CC BY
108
следственному: «Неужели не понимаете, что ваша книга "Сербский эпос" - это орудие в борьбе против нас, нашей идеологии?»7
Не сломаться и не разочароваться в своих идеалах, продолжать начатое, пересмотреть взгляды и вновь трудиться на своей ниве могут только умные и сильные духом люди. Таким и был Н.И. Кравцов, если судить по количеству его научных публикаций (более 200) и теплых словах его учеников и коллег, принявших участие в конференции.
Подготовленная кафедрой русского устного народного творчества совместно с кафедрой славянской филологии филологического факультета книга - дань уважения Николаю Ивановичу Кравцову, свидетельство доброй памяти о нем его друзей и коллег, осознание важности продолжения того дела, которому он служил.
Примечания
1 Рецензируемое издание. С. 69.
2 Там же. С. 207.
3 Слово о полку Игореве. М.; Л., 1950. С. 448.
4 Там же. С. 67-68.
5 Русский фольклор. Т. 16. Историческая жизнь народной поэзии. Л., 1976. С. 300-303.
6 См.: Кулагина А.В., Ковпик В.А. Подвижническое служение науке // Традиционная культура. Научный альманах. 2006. № 3 (23). С. 110-119.
7 Рецензируемое издание. С. 283.
Т.В. Хлыбова
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2008. № 5
ЛИТЕРАТУРА О БРОДСКОМ 2004-2007 гг.
Современное бродсковедение - отрасль столь же интересная, сколь и скандальная. Литература об Иосифе Бродском весьма обширна1; он давно стал одним из наиболее часто цитируемых и мифологизируемых русских поэтов. По выражению Льва Лосева, «бродсковедение» «работает с индустриальным размахом»2. Достаточно упомянуть имя Бродского, чтобы вызвать интерес к своей работе и создать себе известность, чем пользуются псевдо-мемуаристы3. Помимо особой актуальности изучения Бродского сегодня существуют в этой отрасли и проблемы, характерные для современного литературоведения вообще: чрезмерная увлеченность интертекстуальностью и лингвистическими исследованиями в ущерб текстологии, методический эклектизм, обилие идеоло-
гических текстов и т.д.4 Скорость, с которой выпускаются иные литературоведческие труды, влияет на их качество. Так, еще не создано полное собрание сочинений Бродского, а в одной из анализируемых в этом обзоре работ уже используется стихотворение, текст которого с многочисленными ошибками воспроизведен в Интернете и которое сам Бродский публиковать отказался 5.
Е.Б. Рейн, друг Бродского, на научной конференции говорил об «исследовании» случайно найденного текста якобы Бродского, который был тщательно проанализирован в свете поэтического мира нобелевского лауреата, отмечен как оригинальный, а это оказалось стихотворение самого Е. Рейна, лежавшее среди бумаг Бродско-го6. Подобное невнимание к текстам поэта, пренебрежение к его внутренней художественной реальности рождает явление, которое В. Куллэ обозначил как «мифотворчество»7: когда литературоведческие наблюдения над текстом превращаются в субъективные заметки по поводу. Иными словами, количество работ о Бродском гораздо более заметно на фоне серьезных литературоведческих штудий, чем их качество. Аналитический подход при рассмотрении текстов Бродского также преобладает над синтетическим, и по этой причине монографических работ, анализирующих лирику Бродского в ее целостности, не так много, как можно было бы предположить. Это во многом касается и литературоведческих книг о творчестве Бродского, вышедших в 2004-2007 гг.
Венцлова Т. Статьи о Бродском. М.: Baltrus: Новое издательство, 2005. 176 с.
Содержание книги литовского поэта, друга Бродского Томаса Венцлова заочно может быть известно многим исследователям творчества поэта8. Из восьми статей, опубликованных в сборнике, прежде не публиковалась лишь одна: «"Сретенье": встреча в Петер -бурге», посвященная анализу знаменитого стихотворения Бродского и его ахматовским подтекстам. Еще одна статья, «Александр Ват и Иосиф Бродский: замечания к теме», была прежде напечатана в сборнике «Aleksander Wat und "sein" Jahrhundert» (Wiesbaden, 2002), и лишь ее русский текст издается впервые.
