CC BY
59
вательно, вариант имени в такой ситуации чаще всего соответствует полному или гипокористи-ческому (эмоционально не окрашенному) имени. И, наоборот, чем больше известен собеседник, тем более точным будет выбор антропони-мического варианта имени, соответствующий индивидуальным особенностям адресата. Например: «...я объяснила ей, что Лиза - это не полное имя, а полное звучит торжественно и парадно: Елизавета. С тех пор на имя Лиза она реагировать перестала»; «Виктор Макарович воскликнул: “Неужели. Димуля?!!”... Только я знал, что Димулю зовут Димулей»; «.сына, мальчишку, отец именовал строго и просто -Геннадием...» [6, с.6, 205, 234]. При этом сам адресат положительно воспринимает тот вари-
ант, который отражает черты его характера: «. приобрела царственную осанку», «. почти никогда не плакала» (о Елизавете), «добрый и круглый» (о Димуле), «книгоглотатель» (о Геннадии). Значит, психотип человека также влияет на выбор варианта имени.
Итак, существование вариантов антропонимов является закономерным явлением, обусловленным различными факторами: фонетическими, социолингвистическими, коммуникативными, психологическими, общественно-
политическими и др. В настоящее время заметна тенденция перехода вариантов имени собственного к автономии. Некоторые антропонимы, еще недавно существовавшие как варианты, стали самостоятельными именами собственными.
Литература
1. Большой энциклопедический словарь. Языкознание / под ред. В.Н. Ярцевой. - М., 1990.
2. Рылов Ю.А. Имена собственные в европейских языках. Романская и русская антропонимика: Курс лекций по меж-
культурной коммуникации. - М.: АСТ, 2006.
3. Шумарина Т.Ф. Антропонимическая вариативность в речевой коммуникации (на материале произведений И.С. Тургенева): дис. ... канд. филол. наук. - Одесса, 1985.
4. Подольская Н.В. Словарь русской ономастической терминологии. - М.: Наука, 1988.
5. Суперанская А.В. Имя - через века и страны. - М.: Издательство ЛКИ, 2007.
6. Алексин А.Г. Ты меня слышишь?..: повести и рассказы. - М.: Советская Россия, 1986.
7. Шенкнехт Т.В. Прагматический потенциал антропонимических номинаций. - Барнаул: Азбука, 2007.
8. Суперанская А.В., Суслова А.В. О русских именах. - СПб.: Авалон, 2007.
Володина Наталья Юрьевна, преподаватель и аспирант кафедры русского языка и межкультурной коммуникации Иркутского государственного технического университета.
Volodina Natalia Jurevna, a teacher and a postgraduate student, department of the Russian language and cross-cultural communication, Irkutsk State Technical University.
Тел.: (3952) 405204; e-mail: G09@istu.edu
УДК 821 (712.1/.2) + 811.133.1
Г. С Доржиева
Литература Квебека в зеркале топонимической номинации
Рассматривается история становления и развития квебекской литературы. Наиболее известные произведения прозы, поэзии, журналистики и их авторы послужили источником мемориальных именований географических объектов.
Ключевые слова: зарубежная литература, квебекские писатели, поэты, мемориальные топонимы.
G.S. Dorzhieva
Literature of Quebec in the Mirror of Toponymic Nomination
The article is devoted to the history of formation and development of Quebec literature. The most famous works of prose, poetry, journalism, and their authors are the source of commemorative namings of geographical objects.
Keywords: foreign literature, the Quebec writers, poets, memorial toponyms.
Подобно тому как литература США смыкается с английской, бразильская - с португальской, а литературные традиции стран Латинской Америки берут начало в Испании, квебекская литература является североамериканской гранью французской литературы. По мнению известного квебекского писателя Жака Годбу, она мно-
голика и полифонична: в ней наряду со словами, зародившимися в средневековом королевстве Наварра, можно отыскать понятия, возникшие в квебекском городе Шикутими, а речевые обороты, пришедшие из дореволюционной Франции, соседствуют с терминами, изобретенными в эпоху компьютера. Квебекская литература свежа
и полна жизни, но для того, чтобы сформироваться, ей понадобилось немалое время [1, с.5]. Литературе молодой страны было трудно соперничать с французской литературой, давно завоевавшей всеобщее признание.
