CC BY
60УДК 343.3
doi: 10.25724/VAMVD.YNOP
ЛОГИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ,
ОТНОСЯЩИХСЯ К ПОДЛОГУ ДОКУМЕНТОВ
Владислав Игоревич Баландин
Самарский национальный исследовательский университет
им. академика С. П. Королева, Самара, Россия, bullkee@gmail.com
Аннотация. Большое число уголовно-правовых норм о преступлениях, относящихся к подлогу документов (более 30), несистемный и неединообразный их понятийный аппарат, а также отсутствие общей нормы о подлоге документов — все это требует особенно внимательного отношения к решению квалификационных задач. Условием качественной квалификации преступлений является четкий порядок логических операций, а также возможность провести диагностику хода рассуждений в целях исключения квалификационных ошибок. Для решения соответствующих задач автор разработал логическую программу квалификации этих преступлений. В статье классифицированы преступления, относящиеся к подлогу документа, и в рамках логической программы квалификации в определенной последовательности сформулированы конкретные вопросы-фильтры о соответствии фактических обстоятельств объективным и субъективным признакам, включенным в выбранную совокупность составов преступлений. Подчеркивается, что отступление от алгоритма и пропуски шагов в целях сокращения времени выполнения логической программы квалификации преступления являются нежелательными, поскольку основываются на эвристическом предположении о существовании какого-либо признака, которое кажется правоприменителю очевидным, а на самом деле значительно снижает точность вывода о квалификации преступления. Автор приходит к заключению, что в логической программе именно для разграничения анализируемых преступлений в качестве первого должен ставиться вопрос не о деянии или объекте преступления (родовом или непосредственном), а предмете преступления.
Ключевые слова: логическая программа квалификации преступлений; преступления, относящиеся к подлогу документа; логическая программа квалификации подлога документов; подлог документа; поддельный документ; использование поддельного документа; документ
Для цитирования: Баландин В. И. Логическая программа квалификации преступлений, относящихся к подлогу документов // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2022. № 1 (60). С. 27—34. doi: 10.25724/VAMVD.YNOP
DOCUMENTS FORGERY:
CRIMES QUALIFICATION LOGICAL PROGRAM
Vladislav Igorevich Balandin
Samara National Research University named after S. P. Korolev, Samara, Russia, bullkee@gmail.com
Abstract. There are more than 30 rules of criminal law on forgery, non-systematic and non-uniform conceptual apparatus and absence of a general criminal law rule on documents forgery require a particularly attentive attitude to the solution of qualification tasks. The purpose of the study is to analyze the crimes' qualification conditions: clear order of logical operations and possibility of diagnosing the course of argumentation for excluding qualification errors. To achieve this purpose, the author sets the task of creating a crime qualification program related to forgery of documents. For solving the problem, several methods were used: classification of crimes related to forgery of a document and formulation of specific filter questions about the compliance of factual circumstances with objective and subjective signs of these crimes within the logical crime qualification program. The results of the study show that deviations from the logical crime qualification program and omissions of steps are unacceptable, because they are based on a heuristic assumption, but in fact radically reduce the accuracy of crime qualification. The author concludes that in the logical program for differentiating the analyzed crimes, the first question should be asked about the subject of the crime, and not about the crime act.
© Баландин В. И., 2022
Keywords: crimes qualification logical program; crimes related to forgery; logical program of forgery qualification; forgery; forged document; usage of a fake document; document
For citation: Balandin V. I. Documents forgery: crimes qualification logical program. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 27—34, 2022. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.YNOP
Определяющим условием нормальной уголовно-правовой правоприменительной деятельности является осуществление ее субъектами качественной квалификации преступлений. Здесь под качеством мы понимаем объективный результат строгого соблюдения уголовно-правовых принципов, норм уголовного закона, общепризнанных правил квалификации. В то же время, чтобы обеспечить качество квалификации преступлений, необходимо организовать порядок соответствующего процесса с учетом правил формальной логики, это позволит обеспечить: во-первых, целенаправленный отбор фактических данных для уголовно-правовой оценки, чтобы за пределами квалификации преступлений остались задачи, непосредственно с ней не связанные; во-вторых, экономию усилий правоприменителя (квалификатора); в-третьих, самоконтроль правоприменителя и возможность провести диагностику хода рассуждений в целях самостоятельного нахождения квалификационных ошибок на любом этапе мыслительного процесса.
