CC BY
18
Вестник ПСТГУ
Протоиерей Давыденков Олег Викторович, д-р богословия, канд. филос. наук, профессор, зав. кафедрой восточнохристианской филологии и Восточных Церквей ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., 6/1 [email protected]
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2021. Вып. 95. С. 11-27
Б01: 10.15382Миг1202195Л1-27
ОИСГО: 0000-0002-2149-931Х
Макарий Синаит (портрет мелькитского интеллектуала XIII столетия)
О. В. Давыденков
Аннотация: Макарий, архиепископ горы Синай (XIII в.), принадлежит к числу малоизвестных арабоязычных православных авторов. Фактически сохранилось только одно его полноценное произведение — «О посте на сырной седмице». Это историко-каноническое произведение интересно тем, что в его состав входит исповедание веры Макария. Таким образом, этот относительно небольшой текст позволяет представить достаточно целостный портрет его автора, оценить Синайского архиепископа и как церковного писателя в целом, и как богослова-догматиста в частности. Историко-каноническая часть трактата свидетельствует, что Макарий был высокообразованным иерархом, степень его знакомства со святоотеческой письменностью, историей Вселенских Соборов, источниками канонического права Православной Церкви значительно превосходит средний уровень православных апологетов, писавших на арабском языке. Исповедание веры Макария Синаита, отличающееся как совершенством формы, так и точностью догматических формулировок, по праву может считаться одним из лучших исповеданий православной веры, когда-либо составленных на арабском. Трактат Макария Синаита представляет собой яркое свидетельство того, что в первой половине XIII столетия весьма немногочисленная православная община Египта и Синая была способна выдвигать из своей среды высокообразованных интеллектуалов, глубоко укорененных в церковном Предании.
Ключевые слова: гора Синай, арабы-христиане, арабохристианская литература, мелькиты, историко-канонический трактат, исповедание веры, тринитарное учение, христология.
Изучение богословско-апологетической литературы, созданной средневековыми арабохристианскими писателями, имеет значение, выходящее за границы собственно богословия. Арабоязычные христиане, проживавшие в мусульманском окружении, редко контактировавшие со своими греческими единоверцами, думавшие и писавшие на языке Корана и даже по внешнему виду и образу жизни мало отличавшиеся от мусульман1, нередко воспринимаются сегодня
© Давыденков О. В., 2021.
Серия I: Богословие. Философия. Религиоведение. 2021. Вып. 95. С. 11—27.
1 Булус ар-Рахиб, мелькитский епископ Сидона (XII—XIII вв.), в своем послании «К другу-мусульманину» не без гордости заявляет, что он и его мусульманский адресат при-
как некая экзотика. Современному православному христианину чисто психологически нелегко увидеть в средневековых мелькитах — в отличие, например, от византийцев — своих единоверцев. Богословские сочинения большинства арабоязычных православных авторов для историка догматической науки имеют весьма ограниченное значение, они далеко не всегда отличаются высоким богословским уровнем, в них не так часто встречаются оригинальные идеи, аргументы и способы раскрытия вероучительных истин. Тем не менее эти тексты также имеют свою ценность, и не только, а порой и не столько для догматики и патрологии, сколько для истории христианской культуры. Каждое такое сочинение может рассматриваться как материал для создания, если можно так выразиться, интеллектуального портрета средневекового арабохристианского книжника. Создание даже небольшой галереи таких портретов могло бы помочь нашим современникам увидеть в этих писателях не отвлеченные фигуры, а живых людей и своих единоверцев, в течение столетий сохранявших православную веру в весьма неблагоприятных внешних условиях.
Макарий Синаит и его сочинения
XIII век не изобилует памятниками мелькитской письменности, поэтому каждое сохранившееся сочинение, относящееся к этому времени, представляет немалый интерес. К числу таких произведений относится и трактат «О посте на сырной седмице» (или «Ответ на послание одного из верующих»), автором которого был архиеп. горы Синай Макарий2. Помимо этого произведения перу Ма-кария принадлежит еще один совсем небольшой текст — «Устав о праздниках, в которые не полагается совершать земные поклоны»3.
О Макарии Синаите известно немногое. Он был уроженцем Дамаска4 и не позднее 1223 г. стал архиепископом Синайской горы5. Дата его смерти известна с точностью до дня — 16 декабря 1252 г. Архиеп. Макарий был весьма почитае-
надлежат к одному народу, являются жителями одной страны, говорят на одном языке и ничем не отличаются друг от друга по внешнему виду (см.: Булус ар-Рахиб. О Божественном предызбрании праведных и свободной воле человека / пер. прот. О. Давыденков // Арабы-христиане в истории и литературе Ближнего Востока. М., 2013. С. 138; Арабский текст см.: Seize traités théologiques d'auteurs arabes chrétiens / P. Cheikho, ed. Beyrouth, 1906. Р. 32).
2 См.: Graf G. Geschichte der christlichen arabischen Literatur. Città del Vaticano, 1944-1953. Bd. 1. S. 380; Nasrallah J. Histoire du mouvement littéraire dans l'Église melchite du Ve au XXe siècle. Louvain; P., 1979-1989; Damascus, 1996. Vol. 111.1. P. 314-315.
3 Этот устав представляет собой даже не трактат, а, скорее, краткое архиерейское распоряжение относительно правил совершения поклонов в праздничные дни. Текст, написанный, как сообщается в нем, в 1245/6 г., сохранился в одной рукописи (Sinaiar. 238, fol. 2v), где он занимает всего одну страницу. Критическое издание и перевод см.: Treiger A. Who Was Macarius, the Author of the "Responsum on Cheesefare Week" ? // Between the Cross and the Crescent: Studies in Honor of Samir Khalil Samir, S. J. on the Occasion of His Eightieth Birthday / Z. Pasa, ed. Rome, 2018. P. 143-144.
4 По этой причине в рукописях (см.: Sin. ar. 378 (1248 г.), fol. 372r) он именуется «Макари-ем Дамасским» (см.: Макарий Синаит. О посте на сырной седмице / пер. с араб. и коммент. свящ. А. Трейгер // Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. 2017. Вып. 53. С. 103).
5 См.: Treiger A. Op. cit. Р. 139-140.
мым иерархом и, вероятно, какое-то время после смерти почитался на Синае как местный святой6.
Его трактат, хотя и озаглавлен в русском переводе «О посте на сырной седмице»7, в действительности посвящен более широкой проблематике. Ма-карий рассматривает два тесно связанных между собой вопроса: 1) о практике строгого поста на сырной седмице, которой в XIII в. следовали еще и некоторые православные, в частности в Египте; 2) о посте в седмицу мытаря и фарисея: пятидневном посте Арачаворк (букв. «предваряющий») у армян и трехдневном «ниневийском» посте у яковитов.
Трактат «О посте на сырной седмице» интересен тем, что, будучи по своему содержанию историко-каноническим, он содержит в себе и весьма ценный догматический материал. Одна из частей трактата (композиционно сочинение четко делится на шесть частей) представляет собой исповедание веры Макария Синаита, безусловно заслуживающее самого пристального внимания. Таким образом, трактат предоставляет возможность составить достаточно целостное представление о его авторе. Историко-каноническая часть позволяет дать общую характеристику Макария как церковного писателя, а исповедание веры — оценить его как догматиста.
