CC BY
123
Антропологические измерения логики
ской жизни [9, S. XIII—XIV]. Нечто подобное совершается Кантом в «Антропологии» и относительно логики. Антропологические соображения находят основу логики в прирожденной способности человека и создают основу для связи теоретической (школьной) логики с фактическими операциями человеческого мышления.
Список литературы
1. Брюшинкин В.Н. Логика. М., 2001.
2. Брюшинкин В.Н. Метапсихологизм Канта // Кантовский сборник. Вып. 24. Калининград, 2004. С. 65 — 73.
3. Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1. // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994. С. 175 — 353.
4. Калинников Л.А. Является ли трансцендентальный идеализм трансцендентальной антропологией? // Трансцендентальная антропология и логика: Труды международного семинара «Антропология с современной точки зрения» и VIII Кантовских чтений / Калинингр. ун-т. — Калининград, 2000. С. 133 — 155.
5. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения // Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1966. Т. 6. С. 349—588.
6. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1966. Т. 3.
7. Кант И. Логика. Пособие к лекциям / / Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 319—444.
8. Kant I. Anthropologie in pragmatischer Hinsicht. Hamburg, 1980.
9. Kopper J. Einleitung // Kant I. Anthropologie in pragmatischer Hinsicht. Hamburg, 1980. S. IX-XXV.
10. Tonelli G. Kant's Critique of Pure Reason within the Tradition of Modern Logic. A Commentary on its History / Ed. by D. Chandler. Hildelcheim, 1994.
Об авторе
В.Н. Брюшинкин — д-р филос. наук, проф., РГУ им. И. Канта, bryush@albertina.ru
УДК 160.1
В.С. Попова ЛОГИКА А.И. ВВЕДЕНСКОГО
Рассматриваются некоторые аспекты логического учения А.И. Введенского, внимание сосредоточено на определении логики и ее отношении к психологии и гносеологии. Обращаясь к основным работам А.И. Введенского по логике, автор прослеживает трансформацию взглядов философа на определение этой науки и приходит к выводу, что эволюция в определении логики и видении ее отношения к другим наукам имела источником эволюцию в осмыслении Введенским природы логических законов.
Some points of the logical doctrine of A.I. Vvedensky are viewed, the focus of interest is the definition of logic and its relation to psy-
12
chology and gnoseology. The transformation of A.I. Vvedensky's views on the definition of logic based on the philosopher's main works is outlined. The author of the article comes to the conclusion that the evolution in understanding of the nature of logical laws by Vvedensky caused the evolution in the definition of logic and its relation to other sciences.
Проявившийся со второй половины XIX в. в российской университетской философской среде большой интерес к логике сопровождался тем, что ее предмет очень долго не отделяли от гносеологии и психологии. Активная дискуссия по вопросам логики свидетельствовала не только о профессиональной заинтересованности в разъяснении ее предмета, но и о том, что проходил этап становления самостоятельного видения логики как философской науки и преподаваемой дисциплины в России. На этот период становления логики приходится научная и педагогическая деятельность Александра Ивановича Введенского (1856— 1925), который в течение достаточно длительного времени оставался ведущим профессором кафедры философии Санкт-Петербургского университета (в 1890 — 1913 гг. заведовал кафедрой философии историко-филологического факультета). Он читал все обязательные для студентов общие курсы: логику, психологию, историю древней и новой философии, введение в философию. «Через его аудиторию прошло много тысяч молодых людей в университете, на Высших женских курсах, в Военно-юридической академии, и он вкладывал в их умы свои идеи с необычайным мастерством», — пишет о своем учителе Н.О. Лос-ский [7, с. 178]. Как отмечают современники и коллеги, Введенский был ярким преподавателем, авторитетным сотрудником кафедры, организационная и научная деятельность которого наложила большой отпечаток на философские и логические дискуссии в профессиональных философских кругах. Кроме кафедральной научно-педагогической деятельности, профессор Введенский принимал активное участие в дискуссиях, доступных широкому кругу почитателей философии: в период с 1897 по 1921 г. он возглавлял Философское общество при Петроградском университете. Сформировав собственное видение логики как науки и преподаваемой дисциплины и обладая всеобъемлющим авторитетом, А.И. Введенский внес значительный вклад в дело формирования и распространения логической культуры в России. Его взгляды на логику заслуживают отдельного внимания, они имеют исключительную значимость как с точки зрения становления логики как науки и преподаваемой дисциплины в стенах Санкт-Петербургского университета, так и с позиций оценки философского наследия самого А.И. Введенского. Логика составляла значительную часть концепции, именуемой «логицизмом А.И. Введенского». Оценивая эту концепцию в «Истории русской философии», Лосский пишет: «Гносеологию как науку о границах человеческого знания он основывает на логике посредством учения об умозаключении и о методах доказательства общих синтетических суждений» [7, с. 178]. Лосский высказал уверенность, что для Введенского логика служит инструментом протеста против мета-
физики, средством ее уничтожения. Тезис о неосуществимости метафизики как науки он получает обоснованием, достигнутым логическим путем, этот способ и называется логицизмом. Таким образом, логика занимает в системе Введенского центральное положение.
