевский, Владимир Костов, Божин Павловский, Иован Павловский, Иован Стрезовский, Зоран Ковачевский и др.
Македонские историки и теоретики литературы уделяли большое внимание вопросам развития реализма в XX в. и взаимоотношениям иных жанров литературы и романа. Это работы Бранко Цветкоского (р. 1954) «Дела и достижения» (1992), Вецко Домазетовского «Македонский лирический роман» (1992), Лореты Георгиевской-Яковлевой (р. 1962) «Незамкнутый круг» (1997) и «Зеркало дискурса» (2000), Яс-мины Мойсиевой-Гушевой (р. 1963) «Трагикомическое у Чинго» (1997), Наташи Аврамовской (р. 1965) «Травестия устной истории. Повествовательные криптограммы Петре М. Андреевского» (1999), Ве-ле Смилевского (р. 1949) «Аспекты македонской литературы 1945— 1985 гг.» (1993) и многие другие. Вопросы истории македонской литературы после 1945 г. и проблемы становления и развития жанровой системы в национальной литературе были освещены Миодрагом Дру-говацом (1928-1995) в серьезных и объемных, исследованиях «Послевоенные македонские писатели» (в 2-х томах, 1986), «История маке-
донской литературы XX века» (1990), где, разумеется, шла речь и о развитии жанра романа в национальной литературе. Последняя книга стала своеобразным итогом развития македонского литературоведения в 1970-1980-е гг.
Современное македонское литературоведение, опираясь и на опыт исследователей второй половины XX в. в национальной науке о литературе и на новейшие историко-литературные и теоретические изыскания, продолжает активно изучать особенности развития жанра романа в своей литературе. Первое десятилетие XXI в. выявило ряд новых поворотов в этой теме, поскольку сам литературный материал существенно изменился в контексте обстоятельств нового века.
1990-е гг. и первое десятилетие XXI в. - новый этап в жизни страны и, следственно, литературы. Культура Македонии, как и другие национальные культуры бывшей Югославии, начала более четко осознавать свою специфичность. Государственная самостоятельность породила необходимость осмысления особенностей национальной культуры, с одной стороны, и ее включенности в мировой контекст, с другой. Большая свобода художественного творчества повлекла за собой стремление писателей к более полному и многоплановому отражению окружающего их мира. Это привело к поискам более адекватных художественных форм, к экспериментам с жанром романа, к разного рода стилистическим новациям. Поиски обновленных художественных форм, новый подход к традиционному реалистическому повествованию, эксперименты в духе модернизма и постмодернизма - все эти черты были свойственны литературе Македонии 1990-х гг. и получили свое продолжение уже в следующем десятилетии.
Процессы культурной глобализации на рубеже ХХ-ХХ1 вв. привели к необходимости по-новому взглянуть и на историю македонской литературы, и на развитие жанра романа в ней. С новой остротой встали вопросы «взаимоотношений» македонской и югославянских литератур, национальной специфики македонского романа в контексте развития этого жанра в других югославянских литературах, возник интерес к аспекту типологического сходства македонского романа и романа европейского. Актуализировались исследования, посвященные проблемам истории национальной литературы, а также ярким авторам, в но-
вом ключе и вне идеологических императивов рассматривающие явления национальной литературы. Так, по материалам международной научной конференции, проведенной в Македонской Академии наук и искусств в 1993 г., вышел сборник статей «Македонская литература и искусство в контексте поэтики социального реализма».
Все большее значение начала приобретать проблема соотношения современной македонской литературы и европейского литературного процесса. Назовем лишь малую часть работ: сборники научных трудов «Македонская литература и культура в контексте средиземноморской культурной сферы» (1998), «Македонско-словенские культурные и литературные связи» (1998), Науме Радический (р. 1953) «Македония в литературах других югославянских народов» (1990), «Дороги и перекрёстки: о южнославянских литературах» (2004), Соня Стоймен-ска-Элзесер (р. 1963) «Русская послеоктябрьская проза и македонский роман» (1996), «Сравнительная славистика» (2005), «Эквилибриум» (2009), Милан Гюрчинов «Статьи по компаративистике» (1998), Гане Тодоровский (р. 1929) «Прикосновения: русско-македонские темы» (2000), Димитрия Ристеский (р. 1952) «Македонско-русские литературные связи» (2001), «Славянские литературные перекрестки» (2007), Элизабета Шелева «Открытое письмо» (2003), Наташа Аврамовская (р. 1965) «Ех НЬпз» (2000), «Мы во времени» (2006). Эти и многие другие исследователи национального литературного процесса уделяют сегодня немалое внимание истории македонской словесности, особенностям ее становления во взаимодействии с европейскими литературами, специфике ее связей с ними, прежде всего с русской литературой, а также осмыслению эволюции и разных способов и форм актуализации национального начала в литературе.
