Проблема соотношения веры и знания в гносеологии А. И. Введенского Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ И КУЛЬТУРОЛОГИЯ

УДК 165

ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ВЕРЫ И ЗНАНИЯ В ГНОСЕОЛОГИИ А.И. ВВЕДЕНСКОГО

© В.А. Дудышкин

В статье рассматриваются основные вопросы соотношения веры и знания в гносеологии А.И. Введенского. Определены и раскрыты границы возможного познания имманентных предметов, а также выяснены условия существования бесспорного знания. Обосновано доказательство невозможности метафизики в виде знания посредством «логицизма А.И. Введенского».

Ключевые слова: гносеология, имманентное, трансцендентное, метафизика, логицизм.

Введенский Александр Иванович - русский философ, психолог, логик, традиционно считающийся признанным главой русского неокантианства; самый крупный представитель критической философии в России. Родился 19 марта 1856 г. в г. Тамбове в семье коллежского секретаря. Окончив в 1876 г. Тамбовскую гимназию с золотой медалью, поступил на физико-математический факультет Московского университета. В следующем году он перевелся на второй курс физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета, а вскоре перешел на историко-филологический факультет того же университета, сдав экзамены за первый курс.

А.И. Введенский был по философии учеником М.Н. Владиславлева (первого переводчика на русский язык «Критики чистого разума» И. Канта) и К.Н. Бестужева-Рюмина по русской истории. В 1888 г. защитил диссертацию «Опыт построения теории материи на принципах критической философии» на степень магистра философии и в 1890 г. занял кафедру философии в Санкт-Петербургском университете. С 1898 г. -председатель Санкт-Петербургского философского общества. А.И. Введенский довольно активно издавал философскую литературу и занимался собственным философским творчеством.

«Введенский был человеком острого ума, очень четкой и ясной мысли, большого

литературного дарования. Все его статьи написаны исключительно четко и ярко, а склонность идти до конца в исповедуемых им убеждениях, смелость в формулировках делают его на редкость интересным мыслителем», - писал В.В. Зеньковский [1]. «Введенский был одарен не только точным и ясным умом, но также исключительным талантом педагога. Тысячи студентов посещали его лекции в университете, на Высших женских курсах и в Военно-юридической академии. Введенский вдохновлял их своими идеями с необычайной силой», - так отзывался о нем Н.О. Лосский [2].

Сам А.И. Введенский определял философию, в первую очередь, как мировоззрение, научно переработанное при помощи теории познания. Именно при помощи теории познания философ и решил для себя вопрос соотношения веры и знания. Он писал: «Выяснять условия, благодаря которым становится возможным бесспорное существующее знание (математика и естественные науки), и в зависимости от этих условий устанавливать границы, до которых может простираться какое бы то ни было знание, и за которым открывается область одинаково недоказуемых мнений, призвана гносеология, если она, разумеется, хочет быть наукой, имеющей смысл и приобрести философское значение» [3].

Однако при научной разработке самого мировоззрения оказывается необходимым

решать такие вопросы, над которыми мы нисколько не задумываемся при других обстоятельствах, но без предварительного изучения которых наше мировоззрение никоим образом не может считаться научно-разработанным. А именно, речь идет о таких предметах, относительно которых невольно возникает сомнение, доступны ли они нашему познанию, т. е. науке, или должны быть предоставлены вере (Бог, душа и т. д.), которая, конечно, может опираться и на важные мотивы, например, нравственные, или эстетические, но все же будет верой, а не знанием. Умолчание, относительно этих вопросов, не делает мировоззрение полным, цельным воззрением на мир и на смысл существования человека в нем. Все это такие предметы, которые по существу своему, по своему понятию о них лежат за пределами не только действительно переживаемого, но и всякого возможного для нас опыта, где термин «опыт» обозначает сразу как эксперименты, так и наблюдения [3, с. 24].

С наукой дело обстоит несколько проще. Все науки, которые оправдали свое право на существование тем, что беспрерывно увеличивают сумму хорошо доказанных, никем не оспариваемых сведений, занимаются изучением лишь таких предметов, которые или уже доступны переживаемому нами опыту (физические, химические явления и пр.), или же, по крайней мере, были бы доступны нашему опыту, если бы мы или перенеслись в другое место или в другое время, или всего лишь усилили по своему желанию степень восприимчивости наших чувств (как внешних, так и внутренних), нисколько не меняя общего характера их деятельности.

Но могут ли вообще и в какой мере могут быть проверены наши мнения о существовании Бога, души и т. п.? Не будут ли все эти убеждения, как утвердительные, так и отрицательные, одинаково недоказуемыми, а поэтому одинаково неопровержимыми (ибо через опровержение одного из этих мнений было бы доказано другое) и, следовательно, в научном отношении одинаково позволительными?

