CC BY
51
ЛИНГВОРЕГИОН: МЕЖЪЯЗЫКОВЫЕ КОНТАКТЫ И ОБРАЗ РЕЧЕВОЙ СРЕДЫ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
LINGUOREGION: INTER LANGUAGE CONTACTS AND IMAGE OF SPEECH ENVIRONMENT IN FICTION
Л.Г. Самотик, Ю.В. Шароглазова L.G.Samotik, J.V. Sharoglazova
Лингворегиан, ареал, образ инонациональной речевой среды, межкультурная коммуникация, нациолект, на-циолектизм, русские старожильческие говоры Прие-нисейской Сибири, диалектизм в функции нациолек-тизма.
Статья посвящена представлению межъязыковых контактов эвенков и русских, отражённых в художественных текстах и в русских говорах региона. Определены основные стилизованные черты эвенкийского нациолекта, приёмы их воплощения. Показано, что образ инонациональной речевой среды строится на принципах отбора и типизации. Определены черты, общие для нациолекта и русских говоров и специфичные для первого. В результате говорится о концептообразующей функции нациолектизмов в художественном тексте.
Liriguoregion, area, image of other-nation speech environment, interculturai communication, natiolect, natiolectisms, Russian old-resident dialects of Yenisei Siberia, dialectism in function of natiolectism. The article is devoted to the presentation of interlanguage contacts of the Evenks and the Russians, reflected in some fictional texts in Russian dialects of the region. The main stylized features of the Evenk natiolect and the methods of their embodiment are defined. It is shown that the image of speech environment of another nation is based on the principles of selection and classification. The shared features of the natiolect and Russian dialects and the specific ones to the former are defined. As a result, we report on the concept building function of natiolectisms in a fictional text.
Приенисейская Сибирь- лингвореги-он с разнонациональным населением. Межъязыковые контакты между русскими и эвенками отражаются в художественных текстах. Художественная литература значима в обществе ещё и потому, что является средством национального самопознания. Способы создания образа национальной речевой среды и её соотношение с реальным отражением контактов в местных русских народных говорах специально не изучались. В статье показаны приёмы передачи русской речи эвенков - нациолекта.
«Лингворегион - это исторически сложившееся непрерывное языковое пространство, обладающее рядом общих механизмов порождения и восприятия речи, закономерностей функционирования различных единиц» [Юнаковская, 2000, с. 16]. Приенисейская Сибирь представляет собой единый лингворегион [Приенисейская Сибирь как лингворегион, 2010], как ареал сложилась в XVIII-XIX веках в границах Енисейской губернии, затем функционирует в Красноярском крае с Хакасской автономной областью и Эвенкийским и Долгано-
Ненецким (Таймырским) автономными округами, С 1992 г. из состава края выделилась Республика Хакасия, с 2006 года в состав края входят Эвенкийский и Таймырский (Долгано-Ненецкий) муниципальные районы [Дроздов, Лысенко, 1998]. «Ареал -это пространственно-временная лингвистическая единица, противопоставленная другим ареалам. При этом наблюдается связь истории, этнографии, исторической демографии, межэтнических процессов» [Юнаковская, 2000, с. 14]. Акты коммуникации в лингворегионе «осуществляются в пересекающихся сферах, важнейшими из которых являются семейно-бытовая, производственно-деловая, политическая, социокультурная и сфера межкультурного общения. Спацифика многоязычного коммуникативного пространства во многом определяется тем, какие языки и в каком объёме используются в различных сферах коммуникации, какова функциональная нагрузка различных языков» [Фельде, 2010, с. 368].
Межкультурная коммуникация осуществляется в процессе общения людей разных национальностей. Мы рассматриваем результаты тако-
го контактирования со стороны русского языка, они могут выражаться в отдельных чертах русских говоров региона, влокализмах и в русской речи нерусских через нациолект (при ассимиляции- на уровне субстрата). Под нациолектом мы понимаем маркированную русскую речь нерусских. В художественных текстах этот процесс, несомненно, находит своё отражение. В Прие-нисейской Сибири актуально общение русских и эвенков, что представлено в ряде художественных текстов. Нами рассматриваются романы М.И. Ошарова «Последний аргиш» [Ошаров, 1977], Ж.П. Трошева «Большой Ошар» [Трошев, 1981], В.П. Астафьева «Царь-рыба» [Астафьев, 1986].
