CC BY
212
УДК 800
ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ В. ХЛЕБНИКОВА «КОМУ СКАЗАТЕНЬКИ...»
© 2015 И. С. Климас
докт. филол. наук, профессор, профессор кафедры русского языка e-mail: [email protected]
Курский государственный университет
В статье рассматриваются лингвистические и стилистические особенности стихотворения В. Хлебникова в аспекте его своеобразной творческой манеры и смелых экспериментов с языком.
Ключевые слова: идиолект, фольклорная основа, узуальные и окказиональные модели образования слов.
Виктор Владимирович (Велимир) Хлебников прожил короткий, яркий «пушкинский век» - 37 лет, но оставил огромное наследие в поэзии, прозе, критических филологических и философских статьях. Это наследие не только далеко не освоено и в настоящее время, но и при жизни Хлебникова публиковалось мало его произведений; интересен факт, что сам поэт не увидел в печати ни одного сборника своих произведений, которые бы сам подготовил и вычитал. Специалисты продолжают собирать и анализировать написанное В. Хлебниковым, оставшееся после его смерти в виде куч рукописей, разрозненных записей (кажется, что все они - из пресловутой набитой бумагами наволочки). Известно, что некоторые издатели, в частности Бурлюк, позволяли себе произвольно редактировать публикуемые произведения Хлебникова, иногда грубо искажая их смысл. Кроме того, свои творения поэт нередко создавал, руководствуясь принципом «non-finito»: «вещь заканчивается одномоментно, а
“диахрония” его виртуального будущего зависит от слишком многих факторов, чтобы потенциал текста был исчерпан в нем самом. Для него нередко намечалась новая роль в динамике гипер- (или “сверх”) текстовых замыслов Хлебникова» [Григорьев 1998: 137].
Создание поэтических опытов Хлебникова связано с идеей русского футуризма, свое направление в творчестве он называл «будетлянством», не приемля иноязычных слов. Юный Хлебников, обогащенный гуманитарными знаниями, полученными в высококультурной семье, и обладающий огромной эрудицией, явившись в Санкт-Петербург, пытался отыскать свое место в бурлящей пестроте литературных школ и группировок, посещал собрания ивановской «башни» и «Академии стиха». Однако для него оказалась чуждой эстетика как символизма, так и акмеизма, с их мистическими прозрениями, обращением к прошлому культурному опыту эпох. Хлебниковская муза была устремлена в будущее, к творению культа «Самовитого слова» («Слово - пяльцы; Слово - лён; Слово - ткань»). Смелые эксперименты по созданию «звездного языка», «зауми», «скорнению» слов делали произведения Велимира во многом непонятными, слишком сложными для восприятия. Вкупе с неприкаянным образом жизни, бессребреничеством, вечными скитаниями, беспечным отношением к своим литературным трудам, это обрекало его на роль гения (каким он, собственно, и являлся), человека, опередившего время.
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ
Мы поставили перед собой задачу проанализировать стихотворение В. Хлебникова «Кому сказатеньки...», осуществив лингвистическое и стилистическое комментирование текста.
Кому сказатеньки,
Как важно жила барынька?
Нет, не важная барыня,
А, так сказать, лягушечка:
Толста, низка и в сарафане,
И дружбу вела большевитую С сосновыми князьями.
И зеркальные топила Обозначили следы,
Где она весной ступила,
Дева ветреной воды.
1908-1909
Традиционный филологический анализ не может быть успешным в отношении необычных текстов Хлебникова. Здесь нет канонов, а есть их ниспровержение. Можно говорить лишь о языковой самобытности творческой личности, не вписывающейся ни в какие рамки.
Исследователи выделяют несколько этапов в творческой биографии В. Хлебникова, определяемых в соответствии с доминирующими направлениями создания его произведений:
• этап до начала 1910-х годов, когда складываются основные принципы в отношении к слову;
• 1912-1913 годы - разработка «зауми» и «звездного языка»;
• 1914-1918 годы. «Осада слова», не меняющая коренных принципов;
• 1920-е годы. Объединение языкотворческой, исторической и социальной идеологии.