Установление порядка постановки вопросов для уголовно-правовой оценки содеянного предполагает создание логической программы квалификации преступления. Задача разработки логической программы квалификации преступлений является важной, поскольку существует необходимость разграничивать много преступлений со смежными составами (в которых наряду с общими есть взаимоисключающие признаки). Эта задача осложняется присутствием в уголовном законодательстве многих преступлений с конкурирующими составами (когда все признаки одного состава повторяются в другом составе в неизменном или конкретизированном виде), что ярко может быть подтверждено примером преступлений, относящихся к подлогу документов.
Нормы об уголовной ответственности за преступления, относящиеся к подлогу документов, неоднородны по содержанию и бессистемно закреплены в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ). Так, в настоящее время Особенная часть УК РФ содержит более 30 составов преступлений, рассредоточенных по семи главам, в которых документы являются предметом или средством совершения преступления, а объективная сторона выражена в изготовлении поддельных документов либо их использовании. Таким
образом, в действующем уголовном законодательстве общими характеристиками соответствующих преступлений являются признаки объективной стороны, а не объекта посягательства. Законодателем используются многочисленные термины для описания составов преступлений, выраженных в подлоге документа или сопряженных с ним: фальсификация, умышленное искажение сведений, внесение заведомо недостоверных сведений, подлог документов, подделка документов, изготовление заведомо поддельных документов, представление документов, содержащих заведомо ложные данные. Это осложняет задачу определения соответствующих смежных и конкурирующих составов преступлений.
С учетом особенностей конструкции и содержания объективной стороны в круг преступлений, относящихся к подлогу документов, можно включить следующие множества преступлений:
1) преступления, выражающиеся в изготовлении с целью дальнейшего использования или использовании содержащих заведомо ложные сведения поддельных документов. Такие преступления предусмотрены ст. 142, 170, 1701, 1702, 1721, ч. 3 ст. 1852, 186, 187 , 2006, 2172, 233 , 2853, 292 , 2921, 303 , 305, 307, 327, 3272 УК РФ. В УК РФ также закреплены составы преступлений, в которых подлог документов является одним из альтернативных действий: ст. 1421, 185, 1851, 195, 238, 287, 325 УК РФ;
2) преступления, в которых подлог документов закреплен в качестве одного из конструктивных признаков объективной стороны. Это преступле-
12 5
ния, закрепленные в ст. 159 , 159 , 176, 185 , ч. 2 ст. 193, 1931, 198, 199, 1993, 1994, 3223, 339 УК РФ;
3) иные преступления, в которых подлог документов фактически может являться факультативным способом совершения преступления: ст. 159, 160, 177, 194, 328 УК РФ.
В данный круг включаются только деяния, связанные с изготовлением или использованием именно подложных документов. Любые действия лица, в том числе обманные и связанные с использованием своих или чужих подлинных документов, — за этим кругом. Не любое обманное использование документов признается подлогом. Так, Верховный Суд Российской Федерации указал, что не является использованием подложного документа по ч. 5 ст. 327 УК РФ использование лицом своего подлин-
ного документа, но утратившего силу в связи с истекшим сроком действия, либо подлинного документа, принадлежащего другому лицу, или предъявление вместо надлежащего документа схожего с ним подлинного документа [1].
Учитывая многочисленность видов преступлений, относящихся к подлогу документов, при отсутствии системности и единообразия в понятийном аппарате норм о подлогах необходимо особенно внимательно принимать решения о соотнесении обстоятельств конкретного деяния с признаками состава преступления. Создание логической программы квалификации этих преступлений является необходимым.
