CC BY
29
26
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 7 (16), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
поэтому концептосфера противостояния в этой войне отражалась жёстко: свой - чужой; враг - однополчанин; партизан - предатель и пр. Иными были и установки героев: смерть или победа; отвага, а не трусость. Оценка противоположной воюющей стороны в основном была негативной, что диктовалось социальными факторами. Хотя в то же время было представлено и другое направление: не месть, а человечность по отношению к противнику. Такое направление можно отметить как основное в литературном отражении Кавказской войны.
Кавказская война XIX века, которая велась на территории России, была обусловлена международными факторами. Англии было выгодно сохранение позиций Турции на Кавказе, поэтому морем ввозилось оружие, и в войну между Турцией и Россией было втянуто горское население Кавказа.
Проанализируем индивидуально авторские концепты, связанные с оценкой горца, выступившего вынужденным противником в этой войне. Нами не рассматривается концепт «горец» в лирических произведениях, воспевающих красоту Кавказа. Речь идёт именно о репрезентации концепта «горец - участник войны».
У А.С. Пушкина «горец» в поэме «Кавказский пленник» репрезентируется в четырёх прагматических значениях. Первое значение - «обманутый, несчастный человек, который вызывает сочувствие и уважение»: «Кавказа гордые сыны, /Сражались, гибли вы ужасно». Второе значение - «Россия многонациональна и является родиной многим народам»: «Подобно племени Батыя, / Изменит прадедам Кавказ». Третье значение - этнокультурное, бытовое, позитивное: «Меж горцев пленник наблюдал / Их веру, нравы, воспитанье, /Любил их жизни простоту, / Гостеприимство, жажду брани, / Движений вольных быстроту». Четвёртое значение - «опасный человек, противник», которое закреплено тематически.
У А.С. Грибоедова горец предстаёт средневековым воином, который, как это исторически и предопределено, занимается вооружёнными нападениями, угоном в рабство и торжественным дележом добычи, что для него естественно. Грибоедов, занимавшийся изучением языков и обычаев горцев, их песенного творчества, кроме тематически заданного значения, актуализирует в понятии «горец» его историко-этнографическую составляющую: «Мы обсядем в дружном вече / И по ряду, дележом,/ Делим взятое ножом».
Непосредственно принимавший участие в военных действиях декабрист А.А. Бестужев-Марлинский в понятии «горец» («закубанец») реализует прагматическое значение «достойный противник-герой»: «Забава мне стреляться с закубанскими наездниками, а закубанцы, черт меня возьми, такие удальцы, что я готов бы расцеловать иного! Вообразите, что они стоят под картечью и кидаются в шашки на пешую цепь, - прелесть что за народ! Надо самому презирать опасность во всех видах, чтоб оценить это мужество... Они достойные враги, и я долгом
считаю не уступать им ни в чем. У меня даже в числе их есть знакомцы, которые не стреляют ни в кого, кроме меня, выехав поодаль; это род поединка без условий. Быстрота их движений и их коней невообразима.» (Из письма в Петербург К.А. Полевому). «Искусство его [Ам-малат-бека] в джигитовке, во владении саблей и стрельбе равных себе не имело. Кто единожды видел, как он на скаку отстреливал из пистолета подкову своего коня, тот вовек того не забудет.» (Из повести «Аммалат-бек»).
М.Ю. Лермонтов, которому также пришлось видеть в сражениях горцев (у автора «чеченцев») и по одну и по другую сторону баррикады, репрезентирует рассматриваемый концепт в стихотворении «Валерик» философски, описывая результаты сражения глазами горца, выступающего на стороне русской армии. Горца-противника горец-союзник видит «отчаявшимся человеком, которому сочувствуют, но на которого не подействуют уговоры»: «Галуб прервал мое мечтанье, / Ударив по плечу; он был /Кунак мой. / Да! будет, кто-то тут сказал, / Им в память этот день кровавый! / Чеченец посмотрел лукаво / И головою покачал».