Историко-каноническая часть трактата
Достаточно хотя бы один раз прочитать трактат Макария, чтобы убедиться в том, что его автор искушен в литературных трудах. Текст трактата хорошо структурирован, автор твердо придерживается основной линии повествования. Пишет Макарий достаточно кратко и по существу, у него практически не встречаются такие характерные для средневековых авторов особенности, как, например, повторы, неоправданные отклонения от основной мысли, высокопарное, но малосодержательное «плетение словес».
1. Исторические представления Макария сильно мифологизированы. Это хорошо видно на примерах двух подробно рассматриваемых в трактате исторических сюжетов — установление практики строгого поста на сырной седмице при императоре Ираклии и в особенности обстоятельства отпадения Армянской Церкви от Вселенского Православия. Очевидно, в обоих случаях он сильно зависит от своих источников. В первом случае главным источником, несомненно, служит «История» Евтихия Александрийского (+ 940 г.)8. Труднее сказать,
6 В пользу этого говорит одна маргинальная заметка, обнаруженная на страницах мелькитского синаксаря (Sinai ar. 412) (см.: Treiger A. Op. cit. P. 141).
7 См.: Mакарий Синаит. О посте на сырной седмице | пер. с араб. и коммент. свящ. А. Трейгер || Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. 2017. Вып. 53. С. 111-129. Свящ. А. Трей-гер опубликовал перевод трактата на русский язык. Арабский текст трактата до сих пор не издан, однако с рукописью этого сочинения (Sin. ar. 327), на которой основывается русский перевод, можно ознакомиться на сайте Библиотеки конгресса США (Library of Congres). URL: https:||www.loc.gov|item|00279385330-ms (Sinai ar. 327) (дата обращения: 12.12.2020).
8 См.: Das Analenwerk des Eutychios von Alexandrien | M. Breydy, Hrsg. Lovanii, 1985 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 471). P. 127-130.
откуда черпал Макарий свои познания по истории Армянской Церкви. Он прямо говорит, что опирается на какие-то православные источники («наши книги свидетельствуют»9), но не называет их10. Присутствуют в исторической части трактата и очевидные анахронизмы. Так, в повествовании о событиях V в. неожиданно «всплывает» Севир Антиохийский, а среди народов, которые уже в V столетии совершали литургию на родном языке, упоминаются русы (fol. 162v).
Отношение Макария к еретикам, а именно к армянам, крайне негативное. Он достаточно хорошо осведомлен об особенностях богослужебного обряда, о различных церковных обычаях и правилах Армянской Церкви. Все эти отличия от практики Православной Церкви он стремится истолковать самым невыгодным для еретиков образом — как сознательное отступление от православия. Например, армянский пост Арачаворк (в греческих источниках называется также «Арцивурий») он называет языческим постом, установленным в честь идола Арцивурия, которому армяне поклонялись еще до того, как стали христианами (fol. 161v). Такое же отношение распространяется у Макария и на вероучение Армянской Церкви. Он, в частности, утверждает, будто армяне «не веруют, что тело Бога Слова произошло от Девы, но считают, что оно тонкое и явилось свыше» (fol. 165v). Столь нетерпимым отношением к инославным Макарий Си-наит заметно отличается, например, от такого автора, как Феодор Абу Курра
9 Sin. ar. 327, fol. 164v. Далее ссылки на данную рукопись будут приводиться в скобках непосредственно в тексте.
10 Свящ. А. Трейгер полагает, что Макарий пользовался утраченным греческим текстом, который, в свою очередь, опирался на армяно-халкидонитские источники. Не исключено, что Макарий был знаком с таким известным армяно-халкидонитским памятником, как «Повествование о делах армянских» (VII в.). Трактат Макария имеет некоторые параллели с «Повествованием»: акцент на особой роли персидского шаханшаха в деле отторжения армян от Вселенской Церкви, упоминание древней канонической нормы, согласно которой католикос Армении должен поставляться митрополитом Кесарийским (см.: Арутюнова-Фиданян В. А. «Повествование о делах армянских»: Источник и время. М., 2004. С. 159, 169; комментарий: С. 225, 234-235).
Византийская антиармянская полемическая литература весьма обширна и в целом отличается как высокой степенью нетерпимости, так и широким использованием очевидно сказочных сюжетов. В рассказе Макария об отделении армян от Вселенской Церкви можно найти некоторые параллели с произведением, полное название которого «О сатанинской ереси злославных (xaxó6o|ot) армян, их проклятых постах и ересях, принятых ими от персидского царя Хосрова, прозванного Врабас, и о семи неделях, которые они соблюдают в течение года». Однако прямые заимствования из этого источника все же маловероятны. Имена главных героев повествования, а также мотивы их действий у Макария отличаются от тех, что имеют место в этом антиармянском сочинении. Не встречается в этом тексте и приводимое Синаи-том происхождение поста Арцивурия (подробнее о византийской антиармянской литературе см.: Ermilov P. «Satanic Heresy»: On One Topic in Anti-Armenian Polemic // Orthodoxy and Heresy in Byzantium. The Definition and the Notion of Orthodoxy and Some Other Studies on the Heresies and the Non-Christian Religions / A. Rigo, P. Ermilov, eds. Rome: Università degli Studi di Roma, 2010. P. 79-97). Нельзя исключать и знакомство Макария Синаита с «Обличительной речью против армян», приписываемой фиктивному автору Исааку, католикосу Великой Армении (XI в.). Так же, как и автор этого сочинения, Макарий приводит приписываемые свт. Григорию [Богослову] слова о том, что армяне есть «род лукавый и скрытный» (fol. 163г). Эти слова в «Обличительной речи» см.: Isaaci Magnae Armeniae Catholici Oratio contra Armenios // PG. T. 132. Col. 1160B.
(t ок. 830 г.), также полемизировавшего с армянами11. В отличие от Mакария, Абу Курра относится к обрядовым различиям значительно более спокойно. Он полагает, что не всякое отступление от практики Православной Церкви само по себе представляет ересь, важнее обрядов те идеи и смыслы, которые с ними со-прягаются12.
2. Mифологизированные и даже, можно сказать, отчасти карикатурные представления Mакария Синаита об истории и церковных практиках инослав-ных резко контрастируют с его обширными и достаточно глубокими познаниями в том, что касается предания Православной Церкви. Так, говоря о Вселенских соборах, Mакарий не допускает ни одной фактической ошибки13. Его достаточно подробный рассказ о причинах и обстоятельствах созыва VII Вселенского собора и о его решениях отличается большой точностью (fol. 158v—159r, 167r—169r), информирован он и о канонической деятельности Вселенских соборов. Вообще, Mакарий был явно неравнодушен к вопросам устава и церковной дисциплины. Одним из авторитетнейших документов является для него Иерусалимский Типикон, на который он многократно ссылается и к которому относится с нескрываемым пиететом: «Типикон... — наряд Невесты Христовой. Он — наш путеводитель» (fol. 166r).
Mакарий прекрасно осведомлен об источниках канонического права Православной Церкви. Помимо правил Вселенских Соборов он упоминает правила святых апостолов14, правила Анкирского, Неокесарийского, Гангрского, Антиохийского, Лаодикийского, Сердикского и Карфагенского поместных соборов, а также правила Трулльского собора, которые «приписываются Шестому великому собору». Известны Mакарию и каноны Константинопольских собо-
11 См.: Abü Qurrah. Against the Armenians | J. Lamoreaux, ed. || Le Muséon. Louvain, 1992. Vol. 105. P. 334-340. [на араб. яз.]; Theodorus Abucara. Opuscuh 4. Epistola continens fidem or-thodoxam, missa a beato Thoma patriarcha Hierosalymitano ad haereticos in Armenia || PG T. 97. Col. 1504D-1521C.