Результат квалификации преступлений объективно выражается в виде готовой уголовно-правовой оценки правоприменителем совершенного противоправного общественно опасного деяния. Однако эта оценка не осуществляется «сама по себе», она является результатом зачастую сложной и кропотливой мыслительной работы субъектов, участвующих в процессе квалификации преступлений [2, с. 67]. Это комплексная деятельность, логический аспект которой выражается в соблюдении определенных логических законов и форм. Уголовно-правовая квалификация позволяет осуществить переход от исходного к выводимому знанию. Исходным является знание, полученное в результате анализа признаков совершенного деяния, и знание о содержании применяемой уголовно-правовой нормы [2, с. 26]. Выводимым знанием признается сама уголовно-правовая квалификация в значении процессуально закрепленного результата, т. е. окончательное логическое умозаключение, содержащее оценку деяния. Логическая связь осуществляется через обосновывающее знание.
Промежуточным звеном между уголовно-правовой нормой и совершенным деянием является состав преступления, выражающий самые важные и необходимые признаки, которые позволяют разграничить преступное и непреступное поведение и отличают одно преступление от другого, а также «отбрасывающий» признаки, не имеющие юридического значения. С диалектической точки зрения процессом квалификации преступлений признается выделение из единичного (конкретного преступления) особенного (признаки состава преступления) и дальнейшее определение тождества с общим (применяемой уголовно-правовой нормой).
Следует согласиться с Е. В. Благовым, который утверждает, что описанный выше логический процесс невозможно совершать в случайном порядке, поскольку все признаки состава преступления четко
структурированы и находятся в системной взаимосвязи между собой [3, с. 109]. Поэтому для правильной квалификации преступлений необходимо разработать ее логическую программу как инструмент разграничения смежных составов преступлений, в которых закреплено много одинаковых признаков. Поскольку в УК РФ нет общей нормы о подлоге документов, задача разграничения актуальна также для тех норм о подлоге, которые можно признать специальными и конкурирующими.
Суть логической программы квалификации заключается в последовательной постановке вопросов, вытекающих из признаков состава преступления. В зависимости от ответа ставится следующий вопрос до того момента, пока не будут изучены и проанализированы все признаки состава [4, с. 38—39].
Логическая программа квалификации преступлений, относящихся к подлогу документов, как любой познавательный алгоритм, должна начинаться со сбора и анализа исходных данных — первоначальных фактических обстоятельств о совершенном акте общественно опасного поведения индивида. Однако из всего массива сведений следует выделить лишь те, которые имеют значение для квалификации.
Далее следует определить круг преступлений, относящихся к подлогу документов. Квалификатору необходимы хорошее знание уголовного законодательства и способность системно воспринимать его, чтобы выдвинуть и рассмотреть все возможные версии квалификации.
Установив первоначальные фактические обстоятельства содеянного и круг преступлений, относящихся к подлогу документов, необходимо перейти к постановке и решению вопросов о соответствии фактических обстоятельств признакам, включенным в выбранную совокупность составов преступлений. В научной литературе содержатся различные представления о последовательности постановки соответствующих вопросов. Так, В. Н. Кудрявцев предлагал начинать, по умолчанию, с объекта преступления, а затем переходить к объективной стороне, далее — к субъективной стороне и субъекту [5, с. 150]. По мнению Б. А. Куринова, процесс квалификации преступлений целесообразно начинать с определения объекта и объективной стороны преступления, а затем устанавливать субъект и субъективную сторону [6, с. 58]. Аналогичной позиции — о признаках объекта преступления как отправной точки процесса квалификации — придерживался Г. А. Кригер [7, с. 19]. Л. Д. Гаухман считал правильным начинать процесс сопоставления фактических
данных с составом преступления с признаков объективной стороны, а затем переходить к признакам субъекта, субъективной стороны и объекта соответственно [8, с. 313].