Во время французского режима (1608-1760) книги в Прекрасную Провинцию привозили из Франции, так как в колонии книгопечатание было запрещено королевским указом. Во время английского режима (1760-1867) желание общения между франкофонами породило журналистику. В первые сорок лет после поражения франкоканадцы так ничего и не создали, кроме газетных статей. Лорд Дюргейм в своем докладе, опубликованном в Лондоне, предсказал малоутешительное будущее для этого «народа без истории и литературы», предложив проводить в отношении франкоканадцев политику полной ассимиляции и создания единой страны с единым парламентом на английском языке. Опровержением его слов стали труды Франсуа-Ксавье Гарно «История Канады», Бенжамина Сюльта «История французских канадцев», Лорана-Оливье Давида с воспоминаниями современников, исторические эссе Жозефа Папино и др. Церковь ответила на этот выпад изданием трудов аббата Анри-Рэймона Кагрена.
Однако в самом начале становления национальной литературы квебекским писателям приходилось выдерживать критику и давление не только со стороны англофонного окружения, но и французских писателей, которые с большой долей снобизма и превосходства относились к их первым пробам пера и считали, что хорошую литературу можно создавать только по парижским стандартам. Это мнение большинства выразил Ж. Дутр в предисловии к «Fiances de 1812»: «Пишите как Дюма или как Эжен Сю и пр., одним словом, как мои любимые писатели, и тогда я на вашей стороне. Вы же не думаете, что эти пресные сочинения, сухой слог, инфантильный стиль и ваша дикая простота заслуживают моего внимания» [2, р.129]. Л.-О. Оливье советует своим соотечественникам не соперничать с европейскими мэтрами: «Наша история лишена великих событий, потрясших Европу в начале столетия, и предоставляет нам лишь бесплодную почву для возделывания» [2, р.129].
Вопрос о выборе языка возникает всякий раз, когда решается то, как должны изъясняться персонажи в романе, описывающем канадские реалии. В 1841 г. аббат Тома Магир в учебнике «Manuel des difficultes les plus communes de la langue fran^aise» ратовал за использование разговорного языка Франции. В противовес ему
аббат Жером Демер считал, что некоторые ка-надизмы должны быть введены в литературный язык. Постепенно просторечные выражения франкоканадцев проникают в литературные произведения, их отмечают курсивом (Патрис Лакомб в «La Terre paternelle»), но диалоги строятся по моделям парижских романов. Пьер-Жозеф-Оливье Шово в романе «Шарль Герен» пошел дальше: в диалоги он вставлял просторечные выражения и даже транслитерировал их местное произношение. Но эта попытка была подвергнута критике аббата Анри-Реймона Каг-рена, обвинившего его в незнании канадских нравов, поскольку тот вырос в городской среде, в «полуфранцузских и полуанглийских салонах».
Во второй половине XIX в. вопрос о том, на каком языке создавать сочинения, будет занимать многие умы, среди которых политики, чиновники, журналисты, депутаты: должна ли литература отражать специфику французского языка Канады или же ее следует вычищать? Конфликт между сторонниками французского языка Франции и франкоканадского все более обостряется. Канадцы полностью осознают тот факт, что их язык отличается от языка французов метрополии.
Именно молодому Франсуа-Ксавье Гарно удастся разрешить этот спор. В период между 1845 и 1852 гг. Гарно публикует четырехтомник «История Канады со времен открытия и до наших дней», в которой описывает жизнь, страдания и чаяния своего народа. Этот труд стал своего рода опровержением мнения лорда Дюргей-ма и послужил источником вдохновения квебекских писателей. Ф.-К. Гарно вошел в разряд историков национального масштаба, благодаря ему франкоканадцы освободились от гнета национального, социального и политического комплексов, что способствовало росту их национального самосознания.