Вместе с тем одним из значительных аспектов проблематики современного македонского литературоведения является интерес к обновленному осмыслению классических произведений национальной литературы, что свидетельствует о стремлении молодых исследователей посмотреть на национальную классику с позиций новейших теоретических проблем. Так, монография Н. Аврамовской «Травестия устной истории» (1999) посвящена творчеству одного из крупнейших прозаиков Македонии Петре М. Андреевского. Монография Н. Аврамов-
ской является, пожалуй, первой попыткой системного анализа всего прозаического наследия П.М. Андреевского в контексте оппозиции «устное - письменное», что дает автору возможность поставить в центр исследования проблему жанра. Эта избранная в качестве доминантной оппозиция представляется исследовательнице значимой с точки зрения выявления жанровых особенностей произведений писателя, особенно исторических романов, причем не только самого Андреевского, но и других романистов (Ж. Чинго, Т. Георгиевского, С. Яневского).
Другой национальный классик - Живко Чинго - оказался объектом исследования Я. Мойсиевой-Гушевой в монографии «Поэтика Чинго» (2001). Я. Мойсиева-Гушева под новым углом зрения смотрит на творчество Ж. Чинго, вопросы самоидентификации писателя: исследовательницу привлекает интердисциплинарный подход, позволяющий интегрировать опыт социологии, психологии, гносеологии, герменевтики, структурализма и постструктурализма в науку о литературе. Новые взгляды на романную национальную классику предлагают в своих работах такие исследователи, как JI. Капушевская-Дракулевская в книге «Маргарита в поисках мастера» (2006), пишущая о романах В. Урошевича, К. Чашуле, В. Мойсова-Чепишевская в книге «Малое литературное завещание» (2007), обратившаяся к творчеству П.М. Андреевского, С. Яневского, М. Маджункова, Н. Аврамовская в книге «Мы во времени» (2006), анализирующая романы С. Яневского, П.М. Андреевского. Названные книги не являются монографиями, полностью посвященными романному творчеству писателей, однако JI. Капушевская-Дракулевская, В. Мойсова-Чепишевская, Н. Аврамовская во многом выражают позицию «молодого» македонского литературоведения (все исследовательницы рождены в 1960-е гг.), которому не только не чужд интерес к романному творчеству классиков македонской литературы, напротив, их романные поиски встраиваются в общую линию развития национальной литературы, демонстрируя преемственность романной традиции, когда речь в указанных книгах идет уже о прозе рубежа XX-XXI вв.
Новый век принес в македонское культурное пространство новые дискуссии, которые не могли не задеть и сферу как самой литературы, так и науки о ней. Один из ярких примеров в этом смысле - дискуссия
о «начале» жанра романа в национальной литературе, актуализировавшаяся в период проведения Институтом македонской литературы при Университете им. свв. Кирилла и Мефодия (Скопье) 28-29 ноября 2002 г. международного симпозиума «50 лет македонскому роману». Само название симпозиума обозначило своеобразный раскол в рядах македонских литературоведов. Инициатор и председатель организационного комитета конференции тогдашний директор Института македонской литературы д-р Йованка Стояновская-Друговац ориентироава-лась при формулировке темы на вышедший в 1952 г. роман Славко Яневского «Село за семью ясенями», традиционно считающийся первым македонским романом. Далеко не все македонские коллеги поддержали эту идею, поскольку многие не считали роман С. Яневского первым произведением этого жанра в Македонии, а следовательно, не видели повода к тому, чтобы отмечать пятидесятилетие национального романа. Именно поэтому часть литературоведов выступили с научными докладами, опровергающими само название конференции. Более того, высказывались мнения о якобы непатриотичности организаторов, упустивших из виду произведения в жанре романа, созданные до 1952 г. и подтверждающие наличие более длительной романной традиции в македонской культуре.