К логической проблематике А.И Введенский обращается в статье 1897 г. под названием «Новая постановка вопроса о самостоятельности четырех фигур силлогизма», где выясняет, «с каких точек зрения можно рассматривать силлогизмы и излагать учение о них» [3, с. 1], а также рассматривает вопрос о сводимости фигур. В дальнейшем содержание этой статьи будет отражено в «Логике как части теории познания». 7 ноября 1908 г. профессор Введенский представил Санкт-Петербургскому философскому обществу доклад на тему «Новое и легкое доказательство философского критицизма», после чего в 1909 г. вышла одноименная статья [4]. Будучи кантианцем, А.И. Введенский поставил перед собой задачу доказать основные выводы философского критицизма новым и более элегантным способом по сравнению с «очень трудным и запутанным» путем, изложенным в кантовских «Критике чистого разума» и «Пролегоменах». Эту задачу он решил посредством рассмотрения сущности логических законов. Учение о логических законах является центральным для всякой логической теории, потому эта статья представляет особый интерес для исследования логического учения Введенского. И все же основным источником в таком исследовании является фундаментальная монография-учебник «Логика как часть теории познания», куда вошли его более ранние изыскания и чье первое издание появилось в 1909 г. Этот труд публиковался еще три раза — в 1912, 1917 (перераб.) и 1922 гг. Мы обратимся к изданию 1917 г.
Прежде чем приступить к анализу логической концепции А.И. Введенского, обозначим наиболее важные моменты методологии, которая будет использоваться при этом анализе. Представляется целесообразным рассмотрение наиболее значимых с точки зрения логической проблематики работ, исходя из следующих критериев [подробнее см.: 1, с. 91 — 92]:
1) представление о логике в целом и о ее месте в системе знания, основные логические категории и их трактовка;
2) выделение в логической концепции главенствующей и второстепенной проблематики, того что является у данного автора основной логической формой;
3) связь логики с практикой мышления, область приложения логики.
Исследование логической проблематики согласно всем трем выделенным критериям призвано показать «образ логики», т. е. сформировать целостное представление о логике рассматриваемого автора. Рамки статьи не позволяют осветить в полной мере детали логического учения Введенского, потому здесь мы обратимся только к первому пункту анализа и сосредоточим внимание на определении логики и ее отношении к другим наукам в интерпретации А.И. Введенского.
Итак, попытаемся частично представить образ логики, сформированный в работах А.И. Введенского, а также сделать акценты на наиболее значимых вопросах его логического учения.
