CC BY
56
УДК 81 '271:81 '255.4
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ УСТОЙЧИВЫХ СЛОВЕСНЫХ КОМПЛЕКСОВ В АСПЕКТЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКА И РЕЧИ (на материале переводного художественного текста)
Н.Ф.Зайченко, О.Л.Паламарчук*
FUNCTIONING OF STABLE WORD-COMBINATIONS AND CONJUNCTIONS AS THE INTERACTION OF LANGUAGE AND SPEECH (based on a literary text translation)
N.F.Zaichenko, O.L.Palamarchuk*
Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры, Киев, Украина, *Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко, Киев, Украина, palamarcuk@ukr.net
В результате исследования функционирования устойчивых словесных комплексов в художественном тексте получено убедительное подтверждение общих закономерностей и специфических особенностей взаимодействия языка и речи, креативного потенциала языковой системы и лингвокреативных возможностей языковой личности; определены факторы, обусловливающие трансформацию УСК в межличностном общении.
Ключевые слова: устойчивые словесные комплексы, фразеологические и паремиологические единицы, переводной художественный текст
The study of functioning of stable word-combinations and conjunctions in a literary (fiction) text confirms that there are some general regularities and specific features of the interaction between language and speech. Besides it shows a creative potential of the language system and innovative linguistic capabilities of a personality. This research identifies the factors which contribute to the transformation of stable word-combinations and conjunctions in any personal intercommunication.
Keywords: stable word-combinations and conjunctions, paremiological and phraseological units, translated literary text
Доминирующий в лингвистических исследованиях последних десятилетий антропоцентризм находит свое конкретное применение и воплощение в зависимости от целевых установок и задач изучения языково-го и/или речевого материала. Постгенеративная лингвистическая парадигма базируется на новом принципе интерпретации языка, языковой способности и языкового материала [1], отличаясь смещением акцентов внутри той или иной научной парадигмы, переосмыслением (с учетом изменяющихся условий функционирования русского языка) традиционных объектов внимания лингвистов, новыми ракурсами их освещения в системе языка и речи, художественной в том числе.
Проблемам креативного использования лекси-ко-фразеологических средств языка в прозаических и поэтических произведениях посвящены хорошо из -вестные фундаментальные работы лингвистов стар -шего поколения (А.Потебня, В .Виноградов, Г.Винокур, А.Ефимов, Б.Ларин, В.Мокиенко и др.).
Их традиции плодотворно продолжаются и в новейших публикациях российских фразеологов и паре -миологов (Т.Владимирова, Т.Наймушина, Л.Савенкова, Е. Селиверстова, Т.Сопова, М.Попова, М.Фокина и др.), а сам художественный текст все чаще становится объектом лингвокультурологических исследований.
Последнее обстоятельство имеет непосредственное отношение к объекту нашего анализа — ус -тойчивым словесным комплексам (УСК), которые, являясь частью культурного наследия, специфическими текстами, обретают свою новую жизнь в других текстах окружающей нас культуры. Анализ пуб-ликаций по этому вопросу показывает, что функционирование УСК в художественной речи рассматривается чаще всего в связи с особенностями индивидуально-авторского стиля, а в последнее время также с точки зрения представленности их в сознании носителей русского языка и способов индивидуально-
го
личностного присвоения этих единиц. Хотя разнообразные приемы трансформации УСК в речевых контекстах описаны достаточно полно, отдельные вопросы еще не нашли должного освещения, среди них и те, что обусловливаются изменившимися условиями функционирования русского языка в новейшую эпоху.
В этом плане освещение особенностей функционирования УСК в речевой ткани современной художественной литературы является, несомненно, актуальным. Новизна нашего подхода к рассмотрению проблемы состоит прежде всего в том, что в качестве материала для исследования избрано не оригинальное произведение отечественного автора, а русский перевод японской детективной повести [2]. Переводной текст, являясь в определенном смысле подчиненным исходному, имеет, на наш взгляд, самодостаточную ценность для исследования в различных аспектах. Новые возможности для анализа открывают перед исследователем тексты художественных произведений, сюжет которых разворачивается при участии персонажей — носителей различных лингвокультур, общающихся, по замыслу автора, на одном из этноязыков. Анализируемое произведение выделяется из числа ему подобных не столько сюжетом (он достаточно тради-ционен для детективного жанра), но, главным образом, своим культурологическим компонентом — и японским, и русским.
Предметом исследования являются устойчивые словесные комплексы русского языка, используемые в речевых контекстах российских и японских персонажей.