Все остальные статьи, включенные в первый раздел, как и вынесенные в приложение заметка «К сорокалетию Иосифа Бродского» и интервью Валентине Полухиной «Развитие семантической поэтики», уже были ранее опубликованы на русском языке, некоторые даже по несколько раз. Т. Венцлова наряду с поэтами-филологами и параллельно друзьями и знакомыми Бродского Л. Лосевым, В. Полухиной, В. Куллэ, Я. Гординым и др. представляет ту «золотую середину», которая позволяет избежать, с одной стороны, мелодраматизма мемуаристики, а с другой, хорошо зная художественную
реальность поэта, не допустить искаженных интерпретаций его поэзии. Томаса Венцлова, бережно относящегося к текстам своего выдающегося современника, можно считать создателем понятия «литовский текст» Бродского, куда включаются «Литовский ноктюрн», «Коньяк в графине цвета янтаря», «Литовский дивертисмент» и другие тексты. Семантическое ядро всех этих текстов, как показывает Венцлова, - любовь к Литве как малой имперской державе, незаслуженно страдающей от порабощения «большого брата», любовь к ее католическому духу и архитектуре, вообще культуре. Наряду с общим открытием «литовского текста» Томасу Венцлова принадлежит также множество точных и важных для понимания стихотворений Бродского литературоведческих, а ввиду его особой осведомленности как адресата «Литовского ноктюрна» и фактических данных. Особенно ценен анализ этого стихотворения, который позволяет правильно его датировать (в обоих собраниях сочинений стоит неправильная дата) и идентифицировать литовские реалии текста.
Петрушанская Е . М . Музыкальный мир И. Бродского. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2004. 350 с.
Книга Е.М. Петрушанской, как и сборник статей Т. Венцлова, ранее печаталась в литературных журналах (с 1997 г.) отдельными главами. Собранные вместе, эти статьи представляют собой цельную, вдумчиво написанную и интересную книгу. Е.М. Пет-рушанская, музыковед с большим стажем, много лет занимается уникальной темой «Бродский и музыка». В то время как литературоведы ломают копья из-за ключевых проблем изучения лирики Бродского: интертекстуальных связей, специфики авторского «я», места поэта в контексте современной литературы, его отношений с традицией, - Петрушанская идет собственным путем, разрабатывая никем не исследуемую междисциплинарную тему. И эти изыскания можно признать гораздо более удачными и более приближающими нас к пониманию феномена Бродского, чем иные собственно литературоведческие работы. Это понимание рождается преимущественно из чтения главы «Внутри музыкального словаря Бродского. Система мира в образах звука», которая убеждает нас в том, что поэтические термины Бродский не отделял от музыкальных. Так, «верхнее "до"» Цветаевой, о котором говорила А. Ахматова9, превращается у него в целую концепцию поэзии как искусства «взять нотой выше», подняться над реальностью, и это же самое «до» одновременно становится символом «до-ма», далекого домашнего мира, до которого, как до верхней ноты, невозможно дотянуться. Графическое изображение бемоля становится символом слезы, а диеза - решетки, несвободы и дисгармонии. Другой пласт книги,
собственно междисциплинарный, состоит в привлечении к анализу текстов Бродского новых, музыкальных источников - советских песен, произведений Баха, Гайдна и Моцарта, которых Бродский очень любил, джазовых импровизаций, оперы Перселла «Дидона и Эней»10. При этом исследовательница искусно балансирует на грани собственно музыковедения, не выходя за рамки литературоведческого текста, так что ее размышления остаются понятными для людей, не разбирающихся в музыке профессионально. Особое достоинство книге придают опубликованное интервью с Бродским о музыке и его рецензия на две постановки оперы Перселла.
