CC BY
94
УДК 81'373.23:398(470.13)193"
С. Г. Низовцева, Ю. А. Крашенинникова
ЛОКАЛЬНО-ГРУППОВЫЕ ПРОЗВИЩА ЖИТЕЛЕЙ КОМИ КРАЯ (НА МАТЕРИАЛАХ 1930-х гг. ИЗ ФОЛЬКЛОРНОГО СОБРАНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО МУЗЕЯ РЕСПУБЛИКИ КОМИ)
Статья посвящена локально-групповым прозвищам, записанным в Республике Коми в 1930-е гг. и хранящимся в рукописном собрании Национального музея РК. Авторами выделен ряд признаков, лежащих в основе мотивации локально-групповых прозвищ коми, прозвища распределены по нескольким лексико-семантическим группам.
The study concentrates upon local-group nicknames collected in the Komi Republic and is based on the records of in 1930s kept in folklore collection of National Museum of the Komi Republic. It focuses on features which are fundamental for Komi local-group nicknames' motivations. The nicknames are divided into lexical-semantic groups.
Ключевые слова: присловье, локально-групповое прозвище, номинация, лексико-семантическая мотивация.
Keywords: folksay (prislovje), local-group nicknames, nomination, lexical-semantic motivation.
Русские присловья в значении «коллективные прозвища» начали публиковаться еще в XIX в. наряду с пословицами и поговорками в книгах И. М. Снегирева, И. П. Сахарова, В. И. Даля и др. [1] Начало изучения присловий положено Дмитрием Константиновичем Зелениным, первым обратившимся к научному описанию и интерпретации присловий, записанных им самим в Вятской губернии [2]. Термином «присловье» он обозначает «прозвище, относящееся не к единичному лицу, а к группе лиц, составляющей собой географическое или этнографическое целое» [3], и относит к ним не только прозвища-номинативы, но и пословицы, поговорки, дразнилки, краткие анекдоты. Д. К. Зеленин рассматривает присловья, прежде всего, как ценный этнографический и лингвистический материал, в своих работах он делает попытку раскрыть через присловья историю заселения Вятского края, а также показать бытовые и диалектные особенности вят-чан. Д. К. Зеленин разработал первую классификацию коллективных прозвищ, основанную на значении и лежащем в основе номинации характерном признаке локальной группы. На это, кстати, указывает Н. В. Дранникова в своей работе «Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера» [4], являющейся в
© Низовцева С. Г., Крашенинникова Ю. А., 2013
настоящее время наиболее полным и серьезным исследованием, представляющим прозвищный фольклор как целостный феномен традиционной культуры [5]. Н. В. Дранникова провела исследование прозвищ Русского Севера, предложила свою терминологию в обозначении этого феномена традиционной культуры, выделила лекси-ко-семантические группы присловий. В нашей статье мы также будем оперировать термином «присловье», который понимается как локально-групповое прозвище (ЛГП) [6].
Настоящая работа посвящена записям присловий - коллективных прозвищ жителей населенных пунктов Республики Коми. Материалы зафиксированы в 1930-е гг. студентами Коми педтехникума, в настоящее время хранятся в фольклорном собрании Национального музея РК [7]. В рамках данной статьи и первого приближения к материалу мы видим возможным дать общую характеристику имеющемуся корпусу текстов, выполнить систематизацию локально-групповых прозвищ, основанную на лексико-семан-тическом подходе [8]. Записей, связанных с про-звищным фольклором и присловьями, в материалах довольно много; анализ рукописей позволил предположить, что фиксации этих сведений при опросах уделялось большое внимание. Коллективные прозвища (сиктъяслон нимтысьомъяс, прозвищояс, присловиеяс) зафиксированы на коми языке, в рукописях следуют, как правило, группами от 3-4 до 30 номинаций. Запись сопровождается паспортом разной информативности: чаще указан район записи или более локально - место записи (населенный пункт), в редких случаях отмечена фамилия или инициалы информанта, год рождения.
Несколько слов о географии записей: мы будем оперировать текстами, записанными в населенных пунктах (более 130) из 11 районов Республики Коми (см. Приложение). Некоторых населенных пунктов, указанных в источниках, в настоящее время уже не существует: одни были исключены из учетных данных из-за закрытия, другие - объединены в один населенный пункт или присоединены к более крупным поселениям, о третьих мы вообще не нашли упоминаний в справочной литературе [9]. В целях экономии места более подробную информацию по встречающимся в работе населенным пунктам РК (соответствие коми и русских названий, районная принадлежность и т. д.) мы приводим в Приложении (см. ниже).
В большинстве случаев объяснения, связанные с мотивацией прозвищ, в материалах отсутствуют, что представляет определенные трудности для анализа; те редкие моменты, когда зафиксирован комментарий информанта, содержащий причину появления той или иной номина-
ции, мы отмечаем особо. В ряде случаев уместно обращение к другим источникам, поясняющим возникновение прозвища. Возможно, не весь материал, который фиксировался корреспондентами в рукописях, можно отнести к прозвищному фольклору; предполагаем, что некоторые номинации «не прошли» стадии становления и закрепления в традиции, но сохранились в студенческих записях как свидетельство сиюминутной ситуации, высказанное в процессе интервью [10].
