CC BY
10
УДК: 81:3 9
Г. А. Мухтарова
старший преподаватель кафедры современного русского языка Бакинского славянского университета e-mail: gulnara.mukhtarova@gmail.com
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ СЕМАНТИКИ АБСУРДНЫХ СЛОВЕСНЫХ КОМПЛЕКСОВ
Абсурдные словесные комплексы выявляют особые оттенки национального мышления и этнокультурного видения картины мира. Эти единицы, построенные на базе лексически некорректных моделей предикативных структур, оказываются языковыми универсалиями на фоне русского и азербайджанского языков. Смысловая структура абсурдных словесных комплексов «от обратного» является общеязыковой основой для их функционирования в обоих языках, хотя образные основы во многих случаях различаются. Эти структуры функционируют в пределах одних и тех же семантических полей - обстоятельственных «детерминантов» и имплицитного отрицания, имея одну и ту же социально-языковую базу - стабильно-устойчивую доминантную форму.
Ключевые слова: абсурдная семантика; абсурдные словесные комплексы; лингвокультурологический компонент семантики; паремиологические единицы.
G. A. Mukhtarova
Senior lecturer, Baku Slavic University, Baku, Azerbaijan e-mail: gulnara.mukhtarova@gmail.com
LINGUA-CULTURAL COMPONENT OF ABSURD WORD COMPLEXES SEMANTICS
Absurd word complexes define the ethnocultural view of the world panorama and specific features of the national thought. These units based on fuzzy predicative structures turn out to be language universals on the background of the Russian and Azerbaijani languages. The reverse meaning structure of absurd word complexes serves as the basis for their functioning in both languages though their basic images differ in many cases. These structures function within the same semantic fields of implicit negation and adverbial determinants and have the same basis - a stable dominant form.
Key words: absurd semantics; absurd word complexes; lingua-cultural component of semantics; paremiological units.
Паремио-фразеологические единицы языка являются носителями культурологической коннотации семантики, проявляющейся в особой логике практических рассуждений. А. Н. Баранов по этому поводу
пишет: «Логика практических рассуждений ... включает в качестве одного из важнейших компонентов представления аксиологического характера, т. е. определенным образом организованную совокупность знаний о способах оценки ситуаций и их частей, которая лежит в основе выбора тех или иных практических действий» [1, с. 74]. Изучая паремиологические единицы с точки зрения представленных в них «аксиологических стратегий», А. Н. Баранов делает вывод: «Пословицы и поговорки представляют исключительный материал для изучения закономерностей естественной логики, ее аксиологических закономерностей и анализа зафиксированных в языке стратегий оценок» [1, с. 80]. Выявление лингвокультурного (аксиология - частный случай лингвокультурной стратегии языка. - Г. М.) потенциала паремиологических единиц очень важно для паремиологии как науки, «поскольку в рамках собственно паремиологических исследований этому, как известно, не уделялось должного внимания» [1, с. 80].
Трудно не согласиться также с тезисом о том, что готовые (идио-матизированные) оценочно-аксиологические установки, «будучи непосредственно закреплены в семантике паремий», образуют языковые семантические компоненты, модели, которые хранят «культурно зависимые представления о структуре деятельности» [1, с. 89]. О том, что паремио-фразеологические единицы по-особому формируют культурно-языковой компонент смысла, пишут многие лингвисты. Как стереотипы народного сознания и речемышления, пословицы и поговорки есть мощный и ценный источник сведений о культуре и менталитете того или иного народа. Культурные знания, запечатленные в плане содержания паремио-фразеологических единиц, - часть языковой компетенции говорящего субъекта. В одних случаях культурная информация извлекается непосредственно из денотативного значения паремиологической единицы, в других - опосредованно, через анализ коннотативного компонента, путем соотнесения образных основ со стереотипами национальной культуры [2, с. 37]. Изучая семантику паремиологических и фразеологических единиц, мы усваиваем переработанную и пропущенную через сложные классификационные системы информацию о реальном мире, об отношении человека к этому миру, т. е. проникаем в сферу национально-языковой картины мира.
Особенности формирования языковой картины мира народов связаны не только с различием понятийного деления мира, находящего
отражение как в лексике, так и в грамматике языка. Немаловажное место в этой системе занимают паремио-фразеологические единицы.
Лингвисты и логики справедливо считают невозможным, чтобы разные культуры порождали совершенно различные типы мышления. Универсальные формы мышления воплощаются в национально специфическую оболочку, которая на уровне образного мышления часто оказывается адекватной. Такую картину мы наблюдаем не только в сфере логически верных паремиологических единиц:
Муж с женой бранись, а третий не вяжись = Эгпэп агуаёш агаБша girэn
1у1эшЬ 51хаг.
но и в абсурдных конструкциях:
Хэ1Ыг Пэ Би ёа^ун- = Носит воду в решете.
С грязи пеньку снимает = Yumurtadan уип qlrxlr (буке.: С яиц шерсть
стрижет).