Интересной представляется позиция Е. В. Благова, который считает, что прежде, чем определить очередность принятия решений о соответствии (или несоответствии) признакам состава преступления установленных фактических обстоятельств, необходимо выделить две большие группы признаков состава преступления, которые логически обосновывают порядок уголовно-правовой оценки деяний: признаки, характеризующие само преступление, и признаки, характеризующие условия совершения преступления. С учетом приведенного разделения признаков состава на две группы, по мнению Е. В. Благова, бессмысленно ставить вопрос об условиях чего-либо, не выяснив его наличия [3, с. 110—111].
На наш взгляд, наиболее оправданной является точка зрения А. И. Рарога, выражающаяся в том, что такой процесс не подчиняется жестко регламентированным правилам и зависит от характеристики квалифицируемых преступлений [9, с. 50].
Хотя общими характеристиками преступлений, относящихся к подлогу документов, исходя из действующего уголовного законодательства, являются признаки объективной стороны, но не объекта посягательства, мы считаем, что особенности объективной стороны этих преступлений связаны со специфичностью их объекта, обусловленного свойствами предмета. Соответственно, именно для анализируемых преступлений в качестве первого вопроса-фильтра в целях разграничения преступлений с повторяемыми признаками рассматриваем характеристику предмета преступления.
1. Первый уровень логической программы квалификации связан с постановкой вопросов: является ли документ поддельным и составляет ли этот поддельный документ предмет хотя бы одного из рассматриваемых преступлений? Под документом обычно понимаются сведения, представленные в аналоговой или цифровой форме, пригодной для восприятия человеком, а также оформленные в соответствии с необходимыми реквизитами, исходящие от надлежащего источника и обладающие юридической значимостью в виде удостоверения фактов, имеющих юридическое значение.
Отвечая на вопрос о том, является ли документ поддельным, выясняются фактические обстоятельства, при которых был выявлен такой документ. Например, обстоятельства, указывающие на под-
делку или использование заведомо фальшивых документов, могут быть выявлены при осуществлении полномочий налоговых органов: при проведении налогового контроля или при приеме от физического лица документов, содержащих сведения о юридическом лице, в целях внесения в Единый государственный реестр юридических лиц для его регистрации. Поддельность предоставленных документов не всегда очевидна для принимающего субъекта. Так, Н., обвиняемая в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 1701 УК РФ, имела свободный доступ к документам по месту работы (общество с ограниченной ответственностью, далее — ООО). Имея преступный умысел на предоставление в налоговый орган документов, содержащих заведомо ложные данные, в целях внесения в единый государственный реестр юридических лиц недостоверных сведений она передала неустановленному лицу образец оттиска печати ООО и образец подписи единственного учредителя ООО. Для Н. подложные документы, заверенные подложной подписью и печатью нотариуса, были выполнены, согласно заключению эксперта, при помощи копировально-множительной техники капельно-струйным способом. После чего Н., продолжая реализовывать свой преступный умысел, предоставила пакет документов в налоговый орган, который зарегистрировал их, и в решение о государственной регистрации были внесены изменения о юридическом лице [10].
Подлог может быть выявлен после обращения потерпевшего (если таковой имеется) или при проведении проверки и устанавливается на основании результатов экспертизы.