В основе мотивации локально-групповых прозвищ лежат разные стереотипные представления, влияющие на идентификацию местного сообщества. Любое коллективное прозвище включает какой-либо один отличительный признак, отмеченный «своим» или «соседними» сообществами. Одна и та же локальная группа может иметь несколько номинаций, заключающих в себе разные признаки. Первое приближение к имеющемуся материалу позволило выделить несколько лексико-семантических групп локально-групповых прозвищ РК по отличительному признаку, закрепленному в самом названии прозвища.
Одну из самых частотных групп представили те локально-групповые прозвища, в основе мотивации которых лежат профессиональная деятельность или род занятий жителей коми. Целую группу составили присловья, в которых зафиксированы разные предметы быта (туес, пестерь, кузов, решето), относящиеся к берестяному промыслу, широко распространенному в республике. Так, к примеру, жителей с. Поромес (поромоссаяс) называли 'делающие туесы' (туес вочысьяс) [11], с. Кужба (кужса) - 'туесники' (туйиса). По поводу жителей с. Грива (гривеня) говорили 'пестерники' (пестерникъяс), комментируя, что «много носят пестерей» [12], подчеркивая не только процесс изготовления, но и, возможно, преимущественное использование местными жителями определенных предметов быта в повседневной жизни. Жителей с. Койгородок (койгортчи) называли 'кузовники' (кузолникъяс), с. Помоздино (помоздгнса) - 'плетущие решето' (пож кывысьяс) и др.
По поводу жителей д. Клапово (клапордчи) говорили 'глину топчущие' (сей талялысьяс), и один из информантов уточнил: «так [называли], потому что там делают кирпич» [13]. Жителей с. Серегово (сереговса) называли 'солевары' (со-леваръяс): известно, в Серегово находился один из крупнейших в России солеваренных промыслов, основанный в конце XVI - начале XVII вв.
Жителям с. Дон (донса) дали прозвище 'рыболовы' (чери кыйысьяс), 'ловцы черных окуней' (сьод ёкыш кыйысьяс), выделяя в последнем из вариантов цветовой признак черный, который, возможно, указывает на более темную окраску чешуи у рыбы, обитающей в стоячей (озерной)
воде (озеро Донты расположено рядом с селом. -С. Н., Ю. К.). Посредством прозвища 'донские с пестерем, испачканным рыбной слизью' (донса ульомось пестера) также подчеркивается род деятельности жителей села (рыболовство).
Ряд локально-групповых прозвищ не сопровождается в материалах какими-либо комментариями: жители м. Поръясянь чой - 'обувь шьющие' (ком кыысьяс), д. Усть-Ижма (Устьо) -'маслобойщики' (йов быран), с. Деревянск (де-реваннойса) - 'скобельщики' (гогина), д. Ягвыв -'кузнецы' (кузнеча), д. Вотча (вольсяса) - 'валяльщики' (гыньдейяс), д. Свеждор (свеждорса) -'стекольщики' (стекольщикъяс), с. Пыелдино (по-ёлса) - 'варящие самогон' (самокур пуысьяс), жители д. Щель (щельсаяс) - 'самогон делающие' (самокур вочысьяс) и др.
В прозвищах, составивших следующую группу, актуализируются темы богатства, нищенства, бедности, представления о социальных группах, классах, в частности, жители д. Кулига (кулижа-не) - 'богачи' (богачой), с. Ижма (изьваса) -'купцы' (купечьяс), с. Лойма (лёймъянъяс) - 'буржуи' (буржуйяс), д. Поруб-Кеповская (модчой-са) - 'богатые купцы' (озыр купечъяс). Такое «отношение», закрепленное в прозвище, подтверждается историческими сведениями; так, население с. Ижма, с. Лойма являлось более зажиточным по сравнению с жителями некоторых других населенных пунктов республики [14].
Самыми частотными в материалах являются прозвища, в которых реализуется тема нужды, крайней бедности, нищенства: 'нищими', 'побирушками' (корысьяс) называли жителей сел Кок-вицы (отса), Озёл (озёвса), Усть-Нем (устьнем-са) и др., некоторые присловья сопровождаются комментариями информантов, например: «Кок-вицы у нас прозывают Коквицкий кузов, много было нищих» [15].
Одну из групп составили локально-групповые прозвища, в основе мотивации которых лежат религиозные и конфессиональные признаки. По отношению к жителям д. Оквад (аквадса) зафиксировано прозвище 'поповичи' (букв. 'поповские сыновья', т. е. дети) (поп пиян), что можно объяснить историческими сведениями: до второй половины XVIII в. Оквад находился в составе владений Вологодского и Великопермского епископа, которому принадлежали и местные крестьяне, платившие налоги епархии [16]. Прозвище жителей д. Вичкодор (вичкодорса) - 'попадьи' (попаддяяс) можно объяснить, обратившись к семантике топонима: лексемой 'вичкодор' (вич-ко - церковь, вичкодор - букв. рядом с церковью) традиционно называлась центральная часть поселения, на территории которой, как правило, располагалась церковь, хозяйственные церковные постройки и дома церковнослужителей.