Дискуссия о жанре романа в македонской литературе связана с вопросом о македонском языке, обретшим литературную норму лишь в 1945 г., и со спецификой развития македонской литературы в целом. Понятна точка зрения литературоведов, полагающих, что начало всякой национальной литературы напрямую связано с появлением национального литературного языка, ибо национальная литература может считаться таковой, если создает произведения на собственном языке. Македонский литературный язык сложился сравнительно поздно, ситуация осложнялась и территориальной неоформленностью македонского государства вплоть до вхождения в состав Югославии в 1945 г. До 1945 г. македонские славяне, находясь в разные периоды в составе различных государств, не имели возможности развивать литературу на национальном языке. В XIX и начале XX в. большинство македонских интеллигентов получали образование в Болгарии, Греции, Сербии или России. Важнейшую роль здесь сыграли политические обстоятельства
жизни македонцев. В начале XX в. Македония не являлась целостным государством, ее территория была разделена между Сербией, Грецией и Болгарией. Современная Македония (Вардарская) - бывшая республика Югославии, и в то же время на территории Болгарии и Греции находятся области (Пиринская и Эгейская), населенные этническими македонцами. В силу многих причин писатели македонского происхождения работали на сербском, болгарском, греческом, а некоторые и на русском языках. Произведения, созданные писателями-македонцами до 1945 г., в большинстве своем написаны не на литературном македонском, а на других славянских языках либо на македонских диалектах, однако по специфике своей проблематики, тематики они все же являются именно македонскими, поскольку герой этих произведений осознает и декларирует свою принадлежность к македонскму народу, а обстоятельства, воссоздаваемые авторами, несут на себе отпечаток проблем македонской жизни рубежа Х1Х-ХХ вв. В этом состоит феномен македонской литературы, который, вероятно, стоит учитывать, размышляя о возникновении и развитии жанра романа в Македонии.
Не случайно в вышедшем в 2004 г. сборнике материалов конференции «50 лет македонского романа» появились работы македонских и иностранных ученых, обратившихся к данной проблеме: Вера Стой-чевская-Антич «Средневековый роман в Македонии», Васил Тоцинов-ский «Непрочтенные романы в македонской литературе», Науме Ради-ческий «Роман до романа: «Траян» Ангелко Крстича и «Мара» Стояна Христова», Миролюб Стоянович «К вопросу о первом македонском романе», Весна Мойсова-Чепишевская «Принадлежит ли первый македонский роман истории?». Мы обращаем особое внимание на этот сборник, поскольку он в полной мере иллюстрирует одну из существенных дискуссий, ведущихся сегодня в македонском литературоведении и критике. Упомянутые работы ориентированы на анализ художественного творчества в Македонии до времени кодификации литературного языка. Так, В. Стойчевская-Антич размышляет об Охридской книжной школе (первом славянском университете, как выражаются македонские исследователи), диалогах Климента Охридского, которые можно выстроить хронологически, обнаружив их внутреннюю целостность, переводах и распространении на македонской почве известных
средневековых романов «Тристан и Изольда», «Роман о Трое», «Варла-ам и Иосиф», «Александрида» как о возможных предшественниках македонского романа, поскольку, например, ранние южнославянские переводы этих текстов, по мысли В. Стойчевской-Антич, уже свидетельствуют о начале развития этого жанра в средневековой Македонии.
В. Тоциновский в работе «Непрочтенные романы в македонской литературе» размышляет о не попавших в историю македонской литературы произведениях в контексте концепции «двудомности», т. е. принадлежности некоторых авторов сразу двум национальным литературам. Эту идею В. Тоциновский развивал в исследовании «Время прошедшее и настоящее: к вопросу о двудомности писателей» (2002), подчеркивая, что чрезвычайно существенны для понимания особенностей эволюции жанра романа в македонской литературе такие авторы, как эмигрировавший из Пиринской Македонии в США Стоян Христов е его романы «Мара» (1937), «Это моя земля» (1938), «Мое американское паломничество» (1947), «Орел и аист» (1976), написанные на английском языке, но являющиеся важным вкладом в историю развития жанра в македонской литературе, Ангелко Крстич с романом «Траян» (1932), созданном на сербскохорватском языке, Славе Эзеров (наст, фамилия Битраков) и его роман «Любовь у синего озера» (1939), написанный на болгарском языке, Богдан Баров с романом «Блуждание» (1920) на болгарском языке, Самуил Стрезов с романом «Ангя» (1929), вышедшим в Буэнос-Айресе на испанском языке. Особое место в этом ряду занимает роман Кочо Рацина «Мак» (1931-32), дошедший в отрывках на сербскохорватском языке.