Некоторые вопросы к исследовательнице вытекают из достоинств книги - смелых предположений по поводу тех или иных перекличек поэзии Бродского с музыкой, которые в ряде случаев представляются рискованными. Так, на основании фразы Бродского об А. Шнитке («Мне кажется, у нас есть общие принципы») Пет-рушанская проводит сопоставление «Представления» Бродского с Первой симфонией композитора, которую, как говорит сама исследовательница, возможно, Бродский вообще не слышал. На этой же странице книги (с. 157) Петрушанская сравнивает горечь финала «Представления» с «Прощальной симфонией» Гайдна, что представляется более оправданным, но все же спорным. Далеко заводит также метод фонетико-музыкального анализа строк Бродского. Так, на основании анафоры на «о» и анализа согласных звуков в стихотворении «О, если бы птицы пели...» Петрушанская делает вывод о доминирующей мысли о смерти, проходящей через все стихотворение, между тем как птица, ключевой образ этого текста, для Бродского скорее символ вечности и незыблемости природы, чем «предчувствия смерти» (с. 161). Сомнительно также сопоставление стихотворения с вокальным циклом Шумана «Любовь поэта». Проблема «Бродский и романтизм» в литературоведении решается неоднозначно, но очевидно, что в позднем творчестве поэт отвергал ярко выраженную романтическую эстетику11. Впрочем, при всех натяжках книга Е. Петрушанской интересна не только для литературоведа, но и для обычного любителя творчества Бродского, настолько увлекательно и одновременно профессионально она написана. Остается только сожалеть, что подобного исследователя пока не нашлось для темы «Бродский и живопись»12.
Чжи Ен Ли. «Конец прекрасной эпохи». Творчество И. Бродского. Традиции модернизма и постмодернистская перспектива. СПб.: Академический проект, 2004. 160 с.
Книга представляет собой издание кандидатской диссертации, защищенной в Санкт-Петербургском государственном университете в 2003 г. Это объясняет некоторую вторичность исследования по
отношению к уже известной литературе о Бродском. Значительную часть этой небольшой по объему работы составляет характеристика творчества раннего Бродского, проведенная ранее Д. Лакербаем и В. Куллэ13. Исследование Чжи Ен Ли представляет собой попытку очертить литературный контекст, в котором существует Бродский. На протяжении книги рассматриваются традиции акмеистической и романтической поэтики в лирике поэта и переход к постмодернистской парадигме творчества Бродского. Этот чрезвычайно сложный вопрос исследовательница решает последовательно и убедительно, приходя, однако, к довольно тривиальным выводам, уже высказанным ранее А.М. Ранчиным и В.И. Тюпой, которые говорят об ориентации Бродского на традицию, а не об отталкивании от нее, характерном для постмодернистской поэтики14. В качестве доказательства «постмодернизма» Бродского Чжи Ен Ли приводит уже привлекавшиеся по данному поводу «Представление» и «Портрет трагедии»15. Эти тексты вкупе с «Посвящается Чехову» и пьесами «Мрамор» и «Демократия», как правило, и составляют весь «постмодернистский багаж» Бродского, потому что остальные его произведения не дают подобной однозначности. Правда же, по нашему мнению, заключается в том, что в данный момент никто, ни Чжи Ен Ли, ни В.И. Тюпа, ни А.В. Корчинский16, не в состоянии уверенно отнести Бродского к какой-либо одной литературной традиции. Думается, желая найти ответ на столь сложный вопрос, разумнее отложить его решение до того момента, когда на смену постмодернистской литературе придет иной дискурс.
И. Бродский. Стратегии чтения. Материалы Международной научной конференции 2-4 сентября 2004 года в Москве. М.: Изд-во Ипполитова, 2005. 525 с.