14
Первое, с чего следует начать анализ, — это источники. Как уже было отмечено выше, особый интерес с точки зрения развития логических идей представляют две работы А.И. Введенского [4; 5]. Способ представления логического знания (жанр, способ изложения, приводимые автором примеры) дает существенную информацию о позиции автора. С точки зрения жанра «Логика как часть теории познания» Введенского носит двоякий характер. С одной стороны, этот труд представляет собой учебник, рассчитанный на широкий круг читателей, не знакомых с логикой, а потому требующих достаточно ясного и простого изложения. Однако при этом он предполагает наличие у читателя по крайней мере терминологического базиса. В 1910 г. Введенским был издан учебник «Логика» для гимназий, удостоенный Большой премии имени императора Петра Великого (выходил еще двумя изданиями — 1913 и 1915 гг.) и отличавшийся относительной простотой. Очевидно, что «Логика как часть теории познания» как учебная книга была рассчитана на студентов историко-филологического факультета, которые, во-первых, были знакомы с идеями профессора Введенского и, во-вторых, имели определенную историко-философскую образованность. Это предположение подтверждается тем, что написанная Введенским программа по курсу логики отражает содержание «Логики как части теории познания», в том числе тех ее частей, что посвящены критике логических изысканий Владиславлева и Лосского. Таким образом, Введенский считает, что студенты должны быть знакомы с современной им дискуссионной ситуацией в логике. Интересно, что оппонент А.И. Введенского Н.О. Лосский также активно транслирует в студенческой среде положения своей интуитивистической логики. Так или иначе, труд Введенского даже с учебной точки зрения требует достаточно вдумчивого прочтения и рассчитан в этом смысле на аудиторию главным образом историко-филологического факультета или по крайней мере Санкт-Петербургского университета. По широте и глубине представленной в «Логике» проблематики можно судить не только (и даже не столько) об учебной направленности труда. Работа включает в себя все предыдущие изыскания Введенского, отражает его оригинальное видение логико-гносеологических проблем, содержит замечания по поводу критики в адрес его концепции и в этом смысле представляет собой скорее фундаментальную монографию.
Итак, учебный характер «Логики как части теории познания» требовал от автора обращения к самым основам в изложении логических вопросов, т. е. четких определений, примеров и т. д. С другой стороны, монографический, научный характер труда выразился в проблемном изложении, ярко представленной авторской позиции, в обширных историко-логических отступлениях и т. п. Такой двоякий характер работы позволяет составить наиболее глубокое и полное представление о логических идеях А.И. Введенского, начиная с определения базовых логических категорий и заканчивая оценками философом позиций других авторов по частным логическим вопросам.
Представление о логике в целом и о ее месте в системе знания
В предисловии к изданию «Логики» 1917 г. Введенский делает интересное с точки зрения определения границ логики как науки замечание. Он обращает внимание на то, что 3-е издание книги подверглось значительным изменениям, наличие которых дает возможность считать его практически новым произведением. В числе таких изменений — исключение из труда тех учений, которые «хотя и очень тесно соприкасаются с логикой, но относятся не к ней самой, а к психологии». Таковыми он считает «учение о разнице между интуитивным и дискурсивным мышлением, вопрос, принадлежат ли логические законы мышления к нормативным или естественным и т. п.» [5, с. III]. А ведь рассмотрение вопроса о природе законов мышления (нормативной либо естественной) в «Новом и легком доказательстве...» стало центральным в деле обоснования сути философского критицизма. Кроме того, вопросы гносеологии и психологии традиционно входили в дореволюционные учебники логики. Желание Введенского исключить вопросы, относимые им к области психологии, продиктовано, вероятно, тем, что внутри сообщества «университетских» философов существовали ожесточенные споры по вопросам логики, сопровождавшиеся стремление отмежеваться от психологизма. В частности, в адрес «Логики» А.И. Введенского поступали обвинения в скрытом психологизме от Н.О. Лосского. После второго издания (1912 г.) «Логики как части теории познания» Лосский выпускает работу «Логика профессора А.И. Введенского», где кроме прочей обширной критики работы указывает и на психологизм концепции Введенского. Лосский замечает, что «оберечься от психологизма на всем протяжении своих исследований по логике может лишь тот философ, который нашел точный критерий для разграничения логики и психологии» [6, с. 16—17], а затем показывает, что Введенскому это не удалось. Возможно, именно этим фактом критики продиктованы изменения, внесенные автором в 3-е издание «Логики как части теории познания».