12 Более того, согласно Феодору, и за православным обрядом может скрываться еретическое учение. Так, обсуждая различия армянской и православной практик совершения Евхаристии, он замечает, что и употребление квасного хлеба может быть выражением ереси, если это делается с целью указать на то, что человечество Христа было причастно греху, однако этот обычай совершенно оправдан, если с его помощью выражается мысль о том, что тело Спасителя не было нетленным, т. е. было подвержено естественным страстям (см.: Against the Armenians. P. 334-336). Об армянском обычае, известном как матал, Абу Курра говорит, что нет ничего дурного в том, чтобы в дни памяти святых забивать животных с целью устроить праздник и накормить нуждающихся. Однако если такое деяние рассматривается как принесение жертвы Богу, то это есть несомненный грех отпадения от христианства и возвращение к реалиям Ветхого Завета (см.: Ibid. P. 338).
13 Столь основательное знакомство с историей Вселенских Соборов вовсе не было нормативным. Например, мелькитский епископ Газы Сулейман (X-XI вв.) в своем ересеологи-ческом трактате (см.: I trattati teologici di Sulayman Ibn Hasan al-Gazzî | P. la Spisa, ed. and trans. Louvain: Peeters, 2013 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 648 | Scriptores Arabici; 52). Р. 41-62) и в сочинении «Напоминание о выборе книг Ветхого Завета» (см.: Ibid. P. 68-69), говоря об истории и решениях Вселенских Соборов, допускает множество грубейших ошибок.
14 Правила свв. апостолов он не только упоминает, но и трижды цитирует (Sin. ar. 327, fol. 171r, 172r, 172v).
ров 394, 861 и 879/80 гг. (fol. 157v—158v). Не в меньшей степени осведомлен он и о правилах свв. отцов: свт. Дионисия Александрийского, сщмч. Киприана Карфагенского, свт. Григория Неокесарийского, свт. Петра Александрийского, свт. Афанасия Александрийского, свт. Василия Великого, свт. Григория Богослова, свт. Григория Нисского, свт. Феофила Александрийского и свт. Никифора Константинопольского (fol. 158r—158v).
3. Кроме отцов, имена которых приводятся в связи с их каноническими правилами, Макарий цитирует и упоминает еще целый ряд свв. отцов и православных авторов первого тысячелетия. В частности, он приводит цитаты из послания Иоанна, архиепископа Никийского (IX в.), католикосу Великой Армении Закарии Дзагеци (fol. 162r)15, из «Пандект» Никона Ромея (Черногорца) (XI в.) (fol. 162r—162v), из «Пандект» прп. Антиоха Монаха (VI—VII вв.) (fol. 166v), отсылает к «Соборному посланию» свт. Софрония Иерусалимского (fol. 170v—171r). Кроме того, Макарий трижды цитирует свт. Григория Богослова (fol. 168v—169r) и приводит неидентифицируемую цитату, приписываемую им свтт. Афанасию Александрийскому и Епифанию Кипрскому (fol. 171r—171v).
В трактате упоминаются также послания свт. Кирилла Александрийского, томос папы Льва (fol. 157v), «Изложение веры (Откровение)» свт. Григория Чудотворца (fol. 158r). Не удивительно, что при такой эрудиции Макарий хорошо знал и историю своей мелькитской общины. Он перечисляет таких выдающихся ее представителей, как прп. Иоанн Дамаскин и прп. Андрей Дамаскин (Критский) (VIII в.), прпп. Феофан и Феодор Начертанные исповедники (VIII—IX вв.), прп. Иосиф Философ (Песнописец) (IX в.) (fol. 167r).
Одна из особенностей мелькитской богословско-апологетической литературы, отличающая ее, например, от греко-византийской, состоит в том, что арабоязычные авторы намного реже ссылаются на святых отцов и вообще не часто обнаруживают стремление подкреплять свои рассуждения ссылками на святоотеческий авторитет. В произведениях многих мелькитских авторов ссылки на святоотеческую литературу единичны16, а у некоторых богословов не встречается вообще ни одного упоминания кого-либо из святых отцов17. Даже в тех редких случаях, когда мелькитские авторы явно пересказывают то или иное святоотеческое мнение, имена отцов при этом, как правило, не упомина-ются18. Данное обстоятельство невозможно объяснить слабым знакомством со святоотеческой письменностью вследствие языкового барьера, так как, по мне-
15 См.: Арутюнова-Фиданян В. А. Указ. соч. С. 27, 118-121, 124-126.
16 Например, Петр, еп. Бейт Ра'са (IX в.), Булус ар-Рахиб, еп. Сидонский (XII-XII вв.).
17 Например, анонимный автор трактата «О троичности единого Бога» (VIII в.), Сулей-ман, еп. Газский (X-XI в.), сАфиф ибн аль-Му'аммиль (XII-XIII вв.) и др.
18 Отчасти эта особенность мелькитской богословской литературы может объясняться тем, что мелькитские авторы обычно имели в виду и своих потенциальных читателей из числа нехристиан, для которых патристические свидетельства, естественно, не могли иметь никакого авторитета. Однако аналогичная картина характерна и для тех произведений, которые были явно адресованы христианскому читателю. Например «Письмо Давиду яковиту» Фео-дора Курры, представляющее собой большой трактат, посвященный сложнейшим вопросам христологической полемики между сторонниками и противниками Халкидонского Собора.
нию исследователей, мелькитские писатели, за редким исключением, владели греческим языком. Например, у такого значительного автора, как Феодор Абу Курра, который и по времени жизни был близок к греческим отцам, и сам прекрасно писал по-гречески, патристическая база выглядит довольно скромно19. Даже у диакона сАбдаллаха ибн аль-Фадля (сер. XI в.), который проживал на территории Византии и был широко известен как переводчик греческих отцов на арабский язык, список упоминаемых и цитируемых святых отцов оказывается меньше, чем можно было бы ожидать20. Таким образом, по числу упоминаемых святых отцов и других православных писателей Макарий Синаит превосходит всех предшествующих мелькитских богословов: в своем относительно небольшом трактате он цитирует или упоминает не менее двух десятков православных авторов III—IX вв.
4. Макарий умело пользуется Священным Писанием. Всего в трактате содержится восемь цитат из Ветхого (1 Цар 15. 22; Притч 9. 12; Иер 12. 10; Иез 13. 11, 22. 26) и Нового Заветов (Мф 28. 20; Лк 1. 38; 1 Тим 4. 1, 3—5), которые органично вплетаются в ткань повествования. Автор не злоупотребляет цитированием, все приводимые им из Писания цитаты достаточно краткие. Очевидно, что никакой нужды компенсировать за счет многочисленных и обширных библейских цитат недостаток собственных мыслей он не испытывал. Часть приводимых библейских фрагментов заметно отличаются от канонического текста, откуда можно заключить, что Священное Писание он цитировал, скорее всего, по памяти.
