CC BY
59П. Адлкольл (остоапыЕ СПА
Ь.П. Рудпеь
Нош лодсль споьидшия
Вадим Руднев. Новая модель
сновидения. М.: Академический проект, 2014.— 212 С.
Ловец снов
Книга Вадима Руднева посвящена тому, о чем Людвиг Витгенштейн наказывал молчать. Из личного опыта всем известно, что говорить о снах действительно невозможно. Попытки их описания увенчиваются успехом крайне редко, и даже психоаналитики в последнее время перестали отождествлять пересказ сна с самим возможным сном (к их счастью, те ассоциации и детали, которыми обрастает сон в процессе вспоминания и пересказа, не менее важны для анализа). Как бы то ни было, Руднев отважно и вдохновенно пытается, пробиваясь сквозь беспомощность нашего языка, буквально проговорить фундаментальную проблему определения и описания сущности сновидений.
Для культуры XX века тема связи, соотношения и взаимопересечения сна и реальности является одной из самых важных и продуктивных. Но все размышления о феномене сна обычно сводятся к двум основным вопросам, первый из которых можно назвать практическим (как и зачем толковать сны?), а второй — онтологическим (какова природа снов?). Автор книги в той или иной степени дает ответы на оба вопроса. Однако размышления его нельзя назвать последовательными, что, заметим, нисколько не мешает восприятию текста («Последовательность — суеверие недалеких умов»,— говорил Ральф Эмерсон). Само название — новая модель сновидения — предопределено контекстом прошлых работ Руднева (как еще мог назвать свою книгу о снах автор, написавший книги «Новая модель шизофрении» и «Новая модель бессознательного»?). Если бы перед нами стояла задача дать этой работе более точное и строгое заглавие, то получилось бы что-то вроде «Феноменология и семиотика сновидения».
Для начала несколько слов о стиле книги. Она написана в яркой, оригинальной манере, которая характерна для всех последних работ Руднева, начиная с книги «Новая модель бессознательного». Размышление над серьезными научными и философскими вопросами облечено в запоминающуюся художественную форму. Этот стиль Руднева можно назвать «потоком сознания и бессознательного», это самоанализ, в котором есть
критика 311
и фрейдовские свободные ассоциации, и юнговское активное воображение, и лакановское проговаривание. Да, бессознательное Руднева хорошо структурировано. Несмотря на внешнюю спонтанность и ртутность, речь автора логична и ясна. Возможно, кто-то назовет стиль этой работы ненаучным, но, скажем так, функция оправдывает форму. Если автор ставил перед собой цель передать нам какие-то конкретные мысли и вовлечь нас в размышление над конкретными вопросами, то ему это удалось — функция была реализована, а значит, стиль был избран верно. В конце концов, разве научный дискурс не эволюционирует? Возможно, такой способ подачи материала вскоре станет шаблонным жанром в рамках стиля научной прозы.
Итак, немного скользнув по форме, перейдем к содержанию. Книга начинается с внутреннего диалога «психоаналитика» с «пациентом», и далее, страница за страницей, автор производит что-то вроде феноменологической редукции сновидений. Руднев пытается очистить понятие сновидения от всевозможных клише, семантических и ассоциативных напластований. «Бог, избавь меня от Бога!» — молился Майстер Эк-харт. Он жаждал освободиться от любых предварительных суждений и установок. Так же и автор «Новой модели сновидений» ищет материал для размышления над снами в самих снах, избегая толкований и рационализации. А мы постепенно начинаем понимать, что само сновидение и есть феноменологическая редукция, примененная непосредственно к реальности. Сон— это реальность par excellence, «желание реальности», как пишетсам Руднев.