Рецензируемый сборник подвергся строгой критике в журнале «Звезда»17, что, как нам представляется, не вполне заслуженно. Сборник, действительно, в полной мере отражает современное состояние «кризиса жанра» литературоведческих исследований о Бродском, в нем много вторичных и слабых статей; впрочем, эта разношерстность отражает специфику докладов, читаемых на конференциях. По сравнению с ранее вышедшим тверским сборником статей о Бродском18 «Стратегии чтения» более неустойчивы по общему уровню исследований. Тверской сборник представляет главное методологическое направление как лингвистические исследования, «Стратегии...» же являют хаотичный набор различных литературоведческих методологий: от анализа текстов Бродского через полифонию Бахтина до мифопоэтики. Разброс методологий и подходов исследователей, некоторые из которых принимали участие в конференции по Бродскому, хотя он не является их основным предметом изучения, приводит к
14 ВМУ, филология, № 5
усредненности статей, обилию формального анализа в противовес содержательному и даже фактическим ошибкам. Так, в статье Сергея Николаева сказано, что стихотворение Бродского «Литовский ноктюрн» относится к «периоду ранней эмиграции»19. На самом деле, как доказал Т. Венцлова, чья статья вышла задолго до сборника20, «Литовский ноктюрн» был закончен в поздний период творчества поэта, в 1984 г. К заметным недостаткам следует отнести и плохо выполненную корректуру сборника.
Конференция носила международный характер и была беспрецедентной по составу участников и географии. На ней присутствовали известные исследователи творчества поэта и знавшие его лично филологи и литераторы: В.И. Полухина, М.Б. Мейлах, Е.Б. Рейн, Л.В. Зубова, О.А. Лекманов, В.А. Куллэ и др. Тем удивительнее отсутствие на ней (и в сборнике) таких выдающихся исследователей творчества Бродского, как Л.М. Баткин, Л.В. Лосев, Я.А. Гордин, А.М. Ранчин.
Несмотря на упомянутые недостатки, книга представляет интерес интертекстуальными исследованиями (Бродский и Бара-тынский21, Бродский и Вергилий22, Бродский и Оден23, Бродский и Проперций24) и широтой охваченных вопросов. Особенно полезно для читателя знакомство с богатой библиографией, опубликованной в конце сборника, которую ведут Д.Н. Ахапкин и А.Г. Степанов.
Романова И. В . Поэтика И. Бродского: Лирика с коммуникативной точки зрения. Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2007. 328 с.
Коммуникативный аспект лирики поэта, вынесенный в заглавие монографии И.В. Романовой, оказывается для бродсковедения весьма актуален, так как на взаимоотношении человека и текста строится весь художественный мир Бродского. Диалогизм - ключевая черта лирики поэта, пишущего «для себя и гипотетического alter ego»25.
Бродский рассуждал в Нобелевской лекции: «Произведение искусства - литература в особенности и стихотворение в частности - обращается к человеку тет-а-тет, вступая с ним в прямые, без посредников, отношения»26. Избранный исследовательницей аспект лирики Бродского включает в себя не только вопросы его коммуникации с читателем, лирического героя с героиней, но и ключевую «коммуникацию»: взаимодействие человека и Бога. Наконец, существуют чисто теоретические вопросы взаимодействия автора стихотворения и созданного им текста, которые также решаются в этой книге.
Несмотря на то что коммуникативные аспекты лирики Бродского активно рассматриваются27, до сих пор в этом вопросе 210
остается много противоречий. Устоявшееся мнение о поэтике «от-
28
чуждения» и «пустоты» , знаменующей полный отказ от коммуникации, опровергается противоположным суждением Ахматовой, утверждавшей слияние лирического героя Бродского с природой (с. 11). Книга Романовой призвана дать исчерпывающие ответы на эти вопросы, обобщить и систематизировать предшествующие исследования.
Монография выгодно отличается от других исследований лирики поэта отсутствием авторских домыслов и субъективных, бездоказательных утверждений. Материал в книге выстроен концептуально и подчинен логической последовательности, в которой развивается обозначенная в названии работы тема коммуникативности лирики Бродского.