Исповедание веры
Исповедание веры Макария Синаита состоит из двух частей. Первая часть, посвященная учению о Троице, достаточно традиционна. Вторая же часть пред-
19 В весьма солидном корпусе произведений Феодора упоминается довольно ограниченный круг авторов: Евсевий Кесарийский, свт. Григорий Богослов, свтт. Афанасий и Кирилл Александрийские, св. папа Лев и «философы» Дионисий, Климент и Иерофей. Причем все эти авторы упоминаются Феодором не более одного-двух раз, а цитируются еще реже. Несомненно также знакомство Абу Курры с некоторыми сочинениями свт. Григория Нисского. Большинство исследователей не без оснований отмечают влияние на Феодора сочинений прп. Иоанна Дамаскина (см.: Nassif B. Religious dialogue in the eighth century. Example from Theodore Abü Qurrah treatise // Parole de l'Orient. 2005. Vol. 30. P. 337-339; Awad N.G. Orthodoxy in Arabic Terms (A Study of Theodore Abu Qurra's Theology in its Islamic Context). Hartford, 2015. Р. 7-8).
Обилием ссылок на святоотеческую литературу выделяется среди мелькитских богословско-апологетических произведений анонимный трактат IX в. «Сумма аспектов веры». Однако круг цитируемых отцов и здесь довольно ограничен: свт. Григорий Чудотворец, свт. Афанасий Великий, Великие каппадокийцы, прп. Ефрем Сирин, свт. Иоанн Антиохий-ский, свт. Иоанн Златоуст (см.: Nasrallah J. Op. cit. Vol. 2. T. 2. P. 138, 142).
20 В своих трактатах сАбдаллах использует Ареопагитский корпус, сочинения Великих каппадокийцев, свт. Иоанна Златоуста, Леонтия Иерусалимского (без упоминания по имени) и прп. Иоанна Дамаскина. Несомненно хорошее знакомство Абдаллаха ибн аль-Фадля с творениями прпп. Ефрема Сирина и Исаака Сирина, однако эти авторы относятся к сирийской, а не греческой традиции. Вполне вероятно, что он был знаком и с произведениями Леонтия Византийского, прп. Максима Исповедника и Феодора Абу Курры, однако имен этих авторов не упоминает.
ставляет собой не систематизированное изложение основных истин веры, а краткую историю домостроительства спасения, начиная от сотворения человека и грехопадения прародителей и до Второго Пришествия Христа. В это повествование Макарий весьма искусно вписывает и свою формальную христологию. Такая композиция служит еще одним свидетельством того, что Синайский архиепископ был весьма опытным и талантливым писателем.
Богословская терминология
Характерной чертой мелькитского богословия является использование большого числа синонимичных и близких по значению, взаимозаменяемых терми-нов21. Макарий же, напротив, явно стремится к терминологическому минимуму.
Для обозначения общего он использует классическую для арабохристианско-го богословия триаду терминов, которые встречаются практически у всех мель-китских авторов: dat («субстанция»), gawhar («сущность»), tabicah («природа»)22. Значения этих терминов, что вполне естественно для исповедания веры, он специально не определяет. Только в отношении термина dat Макарий говорит, что понимает под «единой субстанцией» (dat wahid) само Божество, пребывающее в трех Ипостасях (fol. 154r). Таким образом, под этим термином следует понимать самосущую, самобытную вещь, обладающую полнотой своего природного бытия. Такое понимание подтверждается и использованием производного от dat термина datiyyah (букв. «субстанциальность»), который использован в христоло-гической части исповедания (fol. 155v).
Для обозначения единичного Макарий обходится только термином qanum (мн. ч. aqanim). Даже таких распространенных терминов, как wagh («лицо») и sahs («индивидуум», «лицо»), он не использует.
В значении отличительного свойства употребляется только термин hassah (мн. ч. hawass). Ни разу не встречаются такие обычные для мелькитских авторов термины, как sifah («атрибут», «свойство») и kayfiyyah («качество»).
Говоря о волях Божества и человечества, Макарий использует только термин masi'ah. Достаточно распространенный термин с тем же значением iradah не употребляется. В учении о действиях Богочеловека использованы термины ficl и acmal (букв. «деяния, дела»), что достаточно точно соответствует греческой паре терминов èvépy£ia («действие») и èv£pynQ£vTa («то, что произведено действием»).
Сочетание Бога Слова с человечеством Макарий выражает посредством глаголов sakana (зд. «вселился») и ta'annasa («вочеловечился»). Небезынтересно отметить, что в трактате не встречается глагол ittahada («соединился») и соответ-
21 Например, Феодор Абу Курра для обозначения общих начал, т. е. в значении «сущность (природа)», использует не менее 10 различных терминов, а Петр Бейт Ра'сский, автор «Книги доказательства», — 11. В значении единичного («ипостась», «лицо») эти богословы употребляют 6 и 4 термина соответственно.
22 Чаще других используется термин tabFah (12 раз), термины gawhar и dat — 6 и 2 раза соответственно. В том, что касается сферы употребления терминов, то здесь у Макария просматриваются те же тенденции, что и у Булуса ар-Рахиба. Термины gawhar и dat являются преимущественно тринитарными, в учении же о домостроительстве и в общем философском плане предпочтение явно отдается термину tabFah (10 раз).
ствующий термин ittihad ([«ипостасное] соединение»), которым пользовались практически все мелькитские писатели. Именно этим термином в мелькитских текстах обычно передается греческое ëvwoiç ûn;ooTaTixf| («ипостасное соединение») и xa9' ûnôoxaoïv ëvwoiç («соединение по ипостаси»)23.
Троичное богословие
С. Гриффит в качестве общей «базовой стратегии» арабохристианского богословия указывает на появившееся в IX—X вв. стремление вписать христианское учение о Троице в контекст мусульманских дискуссий об онтологическом статусе Божественных атрибутов24. Это стремление имело общим следствием существенное искажение понятийно-терминологической системы каппадокийского троичного богословия: с одной стороны, размывалось концептуальное различие между понятиями «ипостась» и «ипостасное свойство», а с другой — сама Божественная Ипостась начинала определяться как «сущностный атрибут»25.
При знакомстве с началом исповедания создается впечатление, что Макарий также отдает дань этому подходу. Он говорит о вере в единого Бога как в «общую сущность (al-gawhar al-cam), обладающую тремя умопостигаемыми отличительными свойствами (al-hawass)». В противоположность каппадокийскому троичному богословию, где отличительные свойства Ипостасей не выводятся из Божественной сущности, но принадлежат самим Ипостасям, в исповедании эти свойства прямо отнесены к общей сущности (fol. 153v). Весьма неожиданным является дальнейший ход мысли Макария: отличительные свойства, соединяясь неслиянно, «нераздельны по своей природе (fi tabPati-ha)», но «разделяются в своих Ипостасях (fi aqanimi-ha)» (fol. 153v). Буквально данное утверждение мож-
23 Не встречаются в трактате и другие близкие по значению термины: ittisal («соединение», «сочетание»), ta'lif («сочетание») и igtima' («объединение»).
24 См.: Griffith S. The Shape of Christian Theology in Arabic: The Genres and Strategies of Christian Discourse in the World of Islam // The Church in the Shadow of the Mosque. Princeton; Oxford, 2008. P. 95-96.