Итак, Введенский позиционирует логику в качестве части теории познания, но намеренно желает исключить из нее психологическую проблематику. Он посвящает этой задаче первую главу монографии-учебника в издании 1917 г. «Задачи логики и ее отличия от психологии». Между логическим и психологическим изучением мышления есть большая разница. При этом логика, по мнению Введенского, представляет собою науку вполне самостоятельную относительно психологии: «можно изучать логику, совсем не зная психологии» [5, с. 4]. Правда, логика вынуждена ссылаться на психологические факты, т. е. на факты, которые должна изучать и психология, но от этого логика не получает зависимое от психологии положение, ведь тогда «все науки оказались бы основанными на психологии; ибо все они опираются на какие-нибудь психологические факты» [5, с. 4—5]. Но главное отличие логики от психологии Введенский видит в том, что психология относится к изучению явлений мышления безоце-ночно, т. е. не ставит вопроса о правильности и ошибочности мышления; логика же, напротив, рассматривает в мышлении одну только правильность и ошибочность вне зависимости от состава душевных переживаний.
15
16
Логика, таким образом, предстает как наука нормативная. Конечно, логика и психология тесно соприкасаются, в особенности когда совершается ошибочное умозаключение или вообще допускаются логические ошибки. Однако такого рода ситуации демонстрируют, по Введенскому, зависимость психологии от логики: «Ведь нельзя объяснить, по каким причинам возникают и остаются незаметными логические ошибки, когда неизвестно, в чем состоит каждая из них...» [5, с. 11] Далее профессор Введенский приводит аргументы против психологизма в логике, главный из которых основан на рассмотрении вопроса об условиях годности мышления для расширения знания. Как будет показано далее, мышление, пригодное для расширения знания Введенский называет правильным, а значит, интересующим логику как науку. Поэтому обращение к проблеме демаркации логики и психологии с этой точки зрения оказывается принципиально важным. Говоря о пригодности мышления для расширения знания, Введенский полагает, что знание и вера психологически ничем не отличаются друг от друга, их разница становится видна только с логической точки зрения на мышление. Поэтому основанная на психологии логика будет произвольной в том смысле, что мы не сможем различить, происходит расширение знания или расширение веры (стремясь при этом к расширению именно знания). Философ отмечает, что и знание, и вера психологически связаны с переживанием уверенности в истинности некоторой мысли. Но ему видится, что между переживаниями уверенности в связи с верой и в связи со знанием нет никакой разницы. Это рассуждение, вероятно, инициировано критическим отношением к психологистской логике, развиваемой Д.С. Миллем, которая получила широкое распространение на рубеже XIX—XX вв. в России. Именно Милль, характеризуя переживание логической истинности, употребляет такие категории, как «вера» (belief) (а не "faith", т. е. иррациональная, религиозная вера) и «очевидность» (evidence). Вера есть психологическое состояние индивида в связи с переживанием истины, но состояние это в логике Д.С. Милля — рациональной опытной природы. Введенский же, критикуя психологизм, подразумевает, вероятно, этот пункт психологистского видения логики в мил-левском варианте и показывает, что на вере как психологическом факте нельзя основывать логические оценки и что сам он не собирается этого делать. В издании «Логики» 1917 г. Введенский впервые вводит понятие «логицизм» для обозначения своей концепции (в противовес «психологизму») с намерением отмежеваться от психологизма. Он решает вопросы гносеологии именно с логической, а не с психологической точки зрения.