В ранний период творчества, когда было написано стихотворение «Кому сказатеньки.», для идиолекта Хлебникова было характерно «ограничение на “западный” корнеслов», которое «развязывает стихию словотворчества, придает ему статус высокой культуры и определяет достижения в эстетике неологизмов и метафорических перифраз. Опробуются смыслы звукописи (бобэоби), серии дериватов (смехачи, смеюнчики... - врем-ирь, гор-ирь...), “квазификсы” (бог-очий, умн-очий), “внутреннее склонение слов” (бок/бык). Возникает идея “скорнения” (времыши < камыши, мучеба < учеба; ср. позднейший тезис о “Лучах согласн<ых>, соеди<няющих> все слова”, 1920» [Григорьев 1998: 158].
Многие произведения были созданы благодаря глубокому интересу к славянскому фольклору, истории, мифологии, унаследованному от матери Екатерины Николаевны Вербицкой, историка по образованию, родословная которой велась от запорожских казаков. Русский фольклор привлекал Хлебникова свежестью и правдивостью в описании общечеловеческих ценностей, необычайной образностью и выразительностью. Источником вдохновения для поэта стали народные песни, сказки, заговоры и заклинания.
По мнению культурологов, под влиянием фольклорных заговоров, а также детского стихосложения футуристы обращались к «зауми», которая соответствовала эстетике неопримитивизма [Сарабьянов].
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 2 (34)
Климас И. С. Лингвостилистический анализ стихотворения В. Хлебникова «Кому сказатеньки... »
Анализируемый текст представляет собой один из ранних опытов по использованию и преобразованию элементов русского фольклора, вызывая в памяти известную народную сказку «Царевна-лягушка».
Стихотворение открывается трансформированной формулой зачина,
традиционного для русского эпоса, - Кому сказатеньки... (ср. А не воспеть ли нам, братия...). Основа образности текста заложена на морфемно-словообразовательном уровне. В соответствии с канонами фольклорной эстетики, поэтом широко используется экспрессивная аффиксация, причем слова создаются как по узуальным (лягушечка), так и по окказиональным моделям. Так, существительное топило, означающее, как пишет в комментарии к стихотворению В.П. Григорьев, ‘топь,
заболоченное место’, - это так называемое «потенциальное слово», отсутствующее в словарях, но созданное по продуктивной модели типа точить ^ точило, шить ^ шило, белить ^ белила с помощью «предметного» суффикса -л-. Употребительный в народной поэзии именной суффикс -еньк- Хлебников смело присоединяет к глагольной основе (сказатеньки).
Отметим авторское образование большевитый, созданное в результате реализации хлебниковской идеи «скорнения» на базе слов большой и знаменитый или именитый.
Помимо словопроизводства, выразительность достигается необычной сочетаемостью: важно жила, дружба большевитая, сосновые князья, ветреная вода. Не все сочетания можно «расшифровать», пользуясь логическими методами, однако оригинальные фольклорно-природные образы, «завораживающие своей неясностью», несомненно, возникают в сознании читателя.
Стихотворение ритмически и интонационно четко распадается на две части. В первой доминирует притчевое начало и развивается несколько сниженный, бытовой образ барыньки-лягушечки. Диминутив барынька имеет пренебрежительный оттенок, добавляемый суффиксом -к- [НБТС: 61]. Поэт как бы нацелен на подробное описание «лягушечки»: ее внешности (толста, низка и в сарафане), поведения, размеренного «обывательского» образа жизни, самоценного для героини (важно жила, важная барыня, дружбу вела большевитую с сосновыми князьями).
И вдруг это неспешное повествование неожиданно сменяется кардинально иным по стилистическому рисунку четверостишием. «Барынька-лягушечка» превращается в возвышенную мифическую «деву ветреной воды» (дева - традиционно-поэтическое слово [НБТС: 244]). О том, что это та же самая героиня, говорит связующее две части стихотворения местоимение она. Меняется и «:антураж», обозначенный эпитетами зеркальные (топила), ветреная (вода); действие происходит уже не «всегда», « обычно», а весной. Образ становится неуловимым, воздушным, и это впечатление создается также меной видового ряда глаголов-сказуемых: вместо жила, вела -обозначили, ступила. Особенно показателен последний глагол: не ходила, шла, а, легко прикоснувшись, ступила. Деву ветреной воды исследователь творчества Хлебникова В.П. Григорьев считает «мифологемой символистов», с которыми по приезде в столицу познакомился молодой поэт.
Мы видим во второй части произведения и контрастную картину ритмомелодической организации. Вместо неспешного развития содержания в традиционной манере народного эпического стиха, где большинство слов в конце строки имеет дактилические окончания, - выдержанный размер четырехстопного хорея с четкой перекрестной рифмовкой и чередованиями мужских и женских рифм.