25 Напр., см.: 'Афиф аль-Му'аммиль. Краткий трактат о христианских толках // Trois traités anciens de polémique et de théologie chrétienne / P. Cheikho, E. Batarekh, еd. Beyrouth, 1923. P. 76. [на араб. яз.] Вполне «атрибутистское» троичное богословие можно увидеть в трактатах таких авторов, как Сулейман Газский, сАфиф ибн аль-Му'аммиль, Булус ар-Рахиб. В то же время на тринитарную мысль Феодора Абу Курры мусульманское богословие не оказало практически никакого влияния. На троичное богословие сАбдаллаха ибн аль-Фадля это влияние также было незначительно. С апологетической точки зрения такой подход к учению о Троице вполне объясним: христианские авторы хотели сделать тринитарное учение более понятным для своих мусульманских оппонентов и отвести от себя стандартные обвинения в многобожии. Однако следствием такого подхода становился особый акцент на единстве Божественного бытия, которое утверждалось в ущерб реальному различию Ипостасей (Лиц), что приводило к субординационизму в учении о Троице и не всегда только вербальному. Данная тенденция была характерна для арабохристианских богословов вне зависимости от конфессиональной принадлежности, причем у несториан и особенно у яковитов она проявлялась сильнее, чем у мелькитов. Некоторые монофизитские богословы вообще доходили «до признания равнозначности христианской триадологии и мусульманского учения об атрибутах Аллаха» (Лурье В. М. Трансформации аристотелевской «онтологии» в византийских богословских дискуссиях VI-VII веков: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. СПб., 2008. С. 23).
но понять в том смысле, что Ипостаси логически последуют свойствам и, следовательно, должны мыслиться как производные от общей сущности, которой принадлежат свойства. Формально такой дискурс — начинать изложение учения о Троице с исповедания единства сущности, а затем логически выводить из этого единства троичность Ипостасей — типичен для атрибутистской триадологии26.
Однако общее содержание первой части исповедания не дает оснований причислить автора к атрибутистам.
Во-первых, говоря о каждом из Божественных Лиц, Макарий использует не встречающееся у других мелькитских писателей выражение du qanum bi-dati-hi (fol. 153v—154r). Наиболее точным переводом этого выражения, вероятно, будет слово «самоипостасный (букв. «сам по себе обладающий ипостасью»; ср. греч. tôioûnôoTaTOç27)». Тем самым Макарий подчеркивает, что все три Лица Пресвятой Троицы самобытны и не заимствуют свое Божественное достоинство ни от какого другого начала.
Во-вторых, в исповедании понятия ипостаси и отличительного свойства четко различаются. Отец, Сын и Святой Дух, будучи различными Ипостасями, едины «в бытии» (fiwugüd), но они не три бога, потому что «у каждой Ипостаси» (li-kull qanum) есть особое отличительное свойство, и они «не отличаются друг от друга ни в чем, кроме отличительных свойств (bi-l-hawass)». Названия свойств вполне традиционно: отцовство, сыновство и исхождение (fol. 154r). Несмотря на то что Макарий соотносит отличительные свойства с сущностью, он не пытается отождествить их с какими-либо сущностными свойствами (разум, жизнь и т.п.), что характерно для многих арабохристианских авторов28.
В-третьих, в исповедании нет никаких признаков даже вербального субор-динационизма, Божественная сущность не рассматривается как сущность Отца по преимуществу, ни одна из Ипостасей не имеет никакого «превосходства» над другими с точки зрения отношения к общей сущности. «Единая субстанция» (dat wahid), т. е. само Божество, пребывает «в трех Их (т. е. Отца, Сына и Святого Духа. — О. Д.) Ипостасях (aqanimi-ha), которые предвечны и нераздельны» (fol. 154r)29. Единосущие Ипостасей также особо акцентируется. Арабоязычные
26 Характерно, что Феодор Абу Курра начинает свое исповедание веры именно с того, что провозглашает веру в Троицу, а уже затем переходит к единству Божественных Лиц (см.: Théodore Abu Qurra. Profession de foi / I. Dick, еd. // Muséon. Louvain, 1959. Vol. 72. P. 56. [на араб. яз.]).
27 Термин tôioûnôoTaTOç не часто встречается у греческих авторов. Несколько раз им пользуется, например, Леонтий Иерусалимский (см.: Leontius Hierosalymitanus. Contra Nesto-rianos. II. 5.; II. 10 // PG. T. 86. I. Col. 1540A-C; 1556A).
28 Напр., см.: Булус ар-Рахиб. Краткий рационалистический трактат. п. 34—37; Увещание к язычникам и иудеям. п. 20—23; Письмо к другу-мусульманину. п. 26—29 // Khoury Р. Paul d'Antioche, évêque de Sidon (XII s.). Beyrouth, 1964. P. 17-18, 39, 69. [на араб. яз.]; 'Афиф аль-Му'аммиль. Краткий трактат о христианских толках // Trois traités anciens de polémique et de théologie chrétienne / P. Cheikho, E. Batarekh, еd. Beyrouth, 1923. P. 76 [на араб. яз.]; Сулейман Газский. О единстве Творца // I trattati teologici di Sulayman Ibn Hasan al-Gazzî / P. la Spisa, ed. and trans. Louvain: Peeters, 2013 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 648 / Scriptores Arabici; 52). Р. 35-36. [на араб. яз.]
29 При этом Макарий не говорит о пребывании сущности в отличительных свойствах. Такие выражения иногда встречаются у греческих отцов, например у свт. Григория Нисского,
богословы для передачи греческого ô^ootioioç обычно использовали выражение musawi fi-l-gawhar30. Однако это терминологическое средство не вполне совершенно, его можно понять в смысле «одинаковый, равный по сущности», идея совместного обладания и конкретного тождества бытия выражена здесь слабее, чем в греческом эквиваленте. Поэтому, говоря о единосущии Сына Отцу, Мака-рий использует именное предложение gawharu-hu gawhar abi-hi, буквально означающее «сущность Его (Сына) есть сущность Его Отца». Аналогично выражается и мысль о единосущии Отцу Святого Духа: «сущность Его (Духа) есть сущность Отца» (gawharu-hu gawhar al-ab) (fol. 154г).
В целом тринитарное учение Макария Синаита производит двойственное впечатление. С одной стороны, он, четко различая понятия ипостаси и отличительного свойства, учит о различии трех самобытных Ипостасей по их отличительным признакам, а с другой — связывает эти свойства с общей сущностью и даже, возможно, признает их логическое предшествование Ипостасям. Тем самым отличительные свойства оказываются своего рода «посредниками» между общей сущностью и Ипостасями.
Тринитарная мысль Макария, однако, станет более понятной, если принять во внимание то обстоятельство, что он, хотя и соотносит отличительные свойства Ипостасей с сущностью, тем не менее не рассматривает их как сущностные атрибуты. Так, Бога Отца он характеризует как «вечно пребывающего в Своем отцовстве» (fol. 153v), отцовство же — это наименование отличительного свойства первой Ипостаси. Значит, отличительное свойство автор исповедания понимает не как атрибут сущности, а, скорее, как образ бытия31. В таком случае мысль Макария становится достаточно простой и понятной: в Боге единая сущность имеет три различных образа бытия, соответствующие трем Ипостасям, в которых общая сущность нераздельно пребывает. Таким образом, тринитарное учение, представленное в исповедании веры Макария Синаита, вполне соответствует троичному богословию греческих отцов32. Если и можно увидеть у него
говорившего о «тождестве Божества в отличительных свойствах (Шютюгу) Ипостасей» (Gre-gorius Nyssenus. Ad Graecos ex communibus notionibus || Gregorii Nysseni Opera. Vol. 3.1. P. 26).
30 Это выражение, естественно, было известно и Mакарию. Он использует его в христоло-гической части своего исповедания (Sin. ar. 327, fol. 156v).