Более того, Введенский выражает уверенность в независимости логики от гносеологии, т.е. логика парадоксальным образом представляется ему независимой частью теории познания. Так, отвечая на критику его труда, изложенную Лосским в работе «Логика профессора А.И. Введенского», он замечает: «.можно обнаружить и всю ошибочность мнения Н.О. Лосского, будто бы логика должна опираться на так называемую гносеологию. А сама-то гносеология, спросим мы у Н.О. Лосского, имеет ли право болтать все, что ей вздумается, или же она тоже должна подчиняться логике? Если должна, то логика оказывается независимой от гносеологии и не имеет права основываться на ней» [5, с. 5]. «Логика, построенная в зависимости от чего бы то
ни было, основанная на чем бы то ни было, кроме неё самой, может быть только искажением всякой логики, нелогичной логикой» [5, с. 5], — выносит А.И. Введенский окончательный вердикт. Несмотря на эту уверенность автора концепции логицизма, его логика интерпретируется в умах читателей как логика гносеологическая. Оценивая ситуацию с логикой в России, С.И. Поварнин пишет: «Логика может ставить во главу своих исследований три разных, хотя и связанных одна с другой задачи. Во-первых, она может быть гносеологической логикой, т.е. ставить на первый план решение глубоко интересных и важных вопросов теории познания. В таком случае, естественно, все остальное служит главным образом материалом для решения этих вопросов. Энергия исследования обращена преимущественно на гносеологию. Образцовым произведением этого рода является в нашей литературе «Логика, как часть теории познания» проф. А.И. Введенского. В этом направлении работала больше всего германская логика» [8, с. 7]. К указанному направлению развития логики в России можно отнести не только логику Введенского, но и логику Н.О. Лосского, и логику в том виде, в каком ее представлял И.И. Лапшин, и даже логику самого С.И. Поварнина (как это делает В.И. Спивак [9, с. 109—110]), хотя последний мыслил свою логику как практическую, т. е. как особый вид логики, отличный от гносеологической. Если развить предположение Поварнина о значительном влиянии германской традиции, то следует обратить внимание на то, что исторически российскими университетами были сформированы связи именно с немецкими университетами, где проходило стажировки большинство профессуры кафедры философии Санкт-Петербургского университета на рубеже XIX— XX вв., к чему следует прибавить исключительное влияние кантовской гносеологической проблематики. Интересно, что внутри такого гносеологического направления в русской логике возникали существенные разногласия: наиболее значительным здесь было столкновение А.И. Введенского со своим учеником Н.О. Лосским, столкновение логицизма и интуитивизма, происходившее, кроме прочих вопросов, на логической почве.
В «Логике как части теории познания» Введенский определяет логику как «науку о правильности и ошибочности мышления. Правильным же называется мышление, пригодное для расширения знания, а ошибочным или неправильным — непригодное для этой цели» [5, с. 1]. Это определение он расшифровывает, приводя в связи с ним задачи логики: «1) отыскать те правила или условия, при исполнении которых мышление выходит пригодным для расширения знания; 2) объяснить их законами мышления; 3) с помощью найденных ею [логикой] правил выследить все те ошибки мышления (т. е. нарушения этих правил), которые встречаются в нем на деле, и описать их состав, т. е. указать, в чем состоит каждая из них» [5, с. 1]. Интересно, что в лекциях по логике, читанных студентам Императорского историко-филологического института в 1891 — 1892 гг. Введенский определяет логику как «науку о приемах, употребляемых мышлением при развитии познания» [2, с. 7]. Подводя слушателей к этому определению, он предварительно называет логику наукой о приемах познания, но затем уточняет это определение, желая сделать акцент только на тех приемах познания, которые зависят от нашего мышления, а не от его предмета. Определение логики,
18
даваемое Введенским в 1909 г., выглядит более отточенным, речь идет уже не просто о приемах мышления, но о качестве мышления в его строгом делении на правильное и неправильное. Интересно, что в 1891 г. он критиковал попытки определять логику как науку о правильном мышлении. «Это определение логики страдает тем недостатком, что им пробуждается ложное представление, будто нормативные законы неестественны» [2, с. 2], что, по его мнению, неверно. Получается, на момент чтения лекций 1891 — 1892 гг. он полагал, что логика имеет дело и с нормативными, и с естественными законами мышления в силу их тождества. В этих же лекциях Введенский упоминает, что изучением естественных законов мышления занимается психология, а поскольку всякий нормативный закон мышления одновременно является естественным, то предмет исследования логики и психологии совпадает. Таким образом, в 1891 г. он определяет логику в психологистском духе. В подтверждение этого Введенский основывает теоретическое значение логики в ряду других философских наук на том, что «она есть необходимое звено при изучении нашего познания и всех душевных явлений (курсив мой. — В.