Таким образом, в Кавказской войне понятие «противник-горец» максимально размыто, в отличие от понятия «противник» в произведениях о других войнах. Писатели-романтики актуализируют в концепте «горец» его героическую составляющую, а близкие к реализму - его историко-этнографическое наполнение. Горец выступает как кунак или как человек, которому надо сострадать в его положении и который станет частью многонационального населения России. Это является яркой отличительной чертой восприятия русскими писателями противника в Кавказской войне XIX века.
В результате анализа литературных произведений, отражавших взгляды наиболее прогрессивных представителей русской литературы XIX века, была выяснена особенность позитивно-аналитического представления о горце в русской литературе, выявлено, что понятие «горец» концептуально, оно несёт авторскую эмоциональную окраску. И в этом ракурсе можно говорить о гармоничном взаимодействии индивидуально-авторских концептов и об отражении в них общенародного мировосприятия.
Список литературы
1. Волкова В.Б. Концептосфера современной военной прозы. АДД докт. филол. наук. Екатеринбург, 2014. - 42 с.
2. Воркачёв С.Г. Счастье как лингвокультурный концепт. М.: Гнозис, 2004. - 192 с.
3. Антология художественных концептов русской литературы XX века [Электронный ресурс] / ред. и авт.-сост. Т.И. Васильева, Н.Л. Карпичева,
4. В.В. Цуркан: Изд-во ФЛИНТА; М., 2013.
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/ (Дата обращения: 10.07.15).
М.ГОРЬКИЙ НА МАЛОЙ НИКИТСКОЙ, 6. К ИСТОРИИ ПЕРВОГО СЪЕЗДА
ПИСАТЕЛЕЙ
Демкина Светлана Михайловна
Канд. фил. наук, Зав. Музеем А.М. Горького ИМЛИ РАН, г. Москва
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена истории Первого съезда советских писателей и последнему периоду жизни А.М. Горького в московском доме на Малой Никитской, 6. Автор рассказывает об экспонатах Мемориального музея-квартиры А.М. Горького, связанных с подготовкой и проведением первого писательского съезда и роли Горького в процессе формирования общественно-литературных процессов двадцатого столетия в СССР.
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 7 (16), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
27
ABSTRAKT
The article is devoted to the history of the First Congress of Soviet writers and the last period in the life of Gorky in Moscow house on Malaya Nikitskaya, 6. The author tells about the exhibits and Memorial apartment-Museum of Gorky associated with the preparation and holding of the First writers ’ Congress and the role of Gorky in the process offormation of social and literary processes of the twentieth century in the Soviet Union.
Ключевые слова: Горький, писатели, музей, социалистический реализм, экспонат.
Key words: Gorky, writers, Museum, socialist realism, the exhibit.
Последние годы жизни Алексея Максимовича Горького (1931 - 1936) связаны с домом на Малой Никитской, 6. Здесь 28 мая 1965 года открылся мемориальный Музей-квартира А.М. Горького (филиал Музея А.М. Горького Института Мировой литературы РАН). Особняк в стиле модерн, в котором расположен музей, создан Федором Осиповичем Шехтелем в самом начале ХХ века. 14 мая 1931 г. писатель впервые переступил порог своего последнего дома. Годы, прожитые Горьким в этих стенах, наложили неповторимый отпечаток на облик особняка на Малой Никитской. На первом этаже - круговая мемориальная анфилада, в центре которой знаменитая мраморная лестница со светильником-медузой. Из столовой с большим окном можно пройти в библиотеку, с пола до потолка заполненную книгами; далее через полутемную прихожую, огромным зеркалом отражающую массивную входную дверь - в кабинет, с камином и письменным столом. В Музее хранятся Личная Библиотека Горького (ЛБГ) - 12 тысяч томов и коллекция восточной миниатюрной скульптуры - нэцкэ и окимоно.