31 Ср.: «Все, что имеет Отец, имеет и Сын, кроме нерожденно сти, которая означает не различие в сущности или в достоинстве, а образ бытия.» (Ioannes Damascenus. Expositio fi-dei. 3. 20 || Die Schriften des Iohannes von Damaskos. Bd. 2 | P. B. Kotter, Hrsg. Berlin; N. Y., 1973. S. 23).
32 Гипотетически можно предположить, что под свойствами (hawäss) Ыакарий понимает не просто отличительные признаки Ипостасей, но самые принципы ипостасного бытия, то, что греческие авторы обозначали как «логос ипостаси» (^yoç шоoтáoeмç) (см.: Cyrillus Al-exandrinus. In epistolam ad Hebraeos || PG. T. 74. Col. 1004B; Leontius Hierosalumitanus. Contra Nestorianos. I. 50 || PG. T. 86. I. Col. 1512D-1513A), «логос бытия самого по себе» (^oç ó xa6' ÊauTOV elvai) (см.: Leontius Byzantinus. Contra Nestorianos et Eutichianos. I || PG. Т. 86. I. Col. 1280А), «логос ипостасной особенности» (ó ^yoç iriç xa6' ûяóoтaolV Шютг|то^) и «ипо-стасное различие» (л xa6' шóoтaolV ó^opá) (см.: Maximus Confessor. Epistola 15 de communi et proprio, hoc est, de essentia et hypostasi, seu persona, ad Cosmam diaconum Alexandrinum || PG. T. 91. Col. 556В-557А, 560ВС). Однако краткость исповедания не дает возможности обосновать такое предположение.
какую-либо зависимость от атрибутистской триадологии, то она носит чисто вербальный характер.
Христология
Основанием христологической части исповедания служат вероопределения IV и VI Вселенских соборов. Макарий исповедует Христа «одной сложной Ипостасью» (qanûm wahid murakkab), которая не только «обладает двумя природами» (dû tabicatayn), но и существует «в Его двух природах» fi tabi^atay-hi), «неслиян-ных, нераздельных, неизменных и не подлежащих смешению» (fol. 154r). Поскольку Христос истинно обладает двумя природами, к Нему можно относить противоположные предикаты: вечный и временный, смертный и бессмертный, тленный и нетленный и т. п. (fol. 155v).
Говоря о том, как вочеловечился (ta'annasa) Бог Слово, Макарий учит, что Логос от Девы Марии «воспринял для Себя (ahada la-hu) тело, одушевленное мыслящей и разумной душой, которое Сам же и сотворил». При этом Бог Слово Сам стал Ипостасью (qanûman) для воспринятого тела, которое не имело человеческой ипостаси, поскольку не было зачато естественным образом (fol. 155r). Такая однозначно моносубъектная христологическая схема вполне естественно дополняется учением о двух рождениях Бога Слова: предвечном от Отца без матери и во времени от Матери без отца (fol. 153v).
Соединившись с плотью, Бог Слово не претерпел никакого изменения. И после вочеловечения Он есть «один от Святой Троицы» (fol. 156v), пребывающий «в Своем величии и Своей субстанциальности (datiyyati-hi)» (fol. 155v). Последний термин явно имеет цель подчеркнуть, что, и вочеловечившись, Бог Слово обладает всей полнотой Божественности. Воспринятое человечество не было мнимым или воображаемым. Слово восприняло «всего человека», но не восприняло грех, поскольку грех не был создан Богом «в составе человеческой природы fi tabicat al-insan)» (fol. 155v).
Как имеющий две природы, Христос, согласно Макарию, обладает и «двумя природными волями» (masi'atayn tabi^iyyatayn). При этом обе воли действуют свободно: осуществляя все Свои Божественные и человеческие деяния (al-acmal), Христос и по Божеству, и по человечеству действует по Своему «свободному произволению» (tawcan). При этом «Его человеческая воля» (masi'ati-hi al-insaniyyah), посредством которой Он осуществляет человеческие деяния, следует «Его Божественной воле» (li-l-masi'ah al-ilahiyyah). Таким образом, «два действия (энергии) двух природ и две их воли (ficla tabicatayn wa-masi'atayn tabicatayn) не противоборствуют друг другу».
Очень кратко затрагивает Макарий и вопрос о способе претерпевания Христом безупречных страстей. Очевидно, он полагал, что во Христе безукоризненные страсти не предваряли Его хотения33. Синаит утверждает, что Спаситель не
33 В этом вопросе Макарий точно следует виднейшим представителям мелькитской богословской традиции: прп. Иоанну Дамаскину (см.: Ioannes Damascenus. Expositio fidei. 3. 20. S. 162-163) и Феодору Абу Курре (см.: Письмо Давиду яковиту // Mayamir / Éd. Q. Al-Basha. Beirut, 1904. Р. 129, 132 [на араб. яз.]; Opuscula 4. Epistola continens fidem orthodoxam, missa a beato Thoma patriarcha Hierosalymitano ad haereticos in Armenia // PG. T. 97. Col. 1517D-1520B).
был «рабом естественных потребностей» (durürät at-tabi^ah), и все естественные страсти, к которым он относит рождение по человечеству, голод, жажду, усталость, скорби, страдания и саму смерть, претерпел добровольно (fol. 156r).
Христологическая часть исповедания Mакария, несмотря на свою краткость, охватывает все важнейшие аспекты православного христологического учения и отличается исключительной точностью формулировок.
Учение о искуплении
Учение о искуплении начинается с изложения причин, сделавших необходимым воплощение Сына Божия и Его искупительный подвиг. Зло не имеет собственной сущности (gawhar), поскольку не происходит от Божественной субстанции (dät), причина его — в деяниях дьявола и человека. Бог, сотворив человека по Своему образу и подобию, наделил его «самовластием» (mustawlä calä däti-hi). По причине зависти сатана обманул человека, и тот нарушил заповедь, после чего лишился своей изначальной славы, был изгнан из Рая, стал смертным и тленным и сделался рабом дьявола (fol. 154v).
Для мелькитской традиции характерно рассматривать земную жизнь Спасителя как историю борьбы с дьяволом. Эта борьба понимается как одна из важнейших составляющих искупительного дела Христа. При этом акцент мель-китские авторы делают на том, что Христос победил сатану «честно», не задей-ствуя для этого Свое Божественное всемогущество, но используя только ресурсы Своего человечества. Эта тема представлена уже в самом раннем арабохристи-анском богословском произведении — трактате «О троичности единого Бога»34. Позднее этот аспект искупительного богословия более подробно рассматривается Феодором Абу Куррой35 и Петром Бейт Ра'сским36. Mакарий вполне следует этой традиции. Он утверждает, что всем Своим домостроительством, от рождения до смерти, Сын Божий, обманув дьявола, «уничтожил его силу, сломил его мощь и спас человеческую природу (at-tabPah an-näsütiyyah) от порабощения ему» (fol. 156r). И в этой борьбе с врагом человеческого рода Бог Слово являет не грубую силу и власть, но «мягкость и справедливость» (fol. 154v)37.
Крестные страдания Христа Mакарий вслед за предшествующими мелькит-скими авторами понимает как заместительную жертву, через которую Христос «уплатил наш общий долг» и «освободил нас от древней клятвы» (fol. 156r)38.