В создании образа инонациональной речевой среды в художественных текстах значительную роль играют нациолектизмы (слова с отдельными устойчивыми чертами нациолекта). В этой категории внелитературной лексики непосредственно представляется вербальная межкультурная коммуникация. В русском языке эвенков отмечены черты интерференции и использование элементов русских народных говоров.
Нациолектизмы используются в романе Ж. Трошева. В качестве устойчивых признаков русской речи эвенков приводятся некоторые фонетические, грамматические и лексические черты. В романе «Большой Ошар» переданы четыре фонетические черты родного языка. Это подчёркивание эвенкийского аканья: Тогда латна-а. (с. 96). Однако кажи дальше: польна интересно! (с. 96). Верна-а. (с. 120); «Тароеа, Ошар!» - «Тароеа, тароеа, бэйе, большой Ошар!» (с. 98); произношение 0] перед гласными после мягких согласных: Совсем худой жизнья! (с. 96). Валья (Валя) (с. 184). Мисьей (Мишей) (с. 215); мена шипящих на свистящие: Сапсем парсыеай музык. Трус... Тунгус парсыеай: берестянку терял, бегом без-ал (с. 208). Парсыеай одежки нет, олешек нет, ягеля нет... (с. 96). Тароеа, товарис! (с. 91); замена звонких согласных на глухие: Тароеа! (с. 91). Тогда латна-а (с. 96). «В дом мошна?» - просунулся в дверь молодой сухопарый эвенк (с. 202). Польна интересно! (с. 96) и др.
Для русских старожильческих говоров Сибири в данном регионе характерно оканье: «Буква О у всех писцов мангазейских памятников обычно пишется в первом предударном слоге в соот-
ветствии с этимологией... Исследователи XIX и XX веков отмечают у носителей сибирских старожильческих говоров оканье... Вся северная часть Туруханского района окает» [Цомакион, 1966, с. 242, 332, 330]. Также на оканье на Среднем Енисее указывает и И.И. Литвиненко [Литвинен-ко, 1979]. «Генетически все обследованные говоры восходят к одному типу материнской основы - северорусским говорам с полным оканьем... Функционально полное оканье реализуется в современных говорах Туруханского района, Среднего Енисея, Кежемского района Приангарья, Емельяновского района, т. е. из семи описанных диалектов в пяти (последовательно и спорадически)» [Самотик, 1988, с. 28]. Таким образом, аканье в нациолекте эвенков противопоставляет их местным русским.
Шепелявость известна в русских говорах: «В соответствии с твёрдым шипящим в некоторых (преимущественно северных и ещё более редких) говорах отмечают произношение свистящих звуков или звуков шепелявых, промежуточных по своему характеру между шипящими и свистящими... Некоторые случаи произношения шепелявых согласных являются лексикализованны-ми» [Русская диалектология, 1965, с. 87]. На шепелявость в Сибири указывают многие исследователи: А.И. Соболевский со ссылкой на А.П. Щапова: «Подобно остякам, они (русские старожилы Сибири) вместо ч, ш выговаривают с, з: посол, осень, больсой, зарко» [Цомакион, 1960, с. 96]. В.В. Бартенёв со ссылкой на Н.М. Ядринцева: «На низу Енисея русские почти вовсе не употребляют русского языка... Самый выговор некоторых звуков и тон разговора или повышения и понижения голоса в речи..., сколько мы заметили, отличается почти теми же особенностями, как и у остяков. Например, подобно остякам, они вместо звуков [ч], [ш] выговаривают [з], [с]: посёл осень больсой доздь, в избе сыпко зарко, бедняски худо зивут. Сюсюканье встречается лишь у природных обдо-рян... Таким образом, сюсюканье есть явление общее всем северо-сибирским поселениям» [Цомакион, 1960, с. 100]. A.M. Селищев, считая, что возникновение шепелявых представляет собой фонетическое явление, предполагал, что «соканье» было вызвано воздействием иноязычной среды [Селищев, 1968, с. 594]. Р.И. Аванесов замеча-
ет, что «замена шипящих (ш, ж) свистящими (с, з) наблюдается при смешении диалектов русского языка с другими языками. Она встречается в русских говорах Сибири, а также кое-где в Европейской части СССР. Весьма возможно, что шепелявые свистящие представляют собой реликт иноязычной подосновы русского языка на этих территориях» [Аванесов, 1956, с. 135]. Итак, по поводу природы этого явления в русских говорах Сибири выдвигаются разные предположения: эти черты были приобретены русскими в Сибири под воздействием языков автохтонов края, или они завезены русскими с Европейской части России, где могли возникнуть в результате развития фонетической системы либо выступить в качестве субстрата языков ассимилированного населения. H.A. Цомакион, наблюдая замену шипящих свистящими в русских туруханских говорах и сравнив их с данными памятников Мангазеи, заключает: «Несомненно, это местного происхождения процесс, первые насельники Мангазейского уезда не принесли его с собой» [Цомакион, 1966, с. 394]. В анализируемом тексте это черта нациолекта эвенков.