В самой большой комнате дома - столовой - собирались самые разные гости: артисты, рабочие, пионеры, колхозники, и, конечно, писатели. Вскоре после апрельского постановления ЦК 1932 г. о перестройке литературно-художественных организаций и создании некоего единого образования - Союза советских писателей здесь состоялась важная встреча. 26 октября Горький принимал на М. Никитской не только коллег по цеху, но «руководителей партии и правительства». Этому предшествовало совещание, собранное Горьким в своем новом доме почти сразу после того, как переезд был закончен. Писатель спешил примирить два враждующих лагеря: «рапповцев» и «попутчиков». Такую цель Горький ставил перед собой давно. В сентябре 1930 г. он писал А.Б. Халатову: «Кружковщину, деление на группы, взаимную грызню, колебания и шатания я считаю бедствием на фронте литературы. Ведущей группы, группы, вооруженной ясным представлением о том, что и как надо делать, я не вижу. Споры и раздоры кружков носят характер терминологический, преисполнены самолюбия, личных обид и всяческого инди-видуализма»[1, с. 216].
В определенный период времени личность Горького оказалась в центре «споров и раздоров». Нападая на «могучего старика»[2, с. 100], В.Ермилов на Первом съезде пролетарских писателей в мае 1928 г. произнес: «Горький - пролетарский писатель в той степени, в какой степени и поскольку пролетариат осуществляет задачу буржуазно-демократической революции»[3, с. 144]; пролетарская новосибирская группа «Настоящее» пошла еще дальше, не побоявшись назвать «буревестника революции» «рупором и прикрытием для всей реакционной части советской литературы»[4, с. 5], и заклеймив его попытку вступить в полемику как «выступление изворотливого, маскирующегося врага»[5, с. 3].
Тем временем, политический курс изменился: возвращение Горького стало для Сталина необходимым. Провинившиеся сибиряки были наказаны за «участие в вынесении резолюции с хулиганскими выпадами против
Горького»[6]. Горькому, пытавшемуся заступиться за молодежь в письме Сталину: «Не думаю, что нужно наказывать пишущих про меня нелестно и враждебно»[7, с. 215], объяснил Н.И. Бухарин, что смутившая его резолюция ЦК «против сибирского хулиганства» не только преподаст «им (хулиганам) хороший урок», но и «оздоровит моральную атмосферу и придушит особо распоясавшихся молодых людей»[8].
30 мая 1931 г. за большим столом на М. Никитской собрались Н. Бухарин, К. Радек, А. Бубнов; видные рап-повцы и писатели-попутчики. По признанию самого Горького, совещание получилось «сумбурным и грустным». Вместо примирения и диалога он услышал «окрики, ссоры, препирательства, сплошь и рядом не имевшие к литературе прямого касательства»: Олеша назвал Авербаха, угрожавшего «стереть с лица земли всех инакомыслящих», «фельдфебелем»[9]; в Киршона чуть не запустили стулом.
В музейной коллекции не сохранилось фотографий этого события, но есть снимок, выполненный М.А. Пешковым 11 октября 1931 г. В этот день кожаные диваны и шехтелевские зеркала особняка на Малой Никитской приняли Сталина и Ворошилова, слушавших раннюю горьковскую сказку в стихах «Девушка и смерть». В музейном каталоге описаны 3 варианта фотографии на эту тему: «Горький сидит в библиотеке на фоне книжных стеллажей, слева Ворошилов, справа Сталин». Это был недолгий период дружеского сближения Сталина с Горьким. От писателя ждали многого, в том числе книги о вожде. Но создатель очерков о В.И. Ленине, Л.Н. Толстом, А. Блоке и др. надежд не оправдал. Горький в свою очередь пытался влиять на Сталина, защищая, смягчая, сдерживая. Е. Замятин считал важнейшей заслугой Горького «исправление многих "перегибов"», полагая, что эта его роль «будет оценена только когда-нибудь впоследствии»[10, с. 96]. Горький довольно долго верил, что сможет влиять на ситуацию, во многом его настораживающую. К 1934 году -году Первого съезда советских писателей эта вера практически сошла на нет. Тематика переписки с вождем изменилась: Горький почти не советует и не предлагает, а жалуется и просит. Он просит за Авербаха, Бухарина, Каменева, Булгакова; жалуется на писательские распри, партийных чиновников, на положение дел с издательским делом в стране, подготовкой юбилея Пушкина и т.д. Стараниями Горького Бухарин стал заведующим отделом научно-технической пропаганды ВСНХ и редактором «Известий». Вместе с Рыковым ему даже позволили выступить с докладами на Первом съезде писателей. Это стало возможным, по образному свидетельству Гронского, только потому, что Горький «изнасиловал Сталина и ЦК»[11].