В конце XIX в. издается много произведений местных авторов, именно в этот период закладываются основы квебекской литературы. Особенность их в том, что романы изобилуют деталями, в них нет трагических или романтических сюжетов. Они описывают спокойный деревенский быт, лишенный безумных страстей, тихое семейное счастье представлено как высшее проявление счастливого существования сельского жителя. Патрис Лакомб писал: «Мы живем и пишем для страны, где нравы чисты и просты, и было бы неправдоподобно, если бы мы описывали сцены убийств, самоубийств или отравлений. Оставим все это для Старой Франции с прогнившей цивилизацией и ее кровавыми ро-
манами. Мы описываем сына земли таким, каков он есть: набожный, честный, со спокойным и кротким нравом, довольный своей жизнью, смиренно переносящий трудности и невзгоды без излишней гордости и хвастовства. Когда приходит последний час, единственное желание -умереть спокойно на ложе, где некогда почил его отец и быть похороненным рядом с ним под простым деревянным крестом, указывающим прохожему место их последнего упокоения» [Патрис Лакомб, 1846].
Канадский поэт Октав Кремази, уехавший в добровольную ссылку на берега Сены, так описывал состояние квебекской литературы в 1867 г.: «Чего не хватает в Канаде, так это собственного языка. Если бы мы говорили на языке гуронов или ирокезов, у нашей литературы было бы более шансов на выживание. Но, к сожалению, стоит признать, что мы изъясняемся и пишем далеко не лучшим образом на языке Боссюэ и Расина. Что бы мы ни говорили, что бы ни делали, наш удел - оставаться обычной колонией. И даже когда Канада станет независимой и наш стяг будет гордо реять среди других национальных знамен, мы и тогда будем по-прежнему литературными переселенцами» [3, р.19].
В годы Канадской Конфедерации (1867-1945) и вплоть до Тихой революции (1960-е гг.) вопрос о статусе языка был неразрывно связан с проблемой существования и независимости квебекской литературы. В Квебеке отношение писателей к своему языку, по удачному выражению Лиз Говен, определено как «лингвистическое сверхсамосознание» (8игсоп8с1епсе П^Ш8йдие) [4, р.216]. В первой половине ХХ в. писатели стараются подражать хорошему стилю и «правильному» французскому языку, но все же избегают смелых «аморальных» сюжетов, типичных для романов и театральных пьес Франции. Квебекское общество все еще находится под сильным влиянием и цензурой католической церкви. Ситуация кардинально меняется в 60-е гг. ХХ в., когда квебекская литература добивается независимости.
Тема квебекской земли проходит красной нитью через многие романы Клода-Анри Гриньо-на, Жермены Гевремон, Ренге (псевдоним Филиппа Панетона) и др. Некоторые из произведений реалистичны, в других наблюдается идеализация сельской жизни. Альбер Лаберж беспощадно обличал идиллический настрой подобных романов. Персонажи La Scouine (1918) не являются ни положительными, ни отрицательными, причина их жалкой юности и ужасной старости
- в глубокой нищете. В 1905 г. Родольф Жирар
описал жизнь Мари Калюме, служанки, обесчещенной сельским кюре. Роман вызвал гнев и шквал критики со стороны епископата Монреаля.
Выход романа «Мария Шапделен» Луи Эмо-на поверг общество в шок. Приехав из Франции, автор с большой симпатией и состраданием описывает жизнь канадской глубинки. Успеху романа способствовало то, что именно в этот период европейские страны самоутверждались как мировые империи и стали гордиться своими новыми колониями в Африке, Азии, Америке. Глава семейства Шапделен - первопоселенец, одержимый идеей освоения новых земель. Мария - религиозная, кропотливая труженица, примерная жена квебекского крестьянина. Книга Л. Эмона обрела всемирную славу и долгое время считалась образцовым романом. Тема была продолжена Феликсом-Антуаном Саваром в «Мено-плотогоне» («Menaud, maitre-draveur», 1937). Эти романы достоверно передают местный колорит и отражают происходящие в интеллектуальных кругах активные процессы.