П.)» [2, с. 8]. В «Логике как части теории познания», пытаясь отмежеваться от психологизма, он, напротив, не единожды указывает, что изучение душевных явлений — психологическая точка зрения на мышление. Кроме этого, в 1909 г. Введенский проводит четкое разграничение логической точки зрения на мышление как оценочной и психологической — как безоценочной. Такая эволюция в определении логики и видении ее отношения к другим наукам (психологии и гносеологии), вероятно, имела источником эволюцию в осмыслении Введенским природы логических законов. Судить об изменении его представлений о логических законах можно по работе «Новое и легкое доказательство философского критицизма» (1909). Здесь Введенский уже не исходит из представления о тождестве нормативных и естественных законов мышления, как мы это наблюдаем в лекциях по логике 1891 — 1892 гг., но задается вопросом: «Каковы же логические законы мышления: естественные или нормативные?» [4, с. 6]. Ответ, к которому приводит его исследование, основан на анализе каждого из четырех законов логики. К «Логике как части теории познания» Введенский подходит с уверенностью, что закон исключенного третьего и закон тождества — чисто естественные законы мышления, а закон достаточного основания и противоречия — нормативные, так как в процессе мышления мы сознательно стараемся только «ни в чем не противоречить самим себе, и не соглашаться ни с какой мыслью до тех пор, пока не усмотрим основания, достаточного для того, чтобы принудить нас согласиться с ней» [4, с. 13]. Два остальных закона, как естественные, действуют сами собой. Получается, что логику с ее оценочным отношением к мышлению должны интересовать только два закона, требующие усилий для своего исполнения. Тем не менее в «Логике как части теории познания» Введенский упоминает обо всех четырех традиционных логических законах, чего, конечно же, требует учебный характер книги. Существенным представляется сам факт эволюции взглядов на определение и место логики среди других наук, что имеет своим основанием
эволюцию философских взглядов. Сам Введенский выносит вопрос о нормативности и естественности законов мышления за рамки логики, о чем он упоминает в предисловии к 3-му изданию «Логики как части теории познания». Исследование же этого вопроса, как мы видим, влияет на определение логики и на представление об отношении логики к другим наукам, в частности — к психологии.
Приведенное рассмотрение логических идей А.И. Введенского, конечно же, не исчерпывает всех нюансов его подхода к определению логики. Но обращение к логическим работам разных лет позволяет получить более полное и обоснованное представление о том логическом учении профессора Введенского, которое он закрепил в «Логике как части теории познания» и отстаивал в логических дискуссиях, перешедших из XIX в XX в. Такого рода исследование, углубленное и продолженное, возможно использовать как основание для ряда выводов, которые могут быть экстраполированы на ситуацию с логикой как наукой и преподаваемой дисциплиной на рубеже XIX—XX вв. в Санкт-Петербургском университете. Например, наличие теоретических противоречий в самом понимании предмета логики, в видении частных логических проблем, активные поиски в этом направлении лишний раз подтверждают тот факт, что логика в России конца XIX — начала XX в. проходила этап становления. При различии взглядов в становящемся сообществе профессиональных философов этот процесс происходил с опорой на общефилософское мировоззрение авторов, занимавшихся логикой.
Список литературы
1. Брюшинкин В.Н. Психологизм на пороге XXI века // Логическое кантове-дение. Вып. 4. Труды Междунар. семинара. Калининград, 1998. С. 84 — 99.
2. Введенский А.И. Лекции по логике, чит. студентам Импер. истор.-филол. института в 1891 — 92 гг. С приложением к лекциям. СПб., 1892.
3. Введенский А.И. Новая постановка вопроса о самостоятельности четырех фигур силлогизма. СПб., 1897.
4. Введенский А. И. Новое и легкое доказательство философского критицизма. СПб., 1909.
5. Введенский А. И. Логика как часть теории познания. Пг., 1917.
6. Лосский Н. О. Логика профессора А.И. Введенского. М., 1912.
7. Лосский Н. О. История русской философии. М., 1994.
8. Поварнин С.И. Общее учение о доказательстве. Пг., 1916.
9. Спивак В.И. Русская логика на рубеже XIX — XX вв.: проблемы и способы их решения // Науч. конф. «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке»: Тез. докл. СПб., 1996.
Об авторе
В.С. Попова — ассист., РГУ им. И. Канта, varyud@mail.ru.