Такую позицию поддерживают Г. Сталев, Н. Радический, Д. Рис-теский, Л. Георгиевская-Яковлева, Я. Мойсиева-Гушева, В. Мойсова-Чепишевская и многие другие литературоведы, среди которых М. Гюр-чинов, посвятивший роману А. Крстича «Траян» главу «Ранние виды повествовательной прозы и появлении романа в македонской литературе» в книге «Форма и смысл: новые критические работы и обзоры». М. Гюрчинов говорит об А. Крстиче, родившемся в 1871г. в юго-западной Македонии, но писавшем на сербскохорватском языке, как об авторе, самым тесным образом связанном с македонской почвой, македонскими темами, проблемами, персонажами. И пусть все исследовате-
ли этого романа отмечают его слабые художественные достоинства (схематизм сюжета, идеализация героев, повествовательное однообразие), указывают на национальные предрассудки, заблуждения, идеологические наслоения, все же включение этого произведения, переведенного на македонский литературный язык в 1987 г., в историю македонской литературы кажется отнюдь не лишенным оснований.
Позиция македонских литературоведов, являющаяся во многом реакцией на атаку против македонской идентичности в самых разнообразных формах ее проявления, объяснима: проблема самоидентификации в контексте разнообразных национальных традиций была и остается одной из основных для жителей Балкан. Особенно актуальна она сегодня для македонцев, споры и даже войны вокруг которых идут по сей день, посему даже литературоведы подчас так или иначе оказываются втянутыми в довольно острые конфликты по «македонскому вопросу». Присутствие идеологического и политического начал даже при разговоре на сугубо научные, казалось бы, темы - вот неизбежность интеллектуала-македонца сегодня. К сожалению приходится признать, что стремление македонских историков литературы и критиков «укоренить» жанр национального романа в средневековом прошлом или в литературе рубежа позапрошлого и прошлого веков зачастую продиктовано не столько эстетическими, сколько чисто идеологическими причинами.
В конце XIX - начале XX вв. берет свое начало отрицательное отношение к македонцам и их национальной идентичности. В начале XXI в. мы наблюдает новый всплеск негативного отношения к македонской идентичности, невозможность свободного ее выражения, когда международные политические структуры преследуют целый народ из-за названия государства, в котором он живет. Так заканчивается история и начинается политика, опирающаяся не на традицию и культуру, а лишь на сугубо политический конъюнктурный интерес.
Все это с особой остротой поставило перед македонцами вопросы о способах и формах их выживания, сохранения и укрепления. Для литературы Македонии эти темы становятся едва ли не центральными, если иметь в виду историческую судьбу страны. Делая особый акцент на национальной проблематике, македонская литература пытается по возможности уравновесить национальные и вненациональные импуль-
сы в самосознании македонцев в эпоху глобализации. Даже опираясь на универсальные постмодернистские структуры, македонские писатели в 1990-2000-е гг. не уходят от традиций своей литературы изображать героя в типично македонской «системе координат». В связи с этим одним из крупных направлений современной македонской литературоведческой науки является изучение постмодернистских явлений в национальной словесности, а также использование западных постструктуралистских и деконструктивистских концепций литературоведческого анализа.