Чтоб слезами умылась = Gбzlэrinэ qan gэlsin (ёатБт).
Как видно, национально-культурный компонент смысла одинаково присущ как классическим образцам паремиологических единиц в обоих языках (см. первую пару примеров), так и конструкциям с абсурдной семантикой (вторая пара примеров) и так называемым перформативным единицам (последняя пара примеров).
Естественно, проводить параллели в формах образного мышления тех или иных народов посредством общеизвестных нормативно-«правильных» паремиологических единиц, может быть, и не вызывает трудности. Тем более, что эти вопросы изучались и изучаются самым серьезным образом [6, с. 316-325; 5, с. 81; 3, с. 144-148; 7, с. 106-115].
Абсурдные словесные комплексы в данном аспекте не привлекались для анализа, хотя, как показывают наши наблюдения, типологическое сравнение азербайджанских и русских конструкций абсурдных словесных комплексов подтверждают выводы, сделанные на фоне логически правильных паремиологических единиц. Так, конструкции абсурдных словесных комплексов: «Ау1 me§эdэn кйБйЬ, me§эnin хэЬэп уох» и «Серчала баба на торг, а торг об этом не ведал» - говорят об идентичности образных систем, «понятийно-образного механизма» обоих языков в пределах метафоризации абсурдной ситуации, когда кто-то строит свои отношения с объектом, для которого эти отношения не имеют и не могут иметь значения.
Азербайджанский фразеологизм agir oturub batman galmak не имеет адекватного русского выражения именно на уровне образной модели, т. е. частного способа или формы представления данной ситуации. Концептуальные смыслы принципиально «переводимы», они основаны на элементарной логике мышления.
Что касается образов, то они не всегда покрывают друг друга в сопоставляемых языках. Метафорические образы не всегда универсальны и обладают общепризнанностью. Образная система, отражающаяся в семантике паремио-фразеологических единиц, связана непосредственно с бытом и нравами данного народа. В силу этого образная система, лежащая в основе изучаемых конструкций, отражает во многом сугубо специфические детали картины мира, который окружает носителя того или иного языка.
Абсурдный словесный комплекс-фразеологизм agli gözünda olmaq (букв.: (чей-то) ум находится в глазах) - из отмеченной категории конструкций, хотя нетрудно догадаться, что паремиологический вариант данного фразеологизма (Deyirlar ki, cavanlarin agli gözünda olur. - Qul Mahmud dastani) функционально более емкий и самодостаточный. Концептуальный вариант из русского языка - «Молодые выбирают жену глазами» («Жену выбирают не в хороводе, а в огороде»). Концепт «любовь к форме» составляет основу смысла и азербайджанского «фразеологизма» «agli gözünds olmaq», словосочетательная форма которого вызывает сомнение. Не менее сомнительно толкование этой конструкции в единственном толковом фразеологическом словаре Н. Сеидалиева как «agildan kasib olmaq, agildan yüngül olmaq» [8, с. 19]. И в русском, и в азербайджанском языках существует идея-концепт «молодого ума», «молодого разума». Она и составляет основу семантики приведенных конструкций. Поэтому мысль о «неполном» уме здесь вряд ли может иметь место.
Идея «незрелого ума», универсальная для характеристики юношей и девушек, занимает свое место в языке обоих народов именно в своей «педагогической» коннотации, в юмористическом плане, а не в плане общественно-негативном: подобное состояние человека в определенном возрасте - воспринимать мир «умом глаз» - считается нормальным.
Следовательно, национально-культурный компонент смысла отмеченных паремий оказывается универсальным для обоих языков, где устойчиво зафиксировано положение, связанное с возрастными
особенностями молодого поколения. Специфическим при этом остается культурный компонент образа представления.
Культурный компонент смысла отмеченных языковых единиц обусловлен историей, географией, бытом и нравом нации - культурой народа в широком смысле слова. Открытая лексическая система языка не столь ярко представляет этот компонент, получающий свое специфическое выражение именно на фоне паремио-фразеологических единиц, а также анекдотов, загадок и примет [9, с. 116; 10, с. 117].
Так, Л. Н. Чумак отмечает: «Культурный компонент значения, реализуясь в семантике высказывания, отражает способы речевой манифестации языка, детерминированные социокультурными факторами. Сюда входят фоновые словосочетания как продукт компрессии текста ... афористичные и прецедентные высказывания, языковые клише эпохи, выражающие понятия, привычные для данного коллектива говорящих» [11, с. 123].
Так или иначе, представление национально-культурного компонента в структуре значения паремио-фразеологических единиц напрямую связано с так называемой кумулятивной функцией этих единиц. Кумулятивная функция выражается в том, что в семантике паремий и фразеологизмов отражается «функция фиксации и накопления общественно значимого опыта» [4, с. 92].