34 См.: On the Triune Nature of God | M. D. Gibson, ed. || Studia Sinaitica. L., 1899. Vol. VII. Р. 82-83 [на араб. яз.]; Samir S. Kh. The Earliest Arab Apology for Christianity (c. 750) || Christian Arabic Apologetics during the Abbasid Period (750-1258) | S. Kh. Samir, J. S. Nielsen, cds. Leiden; Brill, 1994. P. 86-88.
35 См.: О смерти Христа || Mayämir | Éd. Q. Al-Bäshä. Beirut, 1904. P. 67-70 [на араб. яз.]; Opuscuh 7. De luctatione Christi cum diabolo || PG. T. 97. Col. 1524C-1528D.
36 См.: Eutychius of Alexandria. The Book of the Demonstrations (Kitäb al-Burhän) | P. Cachia, W. M. Watt, cds. Louvain, 1960 (CSCO; 192). P. 133-136. [на араб. яз.]
37 Очевидно, эти слова надо понимать в том смысле, что Христос победил дьявола справедливо, т. е. как человек, без использования силы Божественной.
38 Учение о крестных страданиях Христа как о заместительной жертве в мелькитской традиции подробно разработано Феодором Абу Куррой (см.: О спасении || Mayämir | Éd. Q. Al-Bäshä. Beirut, 1904. P. 83-91. [на араб. яз.]).
Победу над смертью Синаит традиционно связывает со смертью Христа, Который «умер ради нас плотию» (fol. 156v)39. Оригинальным моментом в учении Макария о искуплении является утверждение, что Христос «выкупил нас Своею Кровью у Отца Своего Себе в собственность» (fol. 156v). Эта идея, не встречающаяся у других древних христианских писателей, возможно, связана с представлением о Христе как о Главе Церкви, которую Он «приобрел Себе Кровию Своею» (Деян 20. 28).
Далее Макарий говорит о сошествии души Христа во ад и об освобождении «пленников от оков», о Воскресении, вознесении и Втором пришествии. Весьма необычное толкование дает Синаит сидению «одесную Отца». Согласно Макарию, этот образ можно истолковать двояко. Отнесенный к Богу Слову, этот образ указывает на то, что Он единосущен и равен Отцу, но не означает Его опи-суемости. Если же отнести образ сидения одесную к человечеству (телу), то он
будет указанием на то, что оно нераздельно соединено с Божеством (fol. 156v).
* * *
Несмотря на то что наше представление о Макарии Синаите основывается фактически только на одном его трактате, можно однозначно утверждать, что он был весьма значительным мелькитским писателем и богословом. Его знакомство со святоотеческим наследием, историей Вселенских Соборов, источниками канонического права Православной Церкви свидетельствует о солидной эрудиции, заметно превышающей средний уровень средневекового апологета, пишущего на арабском языке.
Входящее в состав трактата исповедание веры отличается как совершенством формы, так и догматической точностью. Несомненно, это одно из лучших кратких исповеданий веры, когда-либо созданных мелькитскими авторами. По своему богословскому уровню оно может быть поставлено в один ряд с исповеданием Феодора Абу Курры40 и явно превосходит изложения православной веры таких авторов, как 'Афиф аль-Му'аммиль41 и Булус ар-Рахиб42.
Пример Макария, архиепископа Синайского, свидетельствует, что в период правления Аййюбидов, когда положение христиан, по сравнению с предшествующей эпохой фатимидского правления, заметно ухудшилось, весьма немногочисленная православная община Египта и Синая была способна выдвигать из своей среды высоких интеллектуалов и носителей святоотеческого Предания.
39 Макарий не разделяет оригинальное мнение Феодора Абу Курры, считавшего, что Христос победил смерть Своим послушанием, и относившего эту победу ко времени, предшествующему Голгофе (см.: Theodoras Abucara. Opuscula 1. De quinque inimicis, a quibus nos Christus homo factus liberavit // PG. T. 97. Col. 1464АВ).
40 См.: Ibid.
41 См.: Афиф аль-Му'аммиль. Краткий трактат о христианских толках. Р. 79—84. [на араб. яз.]
42 См.: Булус ар-Рахиб. О единобожии и ипостасном соединении // Khoury Р. Paul d'Antio-che, évêque de Sidon. P. 98-101. [на араб. яз.]
Источники
'Афиф аль-Му'аммиль. Краткий трактат о христианских толках // Trois traités anciens de polémique et de théologie chrétienne / Р. Cheikho, E. Batarekh, ed. Beyrouth, 1923. P. 76. [на араб. яз.]
Булус ар-Рахиб. О Божественном предызбрании праведных и свободной воле человека / пер. прот. О. Давыденков // Арабы-христиане в истории и литературе Ближнего Востока. М., 2013. С. 137-141.
Abu Qurrah. Against the Armenians / J. Lamoreaux, ed. // Le Muséon. Louvain, 1992. Vol. 105. P. 334-340. [на араб. яз.]
Das Analenwerk des Eutychios von Alexandrien / M. Breydy, Hrsg. Lovanii, 1985 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 471).
Die Schriften des Iohannes von Damaskos / P. B. Kotter, Hrsg. Bd. 2. Berlin; N. Y., 1973.
Eutychius of Alexandria. The Book of the Demonstrations (Kitâb al-Burhân) / P. Cachia, W. M. Watt, еd. Louvain, 1960 (CSCO; 192). [на араб. яз.]
I trattati teologici di Sulaymân Ibn Hasan al-Gazzï / P. la Spisa, ed. and trans. Louvain: Peeters, 2013 (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 648 / Scriptores Arabici; 52).
Khoury Р. Paul d'Antioche, évêque de Sidon (XII s.). Beyrouth, 1964. [на араб. яз.]
Mayâmir Thâwudurus. Abï Qurrah Usquf Harrân / Q. Al-Bâshâ, еd. Beirut, 1904. [на араб. яз.]
On the Triune Nature of God / M. D. Gibson, еd. // Studia Sinaitica. L., 1899. Vol. VII. Р. 8283. [на араб. яз.]
Seize traités théologiques d'auteurs arabes chrétiens / P. Cheikho, ed. Beyrouth, 1906.
Théodore Abu Qurra. Profession de foi / I. Dick, еd. // Muséon. Louvain, 1959. Vol. 72. P. 5659. [на араб. яз.]
Список литературы
Арутюнова-Фиданян В. А. «Повествование о делах армянских»: Источник и время. М.: Индрик, 2004.
Лурье В. М. Трансформации аристотелевской «онтологии» в византийских богословских дискуссиях VI-VII веков: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. СПб., 2008.
Макарий Синаит. О посте на сырной седмице / пер. с араб. и коммент. свящ. А. Трей-гер // Вестник ПСТГУ. Сер. III: Филология. 2017. Вып. 53. С. 103-134.
Максимович К. А. Пандекты // Православная энциклопедия. Т. LIV. М., 2019. С. 402403.
Awad N. G. Orthodoxy in Arabic Terms (A Study of Theodore Abu Qurra's Theology in its Islamic Context). Hartford, 2015.
Ermilov P. «Satanic Heresy»: On One Topic in Anti-Armenian Polemic // Orthodoxy and Heresy in Byzantium. The Definition and the Notion of Orthodoxy and Some Other Studies on the Heresies and the Non-Christian Religions / A. Rigo, P. Ermilov, eds. Rome: Université degli Studi di Roma, 2010. P. 79-97.
Graf G. Geschichte der christlichen arabischen Literatur. Città del Vaticano, 1944-1953. Bd. 1.