Проблемы модернизма и постмодернизма и в связи с этим вопросы эволюции жанра романа в контексте этих тенденций литературного процесса затрагивали многие авторы литературоведческих работ в Македонии еще 1980-х - начала 1990-х гг. О взаимоотношениях модернизма и новых явлений, позже охарактеризованных как постмодернистские, в македонской литературе и романе писал в 1982 г. М. Гюрчинов в работе «О модернизме и после него». Развитию структурного метода в европейском (в том числе и македонском) литературоведении XX в. были посвящены работы Атанаса Вангелова (р. 1946) «Микроанализы» (1993), Данилы Коцевского (р. 1947) «Поэтика постмодернизма» (1989), «Модернизм и постмодернизм» (1993), Э. Шелевой (р. 1961) «Элементы постмодернизма в современном македонском романе» (1994), А. Прокопиева (р. 1953) «Модернизм и постмодернизм в македонском романе 1990-х» (1996), «Борхес и постмодернизм» (1997), где в качестве анализируемого материала авторы привлекали романы македонских и других славянских постмодернистов. Продолжили эту линию развития македонского литературоведения книги Александра Прокопиева «Постмодерный Вавилон» (2000), Роберта Алагёзовского (р. 1973) «Обвиненные в постмодернизме» (2003). Особенно интересно то, что теоретическое обсуждение проблем постмодернизма и постмодернистской критики ведут люди, которые в то же самое время являются писателями-постмодернистами. Это, конечно, характернейшая черта культурного бытия в XXI в., когда происходит универсализация художественного и литературно-критического творчества, своеобразная глобализация гуманитарного знания. Многие произведения македонских постмодернистов построены на основании тех
универсальных повествовательных приемов, которые свойственны постмодернистской поэтике вообще. Назовем произведения Д. Коцевского (р. 1947) «Одиссей» (1991), «Юстиниана: град, которого нет» (1999), Т. Крстеского (р. 1950) «Охота» (1993), С. Мицковича (р. 1935) «Александр и смерть» (1992), К. Чачанского (р. 1949) «Тень летучей мыши» (1997), «Книга неба» (2000), 3. Ковачевского (р. 1943) «История святого дела» (1993), Б. Миневского (р. 1961) «Давайте сфотографируемся, прежде чем возненавидеть друг друга!» (1998), Г. Смилевского (р. 1973) «Разговор со Спинозой» (2002), В. Андонов-ского (р. 1964) «Азбука для непослушных» (1994), «Пуп земли» (2000), «Колдунья» (2007), Э. Лафазановского (р. 1961) «Аристокат» (1997), «Роман об оружии» (2003), «Храпешко» (2006), «Воскресенье» (2009), И. Плевнеша (р. 1953) «Восьмое чудо света» (2005), А. Прокопиева (р. 1953) «Вуайерист» (2007) и др. Эти и другие романы привлекают большое внимание литературоведов, поскольку на их материале появляется возможность поразмышлять о потенциале македонского романного творчества, обратившегося (примерно с середины 1980-х гг., то есть с опозданием по сравнению с западноевропейскими литературами) к постмодернистским экспериментам, которые в случае с македонской литературой отнюдь не сыграли разрушительную роль, а, напротив, дали, по мнению македонской литературной критики, новый толчок современному жанру романа, оказавшемуся способным адекватно отразить особенности поведения, мышления и чувствования человека общества потребления в условиях атаки масс-медиа, политики, информационных технологий.
Одна из характерных черт македонского романа, а особенно романа рубежа ХХ-ХХ1 вв. - его тяготение к мифопоэтическому условно-гротескному воспроизведению национальной жизни. Притчевые, параболические жанровые романные формы всегда чрезвычайно привлекали македонских авторов (и - шире - славянских писателей вообще) возможностью неоднозначной трактовки, философской насыщенностью, потенциальными «выходами» в пространство национальной мифологии. Вспомним слова российской исследовательницы Н.Б. Яковлевой: «Роман-притча как художественно-выразительная форма оставляет простор для высказывания разных точек зрения на природу человека. Связь с жизнью здесь не прямолинейна, соотнесение
с нею предполагает сложную ассоциативность и множественность интерпретаций темы. При этом важно, чтобы в образе притчи не была разорвана связь понятий и живого явления, чтобы жизнь питалась мыслью, а мысль - проверялась жизнью» Философские интенции многих романов македонских авторов опираются на культурное наследие национального прошлого, часто художники обращаются к фольклору с его общезначимыми образами-символами (В. Урошевич, В. Андонов-ский, О. Николова, Э. Лафазановский, Д. Михайловский) или к мифологическим сюжетам (Д. Коцевский, С. Мицкович, В. Андоновский), словно бы пропуская современную писателям действительность через «генетический код балканского фольклора», как сказал о творчестве серба Милорада Павича литературовед И. Кузнецов 2.
' Именно этим вопросам посвящены обстоятельные работы Л. Георгиевской-Яковлевой «Фантастика и македонский роман» (2001) и «Аллегория, гротеск и македонский роман» (2002). Автор монографий впервые в македонском литературоведении предлагает системное исследование природы фантастического, гротескного и аллегорического начал, подходя к анализу этих элементов художественного целого и с теоретической, и с практической точек зрения.