Зафиксировано несколько вариантов, в которых жителей с. Керчомъя (керчомъяса) называют 'раскольниками', 'староверами' (кержакъяс), в связи с тем что Керчомъя (Усть-Куломский р-н) является одним из центров старообрядчества в Коми крае. Прозвище жителей с. Мыелдино (мыс-са) - 'певцы добра' (бурсьылысьяс) связано с православным религиозным течением бурсьылы-сьяс, зародившимся именно в с. Мыёлдино и распространившимся в селениях по верхней Вычегде [17]. Эти ЛГП наиболее частотны и устойчивы, зафиксированы в разных районах РК.
К следующей группе относятся прозвища, в основе номинации которых лежат поведенческие стереотипы, связанные с чертами характера, умственными способностями и, чаще всего, асоциальным поведением. Подобные ЛГП, как правило, передают иронически-пренебрежительную или негативную оценку соседнего сообщества. Например, жители с. Айкино (айкинаса) «удостоились» номинации 'бахвалы' (баквалъяс), с. Визинга (ви-зинса) - 'ленивые' (дышнякъяс), д. Данямитьдор (данямикдорса) - 'тупые тупицы' (ныж тупича-яс) и др. «Говорящие» прозвища жителей д. Ка-тыд (катыдса) - 'дебоширы' (буянъяс), с. Часо-во (часса) - 'драчуны' (драчкояс), вероятно, были даны за несдержанность и склонность местного населения к дракам.
В студенческих записях 1930-х гг. жителей д. Чит (читса) называют 'убийцами' (морт вий-ысьяс), 'головорезами' (юр вундысьяс) (букв. 'головы отрезающие'), д. Парчег (парсьогса) -'убийцами' (мортвийысьяс), 'жуликами' (жуликъ-яс), с. Палевицы (пальса) - 'разбойниками' (розбойникъяс) и др. Отметим большую частность данных номинаций и их закрепленность, как правило, за одними и теми же населенными пунктами. Выделяются названия, содержащие лексемы поз (гнездо) и чукар (сообщество, группа), например: Парчег - 'шыш поз', букв. 'воровское/ бродяжье гнездо', Кожмудор - 'вор чукар', букв. 'воровское сообщество'. Последнее прозвище объясняется информантом: «Это называют потому, что когда они [жители Кожмудора. -С. Н., Ю. К.] ездили с грузами до Котласа и на пути совершали кражи» [18].
В основе номинаций еще одной группы лежат специфические особенности внешнего вида, речевой манеры. Так, жителей с. Брыкаланск (кыдз-карсаяс) называют 'грязноногие' (сь'д кокъяс), д. Диюр (диюрсаяс) - 'тонконогие' (суньыс кокъ-яс) (букв. 'ноги как нитки'). В основе прозвища жителей д. Коквицы (отса) и д. Виям (виямса) -'грязные кулаки' (сь'д кулакъяс) закрепились, возможно, два признака: нечистоплотные, с грязными руками или любители драться. Одно из прозвищ жителей с. Богородск (висерса) связано с характеристикой взгляда - 'с острым, прон-
зительным взглядом' (сувтса синъяс), букв. 'стоячие глаза'. Такой взгляд по представлениям коми может быть у колдуна или наглого, дерзкого человека.
В единичных вариантах встречаются такие номинации, как 'редкозубые' (дежодпиньяс) (жители д. Проньдор), 'табачные губы' (табакось льобъяс) (д. Пон), 'мокроносые' (ульпу ныръяс) (д. Ёль Ижемского р-на) букв. 'носы из мокрого/ непросушенного дерева'.
Особенности местного говора или манеры произношения отразились в следующих прозвищах: жители д. Аким (акимсаяс) - 'низкоголо-сые' (кыз голосъяс), д. Картаёль (картаёльсаяс) -'свистящие, гудящие, говорящие низким голосом' (буксысьяс); м. Феофанпи (фофанписаяс) - 'разговаривающие нараспев' (нюркйодлысьяс). По поводу прозвища жителей д. Грива (гриваса) -'нытики, плаксы' (няргунъяс) зафиксирован комментарий: «говорят жалобно» [19].
Одну из самых многочисленных групп составляют локально-групповые прозвища с орнито- и зооназваниями. Мотивация подобных прозвищ может объясняться рядом причин: внешнее сходство, сходство поведенческих характеристик, большое количество в населенном пункте означаемых животных/птиц/насекомых, родовое прозвище (по мнению ряда исследователей, имеющее тотемическую природу [20]) и др.