Цель работы заключается в том, чтобы выявить и систематизировать корпус русских культур-номаркированных единиц, используемых в тексте, и проанализировать приемы трансформации УСК.
Понятием «устойчивые словесные комплексы» мы, вслед за А.Райхштейном, объединяем и фразеологические, и паремиологические единицы [3]. Основанием для расширительного толкования объекта исследования служит ярко выраженный национально-культурный компонент семантики этих единиц, общность их функциональных характеристик, сходство в способах и приемах трансформации в тексте.
Любые речевые преобразования, выражая субъективно-авторское отношение к сообщаемому, вместе с тем детерминированы внешними, объективными условиями. Активизации речетворческих процессов последних трех десятилетий, безусловно, способствует смена социокультурного контекста использования носителями языка его экспрессивных средств, усиление субъективно-авторского, оценочного отношения к сообщаемому, которое проявляется, в частности, в разрушении «энергии клишированных форм» [4]. Объективной предпосылкой такого разрушения или, иначе говоря, трансформации УСК в речи является наличие в них второго, переносного значения, сохраняющего нередко более или менее ощутимую связь с прямым значением языковой единицы, и относительный характер устойчивости фразеологизмов и паремий в системе языка. Изменения, которым подвергаются УСК в речи, могут затраги-
вать их структурные, семантические, стилистические характеристики. Не касаясь здесь существующих в специальной литературе терминологических разночтений таксономического плана, укажем лишь на существенную для анализа фактического материала дифференциацию двух видов трансформаций — деформацию и модификацию.
В результате сплошной выборки из текста общим объемом 376 страниц извлечено около двухсот единиц различных лексико-структурных типов, объединяемых нами понятием УСК:
1. Фразеологические единицы: сыграть в ящик; копыта откинуть; под одну гребенку; кто ни попадя и др.
2. Пословицы и поговорки: за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь; делу — время, потехе — час; курица — не птица; куй железо, пока горячо.
3. Устойчивые фразы, афоризмы, восходящие к литературным источникам, лозунгам, культовым кинофильмам и популярным песням советского периода: Все мы вышли из «Шинели» Гоголя; увидеть небо в алмазах; век воли не видать; нас утро встречает прохладой и др.
Культурологический потенциал анализируемого текста, кроме указанных УСК, составляют также лингвореалии, прецедентные и аллюзивные имена и некоторые другие пласты культурномаркированных строевых и реляционных единиц языка, которые в настоящем исследовании не рассматриваются.
Характерно, что в узуальном значении используется относительно небольшая часть единиц: ясно как божий день, поднести на блюдечке, сердцу не прикажешь, бог троицу любит, не лаптем щи хлебать, занять (занял) круговую оборону и др. Их употребление иногда сопровождается незначительными морфологическими изменениями компонентов.
Преобладающая часть фразеологизмов и паремий в тексте произведения подвергается различным преобразованиям, преимущественно деформации, случаи семантической модификации немногочисленны. Трансформированные единицы частотны как в диалогической речи персонажей, так и во внутренней речи рассказчика майора Русского отдела полиции Хоккайдо Минамото. Во втором случае имеет место передача чужого речетворчества, как правило, его учителя Ганина, которого он характеризует как «юмориста и пошляка», «фольклориста», «великого идиоматика всех времен и народов». При этом Мина-мото признается, что он сам воспитан на злорадстве и иронии сэнсэя. Далее приводим часть проанализированного материала, иллюстрирующего различные приемы формально-семантических и структурно-семантических трансформаций УСК в тексте, а также необходимые в ряде случаев комментарии к ним.
1. Субституция компонентов: пива (каши) не сваришь (действие повести разворачивается во время пивного фестиваля в Саппоро); не в воскресенье (не к ночи) будь помянуто Шереметьево-2; поплачется в платочек (в жилетку).
2. Расширение лексического состава узуальной единицы за счет актуальных для данного контек-
ста единиц: пахать иеновскую целину; для отвода наших узких японских глаз сделано; и на вашей сахалинской улице японские народные гуляния с плясками и фейерверками начнутся.
3. Усечение (сокращение, эллиптирование): Делу — время, а его у нас и без ваших лингвистических отступлений маловато.
Трансформаций такого рода в тексте не так много, эллипсис срединной и начальной части паремий не встречается. Бытование же в системе языка пословиц и поговорок, афоризмов в усеченной форме предоставляет говорящему широкие возможности для самого неожиданного их завершения.