В 1948 г. Грациен Желина ставит пьесу Tit-Coq, первое оригинальное драматическое произведение в Квебеке. Зритель ассоциирует себя с главным героем - типичным канадцем (по мнению англофонов, уделом которого является нищета - ne pour un petit pain), лукавым, находчивым, смешливым, обладающим чувством юмора, умеющим выкрутиться из любой ситуации. Г. Желина возглавил Театр канадской комедии, который в 1960-е гг. претерпел кардинальные изменения. В эти годы Тихая революция покончила с засилием консервативного католицизма, в истории Квебека начиналась новая эра. Одним из ее пионеров стал известный писатель Жак Годбу, основавший Союз писателей Квебека. Его современники и собратья по перу Юбер Акен и Гастон Мирон, не зная творчества которых невозможно понять то время надежд, были самыми активными участниками этого непростого в истории Квебека периода. В середине 1960-х гг. квебекские писатели вновь и вновь задаются фундаментальным для них вопросом: на каком языке им писать, чтобы отразить севе-ро-американскую действительность и остаться верными народу, для которого пишут, не должны ли они отдать предпочтение языку, на котором здесь говорят.
В журнале «Предвзятое мнение» публикуются размышления о применении жуаля (народного языка) в литературе, отвечающего нуждам общества. Мишелю Трамбле при поддержке ре-
* В Квебеке есть кантон Эмон и озеро Мария Шапделен.
жиссера Андре Брассара, сотрудничающего с ним в течение всей его творческой карьеры, понадобилось три года, чтобы убедить театральных деятелей поставить пьесу Les Belles-Swurs, написанную им в 1965 г. М. Трамбле сказал по этому поводу: «Мы - народ, который долгие годы одевался в костюмы другого народа, чтобы быть на него похожим. мы были ряжеными в течение 300 лет» [5, р.511]. Несколько десятилетий будут создаваться романы и рассказы на жуале, самые популярные из них «Le casse» Жака Рено и «Le Cabouchon» Андре Мажора. Один из литературных критиков с сарказмом писал: «Школа “Предвзятое мнение” прибегает к жуа-лю для разоблачения социального, культурного и политического вырождения общества. Использование разговорного языка - явление массовое, систематическое, долгое время подвергавшееся критике. Речь идет ни о новом языке, ни диалекте, ни наречии, а об особом акценте, произношении, лексике; это субъязык, обедненный и вялый французский язык, обреченный язык народа, потерпевшего поражение».
Идея национального самоутверждения набирала силу. Габриэль Руа, Жермена Гевремон, Феликс-Антуан Савар, Анна Эбер стали классиками квебекской национальной литературы. Романы модернизируются, обновляются благодаря произведениям Жака Феррона, Андре Ланжеве-на, Жака Годбу, Жерара Бесета, Андре Мажора. Во Франции издатели особо интересуются писателями - обладателями литературных премий -Анной Эбер («Les Fous de Bassan»), Мари-Клер Бле («Une saison dans la vie d’Emmanuel»), Юбером Акеном («Prochain episode»), Режаном Дю-шармом («Le nez qui voque»), Жан Базиль («La Jument des Mongols»).
Переход от поэзии к политике произошел в 1976 г., когда Квебекская партия получила большинство мест в Национальном собрании и стало ясно, что литература, да и культура в целом, покончила не только со вчерашним ощущением неполноценности, но и с зависимостью как от Римской католической церкви, так и от парижской литературной школы. Пришло время крупных писателей, таких как Виктор-Леви Болье («Джеймс Джойс, Квебек, слова»), Гаэтан Суси («Девочка, любившая играть со спичками»), Моник Пру («Монреальское сияние»), Жак Пулен («Фольксваген блюз»). 1970-е гг. в Квебеке - это не только мощные сепаратистские выступления, но и годы формирования нового поколения писателей, поколения бэби-бума, которое отстаивало свое место под солнцем у предыдущего поколения 1960-х.
В 1980-е гг. воображение романистов было устремлено к другим континентам, в то время как писатели, прибывшие в Квебек из других стран, создавали здесь свои произведения. 1990е гг. характеризуются прибытием множества франкофонных иммигрантов, пишущих на французском языке. Сегодня квебекская литература насчитывает тысячи произведений, издание которых неизменно поддерживается канадскими и квебекскими властями, одни книги получают широкое признание публики, другие пользуются успехом у избранного читателя. Они переведены на многие языки мира, издаются в Париже, получают французские и международные литературные премии.