Далее решается вопрос об определении вида и содержания подложного документа. Без ответа на него невозможно продолжать юридическую оценку совершенного деяния. Во-первых, в зависимости от источника происхождения документов, выступающих в качестве предмета преступлений, следует разграничивать преступления:
а) относящиеся к подлогу «публичных» документов, которые создаются, выдаются, заверяются от имени публичных субъектов — органов государственной власти, местного самоуправления, государственных или муниципальных учреждений: избирательные документы (ст. 142, 1421 УК РФ); государственные реестры (ст. 170, 285 УК РФ); процессуальные документы в виде протоколов, заключений эксперта, судебных актов (ст. 303, 305, 307 УК РФ); документы, удостоверяющие юридически значимые факты и способные влечь
1
юридические последствия (ст. 186, 233, 292, 292 , 327, 3272 УК РФ), иные документы (ст. 2853 УК РФ — документы, на основании которых были внесены запись или изменение в указанные единые государственные реестры, ст. 287 УК РФ — документы и материалы, предоставляемые Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации);
б) относящиеся к подлогу «частных» документов, которые исходят от имени частных лиц и негосударственных организаций (в том числе уполномоченных государством): документы, на основании которых были совершены указанные в данных статьях юридические действия в виде внесения сведений в реестры, подготовки других документов (ч.1 ст. 1701, ст. 1702, ч. 3 ст. 1852 УК РФ); документы, связанные с учетом прав на ценные бумаги — реестр владельцев ценных бумаг, система депозитарного учета, проспект ценных бумаг, отчета (уведомления) об итогах выпуска ценных бумаг (ч. 4 ст. 1701, ст. 185, ст. 1851, ст. 1852 УК РФ); межевой план, технический план, акт обследования, проект межевания земельного участка или земельных участков либо карту-план территории (ст. 1702); документы бухгалтерского учета и отчетность организаций (ст. 1721, 195 УК РФ); документы, отражающие ход и результаты хозяйственной деятельности коммерческих организаций (ст. 1855, 176, 1931 УК РФ); поддельные кредитные или расчетные карты, иные платежные документы, не являющиеся ценными бумагами (ст. 187 УК РФ); налоговые декларации (расчет) или иные налоговые документы (ст. 198, 199, 1993, 1994 УК РФ); экспертные заключения в сфере закупок или в сфере промышленной безопасности (ст. 2006, 2172 УК РФ); иные подложные документы (ст. 327 УК РФ).
Во-вторых, в зависимости от юридического значения документа следует разграничивать:
а) подлоги документов, которые удостоверяют юридически значимые факты, влекущие последствия в виде предоставления, лишения и изменения объема прав и обязанностей. Статьи 142, 1421, ч. 4 ст. 1701, 186 , 233 , 2853, 287 , 292 , 2921, 303 , 305, 307, 327, 3272 УК РФ — для «публичных» документов и ст. 185, 1701, 1702, 1852, 1855, 187, 198, 199, 1993, 1994, 2006, 2172 УК РФ — для «частных» документов (например, рецепт, дающий право на получение наркотических средств или психотропных веществ, в ст. 233 УК РФ или официальный документ, предоставляющий права в ст. 327 УК РФ);
б) подлоги документов, которые самостоятельно не влекут соответствующих юридических послед-
1
ствий. Например, ст. 170 (документы, представляемые в целях внесения в Единый государственный реестр юридических лиц), ст. 1702 (документы, на основании которых были подготовлены кадастровые документы), ст. 1721, 176, 1851, 1852 (документы, на основании которых были внесены запись или изменение в реестр владельцев ценных бумаг).
2. Утвердительные ответы на первые вопросы позволяют перейти к постановке следующего вопроса о том, осознавало ли лицо подложность документа. Его разрешение связано с установлением вины в отношении предмета преступления. Следует учесть, что большинство норм о преступлениях, связанных с подлогом документов, содержат бланкетные признаки. Так, деяние в виде фальсификации финансовых документов учета и отчетности финансовой организации (ч. 1 ст. 1721 УК РФ) совершается лицами, ответственными за ведение бухгалтерского учета, деятельность которых регламентируется Федеральным законом «О бухгалтерском учете» от 06.12.2011 № 402-ФЗ. Поэтому для положительного ответа («осознавало») необходимо установить понимание лицом положений отраслевого законодательства, и прежде всего обязанность такого осознания. При отсутствии вины в отношении подложности документа отсутствует состав преступления, поэтому исключается дальнейшее решение вопросов о подлоге, и логическая программа на этом этапе заканчивается. Так, Б., обвиняемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 1721 УК РФ, являясь генеральным директором страховой компании, желая избежать отзыва лицензий у возглавляемой им страховой компании и продолжения ее функционирования на страховом рынке, обеспечил внесение в документы и отчетность заведомо недостоверных сведений о финансовом положении организации, в дальнейшем подтвердил их достоверность и представил их в Центральный банк Российской Федерации. В данном случае Б. действовал умышленно, осознавал общественную опасность своих действий, понимал, что это приведет к нарушению установленного порядка своевременного выявления органом страхового надзора рисков неплатежеспособности субъектов страхового дела [11].