На упоминавшихся выше встречах Горького, а главное, Сталина с деятелями культуры, прозвучало ставшее крылатым сочетание «инженеры человеческих душ» и т.п. Здесь же с подачи вождя все поддержали необходимость единого творческого метода для подлинно советского писателя - «социалистического реализма». По воспоминаниям Гронского, придумал термин вовсе не Горький, а сам Сталин. «Литературная газета» 23 мая 1932
28
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 7 (16), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
г. сформулировала принципы нового метода, позднее заложенные в Устав Союза советских писателей. Будучи в Сорренто, Горький наблюдал за вторым пленумом Оргкомитета, на котором утвержденный Сталиным доклад о социалистическом реализме произнес А. Луначарский.
После своего окончательного возвращения из Италии Горький сменил Гронского на должности председателя Всесоюзного Оргкомитета. Его кандидатура была единогласно утверждена на заседании 15 августа. В выступлении Горького вновь прозвучала мысль о необходимости примирения и прекращения распрей ввиду будущего Съезда - события политически значимого. Подготовительный период решено было продлить на год.
Первый съезд советских писателей открылся 17 августа 1934 г. В доме-музее А.М.Горького на Малой Никитской сохранилось немало свидетельств, напоминающих о первом писательском съезде. Среди них фотографии: «Общий вид зала заседания на Первом Всесоюзном съезде советских писателей. На первом плане справа гости съезда - Мартин Андерсен Нексе и Андре Жид»; «Горький беседует с писателями национальных республик - делегатами 1 съезда советских писателей. Горки. Август, 1934 г.»; несколько макетов, изготовленных для экспозиции: «Членский билет Союза советских писателей, выданный Горькому в 1934 г. Билет № 1.»; «М. Горький. Статья о языке. Правда. 18 марта 1934 г.»; газетные вырезки, рисунки, документы.
Материалы, связанные с дискуссией о языке, напоминают об участии Горького в литературных баталиях первой половины 30-х гг. на фоне подготовки Первого съезда писателей. В рамках этой дискуссии Горького, резко раскритиковавшего роман Ф. Панферова «Бруски», поддержали М. Шолохов, Л. Леонов, А. Толстой, Вс. Иванов. Редакционная колонка в «Правде» после статьи «О языке» отмечала ее своевременность и общественную значимость. В другой горьковской статье «О бойкости» («Правда», 28 февраля 1934 г.) досталось Вс. Вишневскому; в июне Д. Мирский дал полностью поддержанный Горьким разгромный отзыв о романе А. Фадеева «Последний из Удэге». Отзвуки серьезных разногласий с «писате-лями-партийцами» слышны в выступлении Горького на Первом Съезде: «Года два назад Иосиф Сталин, заботясь о повышении качества литературы, сказал писателям-ком-мунистам: "Учитесь писать у беспартийных"»[12, с. 675] и в письме в ЦК: «Писатели, которые не умеют или не желают учиться, но привыкли играть роли администраторов и стремятся укрепить за собою командующие посты остались незначительном меньшинстве. Они - партийцы, но их выступления на съезде были идеологически тусклы и обнаружили их профессиональную малограмотность»[13, с. 217-218]. Среди малограмотных писателей-партийцев автор выделил Фадеева, Панферова, Ермилова, Ставского.