Орнито-прозвища: жители д. Вомын (вомын-са) - 'чайки' (каляяс), д. Кырув (кырувса) и с. Озёл (озёвса) - 'вороны' (ракаяс), д. Мырье-рем (мырйорымса) - 'вороны' (кырнышъяс), д. Мохчаюр (мокчой юрсаяс) -'вороны' (кувар-канъяс) [21], д. Ляли (ляйса) - 'голуби' (гулю-яс), с. Слудка (придашса) - 'воробьи' (пышкай-яс, пыштютюяс), д. Краснояр (красноярса) -'рогатые птички' (сюра кайяс); д. Вилядь - 'куриное гнездо', 'курятник' (курог поз).
Зоо- и ихтиономинации: жители д. Гурган (гур-ганчи), д. Мырпонаыб (мырпонаыбчи), д. Кузьдав (кузьдалчи) - 'зайцы' (кочьяс), д. Наволок (на-велекса) и д. Пожня (пожнясаяс) - 'островные зайцы' (дгйыв кочьяс), с. Чухлом (чукломса) -'лесные зайцы' (вор кочьяс), с. Краснобор (крас-ноборсаяс) - 'крысы' (крыса чукор), букв. 'крысиное сообщество', с. Межадор (межадорса) -'мелкие ерши' (кос йоршъяс), м. Нижние Коквицы (улысотса) - 'лягушки' (лягуша чукор).
Прозвища, связанные с названиями насекомых: жители д. Винла (винласаяс) - 'комариное гнездо' (ном позсаяс). В основе номинации жителей с. Объячево (Абъячой) - 'клоповье гнездо' (лудык поз) и с. Прокопьевка (прокопьевчи) -'клопы' (лудгкъяс) лежит, по комментарию информанта, внешнее сходство: «люди маленькие, мелкие» [22]. Название жителей д. Пешкапиян -'гнездо поганых насекомых (вар.: ящериц)' (пеж-
гаг поз) также объясняется в рукописных материалах: «много плохого делают да пьют свой самогон» [23].
Следующую группу составили локально-групповые прозвища, так или иначе связанные с пищевым кодированием (в некоторых номинациях присутствуют лексемы 'едящие', 'пьющие'), в том числе с ярко выраженной негативной коннотацией (актуализируется тема употребления в пищу «нечистой»/«нечеловеческой» еды). Наиболее популярное присловье этой группы связано с номинацией жителей с. Маджа (маджаса) -'кашу едящие' (рок сёйысьяс), вар.: 'горшки каши' (рок кашникъяс). Это одно из самых частотных, записанных не только в Корткеросском, но и других районах республики, прозвище. Его мотивация соотносится с циклом преданий о богатыре Юрке, имеющих распространение в с. Мад-жа и его окрестностях и повествующих о расправе маджинцев - жителей села - над богатырем, который уничтожал местный скот. После убийства Юрки (утопления в озере) жители Мад-жи, чтобы отмолить грех, варят кашу и совершают общую трапезу; некоторых сельчан, не принимавших участия в убийстве, заставляют съесть остывшую, т. е. холодную, кашу [24]. Именно с преданием исследователи связывают появление прозвища - 'холодную кашу едящие' (кодзыд рок сёйысьяс); собственно, это прозвище закрепилось и в самом фольклорном тексте, записанном в 1977 г. [25] Стоит, однако, заметить, что в анализируемых материалах 1930-х гг. преимущественное распространение получает прозвище 'кашу едящие', т. е. в вариантах номинации отсутствует одна из существенных ее составляющих - характеристика поедаемой ритуальной каши.
Возникновение локально-группового прозвища жителей с. Богородск (висерса) - 'пьющие похлебку из древесной коры' (кач ва юысьяс) или 'едящие кору' (кач сёйысьяс) связано с тем, что в голодные годы жители коми использовали для еды толченую древесную кору (кач). Подтверждение этому обнаруживается в записях Д. Фокоша-Фукса, датируемых 1916-1917 гг.: «Как-то в Богородске хлеб замерз 2 года подряд. И не из чего стало хлеб печь. И срубили пихту, из-под коры достали кач. Высушили его, перемололи в ступе, хлеб испекли из кача. До сих пор говорят: "кач ва сёйисьяс" (едящие похлебку из пихтовой коры), и они очень злятся» [26]. Возникновение прозвища жителей д. Монастырь - 'едящие ботву/шелуху/очистки' (кор сёй-ысьяс) также можно связать с темой нищенства, голода. Возможно, прозвище 'пироги с грибами' (тшака няньяс) жителям д. Шорйыв (шорйыв-са) дали за их предпочтение к определенному виду выпечки.
К группе коллективных прозвищ, реализующих мотив 'едящие «нечеловеческую» пищу', можно отнести ЛГП с ярко выраженной негативной коннотацией. К примеру, жителям д. Пеж-гин (пежгтчи) дали прозвище 'едящие ящериц' или 'едящие поганое' (пежга сеысьяс, от пежгаг -ящерица или пеж - поганый, нечистый). Допускаем, что в данном присловье может обыгрывать-ся и название топонима Пежгин.