В нескольких главах монографии последовательно анализируются жанры, связанные с темой коммуникации: «Послания» (глава «Почта в один конец.»), «Элегии» Бродского (глава «Победа воспоминаний над действительностью»), «Отрывки». Как известно, использование именно этих жанров определяет рисунок лирики Бродского. Романова, обходя вопрос о соответствии названных автором жанров тексту, сводит воедино различные варианты «Элегий» и «Посланий», разделяя последние на любовные, политические, дружеские и анализируя их коммуникативную структуру.
Как и всегда в случае вдумчивого погружения в поэтический текст, параллельно с проблемой коммуникации решаются и другие важные вопросы бродсковедения, совершаются герменевтические открытия. Так, на основании математического анализа текстов разных периодов выделяются их коммуникативные типы и делается вывод об основных «знаковых годах» лирики поэта: это 1962-1964, 1972-1976, 1993, на которые приходится всплеск количества стихотворений других коммуникативных типов. Так данные, полученные в результате анализа коммуникативной структуры текстов, позволяют внести вклад в спорный вопрос о хронологии творчества поэта. Среди тонких герменевтических наблюдений, коими изобилует книга, особенно выделяются анализ раннего «Шествия» и пронзительной «Прощальной оды», а также подглавка «Языковые тропы», в которой прослеживается большая часть метафор, соотносимых поэтом с концептом «язык».
Четкость сформулированных автором задач, внушительная, но не подавляющая читателя теоретическая база работы (пятьсот источников литературы, среди которых много иноязычных) формируют лаконичность и даже некоторую суховатость стилистики исследования.
Книга И.В. Романовой отражает наметившуюся тенденцию к строго научному осмыслению феномена Бродского. Фактически та-
кие книги не ставят под сомнение заслуженность его литературного статуса, подобно многочисленным критическим выпадам, которым подвергался нобелевский лауреат при жизни. Он предстает в этой книге как классик.
Отрицательным эффектом в подобной ситуации является отсутствие сколько-нибудь выраженной полемики с предшествующими интерпретаторами лирики Бродского. Так, фактически опровергнув в главе «Диалог с Богом» уже устоявшееся мнение о богоборчестве и едва ли не атеизме «Разговора с небожителем»29, автор книги тщательно выписывает в примечаниях названия работ своих предшественников, избегая какого-либо диалога с ними. На наш взгляд, следствием данной позиции в ряде случаев становится отсутствие проблемного подхода к анализу лирики Бродского, когда ставить точку еще не то чтобы рано, а просто невозможно в обозримом будущем30. Романова же имеет дело с поэтом, чья судьба и чьи стихи столько раз прочитаны, что, кажется, и добавить нечего. Впрочем, весьма возможно, что дело здесь не в книге, а в падении общего интереса к фигуре Бродского, о котором, как представляется многим его современникам, все уже сказано и в котором все раз и навсегда определено. Строгий научный дискурс книги Романовой служит тому опровержением.
Примечания
1 В библиографическом списке, составленном в 2005 г., около 700 источников, в число которых не включены статьи и книги откровенно идеологического характера, а также публицистические заметки о Бродском в газетах и массовых журналах. См.: И. Бродский. Библиография / Сост. А.Г. Степанов, Д.Н. Ахап-кин // Иосиф Бродский. Стратегии чтения: Мат-лы Междунар. науч. конф. 2-4 сентября в Москве. М., 2005. С. 482-521.
2 Беседа с Львом Лосевым в кн.: Полухина В.И. И. Бродский глазами современников. СПб., 2006. С. 61 (публикация главы из книги на сайте журнала «Звезда» (http://zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=2005/1/poluhina1.htm)).
3 В частности, негодование литературной общественности вызвала книга: Соловьев В. Post Mortem. Запретная книга о Бродском. Фрагменты великой судьбы. М., 2006. В бродсковедении встречается и плагиат (см.: Маврина Л.В. Иосиф Бродский: методология осмысления природы художественного творчества // Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Мат-лы Второй Междунар. науч. конф. М., 2006. С. 74-76).