В самом деле, вопрос, лежащий вне плоскости науки, еще не доказывает нам того, что он ей так или иначе противоречит. Поэтому А.И. Введенский допускал в составе целостного мировоззрения присутствие оди-

наково недоказуемых и неопровержимых элементов, но предостерегал, что из всех этих мнений, которые могут быть только верой, а не знанием, в состав научно-разработанного мировоззрения надо вводить только такую веру, в пользу которой можно привести какие-нибудь веские мотивы о причинах ее предпочтения всем другим, столь же недоказуемым и неопровержимым мыслям.

Развивая мысль дальше, А.И. Введенский указывает на главный вопрос гносеологии: «Возможно ли знание трансцендентных предметов, или же всякое мнение о них должно оставаться навсегда лишь верой, хотя бы даже и неопровержимой, но недоказуемой?». Действительно, свидетельствует ли беспрерывный успех имманентного знания о возможности и трансцендентного? Но дело в том, что попытка изучения трансцендентных предметов вполне справедливо относится всегда и всеми к метафизике, ибо вопрос о возможности знания подобных предметов составляет часть вопроса о возможности метафизики в виде знания, а не веры. Если возможна метафизика в виде знания, то нет никаких оснований сомневаться в возможности трансцендентного знания. Поэтому, взятый во всей полноте, наипервейший вопрос теории познания мыслитель формулирует как: «Возможна ли метафизика в виде знания?».

При этом необходимо некоторым образом раскрыть понятийный аппарат философа и пояснить, что метафизика у А.И. Введенского - это учение об истинном бытии, т. е. о бытии, мыслимом в том виде, как оно существует само по себе, независимо от того, как оно сознается нами или каким представляется нам существующим. При этом истинное бытие противопоставляется кажущемуся бытию, т. е. такому бытию, которое мыслимо в том виде, как оно кажется или представляется нам существующим. Истинное и кажущееся бытие называют еще ноуменами и феноменами соответственно. С конца же XVIII в. под влиянием немецкого философа И. Канта истинное бытие называется также вещами в себе, а кажущееся бытие - явлениями. Таким образом, метафизика, являясь наукой о вещах в себе, должна быть и наукой о трансцендентных предметах и отвечать на вопрос, существуют ли они как составная часть истинного бытия, или же их вовсе нет. Поэтому и вопрос о возможности трансцендентного знания целе-

сообразнее всего ставить в более общей форме, как вопрос о возможности метафизики вообще.

И в этой связи мыслителем было разработано собственное учение, которое он назвал «Логицизмом А.И. Введенского или русским доказательством невозможности метафизики в виде знания» и которое впервые применил на практике в своем философском труде «Логика, как часть теории познания». Именно «русским доказательством» оно было названо по причине его принципиального отличия от весьма распространенных на то время французского позитивизма, английского эмпиризма и немецкого критицизма.

Так как это учение о границах знания опирается на одну лишь логику, то для удобства его отличия от всех других доказательств неосуществимости метафизического знания А.И. Введенский называет его «логицизмом». Благодаря данному учению мыслитель из правил логики вывел заключение о границах нашего знания, именно, о невозможности метафизики в виде знания и тем самым наглядным образом подтвердил философское значение логики.

Логицизм А.И. Введенского наглядно демонстрирует нам, что гносеология философа представляет собой науку о пределах человеческого разума и условиях существования бесспорного знания, основанную только лишь на логике. Так, к примеру, знание и вера (где они являются душевными переживаниями уверенности в истинности некоторых наших мыслей) психологически ровно ничем не отличаются друг от друга, разница между ними получается при их рассмотрении только с логической точки зрения на мышление; в противном случае у нас не было бы никаких средств различить, имеем ли мы в виду условия расширения знания или веры. И, таким образом, философ выдвигает приоритет разума над чувственным познанием.

Опираясь на логику, мы имеем все основания подразделять и отличать мысли, сопровождаемые уверенностью в их истинности, по разным названиям и придавать им разные значения, именно - «знание» и «вера». «И с логической точки зрения вера может быть определена, как остаток, получаемый через вычитание всего знания из совокупности тех мыслей, которые сопровожда-

ются уверенностью в их истинности», - писал А.И. Введенский [3, с. 351].

Вполне справедливо то утверждение, что предметом веры может служить только непознанное. Последнее же, конечно, может быть двояким: познаваемым, но еще непознанным, и навсегда непознаваемым, так что хотя область веры и суживается с развитием знания, но для нее всегда, даже при его бесконечном развитии, останется в виде ее особой, собственной области, навсегда непознаваемое, т. е. метафизика. Если бы метафизическое знание было осуществимым, то вера служила бы синонимом невежества и существовала бы лишь в той мере, в какой познаваемое остается еще непознанным. Но на все метафизические вопросы можно получить ответ только в виде веры, а не знания.

Отметим, что при правильном отношении к делу, не может быть места никаким враждебным столкновениям между знанием и верой. Подобные столкновения вообще возможны лишь на первых ступенях знания, когда, с одной стороны, ему приходится отвоевывать свое право на свободное исследование того, что в принципе познаваемо, но было захвачено верой вследствие прежнего недостатка знания; с другой стороны, знанию еще не ясны его логически неизбежные границы и оно постоянно пробует учить о навсегда непознаваемом.