3. В случае положительного ответа на предыдущий вопрос ставится следующий вопрос: какое действие совершено в отношении или с использованием поддельного документа? Ответ на данный вопрос при квалификации преступлений позволит принять решение об установлении самого факта подлога документа, под которым понимается как
создание поддельного документа, так и его использование, либо обе формы сразу [12, с. 200].
Создание поддельного документа характеризуется в уголовном законодательстве словами «фальсификация»; «внесение (включение) в документы заведомо недостоверных или ложных сведений»; «внесение исправлений, искажающих действительное содержание документов»; «подделка документов»; «изготовление заведомо поддельных документов»; «дача заведомо ложных экспертных заключений». Круг соответствующих составов является широким (ст. 142, 1421, 170, 1701, 1702; 1721, 185, 1852, 1855, 186, 187, 195, 198-1994, 2006, 2172, 233, 2853, 292, 2921, 303, 305, 307 УК РФ).
Преступления, выраженные в форме использования поддельных документов, описываются иначе: «подтверждение, представление, предоставление заведомо ложных сведений»; «использование заведомо поддельных документов» (ст. 1421, ч. 1 ст. 1701, ч. 1 ст. 1721, ст. 176, ст. 185, ст. 1851, ст. 1931, ст. 287 УК РФ).
Действие в виде «подлога документов, на основании которых вносились сведения в другие документы» может быть совершено в любой из двух указанных форм подлога (ч. 1 ст. 1702, ч. 3 ст. 1852, ч. 1 ст. 2853 УК РФ).
Определение формы подлога оказывает влияние на квалификацию преступлений, например в ситуациях, когда лицо для совершения преступления использует поддельный официальный документ, изготовленный им самим либо другим лицом. В первом случае деяние лица будет квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и статьей Особенной части УК РФ о преступлении, ради которого совершен подлог. Во втором случае, если использование поддельного документа, созданного другим лицом, выступает в качестве способа совершения другого преступления, то соответствующие действия лица не требуют дополнительной квалификации по ч. 3 ст. 327 УК РФ как использования заведомо поддельного официального документа.
4. Большое значение имеет установление субъективного отношения лица к совершенным действиям, поэтому следующие вопросы связаны с тем, осознавал ли виновный общественную опасность и противоправность создания или использования подложного документа и желал ли совершать данные действия. Достоверный ответ возможен лишь на основе комплексной оценки объективных и субъективных фактических обстоятельств содеянного.
Преступления, относящиеся к подлогу документов, могут быть совершены только в форме прямого
умысла, поэтому практически во всех составах преступлений используется термин «заведомый», отражающий осознание ложности сведений, вносимых в документ, а также желание извлечь какую-либо выгоду от использования такого документа. Прямой умысел возможно подтвердить с учетом мотива и цели. Так, мотив в виде корыстной или иной личной заинтересованности закреплен в ст. 170 и 292 УК РФ. Среди целей, закрепленных в качестве конструктивного признака состава преступления, выделяются: внесение в реестр недостоверных сведений в ст. 1701 УК РФ; сокрытие предусмотренных законодательством Российской Федерации признаков банкротства в ст. 1701 и 1721 УК РФ; незаконный захват управления в юридическом лице в ст. 1855 УК РФ; сбыт в ст. 186 и 187 УК РФ; использование в ст. 327 и 3272 УК РФ.
Ответить на вопрос помогут также установленные условия совершения преступления: место, время и обстановка. Данные признаки предусмотрены в отдельных составах, например в преступлении, предусмотренном в ст. 142 УК РФ, фальсификация избирательных документов может осуществляться только во время проведения выборов, а в ст. 195 УК РФ закреплен признак обстановки в виде состояния банкротства юридического лица.