Наиболее интересными кажутся размышления о снах с точки зрения семиотики. Автор справедливо отмечает, что всякое сновидение семиотически неопределенно, поскольку не имеет плана выражения. Из этого неизбежно следует другой вывод: сон не есть знак. И этот вывод ставит под вопрос смысл всей психоаналитической и стоящей за ней многовековой традиции толкования сновидений. Древние (во всяком случае мы приписываем им этот обычай) использовали сонники, в которых содержалось точное и универсальное истолкование практически любого увиденного во сне образа; революционер Фрейд населил сны вытесненными желаниями и подавляемыми влечениями; Юнг первым встал на защиту сновидческих образов: увиденное во сне дерево означает... дерево (а уже потом—амплификация и метод свободных ассоциаций). И вот, наконец, Руднев говорит нам: «Сновидение не надо истолковывать, его нужно просто пережить». В этом нет ни нарочитой парадоксальности, ни эпатажа.
Но чем в таком случае сон отличается от мысли? Ведь она вроде бы тоже не имеет плана выражения. А вот и нет, мысль есть осмысленное высказывание,— отвечает нам Руднев словами Витгенштейна. А сон — круглый квадрат (это уже его собственная дефиниция). Абсурдность этого определения роднит его с образно-символическим языком апо-фатического богословия. Православные мистики называли Бога «безымянным именем», «неизреченным словом» не ради красного словца. Противоположность, или несовместимость, на уровне значения зачастую позволяет выявить внутренний смысл явления.
312 логос. том 25 #1 [103] 2015
Немного сумбурной получилась заочная полемика автора с Гурджиевым, учение которого сильно повлияло на Руднева-мыслителя. В книге оспаривается тезис Гурджиева о том, что человек есть спящая машина, то есть что человек спит, когда думает, что бодрствует. Руднев утверждает обратное: когда человек спит, он на самом деле бодрствует, то есть сон и не-сон образуют континуум, который и есть наша реальность. Во-первых, если уж «состояние, которое все называют сном» и «состояние, которое все называют бодрствованием» действительно образуют некий континуум, то не все ли равно, как его назвать. Во-вторых, оспариваемый тезис Гурджиева заряжен, на наш взгляд, преимущественно педагогическим и риторическим пафосом, вто время как полная гурджиевская «теория сновидения» представляет собой довольно сложную систему, которая связана с его учением о трех центрах1.
1. Подробнее см.: Гурджиев Г. Взгляды
Возмутитель спокойствия:
две историко-философские работы
Яакко Хинтикки
Яакко Хинтикка редко прибегает к написанию работ книжного формата. В определенном смысле исключением являются две его работы из серии о современных философах, опубликованных издательством Wadswort, которые переведены на русский язык и сейчас изданы в формате небольших книжек. Они посвящены философу Людвигу Витгенштейну и математику и логику Курту Гёделю.
Сочинениям Хинтикки свойственны предельная ясность и точность, сочетаю-
Подытоживая, хочется высказать признательность Рудневу за эту работу, написанную с присущей ему откровенностью и прямотой. Этот проницательный текст, свободный от всего наносного и формально-канцелярского, напоминает беседу со старым другом, одну из знакомых всем дискуссий «на кухне». При этом очевиден предельно высокий уровень научного и философского рассуждения, мы буквально ощущаем сгущение и концентрацию мысли.
Книга «Новая модель сновидения» — часть начатого Рудневым большого дела очищения умов от дурной академичности и цехового суемудрия. И начал он, как настоящий ученый, с себя.
Валентин Фролов
из реального мира. М.: Энигма, 2012. С. 135-142.
щиеся временами с изысканным стилем и образностью. В этих двух книгах Хинтикка был верен себе, и не только в стиле преподнесения материала. В своем творчестве Хинтикка часто является возмутителем спокойствия, предлагая революционные ревизии устоявшихся представлений, серьезное отношение к которым он заслуживаетсвоими блестящими результатами. Несмотря на то что о Витгенштейне и Гёделе написано так много, что трудно представить что-то новое, Хинтикка сумел привнести в эти описания и обсуждения в высшей степени оригинальные собственные идеи.
критика
313