4 О специфике современного литературоведения см.: Кормилов С.И. Нерешенные проблемы современного литературоведения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2001. № 6. С. 21-35.
5 Имеется в виду стихотворение Бродского «На независимость Украины», несколько раз прочитанное вслух, текст которого был воспроизведен по аудиозаписи. Бродский был против публикации этого текста ввиду его публицистичности (см.: Глазунова О.И. И. Бродский. Американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции. СПб., 2005. С. 314-319).
6 Об этом Е.Б. Рейн рассказал на конференции «И. Бродский. Стратегии чтения», которая состоялась 2-4 сентября 2004 г. в РГГУ.
7 См.: Куллэ В.А. И. Бродский: парадоксы восприятия (Бродский в критике З. Бар-Селлы) // Structure and Tradition in Russian Society / J. Andrew, V. Polukhina, R. Reid (Eds.). Slavica Helsingiensia. Helsinki, 1994. Vol. 14. Р. 64-82 (http://www. liter.net/=/Kulle/paradoxy.htm).
8 См. об этой книге: Ранчин А.М. <Рец. на кн.:> Венцлова Т. Статьи о Бродском. М., 2005 // Новое литературное обозрение. 2005. № 76(6) (http://magazines.russ. ru/nlo/2005/76/kn33.html).
9 См.: Бродский И. Поэт и проза // Сочинения Иосифа Бродского. СПб., 2001. Т. V. С. 133.
10 Бродскому подарила пластинку с этой оперой А. Ахматова, которая также любила ее, так как отождествляла себя с оставленной героем Дидоной (см.: Тименчик Р.Д. Анна Ахматова в 1960-е годы. М.; Toronto, 2005 (Toronto Slavic Library. Vol. 2). С. 35-36).
11 Общеизвестна неприязнь Бродского к символистам (особенно Блоку), которые, по сути, продолжали романтическую традицию. Об отношении Бродского к Лермонтову и о романтической традиции в его творчестве см.: Ранчин А.М. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. М., 2001. С. 285-343.
12 Нам известна одна статья по этой теме: Верхейл К. Кальвинизм, поэзия и живопись // Мир И. Бродского. Путеводитель. СПб., 2003. Статья посвящена анализу стихотворения « На выставке Карла Вейлинка» и его связи с живописью художника. Между тем визуальные образы поэзии Бродского - «перспектива», «пейзаж», « натюрморт», «потрет» - играют большую роль в его творчестве, представляя наряду с музыкальным важный код поэзии.
13 См.: Лакербай Д.Л. Ранний Бродский: Поэтика и судьба. Иваново, 2000; Куллэ В.А. Поэтическая эволюция И. Бродского в России. 1957-1972: Дис. ... канд. филол. наук. М., 1996.
14 В.И. Тюпа в своей книге «Постсимволизм. Теоретические очерки русской поэзии XX века» (Самара, 1998) предполагает, что альтернативой постмодернизму является акмеистически ориентированная поэзия, которую он называет неотрадиционализмом. А. М. Ранчин также считает поэзию Бродского традиционной, ориентированной в первую очередь на классицистическую и акмеистическую поэтику (см.: Ранчин А.М. «На пиру Мнемозины»: Интертексты Бродского. С. 12).
15 Так, «Представление» как постмодернистский текст анализирует И.С. Ско-ропанова (см.: СкоропановаИ.С. Русская постмодернистская литература. М., 2002. С. 290-315).
16 А.В. Корчинский защитил в РГГУ кандидатскую диссертацию на тему «Поэто-логия Бродского в контексте позднего модернизма» (М., 2003). Он утверждает сходство поэтики Бродского с теоретическим и практическим модернизмом М. Бланшо, С. Бэккета и некоторых других представителей позднего модернизма. Думается, подобная неоднозначность неизбежна в случае Бродского так же, как она неизбежна и в случае И. Бунина с попеременным отнесением его то к модернистам, то к реалистам.