Квебекские писатели черпают вдохновение в природе Нового Света, легендах и мифах аборигенов Америки, в особом «североамериканском» мироощущении, которые вносят свои неповторимые краски в великую французскую литературу Европы и тем самым обогащают франкоязычную литературу мирового сообщества. Ив Бошмен отмечает: «Родственное в мироощущении французов и квебекцев - в языке и большой части культуры. Отличие - это “американский характер” квебекцев и абсолютно иная, нежели у французов, историческая судьба» [6, с.314].
Топонимическая комиссия провинции Квебек разработала программу именования географических объектов в честь значимых социальных и культурных событий истории Квебека. По инициативе муниципальных органов в рамках программы мемориальных названий Топонимическая комиссия предприняла сбор биографических данных наиболее известных мэтров пера, это писатели, поэты, журналисты: М. Гийяр (настоящая фамилия Мари де л’Энкарнасьон), ФА. Савар, А. Лоза, Ф.-К. Гарно, Л. Гру, Л. Эмон, Ж. Феррон, Ж.-А. Бернье, П. Ле Мэ и др. Озеро Журналистов в Квебеке - напоминание о той важной роли, которую сыграли квебекские журналисты в становлении национальной литературы. К 10-летию со дня кончины премьер-министра Рене Левека в честь его заслуг перед отечеством полуостров в водохранилище Ка-ниапискау был назван Le Point de Mire ‘точка прицела’ - телевизионная информационная программа, ведущим которой он был в 1950-е гг. Река Каниапискау омывает полуостров с юговосточной стороны и ее верхнее течение названо Рене Левек в 1997 г. в память о государственном деятеле.
В 1998 г. в честь 25-летия принятия Хартии французского языка (26 августа 1977 г.) 101 остров водохранилища Каниапискау был именован
цитатами из популярных литературных произведений, например: Сад на краю света (Le Jardin au Bout du Monde) - название рассказа известной квебекской писательницы Габриэль Руа. Двадцатью годами ранее холмы и горы были затоплены водохранилищем, а их вершины образовали острова, сформировав совершенно иной пейзаж. Источником для их именования послужила квебекская литература - от послевоенной до современной: это заголовки романов и рассказов, стихов и театральных пьес. 85% этих произведений были написаны франкоязычными авторами, остальные - представителями аборигенных народов, англофонов, других этнических групп, приехавших в Квебек из Бразилии, Китая, Ирака, Гаити, Италии и т.д. В 1989 и 1990 гг. в рамках программы систематического именования заповедных территорий Топонимическая комиссия присвоила официальные названия безымянным географическим объектам.
Приведем примеры, где в качестве топонимов выступает следующее:
Заголовки произведений.
Mont Adagio ‘гора Адажио’. В 1989 г. Топонимическая комиссия именует три возвышенности в заповеднике Ж. Картье названиями первых трех литературных произведений Ф. Леклерка -известного писателя и шансонье (1914-1988). Сборники сказок Адажио (итал. ‘медленно’) (1943), басен Аллегро (итал. ‘быстро’) и стихов Анданте (итал. ‘умеренно’) (1944) воспевают природу и труд квебекских крестьян. Ф. Леклерк вырос в музыкальной семье, пел на радио, занимался театром. Три года провел во Франции, в 1951 г. завоевал Гран-при Академии Шарля Кро за песню Moi, mes souliers. В разные годы по возвращении в Квебек он становится обладателем многих премий и самых высоких наград.
Cap a l’ Abattis ‘мыс у вырубки леса’. Данный топоним впервые записан в 1695 г. гидрографом Ж. Деэ (Jean Deshayes) в форме Abbatis (с одним t). Это канадизм, обозначающий ‘вырубка леса без корчевания’. В 1744 г. Николя Беллен вносит коррективы и записывает топоним уже с двумя t, в 1870 г. Эжен Таше сохраняет два t и добавляет родовой термин cap ‘мыс’. В настоящее время следов вырубки леса не осталось, но топоним напоминает о ранних лесных разработках на этой территории. Романист Феликс-Антуан Савар, долгое время проживавший в Шарлевуа, опубликовал сборник стихов и воспоминаний под названием Abatis. Архаичное написание этого канадизма служит напоминанием о его историчности и отсылает к истокам квебекского языка.