Griffith S. The Shape of Christian Theology in Arabic: The Genres and Strategies of Christian Discourse in the World of Islam // The Church in the Shadow of the Mosque. Princeton; Oxford, 2008. P. 75-105.
Nasrallah J. Histoire du mouvement littéraire dans l'Église melchite du Ve au XXe siècle. Louvain; P., 1979-1989; Damascus, 1996.
Nassif B. Religious dialogue in the eighth century. Example from Theodore Abu Qurrah treatise // Parole de l'Orient. 2005. Vol. 30. P. 333-340.
Samir S. Kh. The Earliest Arab Apology for Christianity (c. 750) // Christian Arabic Apologetics during the Abbasid Period (750-1258) / S. Kh. Samir, J. S. Nielsen, eds. Leiden; Brill, 1994. P. 57-114.
Treiger A. Who Was Macarius, the Author of the "Responsum on Cheesefare Week"? // Between the Cross and the Crescent: Studies in Honor of Samir Khalil Samir, S. J. on the Occasion of His Eightieth Birthday / Z. Pasa, ed. Rome, 2018. P. 137-145.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2021. Vol. 95. P. 11-27
DOI: 10.15382/sturI202195.11-27
Archpriest Oleg Davydenkov, Doctor of Theology, Candidate of Sciences in Philosophy, Head of the Department of History and Literature of the Ancient Eastern Church, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities 6/1 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation [email protected] ORCID: 0000-0002-2149-931X
Macarius of the Sinai (A Portrait of a Melkite Intellectual of the 13th Century)
O. Davydenkov
Abstract: Macarius, Archbishop of Mount Sinai (13th century), is one ofthe little-known Arabic-speaking Orthodox authors. Only one of his full-fledged works has survived, On Fasting during Cheesefare Week. The historical and canonical significance of this text is due to the fact that it includes the confession of faith of Macarius. Thus, this relatively small text allows us to make a fairly full portrait of its author, to evaluate the Sinai Archbishop both as a church writer in general, and as a dogmatist in particular. The historical and canonical part of the treatise shows that Macarius was a highly educated hierarch. The degree of his acquaintance with the patristic literature, the history of the Ecumenical Councils and the sources of canon law of the Orthodox Church significantly exceeds the average level of Orthodox apologists who wrote in Arabic. The confession of faith of Macarius of Sinai, characterised by both the perfection of form and the accuracy of its dogmatic formulations, can be considered one of the best brief confessions of the Orthodox faith ever composed in Arabic. The treatise of Macarius of Sinai is a vivid testimony to the fact that in the first half of the 13th century, the very small Orthodox community of Egypt and Sinai had highly educated intellectuals deeply rooted in church tradition.
Keywords: Sinai, Christian Arabs, Melkites, Christian Arabic literature, historical and canonical treatise, confession of faith, trinitarian doctrine, Christology.
References
Arutiunova-Fidanian V.A. (2004) "Povestvovanie o delakh armianskikh". Istochnik i vremia [The Narratio de rebus Armeniae. Source and time]. Moscow: Indrik (in Russian).
Awad N. G. (2015) Orthodoxy in Arabic Terms (A Study of Theodore Abu Qurra's Theology in its Islamic Context). Hartford.
Breydy M. (ed.) (1985) Das Analenwerk des Eutychios von Alexandrien. Lovanii (Corpus Scripto-rum Christianorum Orientalium; 471).
Cachia P., Watt W.M. ^ds) (1960) Eutychius of Alexandria. The Book of the Demonstrations (Kitab al-Burhan). Louvain (CSCO; 192) (in Arabic).
Cheikho Р., Batarekh E. (eds) (1923) Trois traités anciens de polémique et de théologie chrétienne. Beyrouth (in Arabic).
Davydenkov O. (transl.) (2013) "Bulus ar-Rakhib. O Bozhestvennom predizbranii pravednykh i svobodnoi vole cheloveka" [Bulus ar-Rakhib. On Divine Predestination and Free Will], in Araby-khristiane v istorii i literature Blizhnego Vostoka [Arabic Christians in History and Literature of Middle East], Moscow, pp. 137-141 (Russian translation).
Dick I. (cd.) (1959) "Théodore Abu Qurra. Profession de foi". Muséon, vol. 72, pp. 56-59 (in Arabic).
Ermilov P. (2010) ""Satanic Heresy": On One Topic in Anti-Armenian Polemic", in A. Rigo, P. Ermilov (eds) Orthodoxy and Heresy in Byzantium. The Definition and the Notion of Orthodoxy and Some Other Studies on the Heresies and the Non-Christian Religions, Rome: Université degli Studi di Roma, pp. 79-97.
Graf G. (1944) Geschichte der christlichen arabischen Literatur. Bd. 1. Città del Vaticano.
Griffith S. (2008) "The Shape of Christian Theology in Arabic: The Genres and Strategies of Christian Discourse in the World of Islam", in The Church in the Shadow of the Mosque, Princeton; Oxford, pp. 75-105.
Khoury Р. (ed.) (1964) Paul d'Antioche, évêque de Sidon (XIIs.). Beyrouth (in Arabian).
Kotter P. B. (ed.) (1973) Die Schriften des Iohannes von Damaskos. Bd. 2. Berlin; NY.
La Spisa P. (ed.) (2013) I trattati teologici di Sulayman Ibn Hasan al-Gazzî. Louvain: Peeters (Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium; 648 / Scriptores Arabici; 52).
Lamoreaux J. (ed.) (1992) "Abu Qurrah. Against the Armenians". Le Muséon, vol. 105, pp. 334340 (in Arabic).
Lur'e V. M. (2008) Transformatsii aristotelevskoi "ontologii" v vizantiiskikh bogoslovskikh diskus-siiakh VI—VIIvekov [Transformations of Aristotelian "Ontology" in Byzantine Theological Discussions of the 6tll-7tb Centuries]. Avtoreferat dissertatsii na soiskanie uchenoi stepeni dok-tora filosofskikh nauk. Saint-Petersburg (in Russian).
Maksimovich K. A. (2019) "Pandekty" ["Pandects"], in Pravoslavnaia entsiklopediia [Orthodox Encyclopedia], Moscow, vol. LIV, pp. 402-403 (in Russian).
Nasrallah J. (1996) Histoire du mouvement littéraire dans l'Eglise melchite du Ve au XXe siècle. Damascus.
Nassif B. (2005) "Religious dialogue in the eighth century. Example from Theodore Abu Qurrah treatise". Parole de l'Orient, vol. 30, pp. 333-340.
Samir S. Kh. (1994) "The Earliest Arab Apology for Christianity (c. 750)", in S.Kh. Samir, J. S. Nielsen ^ds) Christian Arabic Apologetics during the Abbasid Period (750—1258), Leiden: Brill, pp. 57-114.
Treiger A. (2017) "Makarii Sinait, "O poste na syrnoi sedmitse"" [Macarius of the Sinai, "On Fasting on Cheesefare Week"]. Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo Gumanitarnogo Universiteta. Seriia III: Filologiia, vol. 53, pp. 103-134 (in Russian).
Treiger A. (2018) "Who Was Macarius, the Author of the "Responsum on Cheesefare Week"?", in Z. Pasa (ed.) Between the Cross and the Crescent: Studies in Honor of Samir Khalil Samir, S. J. on the Occasion of His Eightieth Birthday, Rome, pp. 137-145.