Итак, упраздняя всякую возможность существования метафизики в виде знания, А.И. Введенский выводит следующее чисто гносеологическое положение: «Об истинном бытии мы ничего не знаем и не можем знать ничего другого, кроме этой невозможности знания о нем, да еще, кроме того, что в виде веры можно смело, без всякого опасения быть опровергнутым со стороны знания, проповедовать об истинном бытии (о ноуменах) все, что хотим» [3, с. 318]. Другими словами, в виде знания не возможна никакая метафизика, зато в виде неопровержимой веры можно исповедовать любую метафизику. Так, логицизм обнаруживает, что метафизика и знание с логической точки зрения разнородны между собой.

Нетрудно заметить, что в своем философском творчестве А.И. Введенский открывал широкий простор вере, лишь бы она не выдавала себя за знание. Веру, со всем многообразием ее мотивов (нравственными, эс-

тетическими, национальными и др.), он рассматривал как своеобразный источник познания. И в то же время философ пытался примирить веру и знание посредством критического мышления. Его сильно настораживал имеющий место в разные времена и с различным перевесом факт конфронтации и глубокого антагонизма между двумя этим понятиями. Но научное мировоззрение, как справедливо указывал философ, совсем не требует отречения от веры в Бога, в бессмертную душу (и пр. метафизические сущности), а напротив, здесь нам предоставлена полная свобода и наше миросозерцание может при определенной осторожности оказаться одинаково научным, веруем ли мы в атеизм или в существование Бога. Но ни в том, ни в другом случае мы не имеем права навязывать свои взгляды от имени науки.

Вопрос о существовании Бога неразрешим ни утвердительно, ни отрицательно. Чисто научными доводами нельзя доказать ни того, что Бог есть, ни того, что его нет. «И в то, и в другое можно только веровать, -писал философ, - причем наша вера и в том, и в другом случае будет неопровержимой, т. е. нисколько не противоречащей ни логике, ни данным в опыте фактам; но ее нельзя обратить в доказанное знание» [4]. Кстати будет указать, что с научной точки зрения атеизм тоже есть вера, как и допущение существования Бога, а вовсе не знание.

Наука оставляет вопрос о потенциальной возможности существования области трансцендентного открытым в обе стороны и предоставляет нам полную свободу выбора. Но в то же время философ подмечает одну немаловажную черту человеческой натуры: «В людях же постоянно наблюдается сильнейшая наклонность из двух одинаково допускаемых наукой точек зрения отдавать предпочтение той, которая наиболее удовлетворяет нашим эстетическим вкусам» [4, с. 207].

Таким образом, из всех одинаково недоказуемых и неопровержимых мнений, которые, очевидно, в силу их недоказуемости и неопровержимости могут быть только верой, а не знанием, в состав научно-разработанного мировоззрения А.И. Введенский предлагал вводить только такую веру, в пользу

которой можно привести какие-нибудь веские мотивы о причинах ее предпочтения всем другим, столь же недоказуемым и неопровержимым, хотя бы они и не составляли доказательств и не обращали нашей веры в знание. Отвергая возможность научной метафизики, т. е. познания истинного бытия, мыслитель признавал метафизику

как предмет веры. По мнению философа, рассудок должен вполне лояльно относиться к тому, что и факты, и логика дают и всегда будут давать возможность высказывать относительно некоторых объектов с одинаковым правом прямо противоречащие друг другу положения. Рассудок относительно многих объектов логически обязан считать одинаково позволительными диаметральнопротивоположные суждения и предоставляет вере выбирать любое из них без всяких протестов с его стороны.

Так, с пробуждением критической деятельности рассудка, сама вера в знание обязывает нас признавать, что есть область, лежащая за пределами возможного опыта, недоступная достоверному знанию и предоставляемая такой вере, положения которой не могут встретить никаких протестов со стороны рассудка.

1. Зеньковский В.В. История русской философии: в 2 т. Париж, 1948. Т. 2. С. 226-227.

2. Лосский Н.О. История русской философии. Л., 1991. С. 188.

3. Введенский А.И. Логика, как часть теории познания. Пг., 1917. С. 25.

4. Введенский А.И. Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом. Пг., 1922. С. 192.

Поступила в редакцию 18.02.2009 г.

Dudyshkin V.A. The problem of correlation of faith and knowledge in the gnosiology of A.I. Vvedenskiy. In the article basic problems of the correlation of faith and knowledge in the gnosiology of A.I. Vvedenskiy are examined. The author reveals the borders of possible cognition of immanent objects, finds out the conditions of existence of undisputable knowledge. The proof of impossibility of metaphysics as a knowledge is grounded by “A.I. Vvedenskiy logicism”.

Key words: gnosiology, immanent, transcendent, metaphysics, logicism.