Прозвище жителей с. Гам (гамса) - 'рыжко-еды' (от Рыжко - распространенная у коми лошадиная кличка), т. е. 'едящие конину' (рыжко-едъяс) - в народной традиции связывается с преданиями о Стефане Пермском, в которых реализуется мотив пищевого запрета. За приверженность к язычеству и в качестве наказания за непослушание Стефан наделяет жителей-язычников обидными прозвищами: жителей с. Гам 'рыжкоеды', д. Кошки - 'белкоеды' (употребляли в пищу конину, бельчатину) и др. [27]
В мотивации прозвищ жителей д. Катыд (ка-тыдса) - 'головы кошек обгладывающие' (кань юр виледысьяс), д. Сёйгудор (сёйгудорса) - 'овечьи головы обгладывающие' (ыж юр вильодысь-яс), с. Межадор (межадорса) - 'мясо умерших овец едящие' (кулом баля яй сёйысьяс) и других актуализируется, на наш взгляд, основная для традиционной культуры оппозиция свой/чужой, где представителями «чужого» выступают «едящие нечистую пищу» жители не своего, а иного населенного пункта.
Одну из групп составили так называемые этнические прозвища, представленные в фольклорной коллекции небольшим количеством текстов. Наиболее распространенным - 'цыгане' (чиганъ-яс) - называли жителей с. Нившера (одыбса), с. Часово (часса) и с. Коквицы (отса), в одном случае информант комментирует прозвище -«хитрый народ» [28]. В единичных записях зафиксированы прозвища жителей д. Чика (чико-саяс) - 'евреи' (жид чукор), букв. 'сообщество жидов', д. Шыладор (шыладорса) - 'болгары' (болгаръяс), с. Куратово (кебраса) - 'китайцы' (китаечьяс).
Этнические прозвища содержат стереотипные представления о лицах другого этноса (например, цыгане - обманщики, конокрады, евреи -прижимистые, материально благополучные и т. п.) [29]. Появление таких прозвищ, с одной стороны, обусловлено общностью физических, социальных качеств (внешнее сходство, речевые особенности, поведенческие характеристики и проч.). С другой стороны, сообщество может получить данное ЛГП по проживающим в их местности лицам той или иной национальности. Кроме того, в мотивации подобных прозвищ реализуется универсальная для народной культуры оппозиция свой/чужой, и этнический тип в данном случае
может не иметь значения, поскольку на первый план выступает представление «не такие, как мы». В некоторых случаях инаковость подтверждается и другим, наряду с этническим, прозвищем, например, по отношению к жителям с. Часово зафиксированы номинации 'цыгане' и 'кошачье мясо едящие' (кань яй сёйысьяс).
К этой же группе мы сочли возможным отнести единичные записи, в которых упомянуты представители других регионов. К примеру, жителей д. Даньдор (даньдорса) называют 'пошехонцы' (пш^концы), с. Пыелдино (поёлса) - 'сибиряки' (сибыракъяс) и др.
В некоторых прозвищах нашли отражение некоторые специфические черты языковых, мировоззренческих взаимоотношений русского и коми населения. О проживающих в с. Усть-Вымь (емдтса) говорили 'пышляк рочьяс', что означает 'низкосортные русские' (пыш ляк - самый низкий сорт конопли, который обычно не снимается, остается на поле [30]); о жителях с. Усть-Цильма (устьсыльмасаяс) - 'кыдъя ро-чьяс', букв. 'русские с высевками' (так говорят о коми, смешивающем коми и русский язык [31]).
Отдельную группу составляют прозвища, в номинации которых актуализируются представления о «соседях» как носителях сакральных магических знаний, способных нанести вред, что также обусловлено противопоставлением своего/чужого. К примеру, жителей с. Пожег (по-жогса), с. Пажга (пажгаса), д. Ипатово (ипать-дорса) называли 'еретники', 'колдуны' (еретникъ-яс), м. Пушрос (пушросса) - 'колдуны' (колдунъ-яс), д. Ёль (ёльса) - 'колдуны' (шева чуманъяс, букв. 'короба с шевами', тшыкодчысьяс, букв. 'занимающиеся порчей').
Прозвища, в которых отразились особенности одежды и обуви, составили следующую группу. По отношению к жителям с. Куратово (кеб-раса), например, зафиксированы номинации 'штаны со шнурком' (ковъя гачьяс), т. е. 'подвязывающие веревкой штаны', и 'балахонники' (шабуръ-яс). Проживающие в д. Ураки (ураковчи) назывались 'бесштанные' (гачтомъяс), причем обоснование этого прозвища фиксируется в современных материалах: «дети у них всегда ходили без штанов», «пока человек не взрослый, они всегда ходили без штанов, дети особенно» [32]. О жителях д. Гавриловка (гаждорса) говорили 'ходящие в туфлях' (тупеля кокон ветлысьяс), отмечая, по всей видимости, их достаток, материальное благополучие. Жителей с. Няшабож (ня-шасаяс) называли 'узорчатоногие' (сера кокъяс), закрепив предпочтение ижемского населения к орнаментированным вязаным чулкам [33].