Mont des Fleurs de Gel ‘гора морозных узоров ‘ - название стихотворения квебекского географа и поэта Камила Лавердьера, в котором Квебек предстает «страной морозных узоров».
Слово или словосочетание из произведения.
Lac des Bleu^s ‘озеро синевы’ - слова из стихотворения Ж. Виньо «Лето» («Trois triangles de lait / Au loin / Dansent / Dans les bleu^s du lac»)*. Жиль Виньо, «великий Жиль», - культовый квебекский поэт и шансонье, пользующийся особой популярностью среди соотечественников. В Квебеке несколько географических объектов названы словами из его стихов. Недалеко от вышеназванного озера расположено два других: Trois Triangles ‘три треугольника’,
Assonances ‘ассонансы’, Lac de l’ Eau-Chagrin ‘озеро печали’. Последнее названо стовами из стихотворения Ж. Виньо «Сожаление», опубликованного в сборнике «Форштевень» (1959): «Pour me souvenir j’ai bu goutte a goutte / Le ruisseau-memoire et son eau-chagrin».
Mont Aquilon ‘гора северного ветра’. На поэтическом языке Aquilon - название северного ветра, резкого и холодного. Это слово встречается в басне Ж. де Лафонтена «Дуб и роза» (Le chene et le roseau): «Tout vous est aquilon, tout me semble zephir».
Lac de la Glissёe de Loutre ‘озеро’ и ‘скользящий след выдры’ (в общефранцузских словарях слово glissёe отсутствует), выражение взято из произведения Жозефа-Шарля Таше «Forestiers et Voyageurs» («Лесорубы и вояжеры», 18б3), в котором рассказчик по дороге к лесосеке замечает следы лесных обитателей: «.скользящий след выдры вблизи от озера, глубокий след лося, широкий и более легкий след карибу, вокруг деревьев робкая цепочка мышиных следов, а там отпечаток шелковистой лапы коварной куницы».
Mont de la Louve Nuit ‘гора’ и ‘ночь-волчица’, mont des Roses de Pierre ‘гора каменных роз’, pointe des Grands Midis ‘коса большого полдня’, lac de la Terre Roide (roide уст.) ‘озеро суровой земли’. Все четыре названия взяты из сборника стихов Autres fleurs de gel («Другие морозные узоры», 1978) географа и поэта Камила Лавердьера.
Lac de la Grande Pensёe ‘озеро большой мечты’. Выражение Grande Pensёe взято из романа Ива Терьо «Ashini» (19б0), речь в нем идет о судьбе индейского вождя племени монтанье
* Впервые они появились в стихотворении А. Рэмбо «Le bateau ivre» (1871):
.. .Ou, teignant tout a coup les bleuites, delires Et rythmes lents sous les rutilements du jour.
.Где, синеву бурлить внезапно приневоля,
В бреду и ритме дня сменяются цвета.
(пер. Е. Витковского)
Ашини, который вел переговоры с премьер-министром Канады относительно территорий, принадлежащих его племени. Монтанье издавна охотились в местах их бывшего расселения, недалеко от озера. Еще одно выражение из этого же романа: Lac des Terre de Bonnes Chasses ‘озеро земли, благоприятной для охоты’. В романе дается описание рая в понимании монтанье: «Я вышел из глубокой тьмы на ослепительно яркий свет. Теперь я живу рядом с благодетельным Че Маниту по ту сторону жизни, на Земле, Благоприятной для Охоты».