4. Индивидуально-авторское продолжение известных выражений, связанное с их усечением. Подобные преобразования в тексте, во-первых, многочисленны, во-вторых, отличаются яркой индивидуализацией в речи персонажей, и в-третьих, нередко используются в комбинации с другими видами трансформаций: Кончен бал, погасли свечи, мы идем ловить овечек; как у семи нянек, дитя все равно в глаз получает (узуальное завершение «без присмотра» заменяется трансформированной ФЕ получить в глаз).
5. Контаминирование — также достаточно частотный вид формально-семантической трансформации УСК: я не люблю тянуть резину тогда, когда следует ковать железо. Здесь объединены ФЕ и первая часть пословицы, причем изменение морфологической характеристики глагола с императивной формы в узуальной единице (куй железо, пока горячо) на инфинитив в речи персонажа изменяет и функционально-прагматические характеристики высказывания. Расшифровка имплицитного противопоставления контекстуальных смыслов трансформированного УСК (медлить/спешить) предполагает знание полной пословицы.
В контаминировании наиболее ярко проявляется свойственная современному художественному дискурсу интертекстуальность, языковая игра. В качестве иллюстрации приведем фрагмент текста, в котором используется несколько УСК, различающихся и генетически, и структурно-семантически, в узуальной и в преобразованной форме: ... телефонная прослушка зловредными «тараканчиками» (жучками — Н.З., О.П.) как проводной, так и беспроводной связи — секрет Полишинеля, или, как шутит Ганин, «секрет полы шинели», добавляя при этом, что у этой шинели имелся вполне конкретный хозяин — великий малороссийский литератор Николай Гоголь, и он, Ганин, а заодно и миллионы его соотечественников однажды взяли и вышли из-под полы этой самой шинели. После этого Ганин напевает нечто сакраментально-дезертирское, что-то вроде «Бери шинель, пошли домой...».
Процитированный отрывок (его анализ носитель русского языка — филолог может сделать само-
стоятельно), как и собственно весь текст произведения интересен не только в рамках задач нашего исследования, но и с точки зрения содержания и структуры фоновых знаний носителей языка и иностранцев.
Подводя итог изложенному выше, отметим прежде всего, что результаты рассмотрения функционирования УСК в художественном тексте служит убедительным подтверждением общих закономерностей и специфических особенностей взаимодействия языка и речи, креативного потенциала языковой системы и лингвокреативных возможностей языковой личности. Объективным фактором, определяющим трансформацию УСК в межличностном общении, выступает фундаментальное свойство языка — его способность к варьированию, заложенная в самой системе, а также относительная устойчивость фразеологических и паремиологических единиц, с одной стороны, и наличие у них переносного значения, сохраняющего в большей или меньшей мере связь со значением свободного словосочетания, с другой.
Полученные в ходе анализа результаты могут служить также подтверждением тезиса об усилении внимания авторов художественных произведений к динамическому аспекту существования и функционирования идиоматических средств языка, фразеологии и паремиологии, в частности, как одного из наиболее репрезентативного компонента культурного наследия.
В этом плане представляется перспективным изучение принципов отбора субъектом речи единиц культурного фонда и характера оперирования ими как свидетельство содержания и структуры фоновых знаний носителей языка, представляющих различные субкультуры русского культурного пространства.
1. Штерн 1.Б. Вибраш тошки та лексикон сучасно! лшгвктики. Енциклопедичний словник. Киев: Артек, 1998. С. 248.
2. Каминаси К. Деньги на ветер. М., 2005. 378 с.
3. Райхштейн А. Д. Лингвострановедческий аспект устойчивых словесных комплексов // Словари и лингвостранове-дение. М., 1982. С. 142.
4. Кронгауз М.А. Речевые клише: Энергия языка // Лики языка. М., 1998. С. 187.
References
1. Shtern I.B. Vibrani topiki ta leksikon suchasno! lingvistiki. Entsiklopedichnii slovnik [Selected topics and the lexicon of he modern linguistics. Encyclopedic dictionary]. Kiev, Artek Publ., 1998, p. 248.
2. Kaminasi K. Den'gi na veter [Money to burn]. Moscow, Olimp: Astrel: AST Publ., 2005. 378 p.
3. Raikhshtein A.D. Lingvostranovedcheskii aspekt us-toichivykh slovesnykh kompleksov [Linguistic and cultural aspects of stable word-combinations and conjunctions] // Slovari i lingvostranovedenie [Dictionaries and linguistic and cultural studies]. Moscow, Russkii iazyk Publ., 1982, p. 142.
4. Krongauz M.A. Rechevye klishe: Energiia iazyka [Stock phrases: the language life]. Liki iazyka. Moscow, 1998, p. 187.