Географическое положение или особенности природного ландшафта отразились в ЛГП, составивших наименее частотную группу. Так, жи-
телей д. Картаёль (картаёльсаяс) называли 'между ручьев живущие' (шоркостсаяс), д. Ивановская (ивадорса) - 'по берегу ходящие' (вадор кузьта ветлысьяс), проживающим в с. Межадор (межадорса) дали прозвище 'гравийники', т. е. 'живущие на гравие' (кожа вывса).
Некоторые номинации могут содержать несколько смысловых значений, а отсутствие каких-либо комментариев или пояснений затрудняет более четкую трактовку этих прозвищ. Например, жителей д. Гам Ижемского р-на (гамсаяс) называют 'плакальщики' (бордысьяс), возможно, оттого, что там проживали хорошие исполнители плачей; с другой стороны, посредством этого присловья могла характеризоваться и речевая манера местного населения [34]. По отношению к жителям с. Мыелдино (мысса) прозвище 'росу хлебающие' (лысва паня-лысьяс) может быть связано с социальным положением (бедностью), однако сами мыелдинцы объясняют «свое» прозвище подчеркнутым трудолюбием: «Наши рано встают, по росе на работу идут, поэтому так называют» [35]. Жители м. Епим Сикт (епим сиктса) получили прозвище 'прядильщики' (кос печканъяс), определяющее их род деятельности. Однако, как указывают диалектологи, основной смысловой акцент в этой номинации приходится на лексему 'кос' - сухой, худощавый (так говорят о человеке), соответственно, прозвище может интерпретироваться 'сухие как прялки' и характеризовать внешние данные, конституцию местных жителей [36].
Рукописные материалы 1930-х гг., хранящиеся в фольклорном собрании Национального музея РК, содержат довольно богатый фактический материал, связанный с прозвищной культурой населения Республики Коми. Несмотря на довольно «бедный» справочный аппарат, малое количество сопровождающих комментариев и пояснений, в ряде случаев возможно обозначить причины возникновения тех или иных групповых номинаций. Первое приближение к материалу позволило отметить ряд довольно устойчивых коллективных прозвищ, часто встречающихся в рукописях (ча-совские - кошкоеды, маджинцы - кашееды, от-цевские - нищие, керчомские - кержаки и т. д.); выявить перечень идентичных прозвищ, используемых в отношении разных населенных пунктов (например, 'нищие' в отношении жителей с. Кок-вицы, с. Усть-Нем, с. Черныш, с. Озёл, с. Палеви-цы; 'цыгане' - с. Коквицы, с. Нившера, с. Часово и проч.); на основании признаков, закрепленных в названии прозвища, распределить имеющиеся материалы по лексико-семантическим группам.
Примечания
1. Снегирев И. М. Русские народные пословицы и притчи. М., 1999; Сказания русского народа, собранные И. П. Сахаровым. М., 1990; Пословицы русского народа: сб. В. Даля: в 2 т. М., 1989 и др.
2. Зеленин Д. К. Народные присловья и анекдоты о русских жителях Вятской губернии (Этнографический и историко-литературный очерк) // Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. М., 1994. С. 59-104; Зеленин Д. К. Великорусские народные присловья как материал для этнографии // Зеленин Д. К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре 1901-1913. М., 1994. С. 38-58.
3. Зеленин Д. К. Великорусские народные присловья как материал для этнографии. С. 38.
4. Дранникова Н. В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера: функциональность, жанровая система, этнопоэтика. Архангельск, 2004.
5. Считаем важным отметить и другие исследования по русским прозвищам, в т. ч. лингвистические: Карташова И. Ю. Прозвища как явление русского устного народного творчества: дис. ... канд. филол. наук. М., 1985; Воронцова Ю. Б. Коллективные прозвища в русских говорах: дис. ... канд. филол. наук. Екатеринбург, 2002; и др.
6. Н. В. Дранникова достаточно подробно рассматривает историю становления, изучения и использования в научных работах термина «присловье» (Дранникова Н. В. Локально-групповые прозвища ... С. 31-40).
7. Чтобы не загромождать работу многочисленными ссылками, укажем шифры дел фольклорного собрания НМ РК, материалы которых использованы в настоящей работе: КП-12480. Л. 10; 21об.; 45об.; 53; 121; КП-12483. Л. 12об.; 37; 56об.; 67; 101об.; 138; 149об.; 164; 180; 206об.; КП-12482. Л. 126об.; 188об.; 198об.; 224; КП-12484. Л. 184; 228; 228об.; 241об.; 251; 254; КП-12481. Л. 29; 92; 108; 137; 209; 234; 264; 324; 355; 390; 410; 473; 608; 609. Выборочно, в небольшом количестве, тексты присловий из фондов НМ РК были опубликованы в сборнике материалов по устной прозе коми: Историческая память в устных преданиях коми: материалы / сост. и подгот. текстов М. А. Анкудиновой, В. В. Филипповой. Сыктывкар, 2005. С. 133-141. Само фольклорное собрание Национального музея относительно недавно попало в поле зрения исследователей, более подробно см.: Крашенинникова Ю. А. Фольклорные материалы в собрании Национального музея Республики Коми (проблемы описания коллекции) // Духовная культура финно-угорских народов России: материалы Всерос. конф. к 80-летию А. К. Микушева. Сыктывкар, 2007. С. 66-69.