Л. Георгиевская-Яковлева в книге «Фантастика и македонский роман» делает особый акцент на исследовании генезиса и эволюции фантастики на македонской почве, опираясь на классические и новейшие работы, посвященные особенностям фантастической поэтики в европейских и югославянских литературах, и размышляя о жанрово-поэтических особенностях фантастики вообще и македонских произведений, обладающих фантастической доминантой, в частности, она анализирует наиболее значимые романы 1980-х - 1990-х гг. («Легионы святого Адофониса», 1984, С. Яневского, «Моя родственница Эмилия», 1994, В. Урошевича, «История черной любви», 1996, С. Мицковича, «Придворный поэт в летательном аппарате», 1996, В. Урошевича), в которых можно наблюдать любопытные трансформации фольклорно-фантастического начала, задевающие романное ядро и формирующие таким образом новые жанровые модификации, свидетельствующие об особом характере развития этого жанра в македонской литературе.
Говоря о специфике особого - фантастического, как определяет его автор монографии, - типа повествования в современном македонском романе, Л. Георгиевская-Яковлева связывает его наиболее интенсивные проявления с периодом, когда в македонской культурной среде одновременно сосуществуют модернистские и постмодернистские тенденции. Преодоление македонской литературой (в том числе и македонским романом) эффекта «замедленного» развития во второй половине XX в. приводит к активному включению его в европейский литературный контекст, что в свою очередь приводит к своеобразному «впитыванию» романом различных традиций европейской литературы. Посему фантастическая линия в македонском романе пусть и проявляется позже, но зато с особой интенсивностью и оригинальностью жан-рово-поэтических решений. Находясь под сильным влиянием творчества Х.Л. Борхеса, авторы анализируемых Л. Георгиевской-Яковлевой романов творят особую мифопоэтику, основанную на европейском типе фантастического повествования и на сугубо македонском национальном содержании.
В книге «Аллегория, гротеск и македонский роман», своеобразном продолжении объемного исследования, начатого автором в монографии о фантастике, идет речь о природе аллегории и гротеска и об их функционировании в современном македонском романе. Исследовательница обращается к довольно значительному периоду - с 1969 по 1998 гг. - в развитии жанра романа в македонской литературе, то есть ко времени, как уже было сказано выше, синхронизации с другими европейскими, балканскими и югославянскими литературами, а затем и расцвета романного жанра в Македонии. Анализируются романы Ж. Чинго, В. Костова, М. Маджункова, Петре М. Андреевского, С. Янев-ского, В. Манчева, Э. Лафазановского, которые, по мнению Л Георги-евской-Яковлевой, демонстрируют имманентное стремление жанра македонского романа к гибридизации, что, в принципе, выражает саму природу романного жанра, как ее в свое время определил М.М. Бахтин, говоря о романе как о многоуровневом, полисемантичном, гибридном, полифоничном, открытом явлении. Подобные размышления о македонском романе и о функционировании в нем гротескных, аллегорических и фантастических элементов представляются особенно важными, если
иметь в виду, как жанр ведет постоянный диалог с современностью, перевоссоздавая ее, акцентируя наиболее острые ее моменты, обнажая болевые точки. В случае с современным македонским романом существенное количество гротескно-аллегорических его модификаций в 1990-2000-е гг. наталкивает на особые размышления культурологического порядка о кризисности мировидения современного македонского интеллигента, иронически, гротескно-аллегорически, драматически заостренно воспринимающего окружающий его мир.
Новые обстоятельства национальной жизни привнесли в македонский роман и новые повороты в восприятии вопросов национальной идентичности, ставшей краеугольным камнем тематики и проблематики современных литературоведческих работ, развернувшихся в связи с этим в сторону культурологических аспектов исследований. Так, на первый план вышло социокультурное осмысление оппозиций «свой -чужой», «дом - бездомность», «граница - открытость». Отражение этих проблем в македонской литературе и в том числе в жанре романа -сфера интересов литературоведа и критика Элизабеты Шелевой в работах «Дом / Идентичность» (2005), «Дом текста» (2008). Книги представляют собой сборники статей, объединенные общей темой - культурные границы и вопросы национальной идентичности. Э. Шелева исследует специфику бытования концептов «дом», «бездомность», «изгнание», «миграция» в балканском и македонском культурном пространстве, останавливаясь в том числе и на их художественных трансформациях в современном македонском романе, тяготеющем к преодолению жанровых границ. Исследовательница обращается к полижанровой книге писательницы Кицы Колбе (р. 1951) «Эгейцы» (1999), объединяющей черты эссе, семейной хроники, документальной прозы, ее же роману «Снег Касабланки» (2006), романам Драги Михайловского (р. 1961) «Пророк из Дискантрии» (2001), Лидии Димковской (р. 1971) «Скрытая камера» (2005), Эрмиса Лафазановского (р. 1961) «Аристократ» (2003), «Храпешко» (2005) и другим произведениям, иллюстрирующим, по выражению Э. Шелевой, так называемый «синдром границы». Как считает автор, это хронический синдром македонского менталитета, с трудом воспринимающего реальность, в которой отсутствуют фантомы стен, отделяющие национальное «свое» от враждебного «чужого».