Может возникнуть вопрос о функциональной значимости абсурдных словесных комплексов в плане выражения национально-культурного значения. Ведь пословицы и поговорки «правильного толка» выражают эти ценности, когда описывают концепты «пища», «добро», «воспитание» и т. д. того или иного народа. И здесь очень часто мы наблюдаем зеркальное отражение быта, истории, культуры народа. Каким образом абсурдные словесные комплексы представляют эти особенности общей культуры народа?
Дело в том, что обычные паремиологические единицы выражают национально-культурный облик народа непосредственно, через обобщенный опыт, данный во времени и в пространстве. Абсурдные словесные комплексы же выражают этот компонент значения опосредованно, через возможное проявление способности той или иной нации мыслить неадекватно, через способность познания того или иного явления в его виртуальной реальности, иными словами, через невозможное.
Само по себе создание образов нереальности тоже предполагает определенное видение мира, определенный прием абстрактно-творческого мышления, результаты которого получают паспорт «лингвистического гражданства» в системе языка. Впрочем, никто не может сомневаться в самобытности выражений «Везти уголь в Ньюкасл» из английского языка или «Noyütü Bakiya da§iyir» (букв.: 'Везти нефть в Баку') - из азербайджанского (ср.: Ездить в Тулу со своим самоваром). Концепт абсурдности (неразумности) какого-то акта действия в двух языках выражен практически абсолютно адекватно. Разница лишь в географии этих символических выражений, семантика которых формируется на уровне абсурдности везти что-то туда, где это что-то не пользуется спросом (также азерб. Zirani Kirmana aparir, sogani Hovsana).
Реальность подобного универсализма мышления может быть проиллюстрирована образованиями из современного языка.
1. Для серьезного лечения нужно иметь железное здоровье (АиФ, 1998, № 179).
2. Угол падения не равен углу подъема (прибыль японских компаний сократилась на треть) (Известия, №226, 2001).
3. San na bilirsan ayi harda yumurtlayir? (букв.: Откуда тебе знать, где несутся медведи?).
4. Dairanin küncünü axtarir (Аз.ТВ, 15.01.06) (букв.: Ищет угол круга).
5. Больной выздоровел, не приходя в сознание (АиФ, № 48, 1999).
6. Okilmami^ agacdan darilmami^ nar gatir (Я.Н., с. 323) (букв: Неси несорванные гранаты из не посаженного еще дерева).
7. Be^martabali evin altinci martabasi (Anar) (букв.: Шестой этаж пятиэтажного дома).
8. Man doymuram, qardaj, ela agiza dad qarina jivandi. Bunlarinki davani fomfa ila suvarmaqdi (S. Saxavat, Sanatoriya).
Живучесть абсурдных словесных комплексов, их современное фразопроизводство подтверждают, что абсурдные словесные комплексы как особая разновидность паремио-фразеологических единиц четко вписываются в общую систему языка как с точки зрения архитектоники и общего смысла, так и в плане выражения национально-культурного компонента значения.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бараное А. Н. Аксиологические стратегии в структуре языка (паремио-логия и лексика) // Вопросы языкознания. - 1989. - № 3. - С. 74-91.
2. Бондаренко В. Т., Бондаренко И. Л. О значимости паремий в обучении языку // Язык образования и образование языка : материалы междунар. конф. - Великий Новгород, 2000. - С. 36-37.
3. Величко А. В. Синтаксические фразеологизмы как специфическое явление русской синтаксической системы // Доклады и сообщения VIII Международного симпозиума МАПРЯЛ. - Велико-Тырново, 2002. - С. 144-148.
4. Верещагин Е. М., Костомарое В. Г. Национально-культурная семантика русских фразеологизмов // Словари и лингвострановедение. - М. : Русский язык, 1982. - С. 89-98.
5. Гузина О. С. Формирование образности фразеологических единиц // Язык образования и образование язык : материалы Международной конференции. - Великий Новгород, 2000. - С. 83-84.
6. Николаееа Т. М. «Модели мира» в грамматике паремий // Филологический сборник (к 100-летию со дня рождения акад. В. В. Виноградова) -М. : Наука, 1995. - С. 316-326.
7. СолодубЮ. П. К вопросу о совпадении фразеологических оборотов в различных языках // Вопросы языкознания. - 1982. - № 2. - С. 106-115.
8. Зэу1сСэ11уеу N. Е. Frazeologiya 1й§эй. - Вак1 : nэ§riyyatl, 2004. - 272 с.
9. Тарасенко Т. В. Национально-культурная информация в анекдоте // Язык и культура : материалы Международной научной конференции. - М., 2001. - 116 с.
10. Фаттахоеа Н. Н. Народные приметы в аспекте лингвокультуроло-гии // Язык и культура : материалы Междунар. науч. конф. - М., 2001. -С. 117- 118.
11. Чумак Л. Н. Синтаксис и культура // Язык и культура : материалы Междунар. науч. конф. - М.: 2001.- С. 122-123.