Все эти писатели были участниками Первого съезда, ставшего событием общественно-политической жизни страны. Там работали корреспонденты, фотографы, художники; их произведения можно увидеть в Музее А.М. Горького. Музейная фотогалерея первого съезда писателей - наглядный рассказ о писателях того времени, их судьбах, участии в съезде и литературном процессе. Это, к примеру, серия снимков «1934, авг., 17 ... сент., 1. I-й Всесоюзный съезд советских писателей. Москва, Колонный зал Дома Союзов» («Президиум»: В.М. Киршон, А.А. Жданов, В.В. Иванов, А. Лахути, С.Сейфуллин, И.А. Кочерга, А.С. Новиков-Прибой, Я. Купала; «Группа делегатов и иностранных гостей»: Хаким Карим-Заде, И.М. Бадмаев, С. Стальский, Мария Тереза Леон, Рахим Джамили;
Д. Джерманетто, Б. Иллеш, М. Андерсен-Нексе, Р. Альберти; Конониди и др.; «М.С. Шагинян и А.Г. Кореванова в группе женщин»; «Делегация писателей Москвы на I-ом Всесоюзном съезде советских писателей»: В.В. Казин, Г.А. Санников, А.М. Файко, В.И. Билль-Белоцерковский,
В.В. Вишневский, Л.Н. Сейфуллина, В.М. Инбер, А.А. Караваева, М.С. Шагинян, Ф.В. Гладков, П.А. Павленко, А.А. Фадеев, И.Г. Эренбург, В.М. Киршон, Л.В. Никулин, А.Г. Зархи, Г.Н. Гайдовский, Ф.А. Березовский, С.Д. Го-динер, Д.Р. Бергельсон, К.Л. Зелинский, Н. Огнев, И.Ф. Жига, В.В. Гольцев, А.А. Богданов, Н.Н. Ляшко, А.И. Эрлих; Шалва Сослани, М.Б. Колосов, Б.М. Лапин, Б.С. Ромашов, А. Барто, Шандор Герель, Л.А. Кассиль, Б.Н. Агапов, С.П. Бородин, Е.Н. Пермитин, А.Г. Митрофанов, М.Г. Кахана и др).
На фотографиях этого тематического раздела запечатлены В.Б.Шкловский (делегат от Москвы, выступал 21 августа 1934 г.); Иллеш Бела (венгерский писатель, генеральный секретарь МОРП, побывавший 13 июня 1931 г. на М. Никитской; член оргкомитета ССП, выступал на съезде); Гидаш Антал (венгерский писатель и поэт, секретарь МОРП, также посетил Горького на М.Никитской и выступал с речью на съезде); И.Л. Ле (украинский писатель, 31 августа 1934 г. выступал на съезде, был избран в правление ССП, был у Горького в Горках и на М. Никитской); М.А. Алексеев (делегат от Узбекистана, член оргкомитета СП Узбекистана, встречался с Горьким на совещаниях в связи с подготовкой съезда).
Среди этой фотоколлекции наряду с известными литераторами - Л.М. Леоновым, А.Н. Толстым, И.Г. Эрен-бургом, А.С. Серафимовичем и др. встречаются имена менее известные. Интересны снимки, требующие дополнительных пояснений: Стальский Сулейман (1869-1937) — лезгинский поэт-ашуг, член ЦИК Дагестана, участник гражданской войны, делегат от Дагестана, выступал на съезде с речью и стихами. «На меня, и — я знаю — не только на меня, произвел потрясающее впечатление ашуг Сулейман Стальский. Я видел, как этот старец, безграмотный, но мудрый, сидя в президиуме, шептал, создавая свои стихи, затем он, Гомер XX века, изумительно прочел их. Берегите людей, способных создавать такие жемчужины поэзии, какие создает Сулейман»,[14, с. 342] -вспомнил о нем Горький в заключительной речи. Фотограф Б. Кудояров сделал снимок Агриппины Гавриловны Коревановой (1869-1937) - крестьянки, работавшей на заводе. С молодых лет она вела дневники; написала книгу «Моя жизнь» (вышла с предисловием А.М. Горького), на съезде представляла Свердловскую область
Конечно, в Музее немало фотографий, на которых изображен сам Горький во время Первого съезда советских писателей. Это серия фотографий Б.П. Кудоярова: «А.М. Горький выступает с докладом. Авг., 17»; «А.М. Горький, А.Н. Толстой и Н.С. Тихонов с делегатами Башкирии»; «А.М. Горький беседует с колхозницей С.И. Гринченко». Беседа с колхозницей Гринченко привлекла внимание и корреспондента М.Ф. Ошуркова. Он писал, что во время съемок на съезде особенно запомнил этот разговор «Алексея Максимовича с "Гринчихой" - Софьей Иовной Гринченко, колхозницей, героиней повести В. Ставского "Разбег". Алексей Максимович резко жестикулировал, временами хмурился, чем-то был недоволен.. ,»[15, с. 320-321]. Кроме этого снимка в серии Ошур-кова несколько вариантов на тему: «А.М. Горький выступает на съезде»; «А.М. Горький на съезде»; «А.М. Горький с иркутскими пионерами». В личной библиотеке Горького сохранилось издание с любопытным названием «База курносых: Пионеры о себе»(1934) и дарственной
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 7 (16), 2015 | ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
29
надписью - «Дорогому Алексею Максимовичу от авторов книги». Множество фотографий Горького с иркутскими пионерами - юными писателями (в столовой, в саду, на ступенях террасы дома на М.Никитской), сделаны Ошур-ковым, по его воспоминаниям, «в перерывах между заседаниями Первого Всесоюзного съезда советских писателей» [16].