В этом же ключе написана монография Африма Реджепи (р. 1972) «Балканская сага» (2005), посвященная творчеству прозаика Луана Старова (р. 1941), пишущего на македонском, албанском и французском языках. Луан Старова, нашедший меткое определение специфики македонского пространства как «перекрестка в балканском лабиринте», буквально реализует эту метафору в своем творчестве, поскольку мир его прозы - это взаимопроникновение не только различных литературных традиций, что, вероятно, естественно для современного писателя, но и переплетение по меньшей мере двух национальных культур - македонской и албанской. Албанский фактор в Македонии всегда, как известно, был не только значим и весьма болезнен, но и неотделим от истории этого славянского народа. Балканская сага Старовы включает сборники рассказов «Балканский ключ» (1995), «Пересаженная земля» (1998) и романы «Книги отца» (1992), «Время коз» (1993), «Музей атеизма» (1997), «Дорога угрей» (2000), «Крепость из пепла» (2002), «Берег бегства» (2003), «В поисках Элен Лейбовиц» (2009). Рисуя жизнь албанской семьи, бежавшей из Албании в Македонию после Второй мировой войны, автор создает своеобразную летопись Балкан XX в. В контексте современных геополитических кризисов, сопровождающихся появлением больших потоков лишенных элементарных человеческих прав беженцев, рассказ о скитаниях албанской семьи по послевоенным балканским просторам выглядит пугающе современным.
Монография А. Реджепи «Балканская сага» ориентирована как раз на построенный на герменевтическом методе анализ основных структурных элементов поэтики произведений, составляющих «Балканскую сагу» Л. Старовы. Новейший роман саги «В поисках Элен Лейбовиц», вышедший в 2009 г., не попал в число анализируемых А. Реджепи, чье исследование вышло в 2005 г., однако автору монографии тем не менее удается выстроить цельный художественный мир романов Л. Старовы, который пишет об определении границ балканского мира в его наиболее значимых координатах: история, религия, культура. А. Реджепи исследует пространство, время, повествовательные особенности, символику, метафорический и образный строй романов Л. Старовы, подчеркивая особую значимость концептов «дом», «семья», «граница» для понимания романного опуса Л. Старовы, геро-
ям которого свойственна тоска по корням, пространственная стесненность духа и одновременное желание преодолеть границы национальной жизни. Это характерно для многих писателей Македонии, рассказывающих о скитаниях балканца в современном мире.
К подобным проблемам обращается и Ангелина Банович-Марковская (р. 1966) в книгах «Гипертекстуальные диалоги: интертекстуальность и южнославянский литературный XX век» (2004) и «Групповой портрет» (2007). В работе «Интеллектуальный номадизм (интеркультурная эстетика романов К. Колбе и Л. Димковской)», помещенной в книгу «Групповой портрет» исследовательница размышляет о номадизме (от греч. уоцаёес,, потаёев - кочевники) как типе современной культуры. Обе популярные сегодня в Македонии писательницы К. Колбе и Л. Димковская, живущие за пределами родной страны (К. Колбе - в Германии, Л. Димковская - в Словении), делают феномен номадизма в глобализирующемся мире не только теоретически значимым, но и практически реализованным. И героини их романов - писательницы, постоянно находящиеся в движении между культурами, странами, традициями, преодолевающие реальные и виртуальные границы, - в полной мере демонстрируют особенности, трудности, способы существования в контексте современных модификаций номадного типа культуры. Путешествия современного человека, постоянные вынужденные перемещения, размывание границ, транскультурные взаимодействия - все это формирует своеобразную картину мультикуль-турного и постидеологического мира, в котором сами концепты «границы» и «дома» уже теряют свою изначальную «вещную» сущность. Многоликий полиэтнический балканский мир находится в состоянии неустойчивого равновесия за счет перманентного стремления сохранять «укорененность» в традицию и прошлое, однако вместе с тем тесная связь жителя Македонии с традицией так или иначе формирует клаустрофобический комплекс «малого народа», вынужденного сегодня преодолевать замкнутые границы мира национальной жизни. Поэтика македонского романа в начале нового века складывается в произведениях авторов под воздействием сложных общественных процессов, связанных с проблемами самоидентификации жителей Македонии во второй половине XX в. и в условиях глобализации XXI в., поэтому современ-
ные македонские литературоведы и критики стремятся увидеть национальную литературу с позиций мультикультурализма как явления, характерного для современного мира и требующего своего осмысления.