8. Касаясь исследований прозвищной традиции коми, можно отметить, что опубликованы лишь единичные статьи, посвященные изучению коллективных прозвищ отдельных локальных традиций, использующие, в основном, современные экспедиционные записи, в частности: Бойко Ю. И. Лузско-летские коми: коллективные номинации и культурные границы // Европейский Север: локальные группы и этнические границы. Труды института языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН. Вып. 71. Сыктывкар, 2012. С. 122132; Ильина И. В., Уляшев О. И., Сиикала А.-Л. Общедеревенские прозвища населения верхней Вычегды // Сельская Россия: прошлое и настоящее (исторические судьбы северной деревни): материалы Все-рос. науч.-практ. конф. (РК, с. Усть-Цильма, 1013 июля 2006 г.). М.; Сыктывкар, 2006. С. 288-293.
9. Жеребцов И. Л. Где ты живешь. Населенные пункты Республики Коми: историко-демографический
справочник. Сыктывкар, 1994; Административно-территориальное и муниципальное устройство Республики Коми (на 1 августа 2006 года). Сыктывкар, 2006.
10. На избирательность народной филологии в области прозвищного фольклора указывает Н. В. Дран-никова, отмечая, что не все явления жизни входят в прозвищный фольклор, и в ряде случаев коллективная номинация представляет собой «только рефлекс» на какие-либо изменения в деревенском социуме (Дран-никова Н. В. Локально-групповые прозвища ... С. 101).
11. Подача материала осуществляется нами по следующей схеме: название населенного пункта на русском языке, в круглых скобках катойконим дан курсивом на коми языке, затем прозвище на русском языке и в круглых скобках следует номинация курсивом на коми языке из первоисточника. Комментарии информантов даются курсивом на русском языке (перевод наш - С. Н.), в квадратных скобках пояснения наши.
12. НМ РК. КП-12481. Л. 108. Тетрадь Вокуева.
13. НМ РК. КП-12483. Л. 149об. Тетрадь Н. В. Ту-рубанова.
14. Например, информация о достатке жителей Лоймы, активных торговых контактах лоемцев с Устюгом, Лальском, Вологдой, Лузой фиксируется и в современных экспедиционных материалах: так, в центре Лоймы стояли торговые ряды; в ярмарочный период ассортимент товаров был достаточно обширным (сбруя, дуги, животные, продукты питания, ткани, галантерейные товары, сельскохозяйственные орудия, сани и мн. др.); лоемцы возили в Лальск (Кировская обл.) на продажу лен, хлеб, деготь и проч. (Крашенинникова Ю. А. Свадебные приговоры и диалоги Прилузского района Республики Коми (по экспедиционным материалам второй половины XX - начала XXI века) // Славянская традиционная культура и современный мир. Вып. 10. М., 2007. С. 49).
15. НМ РК. КП-12481. Л. 473. Тетрадь М. М. Про-кушевой. Мотив нищенства зафиксирован и в современных полевых материалах: «Жители с. От (Кок-вицы) - просящие милостыню. А оттуда многие ходили просить Христа ради... Вот после революции их не стало. А то всегда спрашиваешь: "Откуда?" "Из Коквицы, Христа ради, подайте хлеба". Вот из Ыба тоже, Емвинского Ыба, много просящих было, а теперь вот нет» (Историческая память в устных преданиях коми ... С. 135).
16. Жеребцов И. Л. Где ты живешь. Населенные пункты Республики Коми ... С. 17
17. Республика Коми. Энциклопедия. Т. 1. Сыктывкар, 1997. С. 278.
18. НМ РК. КП-12484. Л. 228об. Тетрадь В. Н. Матвеева.
19. НМ РК. КП-12481. Л. 108. Тетрадь Вокуева.
20. Например, см.: Дранникова Н. В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера . С. 88-95.
21. Запись из Сосногорского района РК содержит упоминание о роде куваркан: «Бабушка Ак Мавра про это рассказывала. <Про род куваркан?>. Да, оттуда ведь все - из черного рода все вышли (■■■). Марья тётка это рассказывала, кричала "кар-кар", себя называла родом куваркан из-за черноты своей, так шутила» (Историческая память в устных преданиях коми ... С. 139).
22. НМ РК. КП-12484. Л. 251. Тетрадь И. А. Захарова.
23. НМ РК. КП-12483. Л. 180. Тетрадь Ладанова.
24. Коми легенды и предания / сост. Ю. Г. Рочев. Сыктывкар, 2006. С. 67, 68.
25. Там же. С. 67.
26. Цит. по: Историческая память в устных преданиях коми ... С. 134.