5. Далее следует изучить признаки субъекта преступления. В Особенной части УК РФ немало составов преступлений, относящихся к подлогу документа, с общим субъектом (ч. 1, 2 ст. 1701, ст. 1855, 233, 186, 187 , 327 , 3272 УК РФ). От них следует отграничивать подлоги специальных субъектов, классифицировав их с учетом частного или публичного (служебного) статуса субъекта. Так, частные лица, обладающие признаками специального субъекта в связи со специальными правомочиями и статусом, предусмотрены в ч. 4 ст. 1701, ст. 1702, 1721, 176, 185, 1851, 1852, 1931, 195, 198, 199, 1993, 1994, 2006, 2172, ч. 1 303 УК РФ. Большое число подобных преступлений совершаются публичными лицами — должностным лицом, государственным или муниципальным служащим (ст. 170, 2853, 292, 2921 УК РФ) или должностным лицом со специальными конкретизирующими признаками в виде особых правомочий, обязанностей (ст. 142, 1421, 287, 303, 305, 307 УК РФ).
Определять признаки субъекта преступления прежде, чем будут установлены признаки объекта и объективной стороны преступления, не имеет смысла. Так, состав служебного подлога (ст. 292 УК РФ) имеет место, если подлог осуществляется в связи со служебными полномочиями виновного.
При отсутствии такой связи деяние должно быть квалифицировано по другой статье УК РФ, даже для должностного лица, например по ст. 327 УК РФ (при наличии соответствующих признаков).
6. Среди составов преступлений, относящихся к подлогу документов, есть составы, по конструкции относящиеся к числу материальных, поэтому ставится следующая пара вопросов: о наступлении указанных в уголовном законе общественно опасных последствий и форме вины в отношении этих последствий. В рассматриваемом нами круге преступлений учитываются такие последствия, как крупный ущерб (ст. 1702, 176, 185, 1851, 195, 198 , 2006, 2172 УК РФ) и незаконное приобретение гражданства (ст. 2921 УК РФ).
7. Стоит отметить, что для целей уголовно-правовой оценки действий лица решения о точном соответствии фактических обстоятельств и признаков определенного состава преступления недостаточно.
Правоприменителю следует также решить вопрос о малозначительности деяния в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ, принимая во внимание признаки предмета преступления, направленность умысла лица и другие обстоятельства. Так, уголовное дело в отношении М., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ, было прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления в силу малозначительности совершенного деяния, хотя и имел место факт собственноручного заполнения талонов амбулаторного пациента
в отношении граждан, которые не обращались за медицинской помощью, в целях обеспечения выполнения установленной нагрузки и сохранения своего места работы. Суд учел небольшой объем причиненного материального ущерба и отсутствие от действий М. других негативных последствий [13].
Вместе с тем квалификатор в процессе осуществления логической программы должен поставить вопрос об обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Например, в случаях, когда лицо действовало в условиях исполнения приказа или распоряжения или под влиянием физического или психического принуждения, вывод о совершении преступления должен исключаться.
Если все шаги квалификационной программы были пройдены, то правоприменитель придет к единственно правильному решению поставленной квалификационной задачи.
Отступление от алгоритма и пропуски шагов в целях сокращения времени выполнения логической программы квалификации преступления являются нежелательными, поскольку основываются на эвристическом предположении о существовании какого-либо признака, который кажется правоприменителю очевидным, а на самом деле значительно снижает точность вывода о квалификации преступления. Как правильно писал В. Н. Кудрявцев, эвристические методы познания в равной доле имеют два исходных результата: могут либо привести максимально быстро к цели, либо завести в тупик [5, с. 225].
1. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 324—327.1 Уголовного кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 декабря 2020 г. № 43. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Наумов А. В., Новиченко А. С. Законы логики при квалификации преступлений. Москва: Юрид. лит., 1978. 104 с.
3. Благов Е. В. Общая теория применения уголовного права. Ярославль: Яросл. гос. ун-т., 2003. 260 с.
4. Малыхин В. И. Квалификация преступлений: теоретические вопросы. Куйбышев: Куйбышев. гос. ун-т., 1987. 97 с.
5. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. Москва: Юрид. лит., 1972. 352 с.
1. Resolution of the Plenu m of the Supreme Court of the Russian Federation No. 43 on 17 December 2020. "On some issues of judicial practice in cases of crimes provided for in Articles 324—327.1 of the Criminal Code of the Russian Federation". Available from: reference and legal system "Consul-tantPlus". (In Russ.).
2. Naumov A. V., Novichenko A. S. Laws of logic in the qualification of crimes. Moscow: Legal literature; 1978: 104. (In Russ.).
3. Blagov E. V. General theory of the application of criminal law. Yaroslavl: Yaroslavl State University, 2003: 260. (In Russ.).
4. Malykhin V. I. Qualification of crimes: theoretical issues. Kuibyshev: Kuibyshev state University; 1987: 97. (In Russ.).
5. Kudryavtsev V. N. General theory of qualifi-
cation of crimes. Moscow: Legal Literature; 1972: 352. (In Russ.).
6. Куринов Б. А. Научные основы квалификации преступлений. Москва: Изд-во МГУ, 1984. 181 с.
7. Кригер Г. Состав преступления и квалификация содеянного // Советская юстиция. 1985. № 12. С. 18—19.
8. Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. Москва: Центр ЮрИнфоР, 2001. 316 с.
9. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. Санкт-Петербург: Юрид. центр Пресс, 2002. 304 с.
10. Постановление Кировского районного суда г. Самары от 27.03.2012 по делу № 1-209/2012. URL: https://goo.su/8SvE (дата обращения: 27.10.2021).
11. Постановление Якутского городского суда от 28.05.2021 по делу № 1-910/2021. URL: https://goo.su/8swr (дата обращения: 27.10.2021).
12. Щиголев Ю. В. Виды подлога документов (уголовно-правовой аспект) // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2000. № 2 (229). С. 198—207.
13. Апелляционное постановление Смоленского областного суда от 2 февраля 2017 г. по делу № 22-144/2017. URL: http://sudact.ru/regu lar/doc/wJ4Xq8h6 GJWv/ (дата обращения: 27.10.2021).
6. Kurinov B. A. Scientific bases of qualification of crimes. Moscow: Publishing house of Moscow State University; 1984: 181. (In Russ.).
7. Krieger G. The composition of the crime and the qualification of the deed. The Soviet justice, 18—19, 1985. (In Russ.).
8. Gaukhman L. D. Qualification of crimes: law, theory, practice. Moscow: Center Yurinfor; 2001: 316. (In Russ.).
9. Rarog A. I. Qualification of crimes on subjective grounds. Saint Petersburg: Legal Center Press; 2002: 304. (In Russ.).
10. The resolution of the Kirovsky district court of the city of Samara on 27 March 2012 in case No. 1-209/2012. Available from: https://goo.su/8SvE. Accessed: 27 October 2021. (In Russ.).
11. The resolution of the Yakut city court on 28 May 2021 in case No. 1-910/2021. Available from: https://goo.su/8swr/. Accessed: 27 October 2021. (In Russ.).
12. Shchigolev Yu. V. Types of forgery (criminally-legal aspect). News of higher educational institutions. Jurisprudence, 198—207, 2000. (In Russ.).
13. Appeal decision of the Smolensk Regional Court on 2 February 2017 in case No. 22-144/2017. Available from: http://sudact.ru/regular/doc/wJ4Xq8 h6GJWv/. Accessed: 27 October 2021. (In Russ.).
Баландин Владислав Игоревич,
старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Самарского национального исследовательского университета им. академика С. П. Королева; bullkee@gmail.com
Balandin Vladislav Igorevich,
senior lecturer at the department of criminal law and criminology of Samara National Research University named after S. P. Korolev; bullkee@gmail.com
Статья поступила в редакцию 22.11.2021; одобрена после рецензирования 24.01.2022; принята к публикации 10.02.2022.
The article was submitted 22.11.2021; approved after reviewing 24.01.2022; accepted for publication 10.02.2022.
* * *