Lac des Traces Foulees ‘озеро легких следов’
- строки из стихотворения «Мир» писателя Рол-лана Жомфа (Rolland Jomphe), опубликованного в сборнике «De l’eau salee dans les veines» (1978): «L’ete s’en est alle / Dans la vallee des autres / ...Les arbres depouilles / Balanjant au destin / Et les traces foulees / Se mirant au matin...». Гидроним Ruisseau du Vent de la Memoire ‘ручей’ и ‘ветер памяти’ также позаимствован из этого сборника: «Sur l’ocean d’un temps fini / Souffle le vent de la memoire / Passant la porte de l’oubli / Pour y chercher un peu d’histoire».
Имя героя произведения.
Val-Menaud ‘долина Мено’ (местность). В конце 1930-х гг. адвокат Жорж Ларуш из Жон-кьера, страстный любитель поэзии (его любимый герой - Мено из произведения Феликса-Антуана Савара) покупает поместье и устраивает в большом бревенчатом доме гостиницу, куда приглашает поэтов и певцов, среди которых Феликс Леклерк, Шарль Трене и др.
La Table a Rolland ‘вершина Роллана’. Вершина горы Сент-Анн издавна служила ориентиром для кораблей, направляющихся к мысу Персе или заливу Шалёр. В 1632 г. францисканец Габриэль Сагар называет ее Table de Rolland в память о легендарном эпизоде из французского
эпоса «Песня о Роланде». Сеньор Николя Дени так описывал вершину: «.гора довольно высокая и называется table a Rollant, в море ее видно на расстоянии 18-20 лье, она плоская и квадратной формы, что объясняет происхождение этого названия».
Топоним в названии фольклорного произведения.
Rapide-Blanc ‘белый порог’ (хутор). Ранее возле хутора был большой порог Rapides de Ш Tete du Rapide Blanc ‘стремнины у начала белого порога’. Само название порога появилось в XIX в., во время строительства плотины Rapide-Blanc и гидроэлектростанции. На месте бывшего порога rapide Blanc возникало одноименное селение. В 1954 г. Оскар Тиффо (Oscar Thiffault) записал фольклорную песню с таким же названием Le Rapide Blanc.
Любой национальный ономастикон возникает стихийно, тем не менее в результате длительного употребления имен определенных категорий складывается их система. Естественно возникшие имена собственные постепенно складывались с развитием языка. Искусственное вмешательство в этот процесс было вызвано массовым введением новых онимических единиц, предпосылки к созданию которых имелись в языке. Искусственное, как правило, бывает и сознательно вводимым. В ХХ в. усиливается вмешательство деятелей культуры, писателей, лингвистов, терминологов в процесс естественного развития языка, нормирование языковых форм, что свидетельствует о начале сознательного употребления собственных имен [7]. Целенаправленное, искусственное топонимообразо-вание черпает ресурсы и в литературных источниках, становясь зримым памятником молодой квебекской литературы.
Литература
1. Годбу Ж. Как возникла квебекская литература // Иностранная литература. - 2008. - № 11.
2. Lemire M. Les ecrivains canadiens et la langue franjaise // Le franjais au Quebec: 400 ans d’histoire et de vie. - Quebec, 2000.
3. Benoit J. Joual ou franjais quebecois ? // Langue et identite. Le franjais et les francophones d’Amerique du Nord. - Quebec. Les Presses universitaires Laval. 1990.
4. Beaudet M.-F. Le developpement des lettres / Le franjais au Quebec: 400 ans d’histoire et de vie. - Quebec, 2000.
5. Tetu de Labsade F. Le Quebec: un pays, une culture. - Montreal, Boreal, 2001.
6. На вопросы «ИЛ» отвечают квебекские писатели // Иностранная литература. - 2008. - № 11.
7. Суперанская А.В., Сталтмане В.Э., Подольская А.В., Султанов А.Х. Теория и методика ономастических исследований. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007.
Доржиева Галина Сергеевна, доцент, заведующая научно-исследовательской лабораторией культурной антропологии и межкультурной коммуникации Центра стратегических востоковедных исследований Бурятского государственного университета, кандидат филологических наук.
Dorzhieva Galina Sergeevna, associate professor, head of the scientific-research laboratory of cultural anthropology and intercultural communication, Center of strategic oriental researches, Buryat State University, candidate of philological sciences.
Тел.: (3012) 231867; +79516332782; е-mail: galdor@yandex.ru