В серии Н.М. Петрова фотографии «А.М. Горький в президиуме съезда», «А.М. Горький, К.А. Федин и А. Лахути в президиуме съезда»; «А.М. Горький, Я. Купала, М.С. Шагинян в президиуме съезда»; «А.М. Горький с делегацией Сибири»; «А.М. Горький с иркутскими пионерами», и даже: «А.М. Горький открывает подписку на сооружение памятнику Павлику Морозову». Повторяемость основных сюжетов этой документальной фотоэпопеи вполне ожидаема: Горький приветствует, слушает, беседует, принимает приветствия и подарки, выступает.
Выступающий Горький - одна из основных тем сделанных на съезде натурных набросков. Художникам, безусловно, было трудно соревноваться с фотографами по количеству сохраненных для будущего моментов. Но их произведения - блестящее дополнение к материалам по истории съезда. Среди этих экспонатов - работы Л.А. Бруни, С.И. Дудника, Л.А. Зильберштейна, А.К. Коджо-яна, Кукрыниксов, Н.А. Соколова, Н.Э. Радлова, В.П. Беляева и др. Прежде всего, это целые серии работ, созданные художниками с натуры, «вживую». Один из авторов подобной серии - С.И. Дудник - вспоминал: «Мне как гостю, да еще молодому, была предоставлена возможность присутствовать на съезде ... рисовать Алексея Максимовича Горького - человека, который в судьбах людей сделал очень много, многим помог найти себя в жизни. Я заранее приготовил альбом и примостился поудобнее на сцене, и мне было очень хорошо видно выступающего Алексея Максимовича. Я был весь в напряжении - успеть нарисовать выступающего Горького.» [17, с. 217].
Художники, работавшие на съезде, успели сделать множество зарисовок не только Горького, но и других делегатов. К примеру, Сулеймана Стальского писали и Дудник, и Беляев, и Зильберштейн (на рисунке Дудника его автограф: Дорогому Алексею Максимовичу от глубокоблагодарного будущего художника Степы Дудника. 1934 г. 22 августа.).
Бруни изобразил А.А. Жданова (Б., кар.), упомянувшего в речи на съезде о неоценимой помощи, которую Горький оказывает партии и пролетариату в борьбе за качество литературы, за культурный язык»[18]; Зильбер-штейн - Н.П. Погодина (Б., уголь), отметившего в своем докладе «О драматургии» значение статей Горького 1930х гг.
Наиболее полную галерею писателей-участников съезда создал Беляев: Л.Н. Сейфуллина (Б., карт, набросок, шаржирован), чье выступление на съезде одобрил Горький за поддержку идеи создания коллективных писательских работ; А.С. Серафимович (Б., карт, набросок, голова), попавший в рамках предсъездовской дискуссией о языке под критику Горького; В.В. Иванов (Б., карт., друж. шарж), участвовавший в горьковских сериях «История гражданской войны», «История фабрик и заводов», «Две пятилетки»; А.Н. Толстой (Б., карт, набросок, слегка шаржирован), К.А. Федин и др.