ЛИТЕРАТУРА:
50 години од македонскиот роман. Скопле, 2004;
Аврамовска Н. Ние во времето. Скоще, 2006;
Аврамовска Н. Ех Шшя. Скоще, 2000;
Алагозовски Р. Обвинети за постмодернизам. Скопле, 2003;
Андоновски В. Структрата на македонскиот реалистичен роман. Скоще, 1997;
Бановик-Марковска А. Хипертекстуални дщалози: интер-текстуалноста и ]ужнословенскиот литературен XX век. Скоще, 2004;
Бановик-Марковска А. Групен портрет. Скоще, 2007;
В ангелов. А. Микрочита1ьа. Скоще, 1993;
Георгиевска-Заковлева Л. Алегорщата, гротеската и македонскиот роман. Скоще, 2002;
Георгиевска-]аковлева Л. Огледало на дискурсот. Скоще, 2000;
Георгиевска-/аковлева Л. Фантастиката и македонскиот роман. Скоще, 2001;
Георгиевска^аковлева Л. Отворен круг: поетиката на романите на Ташко Георгиевски. Скопле, 1997;
Георгиевских. Македонскиот роман 1952-1982. Скоще, 1983;
Домазетовски В. Македонскиот поетски роман // Книжевни истра-жуван»а. Скоще, 1997;
Домазетовски В. Студии и согледби (Во просторите на македонскоит роман). Скоще, 1984;
Друговац М. Повоени македонски писатели. 2 св. Скоще, 1986;
Друговац М. Исторща на македонската книжевност XX в. Скоще, 1990;
Гурчинов М. Нова македонска литература. Скоще, 1996;
Гурчинов М. Облик и смисла. Нови критики и огледи. Скоще, 2000;
Гурчинов М. Проникнуван.а. Прилог кон ]угословенското книжевно заедништво. Скоще, 1986;
Гурчинов М. Современа македонска книжевност. Скоще, 1983;
Здравковски Ц. Македонски романсиери: По повод 40 годишнината на
македонскиот роман. Скоще, 1992; Капушевска-Дракулевска Л, Маргарита по трагите на ма]сторот. Скоще, 2006;
Коцевски Д. Модерно и постмодерно. Скоще, 1993; КоцевскиД. Поетиката на постмодернизмот. Скоще, 1989; Македонската литература и култура во контекстот на медитеранската
културна сфера. Скоще, 1998; Македонската литература и уметност во контекстот на поетиката на
соцщалниот реализам. Мегународниот научен собир. Скоще, 1993; Мо]сиева-Гугиева ]. Чинговата апаратна поетика. Скоще, 2001; Мо]сова-Чепишевска В. Мал книжевен тестамент. Скоще, 2007; Прокопиев А. Модерното и постмодерното во македонскиот роман на деведесеттите // Книжевен контекст: проникнувааа помегу македонската и светската книжевност. Скоще, 1996; Прокопиев А. Постмодерен Вавилон. Скоще, 2000; Радически Н. Патишта и крстопати: низ ]ужнословенските книжев-
ности. Скоще, 2004; РецепиА. Балканска сага. Скоще, 2005;
Ристески Д. Македонско-руски книжевни проникнувааа. Скоще, 2001;
Ристески Д. Мегусловенски книжевни вкрстувааа. Скоще, 2007;
Сто]менска-Елзесер С. Споредбена славистика. Скоще, 2005;
Сто]менска-Елзесер С. Еквилибриум. Скоще, 2009;
Тодоровски Г. Прикосновения. Скопье, 2005;
Тоциновски В. Време минато и сегашно. Скоще, 2002;
Цветкоски Б. Дела и доблести. Скоще, 1992;
Шелева Е. Отворено писмо. Скоще, 2003;
Шелева Е. Дом / Идентитет. Скоще, 2005;
Шелева Е. Домот на писмо. Скоще, 2008.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Яковлева Н.Б. Современный роман Югославии. М., 1980. С. 99.
2 Кузнецов И. Регулярный парк сновидений // Иностранная литература.
1995. №12. С. 223.