Нельзя сказать, является ли такой перебив в описании сознательной установкой на эпатаж, мистификацию читателя или это королевски-небрежительное (vs: по-детски непосредственное) отношение гения к уже запечатленному в слове. «Эффект
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НА УКИ
обманутого ожидания» часто проявляется в стихотворениях В. Хлебникова. Например, анализируя на занятиях текст другого произведения, магистрант Курского госуниверситета Никита Дьячков отмечал, что после строки Русь, ты вся поцелуй на морозе!, казалось бы, должна последовать некая «расшифровка» яркого афористического образа (возможно, в несколько лубочном стиле), однако это предположение не оправдывается; создается впечатление, что автор интригует читателя. Этой же цели служит неожиданное употребление устаревшей формы дорози и изменение звучания слова чёрно за счет переноса ударения.
Русь, ты вся поцелуй на морозе!
Синеют ночные дорози.
Синею молнией слиты уста,
Синеют вместе тот и та.
Ночами молния взлетает Порой из ласки пары уст.
И шубы вдруг проворно Обегает, синея, молния без чувств.
А ночь блестит умно и чёрно.
Таким образом, в стихотворении «Кому сказатеньки...» нашли отражение особенности творческой манеры Хлебникова, замеченные исследователями: ассоциативная структура стиха, основанная на внешне примитивистской технике и подчеркнутом инфантилизме поэтики как форме футуристического эпатажа, синтетическое жанрообразование (С.Н. Тяпков) [РП 1990, ч. 2: 353]; программная кривизна как отказ от пушкинской гармонической точности, композиционная свобода [Колкер 2006]; необъяснимая понятность немыслимых слов, детская интонация, странная смена состояний, все время как бы перетекающих в собственную противоположность [Аннинский 2004: 42, 43, 46]; фольклорно-мифонеологический лад, стремление создать «народную песнь», идея метаморфозы, вырывающийся из любых «твердых форм» размер, полиметрия, невинное смехотворство [Григорьев 1998: 128, 133, 143, 144, 153, 160].
А. Блок говорил, что поэзию Хлебникова недостаточно только читать: ее следует изучать. Ни на кого не похожий по обращению с ресурсами языка, Велимир Хлебников стоит особняком даже в блистательном ряду поэтов Серебряного века, и к нему нельзя подходить с обычными мерками, оценивая его идиостиль с помощью традиционных понятий. «Там, где Мандельштам впадает в ужас, а Блок - в отчаяние, а Маяковский - в ярость, а Пастернак - в восторг, а Ходасевич - в желчную издевку, а Цветаева - в апокалиптическое неистовство, а Ахматова - в царственный гнев, а Есенин - в мстительное ликование, - там Хлебников созерцает жизнь с каменным лицом, и только в уголке рта есть что-то. то ли джокондовская улыбка, то ли складка боли. бесовской розыгрыш?.. Божья шутка?» [Аннинский 2004: 48].
Библиографический список
Аннинский Л. Красный век: Серебро и чернь. Медные трубы. М.: Молодая гвардия, 2004. 397 с.
Григорьев В.П. Велимир Хлебников // Новое литературное обозрение. 1998. № 34. С. 125-174.
Григорьев В.П. Комментарии. Хлебников. Кому сказатеньки. [Электронный ресурс]. URL: http://rvb.ru/hlebnikov/tvorprim/022.htm (дата обращения: 20.01.2015).
Ученые записки: электронный научный журнал Курского государственного университета. 2015. № 2 (34)
Климас И. С. Лингвостилистический анализ стихотворения В. Хлебникова «Кому сказатеньки... »
Колкер Ю. Будетлянин: Взгляд из будущего // Флейта Евтерпы. 2006. № 2 [Электронный ресурс]. URL: http://igraigr.com/kolker1.htm (дата обращения: 25.01.2015).
Новейший большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. СПб.: «Норинт», М.: «РИПОЛ классик», 2008. 1356 с. (при ссылке - НБТС).
Русские писатели. Биобиблиографический словарь: в 2 ч. / под ред. П.А. Николаева. М.: Просвещение, 1990. Ч. 1-2. (при ссылке - РП).
Сарабьянов Д.В. Русская живопись. Пробуждение памяти: Неопримитивизм в русской живописи и футуристическая поэзия 1910-х годов [Электронный ресурс]. URL: http://www.independent-academy.net/science/library/sarabianov/4 5.html (дата обращения: 15.01.2015).