Интересно сопоставление с текстом романа В.П, Астафьева «Царь-рыба» [Астафьев, 1986], где в языке Акима, у которого мать была эвенкийка, а отец русский, и который вырос на русском рыбацком стане, частотна замена шипящих на свистящие: В газетке не продёрнес? Музыки опасаются... Так сё, музики? (с. 260). «Тихий узас! - волосы на голове Акима зашевелились (с. 507). ... его начальник - «зук» тёртый| заранее спрятал патроны...(с. 161). ... на самолете, пана, ессе не летал (с. 170) и др.. Шепелявость в речи Акима наряду со словом «пана» и ругательством «ё-ка-лэ-мэ-нэ» ярко выделяет этого героя «Царь-рыбы». Автор так встречается с ним впервые на страницах романа; По слову «пана», что значит «парень», и по выговору, характерному для уроженцев нижнего Енисея, я догадывался, кто это (с. 16). «Сельдюк толстопятый» по речи выделяется из среды «чушанцев», в минуты волнения он, по словам Эли, особенно «сельдючит». «Сель-дюки - этнографическая группа русских старожилов. Проживают в низовьях Енисея. Основные занятия в XVII-XVI11 вв.: охота, рыболовство, торговля с коренными народами» [Кривоногое, 1998,
с. 550]. Русский старожильческий говор Нижнего Енисея характеризуется многими фонетическими чертами. Он описан профессором H.A. Цомакион; говоры Среднего Енисея представлены И.И. Лит-виненко и Л.Г Самотик. Писателем выбрана одна из самых впечатляющих его особенностей, сближающая речь русских с русской речью эвенков. Так создаётся образ инонациональной речевой среды - через отбор и типизацию.
«Редко и в ограниченных позициях в русских говорах встречается оглушение согласных» [Русская диалектология, 1965, с. 84]. В речи Акима эта черта не отражена. В русских говорах региона она не зарегистрирована. Во второй части романа М.И. Ошарова («Бали») по-русски говорят некоторые эвенки, в речи которых встречаются эти черты: «С пушниной пришёл?» «Пусниной. Всё тащил» (с. 198). Я узли слепой стал?... Правда! (с. 191) и т. д. В «Царь-рыбе» в речи «бойе» (эвенка): Почто так делашь? Рыпы плават мноко (с. 419). Итак, эта черта характерна только для нациолекта, она не отмечена в речи русских региона.
Грамматическая неосвоенность русских слов в речи нерусских - использование мужского рода существительных в качестве общего родового признака, инфинитива как глагольной формы, усложнённых форм местоимений и наречий, нарушения нормы в глагольном управлении: Дерево сухой есть (с. 244). Твои пулька высоко в дерево ударил (с. 208). Мало-мало гулять тайгам захотелось (с. 128). Какой-такой ('какой') тунгус сидит долго без чая? (с. 244). Чего-тако болтаешь, Ошар? (с. 181). Чегой-то делать мне? (с. 236). «Маленько... тяп... тяп-тяпнем», -улыбнулся Гаюльский (с. 155).