Среди оригинальных экспонатов, напоминающих о съезде - карикатуры знаменитых Кукрыниксов. Об их творчестве этого периода говорили впоследствии: «Съезд писателей был для Кукрыниксов неповторимым праздником карандаша . Результатом работы Кукрыниксов на
съезде явилась серия новых рисунков. Эта серия открывается большой композиционной карикатурой «Парнас на дне», трактующей бурные предсъездовские дискуссии прозаиков и затишье в среде поэтов.»[19, с. 33-34]. Карикатура, о которой идет речь - почти энциклопедия предсъездовской писательской жизни. Кукрыниксы со знанием дела изобразили примерную расстановку сил: на поверхности волн плавают А.С. Серафимович, Ф.И. Панферов, матрос А.С. Новиков-Прибой, над ними, на гребне волн, - А.М. Горький. На дне мирно отдыхают И. Л. Сель-винский и А.А. Жаров, их бездействующие перья плавают вместе с рыбами. Рисунок (Б., акв., тушь, белила) был передан авторами Музею в 1937 г., до этого опубликован под названием «Олимп на дне» в «Литературной газете», 1934, № 40. Тогда же в Музей попали и другие сатирические зарисовки (12 экземпляров) на серьезные темы: «А.М. Горький выступает на съезде писателей»; «А.М. Горький сидит в президиуме», «А.М. Горький выступает с заключительным словом» и т.д. На съезде Кукрыниксы, ставшие по рекомендации Горького первыми иллюстраторами «Жизни Клима Самгина», видели его в последний раз и «в последний раз рисовали его с натуры. Алексей Максимович приветствовал их: "Что же вы, черти драповые", не захо-дите?»[20, с. 134].
Юмористический взгляд на место Горького в культурной иерархии того времени в целом отражает истинное положение вещей. Об этом свидетельствуют слова Б.Л. Пастернака, за несколько лет до Первого съезда писателей надписавшего свою книгу «Девятьсот пятый год» (М.; Л.: Госиздат. 1927) - «Алексею Максимовичу Горькому, величайшему выраженью и оправданью эпохи с почтительной и глубокой любовью Б.Пастернак. 20/IX - 27. Москва».
Список литературы
1. Архив А.М.Горького. Т. Х: в 2 кн. Кн. 1: - М.: Наука, 1965.
2. Фадеев А.А. Собрание сочинений: в 7 т. - М., 19691971. Т. 5.
3. Творческие пути пролетарской литературы. - М.; Л., 1929.
4. Настоящее. - 1929. -№ 5-6-7.
5. Там же. - № 8-9.
6. Правда. - 1929. 26 декабря.
7. Известия ЦК КПСС. - 1989. № 7.
8. Архив А.М.Горького ИМЛИ РАН. КГ - од 1-43-11.
9. Воронский А. Встречи и беседы с Максимом Горьким // АГ. - МОГ 2-54-1. ^
10. Замятин Е. Лица. - Нью-Йорк. 1967.
11. Архив А.М.Горького. МоГ-3-25-4.
12. Первый всесоюзный съезд советских писателей. 1934: Стенографический отчет. - М., 1934.
13. Известия ЦК КПСС. - 1990. № 5.
14. Заключительная речь на I Всесоюзном съезде советских писателей. 1 сент. 1934 г. // Собрание сочинений: в 30 т. - М.: Государственное изд-во худож. лит. 1949-1953. Т. 27.
15. Ошурков М.Ф. Потом, потом. // М.Горький в воспоминаниях современников. - Т. 2.
16. Ошурков М.Ф. Как это было. // Пионерская правда. - 1968. 26 марта.
17. Дудник С.И. 1984. Машинопись с подписью // «Художественные материалы Музея А.М.Горького. Описание. - М., Наука. 1986.
18. Правда. - 1934. 20 августа.
19. Кауфман Р. Кукрыниксы. - М.-Л., Искусство. 1937.
20. Соколова Н. Кукрыниксы. - М., «Искусство». 1962.