27. Лимеров П. Ф. Путешествия Степана-чудотворца: к вопросу о топонимическом мотиве в легендах о христианизации коми // Вестник Пермского университета. 2012. Вып. 1(17). С. 79-80; Устные предания о Стефане Пермском. Подготовлено О. А. Хвостико-вой // История Пермской епархии в памятниках письменности и устной прозы. Исследования и материалы. Сыктывкар, 1996. С. 109-110.
28. НМ РК. КП-12480. Л. 53. Тетрадь В. И. Попова.
29. Это отмечает и Н. В. Дранникова (Драннико-ва Н. В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера . С. 70-74).
30. Безносикова Л. М, Айбабина Е. А, Косны-рева Р. И. Коми-русский словарь. Сыктывкар, 2000. С. 553.
31. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов / сост. Т. И. Жилина, М. А. Сахарова,
B. А. Сорвачева. Сыктывкар, 1961. С. 185.
32. Бойко Ю. И. Лузско-летские коми: коллективные номинации и культурные границы. С. 128.
33. Об этом см.: Грибова Л. С. Декоративно-прикладное искусство народов коми. М.: Наука, 1980.
C. 93-98.
34. Близкий пример приведен в работе «Общедеревенские прозвища населения.»: женщин д. Вомын-бож Усть-Куломского района называют 'свиристели'; это прозвище объясняется двумя версиями: певучие, хорошо поют как свиристели, и разговаривают так громко, «как будто ругаются» (Ильина И. В., Уля-шев О. И., Сиикала А.-Л. Общедеревенские прозвища населения верхней Вычегды. С. 290).
35. Цит. по: Ильина И. В., Уляшев О. И., Сиикала А.-Л. Общедеревенские прозвища населения верхней Вычегды. С. 289.
36. Благодарим за ценные советы и консультацию сотрудников сектора языка канд. филол. наук. Л. М. Безносикову и канд. филол. наук. Е. А. Ай-бабину.
Сокращения
ЛГП - локально-групповое прозвище.
НМ РК - Национальный музей Республики Коми.
РК - Республика Коми.
Приложение
Перечень названий населенных пунктов, использованных в статье (в случае разночтений с названием на коми языке в скобках указано официальное название населенного пункта на русском языке, дана информация о несуществующих на сегодняшний день населенных пунктах).
Ижемский р-н: Диюр, Гам, Ёль, Изьва (Ижма), Картаёль, Краснобор, Кыдзкар (Брыкаланск), Мокчой юр (Мохчаюр), Няша (Няшабож), Поромес, Устьо (д. Усть-Ижма), Феофанпи (нет сведений), Чика, Щель.
Княжпогостский р-н: Ляли, Серегово.
Койгородский р-н: Грива, Гурган (объединена в с. Койгородок), Катыд (д. Верховье), Клапово (исключ. из учетных данных), Койгорт (Койгородок), Мырпо-наыб, Пежгин (объедин. в д. Гурган, а затем в Койго-родок), Пушрос (возм. д. Пустошь - исключена из учетных данных).
Корткеросский р-н: Висер (Богородск), Маджа, Наволок, Одыб (Нившера).
Прилузский р-н: Абъячой (Объячево), Епим сикт (нет сведений), Кузьдав (исключ. из учетных данных), Кулига, Лобановка (включ. в с. Поруб-Кеповская), Лойма, Модчой (Поруб-Кеповская), Монастырь (включ. в с. Объячево), Поръясянь чой (нет сведений), Проко-пьевка, Ураковка.
Сосногорский р-н: Аким, Винла, Пожня.
Сыктывдинский р-н: Вилядь (объедин. с с. Пар-чег), Гаждор (Гавриловка), Даньдор (объедин. в д. Сот-чемвыв), Данямикдор (Тупицино), Ёль (объедин. с с. Ыб), Ивадор (Ивановка), Ипатьдор (Ипатово), Озов (Озёл), Пажга, Палевицы (Паль), Парчег, Пешкапиян (объедин. с с. Парчег), Придаш (Слудка), Проньдор (Прокопьевка), Свеждор (объедин. в д. Сотчемвыв), Час (Часово), Чит, Шорйыв (д. Березник), Шошка, Шы-ладор, Ыб, Ягвыв (объедин. в д. Дав).
Сысольский р-н: Визин (Визинга), Воль (Вотча), Катыд (д. Горьковская), Кебра (Куратово), Поёл (Пы-елдино), Пон, Чухлэм, Межадор.
Усть-Вымский р-н: Айкытыла (Айкино), Аквад (Ок-вад), Вомын, Гам, Емдш (Усть-Вымь), Камсамас, Кож-мудор, Кырув, Мырьерем, От (Коквицы), Улыс От (Нижние Коквицы).
Усть-Куломский р-н: Дереванной (Деревянск), Дон, Керчомъя, Краснояр, Куж (Кужба), Мыс (Мыелдино), Пожег, Помосдш (Помоздино), Сёйгудор (нет сведений), Усть-Нем, Вичкодор.
Усть-Цилемский р-н: Усть-Цильма.