В 'большинстве русских говоров различаются три рода существительных. В некоторых различаются только два: мужской и женский...удельный вес и состав каждого класса могут быть существенно разными' [Русская диалектология, 1965, с. 97]. В русских говорах региона (1877): 'Небольшое количество, редкость чего-нибудь выражают словами один-один...; вместо немного говорят - маломало' [Цомакион, 1960, с. 84-85]. Также Павел Кузмищев (1848) в камчатском наречии отмечает: 'О женском говорится как о мужском роде: я пора пошёл, т. е. 'я теперь пошла, иду'; муж скажет о жене: он не хочет, т. е. 'она'; собака непослуш-
ной, лукавой вм. непослушная, лукавая и проч. Щомакион, 1960, с. 40]. В диалектных словарях Приенисейской Сибири такие употребления не фиксированы.
В тексте Ж.Трошева отмечается в русской речи эвенков и упрощение словообразовательной структуры слова - потеря приставок: Мотри! Одежка богатая, белая, а сами чёрные!, (с. 96). Мотри, не увези в город - серчать буду (с. 154). Омманул, наказ мой не сполнил (с. 156). Замена видовых пар глаголов (эту категорию слов трудно отграничить от предыдущей, т.к. совершенный вид связан с приставочными образованиями): Однако кажи дальше (с. 96). След прятать хотел! (с. 244). Ходите чум... (с. 247). Один раз стрелил? (с. 207). Такие употребления также не отмечены в диалектных словарях региона, хотя в диалектном языке они, конечно, есть.
Разновидность нациолектизмов представляют слова вне русского узуса, некоторые созданы и вне русских словообразовательных моделей; их представление осложняется особенностями звуковой структуры. Таких слов нет ни в русском языке, ни в контактирующем, очевидно, они закрепляются для упрощённых межъязыковых контактов. В тексте Ж. Трошева: Детюски ('детишки, деточки') есть ли? (с. 76). И детюски совсем плохой... (с. 96). В «Бали» М. Ошарова: «Какой Сауд?» - «Моя парнюско» (с. 200)). Может, это шаманское волнование ('волнение')?... И поэтому Мипанча радуется твоему «волнованию» (с. 132,134) и др. Гибридные языки - «это упрощенные языки, приспособленные для элементарного общения. Они не являются языками в собственном смысле слова (креольские языки или языки пиджин)» [Кодухов, 1974, с. 191]. Является ли такая лексика признаком будущего слияния языков? A.A. Потебня писал: «По направлению к будущему общечеловечность в смысле сходства может только уменьшаться» [Потебня, 1976, с. 285].
Отдельные такие слова в русской речи эвенков частотны, например, говорка у Ж.Трошева: Однако знает немного тунгусскую говорку. Понимает -хорошо, а говорит - плохо (с. 182). Говорки разные вели. Дюгонча ему рассказывал о смерти своего друга Бонгачо, когда золото с Семёновым искали (с. 192). Не знаю - слон. Слыхала говорку, не знаю однако. Сэлли (мамонт. -
Л.С.) - знаю (с. 222). Слово говорка многозначно: это и 'разговор', и 'язык, речь', и 'слово'. У Ошарова в «Бали» это слово употребляют русские при общении с эвенками: Осип Васильевич подошёл к эвенку и с деланным весельем позвал его с собой. «Пойдём, друг, в другой чум. Там говорка баальшой делать будем. Вот такой говорка» (с. 252) и т.д.
Используются в речи эвенков в романе Ж. Трошева и русские диалектизмы, при этом в речи русских их нет (диалектизмы в функции нациолектизмов): русские герои представляют интеллигенцию. В нациолектизмах представлены: полная контактная ассимиляция губно-губных («Произношение сочетания мм широко известно говорам северного наречия и распространено также в юго-западном направлении» [Русская диалектология, 1965, с. 90]), упрощение групп согласных; форма местоимения таку репрезентирует отсутствие j в интервокальном положении; явления ассимиляции и стяжения в формах прилагательных, характерные для северного наречия [Русская диалектология, 1965, с. 236], отдельные диалектные слова и т.п.: Оммана хотел! (с. 76). Думал прибить его: омманул... (с. 156). Плату пастухам дам таку, как закон новый требует (с. 155). Разговоры долго ходили, как ты зорила Дэколока (с. 76). Эко за-боль подметил... (с. 120). Тут чего-то кружают русские (Ср.: Однако теперь её ум часто сбивался на кружатую тропу (с. 157). Ну ты, Дуня, понапрасну этак-то изгаляешься над Георгием Константиновичем (с. 196). Встали на лыжи и торопко сюда (с. 207). Варнак (с. 160) и т.д.