17 См. отзыв постоянного обозревателя С. Гедройца в журнале «Звезда» (2006. № 1).
18 Поэтика Иосифа Бродского: Сб. науч. трудов. Тверь, 2003.
19 Николаев С.Г. Иноязычие как метакомпонент стихотворных текстов Бродского. К вопросу о билингвизме в поэзии // И. Бродский. Стратегии чтения. С. 113.
20 См.: Венцлова Т. « Литовский ноктюрн: Томасу Венцлова»//Новое литературное обозрение. 1998. № 33(5). С. 205-222.
21 См.: Гельфонд М.М. «Урания» Бродского и « Сумерки» Боратынского // И. Бродский. Стратегии чтения. С. 341-351.
22 См.: Фунтусова Т.А. Бродский и Вергилий: диалог в эклогах // Там же. С. 319-328.
23 См.: Соколов К.С. Об «устной» и «письменной» парадигме творчества у Одена и Бродского // Там же. С. 133-143.
24 См.: Рамузино П. Бродский и Проперций: в поисках подтекста // Там же. С. 312-319.
25 Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 1998. С. 171.
26 Сочинения Иосифа Бродского. СПб., 2000. Т. 1. С. 7.
27 См. целый раздел, посвященный этому вопросу: Поэтика Бродского.
28 См.: ЛиповецкийМ. Критерий пустоты // Урал. 2001. № 7 (http://magazines.russ. га/ига1/2001/7/Нроу.Мш1).
29 См., например: Служевская И. О стихотворении Бродского «Разговор с небожителем» (http://vavi1on.ru/texton1y/issue10/s1uzhevskaya.htm1).
30 Другие материалы к обзору современного бродсковедения см.: Александрова А. <Рец. на кн.:> Глазунова О.И. Иосиф Бродский. Американский дневник. О стихотворениях, написанных в эмиграции. СПб., 2005; Она же. Люди и боги. О стихотворении «Вертумн» Бродского. СПб., 2006; Разумовская А.Г. Иосиф Бродский: метафизика сада. Псков, 2005 // Вопросы литературы. 2007. № 5. С. 368-369.
А.А. Александрова
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2008. № 5
РУССКАЯ КУЛЬТУРА НА РОДИНЕ И В ЭМИГРАЦИИ: К 70-летию профессора Л. Суханека (Kultura rosyjska w kraju i w diasporze: К^а Jubileuszowa dedykowana profesorowi L. Suchankowi. Krak6w, 2007. 387 8.)
В 2007 г. издательство Ягеллонского университета в Кракове выпустило в свет книгу «Русская культура на родине и в эмиграции» (сборник статей под редакцией Лидии Либурской), которую российская славистика не может обойти вниманием по двум причинам. Во-первых, это труд о России, точнее о русской культуре в самом широком контексте - литературном, философском, этическом, эстетическом, политическом, религиозном. Во-вторых, книга издана к 70-летнему юбилею польского профессора Люциана Суха-нека - филолога, культуролога, политолога, историка литературы, хорошо известного и уважаемого в нашей стране*.
* Филологический факультет поздравил польского ученого с его юбилеем. Публикуем текст приветствия: «Глубокоуважаемый профессор! От имени деканата филологического факультета и кафедры славянской филологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова сердечно поздравляем Вас с семидесятилетием. Мы знаем Вас как одного из крупнейших и известнейших в Польше специалистов по истории русской литературы, автора многих фундаментальных монографий и работ о предромантизме в русской литературе, о творчестве Е. Баратынского, Тургенева, Чаадаева, А. Солженицына, ценим Ваши многочисленные труды - и индивидуальные и коллективные, выполненные под Вашей редакцией, по проблемам литературы русского зарубежья, Ваше предложение считать изучение