П.А. Ровинский (1873) отмечает в сибирском наречии оммануть, заболь [Цомакион, 1960, с. 73, 77]. Эти слова известны в современных говорах региона: изгаляться - 'насмехаться, издеваться над кем-либо', торопно - 'спешно, торопливо', варнак - '1) хулиган, 2) озорной мальчишка, 3) бранное слово'; кружать - 'плутать'; спортить - 'испортить' [СРГЮРКК]. Изгаляться -'насмехаться, издеваться'; варнак - 'вор, разбойник, хулиган'; кружать - '1. Лгать, обманывать. 2. Путаться в словах, мыслях, заговариваться. 3. Блуждать' [СРГСРКК]. Варнак - '1) устар. Отбывший наказание каторжник; 2) разбойник, грабитель из среды беглых; 3) осужд. Дерзкий, грубый человек; 4) осужд. Шалун, озорник, проказник';
зорить - 'разорять'; изгаляться - 'издеваться, глумиться'; кружать - '1. Лгать, обманывать. 2. Путаться, сбиваться в речи, говорить невпопад'; кажи - 'покажи' [СРГЦРКК]. Зорить - 'разорять'; изгаляться - 'издеваться'; кружать - 'плутать без дороги, кругами; врать, придумывать' [Чащин].
Русская речь эвенков в художественных текстах стилизуется с использованием русских диалектных черт, что может быть как результатом контакта эвенков с носителями русских говоров (даже, если непосредственно эти контакты в произведении не показаны), так и способом, принятым автором текста и несущим определённую концептообразующую функцию: акцент на близости представителей двух народов.
Нужно отметить, что русские диалектизмы в художественных текстах маркируют речь крестьян вообще, служат, например, для отчуждения нереальной речи малообразованных людей в фантастическом романе А. Спаковского «Башня "Ласточки"», переведённом с польского языка [Спаковский 2004]: Если девке на смерть ид-тить...{с. 380). Вы и впрямь хочите к друидам идтить? Жизень вам обрыдла или как? (с. 108). Кода мамка не видала, подбирался и лапами лез, рукоблуд паршивый (с. 98). Ну это уж совсем инь-шая история (с. 90). Был та мотки ещё один, ну, маленький такой, прям низу те к, да и только (с. 127). Дань требоеают всё боле. А кто требо-ват? При ком ноне елась? (с. 108). Шибко спешили, потому как на шторм нагоняло. Небо сильно темнело с заходу (с. 87). Ну, чего зенки вытаращил? (с. 95). Спешили на майдан также стражники от ворот... (с. 390) и т.д. П.Я. Черных в своей работе «Русский язык в Сибири» [Черных, 1936, с. 89] приводит пример использования диалектизмов в тексте XVII века, написанном на церковнославянском языке: ... «Рождественская драма» неизвестного автора, где «вифлеемские пастухи, ...в отличие от других действующих лиц (цари, ангелы и пр.), говорят на южнорусском наречии с примесью некоторых украинских особенностей».
Итак, мы рассмотрели выраженные в языке художественных текстов некоторые способы передачи особенностей русской речи эвенков и их соотношение с закреплёнными явлениями в русских говорах региона. При этом выделяются фонетические черты, грамматические и собствен-
но лексические, но все уровни языка представлены через лексику: фонетические и грамматические черты не передаются через текст, только через отдельные слова. Есть черты нациолекта, давно известные в русских говорах региона: шепелявость, «соканье». Такая черта, как замена звонких согласных на глухие, не отмечена в русской речи, в текстах она моделирует только эвенкийский на-циолект. Грамматические особенности нациолекта, очевидно, также поддерживаются местными русскими говорами. Слова, используемые эвенками в русской речи, могут быть представлены в русских говорах, но есть и некоторое своеобразие. Нами в данной работе не рассмотрено использование отдельных эвенкийских слов в нациолек-те, складывающаяся система речевых этностерео-типов, использование слов, которые русские воспринимают как эвенкийскую лексику, а эвенки как русские соответствия эвенкийским словам и т.д.
Совершенно очевидно, что художественный текст можно рассматривать как способ межкультурной коммуникации, значимый для обоих народов.
Библиографический список
1. Аванесов Р.И. Фонетика современного русского литературного языка. М.: Просвещение, 1956. 287 с.
2. Астафьев В.П. Царь-рыба. Петрозаводск: Карелия, 1986. 366 с.
3. Дроздов Н.И., Лысенко Ю.Ф. Красноярский край // Енисейский энциклопедический словарь. Красноярск: Русская энциклопедия, 1998. С. 7-17.
4. Кодухов В.И. Общее языкознание: учебник для студ. филол. спец. ун-тов и пед. ин-тов. М.: Высш. школа, 1974. 303 с.
5. Кривоногов В.П. Сельдюки // Енисейский энциклопедический словарь. Красноярск: Русская энциклопедия, 1998. С. 550.
6. Литвиненко И.И. Фонетическая система говора междуречья Сыма и Каса (средний бассейн Енисея): дис. ...канд. филол. наук. Красноярск, 1979.
7. Ошаров М.И. Большой аргиш: роман. Красноярск: ККИ, 1977. 367 с.
8. Потебня A.A. Из записок по теории словесности // Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М : Искусство, 1976. С. 286-448.
9. Приенисейская Сибирь как лингворегион: материалы I Межвузовской науч.-практ. конференции с межд. участием, посвящённой памяти В.Н. Роговой / отв. ред. С.П. Васильева; Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. Красноярск, 2010. 440 с.
10. Романова A.B. Мыреева А.Н. Диалектологический словарь эвенкийского языка / АН СССР, Якутский филиал СО, Институт языка, литературы и истории. Л.: Наука, 1968 (ДСЭЯ).
11. Русская диалектология / под ред. Р.И. Аване-сова и В.Г. Орловой. М,: Наука, 1965. 305 с.
12. Самотик Л.Г. Старожильческие говоры Красноярского края (безударный вокализм) // Сибирские говоры: функционирование и взаимовлияние диалектной речи и литературного языка. Краноярск: РИО КГПИ, 1988. С. 23-37.
13. Сапковский А. Башня Ласточки: фант, роман / пер. с польск. Е.П. Вайсбота. М.: ACT, 2004.445 с.
14. Селищев A.M. Соканье и шоканье в славянских языках // Избранные труды. М.: Просвещение, 1968. С. 584-605.
15. Словарь русских говоров северных районов Красноярского края. (СРГСРКК). Красноярск: РИО КГПУ, 1992.
16. Словарь русских говоров центральных районов Красноярского края. (СРГЦРКК). Красноярск: РИО КГПУ, 2003-2008. Т. 1-4.
17. Словарь русских говоров южных районов Красноярского края. (СРГЦРКК) // Красноярск: КГПУ, 1988.
18. Трошев Ж. Большой Ошар: роман. Красноярск: ККИ, 1981. Кн. вторая. 350 с.
19. Фельде О.В. Коммуникативное пространство Красноярского края // Приенисейская Сибирь как лингворегион: материалы I Межвузовской науч.-практ. конф. с межд. участием, посвящённой памяти В.Н. Роговой / отв. ред. С.П. Васильева; Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева. Красноярск, 2010. С. 368-379.
20. Цомакион H.A. Историческая хрестоматия по сибирской диалектологии. Красноярск: КГПИ, 1960. 322 с.
21. Цомакион H.A. Туруханские говоры в их истории и современном состоянии. Красноярск: ККИ, 1966. 494 с.
22. Чащин В.И. Словарь сибирского (челдонско-го) говора. Красноярск: Горница, 2003.
23. Черных П.Я. Русский язык в Сибири. Иркутск: Восточносибирское областное изд-во, 1936. С. 88-119.
24. Юнаковская A.A. Регионоведение как теоретическая проблема // Русский язык в географической проекции: межвуз. сб. тр. / отв. ред. Л.Г. Самотик. Красноярск: КГПУ, 2000. С. 5-22.
